Текст книги "Мгновение до безумия (СИ)"
Автор книги: Washincton
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
До секса их отношения не дошли. Когда начинались какие-либо намёки на это, Вероника понимала, что не готова, не хочет, боится. Ваню это раздражало, но он ждал, терпел. Девушка это ценила.
В этих отношениях на глазах девушки будто была пелена. Она слишком идеализировала его, не замечая его косяки. Что бы не происходило плохого в их отношениях, она считала виноватой себя. Для такой эгоистки это было мучительно. С родителями он её не познакомил, списывая это на их постоянную занятость, зато пару раз в месяц звал её в гости – посидеть с младшей сестрой, которую Вероника обожала.
Когда настал тот злосчастный день, Вероника думала, что она попала в ужасный сон, из которого не может выбраться. Они были на вечеринке вдвоём, а потом Ване нужно было уйти по делам, он попросил её остаться, хотя она не хотела быть тут без него, но поддалась на уговоры и осталась, дожидаясь его. Вечеринка была на квартире у знакомого Вани. Вероника тут никого не знала, а друзья парня, с которыми они сюда пришли, не попадались ей на глаза, поэтому пришлось в одиночестве ждать Ваню. Спустя час он вернулся и забрал её.
Утром ничего не подозревавшую девушку разбудил звонок в дверь. Звонящим был Ваня. Родителей дома не было, и она впустила его, он выглядел отстраненным, отвернулся, когда Ника пыталась его поцеловать. И буквально сразу выгрузил на неё то, что, по словам друзей, пока его не было на вечеринке, Вероника трахалась с другим парнем, как раз с тем, в квартире которого проходила вечеринка. Для неё в одно мгновение рухнул весь мир. Она даже не была знакома лично с тем парнем, в связи с которым её обвиняли. По словам Вани, парень тоже подтвердил эти слухи и даже рассказал в каких позах трахал её, и как она стонала.
Ваня кричал на неё, сдерживаясь, чтобы не ударить, а она была в истерике, пыталась достучаться до него, объясняя, что это всё неправда. Ей было очень больно и страшно в тот момент. Вероника не понимала, почему он не верит ей, почему не слышит её.
В тот момент сердце просто разорвалось на мелкие осколки, она забыла, как дышать. Слезы лились по её щекам, она старалась удержать его, чуть ли не умоляя. Ей было противно от самой себя, по сути она раскаивалась в том, чего не совершала. В ответ на это получила пощёчину и была названа шлюхой.
Он ушёл. Ушёл и забрал с собой всё счастье, которое было у них. Веронику глушили все чувства, хотелось на стены лезть, она не знала, как дальше быть. Что уж говорить о том, сколько похабных и унижающих сообщений она получила в сети. Казалось, об этом узнали все. Она страдала от несправедливости. Её винили в том, чего она не совершала, но Вероника не пыталась кому-то объяснить, что ничего не было. Какой смысл, если тебе не поверил самый дорогой человек?
========== 5. Чайковская в стране обломов ==========
Увидев преподавателя по географии, я опешила и застыла как истукан. Срочно нуждаюсь в ударе дефибриллятором, иначе так и не сдвинусь с этой точки, стоя с выпученными глазами и открытым ртом.
– Чайковская, если ты не подашь признаков жизни – повезу в больницу: спасать от отморожения, – впервые он награждает меня таким пронзительным взглядом, который, как мне кажется, совсем неприсущ учителю.
Вот честное слово, не узнала бы его, если не это «Чайковская»: так меня называет только один человек. Другие преподаватели обращаются по имени. Стою такая и думаю, что надо бы начать подавать признаки жизни, иначе решит, что у меня с кукушкой не всё в порядке. Лично я так и подумала, если бы наблюдала эту картину со стороны.
Он сидел верхом на мотоцикле. Такого красавца раньше не видела. Огромный тёмно-синий агрегат. Просто пищать от восторга и остаётся. И Станислав Алексеевич, которого в данном амплуа обозвать словом «учитель» язык не поворачивался. Это явно не тот человек, которого я привыкла видеть в школе.
Он всегда казался правильным человеком, который принимает только идеальные решения. Я, конечно, знала, что он курит с ребятами на переменах, иногда даже, по слухам, позволял себе курить во время урока, но в окно (совесть не совсем потеряна). До этого я не обращала внимание на такие факты, поэтому в моей голове он оставался примерным, знающим своё дело учителем. Хоть он и позволял себе вольничать на занятиях, свой предмет знал отменно, и все слушали с открытыми ртами его рассказы, чему, естественно, способствовала его харизма и умение из скучной истории сделать рассказ, который навсегда останется в твоей черепной коробке.
Продолжаю молчать, а он изучающе смотрит на меня, впрочем, как и я на него. Сидит верхом на своём железном коне и держит в руках мотоциклетный шлем такого же стального, темно-синего цвета. На ногах джинсы, руки обтягивает кожаная куртка, немного расстёгнутая до середины, под курткой виднеется ткань белой кофты. Рукава кожанки немного приподняты, поэтому в глаза бросается татуировка, которую я уже имела честь видеть раньше. Всем своим внешним видом он излучает уверенность и дерзость. Даже в темноте вижу, как в его глазах горит огонёк какого-то авантюризма, а губы изгибаются в язвительной ухмылке.
– Родители дома? – вопрос, который снова вводит в ступор. От него исходит такой напор, что чувствую себя первоклассницей, родителям которой хотят нажаловаться за какую-то шкоду, которую совершила их дочь.
– Нет, они уехали к знакомым, будут завтра вечером, – со стороны выглядит, будто я совершенно не умею врать, но тут я говорила чистую правду. Они действительно укатили в закат, поставив меня перед этим фактом за час до отъезда. Но теперь мне ничего не грозило. Нет родителей – жаловаться некому, а потом он и вовсе забудет – надеюсь на это.
– Замечательно, – улыбка стала ещё более язвительной. Он встал с мотоцикла и поставил его так, чтобы тот никому не мешал. – Тогда имею наглость напроситься на чашечку кофе, – подошёл и встал возле меня и железной подъездной двери.
– Увы, кофе нет, – попыталась изобразить такую же улыбку, но поняла, что стала похожа на человека, у которого парализовало мышцы лица.
– Тогда чай, – только хотела я сказать – он меня перебил. – А если и его нет – воды попью, – вот же настырный какой, меня начинает злить такое поведение.
Казался таким хорошим, порядочным, а сам нахальным образом напрашивается к несовершеннолетней ученице в гости в десять часов вечера. Может, он маньяк? Хотя такую, как я, вряд ли кто-то выберет в жертвы. Обычная по внешности девушка, которая без макияжа, каждодневной мучительной борьбы с волосами, чтобы их уложить, и идеально подобранных вещей, которые подчёркивают достоинства и скрывают недостатки фигуры, ничего из себя не представляет. Да ещё и с огромной уверенностью, что вся жизнь вертится только вокруг неё, как планеты вокруг солнца. Хотя кто знает, что у этих маньяков на уме? Может, именно такие их привлекают?
– Ну же, Чайковская, чего ты зависаешь? Раньше не замечал, что тебе нужно столько времени для осмысления информации, – подколол, заценила. Приложила ключ к панельке на домофоне, следом за тем открыла дверь и пошла к лифту, который, будто мне назло, не работал. Я вздохнула. Жила на шестнадцатом этаже, последнем в этом доме. Всегда казалось, что лифт ломается, только когда он мне нужен. Никто не жаловался на перебои в его работе – никто, кроме меня. «Хоть редко, хоть в неделю раз, он не работал, пид*рас», я, конечно, люблю творчество Пушкина, но тут другие слова в голову не лезли.
– Какой этаж? – спросил Станислав Алексеевич, жестом руки пропуская меня вперёд по лестнице.
– Последний, – обречённо ответила я и начала подниматься.
Преследовало ощущение, что вперёд меня пропустили, чтобы оценить вид сзади, уверенна, что чувствую его изучающий взгляд на моей заднице. А может, я просто слишком высокого мнения о себе.
Мы поднялись на седьмой этаж, а я уже чувствую, как сбилось моё дыхание и ноги становятся ватными, не желая дальше нести мою тушку, а в боку предательски колет. Зря, наверное, я, чтобы показать всю свою спортивность, с самого первого этажа грациозно как лань, выгибая спину и выдвигая свою задницу, быстро поднималась по лестнице. Судя из тихого подсмеивания Станислава Алексеевича, выглядела я, скорее, как неуклюжий олень.
– Да, Чайковская, стоит поговорить с физруком, чтобы пересмотрел твои пятёрки, – с издёвкой в голосе говорит учитель, уже не скрывая своего смеха. – Для оценки «отлично» ты должна несколько раз побегать вверх-вниз и не устать, а ты так быстро выдохлась… Слабенько, Чайковская, очень слабенько, – сам он не выглядел уставшим, наоборот, у него в отличие от меня даже одышка не появилась, а я к девятому этажу думала, что потеряю сознание просто на месте, и жадно хватала воздух, но не сдавалась, будто подвиг какой-то совершала.
Для меня шестнадцатый этаж сейчас был чем-то вроде вершины Эвереста, на которую я обязана подняться любыми силами. Меня разрывало от злости на язвительные подколы учителя в мой адрес, но ответить не могла: моему мозгу не хватало воздуха, чтобы сейчас осмысливать эту информацию и придумывать не менее колкие ответы. Сейчас образ учителя, который поддержал в трудный момент, такого чуткого и понимающего, никак не вязался в моей голове с этим Дьяволом. После каждого его подкола, что задевал моё самолюбие, я начинала ненавидеть каждой клеточкой своего тела.
Наконец-то мы были на таком желанном мной этаже. Прежде чем поспешить открыть металлическую дверь, я приложилась к ней всем телом. Она была такая холодная и нужная мне в этот момент, как доза наркоману или укол инсулина диабетику. Учитель, наглость которого, как мне кажется, сегодня пересекала всё возможные черты, не скрывая смеялся над тем, что я не могла восстановить дыхание и была мокрой настолько, что капли пота катились с моего лба, и в придачу стала красная как помидор и рак вместе взятые.
Нахмурив брови, окинула его презрительным взглядом, надеясь, что он поймёт, что со мной шутки плохи. Но, видимо, учитывая мой внешний вид, рассмешило его это ещё больше.
Начала вставлять ключ в замок, пытаясь справиться с руками, которых трусило после шестнадцатиэтажного кросса. И да, когда у меня это получилось, я выдохнула с таким облегчением, что, казалось, могла бы сдуть какой-нибудь предмет.
Сняв одежду и разувшись, кивнула учителю в сторону кухни, а сама быстро поднялась к себе в комнату, чтобы умыться холодной водой. Когда спустилась, заметила, что чайник уже закипел – почему уже не удивляюсь его наглости? Он сидит за стойкой, напоминающей собой барную, но короткую, как пристройка к кухонным тумбам. Пока ничего не нарушает тишину, спокойно завариваю две чашки чая: себе свой любимый – цитрусовый, – а ему чисто чёрный, который терпеть не могу, может, хоть в этом у меня получится «осадить» его. Сахар не кладу и не спрашиваю нужно ли. Пусть думает, что я негостеприимная хозяйка, может, отобьёт желание ходить в гости к несовершеннолетним девочкам, когда родителей нет дома.
Ставлю перед ним чашку и сажусь напротив. Смотрю в жидкость в своей кружке, невольно улыбаясь и ожидая, когда учитель сделает первый глоток.
– Ммм, – слышу довольный стон из его уст, поднимаю глаза и вижу такую же довольную улыбку. – Обожаю чёрный чай без сахара, – моя улыбка в ту же минуты искривляется, а его самодовольная ухмылка, наоборот, становится только счастливей. – Значит, болеешь и гуляешь? Не порядок. Такое вранье для золотой медалистки недопустимо, Чайковская, – впечатление, будто он специально выводит меня на эмоции, а я уже готова выплеснуть ему в лицо горячий чай, о кружку которого грею руки. Ядовитость его замечаний доводит меня до белого каления. Меня останавливает только то, что он мой учитель. Хоть и мизерные нормы воспитания и уважения к старшим во мне присутствуют.
– Вообще-то, – резко, самодовольно заявляю я. – Я действительно… – Он перебивает меня, не дав досказать:
– С тебя три доклада по географии, – только я хотела возразить, но нет, даже рот открыть не успела. – По одному докладу на каждый пропущенный тобой урок, – пояснил он.
– Не много ли? С какой стати мне их делать? У меня есть справка о больничном, так что, Станислав Алексеевич, я не обязана отрабатывать пропущенный материал, – почувствовав приплыв сил, иронично, с наигранным сожалением в голосе заявила я. Ехидная улыбка не сходила с его лица ни на секунду и подавляла мою уверенность в себе.
– Чайковская, меня не волнуют твои справки, – не отводит от меня взгляда, а это ещё сильнее разжигает злостный огонь внутри меня. – Золотая медалистка должна знать предмет идеально, неважно болела она или по какой-то другой причине пропускала занятия, – он говорил спокойно, но всем видом неистово раздражал меня. – Вообще я считаю, что твои знания посредственные и никак не тянут на медаль. Пусть другие учителя закрывают на это глаза – я не буду поступать также, – какой же это удар по моему самолюбию, казалось, меня унизили ниже плинтуса. Особо печально осознавать, что он прав.
В нашей школе учиться было довольно легко, и я заявила себя с начальных классов как отличница, поэтому особых требований к моим знаниям никто не выдвигал. Бывают такие школы, где уровень знаний немного выше среднего воспринимается, как достаточный для золотой медали. Понимая, что он прав, была не готова принять это, так как это замечание выедало последние кусочки чувства собственного достоинства и преувеличенное чувство собственной значимости.
– Вот увидите, что Вы, Станислав Алексеевич, ошибаетесь, – выдавливаю насмешливую улыбку, чтобы не показывать, что его слова меня задели. – Придётся ещё прощение просить за свои ошибочные утверждения, – я гордо подняла подбородок немного вверх.
– Самоуверенности тебе не занимать, – эти слова немного попустили меня. – Ты должна идеально владеть материалом, Чайковская, и заинтриговать весь класс этой информацией, как делаю я, – уже не хочу вылить на него чай, так как он остыл, но треснуть сковородкой по голове не отказалась бы, и, похоже, это читается на моем лице.
– Завтра жду первый доклад. Он должен быть достоин медалистки, профильным предметом которой является география, иначе будет двойка, – он допил свой чай одним глотком и молча пошёл к двери, начал обуваться, пошла за ним и открыла дверь.
– То есть Вы ждали меня, чтобы сказать о докладах? – не скрывая возмущения, спрашиваю я.
– Вообще, я заехал за своим пиджаком, – собирается уже покинуть мою квартиру, а я в нетерпении жду, чтобы захлопнуть за ним дверь.
– Подождите, сейчас принесу, – только я хотела побежать за ним – меня остановил голос учителя.
– Не нужно, будет повод прийти в гости, если снова отобьёшься от рук, – колко, но в то же время серьёзно сказал Станислав Алексеевич и тут же скрылся за дверью, закрыв её за собой.
Это настолько вывело из себя, что хотелось рвать и метать. Меня просто трусило от злости и задетой гордости. Взяв себя в руки, я поднялась наверх готовить этот чёртов доклад, несмотря на довольно позднее время и на то, что после общения с учителем, из меня будто все силы соковыжималкой выпустили. Я легла спать, только когда была полностью уверена, что доклад на тему « Характеристика Германии: рельеф и климат, население и экономика» был изучен мной вдоль и поперек. Ну что же, Станислав Алексеевич, ещё посмотрим, кто из нас довольно посредственно знает материал.
========== 6. Нежданно-негадано ==========
Стоит ли говорить о том, что я совершенно не выспалась из-за доклада, который готовила до раннего утра? Будильник зазвонил, а меня преследовало ощущение, что я вовсе и не спала, а только на пару минут успела закрыть глаза.
Настроение, в общем, не задалось с самого пробуждения, и раздражать начало абсолютно всё: вода, которая никак не настраивалась на нужную температуру, тем самым то обжигая мою нежную кожу, то вызывая гусиную кожицу от холода, волосы, которые никак не хотели ровно ложиться под воздействием утюжка, помятые вещи, которые пришлось гладить, потому что забыла об этом вчера, к слову, также, как и сложить учебники и тетради в сумку.
Но самым здоровским в этом всем было другое: я осознала, что за вчерашний день практически ничего не съела, ну как сказать поняла – мне об этом буквально «пропел» желудок. Сколько раз он уже ставил меня в неудобное положение, начиная исполнять свои дифирамбы (к слову, это народные гимны бурного оргиастического характера) прямо посреди урока, тем самым привлекая ко мне внимание всех одноклассников.
Нет, ну мне чисто интересно, если только у меня на уроках урчит живот, а у остальных нет, кто тогда выкладывает в сеть смешные посты по этому поводу? И откуда на них набирается столько лайков и репостов?
Во избежание такого хотя бы сегодня, я решилась на шаг, который привёл меня в шоковое состояние, – поесть утром. Для меня это нечто из разряда фантастики. Я скорее поверю в существование инопланетян, призраков и в прочие сказки, чем в то, что когда-то начну есть по утрам. Но капля здравого разума ещё оставалась в моей черепной коробке, и я осознавала: сегодня мне это необходимо.
Вот чего угодно могла ожидать, но не того, что в холодильнике не окажется ничего кроме сока и всякой ерунды вроде кетчупа, майонеза, горчицы. Родители уехали и всю еду забрали с собой – к друзьям. Видимо, даже они не ожидали такого поворота событий. Ну как бы, что теперь делать? «Не мазать же соус из вышеперечисленных вещей на хлеб», – говорит мне мой трезвый разум! «Мазать», – отвечает ему желудок, которому я беспрекословно поддаюсь.
Когда я доедаю эту ядовитую смесь, меня осеняет блестящая идея: можно было попросту съесть пару кусков хлеба без ничего. Почему я не удивлена? Вот просто-напросто интересно: одна я иногда чувствую себя полнейшим лохом? Ну да ладно, это задевает моё самолюбие – пусть будет так: иногда я недалёкий человек.
Школьный день тоже не радовал изобилием прекрасных событий. Близился шестой урок – география. Одновременно ждала его и хотела, чтобы начался какой-нибудь конец света, и не пришлось на него идти. Вот такая я особа – сама не знаю, чего желаю. Уже предвкушаю выражение лица Станислава Алексеевича после того, как я блестяще расскажу доклад.
И вот сижу на географии, звонок прозвенел – учителя нет, а я сияю от своих мыслей.
– Вероникочка, дай списать математику, – прицепился одноклассник, двоечник, которого терпеть не могу. Всё детство, как бы глупо не звучало, дергал меня за косички, а один раз даже кинул в волосы жвачку – в долгу, конечно, не осталась. Видимо, ему действительно необходимо списать, иначе в жизни не решился бы подойти ко мне. Вряд ли дала бы ему списать, даже если бы у меня было сделано это домашнее задание, а в данном случае у меня его нет.
– Не заслужил, – конечно, говорить о несделанной домашке не собиралась. Уж слишком люблю злорадствовать над теми, кто меня раздражает: подобное приносит удовольствие.
– Ну, пожалуйста, очень тебя прошу, – похожие способы упросить меня продолжались минут пять, за ними мы заметили преподавателя, который зашёл в класс. Меня уже утомил этот разговор.
– Сказала же – нет! – более грубо, со злостью на лице возразила я.
– Вот почему ты всем даёшь, а мне не даёшь?! – чуть ли не кричит он, не замечая двусмысленности своих слов, класс сразу начинает наполняться хохотом, а я – злостью. Его счастье, что он сразу отходит и садится на своё место, кинув напоследок:
– А я ведь даже влюблён в тебя был в третьем классе.
– Прекращайте выяснение своих отношений, для этого есть перемены, – со спокойной улыбкой на лице говорит Станислав Алексеевич, вальяжно умащиваясь на стуле. Класс послушно затихает, а я не узнаю в этом воспитанном, приятном мужчине мою вчерашнюю занозу в заднице. Может, мне приснилось? Вдруг, встречаясь взглядом с учителем, вижу ехидство в глазах, а губы его расплываются в язвительной ухмылке.
– А сейчас Чайковская расскажет нам о Германии… Прошу, – жестом руки указывает мне выйти к доске. Ну конечно, приснилось, ага. Не понимаю, как в человеке одновременно могут помещаться две такие разные личности? Одна – доброжелательная и всегда готовая прийти на помощь, а другая – язвительная, которой лишь бы кольнуть посильнее. Или это лично я ему так не приглянулась?
Взяв волю в кулак, выхожу к доске и начинаю свой, без сомнений, великолепный рассказ. Чувствую себя как в театре одного актёра, причём я и есть тот самый актёр. Всячески жестикулирую руками, говорю с выражением и интонацией, прямо как учат в начальных классах рассказывать стихи. Закончив свой пятнадцатиминутный рассказ, выдыхаю. Перевожу взгляд на учителя, который сосредоточенно смотрит на классный журнал, в руке держа ручку, если подумать, то где-то напротив моей фамилии.
– Что можешь рассказать нам об Италии? К примеру, какие действующие вулканы находятся на её территории? – не переводя взгляд на меня, задаёт вопрос, на который не знаю ответа.
– Но это тема следующего доклада, – растерявшись, отвечаю я, а Дарья, своеобразная популярность нашего класса, тянет руку и, получив от учителя разрешение, отвечает:
– В Италии есть два активно действующих вулкана – Этна и Везувий, – замечаю взгляд победительницы, которым она меня моментально награждает. Сейчас во мне бушует смесь всех вулканов, которые вообще существуют на этом свете.
– Молодец, Ляхковская, – с улыбкой посмотрев на неё, снова переводит внимание ко мне. – Чайковская, мы эту тему прошли на той неделе, а твоё незнание не освобождает от ответственности. Садись, – рука, которая всё время была наготове, начинает вырисовывать в журнале оценку.
Присаживаюсь за своё место в ожидании, что учитель огласит заработанную оценку, но он этого не делает ни сразу, ни через десять минут, ни к концу урока. Ну ладно, всё равно знаю: справилась на все сто. Прозвенел звонок, одноклассники сразу поспешили на следующий урок, так как он последний на сегодня. Медленно собираю свои вещи и подхожу к столу учителя, который в этот момент курит в окно.
– Лень выйти на улицу? – с сарказмом спрашиваю у него, осуждая за подобные действия. Он игнорирует мой вопрос.
– Что-то хотела? Если нет, то не переводи кислород в помещении, иди куда шла, – вот те на. Он тут курит, а я, оказывается, кислород перевожу? Нахал.
– Хотела узнать свою оценку, – сжимаю руки в кулаки. Вот бывало у вас такое, что человек одним видом бесит? У меня тоже нет – до этого момента.
– Четвёрка. Можешь быть свободна, – смотрит в окно, не переводя на меня взгляд и на мгновение. От услышанного, мягко говоря, у меня отвисает челюсть, грубо говоря, просыпается желание вытолкать его в это самое окно и вздохнуть с облегчением. Резким движением беру журнал и ищу свою фамилию, нахожу, вижу злополучную «4».
– В смысле? Вы издеваетесь, да? Наверняка, снимаете меня на видео, чтобы потом слить в нэт… Что-то типа «Самые охуевшие лица людей», – говорю на полном серьёзе, потом что не верю, что за свои старания получила такую оценку.
– Чайковская, я считаю, что ты довольно посредственно подготовила материал, и к тому же не ответила на дополнительный вопрос, поэтому должна быть благодарна и за эту оценку, – злость настолько бурлит в моих жилах, что мне срочно необходимо её выплеснуть. Ничего не говоря, выхожу из кабинета, напоследок закрыв дверь с такой силой, что не удивилась бы, если стекла в оконных рамах посыпались. Скорее, обрадовалась и гордилась бы собой.
Иду к кабинету, в котором скоро начнётся последний на сегодня урок. Машка болеет, видимо, заразилась от меня, когда приходила проведать. По расписанию сейчас будет литература, к которой на сегодня нужно было обязательно подготовить доклад по «Мастеру и Маргарите». К слову, я его не успела прочесть. Но Зоя Михайловна, наша преподавательница, – чистой души человек, не то что географ – демон вездесущий. Так вот, она души во мне не чает, поэтому сегодня можно воспользоваться этим и подготовиться к следующему уроку.
Сижу и думаю как странно, что Зоя Михайловна опаздывает. Уже прошло пять минут урока – её нет. Эта женщина никогда даже на минутку не задерживалась в учительской.
– Ну что же, преподавательница заболела, меня попросили, а точнее заставили самым наглым образом провести урок за неё, – весело заговорил Станислав Алексеевич, входя в класс. Стоит говорить о том, как были довольны мои одноклассники, которые готовы на руках носить это исчадие ада? Вот только у меня сейчас невольно задёргался глаз, да?
– И так, что у нас тут, – учитель засмотрелся в журнал. – Чайковская, прошу к доске, много пропусков – пора зарабатывать оценку.
– Я не готова на сегодня, – честно говорю. Смысл врать, если в глаза не видела это произведение?
– Замечательно, – с сарказмом произносит учитель. – Два тебе, Чайковская, – сегодня все земные силы сплотились против меня или как? Моя реакция не заставляет себя ждать, забираю свои вещи и покидаю кабинет, бросив напоследок «Ну и, пожалуйста».
Пламя, которое бушевало во мне, утихло только под вечер. Вот не могу поверить, что пару дней назад меня постигла мысль, что мне нравится мой учитель. Под чем я была? Конечно, не могу сказать, что не подозревала, что он не такой простой, как кажется на первый взгляд, но такого не ожидала. Слишком даже для меня. Меня поражает его наглость, просто ни в какие ворота не лезет.
Сразу с урока пошла проведать Машу, которая шла на поправку. Посидела у неё до вечера, рассказала о событиях в школе, упуская то, как меня унижает учитель географии. Внезапно телефон завибрировал в моем кармане – пришло смс. От Вани.
– Занята? Умираю со скуки. Давай через полчаса на набережной?
– Ок.
Отвечать что-то ещё было бессмысленно. Мне нужно было отвлечься от мыслей переполняющих меня, а прогулка была идеальным вариантом.
– Ладно, Маш, поправляйся, мне нужно идти, – говорю подруге, начиная надевать верхнюю одежду.
– На свиданку идёшь? Кто писал? – она заинтересованно начинает расспрашивать.
– Нет, просто погулять с Ваней, – без задней мысли вываливаю правду.
– Ты что снова с ним?! – подняв голос на несколько тонов, и с ошарашенными глазами спрашивает подруга. – Ты думаешь своей головой?
– Маш, мы просто общаемся, и я не собираюсь выслушивать лекцию о том, с кем должна общаться, а с кем нет. Выздоравливай, – после чего я скрылась за дверью и направилась на набережную.
Без проблем нашла Ваню, который уже ждал меня тут. На нашем месте, которое когда-то так обозначили.
– Ну ничего себе, ты не опоздал, – я саркастично улыбнулась, парень был повернут спиной ко мне, поэтому провела по ней рукой в знак моего прихода. – Я была готова уже ждать тебя как обычно.
– Да ладно тебе, не так уж и часто я опаздывал, – парень улыбнулся и на секунду заключил меня в объятия. Почувствовала неловкость, но решила не акцентировать на этом внимание.
– Ну если полчаса, как минимум, не считать за опоздание, тогда да, ты всегда приходил вовремя.
Мы гуляли по набережной, и я бы соврала, если сказала, что плохо провела этот вечер. На улице тепло, нас окружают прекрасные виды, рядом человек, который совсем недавно был для меня всем. Когда прогулка подходила к концу, услышала ту фразу, которую боялась весь вечер.
– Провожу тебя, – сердце стучит в панике, а разум пытается найти вразумительную отмазку.
– Мои родители сейчас в гостях у друзей, которые, по счастливому стечению обстоятельств, живут в том доме, – быстро кивнула в сторону ближайшего дома, находившегося через дорогу.
Естественно, это враньё. Но к тому, чтобы он провожал меня домой, я была не готова. Я прекрасно чувствовала нарастающее между нами напряжение и ностальгию во время прогулки. Почему-то была уверена, что это закончится поцелуем, именно таким, с которого год назад всё началось. Не могла ответить самой себе хочу этого или нет. Я боялась, поэтому решила не рисковать. Мы попрощались, и Ваня обнял меня на несколько секунд, после чего ушёл. Ещё пару минут смотрела на тёмную гладь воды, думая о своём.
Иду я такая, никого не трогаю, слушаю музыку в наушниках, подпеваю. «Вдруг откуда не возьмись, появилось в рот е*ись», – так вроде говорят? Ну по крайней мере, именно это пришло мне на ум, когда меня за руку взял какой-то парень. Он ещё и посмел дёрнуть за провод наушников, из-за чего они выпали с моих ушей.
– Чего тебе? – спрашиваю, будто меня каждый день вот так гоп-стопят.
– Девушка, я с вами познакомиться желаю, а вы совсем не слышите: музыку слушаете, – мужчина разливается в улыбке. На вид парню лет до двадцати пяти, симпатичный даже, но такой жилистый, что немного пугает.
– К сожалению, не могу ответить взаимностью. Всех благ, – собираюсь уходить, а парень так и не отпускает мою руку. – Да что вы себе позволяете?! – перехожу на крик от такой наглости и пытаюсь вырваться.
– Нет, ну серьёзно, давай знакомиться! – с той же добротой в голосе чуть ли не умоляет парень.
– Тимох, отцепись от девушки, – я перевожу свой взгляд на источник звука. В толпе неизвестных людей, которые стоят возле своих мотоциклов, вижу его – виновника моих сегодняшних мучений. Тут же страх улетучивается, а взамен наступает интерес. Он стоит возле того железного красавца темно-синего цвета, который мне уже приходилось видеть.
– Ну Стас, я всего лишь хотел с красивой девушкой познакомиться! – парень отпустил меня и закатил свои глаза.
– Извини, если напугал, красавица, – так названый Тимоха подмигивает мне левым глазом. – Не хочешь присоединиться к нашей весёлой компании? – а вот это уже интересно. Во мне проснулась любопытная, стервозная сущность, наблюдая за тем, с какой неприязнью на меня смотрит Станислав Алексеевич.
========== 7. Вечер душевных откровений ==========
Сказать, что я удивилась, увидев его, – ничего не сказать.
– Да в принципе, никуда не спешу, – в моих глазах читался явный восторг. Восторг не от того, что рада видеть его, а от того, что появилась возможность поиздеваться так же, как и он издевался надо мной.
– Тим, ну ты серьёзно? Видно же: малолетка какая-то, – Станислав Алексеевич пронзил парня осуждающим взглядом. – А вы, девушка, в такое время лучше бы дома сидели, а не по улицам шлялись, – а вот и камень в мой огород. Значит, делает вид, что не знает меня? Хорошо, поиграем по вашим правилам, учитель!
– Спасибо, конечно, за комплимент, но мне уже двадцать лет, – с озорной улыбкой соврала я, парень, который хотел со мной познакомиться, потащил меня прямо к компании.
– Ну вот и замечательно, знакомься, – Тимоха начал представлять мне членов компании. – Это Вазелин, но можно просто Андрей, – парень показал на человека, стоявшего возле жёлтого мотоцикла. Он был не такой большой и накачанный, как мой новый знакомый и как учитель. Он показался мне более хилым, но его лицо было мужественным и грубым.
