Текст книги "Холод Офира: Ведьмак. Истории Школы Кота (СИ)"

Автор книги: vorontsov.jr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Тогда я умру, – спокойно сказал Дарён и побрел обратно к корчме.

На душе его было неспокойно. Слишком много людей тут мрет. Да и как сказал гвардеец – нормальное оружие есть только у стражи и воинов замка. Видать, кто-то решил потягаться с сапогом…

***

Смеркалось. Сильный ветер вихрем гонял снегопад. Ведьмак сидел на коленях под березами, где был найден один из пробитых панцирей. Перед ним лежал обнаженный серебряный меч. Лезвие и скошенная, стремящаяся к клинку гарда были покрыты рунами старших народов. Дарён аккуратно нанес желтоватое масло на меч. С нагрудного кармана кожаного ремня, на котором держались мечи, он достал маленькую баночку с ярким аквамариновым зельем. Кинжалом слегка порезал ладонь и брызнул кровью по ветру. Зубами открыл пробку и выпил эликсир. Дрожь пробежала по телу ведьмака, он закрыл глаза, сосредоточился. Слух на секунду отключился, но постепенно обострился до предела. Он слышал белок, перескакивающих с ветки на ветку, и шум реки дальше по дороге. Кровь будто застыла, а сердце било через раз. И наконец, он услышал. Оглушительный топот громадных лап, еще вдалеке, но тварь почуяла запах крови и со всех ног мчалась к предполагаемой жертве.

Чудовище с телом человека, лапами и мордой медведя, явилось на место предстоящей битвы. Медведолак на секунду замер, черные, как траур, глаза монстра уставились на Дарёна. Перевертыш выпрямился во весь колоссальный рост, заревел и резко рванул на ведьмака, он бежал то на двух, то на четырех лапах. За считаные секунды тварь добралась до офирца. Ведьмак сложил руку в знаке Игни – огненный поток ударил в морду чудовища, но тварь даже не замедлила ход. Запах паленой шерсти наполнил воздух. Дарён отпрыгнул к деревьям, чудовище яростно махало огромными лапами в попытках достать ведьмака, молодые березы ломались под мощными ударами, как хворост. Хрустело дерево, ведьмак отступал, он ждал удобного момента для атаки. Как только чудовище оказывалось к нему развернуто боком, он резал мечом по рукам и ногам. Его целью были связки и артерии, нужно было обездвижить огромного, но ловкого монстра. Нужно заставить его истекать кровью и измотать. Дарён не торопился, он дезориентировал тварь финтами, отступал и ускользал. Оборотень даже не представлял, каким быстрым может быть ведьмак под эликсирами. Он плясал, а его меч играл музыку. Чудовищу было тяжело маневрировать между плотным строем деревьев, ведьмак то и дело оказывался позади, колол и резал – резал и колол. Монстр ревел, но не мог и когтем задеть мечника. Тварь начинала уставать. Медведолак занес левую лапу в очередном смертоносном ударе, ведьмак нырнул под нее и глубоко резанул по ребрам чудовище, меч вошел в плоть на всю ширину клинка, кровь брызнула черной струей. Не сбавляя ходу он резко развернулся в полуприседе и ударил Аардом под нижние лапы. Мощная ударная волна выбила землю из-под ног твари, и она повалилась назад. Ведьмак сделал пируэт в сторону, уворачиваясь от падающего монстра, он сумел четко прицелиться и отсечь по суставу одну из лап. Оглушительный рев разнесся по лесу – рев бессилия. Дарён отпрыгнул дальше, достал две бомбы с серебряной дробью, поджег фитили и бросил в пока еще до конца не пришедшего в себя оборотня. Мелкие шарики прошивали медвежью шкуру и плоть. Чудовище, скрытое в клубах порохового дыма, продолжало реветь и крушить последние уцелевшие деревья вокруг себя. Дым быстро развеялся, и стало ясно, что дробь ослепила монстра. Ведьмак быстро зашел со стороны отрубленной лапы и вновь ударил Аардом под ноги, теперь сбоку медведолака. Монстр неуклюже завалился и ведьмак вонзил меч в затылок твари, лезвие вышло через открытую пасть, утопив в себе предсмертный рев чудища.

========== Огни Драгунской пущи. Глава II ==========

Шато де Ружмон – владелец корчмы «Изольда», подготавливал конюшню к возвращению своего единственного постояльца. Корчма носила имя покойной дочери господина де Ружмона, девочка отошла в мир иной еще в младенчестве, когда она родилась, в деревне бушевала страшная эпидемия кори. Госпожа де Ружмон не смогла справиться с горем и почила спустя пять месяцев после смерти дочери. Это были самые тяжелые месяцы в жизни Шато, но спустя больше тридцати лет боль слегка поутихла. Дела в корчме шли тяжело, зимой путников мало, а после начала нападений и местные перестали наведываться в старую «Изольду». Старик подготовил овес, налил чистой воды в поилку, насыпал свежих опилок в стойло. Со стороны Танцующего леса до Шато донесся полный ярости рёв, корчмарь шаркая по снегу поспешил в дом. Сердце старика норовило пробить грудину в своем ужасающем ритме, но все же его внимание привлекло оранжевое зарево со стороны Драгунской пущи, ночной ветер доносил легкий запах гари. Завораживающее свечение с каждой секундой становилось все больше. Еще один раскат звериного рёва вернул Шато в реальность, он влетел в дом, закрылся на все засовы и спустился в погреб, там он и собирался дождаться своего офирского гостя.

***

Стражник у крепостных ворот Син Калы, не спрашивая «кто и куда», приказал отпереть вход уже знакомому всаднику с мечом за спиной. На крупе вороного коня висела огромная морда медведя. Кровь с отсеченной головы продолжала капать, оставляя багряно-черный шлейф за спиной ведьмака. Не стенах было полно караульных, они оглядывались на Дарёна, на их лицах был трепет и облегчение. Стражники салютовали и кивками благодарили убийцу чудовищ. Ведьмак снял крюк, на котором покачивалась голова монстра, и отправился в покои наместника, его сопровождал все тот же стражник. Лицо воина озаряла искренне добродушная улыбка, демонстрирующая отсутствие целой секции зубов на нижней челюсти.

– Вы справились, мастер меча, справились. Сердечно благодарю вас, мастер. Мы слыхали звуки боя из крепости и слыхали, как резко эти звуки оборвались. Я тогда сразу понял, что ваша взяла.

– Всегда к услугам, вояка, всегда к вашим услугам. – бесстрастно ответил Дарён.

Стражник полез в поясную сумку и достал небольшой мешочек, набитый серебренниками, и протянул ведьмаку.

– Я на вас поставил немного монет и считаю своим долгом поделиться выигрышем, может такая благодарность вас впечатлит больше, – улыбка не спадала с лица стража и, к счастью, во взаимных любезностях он не нуждался. Ведьмак не стал ломать комедию и взял мошну, раз уж стражник считал, что эти деньги принадлежат Дарёну, глупо было бы с ним спорить.

Наместник крепости Илларион, по прозвищу Стальной, стоял у распахнутого окна своих покоев, поверх красного кафтана была накинута белая медвежья шуба. Блики от огня в камине красиво играли на шерсти мертвого животного. Восемь серебряных стопок, разложенные по двадцать монет лежали на массивном столе. Наместник медленно развернулся и полным задумчивого беспокойства взглядом окинул вошедшего, его взор задержался на отсеченной голове чудовища. Кровь продолжала капать пачкая каменную кладку пола.

– Брось туда, – Илларион указал на деревянную лохань справа от ведьмака, а сам сел за стол.

– Посмотри своим зорким взором в окно, ведьмин, скажи, что ты видишь?

Дарён подошел к окну. Ночное небо освещало инфернальной красотой зарево со стороны Драгунской пущи. Лес пылал. Огонь стеной раскинулся на несколько добрых верст, обнимая деревья откуда-то из глубины и очень быстро приближаясь к деревне. Ситуацию ухудшал сильнейший ветер, который словно кузнечные меха подпитывал ненасытное пламя.

– Пуща горит, я видел, когда подъезжал к крепости. Не похоже на случайный лесной пожар. – ответил ведьмак.

– Верно говоришь – не похоже… – наместник ненадолго задумался. —А что если я тебе скажу, что два мертвых стражника, осмотренных тобою днем вместе с десятником Бардо, были членами того самого пропавшего без вести отряда?

– Скажу, что нечистое это дело, государь и …

– Я не Государь, Государь в столице, а я его верный слуга, – оборвал ведьмака воевода, – ну да ладно, продолжай свою мысль, ведьмин.

– Если у пропавшего отряда было при себе что-то ценное, закрадываются мысли, что кто-то захотел себе эту ценность присвоить и инсценировать все под нападение чудовища.

– Верно, ведмин, верно… – наместник подпер грузную голову рукой и облокотился на стол. Тяжелые думы глубокими морщинами проступали на лице Иллариона, его взгляд застыл, изучая древесные узоры стола. Наконец, он откинулся на спинку кресла и вновь обратился к ведьмаку.

– Перед самым заходом солнца в стражу прибежал сын смолокура, нашел отца с перерезанным горлом, а груженная повозка бочек со смолой была украдена, – он указал рукой в сторону окна. Четкая картина складывалась в голове Дарёна и у него даже был подозреваемый. «Я не хочу в это ввязываться – у меня были другие планы, да и ведьмаки не охотники за головами, по крайней мере головами преступников» – Дарён прекрасно понимал к чему все идет, оставалось только дождаться предложения, и ведьмак надеялся, что это предложение от которого у него будет шанс отказаться.

– Послушай и не вздумай меня перебить, ведьмин. Я хочу предложить тебе контракт на сопровождение и обеспечение безопасности моей группы преследования. Если на них вздумает напасть какая бестия – я хочу чтобы с ними был профессионал, и так получилось, что ты со своими мечами стоишь тут. Со всей мразью, что ходит на двух ногах, лжет, крадет и имеет наглость называть себя человеком – мои ребята справятся сами. Они сами найдут пропавший груз и воров. По возвращении с успехом ты получишь столько серебра, сколько ты весишь, так что кормёжку в погоне лучше не пропускай, – с усмешкой закончил воевода.

«…Столько серебра, сколько ты весишь…» – после этой фразы и все остальные слова обрели смысл, выключив белый шум, который обычно включался, когда Дарёну становилось неинтересно. Нежеланное предложение превращалось в перспективу, в перспективу завязать с большаком хотя бы на несколько зим.

– У меня плохое предчувствие по поводу всего этого. Я благодарен твоему предложению, но не могу не заметить, что награда слишком велика, что же это за груз?

Густые с серебряной сединой брови Иллариона нахмурились, янтарные орлиные глаза сверлили ведьмака. – Что-то куда более ценное чем твоя награда, а главное, от этого зависит моя честь и жизнь, – наместнику явно не хотелось рассказывать всего и своими вопросами Дарён испытывал терпение Стального Иллариона. – Ты получишь награду не из казны, а из моих личных запасов и, чтобы ты не думал, что ты какой-то особенный такую же награду получит каждый в вашем отряде, можешь потом спросить у бойцов. Ваша миссия секретна и приступать нужно незамедлительно. У грабителей фора и, судя по пожару, они опережают вас на четыре часа, погоню усложняет огонь. Пора решать, мастер мечник, ты в деле или ты забираешь свои сто шестьдесят монет и уходишь ко всем бесам прочь со своими вопросами?

– Я забираю свои сто шестьдесят монет и я в деле. – «И я точно об этом пожалею», – последнюю мысль ведьмак договаривать не стал.

***

«Вообще, сколько я вешу?» – Дарён аккуратно собрал монеты со стола, сложил их в мешок и убрал в поясную сумку. Илларион открыл выдвижной ящик стола и достал из него золотой перстень с государевой печатью. «И что это получается, я продался? Хотя он четко сказал, что моя задача охранять отряд от чудовищ», – контраст мыслей разыгрался в голове ведьмака. Сургуч зашипел под пламенем свечи, несколько добрых капель упали на грамоту лежавшую на столе. Наместник приложил печать и протянул лист ведьмаку.

– Это охранная грамота на предъявителя, она обеспечит тебе свободный проезд по землям нашего княжества… – его оборвал звон колокола сторожевой башни. Старый воин подошел к окну и уставился во тьму. Тьма будто окутывала деревню, колокол истошно вопил, до чертога донесся хруст и грохот ломающегося дерева. Колокол пробил последние неритмичные удары и стих, его сменил человеческий вопль.

– Дайте посмотреть мне, господин, – Дарён оттеснил наместника и выглянул в завывающие от ветра окно. Его острому зрению мутанта открылась ужасающая картина. Разъяренные эндриаги спасались из горящего леса снося все на своем пути. Чудовищ было бессчетно много, особи всех видов и размеров ворвались в Пастушье предгорье, некоторые из них горели. Прогремел взрыв. Одна из горящих тварей забежала в смолокурню и оставила сына без наследства.

– Это чертовы эндриаги, они бегут от лесного пожара, одна из горящих бестий угодила в смолокурню. Их очень много, – резюмировал ведьмак.

Илларион Стальной пошатнулся, на долю секунды он растерялся и сам понял, что дал слабину перед ведьмаком, но местный правитель сразу собрался. Больше не было сомнений в суровом взоре властителя, он снял с пояса рог, высунулся в окно и затрубил во все легкие.

– За мной, ведьмин. – приказал наместник и двинулся вон из комнаты. Они быстро двигались по запутанным коридорам крепости, повсюду суетились солдаты набегу подтягивая ремни на кирасах. Меньше минуты им потребовалось, чтобы добраться до выхода на крепостную стену.

– Будут какие советы, ведьмин?

– Бейте в брюхо или пасти, опасайтесь яда, некоторые из них могут им стрелять. Жгите тварей огнем.

Правитель жестом показал ведьмаку ждать его в тени у выхода, а сам вышел на стену к своим воинам, собравшимся во внутреннем дворе крепости.

– Воины Син Калы! Лесные твари бегут от пожара и угрожают жителям наших земель. Деревня внизу уже во всю страдает от богопротивных чудовищ. Жители деревни наверняка укрылись в подвалах и погребах, но без нашей помощи им не жить. Нужно дождаться рассвета и твари сбегут, либо в горные пещеры, либо в танцующий лес, и нам хватит времени забрать жителей в крепость. – Илларион по прозвищу Стальной самозабвенно вещал со стены, а воины крепости одобрительно гудели своему предводителю.

– Лучники и арбалетчики на стену, зарядить противоосадные орудия и открыть огонь по тварям. Чтобы каждая стрела и каждый болт горели и жгли этих лесных паскуд! Опустить ворота для официальных приемов, копейщики, займите места в бойницах! Цельтесь в брюхо и морды этим гадинам! Держитесь в укрытии и опасайтесь яда. Как только вернем всех из деревни – откупориваем тридцать бочек пива и всю кизилку Шато, дай бог ему пережить эту ночь! Десятники и сотники, командуйте вашими бойцами, вы должны занять все внимание бестий! За Син Калу! – правитель дирижировал своим войском.

«За Син Калу!» – эхом отгремели войска, и каждый приступил к выполнению приказов, заполнив все шумом бряцания доспехов. Огромная, порядка трех метров, каменная плита запечатала крепость там, где въезжал ведьмак. Это были так называемые ворота для официальных приемов, расчет был ошеломить осаждающего с тараном неприятеля, который проломив и до того немаленькие деревянные врата натыкался на следующие препятствие. За всю трехвековую историю крепости ее брали всего два раза. Говорят, что защитный механизм помогали создать великие краснолюдские мастера из Горы Карбон.

Дарён занял место у одной из бойниц, из нее открывался хороший вид на безумие, происходившее за крепостной стеной. Огненные лавины стрел осыпали ближайших эндриаг. Горящие снаряды отскакивали от прочных хитиновых панцирей и шипели в снегу. Лучники отыграли роль приманки великолепно – рой инсектоидов двинулся на крепость. Воздух был наполнен свистом стрел, стрекотом жвал и клешней, запахами пожара. Чудовищная волна ударила о стены Син Калы. Эндриаги, одна на одну, стали вскарабкиваться друг на друга, создавая из своих тел подъем для остальных чудовищ.

– Давай! – приказал Илларион десятнику Бардо.

Десятник, стараясь сильно не высовываться, опрокинул на монстров бочку со смолой, его стрельцы повторили за своим командиром.

– Огонь! – прогремел Государев Наместник и сам нажал на спусковой крючок своего двустрельного арбалета из клена. Смола вспыхнула на панцирях верхних эндриаг и они покатились вниз по своим собратьям поджигая их. Лесные твари заваливались на спины в попытках потушить пламя о снег, в их уязвимые чрева тут же вонзались стрелы. Крепость была вся усеяна мелкими копейными бойницами, в которые можно было бить противника без угрозы защитнику крепости. Син Кала стала похожа на ощетинившегося бешеного ежа.

– Пойдем, мы больше не можем медлить, вам нужно отправляться в погоню! Отряд уже должен ждать у конюшни! – Илларион направился к лестнице на деревянных лесах, зазывая за собой ведьмака, по пути раздавая последние приказы по обороне стен.

– Ты предлагаешь нам пробиться через орду снаружи?

– Не говори глупостей, мечник, или ты правда думаешь, что у нас один выход? Вы отправитесь через Заскальные ворота по реке. Правитель начал свой спуск по лестнице, ведьмак же схватился за грузовой канат и ловко спустился по нему в крепостной двор, аккурат к конюшне. Тут и там перекрикивались солдаты, подавали бочки со смолой и новые копья, взамен сломанных. Каждый гвоздь в защитной машине крепости был на своем месте, каждая шестеренка вращалась.

Две фигуры, будто не замечая происходившего вокруг, спокойно курили у коновязи. Плотные глубоко натянутые плащи не позволяли рассмотреть лиц незнакомцев. Один был сложен на подобие скального тролля, он то ли сутулился, то ли специально пригибался, но вопреки всякой логике от этого делался только крупнее. Второй был значительно меньше своего скалоподобного компаньона, окурок самокрутки слабо тлел, подсвечивая своим жаром неприятную ухмылку курящего. Они склонились в поклоне, чуть завидев правителя. Метал заскрипел под бездонным плащом ходячей горы. Поклон мелкого выглядел театрально.

– Выезжайте немедленно, ведьмин поедет с вами. Вы все всё знаете. Я рассчитываю на вас, сыновья, и на тебя, ведьмин. Храни вас Бог, а теперь в путь! – Илларион обнял детей и спешно отправился продолжать руководить обороной. Дарен чувствовал оценивающие взгляды устремленные на него из глубин капюшонов.

– Я проиграл на тебе деньги, южанин, поставил, что чудище тебя прихлопнет, ха-ха – прикуривая очередную самокрутку проскрипел меньший из братьев.

– Буду надеятся, в остальном ты лучше чем в ставках, – ведьмак хлопнул кошель висевший на поясе. Монеты весело звякнули в ответ.

– Ха-ха, – он гадко усмехнулся, дым сизыми струями хлынул из его ноздрей, а рот расплылся в сардонической улыбке. Гадкий смешок. Простым «ха-ха» его не передать, не выразить всю его гадостность. Тут все дело было в интонации. Это полупокровительственное хихикание как бы говорило, что им еще доведется посоревноваться в остроумии.

========== Братья. Глава III ==========

Узкая выдолбленная в скале тропа всё дальше уводила троих всадников от осаждённой чудовищами крепости. Дорога, если её можно так назвать, была крутой и скользкой от снега. Каждый неаккуратный шаг мог закончиться путешествием к голодным волнам, шумно лижущим острые камни где-то далеко внизу. Ехали молча, ведьмак замыкал строй. Звонкое цокание подков о скальную тропу сменило чавкающее хлюпание грязи. Таящий от пожара снег ручьями бежал во все стороны, горящие кроны сгибались в предсмертных поклонах, облокачиваясь друг на друга, как забулдыги у стен корчмы. Ветер закручивал огненные вихри, уносящиеся к тёмному беззвёздному от дыма небу. Первым навстречу огню двинулся больший из братьев. Медальон ведьмака задрожал. Исполин обеими руками начал чертить знаки в воздухе, руки гиганта засияли голубоватым свечением, он сложил их словно в молитве и воздел ладони к небу. Свечение начало принимать материальную форму, быстро распространяясь, превратилось в купол, укрывший наездников. Жар от огня улетучился, дышать стало легче, а лошади, до этого нервно фырчащие, успокоились.

– Красавец, Младший, красавец. Теперь в погоню! – прогнусавил беспрерывно куривший, видимо, старший из братьев.

«Чародей?» Нет, Младший не был похож на магов, встречавшихся ведьмаку ранее, да и заклинаний он не произносил. «Они явно не простая солдатня» С этого момента Дарён решил пристально следить за своими новыми спутниками. Размытая дорога замедляла галоп лошадей, грязь летела во все стороны и, отражаясь от стенок купола, била в лицо. Огненные пейзажи сквозь мутные стены защитного поля слились в ало-оранжевую палитру невменяемого художника. Горящая эндриага ударилась о правую сторону магического свода, и была отброшена силовым барьером, оставив после себя легкую рябь на куполе в месте удара.

Чары слегка заглушали внешние звуки пожарища. Всеобъемлющий треск горящего леса перемешивался с грохотом валящихся деревьев. Влага закипала в стволах и с громкими хлопками паром вырывалась наружу, разрывая кору. Дарёну вспомнился праздник фейерверков в Пальмисе, на котором он побывал лет десять, может тринадцать, назад. Они скакали всю ночь и всё утро, от силового поля то и дело отскакивали тела погибших в пожаре лесных обитателей.

Солнце уже успело подняться в зенит, когда троица преодолела охваченную огнем часть Драгунской пущи. Младший не снимал защитного поля ещё несколько вёрст, и только когда дым рассеялся, купол пропал. Дарён обернулся, Синие горы ломали своими изгибами горизонт. Стена огня оставалась где-то далеко позади, и под копытами лошадей вновь хрустел снег. Зачиналась метель. Ветер, до этого не проникавший сквозь чары Младшего, лез под одежду ведьмака, рвался под кожу.

– Нужно напоить и накормить лошадей – мы не сможем продолжать погоню, если загоним их до смерти. Тем, кого мы преследуем, скорее всего тоже пришлось спасаться от огня, и сомневаюсь, что с ними был магик, – Дарён не обращался к кому-то конкретно, просто сказал.

– Выдохся, ведьмак? – ответил Старший, ехавший по левую руку от Дарёна. – Через десять вёрст будет постоялый двор – там и передохнем, но на сон не рассчитывай – пожрем, погадим да в путь. Может, опрокинем чарку-другую, да и перекурим по-человечески, мутант, – он пришпорил гнедого жеребца и быстро сравнялся с братом, ехавшим всю дорогу в авангарде. Мелкий старший брат хлопнул по плечу родича и что-то показал ему жестами – громадина кивнула.

«Язык жестов? Становится всё интереснее и интереснее…» У Дарёна было необычное представление об интересном, его манили всевозможные авантюры, хоть он и старался по возможности обходить их стороной. Так старался, что нырял в них с головой, а выныривая, долго отмывался от крови. Хорошо, что чаще всего это была не его кровь. Снегопад усилился, когда лес неожиданно кончился. Яркое солнце заставило сузиться кошачьи зрачки ведьмака. В ста шагах виднелась покосившаяся на левый бок старая корчма, возле неё стояли привязанные на коновязь две каштановых с белыми пятнами в яблоках лошади и четыре гнедых, как у Старшего. Из трубы на соломенной крыше струился дым, из-за дома вышел мужик, на ходу подвязывающий портки. Незнакомец махнул рукой приближающимся всадникам и зашел обратно в корчму.

– Добротные кони, – подметил Старший, уставившись на пятнистых. – Давненько не видал такой масти в наших краях.

Троица спешилась, сильный запах разлагающихся трупов ударил по чуткому обонянию Дарёна.

– Тут смердит трупами.

Братья переглянулись:

– Ну, значит, сейчас засмердит ещё сильнее. Младший, постой на стрёме, а мы с ведьмином пойдём поздороваемся с обитателями. Если кто выйдет раньше нас – сломай ноги.

У входной двери стояло заснеженное старое чучело медведя, на деревянной табличке, висевшей на шее могучего зверя, было выжжено название «Медвежий угол». В корчме было душно и тепло, пахло так, как пахнет во всех корчмах зимой, когда не отворяют ни окон, ни дверей: кошками, мышами, потом, жиром, пивом, самогоном и сохнущей одеждой. В дальнем углу сидела компания из пяти человек, одетых не по погоде в лёгкие кожаные доспехи. Постояльцы громко смеялись, играя в карты, что-то выкрикивая друг другу на всеобщем языке северных королевств. За стойкой стоял лысый корчмарь, натирающий замызганной тряпкой большой мясницкий нож. На запястье лысого красовался янтарный браслет, окантованный серебром, в левом ухе покачивалась серьга в виде кольца с черепом. Все взгляды уставились на вошедших. Корчмарь отложил тряпку и облокотился на стойку.

– Доброго дня, милсдари, – сказал Старший, нарочито растягивая слова. Он сбросил капюшон плаща и громко обстучал сапоги от снега. Только сейчас Дарён смог нормально увидеть лицо своего спутника. Рыжие жирные волосы были зализаны назад, от правого уха до края рта шел зарубцевавшийся шрам. Длинный крючковатый нос был копией ястребиного носа государева наместника Илариона.

– Здорово, – буркнул корчмарь, обернувшись на сидящих. Те же, промолчав, продолжили создавать впечатление оживленной игры, но уже в тишине. Ведьмак огляделся – больше в корчме никого не было.

– Дерите меня черти, какой у тебя здоровенный нож, ещё и цацки такие нарядные, мне нравится, братец, – Старший вразвалку подплыл к стойке. – У меня тоже есть нож, но его подточить не помешало бы, не найдётся чем? – Старший медленно достал маленький нож из левого кармана, поигрался им меж большим и средним пальцами. Корчмарь, точнее тот, кто выдавал себя за корчмаря, расплылся в улыбке, сверкая парой золотых зубов. Старший оскалил жёлтые зубы, склонил голову на бок, как бы разглядывая корчмаря с другого ракурса, и резко всадил нож в свободную кисть лысого, рванул его другую руку на себя и быстрым движением сломал ее в локте. Кости захрустели в открытом переломе, корчмарь завопил. Старший подхватил мясницкий нож, выпавший из разжавшихся пальцев более не рабочей руки, и метнул его в голову одному из вскочивших из-за стола мужиков. Глаза несчастного нелепо сбились в кучу, удивлённым взглядом провожая торчащую из области переносицы рукоять тесака. Он слегка качнулся и рухнул назад на товарищей. Дарён оперся на дверь и решил просто понаблюдать, оценить способности своего компаньона.

– Убейте эту мразь! – заорал пригвождённый псевдокорчмарь на нордлингском. Обессилев, он упал на колени за стойку так, что осталось видно лишь руку, пробитую ножом, и слышно громкую, полную надежды на возмездие, ругань. Старший молниеносно достал из-под плаща кинжал и карманный самострел, метким выстрелом поразил в глаз второго, отложил арбалет на стойку и вооружился вторым кинжалом. Наточенные лезвия полуметровых кинжалов «хуэве» сверкали в тусклом свете свечей. Название «хуэве» пошло от формы гарды в виде двух массивных шариков, и простые солдаты его называют «кинжалом с яйцами». Старший развел руки в стороны и лёгкой поступью хищника двинулся на противников. Лезвия походили на клыки, и голодная пасть вот-вот должна была захлопнуться. Горячие головы наёмников быстро охладели, ведь меньше чем за десять секунд две головы были пробиты, а третья орала от боли где-то за барной стойкой. Наконец, самый здоровый из оставшейся тройки решил, что три всё же больше одного, и с криком бросился на лыбящегося незнакомца. Старший пнул табурет под ноги бугая, тот перескочил, на лету обрушивая свой меч на Старшего. Из-за прыжка удар получился неточным, Старший легко парировал его кинжалом в левой руке, а правым ткнул нападавшего в висок. Оставшиеся наёмники бросили мечи, подняли руки и умоляюще забормотали на нордлингском, пятясь от Старшего к стене. Одним прыжком рыжий оказался возле вопрошающих и хладнокровно вонзил в их сердца клинки, снизу, прямо под ребра.

– Я вас не понимаю, – медленно с ехидной усмешкой прошипел Старший.

Пол корчмы постепенно заливался тёмной кровью убитых. Лысый уже не вопил, а тихо похлипывал, шмыгая носом.

– Подъём, лысая башка. Ведьмин, присаживайся, опасность миновала, – рыжий кинжалом указал на один из высоких стульев у стойки, оттолкнул повисшего с пронзённым виском нордлинга с другого стула и уселся на него. Старший дёрнул пригвождённую кисть. Корчмарь заорал.

– Я сказал подъём, лысый, – чуть повысив голос, повторил Старший.

Дарён не сразу принял приглашение присесть. Сперва он обошёл стойку и взял с висевшей на стене полки деревянную кружку, резко продул посуду от пыли. Снял капюшон и подошёл к одному из стоявших у стойки бочонков, сбил крышку. Приятный хлебный аромат слегка разбавил здешние запахи смерти. Кружка зашкрябала по дну бочонка. Ведьмак зачерпнул себе полную кружку пива, выпил залпом, зачерпнул ещё и только потом сел на предложенный Старшим стул.

– Я бы тоже пива хлебнул, ведьмин, – рыжие брови Старшего поднялись, гадостная улыбка, похоже, никогда не сползала с его изуродованной физиономии. Черные глаза Старшего, блестящие от эйфории боя и жажды убийства, впились в ведьмака.

– Чувствуй себя как дома, – ответил Дарён, отхлёбывая тёплого хмельного напитка. Улыбка Старшего растянулась ещё шире.

– Слушай сюда, лысый. Сейчас я воспользуюсь твоим гостеприимством, как мне посоветовал мой добрый друг ведьмин, – шипел Старший не отводя взгляда от ведьмака, – И если ты не поднимешь свою хныкающую жопу, то ты об этом сильно пожалеешь. Можешь попросить подтвердить мои слова своих дружков, хе-хе-хе.

Старший шлёпнул по рукояти ножа, торчавшего из окровавленной руки лысого – лезвие завибрировало, покачиваясь из стороны в сторону. Лысый заскрипел зубами и застонал. Старший поднялся и пошёл к двери, позвал караулившего на улице Младшего. Заметённому снегом гиганту пришлось согнуться, чтобы пройти в дверь. Ветер завыл, загоняя снежинки и свежий воздух в корчму. Кружки зашкрябали по дну бочонка. Лысый наёмник медленно поднимался на ноги, сломанная рука висела словно тряпичная, лучевая кость торчала из кожи. Рыжий утёр пролившееся мимо рта пиво и уселся за стойку.

– О! Так ты по-нашенски не только «здорово» знаешь – здорово! Хе-хе, а то я уж подумал, зря перед твоей нордлингской мордой воздух сотрясаю, – Старший осушил кружку и швырнул её в лысого, тот дёрнулся, забыв о ноже в руке, и вновь заскулил от боли. Старший расхохотался.

– Я вам всё расскажу, господин, нам приказали… – лысый забубнил с сильным акцентом, но ему не дали закончить.

– Конечно, расскажешь, братец, но я тебя ещё даже спрашивать не стал. Я тебе ещё и пальца не отрезал, глаза не выдавил, а ты уже запеть как соловей вздумал, дятлом застучал. Ах ты, овечье сердце, за это я, пожалуй, отрежу два!

Все движения Старшего были отточенными и молниеносными: из глубины плаща он достал охотничий нож и подъёмом лезвия отсёк средний и указательный пальцы корчмаря, прямо по суставам средних фаланг. Крики лысого вновь заполнили помещение, он трясся в конвульсиях, брызжа слюной, кричал проклятия на родном языке, страшно пучил глаза. Его щёки надувались и сдувались, как жабры выброшенной на лёд рыбы. Рыжий садист залился поганым смехом.

– Ну ладно, говори что хотел, мы торопимся, – отхлёбывая из второй кружки, позволил Старший.