Текст книги "Разведчик (СИ)"

Автор книги: Vladarg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Гермиона, кстати, что-то поняла, но промолчала. Зато она перестала дрожать, как-то вмиг успокоившись, это означало, что я все сделал правильно. Эти твари, посмевшие даже подумать о том, чтобы сделать плохо Великой Грейнджер, умоются кровью, как и положено уэльсцам! Так как профессор не вернулась, мы отправились на следующий урок – зельеварение. Я весь в предвкушении: Сам Снейп! Самый лучший разведчик, фактически создатель магической разведывательной школы, будет вести у нас уроки!

– Эй ты, сын козолюба!{?}[Слово, конечно, было использовано другое…] – услышал я выкрик, поняв, что дверь в купе разглядывали слизеринцы. Но почему они оскорбляют этого Малфоя? На иллюзии же был его потомок, причем далекий…

– Я все папе расскажу! – всхлипнул Драко Малфой, очень любивший оскорблять Гермиону, насколько я помнил, потому жалко его не было совершенно.

– А он своим любовницам с рогами? – рассмеялись представители зеленого факультета и вот тогда юный Малфой достал палочку, явно желая горя, но соратницу я щитом, конечно же прикрыл.

– Секо! – закричал белобрысый мальчишка, доведенный до истерики. – Секо! Секо! Инфламаре!

– Инкарцеро, – лениво ответил его противник, отчего Драко упал на пол и горько расплакался.

Дверь кабинета медленно раскрылась и оттуда выглянул Сам Снейп. На памятник он был почти и не похож, как и на колдографии, сделанные по воспоминаниям. Но это и правильно, ведь он же разведчик! «Если разведчика можно запомнить, то зачем он такой нужен?» – это, между прочим, сам Снейп сказал! Убрав куда-то Малфоя, самый великий разведчик всех времен пригласил нас заходить, а я с трудом сумел взять себя в руки – это же сам Снейп! Из плоти и крови!

Встретив обожающий, какой-то восхищенный взгляд Поттера, зельевар почувствовал себя так, как будто перебрал Долоховского самогона, потому что такого не могло быть. При попытке прочитать мальчишку, перед Северусом возникла глухая стена со странным знаком – палочка, лежащая на щите, на котором выбито: «Верность. Долг. Семья». Что это значит, профессор Снейп не понял, отметив, тем не менее, что метод защиты сознания ему чем-то знаком. Пробить стену не удалось, как и отвлечься от восторженного взгляда Поттера, выглядевшего вблизи так, как будто его дома вообще не кормили никогда. Решив задать логичный вопрос Дамблдору, профессор Снейп начал занятие. Мысль трогать Поттера, да и неожиданно расчесанную заучку рядом с ним, вызывала у зельевара отторжение.

***

Великий разведчик вел урок плавно, но почему-то не включил в него элементы психологической устойчивости – никого не оскорблял, не пытался спровоцировать… Возможно, просто был не в настроении. Ничего, мне тут еще долго учиться, я сумею еще припасть к источнику мудрости самого Снейпа. Соратница Грейнджер руку почему-то не тянула и отвечать не рвалась, хотя хроники… Неужели во всем было виновато подчинение? Ведь ее не любили именно потому, что она не стеснялась демонстрировать свой ум…

Зелье получилось очень неплохим, на мой взгляд, и у меня, и у соратницы, отчего великий разведчик горестно вздохнул и поставил нам обоим «Превосходно», чем ввел оба факультета в состояние ступора. Поблагодарив профессора за высокую оценку моих более, чем скромных способностей, увидел его грустную улыбку, понимающе кивнув. На этом урок как-то очень быстро завершился, поэтому мы покинули кабинет.

– Странно, – произнесла соратница Грейнджер, когда мы шли на обед. – Профессор сегодня никого не оскорблял. И меня даже никак не назвал… Не заболел ли?

– Думаю, не в настроении был, – ответил я ей, аккуратно отбивая щитом неизвестно откуда прилетевшие чары. Проследив траекторию, я понял, что чары были направлены из-за угла, подумал об адекватном ответе и послал Жалящее с магической подписью декана. Ответом мне был затихающий крик. Посмотрим, к чему это приведет…

– Думаю, ты прав, – согласилась со мной святая девочка, усаживаясь за стол.

– Слышали, слышали, Маккошка в Мунго! – послышались шепотки за столом. – Говорят, стихийный выброс!

– Нужно будет поговорить, – на этот раз Гермиона слухи расслышала, и довольно быстро, на мой взгляд, провела параллель.

– Как скажешь, – согласился я с Великой Грейнджер. Результат мне нравился, хотя отправляться в Мунго с теми чарами, которые большинство девочек у нас переживали молча, только пятилетние горько плакали… Я разочарован в этой уэльске. – Главное, не гони, потому что тогда будет сложно тебя защищать, – признался я, за что получил какой-то нечитаемый взгляд, но девочка мне ничего не ответила, а я… мне вдруг стало так тоскливо на душе – захотелось увидеть маму и сестренку, как они там?

Урок чар был не просто скучен, он был очень скучен, просто до невозможности, но нужно было изображать неумение владеть чарами младшей группы, что, конечно, утомляло. Впрочем, соратница меня встряхнула сразу после занятия, отведя в «наш» класс. Проверив, не было ли тут посторонних, на всякий случай заблокировал от прослушивания даже домовиками – поди знай, кому они докладывают. Ну и приготовился к неизбежному.

– Расскажи мне, пожалуйста, за что ты так взъелся на профессора МакГонагалл, – попросила меня соратница Грейнджер.

– За то, что она с тобой делала и хотела сделать, – ответил я ей, понимая, что в лучшем случае девочка меня прогонит, а в худшем – заавадит за то, что стал свидетелем ее унижения.

– Расскажи мне! – потребовала она, на что я только вздохнул. Требование было логичным.

– Разрешишь потом с семьей попрощаться? – тихо спросил я.

– Зачем? – удивилась соратница Грейнджер, не понимая, видимо, сути того, что мне удалось увидеть.

– Я считал поверхностные образы МакГонагалл, – объяснил ей, медленно, но так, чтобы она поняла. – За то, что я там увидел, ты меня заавадишь. Сестренка плакать будет, хотя бы попрощаться с ней позволишь?

– Сестренка? – поразилась Гермиона, но потом до нее, видимо, дошло, что я сказал. – Клянусь магией, что не буду тебя убивать! – воскликнула она, и я пораженно замер.

– Ну вот кто так клятвы дает! – мягко отругал я соратницу. – Ты только что поклялась в том, что вообще никогда не будешь меня убивать, а вдруг я совершу что-то…

– Я никогда! Ни за что! Не буду! Тебя убивать! – воскликнула Гермиона, заставив меня вздохнуть еще раз.

– Я передам тебе воспоминание напрямую, – предупредил ее, чтобы не напугать. – Потому что описывать такое у меня не поворачивается язык.

– Ай… – тихо воскликнула соратница, когда я передал ей воспоминание. Девочка некоторое время молчала, а потом подняла на меня глаза, полные слез. – Значит, она меня била, а потом стирала память? И ты за это отомстил? За меня?

– Конечно, – кивнул я, не понимая причины удивления в ее голосе. – Ведь это же ты!

Вот отчего она расплакалась, я и не понял, честно говоря. Просто обняла меня обеими руками и расплакалась. Девочек иногда очень трудно понять. А соратница потом уже начала расспрашивать меня, почему я думал, что она меня может убить, ну я и объяснил: об унижении, о таком наказании, которое к девочкам нельзя применять, потому что они будущие матери, и это может сделать плохо их репродуктивной системе, ну и все остальное рассказал, конечно, на что Гермиона только кивала.

– Прогонять я тебя не буду, – решила соратница Грейнджер. – Убивать тоже… Спасибо за то, что отомстил, а как?

– Ну это девичье наказание, – принялся я рассказывать. – Просто становится больно в… – я объяснил, где именно, не уточняя, что усилил интенсивность в десять раз. – Не очень сильно, но беспокояще. С чего вдруг профессор оказалась в Мунго, я не представляю.

– А ты можешь на мне показать? – поинтересовалась Гермиона, но я поспешил отказаться.

– Я никогда и ни за что не подниму на тебя руку, – поклялся я, влив магию в свое обещание.

– Тогда… – соратница Грейнджер. – Тогда давай тогда посмотрим, что будет дальше?

Разумеется, я согласился с Великой Грейнджер. Мы решили подождать развития событий. Тем временем куда-то исчез, перестав появляться на занятиях, Малфой, по-прежнему старательно не смотрел в нашу сторону великий разведчик. Возможно, он распознал собрата по профессии, сообразив, что я здесь не просто так. А мне нужно было подготовиться, ибо когда день рождения Великой Грейнджер, я знал, как и что бы она хотела в этот день. Не потому, что я такой умный, просто читал мемуары Поттера, мне их папа давал почитать, когда я подрос. Поэтому к этому празднику надо было подготовиться, ну и сделать так, чтобы уэльсцу бородатому было не до всех, чем я и занимался.

========== Часть 8 ==========

Комментарий к Часть 8

не бечено

Так, как там в книге было… Выпустить магию, показать кольцо и объявить о необходимости покинуть замок по делам рода. Я решил это сделать на кухне, мне все равно нужно было к эльфам, чтобы о торте договориться. Тоже в книге об этом было написано, кстати. День рождения Грейнджер когда-то был государственным праздником, мне папа рассказал!

– Что угодно волшебнику? – поинтересовался у меня один из эльфов. Они смешные – большие глаза, уши, как у слона, я видел в детстве на картинке, разве что хобота нет.

– Завтра у Гермионы Грейнджер день рождения, – объяснил я, и они сразу же все поняли, значит, процедура стандартная.

– Не беспокойтесь, юный волшебник, у вашей Гермионы будет все самое лучшее, – ответил мне один из этих забавных созданий. Ну а потом я принялся выпускать магию. Не свою, а тот отпечаток, что в банке.

– Девятнадцатого сентября члены семьи Эмрис покинут замок по делам рода! – торжественно объявил я, чувствуя себя полным идиотом. Сначала домовики замерли, а потом что началось!

– Хозяин! Хозяин вернулся! – закричали эльфы, собираясь вокруг меня. – Наконец-то хозяин здесь!

– Постойте, – попросил я их, пытаясь уложить в голове наблюдаемую картину. – Объясните, в чем дело-то!

Оказалось, что основатели школы предусмотрели запасной вариант на случай, если будут отсутствовать. Как-то странно оборачивается детская шалость, честно говоря. Я же просто пошутил, а тут оказалось на учебный, в общем-то, отпечаток, завязаны очень серьезные силы. Задумавшись, я присел за столик. Нужно выяснить все плюсы и минусы и только потом решать, что делать дальше.

– А вас не смущает, что у меня обычно другая магия? – спросил я, думая о том, как это вообще интерпретируется вообще.

– Если хозяин может показать магический отпечаток, то этого достаточно, – объяснили мне забавные существа. То есть это как подпись – можешь расписаться, как Грейнджер и ты сразу Грейнджер. Страна непуганых идиотов, прости меня Грейнджер… У нас тогда вся школа бы сразу Грейнджерами стала…

– Какие мои обязанности, как «хозяина»? – поинтересовался я у домовиков, пытаясь понять, чем для меня закончится моя шалость. Ничего ж не делал, пошутил только!

– Хозяин управляет замком, – вперед выступил даже на вид старый домовик. Все в нем говорило именно о старости – выцветшие глаза, поникшие уши и седая шерсть на голове. Он говорил долго, рассказывая, какое ярмо я себе повесил на шею.

– В замке враги, – объяснил я в ответ свою точку зрения. – Я выгляжу ребенком, поэтому могу находиться в опасности. Но это не важно, потому что в опасности может быть соратница Грейнджер, а это намного хуже. Нужно скрыть мой статус, а для управления я буду приходить к вам раз в неделю, так подойдет?

– Подойдет, – кивнул непредставившийся эльф. – Сейчас необходимо решить вопросы непосредственной работы, кухня – это очень мало, а получать магию просто так мы не можем – это противно самой сути эльфов.

– Вы можете отремонтировать замок, – предложил я ему, вспомнив сквозняки и пронизывающий холод казарм. – Закрыть щели так, чтобы девочки не мерзли, потому что девочки – будущие матери и мерзнуть для них опасно.

– Очень хорошо, – улыбнулся домовик. – Это даст работу всем, и никто не будет голодать!

Эльфы запрыгали от радости, а я задумался о том, почему директор этого не сделал, ведь он по идее должен был… Поинтересовавшись этим вопросом неожиданно узнал, что понятие «директор» в замке отсутствует, а Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор – это распорядитель подсобной территории, то есть по-нашему, завхоз. Удивившись, я спросил о статусе мистера Филча.

– Это экзекутор, – объяснил мне эльф. – Только он не может работать, потому что физические наказания запрещены.

– Расскажите это МакГонагалл… – не сдержался я, вспомнив, что делали с Великой Грейнджер. – Хорошо, я вас понял…

Идя в гостиную, много думал. Обязанностей у меня теперь немало, возможность экстренной связи мы обговорили, зато я могу покидать замок, когда угодно… на самом деле, кто угодно может покидать замок, потому что школа здесь возникла намного позже, изначально замок был форпостом, а потом убежищем магов. Но вот новость о том, что уэльсец замком не управляет – это хорошая новость. О василиске расспросить я забыл, надо будет в следующий раз обязательно… А пока можно и спать. Завтра можно будет покинуть замок, причем, что удобно – эльф унесет нас с соратницей прямо на вокзал, а оттуда мы уже разберемся. Не знаю, как по времени получится, может быть, я смогу увидеться с мамой и сестренкой? Иногда хочется так, что хоть вой.

Вывод: шалить в эти героические, но какие-то очень дикие времена, надо осторожней, потому что не успеешь оглянуться – и готова куча обязанностей. С другой стороны, иметь весь Хогвартс под контролем – это интересно. Кажется, тело влияет на мозги – детство поперло, а это не слишком хорошо. Не приведи Грейнджер утратить контроль – мало никому не будет, учитывая, как меня учили. Решив, что все это можно обдумать завтра, пошел спать. Рыжиков, кстати, так и нет, еще и младшую госпитализировали, судя по слухам. То ли артефакт так воздействовал, то ли зеленые наказали девочку так, что у нее ноги отнялись, то ли сама рыжая захотела утопиться… Мисс Браун, по-моему, и сама в своей версии не уверена.

Цветы мне принесла совиная почта, вон стоят под стазисом, гостиную я украсил вполне обычными чарами, поэтому тут проблем быть не должно, мероприятия вполне продуманы, так что справимся. Вот бы еще с моими увидеться… Очень хочется домой и совершенно не хочется всей магии, замка этого, вечной борьбы… Но я мужчина, разведчик и у меня есть долг перед Родиной, поэтому нельзя хандрить!

***

День рождения такого человека, как Великая Грейнджер, должен пройти идеально! Я встал пораньше, привел себя в порядок, вытащил из стазиса цветы и двинулся в гостиную. Какие цветы любила соратник Грейнджер знало все СВБ! Поэтому я вышел в гостиную, где пораженно оглядывались другие школьники, которых сразу же захотелось выстроить в приветственный строй, но я сдержался – не те нынче времена. Слегка поправив переливавшуюся надпись-поздравление, я принялся ждать.

В этот день Гермиона была грустна. Ей исполнилось тринадцать, но никто об этом не знает, да и не важна она никому, кроме своих родителей. Девочка тихо шепнула: «С днем рождения, Миона», вспоминая, как проходил этот день дома. Сегодня была суббота и даже на уроках отвлечься было нельзя. Так вдруг захотелось домой – просто до слез, отчего Гермиона всхлипнула. Хотелось просто разреветься, а еще – теплых маминых рук и праздника, но эта школа… Школа сейчас казалась ей тюрьмой, откуда нет выхода. Приняв душ, девочка взяла в руки расческу, но расчесаться не смогла, потому что не хватило сил. Дома-то это делала мама… Одевшись, грустная девочка вышла из спальни. Сначала она даже и не поняла, что происходит, но потом глаза обнаружили поздравление, написанное на стене, а прямо напротив входа обнаружился… Гарри. Откуда он узнал?

Опустившись на колено, я протянул цветы самой лучшей девочке на свете, ставшей через много лет иконой для многих, и облитой грязью после смерти. Соратница Грейнджер явно не ожидала ни цветов, ни украшенной гостиной, отчего на ее глазах появились слезы, поэтому я встал и обнял ее, чтобы никто не видел минуту слабости Великой Грейнджер.

– Откуда ты узнал, какие цветы я люблю? – поинтересовалась явно очень удивленная девочка.

– Это же ты, – ответил я, как будто это все объясняло. Она вдруг заулыбалась, а я… Я залюбовался, все-таки очень красивая у нее улыбка и выступающие зубки ее совсем не портят.

– Спасибо, – прошептала соратница, прижавшись ко мне. – Пойдем на завтрак?

– Пойдем, – улыбнулся ей, все-таки, она очень милая, несмотря на то что великая. – Только не на завтрак.

– А куда? – удивилась Грейнджер, которой еще только предстояло стать Великой.

– Оденься потеплее, – попросил я, на что Гермиона только взглянула на меня, быстро уйдя в сторону спален. Грейнджер! Сколько надежды было в глазах казавшейся сейчас совсем маленькой соратницы…

Когда она вышла уже одетой, но все еще с букетом в руках, я вывел девочку из гостиной, странно, кстати, что нас как будто перестали видеть. Я, конечно, просил эльфов прикрыть, но вот прямо так – не ожидал. Заведя ее в пустующий класс, я позвал домовика, как договаривались:

– Крикки! – и в этот момент пустующий класс сменился суетой железнодорожного вокзала. Соратница пораженно замерла, а я повлек ее к остановке такси, деньги обычного мира у меня были, спасибо гоблинам. Это они, кстати, объяснили мне, что бумажки называются «деньги» и на них можно обменять одежду, питание, услуги. Непривычно все, конечно, даже очень…

– Мы… Мы в Лондоне? – поразилась соратница, на что я только кивнул, осторожно усаживая ее в таксомотор.

– Назови свой адрес, пожалуйста, – мягко попросил я и она, пребывая в некотором удивлении, сделала это. Автомобиль двинулся прочь, а соратница все молчала.

– Как? – спросила она меня, подняв полные слез глаза.

– Нет ничего невозможного, если речь идет о тебе, – честно ответил ей, совершенно не понимая реакции. Соратница Грейнджер прижалась ко мне и вдруг заплакала.

– Я… думала… никто… не знает… а ты… – пробивалась сквозь слезы малоинформативная речь. Впрочем, у девочек так бывает, пусть поплачет. Водитель улыбнулся, глядя в зеркало заднего вида, кажется, он все понял.

Автомобиль ехал мимо каких-то зданий, пока не вылетел на шоссе, где резко ускорился. У меня была надежда на то, что родители Гермионы в субботу не работают, а у нас впереди весь день, хотя я, конечно, надеялся… Ладно, не оставлять же ее одну, правильно? Спустя час таксомотор подрулил к небольшому двухэтажному зданию. Я расплатился, потом вышел из машины, подав руку соратнице. Она была молчаливой, блестя мокрыми глазами. Думал оставить ее с родителями, но соратница потянула меня за собой.

– Я приглашаю тебя в гости, – сообщила мне соратница Грейнджер, потянув за собой.

– Спасибо, – улыбнулся ей, а что делать? Девочка открыла дверь какой-то железякой, хотя рукой было бы проще и затянула меня внутрь. – Мама! Папа! Я дома!

***

Сначала соратница, конечно, визжала, обнимая родителей, потому я тихо стоял, надеясь на то, что, может, выгонят, тогда я смогу поехать к маме. За две с небольшим недели жутко соскучился, честно говоря. Но мистер Грейнджер посмотрел на меня с улыбкой, поинтересовался, завтракали ли мы, после чего все оказались за столом. Я завтракал аккуратно, но, наверное, с такой блаженной улыбкой, что обратил на себя внимание миссис Грейнджер.

– Настолько вкусно? – поинтересовалась она.

– Вкусно, – ответил ей я, а потом добавил: – Такое счастье знать, что не отравят, хоть немного расслабиться…

– У вас могут отравить? – насторожился мистер Грейнджер.

– Зелья бывают, яды могут наставники сыпануть для тренировки бдительности, – объяснил я само собой разумеющиеся вещи.

– Не врет, – констатировала женщина, с тревогой взглянув на дочь. – А как справляетесь?

– Чары проверки есть, – объяснил я ей. – Ну и сор… Гермиона кушает то, что я уже попробовал на себе.

– Вот как… – удивленно протянул мужчина, переглянувшийся со своей женой. – А как у вас получилось приехать?

– Это Гарри как-то сделал, – сдала меня соратница.

– День рождения Гермионы, – ответил я на вопросительный взгляд миссис Грейнджер. – Ей же хочется праздника… Она же девочка.

– Интересная аргументация, – хмыкнул мистер Грейнджер. – Ну тогда давай познакомимся.

– Гарри Поттер, школьник, второй курс, – доложил я.

– Марк Грейнджер, детская экстренная медицина, – в тон мне произнес мужчина. – Моя супруга – Эмма Грейнджер, психиатр.

– А что такое «психиатр»? – поинтересовался я. Слово было незнакомым, поэтому и уточнил.

– Специалист, изучающий психические расстройства, методы их диагностики, профилактики и лечения, – ответила соратник Грейнджер. Понятней не стало, поэтому я сделал умное, по моему мнению лицо и покивал.

– Я занимаюсь теми, кто сошел с ума или готовится сойти, – мягко пояснила женщина. И тут я понял… Это выбраковщик! Встретиться с таким человеком – смертельно опасно, перед моими глазами все завертелось и свет выключился.

Увидев, как страшно побледнел юноша, а затем и упал в обморок, не понявший причины этого Марк бросился к парню, сдергивая с держателя стетоскоп. Внимательно послушав, врач осторожно привел парня в себя, но заглянув в полные ужаса глаза только вздохнул.

– Испугался сильно, сердце подвело, – поделился он с супругой.

– Чего же ты так испугался, парень? – услышал я, стоило только открыть глаза.

– Сошедшие с ума утилизируются, – объяснил я мужчине, пока Гермиона смотрела на меня расширенными глазами. – Этим занимаются вы-выбраковщики. Ваша жена… Она… Разрешите с мамой попрощаться, пожалуйста! Ну будьте людьми! – сорвался я, отчего взрослые переглянулись. Соратница Грейнджер кинулась ко мне, чтобы обнять. А мне было просто очень, дико страшно. Очень хотелось жить, просто до истерики, жить!

– Тебя никто не… утилизирует, – убеждала меня соратница, мне так хотелось поверить, но перед глазами стояла железная камера. В семь лет всем показывают, как утилизируют, и запоминаем мы это на всю жизнь.

– Не бред, не ложь, – констатировала миссис Грейнджер, глядя на меня с тревогой, а меня просто трясло уже. Ведь если меня утилизируют, то всю семью тоже! И маму! И сестренку!

Кажется, я не удержал себя в руках, рассказав все родителям Гермионы. Соратница Грейнджер была шокирована – такого о Магическом Мире она не знала, а для нас это обычные вещи. Правда, мне очень хочется убежать. Допросив меня, взрослые задумались, но потом соратник Грейнджер вспомнила прочитанное в книге еще в первые дни, подробно рассказав родителям. На меня начали смотреть с каким-то странным интересом, но страшно почему-то уже не было.

========== Часть 9 ==========

Комментарий к Часть 9

не бечено

Расспросив меня, мистер Грейнджер задумался. Он некоторое время помолчал, но потом, видимо, что-то для себя решил, о чем-то непонятном переговорив с супругой. Меня обнимала Гермиона так, как будто я могу куда-то исчезнуть, глядя на меня большими глазами. Почему-то ее больше всего впечатлило то, что я грейнджерист, не знаю, почему, но, видимо, это понял ее отец.

– Варианта два, – произнес он. – Либо вызваниваем твоих родных сюда, либо…

– На самом деле, – сказал я ему. – Нам вечером в Хогвартсе надо только появиться, ночевать там не обязательно, потому что завтра воскресенье.

– Ты можешь это устроить? – удивился мужчина, на что я только пожал плечами.

– Могу, – кивнул отцу Великой Грейнджер. На самом деле, достаточно было позвать эльфа Хогвартса и проинформировать его на эту тему. Поэтому решили, что сегодня мы празднуем, а завтра меня отпустят к родным. Это решение мне показалось справедливым.

День рождения Великой Грейнджер проходил довольно весело. Сначала мы поехали в «парк аттракционов». Это оказалось тренажерной площадкой – эмоциональный тренинг в «комнате страха», потом тренировка выносливости на различных крутящихся и взлетающих «аттракционах». Соратница Грейнджер визжала от восторга, я ее копировал, хотя иногда темнело перед глазами. Продиагностировав себя, я понял, что смерть от болевого шока даром этому телу не прошла и такие нагрузки для него небезопасны, но промолчал, потому что приказ же.

Пацану явно было нехорошо на русских горках, но он молчал. В общем-то мистер Грейнджер понимал, почему. По мнению супруги, мальчик рассказал правду, которая, судя по обилию деталей и логичности, бредом точно не была. Если принять на веру тот факт, что он действительно сознанием побывал в далеком будущем, то Миона для него действительно святыня, а потому ее просьба для пацана – приказ. Учитывая военизированное воспитание и сказки о райской стране… Понятно, что мальчишка за дочь пойдет на смерть, но это ненормально. Знаний у него, впрочем, действительно много, но вот то, что творится в голове…

Не самый простой день, на самом деле, боевые тренировки под видом развлечений, и ведь Великой Грейнджер это нравится! Недаром ее боялись враги, недаром. Впрочем, все проходит и это прошло, я даже как-то выжил. Ну а вечером был торжественный ужин и море благодарности от соратницы, что полностью окупило ад этого дня. Надеюсь, никто не понял, что было отнюдь не весело. Обижать соратницу и ее родителей мне бы не хотелось. Напугали меня, все-таки, сильно – почувствовал себя абсолютно беспомощным, просто до ужаса. С этим, кстати, стоило бы разобраться еще. Все-таки, для меня такие эмоции нехарактерны, да и реакции тоже. Неужели от страха?

– Штормит тебя, парень, – заметил мистер Грейнджер. – Но я все равно спрошу, не для меня, для Мионы. Дочка еще не поняла, что именно ты рассказал.

– Я слушаю, – продемонстрировал я ему готовность отвечать. Все-таки, мама Великой Грейнджер меня пугает, хотя и убедила меня в том, что отбраковывать не будет, но смотрит так…

– Если у тебя будет выбор между твоей жизнью и безопасностью Мионы, что ты выберешь? – поинтересовался у меня мужчина. Стандартный вопрос предполагает стандартный ответ, да и выбора все равно нет, потому что защитить соратницу и есть цель в жизни любого грейнджериста.

– Я выберу безопасность Гермионы, – спокойно ответил ему, потому что это так и есть. – Если будет нужно, отдам свою жизнь, чтобы она была в безопасности.

– Вот так вот, Миона, – вздохнула миссис Грейнджер. – Теперь ты понимаешь? Причем, он действительно так считает, это я тебе, как психиатр говорю.

– Гарри… – прошептала девочка, явно пытаясь сложить картинку у себя в голове, что у нее не получалось. – Гарри… Но как же так, ты же… Твоя жизнь важнее…

– Нет ничего важнее тебя, – заученно ответил я. Впрочем, она и не поняла, что это была накрепко заученная фраза. Даже, похоже, ее родители не поняли, а Гермиона сидела, глядя на меня большими глазами.

– Вот так, дочь, – хмыкнул мистер Грейнджер. – Нет для него ничего важнее тебя, потому осторожнее со словами, потому что Гарри любую твою истерику примет, как приказ.

Я вызвал домовика, проинформировав его, что праздник переносится на завтра, а сегодня и часть «завтра», мы в замке отсутствуем, на что домовик только кивнул и пропал. Гермиона и ее родители были удивлены, а потом меня мистер Грейнджер спросил, почему это существо меня послушалось. Гермионе, судя по всему, было интересно, кто это вообще. На минуту стало страшно – взрослый с интонациями наставника…

– Ты его пугаешь, Марк, – неужели я настолько бледно выгляжу, что заметила миссис Грейнджер. – Гарри, почему тебя так пугает мой муж?

– У него интонации наставника, – объяснил я, вздохнув. – Страшно становится…

– Почему становится страшно, мы выясним попозже, – проговорил Марк Грейнджер. – Неужели наставники такие ужасные?

– Я нашалил просто… – тихо проговорил я, отчего мужчина заинтересовался. Понимая, что рассказывать придется, я понадеялся, что меня только пыточным приложат, а не устроят «бег по кругу»… Ну и что семьи не коснется, я-то ладно…

– Стоп! – скомандовал мистер Грейнджер. – Так дело не пойдет. Идите-ка отдыхайте, дети.

Родители соратницы почему-то остановили допрос, послав нас отдыхать, при этом, по требованию соратницы, для меня постелили в ее же комнате, а не в гостевой, что было, на мой взгляд, совершенно необычно. Она настолько мне доверяет? Я никогда не пойму девчонок!

***

Никогда бы не поверил, что меня поселят в одной комнате с девочкой, но тем не менее, нужно было переодеться, чем я и занялся, под несколько ошарашенным взглядом соратницы. Что ее так удивило, я и не понял. Несколько раз всхлипнула – видимо, увидела то, что я не долечил. Я же только кровь остановил, а шрамы… Я же мужчина, на нас к концу обучения столько шрамов, что каждый лечить – никаких сил не хватит, поэтому вообще все лечить и не стал.

– Ты совсем не смущаешься? – удивленным голосом произнесла соратница Грейнджер.

– А что это такое? – поинтересовался я в процессе одевания пижамных штанов, развернувшись к собеседнице, отчего она почему-то покраснела и закрыла глаза. Наверное, ей неприятно на меня смотреть.

– Ну… э-э-э… Это когда тебе неприятно показывать голое тело другому, – попыталась мне объяснить девочка. Понятнее не стало.

– А что в этом может быть неприятного? – не понял я, с удивлением взглянув на нее в процессе одевания. Соратница была уже бордовой. – Разве что тебе неприятно видеть меня в таком виде… – задумался я вслух. – Но смущаются девочки, вам это природой положено, а мальчикам – нет.

– Мне приятно видеть тебя… – прошептала она. Почему-то возникло ощущение, что соратница вложила в эти слова какой-то другой смысл. Впрочем, переодевшись, я застыл в ожидании команды. – Что ты делаешь?

– Жду команду, – объяснил я ей. – Ты в комнате старшая, поэтому я жду дальнейших указаний.

– Сядь со мной рядом, пожалуйста, – как-то очень тихо попросила Гермиона, и когда я подошел, просто обняла меня. – Скажи, а ты все это делаешь, только потому что я в твоем… времени… знаменитая?

– Что ты, в моем времени твое имя облили грязью, – хмыкнул я, рассказывая Великой Грейнджер, что стоило ей умереть, и боявшиеся вождя враги от радости устроили чуть ли не пляски на ее могиле. – А я это делаю, потому что ты – это ты.

Такой ответ явно озадачил соратницу, хотя был абсолютно искренним. Она задумалась на некоторое время, потом посмотрела на меня как-то очень странно. Мне показалось, что Гермиона делает какие-то свои выводы, но вот какие… Это было трудно понять, но я смирился, потому что это же Грейнджер! Мы еще некоторое время посидели, девочка порывалась что-то сказать, но обрывала себя, а потом ее, видимо, сморило, отчего у меня возникла проблема – засыпая, Гермиона меня не выпустила, принудительно укладывая рядом с собой. Надеюсь, она меня не убьет, когда проснется…

– Ты невнимательно слушал мальчика, – произнесла миссис Грейнджер в процессе обсуждения сказанного Гарри. – Он не за себя боится, а за семью, что это значит?

– Наказание касается всех в семье? – удивился мистер Грейнджер, пытаясь вспомнить, что ему это напоминает. – То есть он не боится умереть, а опасается, что убьют маму и сестру? Да что ж это за страна такая!