Текст книги "Мудраракшаса или перстень Ракшасы"

Автор книги: Вишакхадатта

Вишакхадатта
Мудраракшаса
или
Перстень Ракшасы

МУДРАРАКШАСА
или
ПЕРСТЕНЬ РАКШАСЫ

Драма в 7 действиях с прологом

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Чандрагупта Маурья Низкорожденный,[1]1
  Чандрагупта, основатель империи Маурья, объединившей Северную Индию, согласно большинству источников происходил из варны (касты) шудр, низшего сословия древнеиндийского общества. (Некоторые античные историки называют его сыном брадобрея). Отсюда его эпитет Вришала (vrçala), т. е. «шудра низкорожденный, низкий»; в пьесе его постоянно называет так брахман Чанакья. Буддийская традиция отрицает низкое происхождение Чандрагупты и называет род Маурьев кшатриями (одна из высших каст); например, в «Mahavamsatika» говорится о том, что мать Чандрагупты была царицей, изгнанной врагами из своего города. Едва ли, однако, можно положиться на эту версию. Очевидно, поздние буддисты, уже воспринявшие все сословные предрассудки современного им общества, приписывали Маурьям аристократическое происхождение для того, чтобы «облагородить» происхождение своего великого святого – Ашоки, императора этой династии.
  Чандрагупта и Чанакья являются единственными бесспорно историческими лицами в пьесе. Неизвестно, являются ли историческими лицами также Малаякету, Ракшаса и другие персонажи пьесы.


[Закрыть] царь Магадхи.

Вишнугупта Чанакья Каутилья, его наставник и главный советник.

Малаякету, царевич, сын Парватешвары, правитель Горной Страны.[2]2
  Горная Страна (Parvatadeça) – по-видимому, страна в Гималаях, населенная неиндийскими, «варварскими» племенами (сам Малаякету в пьесе неоднократно именуется варваром – «mleccha»).


[Закрыть]

Ракшаса, главный советник династии Нанда.

| Бхагураяна.

| Индушарман, он же нищенствующий монах Дживасиддхи.

| Нипунака.

| Сиддхартхака, он же палач Ваджраломан.

| Самиддхартхака, он же палач Бильвапатра.

| Человек с веревкой.

| Шарнгарава, ученик Чанакьи. } Сторонники и соглядатаи Чанакьи.

| Чанданадаса, старшина цеха золотых дел мастеров.

| Шакатадаса, писец.

| Вирадхагупта, он же заклинатель змей Джирнавиша.

| Карабхака.

| Приямвадака, слуга Ракшасы. } Сторонники и соглядатаи Ракшасы.

Вайхинари, дворецкий Чандрагупты.

Джаджали, дворецкий Малаякету.

Бхасурака, слуга Бхагураяны.

Шоноттара, привратница Чандрагупты

Виджая, привратница Малаякету.

Жена Чанданадасы.

Маленький сын Чанданадасы, два певца (за сценой), слуги и т. д.

Театральный руководитель, Актриса. ) в прологе

Действия 1-е и 3-е происходят в Паталипутре (называемой в пьесе также Кусумапура или Пушпапура); действия 2-е и 4-е – в столице Горной Страны; действие 5-е – в лагере Малаякету; действие 6-е – в саду у ворот Паталипутры. действие 7-е – частью в Паталипутре, частью за городом.

ПРОЛОГ

БЛАГОСЛОВЕНИЕ[3]3
  С благословения – «нанди» (nandi) – как правило начинаются все санскритские классические драмы. Первоначально нанди была лишь частью торжественной церемонии «пурваранга» (purvaranga), которой начинался спектакль в древнеиндийском театре. Очевидно, позднее эта продолжительная церемония сократилась, но нанди сохранилась как единственный ее элемент, отражавшийся в самом тексте драмы. Назначение нанди было – предохранить спектакль и зрителей от вмешательства враждебных демонических сил. (Согласно индийской мифологии демоны асуры были извечными врагами театрального искусства; они пытались сорвать уже первый спектакль, поставленный на небесах для богов, но были отражены и наказаны богом Индрой).
  Согласно теоретическим трактатам, благословение должен читать «сутрадхара» (sutradhara) – руководитель и первый актер труппы, открывающий пролог пьесы. Но в текстах дошедших до нас пьес обычно указывается, что сутрадхара появляется на сцене уже по окончании нанди.
  В некоторых рукописях «Mudraraksasa» вступительное благословение отсутствует.


[Закрыть]

Парвати.

 
¹ Кто счастливица, что ныне на главе твоей блистает?
 

Шива.

 
Это – серп луны.
 

Парвати.

 
Так зовут ее?
 

Шива.

 
Конечно; знала ты ее названье – как могла забыть?
 

Парвати.

 
Не о Месяце спросила, а о женщине счастливой; это – к ней вопрос.
 

Шива.

 
Раз у женщины спросила, пусть тебе Виджая скажет, коль не веришь мне.
Эта хитрость бога Шивы (он, утаивая имя той Реки богов,
Уклонился от ответа на вопрос жены) защитой да послужит вам![4]4
  Первая часть благословения в «Mudraraksasa» построена в форме диалога между богом Шивой и его женой Парвати, смысл которого был понятен зрителю (или читателю), хорошо знакомому с индийской мифологией. Содержание диалога связано с известным мифом о нисхождении на землю реки Ганги; по-индийски Ганга (Ganga) – женского рода и олицетворяется в образе женщины.
  В первой книге великой эпической поэмы «Рамаяна» Вальмики содержится легенда следующего содержания.
  Сагара, могущественный царь Айодхьи, собирался совершить торжественное «жертвоприношение коня» (açvamedha); но жертвенный конь был внезапно похищен воинственным богом Индрой. Это было очень дурной приметой. На поиски похищенного коня Сагара послал шестьдесят тысяч своих сыновей. Царевичи обыскали небо и землю; наконец они проникли в подземное царство и здесь нашли своего коня. Рядом с ним они увидели святого мудреца Капилу, погруженного в размышление. Разгневанные сыновья Сагары устремились на него, приняв его за похитителя, но Капила (в образе которого скрывался сам бог Вишну) мгновенно обратил их в пепел.
  Не дождавшись возвращения сыновей, Сагара отправил на поиски своего внука Аншумана, сына старшего брата погибших царевичей и наследника царства. Аншуман разыскал в подземном царстве похищенного коня, но от дядей его остался только пепел. Когда Аншуман хотел совершить обряд возлияния над прахом умерших, ему было возвещено свыше, что обряд этот не может быть совершен земной водой. Только тогда, когда прах погибших сыновей Сагары оросит вода реки Ганги (а Ганга в то время протекала на небесах), души их вознесутся на небо.
  Чтобы заставить реку Гангу снизойти с небес на землю и оросить прах царевичей, Аншуман в течение 32 000 лет совершал аскетические подвиги; затем 30 000 лет с той же целью совершал те же подвиги сын его Дилипа. Но только сыну Дилипы Бхагиратхе ценою великого подвижничества удалось умилостивить Брахму и добиться исполнения желаемого.
  Но тогда возникло новое препятствие. Ганга не могла обрушиться с высоты небес на землю непосредственно; земля не выдержала бы подобного водопада. Бхагиратхе пришлось еще умилостивлять бога Шиву и уговаривать его принять на свою голову низвергающуюся Гангу, чтобы она могла стечь на землю по его телу.
  Далее в легенде рассказывается, как Ганга спустилась на землю по телу Шивы, как с высот Гималаев (обители Шивы) она спустилась на равнины, достигла подземного царства и оросила там пепел погибших шестидесяти тысяч сыновей Сагары. («Рамаяна» Вальмики, кн. 1, гл. 38—44).
  Диалог в начале «благословения» к пьесе происходит в тот момент, когда Ганга спустилась на голову Шивы. Парвати, увидев незнакомую женщину (Ганга – женщина) на голове супруга, чувствует ревность; ей самой дозволено покоиться лишь на бедре великого бога, не выше. Она спрашивает Шиву, кто это у него на голове. Шива, стремясь уклониться от ревнивых вопросов, притворяется непонимающим и отвечает: «Серп луны», – серп луны (çaçikala) постоянно украшает голову Шивы. Парвати принимает слова «серп луны» за имя незнакомки и переспрашивает Шиву. Тот по-прежнему притворяется, что речь идет не о Ганге, а о безобидной луне. «Конечно, знаешь ты ее названье (т. е. название луны)». Парвати уточняет свой вопрос: она спрашивает не о месяце (indu – Парвати намеренно употребляет обозначение мужского рода, чтобы подчеркнуть различие между луной и Гангой, о которой в действительности идет речь), а о женщине (т. е. о Ганге). Но Шива и здесь увертывается; слова Парвати «спрашиваю о женщине, а не о месяце» (дословный перевод) он воспринимает как «спрашиваю у женщины, а не у месяца»; здесь непереводимая игра слов, т. к. в санскрите и в том и в другом случае «женщина» (nari) и «месяц» (indu) стоят в одном падеже – винительном. «Спроси тогда Виджаю, если не веришь Месяцу» (т. е. самому Шиве: – Indu – одно из имен Шивы), – отвечает он, притворяясь обиженным (Виджая – имя одной из подруг Парвати, обычно ее сопровождающей). Заслуживает внимания любопытный контраст между божественной природой собеседников и прозаическим, «обывательским» содержанием этой супружеской сцены. Ср. «Кумарасамбхава» Калидасы, где боги также наделяются земными, человеческими характерами и страстями; но у Вишакхадатты здесь особенно резко проявляется прозаическое, почти ироническое «снижение» возвышенных образов бога и богини.
  «Река богов» – Ганга.


[Закрыть]
 

И еще:

 
² Осторожно он ступает, явно опасаясь землю продавить ногой;
Со стеснением поводит он огромными руками, простирая их
Над пределами вселенной; он отводит от предметов свой ужасный взгляд
Из боязни этим взглядом, искры мечущим в пространство, породить пожар.
Танец этот затрудненный Покорителя Трипуры (в танце у него
Нет простора для движений и опоры нет надежной) вас да охранит![5]5
  Вторая часть «благословения» изображает так называемый «тандава» (tandava) – танец великого бога Шивы, «Покорителя Трипуры». Трипура – мифический город демонов, разрушенный Шивой.
  На первый взгляд «благословение» не имеет ничего общего с содержанием самой драмы. Однако комментатор Дхундираджа (XVIII в.) усматривает в хитрости Шивы намек на политическую хитрость Чанакьи, а в его затрудненном танце – намек на затруднения, связанные со сложностью задачи Чанакьи – захватить Ракшасу, не повредив ему, и заставить его служить Чандрагупте. (См. комментарий Дхундираджи в издании Теланга, указанном в предисловии).


[Закрыть]
 

(По окончании благословения входит театральный руководитель)[6]6
  Театральный руководитель «сутрадхара» (sutradliara) – главный актер, обучающий других актеров театральному искусству. Он не только начинает пьесу в прологе, но и играет в ней главные роли. Сутрадхара обычно – муж одной из актрис (nati), помогающей ему начинать представление и смотрящей за хозяйством труппы.


[Закрыть].

Театральный руководитель. Довольно многословия. Повелела мне публика, чтобы сегодня представлена была мною новая пьеса под названием «Перстень Ракшасы»,[7]7
  Условный перевод. Заглавие пьесы «Mudraraksasam» трудно перевести буквально. Обычно оно рассматривается как сложное слово – «двандва» (сложносочиненное) – и переводится: «Печать (т. е. перстень с печатью) и Ракшаса». Однако более верным представляется толкование К. Дхрувы, раскрывающего значение заглавия: mudraya samgrhito Rakçasah, т. е. «с помощью перстня с печатью захваченный (в плен) Ракшаса». (См.: K. H. Dhruva. Notes on Mudrarakshasa. Poona, 1923, стр. 97).


[Закрыть] сочиненная поэтом Вишакхадаттой,[8]8
  В некоторых рукописях имя автора – Вишакхадева.


[Закрыть] сыном махараджи Бхаскарадатты,[9]9
  Бхаскарадатты – это чтение было принято А. Гиллебрандтом и ему следуют все позднейшие издания пьесы. Во многих рукописях, однако, имя отца автора – Притху. Уилсон, первый европейский исследователь творчества Вишакхадатты, отождествлял этого Притху с аджмирским князем Притхураджем, правившим около XI в. н. э. (см. H. H. Wilson. Select specimens of the theatre of the Hindus, Vol. 2, Calcutta, 1827, стр. 128). На этом основании он относил творчество Вишакхадатты к XI или XII в. Датировка Уилсона долгое время оставалась общепризнанной; она была опровергнута в 1884 г. индийским ученым К. Т. Телангом, который в предисловии к своему изданию пьесы убедительно доказал, что «Mudraraksasa» не может относиться к столь позднему периоду.


[Закрыть] внуком саманты[10]10
  Саманта (samanta) – вассальный царь, правитель области, уплачивающий дань верховному царю; термин может означать также один из высших офицерских чинов в средневековой индийской армии.


[Закрыть] Ватешварадатты. Поистине, великое наслаждение – играть перед публикой, умеющей оценить достоинства поэтического произведения. Ибо

 
³ Где плодородная земля, там и посев глупца взойдет;
Обилен риса урожай и без заслуги пахаря.
 

Ну, так я пойду домой, позову хозяйку и сейчас же со своими домочадцами начну представление. (Обходит сцену[11]11
  «Обходит сцену» (parikramya) – постоянная ремарка в санскритских пьесах. Актер обходит сцену, идет кругом сцены, условно показывая, что действующее лицо проходит значительное расстояние от одного места действия к другому, иногда от одного конца города к другому и т. п.


[Закрыть] и осматривается). Вот наш дом. Войду-ка я. (Делает вид. что входит.[12]12
  «Делает вид, что входит» (natyena praviçya). – В индийском классическом театре простота сценического убранства возмещалась сложной техникой актерской мимической игры, с помощью условного языка жестов выражавшей самые различные действия, реальное изображение которых на сцене было невозможно для древнего театра.
  «Натьяшастра» (Natyacastra, гл. 8—9) подробно описывает искусство мимической игры (angikabhinaya). Условным жестом пользовался актер, чтобы показать, что он входит в дом, поднимается по ступеням, всходит на колесницу и т. п. В тексте пьес подобные условные действия обозначались ремаркой: «делая вид, что входит» (natyena praviçya); «делая вид, что поднимается (по ступеням)» (natyena ’ruhya) и т. п. Сам термин «natyena» дословно означает «танцем» (т. е. изображает танцем) и указывает на происхождение индийской классической драмы от народной танцевальной пантомимы. В пьесе Вишакхадатты подобные ремарки встречаются неоднократно.


[Закрыть] и осматривается). О, что это? Похоже на то, что у нас в доме сегодня большой праздник. Больше обычного хлопочет прислуга, каждая за своим делом. Вот так:

 
⁴ Одна благовонья трет, другая воду несет,
Пестрые гирлянды сплетает та из цветов,
Эта пестиком толчет, непрестанно стучит —
Смутно раздается певучий звон ударов.
 

Ладно. Позову хозяйку и спрошу у нее. (Обращается за сцену).

 
⁵ О жена достойная, искусная в хозяйстве,
Мудрая хранительница блага и порядка,
Трех целей средоточие, в долге наставница,
Добрый гений дома моего, иди сюда скорее![13]13
  В подлиннике здесь – непереводимая игра слов. Все хвалебные определения, которые относит театральный руководитель к своей жене, имеют в санскрите значения, приложимые также к государственному деятелю. В прологе, согласно теории и практике санскритской драмы, должны содержаться навеки на основное содержание пьесы. В данном случае актер, обращаясь к актрисе, намекает на государственные способности Чанакьи, главного действующего лпца пьесы.
  «Три цели» (trivarga) человеческой жизни в традиционной индийской этике: (материальная) польза, любовь и религия (artha, kama, dharma). В приложении к государственному деятелю имеются в виду три цели политики: уменьшение, равновесие и возвышение мощи государства. (См. комментарий Дхунди раджи).


[Закрыть]
 

(Входит актриса).

Актриса. Я здесь, господин. Да соизволит господин отдать мне приказание.

Театральный руководитель. Не говори о приказаниях, госпожа. Скажи, зачем затеяна эта необычная стряпня? Осчастливлен ли сегодня наш очаг приглашением святых брахманов, или в доме принимают желанных гостей?

Актриса. Господин, я пригласила святых брахманов.

Театральный руководитель. А по какому поводу?

Актриса. Говорят, что господин Месяц затмился.[14]14
  Приглашение брахманов в дом и угощение их относится к так называемой церемонии «шраддха» (çraddha) в древнеиндийском религиозном ритуале. День затмения луны считался наиболее подходящим для исполнения этой церемонии.


[Закрыть] Театральный руководитель. Кто это сказал? Актриса. Да народ в городе об этом толкует.

Театральный руководитель. Госпожа, я со тщанием изучил науку о небесных светилах в ее шестидесяти четырех разделах.[15]15
  Согласно древнему трактату «Gargasamhita», наука о небесных светилах – астрономия – состоит из 24 главных разделов (anga) и 40 второстепенных (upanga), составляющих вместе 64 раздела.


[Закрыть] Пусть готовится эта особая трапеза в ожидании святых брахманов. Но что касается затмения Месяца – Чандры, – тебя кто-то ввел в заблуждение. Смотри:

 
⁶ Злобный похититель вместе с Кету нападает на блистающего Чандру.
Силой захватить его он хочет... (Прерывает речь).
 

Голос за сценой. Эй, кто это хочет захватить Чандру, когда я здесь?

Театральный руководитель.

 
... Но спасет его с Будхой союз.[16]16
  В этой строфе также содержится непереводимая игра слов, на которой построен искусственный переход от пролога к основному действию пьесы. Театральный руководитель объясняет актрисе явление лунного затмения соответственно представлениям древнеиндийской мифологии. Под «злобным похитителем» он имеет в виду Раху (Rahu), страшного демона в виде головы с хвостом дракона, называемым Кету (Ketu). Некогда этот демон хитростью проник в собранье богов и испил с ними «амриты» (amrta – напиток бессмертия). Но он был тотчас разоблачен Солнцем и Месяцем; бог Вишну отрубил ему голову и поместил ее на небосводе среди звезд. Голова Раху, успевшая испить амриты, осталась бессмертной. С тех пор Раху постоянно стремится отомстить Солнцу и Месяцу, разоблачившим его, и время от времени проглатывает то одно, то другое из этих светил; тогда и происходят солнечные и лунные затмения.
  «Чандра» на санскрите значит Месяц. Будха – название планеты Меркурий в индийской астрономии. Чанакья, услышавший слова театрального руководителя, введен в заблуждение созвучием названия Месяца и имени своего царя – Чандрагупта, сокращенно Чандра. Он понимает двустишие следующим образом: злобный похититель (т. е. Ракшаса) вместе с Кету (т. е. Малаякету, его союзником) хочет силой захватить царя Чандрагупту. Чанакья, еще не выйдя на сцену, прерывает актера гневным восклицанием.
  Будха (Budha) – название Меркурия – имеет также значение «мудрец, ученый» и может быть истолковано здесь как намек на самого Чанакью, союз с которым спасет Чандрагупту от нападения Ракшасы.
  Такой переход от пролога к действию пьесы посредством игры слов, истолкованных в другом значении одним из действующих лиц, является одним из характерных приемов классической драмы и в теоретических трактатах обозначается специальным термином «udghatyaka» (См.: S. Konow. Das indische prama. Berlin – Leipzig, 1920, стр. 26).


[Закрыть]
 

Актриса. О господин, кто же это, живущий на земле, хочет защитить Месяц от нападения похитителя?

Театральный руководитель. Поистине, госпожа, я его не вижу. Ладно! На этот раз буду внимательней и узнаю его по голосу. (Повторяет: Злобный похититель... и т. д.).

Голос за сценой. Эй, кто это хочет захватить Чандрагупту, когда я здесь?

Театральный руководитель (прислушиваясь). Госпожа, теперь я узнал.

 
⁷ Каутилья...
 

(Актриса выказывает страх).

 
... коварный,[17]17
  «Каутилья коварный...» (Kautilyah kutilamatih...). – Здесь – опять игра слов, основанная на созвучии родового имени Чанакьи – Каутилья (по имени одного из его предков: Кутила) – с санскритским словом «kautilya»_r что значит дословно: «изворотливость, хитрость, коварство».


[Закрыть] тот, кто истребил род Нанды
В бурном пламени гнева своего. Сюда идет он.
Имя Чандры услышав, решил: врага нападенью
Подвергается Маурья, носящий то же имя.
 

Так уйдем же отсюда.

(Уходят).

КОНЕЦ ПРОЛОГА.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

(Входит в гневе Чанакья, касаясь рукой пряди волос на голове).[18]18
  Чанакья распустил прядь волос на своей голове после того, как был оскорблен Нандой, и поклялся, что не завяжет ее, пока не уничтожит Нанду и весь его род. Распущенная прядь на голове Чанакьи – символ его страшной клятвы. Поэтому в нижеследующей строфе он называет ее коброй, роковой для рода Нанды, дымом «от пламени гнева».


[Закрыть]

Чанакья. Отвечайте! Кто это хочет захватить Чандрагупту, когда я здесь?

 
¹ Слоновьей кровью обагренный, блестит львиный клык,
Как лунный серп, что алым светом зари окрашен.
Кто хочет, зверя одолев, вырвать дерзкой рукой
Тот клык оскаленный из пасти зияющей льва?[19]19
  В некоторых рукописях это четверостишие в начале первого действия отсутствует и встречается лишь далее, в диалоге Чанакьи и Чанданадасы в конце первого действия. А. Гиллебранд и К. Дхрува опускают его в этом месте в своих изданиях пьесы.
  Чанакья сравнивает себя со львом, а Чандрагупту – с клыком в львиной пасти. Захватить Чандрагупту, когда Чанакья состоит его министром и наставником, так же трудно, как вырвать клык у льва.


[Закрыть]
 

И еще:

 
² Кто, на смерть обреченный, завязанной видеть не хочет и поныне волос моих прядь,
Рода Нанды роковую кобру, дым от пламени гнева, клубящийся тучей густой?
 

И еще:

 
³ Кто перейдет моей пылающей ярости жар,
Своим огнем испепелившей род Нанды, как лес?
Кто, не сознав свое неравенство в силах с врагом,
Безумный, сгинет саранчою в пожаре лесном?
 

Шарнгарава! Шарнгарава!

(Входит ученик).

Ученик. Приказывай, о учитель.

Чанакья. Сын мой, я хочу сесть.

Ученик. Учитель, ведь в покое у главного входа есть тростниковые сиденья. Да соизволит учитель отдохнуть здесь.

Чанакья. Сын мой, я упрекаю тебя не из суровости, присущей наставнику; я поглощен государственными делами и поэтому раздражен.

(По уходе ученика садится. Про себя). Разгневанный истреблением рода Нанды Ракшаса заключил союз с сыном Парватаки, с Малаякету, который не может простить убийства своего отца и соблазнен предложением захватить все царство Нанды. С его поддержкой и с огромным войском иноземных царей Ракшаса готовится напасть на Низкорожденного. Как это стало известно горожанам? (Размышляет). Что ж, некогда я открыто поклялся перед всеми уничтожить род Нанды и переправился через этот трудноодолимый поток – исполнил клятву. Так неужели я теперь не сумею отразить это нападение, хотя о нем уже знают? Отчего бы нет? Моего

 
⁴ Гнева огонь ведь лесному пожару подобен:
Дымом покрыл небосвод, омрачил в небе луны —
Вражеских жен овдовевших то скорбные лики.
Ветром коварства и козней подул и деревья
Пеплом покрыл – посрамил он советников. Нанды.
Ветви зажегший на дереве Нанды, спугнул он
С них стаи птиц – Нанды подданных, страхом гонимых.
Только горючее все истощив, он унялся.
 

И еще:

 
⁵ Кто, поникнув главою, в страхе
Пред царем укора слова тая,
С грустью видел, как силой сброшен
Был тогда с почетного места я,
Те ж узрели, как с трона Нанду
И весь род его я поверг потом;
Так бывает могучий слон лесной
С вершины горной низринут львом.
 

Но теперь я, хотя уже исполнил свой обет, не оставляю меча[20]20
  Меч (çastra) – символ должности министра.


[Закрыть] ради Низкорожденного. То я

 
⁶ Как злую боль из сердца, выкорчевал девять Нандов из земли,
Как лотос на воде озерной – Маурьи власть я утвердил.
Меж другом и врагом я духом напряженным разделил
По весу ровно пополам любви и ненависти плод двойной.[21]21
  «Плод любви и ненависти» (phalam kopaprityor...), как комментирует Дхундираджа, – «милость [выпавшая на долю Чандрагупты] и наказание [доставшееся Нанде]» (nigrahanugraha).


[Закрыть]
 

Однако можно ли сказать, что искоренен род Нанды и утверждена власть Чандрагупты, когда Ракшаса на свободе? (Размышляет). Увы, непоколебимой остается верность Ракшасы дому Нанда. Поистине было бы невозможно привлечь его к должности советника при Низкорожденном, пока жив кто-нибудь из рода Нанды. Можно было обуздать его рвение; именно из этих соображений мы умертвили несчастного Сарвартхасиддхи из рода Нанды, невзирая на то, что удалился он от мира в лесную обитель. А Ракшаса теперь, войдя в союз с Малаякету, с еще большим усердием стремится разгромить нас. (Обращаясь в пространство к отсутствующему). Хвала тебе, советник Ракшаса, хвала! Хвала, мудрый брахман! Хвала, о Брихаспати среди мантринов,[22]22
  «Мантрин» (mantrin) в древней Индии – министр, царский советник. Брихаспати – ведическое божество молитвы. В послеведической индийской мифологии Брихаспати – мудрый наставник богов, божество планеты Юпитер.


[Закрыть] хвала! Ибо,

 
⁷ Ради выгоды служат обычно
Господину, пока сохраняет он власть,
И в невзгодах его не покинут,
Если верят, что власть возвратится к нему.
Но сколь трудно найти человека,
Кто и после того, как умрет господин,
Бремя долга несет бескорыстно,
Благодарность за прошлую милость храня!
 

И потому, стремясь захватить тебя, мы преследуем цель: как бы заставить тебя принять должность советника при Низкорожденном! Ибо,

 
⁸ Что в невежде иль в трусе толку, если даже преданный он слуга?
И большая ли польза в умном и отважном, если нет верности?
Кто в себе сочетает смелость, ум и верность, в счастье или в беде,
Только те царю слуги истые; другие – те же наложницы.[23]23
  Выраженная в этом четверостишии мысль подробно развита в «Артхашастре» Каутильи; она встречается также в первой книге популярнейшего древнеиндийского сборника сказок и басен «Панчатантра» (см.: W. Ruben. Der Sinn des Dramas «Das Siegel und Rakshasa» (Mudrarakshasa). Berlin, 1956, стр. 17).


[Закрыть]
 

Я же тружусь неусыпно в этом деле. По мере сил стараюсь захватить его. Как именно? В свое время мы распустили в народе недобрый слух о Ракшасе: будто бы это он умертвил с помощью ядовитой девушки[24]24
  Ядовитая девушка (visakanya) в древнеиндийских сказаниях – красивая женщина, организм которой напоен ядом; сношения с ней приносят смерть. См. «Катхасаритсагара» Сомадевы и другие индийские источники. В средневековом сборнике легенд из античной истории «Gesta Romanorum» (Франция, XIV—XV вв.) рассказывается об индийской царице, подославшей «ядовитую девушку» к Александру Македонскому. Коварная уловка была разоблачена Аристотелем. (См.: K. H. Dhruwa. Notes... , стр. 104).
  Очевидно, Вишакхадатта разделял со своими современниками веру в реальное существование «ядовитых» женщин. Сходный мотив встречается в фольклоре многих других народов (см.: W. Ruben, ук. соч., стр. 18).


[Закрыть] несчастного Парватаку, нашего верного союзника и друга; якобы он рассчитывал, что гибель либо Низкорожденного, либо Парватаки будет ударом Чанакье. Чтобы сделать это обвинение явным и уверить в том людей, я побудил к бегству Малаякету, сына Парватаки. Для этого я поручил Бхагураяне устрашить его, передав ему тайно весть: «Отец твой Чанакьей умерщвлен». Можно было, конечно, захватить его хитростью в плен, чтобы не дать ему возрасти в силе, объединившись с Ракшасой. Однако не хочу я избавить Ракшасу от бесчестия, которое налагает на него обвинение в убийстве Парватаки; [а если бы мы пленили Малаякету,] все было бы разоблачено... Затем, чтобы выявить в народе верноподданных и недовольных нашего лагеря и вражеского, разосланы были соглядатаи в разных обличьях, хорошо знающие языки, одежду и обычаи различных областей. И теперь тщательно выслеживается каждый шаг живущих в Кусумапуре друзей советника Нанды... Я заставил Бхадрабхату и других сановников, связанных в своем возвышении с Чандрагуптой, притвориться недовольными, дав для того им тот или иной повод...[25]25
  В переводе этой фразы мы придерживались чтения Дхрувы: «притворное недовольство» (krtakakrtya) (см. указанное издание Дхрувы, стр. 5, и обоснование этого чтения: Notes... , стр. 104—105). Во всех рукописях пьесы стоит, однако, «удовлетворенный» (krtakrtya), и тогда это предложение можно перевести: «Я полностью удовлетворил Бхадрабхату и других вельмож, связанных в своем возвышении с Чандрагуптой, воспользовавшись для этого тем или иным поводом».


[Закрыть] Противодействовать проискам подосланных врагом убийц и отравителей назначены к царю телохранителями доверенные люди, бдительные и испытанной преданности. Далее: есть у меня школьный товарищ и друг, брахман по имени Индушарман;[26]26
  В некоторых рукописях имя друга Чанакьи – Вишнушарман.


[Закрыть] он же достиг совершенства в науке Ушанаса[27]27
  Имеются в виду не дошедшие до нас сочинения Ушанаса (Шукры), одного из высших авторитетов в области политической науки в эпоху до Маурьев. Каутилья в «Артхашастре» ьеоднократно ссылается на Ушанаса, очевидно, крупнейшего из его предшественников в этой области.


[Закрыть] о политике управления и в шестидесяти четырех разделах науки о небесных светилах. Я послал его в Кусумапуру сразу же после того, как дал обет уничтожить род Нанды. Под личиной нищенствующего монаха[28]28
  «Нищенствующий монах» (ksapanaka) – вероятно, имеется в виду джайнский монах, хотя некоторые переводят «буддийский монах» (Walimbe. Mudrarakshasa. Poona, 1946).


[Закрыть] он свел там дружбу со всеми приближенными Нанды; особенное же расположение снискал у Ракшасы. Теперь ему предстоит выполнить поручение великой важности... Таким образом, с моей стороны ничто не упущено. И только сам Низкорожденный остается постоянно безучастен ко всему этому, возлагая бремя государственной политики на меня, главного советника. И действительно, ведь тогда лишь счастливо царствование, когда оно избавлено от тягчайших забот, связанных с личным участием в делах. Ибо

 
⁹ И цари у слонов, и цари у людей, —
Хоть могучи они по природе своей, —
Если пищу придется самим добывать,
Одинаково будут несчастны они.
 

(Входит соглядатай с изображениями Ямы).[29]29
  Яма – бог смерти, властитель царства мертвых в индийской мифологии. Теланг полагает, что yamapata в тексте означает нечто вроде ящиков со священными картинками, изображающими деяния Ямы, подобными тем, какие демонстрируют в индийских деревнях и в наше время (см.: Изд. Теланга, Notes, стр. 326).


[Закрыть]

Соглядатай.

 
¹⁰ К ногам бога Ямы склонитесь! Какое вам дело до прочих божеств?
Уносит он трепещущие души у тех, кто других богов почитает.
 

И еще:

 
¹¹ Жестокий бог, мольбою смягчен, сохраняет жизнь человеку он,
И мы живем по милости Ямы, того, кто весь умерщвляет мир.
 

Войду в этот дом, покажу там изображения Ямы и спою свои песнопения.

(Обходит сцену).

Ученик (замечает его). Эй, любезный, сюда входить нельзя! Соглядатай. О брахман, чей это дом?

Ученик. Нашего учителя, достославного и благородного Чанакьи.

Соглядатай (улыбаясь). О брахман, так ведь это дом истинного моего брата в вере. Поэтому дай мне войти, чтобы я мог показать твоему учителю изображение Ямы и преподать ему вероучение.

Ученик (с гневом). Жалкий глупец, или в вероучении ты более сведущ, чем наш учитель?

Соглядатай. О брахман, не гневайся! Ведь нет человека, который знал бы все. Есть вещи, о которых знает твой учитель, есть вещи, о которых знают люди, подобные нам.

Ученик. Глупец, ты хочешь отказать учителю во всеведении!

Соглядатай. О брахман, если твой учитель знает все, он должен знать и о том, кто Месяцу – Чандре[30]30
  Здесь опять игра слов, основанная на созвучии имени царя – Чандра – и санскритского слова «candra», означающего «месяц, луна». Та же игра слов – в нижеследующем двустишии соглядатая, смысл которого разгадывает Чанакья.


[Закрыть] не предан.

Ученик. Глупец, что из того, знает он это или не знает?

Соглядатай. А вот твой учитель и узнает, что из того. Тебе, между тем, достаточно знать, что дневные лотосы не преданы Месяцу. Видишь ли:

 
¹² В восхитительных этих лотосах красота не соответствует природе;
От сияющего полным блеском Месяца отвращаются они с враждой.
 

Чанакья (прислушиваясь, про себя). Ага, он хочет сказать, что знает людей, недоброжелательных к Чандрагупте.

Ученик. Что означает эта бессмыслица?

Соглядатай. О брахман, именно в этом был бы смысл.

Ученик. Если бы что было?

Соглядатай. Если бы встретился мне сведущий слушатель.

Чанакья. Любезный, входи без тревоги. Будет тебе такой слушатель.

Соглядатай. Я войду. (Входит и приближается к Чанакъе). Победа господину!

Чанакья (вглядываясь в него, про себя). А! Это Нипунака, назначенный ведать души подданных. (Вслух). Привет тебе, любезный. Садись.

Соглядатай. Как прикажет господин. (Садится на землю).

Чанакья. Теперь, любезный, рассказывай о том, что было тебе поручено. Любят ли подданные Низкорожденного?

Соглядатай. Может ли быть иначе? С тех пор, как ты, о господин, устранил все причины для недовольства, неколебимо привержены подданные достославному государю Чандрагупте. Но есть здесь в городе трое людей, которые связаны с советником Ракшасой давней дружбой и преданностью. Им ненавистна власть владетельного государя Чандры.

Чанакья (с гневом). Пожалуй, скажи лучше, что им ненавистна собственная жизнь! Известны ли тебе их имена, любезный?

Соглядатай. Как бы стал я говорить господину, не зная имен?

Чанакья. Ну, так я хочу их слышать.

Соглядатай. Слушай, о господин. Во-первых, приверженец твоих врагов – некий нищенствующий монах...

Чанакья (про себя). Приверженец моих врагов – нищенствующий монах? (Вслух). Как его имя?[31]31
  От слов соглядатая «некий нищенствующий монах» мы приняли чтение Гиллебрандта. Теланг в своем издании следует рукописям, где реплика соглядатая заканчивается словами «нищенствующий монах Дживасиддхи», а вопрос Чанакьи: «Как его имя?» – опущен. Однако сам Теланг в примечаниях указывает, что чтение Гиллебрандта предпочтительней (стр. 327).


[Закрыть]

Соглядатай. Имя его – Дживасиддхи. Это тот самый человек, который по поручению советника Ракшасы свел ядовитую девушку с государем Парватешварой.

Чанакья (про себя). Дживасиддхи! О, это наш человек. (Вслух). Кто же другой?

Соглядатай. Господин, а другой – закадычный друг советника Ракшасы, писец по имени Шакатадаса.

Чанакья (про себя, с усмешкой). Невелика важность – писец.[32]32
  Каста писцов (kayastha) до нового времени сохранилась в Индии, составляя особенно значительный процент населения в восточных областях страны. По-видимому, в древней Индии писцы занимали сравнительно низкое положение в обществе (см.: Изд. Теланга, стр. 327).


[Закрыть] Однако не следует пренебрегать врагом, хотя бы и незначительным. К нему я подослал Сиддхартхаку под личиной друга. (Вслух). Любезный, я хочу слышать имя третьего.

Соглядатай. Третий – это вторая душа советника Ракшасы, старшина цеха золотых дел мастеров в Пушпапуре по имени Чанданадаса. В его доме оставил советник Ракшаса свою жену, когда бежал из города.

Чанакья (про себя). Поистине, это его ближайший друг. Не оставит Ракшаса свою жену у тех, кто не близок ему, как собственная душа. (Вслух). А как убедиться, любезный, что Ракшаса оставил свою жену в доме Чанданадасы?

Соглядатай. Господин, этот перстень с печатью убедит тебя. (Подает перстень).

Чанакья (взяв перстень, рассматривает печать и читает вслух имя Ракшасы. С радостью, про себя). Ну, можно сказать, вышло так, что сам Ракшаса попал мне на палец! (Вслух). Любезный, я хочу, чтобы ты подробно рассказал, как добыл ты этот перстень.

Соглядатай. Слушай, о господин. Посланный тобою, господин, для тайного наблюдения за поведением горожан, я бродил, взяв с собою эти изображения Ямы, чтобы не возбуждать ни у кого подозрений при входе в частные дома. И случилось мне зайти в дом старшины золотых дел мастеров Чанданадасы. Там развернул я изображения Ямы и принялся петь песнопения.

Чанакья. Что же потом?

Соглядатай. Потом из какого-то внутреннего покоя выглянул мальчик лет пяти, прехорошенький собою, с глазами, широко раскрытыми от детского любопытства. Тогда – «Ой, вышел, ой, вышел!» – раздался из глубины того покоя тревожный гомон женских голосов. Из-за двери показалась женщина, и, браня, схватила нежной рукой-лианой мальчика, хотевшего выйти. С пальцев ее, дрожащих в поспешном стремлении задержать ребенка, соскользнул этот перстень, предназначенный для мужской руки. Не замеченный ею, он упал на порог, покатился и лег у ног моих недвижно, как добрая жена, согнувшаяся в поклоне. Этот перстень, на котором вырезано имя советника Ракшасы, я и доставил теперь к ногам господина. Вот как я его достал.

Чанакья. Понятно, любезный. Ступай, ты немедленно получишь награду, соответствующую твоим трудам.

Соглядатай. Как прикажет господин. (Уходит).

Чанакья. Шарнгарава! Шарнгарава!

(Входит ученик).

Ученик. Приказывай.

Чанакья. Сын, мой, принеси чернила и лист.

Ученик. Как прикажет учитель.

(Ученик уходит, потом возвращается).

Учитель, вот чернила и лист.

Чанакья (берет лист). Что написать мне здесь? Ведь этим письмом должен быть побежден Ракшаса.

(Входит привратница).

Привратница. Победа господину!

Чанакья (с радостью, про себя). Мне в словах этих – предзнаменование победы! (Вслух). Шоноттара, что привело тебя сюда?

Привратница. О господин, воздев к голове сложенные в ладони руки,[33]33
  Руки, сложенные в ладони (раскрытые) (anjali) – традиционный индийский жест приветствия, благословения и т. п.


[Закрыть] подобные бутонам лотосов, высокочтимый государь Чандра повелел передать тебе следующее: «С дозволения господина я хочу позаботиться о посмертных обрядах для государя Парватешвары. Я дарую брахманам драгоценности, которые носил он при жизни».

Чанакья (про себя, с радостью). Прекрасно, Низкорожденный, ты отдал это приказание, как будто угадав желание моего сердца! (Вслух). Шоноттара, передай от нашего имени Низкорожденному: «Прекрасно, сын мой, право же, ты сведущ в мирских обычаях. Да будет исполнено твое намерение. Но драгоценности, которые носил при жизни Парватешвара, – высокого достоинства, и дарованы они должны быть достойным людям. Поэтому я сам пришлю брахманов, достоинства которых испытаны».

Привратница. Как прикажет господин. (Уходит).

Чанакья. Шарнгарава, передай от нашего имени Вишвавасу и обоим его братьям, чтобы они получили драгоценности от Низкорожденного; а затем я должен увидеться с ними.

Ученик. Слушаю. (Уходит).

Чанакья. Главный смысл письма будет в конце его. Но как начать? (Размышляет). А! знаю. Как осведомили меня лазутчики, в том войске иноземных царей пятеро государей, главнейшие из всех, следуют предводительству Ракшасы, связанные с ним особенно тесной дружбой. А именно,

 
¹³ То Читраварман Кулутский, и Синханада, малайский царь, смелый, как лев.
И Пушкаракша Кашмирский, и Синдхушена Синдхийский, великий боец)
Пятый – Мегхакхья, властитель персидский, конного войска огромного вождь.
Их имена здесь твердой рукой напишу я; пусть их Читрагупта сотрет![34]34
  Чанакья перечисляет главных союзников Малаякету, составляющих враждебную Чандрагупте коалицию. Читраварман – царь Кулуты, современного Кулу, расположенного на правом берегу Сетледжа в юго-восточном Кашмире. Царство Кулута, достигшее высшего могущества в эпоху Вишакхадатты, часто упоминается в индийской литературе того времени. Упоминает о нем в своей книге и китайский путешественник Сюань Цзань, побывавший в Индии в VII в. н. э. Малайя, царство Синханады, очевидно, горная страна в Гималаях. Дхрува помещает его на территории современного Непала (см.: K. H. Dhruva Notes... , стр. 110), Рубен – в Пенджабе (см.: W. Ruben, ук. соч., стр. 24). Но Теланг считает, что Малайя была расположена в южной Индии (см. Introduction к указанному изданию Теланга, стр. 32). Рубен указывает, что в Синдхе и в Персии во времена Чандрагупты правили греческие цари Сибиртиос и Диадох Селевк. Вишакхадатта наделяет царей этих стран индийскими именами, следуя, возможно, индийской традиции. Мегхакхья или Мегхакша (как стоит в различных рукописях) явно не может быть ни греческим, ни иранским именем (см.: W. Ruben, ук. соч., стр. 24), Кашмир сохранил свое название до наших дней.
  Читрагупта в индийской мифологии – помощник бога смерти Ямы, учитывающий добрые и злые дела человека и следящий, чтобы никто не преступил положенный ему срок жизни. «Пусть Читрагупта сотрет имена царей» – означает: «Пусть эти цари погибнут»
  Чанакья хочет вписать имена верных союзников Ракшасы в подложное письмо, но отказывается от этого намерения, вспомнив, что письмо будет переписывать Шакатадаса, который не должен ни о чем догадаться (см. ниже).


[Закрыть]
 

(Размышляет). Или нет, не напишу. Пусть начало письма останется неопределенным. (Делает вид, что пишет). Шарнгарава!

(Входит ученик).

Ученик. Приказывай, о учитель.

Чанакья. Сын мой, почерк ученых неразборчив, даже когда пишут они со старанием. Передай от нашего имени Сиддхартхаке: пусть доставит он мне письмо такого же содержания, переписанное Шакатадасой, без указания имени того, кому оно посылается, якобы ему самому некто поручил передать кому-то послание на словах. Но пусть он не говорит Шакатадасе, что это письмо поручил переписать Чанакья.

Ученик. Слушаю. (Уходит).

Чанакья (про себя). Ого, Малаякету побежден!

(Входит Сиддхартхака с письмом в руке).[35]35
  С того момента, как Чанакья отослал ученика с письмом, и до появления Сиддхартхаки, исполнившего поручение, должно было пройти немало времени; но в пьесе Сиддхартхака появляется сразу же после ухода ученика. Это – одна из условностей индийского классического театра, которая постоянно встречается и в пьесе Вишакхадатты и в других санскритских драмах.


[Закрыть]

Сиддхартхака. Победа господину! Господин, вот письмо, переписанное Шакатадасой.

Чанакья (берет письмо). О, прекрасный почерк. (Прочитав письмо про себя). Любезный, запечатай его этим перстнем.[36]36
  Во всех дошедших до нас рукописях пьесы за этими словами Чанакьи следует сразу реплика Сиддхартхаки: «Господин, вот запечатанное письмо...» и т. д. Текст от слов «Шарнгарава! Шарнгарава!» и до слов «Ученик. Слушаю. (Уходит)» (непосредственно перед вышеупомянутой репликой Сиддхартхаки) включительно вставлен между следующими далее репликами: «Сиддхартхака. Как прикажет господин» и «Чанакья (изображает задумчивость. Про себя). Так будет ли уловлен... » и т. д. Таким образом Чанакья сначала дает поручение Сиддхартхаке и только потом распоряжается казнить Шакатадасу. При этом явно нарушается логический ход мысли и затемняется понимание интриги. Поэтому нам представляется убедительным мнение К. X. Дхрувы, считающего, что здесь имеет место перестановка отдельных частей текста, допущенная одним из ранних переписчиков пьесы. Впоследствии, очевидно, все другие переписчики механически повторяли эту ошибку. (См.: K. H. Dhruva. Notes... , стр. 112).


[Закрыть] Шарнгарава! Шарнгарава!

(Входит ученик).

Ученик. Приказывай, о учитель.

Чанакья. Да передадут с наших слов Калапашике, начальнику городской стражи:[37]37
  В ряде рукописей здесь – иное чтение, при котором фраза переводится: «Передай палачам Калапашике и Дандапашике ...» или «Передай палачу и полицейскому...». Калапашика (kalapaçika) и Дандапашика (dandapaçika) могут означать и собственные имена и нарицательные. Мы следуем здесь при переводе чтению Гиллебрандта, которое принимает и Дхрува; Дхрува же переводит kalapaçika как собственное имя, dandapaçika – как «head of the metropolitan police» (см.: Изд. Дхрувы, стр. 12).


[Закрыть] «По повелению Низкорожденного нищенствующий монах Дживасиддхи, подосланный Ракшасой и умертвивший Парватаку посредством ядовитой девушки, после того, как огласят его преступление, должен быть изгнан из города с позором».

Ученик. Слушаю. (Направляется к выходу).

Чанакья. Погоди, погоди, сын мой! «Другой же тайный агент Ракшасы, писец Шакатадаса, постоянно злоумышляющий против нашей жизни, после того, как огласят эту его вину, да будет посажен на кол. Семья же его должна быть заключена в тюрьму».

Ученик. Слушаю. (Уходит).

Сиддхартхака. Господин, вот запечатанное письмо. Что еще нужно исполнить?

Чанакья. Любезный, я хочу поручить тебе некое дело, для исполнения которого требуется надежный человек.

Сиддхартхака (с радостью). Господин, благодарю тебя за милость. Да повелит господин, что должен исполнить его слуга.

Чанакья. Сначала ты пойдешь на место казней. Там палачи должны быть предупреждены об условном знаке. Когда появишься ты с яростным видом и подмигнешь правым глазом, палачи, предупрежденные об условном знаке, разбегутся в притворном страхе; ты же похитишь Шакатадасу с места казни и доставишь его к Ракша се. От Ракшасы, обрадованного спасением друга, ты примешь награду. И некоторое время тебе придется пробыть у него на службе. Потом, когда враги будут близко, ты исполнишь следующее... (Говорит ему на ухо).

Сиддхартхака. Как прикажет господин.

Чанакья (изображает задумчивость.[38]38
  «Изображает задумчивость» (Cintam natayati) – ремарка, указывающая на условную мимику актера. См. выше примечание ¹².


[Закрыть] Про себя). Так будет ли уловлен негодяй Ракшаса?

Сиддхартхака. Господин, я уловил...

Чанакья (с радостью, про себя). Ого, я уловил Ракшасу! (Вслух). Что уловил ты, любезный?

Сиддхартхака. Я уловил смысл поручения господина. Итак, я пойду выполнять свое дело.

Чанакья (отдает ему перстень и письмо). Ступай. Да выполнишь ты его успешно.

Сиддхартхака. Слушаю. (Уходит).

(Входит ученик).

Ученик. Учитель, начальник городской стражи Калапашика сообщает, что повеление государя Чандрагупты будет исполнено.

Чанакья. Превосходно. Сын мой, теперь я хочу видеть Чанданадасу, старшину золотых дел мастеров.

Ученик. Слушаю. (Уходит).

(Ученик возвращается с Чанданадасой).

Сюда, сюда, старшина.

Чанданадаса (про себя).

 
¹⁴ Если к Чанакье беспощадному человека ведут неожиданно,
Страх возьмет его и невинного; каково же мне, виноватому?
 

И я сказал Дханасене и двоим другим нашим жильцам: «Рано или поздно проклятый Чанакья устроит обыск в доме; поэтому с осторожностью переведите оттуда в безопасное место семью нашего господина, советника Ракшасы. Со мной же будь что будет.

Ученик. Эй, старшина, сюда, сюда. Чанданадаса. Я иду, господин.

(Оба входят).

Ученик (приближаясь). Учитель, вот старшина Чанданадаса. Чанданадаса. Победа господину!

Чанакья (делает вид, что вглядывается). Добро пожаловать, старшина. Садись на эту скамью.

Чанданадаса (кланяясь). Разве не знает господин, что неподобающая честь горше обиды. Поэтому я сяду, как мне подобает, здесь, на земле.

Чанакья. О старшина, не говори, не говори так! С людьми нашего положения это вполне приличествует тебе.[39]39
  Очевидно, царский советник намекает на близость Чанданадасы с Ракшасой, занимающим столь же высокий пост, как и Чанакья.


[Закрыть] На эту скамью садись.

Чанданадаса (про себя). Злодей что-то замышляет. (Вслух). Как прикажет господин. (Садится).

Чанакья. О почтенный Чанданадаса, возрастают ли прибыли в делах?

Чанданадаса (про себя). Чрезмерная вежливость его внушает тревогу. (Вслух). Может ли быть иначе? Твоею милостью, господин, дела мои идут благополучно.

Чанакья. А разве погрешности Чандрагупты не приводят на память подданным добродетели предшествующего государя?

Чанданадаса (затыкает уши). Боже избави! Больше, чем месяцем в полнолуние осенней ночью, довольны подданные его величеством Чандрой.

Чанакья. О старшина, если это так, от своих осчастливленных подданных благодарности ожидают цари.

Чанданадаса. Пусть господин прикажет: что именно и сколько требуется от нас.

Чанакья. О старшина, это царство Чандрагупты, не царство Нанды. То корыстолюбивого Нанду радовала денежная благодарность.[40]40
  Традиция приписывала царю Нанде чрезмерную жадность к богатству, (см.: Max Muller. History of Ancient Sanskrit Literature. London, 1860, стр. 289—296).


[Закрыть] Чандрагупту же радует, если подданные его живут, не ведая печали.

Чанданадаса (радостно). Господин, я благодарен за милость.

Чанакья. О старшина, и неужели ты не спросишь у меня, чем достигается это беспечальное существование?

Чанданадаса. Приказывай, господин.

Чанакья. Коротко говоря, должно жить, не противодействуя царю.

Чанданадаса. Какого же несчастного считает господин противником царя?

Чанакья. Хотя бы тебя первого.

Чанданадаса (затыкает уши). Боже избави, боже избави! Что за противник солома огню?

Чанакья. Ты и есть такой противник! Ведь ты поныне, в доме своем приютив, укрываешь семью советника Ракшасы, государева противника!

Чанданадаса. Господин, это неправда! Какой-то низкий человек донес об этом господину.

Чанакья. О старшина, оставь тревогу! Когда чиновники предшествующего царя бежали в страхе в другие страны, они оставляли семьи свои в домах горожан, не спрашивая их согласия. Преступление заключается только в сокрытии этого обстоятельства.

Чанданадаса. Именно так это и было. В то время семья советника Ракшасы находилась в моем доме.

Чанакья. Сначала ты сказал: «это ложь», теперь говоришь: «так было», – твои слова противоречивы.

Чанданадаса. Как раз относительно этого я сделал оговорку.

Чанакья. О старшина, у царя Чандрагупты – без оговорок! Выдай семью Ракшасы_г и будешь избавлен от вины.

Чанданадаса. Господин, я ведь сказал, что семья советника Ракшасы была в моем доме в то время.

Чанакья. А где она теперь?

Чанданадаса. Не знаю.

Чанакья (улыбается). Как же, ты будто бы не знаешь. Эй, старшина, опасность над головой, а защита от нее далеко!

Чанданадаса (про себя).

 
¹⁵ Тучи в вышине, раскат громовой...
Далеко любимая! Что станется со мной?
Травы целебной корень на Химаване[41]41
  Химаван – «снежная гора» – горная вершина в Гималаях.


[Закрыть] скрыт;
Змея ж – над головой висит.
 

Чанакья. И что как Вишнугупта Нанду... (Запинается и выказывает смущение)... так советник Ракшаса уничтожит Чандрагупту – на это не надейся! Смотри:

 
¹⁶ Не могли Вакранаса[42]42
  Вакранаса – очевидно, имя одного из министров династии Нанда. Неизвестно, является ли Вакранаса исторической личностью. Это же имя носит мудрый советник совиного царя в легенде о войне сов и ворон в 3-й книге «Панчатантры».


[Закрыть] и прочие —
Благородные люди и смелые —
Укрепить при Нанде идущее
К разрушенью могущество царское.
В Чандрагупте же это могущество,
Всем отрадное, сосредоточилось.
Кто царя Чандрагупту лишит его?
Кто лишить может месяц – сияния?
 

И еще: (Повторяет: Слоновьей кровью обагренный... и т. д.).[43]43
  Повторение стихотворных строф – обычный прием в санскритской драматургии. Но эта строфа в изданиях Гиллебрандта и Дхрувы приводится только один раз – именно в этом месте – и отсутствует в начале акта. См. примечание ¹⁹.


[Закрыть]

Чанданадаса (про себя). Его похвальба оправдывается его успехом.

(За сценой крики: «Расступитесь!»).

Чанакья. Шарнгарава, узнай, что там такое.

Ученик. Сейчас. (Уходит и возвращается). Учитель, это по повелению царя Чандрагупты с позором изгоняют из города государева изменника монаха Дживасиддхи.

Чанакья. Монаха! О, как жалко! Что ж, пусть пожинает плоды своей измены царю. О почтенный Чанданадаса, вот как царь сурово карает изменников. Последуй же благому совету друга. Выдай семью Ракшасы и пожинай долгие годы плоды царских милостей.

Чанданадаса. Семьи советника нет в моем доме.

(За сценой опять крики: «Расступитесь!»).

Чанакья. Шарнгарава, узнай, что там такое.

Ученик. Сейчас. (Уходит и возвращается). Учитель, а это ведут посадить на кол государева изменника писца Шакатадасу.

Чанакья. Да пожнет он плоды своих деяний. О старшина, столь сурово карающий своих недругов царь не простит тебе укрывательства жены Ракшасы. Ценой чужой жены спаси свою жену и собственную жизнь.

Чанданадаса. Господин, зачем ты меня запугиваешь? Если бы семья советника Ракшасы и была в моем доме, я не выдал бы ее. О чем говорить, когда ее там нет?

Чанакья. Чанданадаса, таково твое решение?

Чанданадаса. Да, таково мое твердое решение.

Чанакья (про себя). Хвала тебе, Чанданадаса, хвала!

 
¹⁷ Когда предательство сулит такие выгоды легко,
Кто, кроме Шиби,[44]44
  Царь Шиби – герой многих древних легенд, прославляющих его милосердие, щедрость и самоотверженность. В «Махабхарате» в нескольких местах приводятся варианты сказания, повествующего о том, как Шиби, желая спасти голубя от ястреба, но не решаясь повредить и хищнику, отрезал куски мяса от собственного тела и кормил ими голодного ястреба (Mahabharata. Vana parva, гл. 197 и др.). В буддийском каноне содержится легенда о Шиби, вырвавшем свои глаза и отдавшем их нищему (Cariyapitaka I, 8. См.: М. Winternitz. Geschichte der indischen Litteratur, Bd. I. Leipzig, 1908, стр. 353). В древнеиндийской литературе имя Шиби служит символом самопожертвования.


[Закрыть] в наши дни столь тяжкий подвиг совершит?
 

(Вслух). Таково твое решение, Чанданадаса?

Чанданадаса, Да.

Чанакья (с гневом). Негодяй! Погоди, негодный торговец! Если так, изведай же царский гнев!

Чанданадаса. Я готов. Поступай, господин, соответственно своей власти.

Чанакья. Шарнгарава, передай от нашего имени Каланашике, начальнику городской стражи: «Немедленно взять этого преступного торговца»... Или нет, постой... Передай начальнику крепости Виджаяпалаке: «Забери его имущество, а его самого с женой и сыном заточи и держи в заключении, пока я не доложу Низкорожденному. Низкорожденный же сам приговорит его к смертной казни».

Ученик. Как прикажет учитель. Сюда, сюда, старшина.

Чанданадаса. Я иду, господин. (Про себя). Благодарение судьбе, я погибаю ради друга, не за грех свой человеческий. (Уходит в сопровождении ученика).

Чанакья (радостно). Ага, Ракшаса теперь в наших руках! Ибо

 
¹⁸ Как этот ради друга с жизнью готов расстаться в час его невзгоды,
Так в час невзгоды друга, без сомненья, и. тот своей не пожалеет жизни.
 

(Шум за сценой).

Шарнгарава! Шарнгарава!

(Входит ученик).

Ученик. Приказывай, учитель.

Чанакья. Что это за шум?

(Ученик выходит и возвращается взволнованный).

Ученик. Учитель, оказывается, когда Шакатадасу уже собирались казнить, его похитил с места казни Сиддхартхака и бежал с ним.

Чанакья (про себя). Отлично, Сиддхартхака, дело начато! (Вслух). Как, он посмел бежать? (С гневом). Сын мой, передай Бхагураяне, чтобы он поспешил задержать беглеца.

(Ученик выходит и возвращается).

Ученик (в отчаянъи). Ах! Увы, учитель, какое несчастье! И Бхагураяна тоже бежал!

Чанакья (про себя). Пусть отправляется для успеха дела! (Вслух, как будто с гневом). Сын мой, передай от нашего имени Бхадрабхате, Пурушадатте, Дингарате, Балагупте, Раджасене, Рохитакше и Виджаяварману, чтобы они отправились в погоню и схватили негодяя Бхагураяну.

Ученик. Слушаю. (Уходит и опять возвращается в отчаянии). Увы, какое несчастье! Рухнул весь порядок управления! И Бхадрабхата и другие подчиненные тоже бежали на рассвете!

Чанакья (про себя). Счастливого же им пути! (Вслух). Сын мой, не отчаивайся. Видишь ли,

 
¹⁹ Тот, кто втайне бежать замыслил,
Все равно что раньше уже сбежал;
Кто еще остается – тоже
По желанью волен покинуть нас.
Лишь бы разум при мне остался;
Он для дела тысячи войск сильней.
Истреблением рода Нанды
Он могущество явно свое доказал.
 

(Встает и устремляет взор в пространство). Я верну Бхадрабхату и других преступных слуг. (Про себя). О злодей Ракшаса, куда ты денешься теперь? Скоро я одолею тебя...

 
²⁰ Как одинокий слон, своею силой гордый, по воле бродит, дикий,
И [пчел] манит своим душистым истеченьем,[45]45
  Излюбленный образ в санскритской поэзии. Имеется в виду мускусная жидкость, выделяемая особыми железами за ушами слона. Цвет и запах этой жидкости очень часто упоминаются в поэтических образах и сравнениях в древнеиндийской литературе.


[Закрыть] так ты сумел, надменный,
Переманить людей богатыми дарами. Тебя же укрощу я,
Как дикого слона, умом и делу Чандры тебя служить заставлю.
 

(Все уходят).

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ.[46]46
  В некоторых рукописях в конце каждого акта дается его название: «Так в пьесе „Мудраракшаса“ [гласит] первое действие, под названием „Обретение перстня“ (Mudralabhah)». Обычай давать названия отдельным актам соблюдается далеко не во всех санскритских пьесах.


[Закрыть]