Текст книги "Вишенка (СИ)"

Автор книги: Villano

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Эээээ…

Вух! Я на руках верно оценившего мое нездоровое мычание парня вплываю в замок.

Иэх! Рот мой затыкают явно знающие толк в поцелуях губы.

Эх… И я отвечаю, с тоской понимая, что задницу этому лосю мне подставлять хоть один раз, но придется. Чтоб его подорвало и по всему лесу разбросало!

…

Первая брачная ночь. Как много в этом…

– Ян? Почему ты до сих пор одет?

– Холодно, – почти честно ответил я, укутываясь в идиотскую кружевную пижаму и одеяло с головой.

Кто бы знал, чего мне стоило в них залезть! Особенно в постель. Но выбора не было. Как выяснилось в ходе ненавязчивых расспросов, проведенных за ужином, если муж меня не отымеет (чтоб Велимира, лично свадебный договор составлявшего, до конца жизни пидорасило!), то его имя (а то мне своей татуировки мало) на мне не появится. А если оно не появится, то статус младшего мужа я не получу. Коннор подмигивал мне весь ужин с таким усердием, что едва не заработал нервный тик. Я его демонстративно игнорировал. Со спокойным и даже слегка флегматичным лордом Церберусом есть шанс парой унизительных трахов отделаться, а с Коннором… Бедная моя задница! Нафиг мне такое счастье не сдалось.

– Ты выглядишь так, будто собираешься заняться любодеянием в первый раз.

– Я и собираюсь, – буркнул я, высовывая нос из-под одеяла.

Лорд Церберус стоял рядом с постелью и неспешно раздевался. Шейный платок. Запонки на рукавах рубашки. Правый сапог. Ремень на бриджах. Рубашка. Бриджи… Хах! Парень с грохотом рухнул на пол, а я не сумел удержать попахивающее истерикой девчачье хихиканье.

– Рад, что тебе весело, – обиженно буркнул лорд Церберус и сел на постель, чтобы забытый сапог снять и от штанов избавиться.

Я заценил его мощную спинищу и смехом подавился. Такому кабану магия для усмирения непокорного мужа в постели не понадобится. Я закрыл глаза и взмолился неведомо кому:

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пусть все его гормоны в рост ушли, а не в хуй! Пусть он у него будет как у меня – пиписьковым недоразумением!

Кровать прогнулась под тяжелым телом, одеяло испарилось, и я открыл глаза, чтобы встретить врага лицом к лицу. В конце концов, он же будет не раскаленный прут мне в живот пихать, а всего лишь хер в задницу. Некоторые от этого удовольствие получают.

– В твоих глазах огонь даже тогда, когда тебе чертовски не по себе, – улыбнулся лорд Церберус и успокаивающе погладил меня по груди. – Чего ты боишься?

– Я ничего не боюсь, – вымучил ответную улыбку я, но увидел прижатый к моему бедру хер и онемел.

Да там все двадцать три сантиметра!!! Етить-колотить! Это ж он мне желудок в глотку вытрахает!!!

– Оно и видно, – обнял меня владелец осадного тарана, по злому умыслу гадкого хрыча из пустыни ставший моим мужем. – Я думал, ты по любодеяниям фору любому мастеру дашь, и мой жезл тебя нисколько не смутит.

– Увы, – не стал вдаваться в подробности я. Поймает ведь на вранье на раз. Пиклюк был той еще давалкой!

– Ничего, привыкнешь, – запустил руку в мои пижамные штаны лорд Церберус и поцеловал меня в губы.

Я сделал вид, что ответил, и начал считать кисточки на балдахине кровати, чтобы отвлечься. Двадцать одна, двадцать две… Муж (бррр, звучит-то как мерзко, Господи!) завелся, раздел меня в мгновение ока…

– Вишенка моя сладкая, что с тобой?

– А? – сбился со счета я. Сто восьмая или сто девятая? Вот же блядство! Придется начинать сначала.

– Ты что, совсем меня не хочешь?

Изумление и растерянность в голосе лорда Церберуса меня изрядно напрягли. Не дай бог он от меня откажется! Коннор же ж… Я крепко обнял мужа (буэээ!) за бычью шею и захлопал глазами, мол, что такое дорогой?

– Штефан, – лег на спину он и усадил меня на себя.

И так мне захотелось его в этот момент придушить! К херам это все! Что я, в лесу не проживу? Не первый раз, чай… Магические твари словно услышали мой мысленный крик и ответили далеким завлекательным воем, мол, давай, ага, иди. Пешком. По сугробам. Мы тебя ждем. Етить-колотить!

– Зови меня Штефаном, – повторил муж.

– Штефан, – сдался я и наклонился, чтобы его поцеловать.

Раз ничего изменить нельзя, надо поскорее с этим делом заканчивать. Это как с вывихом плеча. Бац об косяк двери – и свободен. Да, больно, но зато быстро. Я поерзал по херу парня промежностью и заметно его этим возбудил. Поцеловал в губы. Ну же, давай уже, вставляй. Сколько можно лизаться? Тошнит!

– Что не так, Вишенка?

– Все так, – улыбнулся я.

Штефана от моей улыбки передернуло, а потом он многозначительно потеребонькал пальцами мой съежившийся до микроскопических размеров писюн:

– Не ври мне, маленький, это же бесполезно.

Надо же… Еще чуть-чуть, и мой чудо-членик в яйца упакуется. Он и так может? Я собрался с мыслью, зажмурился и попытался хоть как-то ситуацию исправить. Голая баба… Нет? Две голых бабы… Нет? Три? Да что же это, а? И тут я вспомнил проклятие Велимира и возликовал. Упал на широкую грудь мужа и расцеловал его в обе щеки. Нет худа без добра. Я спасен!!!

– Я понял!!!

– Что ты понял? – успел сорвать с моих губ поцелуй Штефан до того, как я выпрямился.

– Меня маг Велимир проклял.

– За что?!

– За то, что я с ним спать отказался, – честно ответил я.

Штефан расширил глаза и заметно потеплел.

– Ты отказался спать с Верховным магом?

– Да.

– И что за проклятие он на тебя наложил? – погладил меня по бокам Штефан.

– Я не смогу получить удовольствие от любодеяния, пока сердце мое взаимной любовью не обуяется.

– А меня ты не любишь.

– Я тебя первый раз в жизни вижу, – не подумав, ляпнул я.

– Так я и знал, – закрыл глаза и уронил руки на постель Штефан. – Ты про меня забыл!

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – погладил его по плечу я.

Мне парня даже жалко стало – он в княжича явно был давным-давно влюблен, а тот с ним даже не переспал ни разу. Пиклюк – он и есть пиклюк.

– Ты не обидел, – открыл глаза Штефан. Покусал губу в раздумьях и решительно подмял меня под себя. Навис горой. Ноги бедрами раздвинул и своим бодрым до невозможности хером к моему животу прижался. – Послушай меня, Ян. Я категорически против насилия, но если я не возьму тебя сегодня ночью, то завтра утром меня на поединок вызовет весь твой отряд сопровождения. Один из них меня убьет, а…

– Нет-нет-нет, – обхватил его за бедра ногами я. – Я хочу быть твоим мужем! То есть не то, чтобы хочу… Ну, ты понял…

Штефан не понял. Он просто услышал то, что хотел услышать, и взял свое, вымазав мою задницу, свой хер и половину постели до кучи в странно пахнущем масле. Не торопясь, наслаждаясь и на рассматривание моей растраханной дырки отвлекаясь. В общем, развлекался Штефан со мной не меньше часа, которые я провел в полуобмороке. Не от боли, которой не было (слава обезболивающему маслу!!!), а от попыток примириться с происходящим – большую часть времени я представлял, что мне делают массаж простаты. Очень полезная для мужика вещь, правда же? К концу процедуры я почти убедил себя в том, что мой муж (уже не «буэ», а скорее «ну и фиг с ним») – не враг, а добрый и крайне терпеливый доктор, с которым лучше подружиться. Мало ли. Вдруг пригодится?

…

– Я даже представить себе не мог, что мое имя на твоей спине будет смотреться так… правильно.

Я промычал нечто невразумительное и засунул голову под подушку. Холодно, пипец, аж уши мерзнут. Штефану надоело пялиться на мою спину, он укрыл меня одеялом и вышел из спальни. Вот и молодец. Я снова задремал, но странное шуршание возле кровати заставило меня перекатиться на другую сторону и даже спрыгнуть на пол.

– Он все-таки тебя взял, – повесил голову Коннор (пиклюк хренов, напугал!), разглядывая что-то за моей спиной.

Я обернулся и увидел в стоящем неподалеку зеркале свою абсолютно белую спину с одной-единственной надписью от плеча до плеча, идущую витиеватой вязью по загривку: STEFAN. Не понял? А где мой черт? Я к нему, знаете ли, привык!

– Как мне теперь жить, любовь моя? – вопросил Коннор, закатывая глаза к потолку в приступе невыразимого отчаяния.

Смотрелось это так нелепо, что я расхохотался в голос.

– Слышь, артист оперы и балета, вали отсюда, пока Штефан тебе лещей не навешал.

– Злой ты, княжич, – обиделся Коннор. Заиграл желваками и медленно пошел на выход.

– Уйдешь ты от меня, – добавил я и шлепнул его по заднице, придавая ускорение.

– Не уйду. Куда мне идти-то? – горестно вздохнул он. Хотел добавить что-то еще, но напоролся на грудь упершей руки в бока Мариши и магическим образом дематериализовался.

Я вернулся к зеркалу и с облегчением обнаружил на спине черта. Правда, над ним теперь красовалось имя Штефана, но следовало признать, что общую картину оно не портило.

– Так и знала, что вы друг для друга созданы, – раскудахталась, увидев татушку, Мариша. – Радость-то какая, а?

– Иди ты к Лешему, – огрызнулся я и пошел одеваться.

Пора приступать к осмотру честно отработанных владений.

…

Замок меня не разочаровал. Наоборот! Я потратил на изучение целый день, но не обошел и половины. Если бы не Штефан, постоянно отрывающий нас с Маришей от увлекательнейшей в мире экскурсии, мы бы даже на обед не явились. Но он отрывал, задавал неудобные вопросы, предлагал пойти сначала туда, потом сюда, потом вообще в лес на лошадях прокатиться (типа романтическая поездка и все такое), а ближе к вечеру отправил Маришу на кухню с поваром знакомиться и зажал меня в укромном уголке под лестницей на третий этаж.

– Вишенка, сладкий мой, маленький…

Я болтался в его руках тряпкой, терпел жадные обнимашки, периодически отвечал на целовашки и считал перья в крыльях ангела на потолке над нашими головами. Восемьдесят…

– Ян!

– А?

– Я тебя совсем не возбуждаю?

Я сосредоточился на заведенном до предела муже (эх, молодо-зелено) и постарался почувствовать себя ужасно виноватым.

– Прости, но заклятие Верхового мага – это тебе не граффити в подворотне.

– Граффити?

– Рисунки неприличного содержания, – поправился я. Похлопал поникшего золотоволосой головой (и хером тоже) Штефана по плечу и повел к людям. – Не переживай ты так, все наладится. Поживем рядышком, пообщаемся, узнаем друг друга поближе, парочку юбилеев справим, а там, глядишь…

– Я знаю способ завоевать твое сердце! – неожиданно повеселел Штефан. Чмокнул меня в макушку и ускакал в неизвестном направлении, не успел я и глазом моргнуть.

– Однако…

– Он в Башню пошел, опять магичить будет, – сказал кто-то за моей спиной. – И это ты его на это спровоцировал!

Я обернулся. Пацан лет четырнадцати, уменьшенная копия Штефана, стоял на последней ступеньке лестницы и сверлил меня нечитаемым взглядом. Ага. Сынок-наследник знакомиться пришел. Я протянул руку. Ну что ж. От него зависит, врагами мы будем или друзьями.

– Ян, рад знакомству.

– Юлий, и я тебе не рад! – проигнорировал мою руку поганец. Окатил волной ненависти с ног до головы. – Будешь доставлять мне или отцу неприятности, я тебя отравлю или магическим тварям скормлю. Понял?

– Будешь палки в колеса вставлять – отцу нажалуюсь и в пансионат отправлю, – топнул ножкой я и грозно нахмурил брови.

Он мои угрозы, как и я хотел, всерьез не воспринял. Хохотнул насмешливо, показал мне средний палец (от уж что не меняется, то не меняется) и отчалил. Ну что ж. Коротко и ясно. По большому счету мне на него было наплевать. Замок большой, всем места хватит. В животе позорно забурчало, и я пошел искать кухню и Маришу. Интересно, чего она там застряла?

…

Кухню я нашёл благодаря воплям, которые из нее раздавались.

– Это что за хрень?!

– Это не хрень, а суп! Вы что себе позволяете, сударыня!

– Ты что, молодого господина травить вздумал? Да я твою тощую шею враз перекручу и супом твоим отравленным до кучи накормлю.

– Он не отравленный!

– Это что за комок сала в нем никак потонуть не может?

– Это мясо.

– Где ты здесь мясо видишь, пиклюк?! Глаза протри, а то я те сама протру. С перцем и солью! Спер, поди все, а хозяевам объедки оставил.

–  Убирайтесь вон из моей кухни!

– Да щас, размечтался. Меня за тобой присматривать прислали, так что выливай эту дрянь в помойную яму, тащи нормальное мясо и начинай заново. До ужина еще два часа. Успеешь.

– Я пожалуюсь лорду Церберусу!

– Жалуйся. Таааак, а это что? Поросенок жареный? А яблоки где?

– Кончились.

– В середине предзимы?

– Да!

– Как же так получилось? Урожай месяц назад всего собрали. Наверное, ты все в одного сожрал. И ведь не подавился!

– Ну все, кошелка старая, тебе не жить.

Я как змеиное шипение шеф-повара услышал, так плечом дверь и открыл. Высокий, тощий жердина замер, не донеся до головы не ожидавшей нападения Мариши гигантского по размерам половника буквально сантиметра.

– Отставить! – рявкнул я по старой памяти. – Вернуть поварешку на место. Живо!

Как ни странно, шеф-повар меня послушался. То ли привычка выполнять приказы сработала, то ли голос мой командирский, то ли страх, что младший муж за свою убитую оруженосицу его по голове не погладит, накатил.

– Ваше Сиятельство, как же вы вовремя, – очнулась Мариша.

Уперла руки в крутые бока, и я понял, что живым из этой комнаты горе-повар не выйдет. Пришлось брать его за плечо и тащить на выход. Народ в кухне, едва за нами закрылась дверь, загомонил разом и со страшной силой, но даже мне в общем шуме удалось расслышать: воровал, недокладывал, тухлое и избавились.

– Врут они все, волки позорные, – раздосадованно пробурчал повар.

– Делиться надо было, тогда бы не сдали, – хмыкнул я и повел…

А куда я его должен отвести? Где Штефан суд и расправу над подданными вершит? Умная мысль в голову не пришла, так что я, как последний дурак, спросил:

– Где кабинет лорда Церберуса?

– Нам налево, – буркнул мужик. Завел меня в подвалы и придушил.

Ага. Нашел кого душить! Я хоть и мелкий, но спецназовец, так что шею ему враз свернул (собаке – собачья смерть). А потом труп с лестницы спустил, страшным голосом завопил и на грудь прибежавшему первым Штефану в слезах кинулся.

– Я хотел его к тебе отвести, а он! Обманул! Накинулся на меня! А я увернулся! А он! Хрясь! И вниз головой! Ужас-то какой, Господи!

– Вишенка, лапонька моя, успокойся, – утащил меня в спальню Штефан. Попытался заняться со мной успокоительным сексом, понял, что ни фига у нас не выйдет, и отнес меня в соседние покои. – Я не хочу больше приставать к тебе с поцелуями и ласками, на которые ты совершенно не реагируешь. Это унизительно для нас обоих. Отныне ты будешь жить здесь.

– Правда? – мигом высохли слезы на моих глазах.

Черт! Сволочи! Кто бы знал, каких трудов мне стоило их из себя выдавливать!

– Правда, – кивнул Штефан, ласково проводя рукой по моему плечу и бедру. Я расслабился до такой степени, что мне это даже понравилось. – Я подожду, пока ты не придешь ко мне сам.

– Ты очень хороший человек, Штефан, – от чистого сердца сказал я и чмокнул его в щеку. – Надеюсь, твой способ завоевания моего сердца сработает.

А что? В конце концов, если он и правда заставит меня себя полюбить, то «долго и счастливо» вполне может сбыться. Штефан ушел, а я постарался изменить базовые установки в своей голове: обнимашки на глазах у слуг – это нормально, подчиняться горе мускулов – нормально, секс между мужиками – это тоже… Тьфу! На этом я сломался и ерундой заниматься перестал. Пусть идет, как идет. По ходу дела разберемся.

…

Только оказавшись по другую сторону баррикады я понял, что по-настоящему влюбленные мужики – это та еще хохма. Неужели я тоже таким со своими женщинами был? Обнять и плакать. Впрочем, не стоит себя обманывать. Я никогда по-настоящему влюблен не был. Да и некогда мне было семейной жизнью заниматься – то одно задание, то другое. Может, поэтому я так и не женился?

Однако в случае со Штефаном хохма была хоть и веселая, но крайне непредсказуемая и местами даже опасная. Точнее, опасным был не он сам, а его путь к моему сердцу, потому что муж (забавный до изумления) принялся дарить мне подарки собственного изобретения. Магом Штефан был довольно слабым, а потому компенсировал отсутствие таланта таинственными опытами, которые проводил, запершись в магической Башне на три замка и две двери (ради безопасности окружающих). Иногда это помогало, иногда нет, но жизнь в крепости затихала на все то время, пока он там заседал, и умирала вовсе, когда он оттуда с очередной своей суперштукой выходил.

Первым подарком стал большой, диковинного вида лилово-красный цветок в желто-синем горшке. Красивый. Уж насколько я в цветах баобаб, но даже мне понравилось. Все было хорошо, пока я не взял горшок в руки. Цветок на мгновение поник, а потом раскрыл полную острых зубов пасть и попытался откусить мне голову. Если бы не отработанные годами рефлексы, которые я сумел этому телу вернуть, ему бы это удалось, а так… Горшок автоматом улетел в стену и разбился, а цветок упал на пол и сделал вид, что умер.

– Прости, Вишенка! – рухнул передо мной на колени Штефан. – Меня он облизывал! Я думал, он и тебя… тоже… вместо меня…

– Спасибо, я как-нибудь без этого обойдусь, – успокаивающе похлопал его по плечу я.

Цветок был красивым (и даже слегка виноватым), Штефан безутешным, а я снисходительным, так что решили дикую красоту не губить и высадили его в оранжерею. В самый дальний и темный угол. Цветок прижался листьями к камням стены и оскалился, но едва мы от него отошли, успокоился, расцвел и жрать соседей по грядке передумал.

Вторым подарком стал флакон духов с изысканным ароматом то ли орхидеи, то ли сирени, то ли освежителя воздуха «Морской бриз». Я в этом деле не фурычу совершенно. Милостиво презент принял и, едва за Штефаном закрылась дверь, тут же восторженно охающей Марише передарил. Она полила себя духами от души, позеленела и хлопнулась в обморок. Я бросился открывать окно и вырубился следом. Нас спасли гуляющие по замку сквозняки: проветрили помещение и привели в чувство. Духи я у Мариши отобрал, Штефану о результатах применения рассказывать запретил (но он все равно узнал) и в сундук с приданым спрятал. Убойная вещь! Газовый баллончик отдыхает. Третий подарок Штефан притащил из леса. Вошел ко мне в спальню на закате и уронил на постель когтисто-шерстистый комок.

– Ты же любишь животных, Вишенка? Ребята говорили, тебя твой жеребец без слов понимает. Может, и она поймет?

Я ответить не успел – магический твареныш мявкнул, херакнул по моей руке острейшими когтями и рванул из комнаты с такой скоростью, что мы его только глазами успели проводить. Штефан пошептал над моей ладонью, залечивая царапины, сел на постель и повесил голову.

– Я безнадежен. Все мои придумки оборачиваются катастрофой!

– Глупости какие. Твои придумки просто не умеют правильно использовать. Не переживай, все наладится, – погладил его по плечу я.

– Думаешь? – оживился он, затаскивая меня к себе на колени.

– Уверен, – кивнул я. Растрепал золотые волосы, как ребёнку, чмокнул в колючую щеку: – Может, с подарками сделаем перерыв?

– Как же тогда твоё сердце завоёвывать?

– А может, ну его? – предложил я. Почувствовал, как напрягся Штефан, и поспешил исправиться: – Я пошутил. Давай словесными подарками ограничимся или музыкой. Ты музыку любишь?

– Люблю, – повеселел он.

Полапал меня чуток и ускакал в лабораторию, а я облегчённо выдохнул и пошёл Лютика дрючить. Ну, а что? Надо же мне было кого-то дрючить! Делать-то все равно нечего. Кино нет, музыки нет, книги в библиотеке скучные, на охоту меня брать отказались категорически (Штефан, чтоб его, под страхом смерти запретил). Даже за жизнь бухнуть не с кем (и нечем – местное пойло было похоже на китайскую водку и пить его было невозможно).

Я всю свою жизнь мечтал об отпуске, в котором ни одна сука в погонах до меня не доберется, но теперь, когда он, наконец, наступил, я затупил. Заниматься-то в нем чем? Куда бы я ни сунулся (кузница, оружейная, тренировочный плац), везде меня вежливо посылали нахуй. На Штефановский, естественно. Мол, негоже младшему мужу делами старшего заниматься. Етить-колотить! Я злился, кипел, но бучу поднимать не спешил. Разведка и подготовка к перевороту – дело первостепенное, но зело нудное. И скучное!!!

Хоть театр заводи! Или праздник какой устраивай, развратно-порнографический. Вот чего мне в этом мире реально не хватало, так это порнухи. Эх, я бы сейчас оторвался! Воздержание давало о себе знать. Членик по утрам бодро таращился в потолок, яйца чугунели, а настроение портилось. Секса хочу! С женщиной! Увы, те несколько женщин, что обитали в замке и близлежащих пределах, охранялись, как Форт Нокс. Да и страшные они были. Штефан и то красивее. Может, если его в бабские тряпки… Нет. Нет-нет-нет! Если я с ним когда-нибудь по желанию пересплю, то только как с мужиком. Анальный секс, конечно, жесть и все такое, но я ж мужик. Хочется же ж засадить-то! А у него в заднице наверняка узко, тесно, и моему членику там будет страсть как хоро… Етить-колотить! Куда меня понесло?!

– Эх, жизнь моя жестянка, ну ее в болото, – проскрипел я мультяшную припевку Водяного, выглянул в окно…

Вспомнил про сноуборд и обуялся. От я лох! Столько времени даром потерял!

…

Чулочки, подвязочки, рюшечки на рубашечках, бриджи в обтяжку, камзолы вприлипку, меховые мантии аж три штуки – тьфу! Я перерыл весь свой гардероб в поисках подходящей для катания на сноуборде одежды, но окромя мундира (летнего) ничего не нашел. А снег за окном манил, искрился, переливался на солнце и провоцировал девственно-белым покровом на необдуманные поступки, тем более что горка, длиной метров двести и перепадом высот градусов эдак в 50, начиналась прямо у подножия крепостной стены. А я сноубордист, и на такое в принципе спокойно смотреть не могу! Пришлось залезать в конюшенное, а сверху напяливать мундир. На голову я нацепил Маришин пуховый платок на манер арафатки (на какое-то время мой нос и горло это спасет), а потом залез под кровать и вытащил оттуда собственное изобретение – поднос для жареного кабана, спертый из кухни и переделанный под сноуборд (кто бы знал, каких трудов мне стоило его обтесать и кожаные крепления к нему присобачить так, чтобы никто ничего не заметил и инструменты у меня не отобрал), плюс нечто, напоминающее русские валенки вместо ботинок. Вот бы меня сейчас ребята из моего отряда увидели. Бомжара первостатейный. Но мне было плевать на всех и вся. Снег же! Горка!

…

Обед. Как много в этом слове… Народ бодро шевелил булками в столовую, Мариша понесла поднос с едой Штефану в Башню, а я выскользнул из покоев страшной тенью, изредка громыхающей неподъемным сноубордом об пол, и пошуршал на чёрный выход. Главное – угодить в получасовой промежуток, когда «как бы потайная» дверца, ведущая за стену, охраняться не будет. Выйду наружу, и привет. Часовые на угловых башнях бдили только в темное время суток, да и то скорее ради прикола и соблюдения традиций, чем по делу – за последние сто лет желающих самоубиться у стен замка не было, а о последнем представителе великого рода Церберусов шла такая дурная слава, что разбойники в его владения нос в принципе не совали.

Сплетни про мужа я первым делом у местных старожилов выспросил. Как водится, в них он был Самым Страшным Монстром на свете: и женщин (в том числе свою жену) зельями ядовитыми травил, и людей в зверей превращал, и деревни огнем драконьим сжигал, и замок то и дело взрывал, и вообще был буйно-помешанным пожирателем младенцев, трехголовым оборотнем и Черным магом. Жаль, что народ тут про пришельцев, вампиров и Звёздные войны не знал. Было бы еще интереснее.

Мужики сплетни пересказывали с суровыми лицами и тщательно скрываемым удовольствием, но даже мне было понятно, что никто самого Штефана в замке не боится. Другое дело его придумки, от которых все шарахались, как черт от ладана. Я, наслушавшись нелепых и большей частью кроваво-жутких историй, проникся к нему уважением – несмотря ни на что, он продолжал гнуть свое. Мало кто так может, но я в числе избранных, а потому «Да здравствует девственный склон и сноуборд! Ура, товарищи!»

Время для своего первого горнолыжного эксперимента я подбирал долго и тщательно, по всем правилам военной науки и моего богатого боевого прошлого, ибо цена высока – если меня застукают за «о-боже-вишенка-это-смертельно-опасно» занятием, то такой заботой окружат, что страшное дело. Или вообще в покоях запрут. Понятное дело, я оттуда сбегу, но сам факт.

Раньше я думал, что в людях не надо будить зверя, но с тех пор, как попал в заботливые ручищи Штефана, к этой незыблемой аксиоме добавились важные дополнения: восхищенного любовника и упоротую мамашу в мужиках тоже будить не стоит. Я вот по незнанию разбудил – теперь огребаю. Ну да ничего, справлюсь. Как накатаюсь от души, как обрету олимпийское спокойствие, так сразу к усыплению в Штефане мамаши и приступлю. Куда мне торопиться?

В военном деле главное что? Правильно. Подготовка. Я учел все, кроме одного – того, что Штефан бдит за мной круглосуточно и, сука такая, незаметно. Маг хренов, ни стыда, ни совести. Так что когда я тихой сапой по яйца в снегу прошлепал вдоль крепостной стены до облюбованного спуска, он меня там ждал – стоял, сложив руки в замок, и нервно перебирал большими пальцами. Я рта не успел раскрыть, как он засыпал меня вопросами:

– Что ты задумал, Вишенка? Почему так странно одет? Зачем тебе кухонный поднос?

– Скучно мне, – пробурчал я в великой досаде. Етить-колотить, попался, как последний салага! Поставил борд на снег, влез в крепления и скоренько с ними завозился. – Развлечься решил.

– Как? Выйдя за стену в нелепом наряде?

– А в каком наряде я должен был выходить? – выпрямился я и изобразил страшное негодование. – В замке портного нет! В деревне нет! Надеть нечего! Тебя не допросишься!

– Ты ж не просил, – растерялся от моего напора Штефан.

– Ты должен был догадаться! – вошёл в роль истеричного пиклюка я. Взмахнул руками как бы в возмущении… Борд дернулся и понесся вниз.

– Ян!!!

– Иээээээааааххааааа!

Я счастливо орал все те пару-тройку минут, что несся практически неуправляемой ракетой вниз. Корыто было слишком тяжелым, а мои ножонки слишком слабыми, чтобы договориться полюбовно, но мне было похеру. Кайф! Етить-колотить! Каааайф! Я взлетел птицей над незаметным под снегом холмиком… И сбил с ног оказавшегося на моём пути Штефана. Мы покатились кубарем и остановились только возле очередного бугра: Штефан на спине, я на нем, а мой первый борд вокруг нас щепками.

– Поймал, – прошептал Штефан и вырубился.

Если б он сознание не потерял, я б его задушил. Ну. Может, и не задушил, силенок маловато, но хотя бы попытался!

…

Скандал, который я закатил слишком заботливому мужу по возвращении в замок, слышали, наверное, даже за Гарнакской грядой. Ну, а что? Во-первых, лучшая защита – это нападение, во-вторых, разумных речей от меня слышать не желали, а в-третьих, моя слабость была моей силой. Психология и манипулирование – второе я настоящего разведчика, как ни крути. Особенно в этом немощном теле.

– Я тебе муж или не муж?!

– Муж, но…

– Ты меня в клетку посадил, как зверька полоумного! Как бабу истеричную!

– Ты не…

– На плац не пускаешь, на охоту не берешь, даже нож столовый в руки не даешь!

– Ради твоей же…

– А я! Княжич! Военную Академию закончил!

– Вишенка, пожалуйста…

– Сбегу нафиг! Пусть меня ночью магические твари сожрут! Одежды нет, развлечений нет, ничего нет! Борд – и тот поломал, мерзавец! А я его сам делал! Своими руками!!!

– Лапонька, сладкий мой, я все исправлю, правда. Перестань, ну же.

Успокоился я только тогда, когда получил все, что хотел: доступ ко всему и вся, Коннора как мальчика для битья на плацу, несчастного оборотня Маннера в качестве портного и обещание сделать такой борд, какой я захочу. Штефан повесил голову и уполз в свои покои побитым щенком, я упал на кровать, закрыл глаза, чтобы насладиться победой… и едва успел увернуться от летящего в глаз кулака… то есть от пощечины, которую хотела мне залепить Мариша. Я такой злой ее никогда не видел.

– Ты что творишь, пиклюк безголовый?! Жить надоело? На подносе он с горы покататься решил! Я те покатаюсь!

Я спрятался за столбик кровати, но это не помогло, потому что мокрое полотенце в ее руках превратилось в грозное оружие и хлестко приложило меня по заднице. Пришлось предпринимать стратегическое отступление.

– Мариша, ты чего?

– Я чего? Это ты чего! Разве можно так с людьми обращаться?! – двинулась за мной она.

Я ускорился, бубня на ходу:

– Нормально я обращаюсь. Вежливо. И вообще, никого не трогаю, никому дорогу не перехожу, живу себе тихо-мирно…

– Да мы тут всем замком чуть не поседели, на твои выкрутасы глядючи, что уж про Штефана говорить, а ты ему вместо благодарности скандал закатил. Пиклюк неблагодарный!

– Я его меня спасать не просил!

– Я просила, – неожиданно успокоилась Мариша и села на постель.

– Ты? Зачем? – плюхнулся с ней рядом я. Толкнул плечом в плечо.

– Дурак ты, Ян. Ох, дурак, – свернула полотенце в квадрат она. Развернула. Снова свернула. – Люблю я тебя. Живым хочу видеть и счастливым. Как можно дольше.

– Кха, кха, что? – подавился воздухом я. Она меня любит?! Сдурела совсем? Пятьдесят лет тетке!

– Как сына люблю, глупый, – толкнула меня плечом в плечо она.

Я облегчённо выдохнул и решил такое серьёзное заявление без внимания не оставлять:

– Сын из меня не очень, ты же знаешь. Мамы у меня никогда не было, но если бы была, я бы хотел, чтобы она была похожа на тебя.

– Льстец и обманщик, – проворчала Мариша, незаметно убирая капли слез из уголков карих с золотом глаз. – Ладно, меня ты успокоил. Иди с мужем разбирайся, его из-за тебя чуть удар не хватил. И не зубоскаль! А то хуже будет.

Фраза царапнула слух наждачкой, и я спорить передумал: недавно с одним старым хрычом позубоскалил – до конца новой жизни с последствиями разбираться буду. Да и правда в её словах есть. Штефан же не знал, что я специально с горы сиганул, и перепугался.

Я представил себя на его месте, и мне стало так стыдно, что уши полыхнули. Об этой стороне дела я не подумал. Впрочем, товарищи вроде меня о моральной стороне победы крайне редко думают, иначе никогда бы в разведку не пошли. Те, кто думает, в дурке свои дни заканчивают или еще где похуже. Однако меня это не оправдывало. Штефан же мне ничего плохого не сделал, а с ним, как пиклюк. Эх…

Так что я пришел к нему в спальню, залез под одеяло, голову на широкую грудь положил и виновато носом захлюпал, мол, друг, я не хотел.

– Я все для тебя сделаю, Ян. Правда. Только не пугай так больше, – обнял меня он.

– Прости, – искренне извинился я. Погладил его по животу пальцами, чуток завидуя шести идеальным кубикам пресса. У меня раньше почти такие же были. – Я не думал, что меня кто-то увидит. Обед же.

– Мариша увидела, когда еду мне принесла. Чуть из окна не выпрыгнула! Нельзя так с ней. Она же женщина.