Текст книги "Развод. Я хочу стать мамой (СИ)"

Автор книги: Виктория Вишневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3. Арина

Я сумасшедшая, раз поехала домой к незнакомому человеку. Но мне уже всё равно. К отцу и сестре нельзя, домой тоже, а подруга так и не смогла договориться с комендой.

Гостиница – вариант. Только я недавно заплатила за свою однушку, и денег осталось немного. Занимать потом у кого-то не хочу.

Ага, и вместо того чтобы влезать в долги, еду в одной машине с заместителем министра финансов по округу. Отличный план, просто супер!

– Ты есть хочешь? – спрашивает он, не отрываясь от дороги.

– Не знаю, – касаюсь ладонью живота и вспоминаю слова врача. Сейчас нужно особенно следить за собой. Из‑за удара может начаться воспаление, и это потом плохо скажется. Нужно ещё тщательно смотреть за организмом. – Вроде нет.

Мы всё равно останавливаемся у магазина.

– Посидишь в машине или пойдёшь со мной? Надо что-нибудь купить, у меня дома не так много продуктов, – он ставит машину на ручник.

– Посижу тут, отпишусь пока подруге.

– Паспорт мой ей не забудь скинуть, – усмехается и выходит.

Я закусываю губу. А я уже скинула. Но он об этом не узнает.

Пока сижу одна, пальцы дрожат, экран телефона светит прямо в лицо. Пишу хозяйке квартиры, что это последний арендный месяц. Потом я съеду. Чтобы Кирилл не приходил и не вымещал на мне злость. Папе тоже пишу, коротко: «Я в порядке. Не пропала».

Август, чьё имя до сих пор вызывает у меня тихий смешок (ну правда, как в календаре!), возвращается минут через пятнадцать. Закидывает пакет с продуктами на заднее сиденье, всего на секунду смотрит на меня – как будто проверяет, не исчезла ли – и мы стартуем.

А я сама думаю? Почему не сбежала? Да некуда просто.

Через десять минут уже поднимаемся в лифте. Металлическое зеркало показывает меня бледной, глаза узкие, слегка опухшие от утренних слёз. Мне ужасно страшно, но этому мужчине почему‑то хочется доверять. Он не выглядит плохим. Спокойный, аккуратный.

Но и Кирилл не был похож на абьюзера…

– Пошли, выберешь комнату, – говорит он так просто, будто мы давно знакомы.

Квартира правда огромная. Скорее пентхаус: два этажа, большие окна, мягкий тёплый свет. В таких местах живут богачи из кино.

Он поднимается со мной на второй этаж и открывает одну из дверей.

– Здесь есть замок, закрывающийся изнутри, – показывает, как щёлкает язычок. Щёлк – и будто мир чуть спокойнее. Мило, что он это уточнил. – Либо можешь выбрать комнату на первом, но там сплю я.

– Меня устроит здесь, – киваю. Разные этажи – ещё лучше. Может, хоть посплю спокойно, а то сегодня всю ночь рыдала в подушку.

– Располагайся. Душ в конце этажа. Я буду на кухне, приготовлю что‑нибудь на ужин.

– Спасибо, – шепчу.

Он уходит первым. Я бросаю на кровать небольшую сумку, с которой собиралась к подруге, и достаю вещи для душа. Самые простые, абсолютно не сексуальные. Хочется быть невидимкой.

Тёплая вода стекает по плечам, смывает уличную пыль и остатки истерики. Потом я стою перед зеркалом и ещё минут десять тупо пялюсь в гематому на животе. Она фиолетовая, как слива. Пальцем трогать страшно.

Хоть бы обошлось… Удар был сильным, но из симптомов, о которых говорил врач, ничего подозрительного нет. Только тянет и ноет.

Так. Всё будет нормально. Обязательно.

Переодеваюсь и, почти заблудившись в этой квартире-лабиринте, нахожу кухню. Август, уже в домашнем костюме, стоит у плиты и что-то мелко режет на доске.

Чтобы хоть как-то отблагодарить его, я становлюсь рядом и помогаю: мою помидоры, подаю специи, мешаю соус. Мы разговариваем чуть-чуть, осторожно. Он не задаёт лишних вопросов, не произносит имя Кирилла – и за это я ему ужасно благодарна.

Я на полчаса выдыхаю, забывая, в какой заднице была сегодня утром.

Готовим обычную пасту болоньезе. Когда всё готово, садимся за стол. И впервые за долгий день мне становится спокойно. Как будто я пришла в место, где никто не кричит. Где можно просто есть макароны и молчать.

– А у вас не будет проблем с девушкой, если она узнает, что я здесь? – неожиданно спрашиваю.

Для одного человека квартира большая. Да и у такого красавчика вряд ли никого нет.

– А похоже, что здесь живёт кто-то, кроме меня? – он поднимает бровь, оглядывая пустую комнату. Голос его отдаётся эхом.

– Не особо… – ковыряю пасту вилкой. – Но… Вдруг из-за меня ваша личная жизнь может полететь коту под хвост. Не хочу всё испортить.

Особенно ответно на его доброту.

– Она уже давно там, – усмехается он, не глядя, накручивая спагетти на вилку.

– Неудачные отношения? – осторожно заглядываю ему в лицо.

– Нет подходящей пассии. А из-за работы искать времени нет, – пожимает плечами. Интересно, сколько ему лет? На вид не старый, но точно старше меня. Лет двадцать пять? По уму и речи ему лет сорок, как минимум.

– Найдёте ещё, – улыбаюсь и наматываю пасту на вилку. Вроде и хочется есть, запах тёплый, томатный, а кусок всё равно в горло не лезет. Заставляю себя всё-таки немного поесть, чтобы не позорно клацать зубами.

– Ты тоже, – говорит, будто успокаивая.

– Ой, нет, спасибо, – фыркаю и качаю головой. – Мне пока хватило отношений.

– Как ты в них увязалась? Не видно было с самого начала, что он… ну, ублюдок?

Грубо, но в точку. Я вздрагиваю, но даже благодарна за честность.

– А вы бы могли подумать?

– Нет.

– Вот и я – нет, – вздыхаю. – Он был совершенно нормальным. А потом будто что-то щёлкнуло. Хорошо, что мы были недолго, около полугода. Не строили серьёзных планов.

– И не обзавелись детьми, – кивает он, глотая воду.

– Я хотела, – улыбаюсь сама себе, понимая, какая я мечтательница. – Но не сейчас. Сначала надо доучиться. Потом поработать немного. А теперь ещё и мужчину нормального найти. А вы?

– Что я? Я мужика искать не собираюсь, – хмыкает. А во взгляде озорной огонёк пробегает. А не такой уж он и серьёзный, как кажется…

Я прыскаю и подаюсь вперёд, локтем едва не опрокинув вилку.

– Нет, вы планируете в будущем жениться? Или так и будете холостяком-чиновником?

– Всем хочется семьи, – он на секунду серьёзнеет. – Я не исключение. Но у моего младшего брата и то дети раньше появятся. Гуляка ещё тот. Но у него и возраст такой, весёлый.

– Братец Май, – вспоминаю его имя и улыбаюсь.

– Ну перестань смеяться, – впервые морщится он, но без злости. – Мне нравятся наши имена. Есть в них что-то… необычное.

– Мне тоже нравится, – говорю искренне, и это слышно. – Считаю, нужно продолжить семейную традицию и назвать сыновей Сентябрь и Декабрь.

– А потом меня упекут в дурку, – смеётся мужчина. Смех у него красивый, бархатистый, как тёплое одеяло. Я невольно расслабляюсь, и вдруг чувствую, как накатившие за эти дни усталость и тревога чуть-чуть отступают.

– Спасибо вам ещё раз, – вырывается у меня почти шёпотом. – Что помогли мне.

– А тебе за то, что составила компанию в этой мрачной и холодной квартире, – он поднимает бокал с водой, как тост. Мы чокаемся обычной водой.

Мы говорим и говорим; после ужина оказываемся на диване. Слова бегут лёгкими шагами, сворачивают в смешные истории, возвращаются к серьёзному. Я не замечаю, как начинаю клевать носом: а плечо моего спасителя оказывается ровно там, где надо.

Я прижимаюсь щекой, моргаю – и всё. На секунду закрываю глаза и почему-то подсознательно верю этому мужчине, засыпая рядом.

Глава 4. Арина

Наши дни

После того вечера я и сама не заметила, как мы с Августом сблизились.

Всё пошло совершенно не по плану…

Он помогал мне с больницей, разрешил пожить у него столько, сколько потребуется, пока не сойдут все синяки. Ни разу не тронул, не сделал ничего против моей воли. Был учтивым, заботливым, и это… это заставило меня ему довериться. Влюбиться. Но уже по‑настоящему.

Не сразу, конечно.

Недели через две я ловила себя на том, что прячу взгляд и одёргиваю руку при любом его прикосновении – не потому что страшно, а потому что щекотно внутри от новой, пугающе тёплой близости.

Я думала, что уеду – и наши пути разойдутся. Но Пятницкий пошёл дальше, начал устраивать свидания, взял и… пошёл в наступление. У нас ведь был договор: у себя в квартире он ничего мне не сделает.

Стоило мне съехать – этот мужчина пошёл в атаку. А я и не особо защищалась… Чувства вспыхнули у обоих.

Казалось бы, всё идеально. Но даже в этом знакомстве был подвох.

Первый год мы жили друг для друга, ловили кайф от каждого дня.

На второй – захотели детей.

Бог не давал.

Пытались ещё и ещё…

Анализы, обследования, надежды. Попытка забеременеть – и… выкидыш. Осложнения, снова безрезультатные попытки, снова одна полоска на тесте.

Мы решились на ЭКО. Подготовка, гормоны, огромный стресс для организма – и опять неудача.

У меня опускаются руки. Чувствую себя сломанной: ни забеременеть не могу, ни ребёнка выносить не смогла.

Каждый раз ненавижу себя. И его, бывшего, за то, что он сделал со мной. Тогда я всё же не смогла отделаться лишь синяками.

Тяжело вздыхаю и швыряю очередной отрицательный тест в урну. Следующий сделаю только через месяц. И то – уже ни на что не рассчитываю. В горле ком. Хочется плакать.

У меня есть работа, есть любящий муж. И я, кажется, хочу семью ещё сильнее. Я ребёнка хочу. Мамой стать. Я так многого прошу?

– Ариш, завтрак! – зовёт муж через всю гостиную. Как всегда громко, как он умеет, что даже в туалете слышно.

Я встаю, выпрямляюсь, смахиваю вдруг выступившие слёзы. Устала уже плакать. Должна бы привыкнуть, что чуда не случится… но не привыкается.

Вымываю руки, выхожу из туалета и пытаюсь натянуть улыбку. Не хочу заразить Августа своим испорченным настроением.

Захожу на кухню – и будто попадаю в другой мир. У окна мягкий утренний свет, на плите шкворчит сковорода, пахнет поджаренными яйцами, свежим укропом и сладкими помидорами.

Август стоит у плиты, сосредоточенно выкладывает яичницу на тарелки, ровно раскладывает помидорки и сверху щедро посыпает зеленью. Он так увлечён, что не замечает меня.

Подхожу и обнимаю его со спины. Прижимаюсь крепко-крепко, зажмуриваюсь и на секунду забываюсь. Только этот мужчина помог мне справиться со всем дерьмом, с которым я столкнулась за последние пять лет. Мы столько всего пережили – и я ему за многое благодарна. До боли в груди.

– М-м-м… это такая благодарность за завтрак? – улыбается он, не оборачиваясь. – Я готов готовить каждый день.

– Я тебя за язык не тянула, – улыбаюсь в ответ, нехотя отлипаю и шмыгаю под мышку, чтобы заглянуть на тарелки. – Как же вкусно выглядит!

– Садись уже, ешь, – кивает на стол. – А то опоздаешь.

– Не опоздаю, – плюхаюсь на стул и с нетерпением потираю ладони. – У меня есть личный водитель.

– Есть, – коротко кивает, скользя по мне тёплым взглядом и ставя передо мной тарелку. – Ещё и работает бесплатно.

Я смеюсь – легко, по‑настоящему. От тепла кружится голова, и на миг становится не так страшно. Может, чудеса и не случаются по расписанию. Но одно чудо со мной произошло. Это мой муж.

– А у него вторая работа есть. На семью хватает.

– Так-то я министр, а такси – так, для души, – шутит он. Его тёплый смех как лампа – разгоняет сумрак внутри. Но стоит на секунду отвлечься, и я снова проваливаюсь в свои мысли.

А если… взять ребёнка из детского дома?

– Ты опять делала выручку фармацевтам? – вдруг спрашивает Август.

– Ты о чём?

– Опять накупила тестов и теперь делаешь их каждую неделю?

Неловко чешу висок. Как узнал?

– Я же со своей карты покупала. Откуда знаешь?

– По твоему лицу легко догадаться. Слишком грустное.

– Ну, пора бы уже привыкнуть, – бурчу, уткнувшись в тарелку.

– Арин, – он накрывает мою ладонь своей. Тёплой, уверенной. Во мне всё сжимается. Я вскидываю взгляд и замираю, боясь услышать ту самую фразу. «Я тебя бросаю».

Я знаю, как сильно Август хочет семьи. До меня он ни с кем толком и не сходился: работа-работа-работа. А со мной как будто выдохнул, зажил. Я видела, как он светился, будто у него внутри зажгли гирлянды. Он стал брать выходные, уходить вовремя, а не ночевать в офисе, как прежде.

– Давай пока успокоимся? – мягко говорит он.

– Я спокойна.

– Я не про это. Давай пока перестанем хвататься за ребёнка, а?

Я замираю. От него я ждала чего угодно, только не этого.

– Нужно передохнуть, – он осторожно сжимает мою ладонь. – Наши организмы, особенно твой, живут в стрессе. Им нужен отдых. Мозгам тоже. Отпустить эту мысль, жить как живётся. Чем больше ждёшь, тем сильнее разочарование, так ведь? А так – отдохнём, забудемся, и, может, всё само получится.

Знаю такие случаи. Знаю…

Но кто сказал, что отпустив, а потом вернувшись к этому через год, мы справимся?

Гарантий нет. А время идёт.

А вдруг случится чудо? Я уже и не знаю, за какую мысль держаться.

– Может, ты и прав, – шепчу. – Давай перестанем гнаться за детьми. Пока что.

– Подумай о карьере, – улыбается муж, и в глазах у него хитрые искорки. – Обычно, как только женщина о ней мечтает, случайный залёт рушит все планы.

– Дурак, – бью его кулаком в плечо, не сильно.

– Дурак-дурак, а кто-то опаздывает на работу.

– Мы опаздываем! – восклицаю и быстрее отправляю в рот последние кусочки вкусноты, которую он приготовил. Золото, а не мужчина.

Мы быстро одеваемся. Едем в университет, где я работаю. Август, как всегда, подбрасывает меня по пути.

– Надолго сегодня? – спрашивает он, притормаживая у входа.

– Нет, три пары. Потом с сестрой в кафе встречаюсь – говорит, надо поговорить.

Она выглядела встревоженной вчера вечером.

– Хорошо, – он целует меня в щёку. В губы возле работы я ему запретила – тут свои правила. – Звони. Может, сегодня освобожусь пораньше и заберу тебя.

– Люблю тебя.

– И я тебя.

Вылетаю из машины, бегу к университету. По пути снова приходит сообщение от сестры.

«Сегодня точно всё в силе? Кажется, я придумала, как вам с Августом стать родителями».

Я сглатываю, хочу уже написать ответ, но одёргиваю пальцы.

Мы договорились с мужем не думать об этом. И я выгоняю все мысли из головы и быстрее бегу на пару.

Глава 5. Арина

– Арина Михайловна, а вы у нас надолго?

– Что за вопросы, Самойлов? – не поднимая головы от плана, черчу строчку за строчкой, пока непутевые студенты один за другим тянутся за заданиями.

– У нас в школе училки по английскому через полгода в декрет уходили. А вы уже три года держитесь, рекордсменка, – Самойлов сам себя смешит и гогочет, как болван. – Вот и спрашиваем: что-то долго вы у нас. Терять вас не хотим, вы добрая.

– Держите, – протягиваю ему лист с задачами.

– А я уже брал.

– А это тебе дополнительно. За неуместные вопросы преподавателю. Если решили от меня избавиться – не надейтесь.

Он угрюмо принимает лист, морщит нос.

– Вот и пошутил.

Разворачивается с дружками и уходит, шаркая кроссовками по линолеуму, а я чувствую, как меня внутри тянет в разные стороны. Горло на секунду сводит.

Почему эти вопросы посыпались именно сейчас, когда мы с Августом решили больше эту тему не затрагивать и не гнаться за детьми? Как назло, и сестра туда же. Что она там придумала? Травами меня пичкать? Или… из детского дома взять?

О последнем я как раз думала последние месяцы. Думала – и… не решилась.

Звенит звонок. Перерыв заканчивается, у меня начинается вторая пара. Потом – третья. К концу дня голова гудит.

Накидываю пальто, завязываю шарф на шее и выхожу на улицу, попутно прощаясь со студентами. Несмотря на осень и прохладный ветер, решаюсь прогуляться до кафе. Оно недалеко, но я успеваю замерзнуть за какие-то десять минут.

Захожу в помещение – и тёплая волна обдаёт лицо, щеки начинают покалывать. Скидываю пальто, шарф, проскальзываю к первому свободному столику у окна. Заказываю кофе и пирожные, достаю телефон и пишу Августу, что жду сестру.

Через пять минут в кафе влетает Лена.

– Приветик! – радостно щебечет, чмокает меня в щёку и плюхается на стул. – Ты уже заказала?

– Да, – и мне как раз приносят мой кофе. Лена делает заказ – всего один чай. Сразу понимаю: с деньгами у неё опять туго. Не в первый раз. Она что, уже спустила то, что я ей давала?

– Опять проблемы с деньгами?

– Немного, – шепчет, пряча взгляд в чайнике. Стыдно, что тратит так бездумно?

Она не работает, только недавно закончила учёбу. Устроиться никуда не выходит, и помощи ждать не у кого. Папы не стало три года назад, отчего у меня и произошёл выкидыш после долгой попытки забеременеть. Сильно перенервничала.

– Заказывай. Я заплачу.

Она мнётся, как школьница у доски, но всё-таки позволяет уговорить себя на пирожное. Официантка уходит, и я не выдерживаю:

– Ты утром отправила мне странное сообщение, – говорю и обхватываю кружку ладонями, грею пальцы.

– Знаю, – Лена закусывает губу. – Не удержалась. Пришло в голову – и всё. Не пойми неправильно: я просто предложу, а ты сама решай.

– Не пугай, пожалуйста.

– Ладно, слушай. Ты же знаешь, у меня с деньгами вечно туго. Я решила стать суррогатной матерью.

– Чего, блин?.. – кофе застревает где-то в горле, я едва не поперхнулась.

– Дослушай, а потом осуждай, – торопится она. – Суррогатным мамам хорошо платят. У нас в регионе можно до пяти миллионов заработать. Квартиру снимают, анализы, врачи – всё покрывают. Всего лишь год – и все мои долги закрыты.

Я смотрю на её тонкие пальцы, на слишком лёгкую куртку для такой погоды – и у меня внутри всё осыпается.

Я знаю, как Лена нужны деньги. Она вечно куда-то встревает, тратит бездумно. Нулевая финансовая грамотность. Но и бросить я её не могу. Всё же родная сестра. И родителей у нас нет, помочь некому.

– Так вот, я прошла обследование, – она суетится, мнёт салфетку. – Организм хоть сейчас троих родит. Но представляешь, чтобы стать мамой официально, в клинике, мне нужно иметь двоих своих. Двоих! Представляешь?

– Оу… не знала, – выпаливаю, попивая кофе, обжигаюсь и делаю вид, что всё окей. – А ты уверена, что, став суррогатной матерью, потом сможешь отдать своего ребёнка?

– Конечно, – говорит уверенно. И смотрит на меня так, будто я чушь какую-то сказала. – Зачем мне чужой ребёнок? Биологическими родителями будут мама и папа. Те, кто не могут выносить, у кого яйцеклетка не приживается. Ну, как у теб…

Она обрывается, ладонью затыкает себе рот. В комнате становится тихо-тихо, только часы тикают.

Я натягиваю улыбку.

– Я тебя поняла.

– Так вот… – она подаётся вперёд, локти на стол, глаза блестят. – У меня к вам с Августом предложение. Не перебивай, выслушай. Я могу вам помочь. Стать вашей суррогатной матерью. А вы взамен поможете мне, заплатив. И тебе больше не придётся меня тянуть.

Я застываю с кружкой в руке.

Я ожидала чего угодно. Церковь. Знахарки. Медиумы. Травы. Но не того, что родная сестра предложит родить нам с мужем ребёнка.

– Смотри, – я ещё не успеваю ничего сказать, а она уже раскладывает по полочкам: – Ребёнок будет на сто процентов ваш. Твоя яйцеклетка, материал твоего мужа. Подсадят ко мне. Ты, в свою очередь, будешь знать, кто твоя суррогатная мама. Ну… то есть я. Сможешь меня контролировать, следить за развитием, все дела. Главное – я буду рядом, чего во многих клиниках не позволяют. Никакой анонимности, всё под твоим контролем. Я, родная тётя, буду любить его, как племянника или племянницу, заботиться о малыше, выношу, рожу, подпишу отказ, и всё – малыш ваш. Я никогда ему не расскажу, что носила его. А взамен… мне просто нужна материальная помощь.

Я хлопаю ресницами, не в силах переварить всю эту информацию.

Суррогатство… Я всегда боялась этого, как огня. Что женщина прикипит к моему ребёнку и не отдаст. А хуже всего… Я сама хотела выносить его. Сама родить. Испытать на себе все прелести токсикоза, эти специфические чувства. Ходить по квартире как пингвин, получать всю ласку и заботу от мужа. Но я понимаю: мне это не светит.

Даже ЭКО не удалось.

Выхода, кроме суррогатства, больше нет.

Но это так страшно, так… неправильно, что ли? Хотя разве не для таких, как мы, придуманы такие программы?

А Лена искренне хочет помочь… Со своей выгодой, конечно, и не скрывает её.

– Не знаю даже, что тебе сказать, – шепчу, и голос ломается.

– Всё нормально, – бодро успокаивает сестра, но пальцы у неё дрожат. – Это тяжёлое решение. Я понимаю, что ответа сейчас не получу. Поговори с Августом, взвесьте все «за» и «против». И я буду готова выслушать ваш отказ.

Я слушаю её, слушаю…

А внутри – тайфун. Бабочки кружат по всему телу, царапают крыльями нутро. От радости. От надежды. Что… я смогу стать мамой своего ребёнка?

Глава 6

Нет, я пообещала Августу, что мы пока закроем эту тему. Отдохнём, а потом попробуем снова.

– Спасибо тебе за помощь, я подумаю, – отвечаю, чтобы не обижать сестру. Или оставляю себе шанс на раздумья.

Нет, такие решения я не буду принимать в одиночку. У меня есть муж, с которым нужно посоветоваться. Или хотя бы излить душу.

– А за тобой Август приедет? – вдруг спрашивает сестрёнка. Поглядываю на время в телефоне.

– Да, должен быть минут через двадцать.

– Тогда пока поедим, поболтаем. Ко мне недавно приходила хозяйка квартиры…

Внимательно слушаю её, но всё равно отвлекаюсь на её необычное предложение.

Зачем она это сказала? Теперь я мучаюсь. Аж бесит. Сколько можно? Август, где ты?

Высматриваю его всё время и радуюсь, как ребёнок, когда вижу его паркующуюся машину у кафе. Готова подлететь с места, но расплачиваюсь и никак не могу перебить сестру, чтобы сказать, что ухожу.

И Август меня опережает. Заходит в кафе, направляется к нашему столику. При виде него подскакиваю, торопясь:

– Сейчас, минутку, и пойдём.

– Не торопись. Как дела, мелочь? – целует меня в щёчку и по-доброму отзывается к Лене, взъерошив ей волосы на макушке. Она тут же их поправляет, дуется.

– Нормально у меня всё, – бурчит, отворачиваясь. Но и улыбается.

Они не особо общаются и при встречах держатся друг от друга отстранённо. Я пыталась их сдружить, но Август говорит, что ему не обязательно общаться с моими родственниками.

Сегодня они ведут себя как-то по-другому.

И я даже в голове не могу уложить, что младшая сестра родила бы нам ребёнка. У нас не так много разницы в возрасте, но всё же.

– Я готова, – сообщаю, накинув пальто. – Пойдём?

– Давай, Лен, пока, – муж поднимает ладонь, прощаясь.

Мы уходим, оставляя сестру в кафе. Я оставила денег больше, чем нужно. Надеюсь, заберёт. Невидимая помощь, так сказать. Ей и самой неловко уже клянчить, но что поделать, если у меня непутёвая сестрица с нулевой финансовой грамотностью?

И ей нужны деньги, да. Постоянно.

– Как посидели? – заботливо спрашивает Август.

– Неплохо, – ухожу от темы. – Пожаловались друг другу на жизнь. Студенты сегодня взбесились…

– Я давно говорю заняться тебе чем-то ещё. Может, бросим всё, откроем свою базу отдыха, а? Всегда мечтал жить в номере отеля и в любой момент выйти из номера, сходить на гольф, в бассейн, посидеть у бара… – он мечтательно мычит, прикрывая глаза. Чуть не спотыкается о камешек и возвращается с небес на землю, из-за чего я и смеюсь.

– Ага, потратить все годы на пути к креслу министра? Ну уж нет! Хватит мечтать, поехали домой!

Там мне нужно как-то собраться и сказать Августу, что предложила сестра. Хотя бы в шутку, высмеять это. Услышать от него отрезвляющие слова неодобрения.

Чтобы уже выбил эту надежду из меня!

Август открывает дверь автомобиля, я сажусь в салон и стараюсь отгородиться от этих мыслей.

Мы уже трогаемся с места, а я смотрю в окно и не знаю, как начать этот разговор.

– Ты какая-то странная сегодня, – вдруг начинает первым муж. Он видит меня насквозь!

– На самом деле в кафе Лена мне кое-что сказала, – выпаливаю, теребя пальцами ремешок сумки. – Эти слова звучат ужасно безумно, но они застряли у меня в голове.

– Она тебя обидела? – он хмурится и чуть притормаживает. Ощущение, что он вот-вот развернётся и поедет решать дела с моей сестрой.

– Не-не, – успокаиваю его, увидев нахмурившиеся брови. – Тема просто… сложная. Давай до дома лучше, не за рулём.

Мы всё же договорились больше не поднимать эту тему.

Но вдруг это наше спасение? Август тоже хочет малышку. Ему уже тридцать четыре, и он торопится, как и я. Казалось бы, обычный возраст, но… каждый раз затрагивается тема, что мы хотим дожить до свадьбы нашего сына или дочки. Боимся, что не сделаем этого.

Суть ведь не в том, чтобы просто родить, поиграться, а в том, чтобы воспитать, поднять на ноги, увидеть, как ребёнок растёт, кем он станет в будущем.

– Нет, заинтриговала, говори.

– Теперь не хочу! – играючи обижаюсь на него, скрещивая руки на груди. – Неважно, дома расскажу.

Кажется, Август даже ускорился, ибо через пятнадцать минут мы залетаем домой. Но он уже обо всём забыл: принимает душ, и его отвлекает звонок. А я тем временем задумчиво разглядываю наш холодильник, думая, чем кормить своего мужчину.

– Так что сказала тебе Лена? – не унимается муж, зайдя на кухню.

Да что же у него такая хорошая память?

Отрываюсь от холодильника, шутливо поднимаю руки вверх, так и говоря, что я тут не причем.

– Я знаю, что мы договорились отпустить это на время…

– Дети, – осуждающе смотрит на меня.

– Лена предложила нам стать суррогатной матерью для нашего ребёнка, – выпаливаю, боясь услышать его реакцию.

Это звучит безумно даже для меня!

Но кажется, я готова ухватиться за любой шанс.

– Хм, – всё, что доносится от Августа. Он садится на стул, потирает подбородок.

Одобряет?..

– Но ты же сама хотела его выносить. Или я не прав?

– Да, но когда это будет? – пожимаю плечами. – Уже столько пытаемся и ничего.

– Как тебе это вообще в голову пришло?..

– Я же говорю, я не сама! Это всё Лена. Она сама вызвалась нам помочь.

Вижу, как Август напрягается. Хмурится. Эта затея не нравится ему так же, как и мне?

– С чего такая доброта?

– Ей нужны деньги, – говорю правду.

– И куда она тратит всё то, что ты ей даёшь?

Так он знал?

Видимо, этот вопрос он читает прямо по моему лицу.

– Конечно, знаю, Арин. Ты чуть ли не всю зарплату ей вручаешь.

Тяжело вздыхаю, медленно подхожу к мужу, встаю рядом и смотрю на него сверху-вниз. Какой он у меня всё-таки чудесный, понимающий. Идеальный мужчина. И вынужден терпеть бездетную меня.

– Она единственный родной человек, который у меня остался.

Ни папы, ни мамы. Только сестра-раздолбайка. Хоть не совсем по кривой дорожке пошла.

– Ладно, – ласково касается меня в ответ. – Нужно подумать.

– Ты не отрезал это на корню.

– Ты же знаешь, я рационально подхожу к каждому делу, всё досконально обдумывая.

Беру его лицо в ладони.

– Просто скажи, что хочешь слышать в доме топот детских ножек и как и я готов на безумные вещи.

– Хочу, – искренне произносит, обнимая меня за талию. – Но давай хорошенько обдумаем это, взвесим все плюсы и минусы.

– Согласна, – запускаю пальцы в его волосы. – Надо переварить. Одна мысль об этом вызывает страх.

Август берёт мою ладонь, целует её, успокаивая.

Ведёт губами всё выше и выше, осыпая поцелуями. И я таю, как и каждый раз. От его ласки, от его любви.

– А как же готовка? – улыбаюсь, зная, чем это всё закончится.

– К чёрту готовку, – выпаливает, подрывается с места и одним движением усаживает меня на стол.