Текст книги "Пуговка от бывшего мужа. Исцелю любовью (СИ)"

Автор книги: Виктория Вишневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 25

Глава 24

Вероника

Меня всю трясёт. Колошматит и ломает, как хлипкие ветки при сильном ветре.

Забегаю в туалет, упираюсь руками в керамическую раковину и пытаюсь восстановить дыхание. Глубокий вдох, медленный выдох.

Раз-два. Раз-два.

Не получается!

От злости бью по умывальнику, ругаясь на бывшего мужа.

Впереди две операции, а я не могу унять дрожь в пальцах. Всё из-за него. Если бы он не пришёл, не увидел Полину… всё было бы хорошо.

В тот момент земля ушла из-под ног. Я разволновалась настолько, что была не в состоянии думать.

Я не смогла бы защититься, если бы посыпались вопросы. Поэтому атаковала. Говорила всё, что лезло в голову. Лишь бы у Леона не возникла мысль, что наша дочь – от него.

Не хочу.

Пусть живёт дальше и не знает о ней. Не портит нам жизнь.

Стоит появиться ему рядом с Полей, она к нему привяжется. Она же совсем малышка, которая хочет любви и заботы. Отцовского внимания. Чтобы катал её на шее, кружил и делал всё то, чего не могу сделать сама из-за своей слабости.

А он – нет. В лучшем случае, побудет с ней неделю. Две. Потом бросит, наигравшись. Потому что дети для него – ненужный багаж. И от этого всего дочке будет больно. А ещё мне, когда буду смотреть на неё – стоящую в коридоре у двери и прижимающую к себе мягкую игрушку. В ожидании Новака.

Не хочу!

Но ничего поделать с этим не могу.

Леон, если захочет, за две минуты узнает, чья она. В свидетельстве о рождении указано, кто её отец. Хоть и не достоин, но благодаря его биоматериалу она появилась на свет.

Просто заглянув в паспорт, Новак всё поймет.

По этой же причине я отказалась помогать ему.

Нужно отгородиться от него. Выстроить огромные стены, которые он не сможет перепрыгнуть даже с огромными деньгами.

Последние слова, брошенные ему от злости, были именно для этого. Чтобы вызвать ненависть. Неприязнь.

Я так не считаю. Конечно, мальчику будет легче жить с богатым родным дядей. Ни в чём он не будет нуждаться. Это лучше, чем быть в доме малютки или попасть в семью, которой ты на хрен не нужен, только бы платили.

Пусть Леон ненавидит меня. Не приближается даже на пушечный выстрел. А отходит от меня всё дальше и дальше.

– Вероника, – раздается мужской голос за дверью туалета. Олег стучит. Конечно, у нас операция, а я не могу прийти в себя. – Ты где? Мы уже готовы. Тебя только ждём. Седацию сделали.

– Две минуты, – прошу у него.

– Окей.

Слышу, как уходит. Включаю холодную воду, мою руки и лицо.

Дерьмо. Почему бывший явился до операций?

Нужно взять себя в руки. Сейчас от меня зависит здоровье животных.

Быстрее закончу, быстрее заберу Пуговку – и поедем домой.

С трудом собираю себя воедино. Кое-как прихожу в норму, забываю о Леоне и делаю свою работу. Через три часа заканчиваю, забираю Пуговку, с ней мы заезжаем к детскому врачу.

Мне дают неделю выходных, на протяжении которой я сижу с малышкой. Узнаю, что Джека забрали из клиники, и чувствую облегчение. Всё, встреч Леоном больше не будет. Можно выдохнуть. Или слишком рано?

Потому что проблемы пришли оттуда, откуда я не ждала.

Бабушке стало плохо.

Проблемы с сердцем у неё наблюдались давно, ещё когда мы с Леоном были в браке. Тогда мы вместе с мамой устраивали её в клинику, где приводили в норму без хирургического вмешательства.

Но приступ случился снова. Мы были все вместе у неё дома. Бабуля играла с Полей, когда у её вдруг схватило сердце, и она упала на пол. В панике я вызвала скорую, а теперь мы с ней сидим в палате, разговаривая с врачом.

– Дотянули, – осуждающе выдыхает мужчина, просматривая кардиограмму и непонятные для меня бумажки. – Вот сердечко вас и испытывает. Надо операцию делать. Ладно вы, женщина, – указывает на бабушку, а затем поднимает взгляд на меня. – Вы чем думали? Надо было силком тащить в больницу. Это ж такое поколение – народные средства все вылечат. Вылечили вон.

– Я говорила, – глухо отвечаю, обнимая Пуговку, испугавшуюся за свою прабабушку. Она впервые видит больничную палату.

– Мне не до операций было. У меня вон внучка подрастает. А если со мной что-то во время операции случится? Я как их одних оставлю?

Да, бабуля у меня упёртая. Одну причину, по которой она так и не легла под нож, она уже озвучила. Боялась, что я не справлюсь с дочкой без её помощи. Вторая причина, конечно же… деньги.

– Да и дорогущая она. Мне пенсии не хватит. Я её на похороны откладываю.

– Ба, – осекаю её, сдерживая слёзы. Ненавижу, когда она говорит про свои похороны!

– Ну, всё-всё, – перебивает нас врач. – Сейчас нужно решать, что с вами делать. Встань вы на очередь пару лет назад, когда это было не критично, получили бы квоту.

– А так можно было?! – возмущённо шепчет ба.

– Можно, – кивает доктор. – Сейчас вряд ли вы её дождётесь. Боюсь, если вы и дальше будете тянуть, в какой-то момент кольнёт так, что путь только один.

Как хорошо, что Пуговка пока ещё ничего не понимает.

– Сколько стоит операция?

Думаю, для бабули мы нужную сумму найдём.

– Ну-у…

Он озвучивает цифру, а я не успеваю её переварить, как моя упрямая родственница вскрикивает:

– Да дешевле сразу в гроб!

Много… Это семь или восемь моих зарплат.

Таких больших накоплений у меня нет. Я надеялась, потребуется тысяч тридцать, и у меня есть маленькая подушка безопасности, которую я откладывала на ремонт. Но этого не хватит.

Есть у меня один вариант, при мысли о котором я закусываю губу и мучаюсь.

Счёт, открытый Леоном при разводе.

Им я пользовалась несколько раз. Снимала деньги, когда не было работы, а малышка вот-вот должна была родиться. Я купила вещи, кроватку и коляску.

Затем ещё раз, когда Пуговка болела, а я не могла работать из-за этого два месяца. Жили на пенсию бабули. Приходилось порой снимать с запретной карты. Потом я всё возвращала.

И я могла бы сейчас взять необходимую сумму оттуда, но… меня кое-что останавливает. Это снова свяжет меня с Новаком. Да и совесть не позволяет воспользоваться его деньгами после того, что я наговорила в клинике.

Такой вариант я оставлю на крайний случай. А до того момента что-нибудь придумаю. Надеюсь…

Глава 26

Вероника

После двух дней раздумий я всё же решаюсь снять деньги. Гордость гордостью, но рисковать здоровьем близкого человека не могу.

Сейчас, стоя в банке, я надеюсь, что Леон не закрыл счёт после нашей последней встречи.

Злость – штука неконтролируемая. Я это поняла по себе. Наговорила кучу всего, из-за чего стыдно до сих пор.

Невольно осматриваюсь по сторонам в ожидании. Взгляд цепляется за мужчину, спускающегося по лестнице со второго этажа. На руках у него темноволосая маленькая девочка. Может быть, ровесница моей Пуговки.

Улыбка сама появляется на лице.

Отцы с дочками такие милые. С виду здоровый и суровый мужик, а когда общается с малюткой, черты его лица меняются, становятся мягче, тон ласков и нежен.

– Руслан Тагирович, – окликают того самого мужчину. – Там ещё несколько документов подписать надо.

– Черт, – выплевывает, останавливаясь. Уже хочет вернуться, но его стопорят крохотные ладошки на щеках и аккуратной подстриженной бороде.

– Па, – лепечет малышка у него на руках. – Кусать хотю.

– Сейчас, татарчонок, сейчас. Идём.

Прыскаю от смеха.

Татарчонок? Забавно.

Все придумывают своим деткам прозвища? Не знаю, но, когда дочка обращается к папе, тот полностью преображается, бросает все дела и направляется на выход.

На секунду представляю Леона в роли отца.

Но тут же этот образ стирается, когда выгоняю его из головы, а к окошку возвращается оператор. Протягивает мне какую-то бумагу и просит пройти к кассе.

Сняв деньги, я возвращаюсь домой, где меня ждёт Пуговка с сестрой.

Влада решила сегодня заехать к нам, увидеться с крестницей. Мы двоюродные сёстры, но очень близки. Иногда я прошу её посидеть с Полиной.

– Мамотька-а-а-а, – слышу сразу, как открывается дверь в квартиру. Пуговка, с заплетёнными косичками, бежит ко мне навстречу, выставив руку. – Тмои!

Радостно показывает мне оригами в виде журавлика.

– Ого-ого!

Присаживаюсь, рассматривая его.

– Это ты сделала? – шепчу в притворном изумлении. Сама знаю ответ.

– Неа, – мотает головой. – Вада.

– Ох, уж эта Влада…

– Ох, уж эта мать, – слышу осуждение. Поднимаю взгляд на свою боевую сестру. Стрижка каре, зелёные глаза. Мы – полные противоположности, даже по характеру. Она сильная, в отличие от меня. Никого и ничего не боится.

Уверена, стоял бы перед ней вопрос – признаться ли Леону о Пуговке, она бы сказала всё прямо ему в лицо.

– Прости, задержалась, – искренне извиняюсь, выпрямляясь и оставляя сумку на тумбочке.

– Да всё ок, но мне уже бежать пора, – отталкивается от дверного косяка и, игриво толкнув меня бёдрами, выгоняет из коридора, чтобы обуться. – Была бы рада вместе с вами пообедать, но увы. Кстати, борщ у тебя невкусный.

Уперев руки по бокам, возмущаюсь.

– Офигела?

– Правда же, – пожимает плечами. – Пересолила. Влюбилась, что ли? Даже Пуговка есть не стала, да?

Взгляд импульсивно летит на светлую макушку. Вижу, как Полиночка смущённо отворачивается и прижимает ручки к груди. Она всегда так делает, когда не знает, что ответить, или чувствует себя виноватой.

– Мда, – ругаю сама себя. Как так умудрилась?

– Поэтому корми ребёнка. Она минут пять назад сказала, что кушать хочет, а я пока в твоём холодильнике рылась, не успела ничего приготовить.

– Хорошо, иди уже.

– Пока-пока, – она машет на прощание, вылетает из квартиры и оставляет нас одних. В тишине слышу урчание животика моего ангелочка.

– Божечки, голодное ты моё дите, – чуть слёзы на глазах не наворачиваются. – Переодеваемся и идём в кафе, да?

– Та-та-та, – довольно качает головой и быстренько убегает в свою комнату искать наряд. Надо бы тоже переодеться, а то выгляжу, как чёртов бомж. Так спешила, что натянула первое, что попалось под руку.

Пока Пуговка наводит красоту, звоню в больницу. Сообщаю врачу, что подъеду к вечеру или завтра утром, чтобы оплатить операцию. Заодно узнаю состояние бабушки, которая пока что чувствует себя хорошо. Но рисковать не будем.

Затем помогаю дочери застегнуть белое платье сзади, затягиваю косички. Крутимся с ней перед зеркалом и смеёмся. Обе в белом и почти в одинаковых босоножках.

– Две пицессы! – восклицает она.

– Идём, пицесса моя, а то сейчас щёки пропадут, – намекаю на то, что кто-то голоден.

– Сёки низя попадать, – хлопает себя по лицу.

В хорошем настроении выходим из квартиры, спускаемся на первый этаж. На улице ветер тут же подхватывает мои волнистые волосы, отчего на секунду я теряю весь обзор.

Надо было собрать их в хвост и не мучиться.

– О, дядя!

Дядя? Леон здесь?

Да быть не может…

Сердце делает глухой удар. Поправляю волосы, закидываю копну назад.

И правда, Новак… Стоит, опираясь на машину и скрестив руки на груди. Не удивлена, что он знает, где я живу. Приезжал ведь однажды к бабушке и Поле.

Давно он тут? Когда заходила домой, его здесь не было. Видела ли моего бывшего Влада и почему не предупредила? Она ведь его знает.

– Привет, – говорю рассеянно, крепче схватив Пуговку за руку. Сейчас сорвётся и точно помчится к нему. Она у меня эмоциональная до жути.

Интересно, зачем приехал? Снова просить о помощи?

Или за деньгами, что я сняла? Да ладно?.. Заберёт?

– Привет, – кидает без эмоций. – Что-то случилось?

– Ты о чём?

– Ты впервые за три года сняла деньги со счёта. Тем более так много. Поэтому спрашиваю. Что-то произошло?

Он приехал сюда только ради этого?

– Мог бы и позвонить, – отвожу взгляд.

– Ты бы не ответила.

Возможно…

– Тут есть кафе неподалёку, – смотрю в сторону, куда нам нужно. – Если ты не спешишь, можем пообедать вместе. Полина есть хочет.

Вряд ли согласится после того, что я ему наговорила. Но нет. Сегодня он удивляет, отталкивается от машины и приближается к нам.

– Не спешу. Идём.

Глава 27

Вероника

Поговорить по пути нам не удаётся. Пуговка, как настоящий предатель, бросает меня и, схватив незнакомого дядьку за руку, скачет с ним рядом, расспрашивая обо всем на свете. И почему солнце так ярко светит, и отчего трава зелёная. Несмотря на стереотип о том, что все качки тупые, Новак полностью их развеивает, подробно рассказывая про хлорофилл. Но явно не учитывает, что ребёнку этого не понять, так что проще сказать, что феи окрашивают её в зелёный.

В кафе я пытаюсь уговорить дочку сесть со мной. Она та ещё растяпа и поросёнок, так что может испачкать не только себя, но и окружающих. Однако почему-то постоянно тянется к Леону, даже залезает на диванчик рядом с ним.

Маленькая подлиза. Папина дочка, хоть они оба не знают об этом.

Кажется, я теряю авторитет – Полина не слушается и продолжает сидеть рядом с Новаком даже после многозначительного материнского взгляда. Боже, избалованное чудо!

– Так что случилось? – спрашивает бывший сразу после того, как делает заказ.

– Ба боеет, – отвечает за меня доченька. – Но не сина.

Я ей так сказала, чтобы она не переживала. Вряд ли трехлетнему ребёнку всё объяснишь.

– Серьезно заболела?

Несмотря на то что бабушка теперь для него совершенно чужой человек, заметно, как он за неё переживает. Напрягся, даже вена на лбу проступила.

– Сердце шалит, – сминаю от нервов салфетку. В последний раз вот так по душам мы говорили у меня в кабинете. И потом я уснула, избежав лишних бесед. А сейчас что делать? Неловкость и так не отпускает после нашей недавней встречи. – Хотела предупредить тебя, что воспользуюсь счетом, но не успела.

Или просто не могла собраться с духом.

– Это твои деньги, ты не обязана отчитываться.

Не мои. Ни капельки. В браке мы купили несколько квартир, а при разводе он продал их и оставил деньги мне. Хотя все до копейки принадлежало ему.

– Все равно. Ты должен был знать, – дёргаю плечами и подпираю голову рукой.

– Помощь нужна? – летит неожиданный вопрос. У него самого сейчас проблем выше крыши с опекой, а он нам лезет помогать. – Есть хорошая клиника, помогу оплатить лечение.

– Нет-нет, все нормально, – останавливаю его, снова выпрямляясь. Не могу усидеть на месте. – Я же сняла нужную сумму. Нам должно хватить.

Не сразу замечаю, как моя маленькая принцесса внимательно смотрит на своего отца.

– Дядя добый, – шепчет с восхищением. Кажется, в голубых глазах даже мелькают сердечки, которые рисуют персонажам в мультиках.

Да уж, добрый…

Сердце щемит от одной мысли, что из-за него я чуть не лишилась своего сокровища.

– Это с виду, – усмехается Леон, подняв ладонь и ласково потрепав Полю по светлой макушке.

– Нет, добый, – напирает на него. – Ты тобак лю. Зека.

– Джека, – подсказываю ему, чтобы не надумал лишнего.

– Я понял. Не зэков же, – не стирая улыбки с лица, продолжает он. Так и хочется закатить глаза. Вот и помогай людям!

– Как он, кстати? – при воспоминании о лабрадоре на душе теплее становится. Столько перетерпел, солнышко. Должен уже не болеть.

– В порядке.

Тем для общения мы больше не находим. Минутная тишина – и нам приносят наш заказ. Пуговка уминает макароны с тефтельками за обе щёки, смакуя и повторяя, как вкусно. Хоть старается есть аккуратно, все равно проносит пару ложек мимо рта.

– Зайка, аккуратнее, – подаюсь вперёд, вытирая ей ротик и смахивая остатки пищи со стола. – Дядю запачкаешь.

– Лучше меня, чем тебя, – врезается взглядом в мое белое летнее платье, купленное совсем недавно. Надела его сегодня впервые. Удобное, без декольте, но без рукавов. Теперь от пристального внимания Новака и жадного взгляда его ледяных глаз мурашки бегут по плечам.

– И то правда, – быстро присаживаюсь на место, смутившись.

– Ма касивая, – довольно тянет моя зайка. Иногда жалею, что она у меня такая болтливая и умная в три года. Слишком много говорит!

– Красивая, – соглашается с ней Новак, смотря только на малышку. Его интерес к ней напрягает. Уже в курсе, чья она? Захотел бы, сразу бы узнал. Деньги и власть у него есть.

– Ой, ма! – лепечет Пуговка, случайно макнув нос в тефтельку и испачкав его в томатной пасте. Тут же начинает истерить и звать меня. Конечно, принцессы же не могут ходить грязными! Тянусь за влажной салфеткой в сумочку, а мужчина уже берёт сухую и вытирает ей нос.

– Паника у девочек в крови? – не может сдержать тёплой улыбки.

Дочка активно кивает, явно не зная, что значит «паника».

А я… Впервые его вижу таким добрым и заботливым с ребёнком. Нет, раньше он не «фукал» на детей и не убегал, отряхиваясь только от того, что они с ним рядом постояли. Но всегда был холоден. Не проявлял заботы. И вообще, смотрел так, будто они мусор под его ногами.

Сейчас все не так.

Они будто хорошие друзья.

Леон не относится к ребёнку с омерзением, как раньше. И не игнорирует.

Неужели и правда изменился? Стал старше, или Матвей так изменил его жизненные принципы?

– И папу исет, – вдруг выпаливает моё чадо.

Зависаю.

Что она только что сказала?

Даже Леон выгибает бровь вопросительно. Но на меня не смотрит.

– А где твой папа?

– Он оказался козлом, – выпаливаю рефлекторно. Зато правду! Ни грамма лжи! – Вот и не сложилось.

– Ко-ёль, – по слогам произносит Пуговка. Чуть не бью себя по лбу. Что я болтаю при ребёнке!

– Это плохое слово, – встревает Новак. – Нельзя его говорить.

– Низя?

– Не-а. Мама ругаться будет.

– Будешь? – голубые глазки беспокойно смотрят на меня.

– Буду, – подтверждаю в ответ.

Она быстро подносит пальчики к губкам. Закрывает на замочек ротик и выкидывает ключик в сторону.

Я должна облегченно выдохнуть, но не получается. Сижу как на раскалённых углях. И всё из-за душащей меня вины.

– Прости, – наконец, собираюсь с силами и произношу.

Леон обхватывает пальцами ручку чашки и, сделав глоток, уточняет:

– За что?

– За то, что тогда наговорила в клинике. Сорвалась, что обычно мне несвойственно.

Во время брака и даже когда подавала на развод, я не сказала ничего лишнего. Не выплескивала весь яд, хранившийся во мне. А тут… Сама не знаю, что на меня нашло. Машинально, когда речь зашла про дочь.

«Защитить» – единственное слово, что билось тогда в голове.

– Не переживай. Позлился час – и отлегло. Знал, что ты не со зла. Но свою вину потом искупишь.

Да, и я уже примерно знаю, как.

Поглядываю на Пуговку. И снова на бывшего мужа.

Он изменился. Факт. Если раньше это казалось невозможным, то Новак, сидящий передо мной, уже не тот, который отправлял меня на аборт. Будто два разных человека.

– Леон, – боюсь даже произнести его имя. Но делаю это, смакуя на языке. Красивое и необычное. – Давай в качестве извинений и благодарности за деньги я попробую помочь тебе с Матвеем.

Глава 28

Вероника

– Ты же в курсе, какая помощь требуется, – напряженно цедит, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку дивана. Только сейчас замечаю, что он официально одет. Сорвался с работы?

– Да, – кивнув, смыкаю пальцы на стакане с соком. – Тебе нужна жена.

– Не на один день, – подливает масла в огонь. И я все понимаю. Закусываю щёку изнутри.

– На сколько? – уточняю.

– Месяца на два, – пожимает плечами. – Ненадолго. Это не обсуждалось, но пожизненно в браке быть нам не предстоит.

– Хорошо, – выдавливаю из себя. И хочется помочь, и страшно. У него будет мой паспорт, так что он увидит дату рождения и отчество Полины. Не пофиг ли? Тысячу раз себя спрашиваю и всё равно не могу решить, как поступить. – Думаю, это не проблема. Нам же не придется жить вместе?

– Нет. Просто штамп.

– Ясно. И когда?..

– Хоть сейчас, – усмехается.

– Сейчас я не готова, – расширив глаза от ужаса, сипло произношу. Я уже была в браке. Мне все понравилось, за исключением последних месяцев. И хоть времени прошло много, одно только слово меня отталкивает. – Давай… вечером?

Надо было сказать: «Завтра».

Черт, почему меня так всё пугает?

Боюсь опять обжечься. Получить ещё один шрам.

Зато будет, что детям в будущем рассказать, да?..

Да, только это то, о чём лучше молчать.

– Уверена?

– Даже если и нет, то по-другому поступить не могу.

Все же маленький ребёнок не должен расти в чужой семье…

Не хочу уподобляться прошлому Леону. Если он хотел разрушить нашу с Полей жизнь, то я не собираюсь делать что-то подобное.

– Хорошо. Тогда вечером. Я договорюсь с одной женщиной…

– Нет, – качаю головой. – Я позвоню Владе.

Только сейчас, в стрессовой ситуации, до меня доходит, что сестрёнка сможет меня прикрыть. Она работает в ЗАГСе, часто бывает на выездных регистрациях, расписала сотни пар. Сделает всё так аккуратно, что отчество Полины Леон и не увидит.

– Так будет проще.

Растерянно беру вилку, сама не понимая, что натворила. Сегодня утром я и не думала, что стану чьей-то женой снова. Особенно Леона. Это был мимолётный порыв, о котором я не жалею, но… дико волнуюсь.

Ем «Цезарь», который заказала, и от нервов не чувствую вкуса. Запиваю соком и слушаю дочку, прилипшую к отцу, как банный лист. Я так и жду момента, когда он сорвётся, но нет. Леон весёлый и добродушный с ней, хотя редко его таким увидишь.

Наевшись, прошу официанта рассчитать нас. Приносят терминал, и я копошусь в сумке в поисках карты.

– Я заплачу, – говорит мужчина, прикладывая чип к экрану кассы.

– Это я тебя пригласила, – начинаю с претензией. Отвыкла за четыре года от подобного отношения. Я даже ни разу на свидании не была за это время.

– Не нуди, – кривится он. – Я у тебя в долгу.

– Кто у кого в долгу, – вспоминаю сумму, списанную со счёта.

– Копейки, – усмехается.

Чуть не закатываю глаза. Конечно же!

– Тогда… позвонишь? – неуверенно проговариваю.

– Заеду. Можешь не париться с нарядом и поехать в этом, – кивает на мою белую одежду. Хах, точно, символично… Невеста же.

Невольно вспоминаю нашу свадьбу. Узкий круг гостей, дорогущий ресторан. За праздничным столом всего двенадцать человек, несмотря на популярность Новака. На нём смокинг, а на мне белое платье, фата… Я была как принцесса из сказки. Оторвалась тогда от души, не боясь папарацци. Устала от них, на самом деле, пока встречалась с самым известным боксером.

Благо, сейчас вокруг него нет такого ажиотажа. Неужели всё стихло?

Словно по щелчку пальцев слышатся перешёптывания за соседним столиком.

– Это Леон? – раздаётся с придыханием.

Ой, нет, сейчас начнется.

– Он-он, прикинь! Давай сфоткаться подойдём? Капец, я не ожидала увидеть его вживую.

– Не знаю даже. Он там с женой, ребёнком.

– Ты че? У него никого нет. Наверное, друзья. Давай подойдём! Когда ещё такая возможность будет?

Быстро засобиравшись, я кидаю Леону:

– Нам, кажется, пора. А то сейчас сбегутся твои юные фанатки, – киваю в сторону двух девушек.

– Почему сразу юные? – на секунду оскорбляется, но, понимаю, что в шутку. – Меня и женщины в возрасте любят.

– Да ну, – улыбаюсь, хотя знаю, что это так. Его брутальный вид – точно предмет сплетен для бабушек. Татуировки, мышцы, внешность. – Полин, пойдём.

Малышка соскакивает с диванчика, хватает меня за руку. Леон, ожидаемо, задерживается, когда к нему подходят сфотографироваться. Делает это без энтузиазма и, быстро расправившись с девушками, выходит за нами следом на улицу.

– А тё им ната быо? – спрашивает моя Пуговка, обернувшись и высматривая тех девчонок из ресторана.

Чуть не говорю вслух: «Твой папа – звезда».

Вовремя залетает мошка в рот, которую я выплевываю. Да поняла я, поняла! Молчу.

– Черт знает, – хмыкает он, посматривая на часы. Спешит, видимо, но все равно нашел для нас время.

– Просто дядя знаменитый.

– Заменитый? – слышит это слово впервые.

– Да. Как синий трактор из мультика. Его все знают.

– Ах! – восклицает доченька и смотрит на него с восхищением. – А ты тактол наешь?

Жестом намекаю Леону, чтобы согласился. Вряд ли он вообще знает персонажей мультфильмов. Новак уверенно кивает. Врёт и не краснеет.

– Вау! – доносится от малышки.

Весь путь домой она продолжает расспрашивать своего отца про разных личностей. Кажется, уже дошло и до вымышленных, а Леон продолжает с умным видом рассказывать ей, где он с ними виделся.

Останавливаемся у подъезда, и я пытаюсь забрать дочь, но она напрочь забывает про меня.

– Поси тяй пить, – тянет отца в нашу квартиру.

Солнышко, да что ж ты творишь?

– Прости, принцесса, – вдруг проговаривает и присаживается к ней на корточки. – Мне нужно ехать по делам. Но обещаю, как-нибудь в другой раз. Хорошо?

Пуговка грустно опускает взгляд. Актриса мелкая. И кто её этому научил?

– Привезу тебе те вкусные конфеты.

Поля тут же взмахивает длинными ресницами, а на щеках появляются ямочки от улыбки.

– Хоёсо! Буем жать!

И уже с хорошим настроением летит ко мне. Перехватываю её за ладошку, слежу, чтобы не споткнулась о ступеньку и не сделала свой носик пуговкой плоским.

– Ладно, мы пойдём, – отворачиваюсь.

– До встречи, – раздаётся вибрирующий голос за спиной. Волоски на затылке встают дыбом, и я залетаю в подъезд, желая как можно быстрее убежать от взгляда Новака.