Текст книги "Пуговка от бывшего мужа. Исцелю любовью (СИ)"

Автор книги: Виктория Вишневская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 52

– И? – выгибает бровь. – Молчишь?

– Не хочу быть заткнутой.

Или хочу. Не знаю.

Он усмехается, прикрывает глаза.

– Насчёт квартиры не беспокойся, я только рад. Я хотел, как лучше, взяв тебя на этот вечер, а в итоге сделал только хуже, поставив вашу безопасность под угрозу.

Но мы оба не знали, что всё так получится.

Поклонники звёзд… себя не контролируют.

– А тот долг, который таковым не назовёшь, ибо деньги твои, ты уже перекрыла сполна, став моей женой. Считай, что всё, что я делаю сейчас – компенсирую проблемы, которые ты из-за меня обрела.

– Да это не проблемы, – отмахиваюсь. – Но за Полю я испугалась в тот момент…

Жутко. Как представила, что с ней может что-то случиться, так про всё забыла. И в голове звучало только одно – мне нужна помощь. От Леона. Только он может защитить мою крошку. Я ведь даже могу не водить её в сад, чтобы не подвергать опасности. Посидит дома, с Матвеем и няней…

– Эй, – чувствую его ладонь у себя на плече. Притягивает меня к себе, отчего Джек недовольно машет хвостом и уходит. И я сижу в объятиях Новака, чувствую его губы на своём виске. – Я не дам вас в обиду.

Обычные слова.

Но чёрт… Какие же они нежные, решительные. Мне так их не хватало.

После нашего развода я пряталась за сильной и боевой мамой. А когда и её не стало… мне никто не говорил ничего подобного. Ни за кем не укроешься, не почувствуешь себя в безопасности, позабыв обо всём.

А тут… сердце трескается.

Запрокидываю голову.

Что-то играет внутри меня, и я задаю странный для себя вопрос, прямо глядя ему в глаза:

– Обещаешь?

Хочется, чтобы он обнял меня ещё сильнее. Утешил. Нашептал несколько ласковых слов, после которых смогу расслабиться.

– Обещаю, – коротко кивает. А затем неожиданно продолжает. – Ник.

– М? – мычу ему прямо в лицо. Мы опять сидим непозволительно близко.

Его вторая рука опускается на мой живот, и я не сопротивляюсь. Опять.

Да что на меня нашло?

– Где отец Полины?

Этот вопрос летит внезапно и будто бьёт по моему лицу, как мощная оплеуха.

Стоит сказать только одно слово – и всё решится.

Одно!

«Здесь».

Добавить, что он передо мной.

Ну, трусиха, сделай это!

– С чего ты так внезапно? – спрашиваю вместо этого.

Какой же он красивый при свете луны и ночных фонарей… Вырисовывается каждый шрамик, каждая царапина.

– Хочу знать о вас всё, – наклонившись ещё ближе, выдыхает мне прямо в губы.

Нельзя. Нельзя!

Отпрянь. Скажи правду.

Разве это так сложно?

– Вы общаетесь?

– Общаемся, – отвечаю коротко. Его пальцы, покоящиеся на животе, поднимаются к груди, сжимают ткань халата. С силой, будто ответ ему не нравится.

Та ладонь, что обнимала меня за плечо, соскальзывает вниз, на спину. Приобнимает, согревая телом. Вовремя, от холода кондиционера пошли мурашки.

– Ты его любишь?

Этого вопроса я не ожидаю. Какой угодно, но только не его.

Помогает ли он нам, видится ли с дочерью… Но люблю ли я его?

Я и сама не знаю ответа.

Вижу его – и каждый раз больно. От воспоминаний обо всём, что было между нами.

От тяги. От того, что он далеко.

От того, что хочется прикоснуться, но боюсь снова помешаться. Пропасть в человеке.

Это не любовь, но… на грани.

– Не знаю, – говорю честно.

А в следующую секунду прикрываю глаза, ощущая мужские требовательные губы на своих губах.

Как мы опять пришли к этому?

И вновь тот же самый ответ – я не знаю.

Притяжение. Зависимость. Помутнение.

Ласковый, нежный, поцелуй… Не тот дикий, как у меня в квартире.

Смакуем каждую секунду. Словно медленным глоточками пьём ценную воду, растягивая её.

Я точно не провожу работу над ошибками, а продолжаю делать всё неправильно.

И это «неправильно» мне очень даже нравится…

Что-то падает позади нас, с грохотом, и я отрываюсь от Новака, вскочив с места. Джек тащит пустую миску, намекая на отсутствие воды в ней.

– Малыш, так ты пить хочешь, – неловко произношу, отходя от Леона. Облизываю губы и заправляю волосы за ухо, ощущая дрожь во всём теле. Меня опять всё это заводит. Тело реагирует. Душа.

Но в этот раз я бегу. Наливаю лабрадору воды. И вместо того чтобы вернуться, продолжить разговор, я прохожу мимо, к лестнице. Прежде чем подняться наверх, шепчу:

– Спать пора. Не сиди долго.

– Спокойной ночи, – звучит сухо в тишине.

– Сладких снов.

Поднимаюсь на второй этаж. Аккуратно, на цыпочках захожу в свою комнату. Закрываю дверь, упираюсь в неё спиной. И, подняв ладонь, прикладываю её к груди.

Не понимаю, почему сердце так бешено бьётся из-за него.

Прямо как… раньше.

Замираю на несколько секунд, прислушиваясь к ритмичным быстрым ударам.

И в голове возникает единственный вопрос.

Неужели всё-таки до сих пор люблю?..

Глава 53

– Беит, беит! – радостно щебечет моя крошка и возбуждённо подпрыгивает на месте.

Джек, рассекая по песку на детской площадке, бежит с тарелкой в зубах к хозяину. Приблизившись к Леону, отдаёт ему трофей, за которым мчался аж пять метров. Но даже эта короткая дистанция вызвала у Пуговки настоящий восторг.

– А я? – просит голубую тарелочку. Мужчина отдаёт её доченьке, и она с силой запускает её аж на полметра. А потом в ожидании чуда глядит на то, как Джек лениво подходит к ней, берёт в зубы и возвращается обратно.

Поля смеётся, обнимая лабрадора.

Как же мало детям нужно для счастья…

Поднимаю Матвея с песка и вновь сажаю на небольшую детскую горку. Уже в который раз. Малышу так понравилось кататься, что, только приземлившись, сразу встаёт и бежит ко мне на ручки, чтобы подняла его на самую вершину.

Леон даже предложил обменяться детьми, но я решила – пусть Поля побудет с отцом. Да и мне в радость нянчиться с мальчиком, учитывая, что всегда хотела первым сыночка.

Но и девочку тоже люблю! Просто в моих фантазиях был старший брат, что будет стоять горой за крошку-сестрёнку… А теперь думаю, что и младший может быть тем ещё бойцом.

Возможно, когда-нибудь… у меня появится ещё одно сокровище.

Скатившись по горке и плюхнувшись на попу, Мотя тянется ко мне. На рефлексах беру его на руки, но в этот раз он сопротивляется, капризничая и не желая больше кататься. И я ликую. Наконец-то проголодался!

Возвращаемся к скамье, я усаживаю его в коляску. Даю бутылочку с заранее приготовленной смесью.

И наслаждаюсь. Не только минутным покоем, но и солнечным майским днём.

Когда Новак предложил погулять с детьми в парке, я восприняла это как шутку. Ему что, скучно живётся, и он решил поискать острых ощущений и крикливых бешеных фанаток?

Но нет. Был настроен серьёзно. Надел кепку, очки и то, что в жизни никогда не выбрал бы – одноцветные шорты с футболкой. Теперь он выглядит не как звезда бокса и уж точно не бизнесмен. А обычный парень, который играет со своей дочкой. А меня вообще никто запомнить не успел, поэтому можно не волноваться.

Да и сейчас, в самую жару, в парке мало людей. Если и есть, то только замужние пары, бабушки с внуками. Вряд ли они фанаты бокса.

Втягиваю носом воздух, наслаждаясь запахом природы. Детские голоса и крики радуют слух, возвращая меня в беззаботное прошлое. Я уже и забыла, когда просто так сидела на лавочке, гуляла с кем-то важным для меня.

Соскучилась по всему этому… И бабушки жутко не хватает. Планирую завтра заехать к ней после работы…

– Ты есть хочешь? – отдалённо слышу голос Леона. Поворачиваюсь к дочке и её отцу. Они перешёптываются между собой, а потом, взявшись за руки, направляются в нашу сторону. Следом за ними, размахивая хвостом, важно шагает Джек.

Чёрт, мы выглядим как обычная семья, что в один жаркий выходной вышла в парк отдохнуть.

На секунду вспоминаю, что сегодня на работу, да ещё и в ночную смену, и морщу нос.

– Ма, кусять! – мчится ко мне крошка, врезаясь в колени и обнимая меня. Поглядывает на Мотю, присосавшегося к бутылочке, и весело произносит: – Пиятого!

– Он бы ответил тебе «спасибо», но пока не может, – сразу же вступается за племянника Новак. А я уже хотела пошутить про плохие манеры, и что он просто весь в дядю… Хотя, скорее, уже в отца.

Леон относится к мальчику, как к родному сыну. Нет, он не примерный папочка и не сюсюкается с ним, но все его эмоции и чувства читаются в глубине холодных глаз, где стремительно тает огромный айсберг.

– Да, домой пора бы, – шепчу с сожалением. Я бы погуляла ещё, но только вечером, не по этой жаре. Может, как-нибудь потом, а сейчас нас ждёт просторная квартира с кондиционером и ужин… С обедом мы сегодня что-то припозднились. – Пойдёмте, только по пути в магазин заскочить надо. Овощи закончились.

Встаю и инстинктивно хватаюсь за ручку коляски. Новак накрывает мою ладонь, ласково убирая её.

– Меняемся, – усмехается, занимая моё место у коляски. – А то я начинаю наглеть и отлынивать от отцовства.

Уголки губ сами летят вверх. Мы отдаляемся от лавочки и не спеша идём по асфальтированной дорожке, ведущей на выход из парка. Джека приходится посадить на поводок, чтобы он не ринулся за чужой игрушкой. Помимо нас здесь много собачников со своими питомцами.

– М, а мне казалось, ты неплохо справляешься, гуляя с Полей, – делаю маленький намёк на то, что с отцовством у него всё прекрасно.

– А мне кажется, ты хочешь меня убить за то, что я забираю у тебя дочь, – кидает колкую фразу, напоминая мне вчерашний разговор, от которого лёгкие начинает непроизвольно жечь. Точнее, причина в том поцелуе, что случился после диалога.

– Нет, – хмыкаю, опустив взгляд на своё сокровище. – Попытайся забрать, моя девочка всё равно будет с мамой. Да, радость моя?

Ловлю её за крохотную ладошку. Ах, вся в песке!

– Дя, – довольно кивает, бодро топая по дорожке. – И папой.

В этот момент смотрит на Новака, поглядывающего то на Матвея, попивающего смесь, то на нас. Мужчина в недоумении косится на меня. А я пожимаю плечами.

– Папой? – издаю нервный смешок.

– У кадой ма есь па, – словно цитируя кого-то, произносит малышка.

«Кого-то»…

До меня не сразу доходит, что это – мои слова. Однажды, в этом же парке, ко мне подбежала Поля. Спросила, кто такой «папа». И я, не придумав ничего умнее, сказала, что у каждой мамы есть папа, но я его ещё не нашла…

– Насёйся! – продолжает размышлять, разблокировав в моей голове воспоминания. Я уже забыла об этом! А она – нет! Порой я удивляюсь мышлению моего ребёнка. Слишком умная для своих лет… Но оно и понятно. Что моя мамуля, что бабуля носились с ней каждый день, занимаясь и уделяя ей всё свободное время.

– О чём она? – Леон хмурит брови. – Её отец здесь?

Он озирается вокруг, будто разыскивая его. И я напрягаюсь, поскольку замечаю побелевшие костяшки мужчины на ручке коляски и его зоркий взгляд.

– Да нет, – мягко улыбаюсь. Рука сама ложится на его плечо, успокаивая. Погладила бы его, да поводок мешает. – Потом как-нибудь расскажу тебе.

Он немного остывает. Странно, что так остро реагирует на тему, связанную с отцом Поли.

Думаю об этом – и опять тревога появляется.

Трусиха ты, Ника, трусиха.

Глава 54

***

По пути домой заходим в магазин. Покупаем овощи, фрукты. И моя девочка соблазняется на вредные сладости. Мне не жалко, но сегодня у неё просыпается желание взять то, что ей нельзя.

Тычет на шоколадку с карамелью.

– Мозя?

Смотрю в корзинку, где уже лежат разные вкусности.

– Солнышко, давай не будем много сладкого есть? Зубкам вредно.

Кроме того, Полю может обсыпать. А потом истерика… Было такое уже, было. И чесаться начинала.

Она вздыхает, идёт по отделам дальше. Цепляется за пачку сосисок, до которых дотягивается.

– А ета?

– А от этого у тебя животик пучит…

Потом на горшке полчаса сидит. Но последнюю фразу я не произношу вслух, потому что она остро реагирует на слово «горшок». Сразу после него хочет в туалет.

Опять тяжело вздыхает, показывая на клубничный молочный коктейль.

– Это можно, – решаю сжалиться над ней

Из магазина выходим с двумя пакетами продуктов. Откуда это всё – не пойму. Леон сам выкладывал покупки на ленту и оплачивал, пока мы с Полей и Мотей бегали в туалет. Джек же терпеливо ждал нас у входа.

Придя домой, быстро купаю Пуговку, переодеваю – и спешу на кухню готовить. Разбираю пакеты, часть продуктов пряча в холодильник, а что-то оставляя на столе для будущего ужина. Нахожу даже то, что запретила брать Поле! Та самая шоколадка, сосиски.

Как раз на кухню заходит Леон с Матвеем на руках. Мальчик тоже после душа, чистенький, с растрёпанными волосами.

– Это ты взял? – прищурившись, взмахиваю перед Новаком шоколадкой.

– Ага, – ни капли не раскаиваясь, кивает и делает вид, что изучает продукты.

– Я же ей не просто так запрещаю. Много сладкого – вредно. А мы и так набрали. Зубки жалко!

– Поменяются, – пожимает плечами. – На крайний случай, протезы в будущем никто не отменял. Есть деньги – нет проблем.

Как у него всё просто!

– А желудок?

– Таблетку выпьет.

– Сыпь!

– Да пусть. Всё равно никто не видит, дома сидит.

– Ага, а если сосиски съест, то пусть на горшке посидит. Жалко, что ли?

– Молодец, – довольно улыбается, с гордостью похлопывая меня по макушке. – Быстро поняла.

Хочется заурчать от неожиданной похвалы. Хоть и по такому дурацкому поводу. Да что со мной такое?!

Благо, Новак отвлекается на телефон, и моё секундное помешательство быстро проходит.

– Да? Слушаю.

Блин, он же из-за нас сегодня на работу не пошёл. Думаю об этом – и Леон вмиг становится серьёзным. Что-то случилось?

– Нет, не видел. Не до этого было. Что там? – на секунду его взгляд летит на меня. Встревоженный. Но мигом меняется, спрятав свою маленькую слабость.

Леон застывает, внимательно слушая собеседника и сжимая пальцами телефон. Матвей начинает крутиться, просится на пол. А Новак не реагирует.

Что-то случилось. Чувствую. Вижу по его лицу.

– Я понял, – разрушает паузу и детский лепет грубыми интонациями. – Встретимся через два часа. Надо малого уложить, с ужином помочь, и приеду.

Пытается подавить напряжённую атмосферу, но не тут-то было.

Сбрасывает звонок, продолжая невозмутимо копаться в пакетах. Находит морковку, которую взял себе на время просмотра кино вместо попкорна или чипсов.

– Что там? – интересуюсь, оставляя продукты.

– По работе, – чеканит коротко. Не распространяется, и это напрягает.

Сердце начинает давить, а нехорошее предчувствие так и дышит в затылок.

– Ты мне сейчас лжёшь.

– С чего ты взяла?

– Леон Новак, я жила с тобой два года и знаю тебя наизусть. Ты мне врёшь. Что-то случилось.

На меня накатывает раздражение, и я упираю руки в бока.

– Ничего серьёзного.

– Правда? – спрашиваю с вызовом. – А если я сейчас открою новости?

Игнорирует мою фразу, продолжая с показным интересом разглядывать пакет с морковью.

– Леон, – говорю с нажимом. Тянусь к сумочке, в которой лежит мой телефон. А он только вздыхает, отпуская Матвея на пол. Выпрямляется, откладывает упаковку в сторону и упирается ладонями в стеклянный стол.

– Тот мужик, – вдруг произносит, вызывая первый же вопрос – какой мужик? – Мерзкий боксёр, что клеился к тебе в туалете. Денис Ворохов.

– И которого ты избил? – дыхание перехватывает, и я начинаю волноваться ещё сильнее.

– Один раз ударил. Не преувеличивай.

– И что там? Он подал заявление в полицию? – игнорирую его.

– Нет, – бросает уверенно. Я хочу схватиться за колющее сердце, выдохнуть. Но не успеваю. – Всего лишь публично вызывает на бой.

– Что-о? – таращу глаза, ожидая чего угодно, но только не этого. – Как это понимать?

– Прямо. Вчера вечером, побитый, он дал интервью спортивному каналу, заявив, что просто так это не оставит. Поэтому вызывает меня на бой.

Для меня слышать подобное – дикость. Неужели у них так принято?

– За какой-то удар по лицу? – спрашиваю в недоумении. Выражение лица Леона не меняется, но я замечаю, как дёргается уголок его губ.

– Он мелочный.

Не просто мелочный! Он – идиот!

– Ты ведь ему откажешь? – не могу скрыть тревогу в голосе. Я не сомневаюсь в Новаке не капли. Он победит всех, кого захочет. Но только прежний Леон, не новый. Который не тренируется, а занимается своим бизнесом, собакой, племянником…

Он всё ещё силён, но не до такой степени, чтобы сразиться с нынешним боксёром, не ушедшим из карьеры.

Боже, да он взрослый человек! Отец!

Точно не согласится!

Однако наперевес моим словам он выдаёт:

– Нет.

– Почему? – выдыхаю, искренне не понимая его ответа, и округляю глаза. И тут же взрываюсь, не сдерживая эмоций: – Всего лишь один несчастный удар! Ладно он злится, тебе-то это зачем? Новак, не будь ребёнком, который реагирует на любую провокацию!

Не мне это говорить, поскольку я сама остро откликаюсь на статьи. Но там – жёлтая пресса, которая не нанесёт реального вреда. А тут – вероятность травм! И очень большая!

– Потому что, – яростно выплёвывает, отрываясь от стола и выпрямляясь в полный рост. Он редко когда показывает негативные эмоции. Даже приказ об аборте озвучил спокойно, а сейчас вспыхивает, как спичка. – Ворохов выступил с заявлением, что моя жена – шалава, которая приставала к нему в туалете, а он получил за это по лицу.

Что?..

– И будь там что-либо другое, не касающееся тебя, я бы проигнорировал и послал его. Но он затронул твою честь и вывернул всё наизнанку. Не приняв бой, я признаю поражение. И тем самым соглашусь с его словами, даже не опротестовав дикое заявление. Прости, Ник, но это принципы.

Глава 55

Вероника

Пуговка грустно поглядывает на дверь в ожидании папы. Ведёт фломастером по белому альбомному листу, останавливается и снова поднимает голову, будто в ту самую секунду, когда она занята, Леон может пройти мимо и она его упустит.

– Ион скоро вернётся, – поглаживаю её по мягким светлым волосам, пытаясь заглушить тоску. Получается плохо, я сама выбита из колеи и не знаю, как остановить Новака.

После нашего разговора он сразу же уехал. Лишь попросил присмотреть за Матвеем, пока не придёт няня.

Как только она переступила порог дома, я ненадолго отдала ей обоих детей и достала свой телефон, на который не было ни минутки времени во всей суете.

Без труда нашла новости о Ворохове и Новаке. Они занимали самые высокие позиции в поисковике за сегодняшний день. Просмотров ещё больше, чем на статье о том, как мы вдвоем посетили злополучное мероприятие, с которого всё началось.

А всё потому, что народ требовал зрелища.

И умело спровоцированный Леон готов был его дать.

Он слишком остро отреагировал на заявление Ворохова в видео.

Если коротко, не вдаваясь в подробности… я в тот вечер якобы выследила Дэна в туалете, сама начала приставать к нему. А когда нас увидел Леон, «зря наказанный» мудак пытался объяснить ситуацию. Новак сделал вид, что всё понял, а потом подкараулил его у дома и избил. В ответ этот козёл решил восстановить справедливость кулаками.

Думаю, моего фиктивного мужа затронула только одна фраза. Та, которая и во мне вызвала настоящую бурю, готовую снести всё на своём пути, словно торнадо.

«Я не удивлён поведением той женщины. О чём вы? У неё уже есть один ребёнок. А отец где? Нагуляла. Так же, в туалете».

Свободная ладонь сжимается в кулак при воспоминании об этих словах. Вид Ворохова был таким уверенным. Он, словно настоящий пострадавший, светил размазанным лицом и бинтами под рубашкой. Уверена, там не всё так плохо. И это – всего лишь показуха.

Но лучше бы Новак избил его сильнее. Чтобы полежал в больничке. Подлечился. И не сделал бы последнего заявления, пафосно глядя в камеру:

– Я хочу разобраться. И раз мы оба из бокса, предлагаю решить это способом, в котором мы хороши. Через неделю, двадцать пятого числа в шесть вечера, я жду тебя на арене.

Ещё несколько вопросов от интервьюера, и даже этот говнюк подтверждает, что неявка на бой – заведомый проигрыш. И Леон полностью согласен с его утверждением.

Поэтому он был так зол. Пытался держать эмоции под контролем, что у него всегда умело получалось... а тут не вышло.

Вся подбираюсь, прижимая к себе колени. Я переживаю. Сердце ноет так редко, но только в самые тяжелые для меня моменты. И этот – один из них.

Официально Леон ушёл из бокса недавно. Но на ринге не был гораздо дольше, как я поняла из его разговоров. И все это прекрасно знают.

Что может сделать бывший боксёр и нынешний бизнесмен, который лупит грушу раз в неделю для душевного спокойствия, против действующего отбитого на всю голову мудака?

Шансы победить снижены до нуля.

А не получить травму… будет невозможно. Скорость не та. Техника – тоже. Ноги не разработаны, корпус задеревенел… И попробуй за неделю стать прежней версией себя. Да это нереально!

Хочется схватиться за волосы и вырвать их клочьями. Нужно было забить на все жёлтые статейки и сидеть в тот день дома! Но нет же! Требовала душа чего-то нового! Побыть с Новаком! И что теперь?

Сижу в неведении, даже не зная, куда ринулся этот мужчина. И моя единственная отдушина, что всегда помогала мне сохранять душевное равновесие, моя доченька – тоже находится в подвешенном состоянии.

Только Матвей кайфует, устроившись на руках у няни.

В комнате воцаряется непривычная тишина, несмотря на то, сколько людей здесь собралось.

Раздаётся щелчок замка.

Мы с Полиной синхронно поднимаем головы, а Джек вскакивает на все четыре лапы.

Леон вернулся!

До проворной Пуговки это доходит быстрее. Она срывается с места, кидая фломастеры, и сломя голову мчится на выход. Пёс с громким лаем спешит за ней, встречая хозяина.

Успеваю только встать, обойти разбросанные рисунки, как в гостиной появляется Леон, держа на руках вцепившуюся в него дочку. Счастливую до ужаса от его появления.

– Принцесса, ты чего, соскучилась? – удивлённо спрашивает он.

Она кивает, обняв его за шею так сильно, что на секунду Леон даже белеет. Хоть малышка ничего и не понимает, но ей явно передалось моё беспокойное настроение, и она невольно боялась за него.

– Тоткутивась, – мило подтверждает. – Те ты быв?

Мне тоже интересно. Не видела, в чём выходил из дома Леон, но сейчас на нём белая рубашка и чёрные брюки. На запястье – дорогие часы, которые он надевает в редких случаях, поскольку они мешают ему. В таком виде мог отправиться только по делам.

– Беседовал с одной тётей, – ласково ей улыбается.

С какой ещё? Не из опеки ли? Новость о том, что Леон избил человека, может плохо повлиять на него. Хоть он уже официальный опекун… вдруг его сочтут непригодным для отцовства?

Сердце ёкает и падает в пятки. Не знаю, что мной движет, но я подхожу ближе, забираю Полю из рук Новака.

– Зайка моя, – целую её в щёчку, сглаживая свой порыв. – Мне тоже нужно поговорить с Ионом. Посидишь тут с Матвеем и Алёной?

– Хоёсо! – радостно кивает, чмокнув меня в ответ.

Опускаю дочку на ковёр. И перевожу всё внимание на мужа.

– Я бы сначала принял душ, – оттягивает он ворот рубашки. – А то от меня пахнет женскими духами. Ощущение, что провонял ими насквозь. Боюсь, жена учует – убьёт.

Пытается шутить – молодец.

– Мне всё равно, – выпаливаю. Но это не так. Вопросы сразу появляются. С какой он был тётей и что с ней делал, раз пропитался её духами?

– Тогда я к вашим услугам, – проговаривает, обходя меня и поднимаясь на второй этаж. Шагаю за ним и еле держусь, чтобы не выплеснуть весь тот хаос, что творится у меня в голове. Но няня и дети могут услышать. Поэтому терпеливо иду в его спальню. Закрываю за нами дверь.

– Где ты был? – повторяю за дочкой. Мы так и не услышали ответа.

Леон не оборачивается. Стягивает с себя рубашку, пуговицы которой расстёгивал по пути. Обнажает широкую спину с татуировкой, на которой я опять залипаю. Ненавижу её. Она, как магнит, постоянно притягивает к себе взгляд. И мыслей никаких.

– Я сказал правду. Был с одной женщиной. Давал интервью. Парфюм у неё резкий, думал, задохнусь, – он поворачивается в профиль, морщит нос, пока его пальцы разбираются с ремнём брюк.

– Ты что, ответил на провокацию Ворохова? – сипло шепчу. Я надеялась, что смогу его отговорить. Вразумить. Прежде чем он совершит ошибку. – Зачем? Задел меня и задел! Неважно его мнение. Кого должны волновать слова мужика, который думает только нижней головой?

Пока засыпаю его вопросами, Новак отдаляется от меня. Скрывается от моего негодования за дверью другой комнаты, но я упрямо спешу за ним.

Нет, мы поговорим! И я постараюсь уберечь его от ошибки!

Захожу в просторную ванную и первое, что вижу перед собой – обнажённый зад Леона.

Вся моя уверенность моментом улетучивается…