Текст книги "Ice rose (СИ)"
Автор книги: Victoria Form
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
Может, я когда-нибудь и привыкну к этим губам, но к привкусу – никогда. Не знаю, как у всех мужчин, но у этого – постоянно новый вкус. Сейчас отдаёт корицей, словно он недавно ел булочку с корицей и пудрой.
– Поехали домой, я не хочу принимать ванную без тебя! – тихо говорю я и беру его за руки.
Глава 12
Аспен. Часть 3. Раскрытие тайны.
***
Понятия не имею, как я могла раньше принимать ванну без этого умопомрачительного человека. Сидеть в обнимку с горячим мужчиной и чувствовать запах его пота. Такой вкусный и безумно сладкий.
Парень делает мне массаж живота, а я чувствую его губы на своих. Наш поцелуй становится всё более порочным и заводящим. Брюнет просовывает в мой рот свой язык, и я больше не могу сдерживаться. Даррен массирует мой язык, руками лаская грудь.
– Я хочу тебя! – говорю я, оторвавшись от любимого кудряшки.
Анкилос улыбается и нависает надо мной сверху. Я снова чувствую эти любимые губы. Парень действует на меня как наркотик. Я не могу остановиться, и мне кажется, что от этого наркотика невозможно слезть. Уж слишком сильное влияние. Раньше я испытывала нечто подобное с Кастэром и Орландом, но их влияние на меня не было таким сильным, как с этим монстром. Мы даже ни разу не занимались сексом в ванне, а с Анкилосом – уже второй раз. Даррен на меня очень положительно влияет. Я стала более эмоциональной, даже, наверное, более ответственной. Хочу больше работать и помогать людям, но с таким животом это практически нереально. Я уже не могу согнуться, потому что этот пузырь не втягивается. Да и устаю гораздо быстрее.
Парень растворяется во мне, а я, ощутив волну безумия, обнимаю его и стараюсь не застонать от наслаждения. Внизу всё вибрирует, и я тону в кайфе от наших отношений с Дарреном Адамом Анкилосом. Мы лежим, обнимая друг друга, а я чувствую, как внутри меня девочка выплясывает хип-хоп, судя по её резким толчкам и следам на животе.
Парень снова замечает это и гладит мой живот, напевая колыбельную и успокаивая меня. Я же стараюсь изо всех сил не уснуть, но у меня не получается. Я закрываю глаза, положив голову на плечо парню.
***
Утро. Почему нам нужно постоянно открывать глаза так рано утром? Ещё это противное солнце, которое постоянно светит именно в моё окно. Но сегодня меня будит сигнал СМС телефона, который принадлежит моему любимому парню. Я поворачиваюсь к нему и смотрю, сощурив глаза из-за яркого света. Даррен активно перебирает пальцами по экрану, а я смотрю на него и улыбаюсь.
– Всё-таки нельзя быть таким красивым, – говорю я вслух и вижу, что парень обращает на меня внимание. Он улыбается и целует в лоб.
– Ты тоже, красавица моя любимая! – отвечает комплиментом парень, я снова замечаю, как он стучит по клавиатуре.
– С кем общаешься? – спрашиваю я из интереса и поднимаюсь на один уровень с ним. Кладу руки на живот и глажу мою дочку.
– С Ником, он спрашивает, как доехать до горного склона, он там с девочкой встречается… Такой мелкий, а уже в отношения лезет. Повзрослел хотя бы немного… – удивляется Адам, а я сижу и улыбаюсь. Так мило смотреть, как общаются двое друзей, хоть и по факту они связаны друг с другом документами.
Даррен мне многое доверят и рассказывает о себе не меньше, особенно после того, когда я узнала о его отношениях с Ниной. А обо мне он знает только то, что я беременна и где работаю. Он даже не знает, что я учусь в институте, не знает, что в следующем месяце новые лекции, а в конце весны – преддипломная практика в издательстве. Как я буду на неё ходить с таким животом, я просто не представляю. Парень поведал мне очень многое о себе и однажды даже признался, что из-за того, что он занимался балетом, боится, что я его брошу. Он, конечно, получил подзатыльник, но сам факт того, что Анкилос признался и совершил смелый поступок, рассказав мне о том, чего он боялся, меня поражает до сих пор!
Умывшись и причесав волосы, я понимаю, что должна сделать точно так же, пока не стало хуже. Да, мы уже очень сильно любим друг друга, но лучше признаться сейчас, пережить расставание и смириться с одиночеством.
На завтрак съедаю картофельную запеканку со сметанным соусом, в составе которого есть чеснок и базилик. Я сама приготовила его, и получилось очень вкусно.
Один раз я так готовила при сестре, а она, заглянув в холодильник, оценила масштабы бедствия и сказала примерно так: «Я питаться буду в ресторанах. Пусть Даррен всё это ест, он ради тебя на всё готов, а я жить хочу…». Я тогда долго смеялась, уплетая за обе щеки пельмени с васаби и бананом.
После завтрака иду в комнату к парню, открыв дверь, наблюдаю, как он рассматривает одежду для малышки. Кудрявый мексиканец просовывает руку меж лямок боди, и вещь умещается на его большом пальце и мизинце.
– Как они могут быть такими маленькими?! – удивляется уже другому событию Анкилос, а я не могу снять с себя улыбку.
– Вот так вот, могут, оказывается, – заключаю я, взяв в руки вещь, и открываю свой шкаф, засовываю в пакет одежду для малышки и смотрю на свои вещи. Решаю надеть тёплые штаны синего цвета и красный свитер с оленями на груди. Парень смотрит на меня так, будто я совершаю что-то странное.
– Ты куда собралась, красотка? – вопрошает Даррен, а я смотрю на него и надеваю майку на грудь, заправляю в штаны.
– Хочу попить горячего шоколада, на одном склоне есть ресторанчик. Он чисто для туристов, которые не умеют кататься, и поэтому там поставили канатную дорогу по всей горе. Ты тоже собирайся давай, – командую я и смотрю на полуголого парня, который потягивается, лёжа на кровати… Эх, жалко, что в Аспене очень холодно. Так не хочется отрываться от этого вида. Но мне нужно прекратить мучения и наконец начать жить счастливо.
Через несколько минут парень спускается в гостиную, и мы можем спокойно доехать до туристического склона. Парень платит за билеты, мы садимся в кабину канатной дороги. Даже и не припомню, сколько раз видела все эти склоны. Конечно, хорошо смотреть на снежную погоду и медитировать, имея перед собой пейзаж гор, но для меня это уже всё обыденное. Я лежу на плече у Адама, а он рассматривает каждый вид из окон кабины, словно это неописуемое чудо.
– Почему ты не смотришь на этот волшебный пейзаж под нами?! Просто дух захватывает! – изумлённый Даррен – это поразительно, он говорит так быстро, с выражением на лице, будто улыбчивого Чеширского кота из фильма «Алиса в стране чудес» заставили широко раскрыть глаза. Вот, точно такая же безумная картина на лице у заместителя директора региональной больницы Сан-Хосе.
– Я уже сто раз всё это видела, – отвечаю я, смотря, как парень носится по кабине и всё описывает мне в мельчайших подробностях. Хуже маленького ребёнка. Честное слово!
Слава богу, то самое кафе находится на втором подъёме. Мы выходим через двери кабины и проходим в деревянное здание, оформленное под старинный уютный домик. К нам подходит девушка с меню в руках. А мы просим только горячий шоколад с молоком; парень решил съесть ещё и блинчики со сметаной. Ну что же, сообщу после того, как любимый покушает.
Мы ждём на веранде, но как удивительно: не успели мы усесться поудобнее и настроиться на нужный лад, нам принесли наши напитки и перекус для парня. Я смотрю на горный хребет и думаю, как лучше рассказать и с чего начать. Но в голове лишь только одна фраза: «Я должна всё рассказать». А как именно я это сделаю, просто не представляю.
– Слушай, я вот тут подумал на досуге. Ты рассказала мне о том, что вы с сестрой два раза в год посещаете этот потрясный город. Рассказала о своей работе, и я видел, как ты любишь готовить. Я знаю, что ты очень ответственная и трудолюбивая, и даже добрая в какой-то мере, знаю про твоё увлечение, но за последнее нужно сказать спасибо твоей сестре. Я практически ничего не знаю о тебе, меня напрягает лицо Эмбер, когда мы говорим о твоей беременности. Я хочу знать о тебе больше, – просит кудрявый, голубоглазый парень с безумно сексуальным лицом…
«Боже, гормоны, ну нашли время разбушеваться!» – стонет моё внутренний голос!
Дар отходит к краю веранды.
– Я не забеременела через ЭКО, – начинаю с самого главного и, просто вытянув ноги, смотрю на них. Парень опускает голову, и между нами висит напряжение.
– Почему ты сказала мне про ЭКО? – после длинной паузы спрашивает он, подняв голову. Я смотрю на него и вижу в его глазах непонимание и чувство обиды. Конечно, кому понравится, когда любимый человек обманывает тебя. Я сама была в такой же ситуации еще в школьные годы, тогда я переживала подростковые кризисы и страдала от всего.
Я смотрю на него и понимаю, что он не должен так страдать. Мне не хочется приносить ему боль, он слишком многое пережил.
Я отпиваю из стакана и ставлю на стол.
– Это началось с выпускного класса. Я встречалась со своим первым парнем. С ним же и лишилась девственности, всё было просто нереально. Потом меня предали, причём самым ужасным образом. Мой якобы идеальный парень переспал с моей лучшей подругой, сам понимаешь, какого подростку, тем более девушке, это выдержать. В то время моим другом был Орланд, я была одержима местью, предательство сильно меня изменило. Я даже сначала поступила в институт, в который подал документы Алон*, чтобы отомстить, но не сказала ничего своему другу. Он думал, что я заигрываю с ним и флиртую из-за того, что влюбилась в него… – Делаю паузу, снова отпивая напиток. – Он даже не замечал, что я постоянно оглядываюсь и не смотрю ему в глаза. А потом я действительно влюбилась и тоже в друга, только в своего бывшего одноклассника, которого случайно встретила. Так завязался треугольник. Я сама не понимала, что творю, а если и понимала когда-то, то не знала, как выпутаться из этого дерьма. Мне стало стыдно, но я всё равно не могла это прекратить… Слишком далеко всё зашло. Месть вскружила мне голову, я очень сильно изменилась после выпускного. А через несколько дней Саманта Новак, та девушка, что была моей лучшей подругой, – поясняю я и вижу, как парень кивает и садится к моим ногам. – Она просто взяла и сфотографировала меня с Орландом и Кастэром, когда я была на свидании с ними по очереди. Никто бы ей не поверил на слово, из-за моей популярности в школе, да и слухи быстро расходятся, в общем, все мне доверяли, вот она и собрала доказательства. Предоставив фотокарточки парням, дальше случилось самое ужасное, что может быть в жизни девушки… – Я делаю паузу и смотрю в пол. Не хочу снова это вспоминать, только стало всё так хорошо. Ненавижу свою чёртову жизнь! – Меня изнасиловали, причём сразу двое.
Из меня вытекают слёзы просто неимоверным потоком. Через силу заставляю себя дышать ровно.
– Третье октября я запомню надолго. Две недели спустя я переехала из больницы домой. Постельный режим и никакого движения. Ещё через несколько дней я поправилась окончательно. А потом я узнала, что беременна. За эти четырнадцать дней в больнице я решила поменять свою жизнь. Поклялась себе, что никогда в моей жизни не будет мужчины, или хотя бы я не влюблюсь так просто. Я погрязла в работе и учёбе, а потом я встретила тебя, и лживая, двуличная, одержимая местью девушка с манией величия и уверенностью, что внимание мужской части населения Беркли всегда с ней, быстро улетучилась. Я хочу, чтобы ты знал, что я действительно люблю только тебя и НАШУ дочку, в моей жизни, кроме вас и Эмбер, никого нет, я не представляю, как я буду жить без тебя, прости…
Встаю из-за стола и просто ухожу в сторону канатной дороги. Моя сумка висит на моём плече, и я роюсь в ней, чтобы достать пропуска через турникеты. Ещё эти грёбаные слёзы мешают нормально видеть.
Господи, зачем я рассказала всё. Знала же, что будет больно не только от того, что мы расстанемся, но и от того, как я всё это буду вспоминать и переживать сначала. Каждый момент боли, словно снова вонзающийся нож в моё сердце. Безумно больно и отвратительно.
– Да бл**ь, где ты, чёртов ублюдок! – ору я матом и ругаюсь на всю станцию.
– Будущей мамочке не пристало так ругаться! Это ищешь? – доноситься до меня голос Адама, и я поднимаю глаза на брюнета. В его руках два пропуска через эти проклятые штуковины.
– Ты решил меня проводить? Или просто попрощаться пришёл? – спрашиваю я, вытирая нос, поднимаю свои серые глаза на любимого.
– Прежде чем я скажу то, что хочу, я спрошу кое-что, когда успокоишься! – проговаривает поразительно спокойно этот ходячий сгусток уравновешенности. Он садится перед моими ногами и вытирает мои слёзы. Я чувствую его тепло и что нужна ему. Вот такое дебильное ощущение. Совершенно не знаю, как его понять, не то что объяснить.
– Саманта Новак, твоя бывшая подруга и наш главный врач – один и тот же человек? – спрашивает он, смотря в мои насыщенные глаза.
Помимо хвоста у меня была и до сих пор есть особенность, может, она есть у многих, но я не замечала у остальных. Когда я безостановочно реву несколько минут подряд, мои глаза очищаются. Они становятся чисто серыми, только потом появляются чёрные линии.
Я лишь киваю в ответ на его вопрос и вижу реакцию на мой ответ. Парень мгновенно стал серьёзнее, и появилась даже нотка мести в его глазах. Но потом он справляется с собой, появляется блеск.
– Помнишь, в тот момент, когда мы столкнулись, я много просил прощения, а потом никак не мог оторвать от тебя глаз. Я подумал, что столкнулся с самой красивой девушкой. Во время операции я не мог перестать думать о тебе. Я могу мыслить о нескольких вещах одновременно, но в тот момент это было очень трудно. А тот вечер в беседке – я прямо сходил с ума. Безумно хотел приехать к тебе. Узнав, что ты в больнице, начал бояться за тебя, но увидев вот эту прелесть, – кладёт руки на мой живот, – испытал некое удивление. Боже, у меня такой тяги узнать человека не было никогда. Я сам себя не узнавал. Меня с АДСКОЙ силой тянуло и тянет до сих пор к тебе. В тот вечер передачи документов, моё воспитание грозилось разлететься вдребезги. Я хотел смотреть на тебя не отрываясь. Даже заплатил твоим соседям в доме напротив, чтобы посидеть в комнате и в бинокль посмотреть, как ты спишь. Со мной вообще никогда такого не было, я всегда отличался терпимостью и сдержанностью. Такой смирный ботаник, а с тобой я стал вообще совершенно другим! Для меня полнейший шок каждый раз, когда замечаю в себе изменения. Ты даже не представляешь, что ты творишь со мной! – от эмоциональности слов у парня пересыхает горло, он берёт в автомате воду и отпивает несколько глотков.
После чего я подхожу и, обняв его, целую в сладкие губки с тонким растворяющимся привкусом шоколада в молоке. От сказанных им слов я понимаю, что он меня не бросит, и от этого становится только теплее на душе.
– А то, что ты мне рассказала, это, конечно, печально, но у всех разное прошлое, я изменился с тобой, стал совершенно наглым, чертовски упорным и самоуверенным. Надеюсь, ты станешь другой со мной, ну, или уже становишься, судя по твоему рассказу… – Подводит итог парень и обнимает меня за попу. А внутри меня всё сильнее разгорается бой на прочность моего живота, но пока я могу это терпеть.
Целую Даррена в нижнюю губу и прошу пробить наши пропуска, безумно хочу домой, а ещё лучше – в Сан-Франциско. Тут слишком скучно. Да и, в конце концов, у Эмбер осталось только отборочное соревнование, которое она пройдёт на сто процентов!
Мы садимся в кабину, и я кладу руки на пузырь – пытаюсь успокоить эту бестию.
– Прекрати меня дубасить! Мне же больно, попробуй надави тебе на живот, тоже будет больно! – объясняю своей красавице, как нужно вести себя с мамой. Дочка внутри перестаёт буянить, но всё равно чувствуются её отдалённые пинки. Адам опускается на колени и делает массаж моего живота, снова напевая мелодию. Как он так делает – я не понимаю, у него, наверное, природный дар, но наша принцесса успокаивается моментально, после чего Анкилос подниматься и, садясь на скамейку, говорит:
– Папина дочка! – Но осознав, что он сказал, парень сидит молча, уставившись в одну точку.
– А ты точно не знаешь, кто отец малышки? – спрашивает парень, а я смотрю на него с осуждением.
– Даррен! У неё нет отца, им будешь ты. Мой гинеколог всё равно кроме тебя никого не видела, вот и запишем в свидетельство о рождении как биологического отца. Кстати, там не прописывается приставка «био». Поэтому никто проверять не будет. Закрыли эту тему. Сейчас я совершенно другой человек, не хочу обсуждать и даже думать о прошлом. Только будущее, только настоящее! И только мы с тобой! Согласен? – спрашиваю я, когда приходит время спускаться на ровную поверхность земли.
Парень кивает и подтверждает свой кивок словами. Мы проходим к нашей машине, и я довожу нас до дома. Мы паркуемся рядом с машиной сестры и отправляемся в шале. Парень сразу же снимает с себя куртку и кофту. Я снова вижу его торс и мышцы на руках.
Почему. Этот. Парень. Такой. Эротичный?!
– Привет, родные мои, как погуляли? – спрашивает сестра, я чувствую ладонь парня на бедре и смотрю на неё. Более законного места я и придумать не могу для этой руки.
– Я всё рассказала ему, Эмберс, – отвечаю и замечаю, как лицо сестры резко вытягивается, и она смотрит с удивлением на ласкающего меня наглеца.
– И ты не бросил её после этого всего? – продолжает атаковать вопросами сестра, а я смотрю на него с интересом. Жгучий мексиканец не отрывается от созерцания моего лица, и сейчас он, приближаясь ко мне, целует в губы. Мы удаляемся в комнату под возгласы сестры:
– Поня-я-я-ятно. Вот всем бы такого парня!
Парень закрывает дверь и снимает с меня кофту и майку, попутно ругая за то, что на мне так много одежды. Я смеюсь и не свожу глаз от его горячих губ. Мои гормоны сейчас просто устраивают истерику, ибо этот парень действует на меня как на зависимого человека. У многих беременных гормоны оказывают большую роль на эмоции и поведение, устраивают частые агонии, и в большинстве случаев сначала женщины в положении игнорируют всех и каждого, когда у них гормональный взрыв, делая вид, что обиделись, только потом происходит большая истерика. В моём случае эмоциональная сфера тоже имеется, но всё же больше полового влечения. Наверное, мои гормоны просто решили поиздеваться надо мной.
Через несколько минут мы оказываемся в кровати и совершенно без одежды. Парень целует каждый мой миллиметр, а я сгораю с каждым прикосновением. Адам заставляет ругаться меня матом из-за его действий внутри меня. Я безумно хочу его, а он не дает получить мне этого наслаждения.
– Будешь ругаться, я буду кусаться! И ещё дольше придётся терпеть мои муки! – ругает меня парень, и я смотрю на него с мольбой. Парень пристегнул мои руки к кровати двумя наручниками. И я не могу схватить его за загривок и заставить насильно войти в меня.
Это ужасные муки! Парень встает и уходит куда-то, оставив нас с малышкой наедине. Он надел трусы поверх эрегированного органа. Пара секунд, и он снова со мной. В его руке я вижу бокал с шампанским. Он отпивает половину, оставив немного жидкости на донышке.
– Хочешь? – задаёт он короткий вопрос, а я смотрю на него с обидой.
– Конечно хочу, уже пятый месяц как хочу! – жадно произношу и тянусь к нему. Парень берет в рот оставшуюся жидкость и ложится на меня. Я чувствую его орган на своей промежности. Парень подносит свои губы к моим, и я чувствую влагу на них. После всего – вкус теплого шампанского. Шумно сглатываю, и тут же внутри меня оказывается его монстр. Я вою от наслаждения и выгибаюсь навстречу к любимому. Мы сливаемся в страстном поцелуе, а парень продолжает двигаться во мне. Я сжимаю его орган, парень зажмуривает глаза, касаюсь своим языком его шеи и продолжаю вырываться. Он отстегивает наручники и позволяет мне лапать его за все неприличные места. Я делаю ему массаж, он усиливает свои толчки во мне.
Через несколько мгновений парень останавливается во мне, и я чувствую, как он, выкрикивая моё имя, кончает, разливаясь внутри меня. Я прижимаюсь к нему всем телом и, обмякнув, падаю на кровать в безумном порыве оргазма.
Даррен выходит из меня и обнимает, накрывая одеялом. Обжигающее дыхание касается моей шеи, а я не могу остановиться. Внутри меня малышка продолжает отбивать ритм, так непривычно заниматься сексом, когда внутри тебя растёт новая жизнь. Как только Адам входит в меня, девочка начинает колотить меня в низ живота, не знаю, чувствует ли парень давление, но я ощущаю его очень отчетливо.
Но всё же гормоны сильнее стыда и чувства дискомфорта. Мы лежим в обнимку, парень снова гладит мой живот, как и раньше, поёт колыбельную и успокаивает малышку. Я смотрю на него с любопытством и вижу улыбку с моими любимыми ямочками. А когда он перестает чувствовать малышку, целует мой живот, не переставая улыбаться.
– Расскажи, где ты учишься? – просит парень в синих трусах, лёжа на боку и целуя мой живот. Я улыбаюсь и начинаю свой рассказ, подробно описывая все колледжи Беркли и детально свой корпус. Когда я рассказываю о Лисе, он улыбается и, судя по глазам, вспоминает девушку.
***
Через некоторое время нашего общения парень узнаёт о моих вкусах до беременности и на нынешний момент. Теперь он многое знает обо мне, и я наконец спокойна, что между нами больше нет ужасных тайн и вранья. Я целых два часа упрашивала сестру разрешить мне уехать обратно в Сан-Франциско. Пообещала, что испеку для неё одной её же любимый торт и приготовлю жульен с рагу и лазаньей. Только тогда она меня отпустила.
Сейчас я лежу в своей палате и жду осмотра врача. Я легла на обследование, мне должны сделать два УЗИ, и оба они внеплановые.
Как мне объяснили, в первом исследовании они должны посмотреть общее состояние, после результатов анализов мне повысят давление, а после этого посмотрят на состояние ребёнка. Ведь смена давления сейчас опасна для моей красавицы.
Даррен договаривается о быстрой готовности анализов, а я собираю сумку для первого УЗИ. В одноместную палату заходит доктор Парт, он является здешним терапевтом. Мужчина с такими же голубыми глазами, как у моего парня, но только этот субъект носит рыжие волосы и чёрные очки. Очень милый доктор.
– Стефани Ховард, готова к обследованию? – спрашивает он своим томным голосом, я лишь киваю и забираю сумку. На мне мои любимые розовые лосины и черная майка с розовыми узорами на ней. Хороший домашний комплект для представителя женского пола. Я надеваю балетки чёрного цвета и закрываю палату на ключ.
Доктор провожает меня до кабинета, и мы заворачиваем за угол отделения, именно за этим углом процедурный кабинет моего врача. Я тут была уже, но инициатива терапевта проводить меня была неоспорима.
– Да ладно, быть не может! Стефани Николь Ховард, сколько лет, сколько зим! – доносится до боли знакомый голос моего бывшего друга… Я поворачиваю голову на источник звука и замечаю Орланда.
Неужели я даже дверь открыть не могу без неприятностей?
