Текст книги "Ice rose (СИ)"
Автор книги: Victoria Form
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Уверена? – сладкий голос никак не покинет мои уши.
– Нет, – отвечаю я и спускаюсь со второго этажа с сумкой, висящей через плечо.
– Что за женщина! Будешь так делать дальше, я тебя отругаю!
– Договорились! – улыбаюсь и подмигиваю ему.
Мы выходим из дома и едем на внедорожнике Анкилоса в сторону Сан-Франциско, Эйден и моя сестра должны были забрать мои чемоданы и пробить их на контроль веса.
Приехав в аэропорт, я иду в туалетную комнату переодеваться, а потом заставляю то же самое сделать Даррена. Я взяла ему сменную футболку взамен той, на которой остался его запах.
Получив желанный предмет в руки, я кладу его в пакет и запихиваю в ручную кладь. Взвесив чемоданы и проверив ручную кладь, мы идём в зал ожидания. В наших паспортах стоят штампы, и нам остаётся только ждать и наслаждаться последними минутами вместе.
– Вы отлипните друг от друга или нет? – задаёт вопрос сестра, я смотрю на неё с осуждением.
– Тебе хорошо говорить, твой парень летит с тобой, а я не увижу его целых три недели! – с горечью говорю я, смотря на сестру. После чего закрываю глаза и кладу голову на плечо моего заместителя. Приоткрыв глаза, я замечаю игру гримасы сестры и конкретный знак под названием «будь спокоен», – кому он обращен, я не имею понятия, но чувствовала, что правая рука моего парня двигалась на моём левом плече. Странно всё это.
На циферблате часов в аэропорту ровно три часа. Я чувствую, как парень отводит меня в менее людное место, попросив последить за моими вещами.
– Стеф, я кое-что приготовил для тебя, чтобы ты постоянно носила это с собой и чувствовала, что я как будто бы рядом, – интригует брюнет и достает из кармана небольшую фигурку. Только получив её в руки, я замечаю полную копию Даррена Адама Анкилоса, только в уменьшенном варианте и блестящим.
Автор исполнил себя в виде стоящего человечка, который показывает своими пальцами форму сердца. Я умиляюсь этой картине и совершенно не понимаю, как можно так чётко всё изобразить. Это же наверняка уходит очень много времени.
После статуэтки парень надевает на меня кулон с красным сердечком.
– Оно открывается, а внутри наши с тобой фотографии. Я попросил твою сестру сфотографировать нас с тобой целующимися. А теперь самый главный подарок на память.
Парень убирает волосы с моей шеи и наклоняет голову. Я снова чувствую эти замечательные губы на моей эрогенной зоне. Адам оставляет засосы в моих уязвимых местах. При соприкосновении и жестоком массаже в этом месте я стараюсь не издавать стонов, но я не могу с этим никак справиться. Когда парень убеждается в том, что отметина насыщенного красного цвета, он переходит на другую сторону и тут я начинаю сходить с ума.
– Боже, Дар, ещё немного, и меня запомнят в этом аэропорту как девушку неприличного поведения. Я сейчас могу с лёгкостью кончить, прямо стоя на этом месте! – заявляю я, а Даррен продолжает двигать своими губами, нежно втягивая мою кожу и доводя меня до оргазма.
У него это получается. Всё же хорошо, что я надела прокладку на такой случай.
– Ничья, Ховард! – злорадствует парень, а я смотрю на часы. Ровно 15:10. Думаю, мне хватит времени перевести счёт в мою пользу.
Парень не успевает опомниться, как я залезаю в его штаны.
– Боже, нет! – начинает выть парень, а я стоя в самом тёмном углу аэропорта, где нет камер, продолжаю целовать парня с языком и делать интимный массаж.
Я должна выиграть в любом случае, где бы мы ни находились.
– Заканчивается посадка на рейс 158 до Аспен, – говорит девушка в громкоговорителе. Я стараюсь делать это быстрее, и тут же парень начинает выть, а его орган содрогается. Через несколько секунд парень, весь красный от своего положения, заявляет:
– Отлично, теперь мне надо покупать новые джинсы и боксеры.
– Два-один, салага, – облизываюсь я после поцелуя, и мы идём в сторону проверки документов. Сестра смотрит на наши лица и говорит, что меня ждёт допрос.
– Так я себя ещё никогда не чувствовал! – заявляет мой любимый мужчина, и я отдаю документы рукой, которая минуту назад была в штанах у парня. Мне становится немного не по себе, но зато я выиграла.
Мне возвращают билет, а я смотрю на парня и снова целую его в сладостные губы. Меня просят зайти в салон самолёта, а я не могу оторваться от любимого. Когда приходят охранники, я всё же заставляю себя и захожу в коридор аэропорта.
– Нет, я так не могу, Даррен! – кричу я и возвращаюсь в зал, попросив ещё минутку. Парень оборачивается и ставит на моей шее ещё несколько засосов. Я же делаю то же самое, что и он. Последние тридцать секунд мы ласкаем друг друга в страстном поцелуе. Парень делает мне массаж шеи сзади, и я снова слышу голоса работников аэропорта. Нас разнимают, а из моей губы идёт кровь, но совсем немного. Он прокусил её. А в отместку я сделала то же самое.
– Я люблю тебя, Анкилос! – кричу я и ухожу в холл самолёта…
Парень плачет и машет мне. Я не сдерживаюсь и то же самое повторяю за ним. Выйдя на полосу, я вижу, как Адам разговаривает с молодым человеком, который проверял у меня билеты.
Интересно, что ему нужно?
Глава 10
Аспен. Часть 1. Постоянные мысли.
***
Яркие, безоблачные, холодные будни в Аспен. Что может быть прекраснее заснеженных гор, профессиональных сноубордистов и лыжников, которые украшают своим катанием местные пейзажи? С чашечкой горячего шоколада сидеть на веранде личного домика и смотреть, как твоя сестра спускается со склона, выполняя различные трюки. Было бы замечательнее глядеть на это всё со своим любимым человеком, а не с его лучшим другом.
Ничего против Эйдена не имею, но люблю-то я не его. Хотя вынуждена признать, как только мы вышли из аэропорта «Aspen Pitkin Country», парень рассказал мне много интересных моментов из жизни Даррена, и я поняла, что мы можем сдружиться с этим человеком – теперь я могу шантажировать Анкилоса. После того, как мы приземлились, я позвонила любимому – моё солнышко волновалось из-за полёта. И это не удивительно, ведь летели два самых важных для него человека. И он бы хотел, чтобы я поехала поездом, но это слишком далеко, поэтому я старалась успокоить его.
Во время первого разговора в Skype на большом расстоянии он увидел первый приветственный жест малыша. Что самое странное, весь полёт и смену погоды он перенес нормально, даже не пинался. Я, испуганная таким поведением, сразу же прошла обследование, но, как оказалось, зря, с ребёнком всё в порядке, и со мной тоже.
Видимо, ребёночек скучал по Даррену, на первое приветствие прибежала Эмбер и потрогала ладошку малыша через мой живот. Я видела маленький отпечаток на моём животе. Даррен завидовал Эмбер, что она потрогала его ладошку; у меня слёзы текли из-за дикой боли и счастья от увиденного. Но потом моя боль прекратилась так же быстро, как и началась.
Говорили о делах больницы, о том, как он будет жить без меня рядом, а в аэропорту он докапывался до служащего, потому что хотел узнать оснащённость самолёта. Полностью ли залит бак, всего ли хватает. Ещё бы немного и он сам повёл самолёт, мне так показалось. Так приятна его забота. Всё же я правильно сделала, что согласилась на эти отношения. Мне нравится то, что я испытываю с ним.
Все дни я спала с миниатюрным Дарреном, его глиняная фигурка, конечно, не может заменить живого человека, но так я и вправду чувствовала, что он рядом. Ну, или я просто сошла с ума. Всё может быть, но его подарки и вправду помогали мне справиться с одиночеством.
Сестра вечно на трассе, и только когда начинает темнеть, она возвращается домой. Эйдена я тоже практически не вижу. Он приехал сюда в командировку, ровно на тот же срок, что и мы. Я осталась наедине с моим ребёнком. Это, конечно, прекрасно, но он же не разговаривает, а говорить постоянно одной – это признак шизофрении. Другое дело – перечитать половину детских книг вслух. Может, он и не запомнит их, но зато учёные доказали, что это развивает их мозг. Также, находясь сутками дома, я убираюсь и готовлю под классическую музыку. Правильно подобранный репертуар стимулирует развитие некоторых органов плода в утробе матери.
***
Подготовка Эмбер Ирины Ховард идёт полным ходом, ведь соревнования через два дня, а пока я готовлю ужин для моей любимой трудяги-сестры и её парня. За этим всем наблюдает мой работяга из Сан-Хосе.
– Вчера в операционной ребёнок проснулся посреди операции, пришлось ввести ещё дозу… – он делает паузу, а я трясу перед камерой ноутбука попой и двигаюсь по кухне в приготовлении лазаньи. – Мне так нравится наблюдать, как ты готовишь, особенно за твоей пятой точкой, – говорит парень приятные вещи, я оборачиваюсь и наклоняюсь в камеру так, чтобы была видна моя грудь.
– Да что ты говоришь! – специально сжимаю их, чтобы добиться возбуждения моего любимого мужчины в другом городе.
– Боже, ты даже через камеру можешь это сделать! Поразительный человек! – Анкилос встаёт из-за стола и показывает мне свои штаны с выпирающим достоинством.
– Ничего страшного, всё только впереди, – говорю я и снова поворачиваюсь к нему задом. Для меня разговор с парнем в таком положении – это некая месть за позу раком в гараже и за тридцать первое декабря.
– Почему ты постоянно выигрываешь?! 4:2 в твою пользу. Сначала этот странный минет в штанах, потом укушенная губа, а теперь это? – озадачился Даррен, а я поворачиваюсь к нему, когда лазанья оказывается в духовке.
– Не знаю, для меня это просто игра. А в играх я постоянно выигрываю, – говорю я и смотрю на реакцию парня в Skype.
– Ну ничего, в эту игру можно играть и по-другому, – заявляет он, я смотрю на него и ничего не понимаю.
– Что ты имеешь в виду? – пришла очередь мне быть озадаченной.
– Когда у Эмбер соревнование? – спрашивает брюнет и берёт в руки мой настольный календарь на работе.
– Послезавтра! Да, они будут в прямой трансляции показывать по семнадцатому каналу. Так что будет всё хорошо видно, – говорю я и смотрю на экран совершенно запутанная.
– Ну, значит, нужно срочно собирать вещи и просить заведующих писать отчёты и план работы на следующую неделю, – я перестала его слышать после слов «нужно срочно собирать вещи».
– Погоди, куда ты собрался ехать? – спрашиваю я и смотрю на него всё в том же недоумении.
– К тебе, дурочка непонятливая. Я уже не могу больше без тебя. И мне кажется, наш малыш будет рад этому, – говорит парень самые замечательные слова за прошедшую неделю.
Я безумно рада тому, что он приезжает ко мне. Наконец-то моя спальня впервые увидит мужчину. Бывшие парни никогда не приезжали ко мне в Аспен, потому что-либо сами этого не хотели, либо просто намеревались отдохнуть от меня. Кто их вообще понимает?!
– Ты же не против, если я буду называть его нашим? Если против, он будет только твоим! – поднимает руки кверху и смотрит на меня заинтересованным взглядом.
Странно слышать, что он хочет его так называть. Совсем недавно он сказал о том, что хочет стать отцом моего ребёнка. А он, в свою очередь, любит Даррена. Я чувствую, как он себя ведёт, когда слышит его голос или чувствует руки. Но я так привыкла к тому, что он только мой и изначально не имел отца, хоть он и существует. Я привыкла чувствовать, как он двигается, хоть первые его движения и были связаны с Дарреном. Но всё равно это как-то неправильно – делить его с тем, с кем он не связан кровно. Но в глубине души я чувствую, что должна засунуть свои принципы далеко и надолго. Я должна измениться в лучшую сторону, и теперь не только ради своего ребёнка, но и ради того, кого люблю.
– Я спрошу у малыша. Золото, хочешь, чтобы дядя Даррен стал твоим папочкой, и ты будешь нашим золотом, а не только моим? – смотрю я и кладу руки на свой живот. По интенсивности толчков я смогу понять, согласен он или нет.
Я так экспериментировала с едой. Обычные продукты, которые нравились мне, совершенно не нравились ребёнку. Когда он говорит «нет», то начинает очень больно меня дубасить. А когда малышу нравится, он прикладывает ладошку к моему животу и начинает легонько стучать, требуя быстрее скушать. Странно, но за две недели я уже научилась распознавать его движения и могу с ним договориться.
Он или она начинает прикладывать ладошку и легонько стучит.
– Знаешь, это напоминает, будто малыш отбивает слоги в слове «хочу». Ну, что же, раз золотце хочет, пусть так оно и будет, я не хочу мешать вашему счастью, потому что оно и моё тоже. Я согласна! – Начинаю плакать и улыбаться одновременно. Это странное чувство того, что мой ребёнок так сильно любит Даррена, меня не покинет, кажется, никогда. Но теперь нужно привыкать к тому, что придётся называть слово «наш» или «наша», ведь совсем скоро УЗИ.
– Слушай, я не хочу ждать двадцать первую неделю! В конце концов, мы последний раз в Аспене до рождения ребёнка. Здесь есть детские магазины, и я хочу приобрести что-нибудь на память из этого города для конкретного пола. Доктор сказал, что к концу четвёртого месяца уже вполне можно увидеть пол малыша, но я в это не особо верю. Я хочу сдать анализы и проверить генетический код малыша. В результате должны выдать группу крови и какими хромосомами он обладает. Если честно, я безумно хочу девочку (XX хромосомы). Покупать ей красивые платья, бантики, красивые боди, туфельки. В общем, всё в этом роде, – заканчиваю я и смотрю на реакцию парня в экране моего ноутбука.
Даррен смотрит на меня с неким подозрением и даже обидой. Может, его прошлое и характер для меня – закрытая книга, но глаза выдают его с потрохами.
– Значит, ты считаешь, что нас, мальчиков (ХУ хромосомы), неинтересно наряжать? – спрашивает он, скрестив руки на груди.
– Да, я так считаю, – откровенно и прямолинейно. Всё в моём духе. Парень снова щурится, делая вид, что обиделся. – Ладно, не обижайся, не терпится показать тебе Аспен. Уверена, ты будешь удивлён!
Активно жестикулируя, рассказываю о городе и его прекрасных видах. Парень больше не обижается и смотрит на меня так, словно я рассказываю о великом чуде. У него аж глаза загорелись от рассказанного.
– Всё, срочно пишу распоряжение, присылаю тебе его по факсу и жду обратно. Покупаю билет и немедленно еду к тебе, – говорит парень с таким рвением, что я аж начинаю ревновать.
– Ты что, едешь ко мне, только чтобы посмотреть Аспен? – спрашивает моя ревность, и я искусно надуваю губу. Парень смотрит на мою реакцию, я замечаю его улыбку и то, как он приближается к компьютеру.
– Не только. Ещё я еду, чтобы откусить тебе эту губу, покрыть твоё эротичное тельце своими поцелуями и обновить засосы. Так хочется снова оказаться в тебе! И снова двигаться внутри, и двигаться, и двигаться, – повторяет парень одно и то же слово, увидев, что я закрыла глаза и представляю то, что он сейчас говорит мне в камеру, причем как можно эротичней.
Я сама не замечаю, как возбудилась. Внизу всё так тянет в предвкушении любовного соития.
– Ты, кудрявый монстр! 4:3. Но я всё равно выигрываю, – говорю я, краснея от испытываемого чувства. Парень начинает смеяться и снова встаёт из-за стола.
– Я тоже вынужден признать, что возбудился от собственного рассказа. Ладно, пойду успокаиваться, и нужно закончить проверку, пройтись по отделениям и отправить тебе документы, – заканчивает разговор Адам, и мы прощаемся.
Я достаю лазанью из духовки и ставлю на плиту. Сама же я отправляюсь в ванную. С моего лица не сходит улыбка до конца дня.
За ужином Эмбер узнала о том, что Даррен приезжает завтра и закричала традиционный возглас «Ура». А потом она сказала то, что я не ожидала от неё:
– Наконец-то он соизволил сказать тебе об этом. Я думала, что не выдержу и первая проговорюсь! – восклицает она, сидя за столом и поедая приготовленную мной еду.
– Ага, значит, вы оба знали о том, что он приедет? – Предатели кивают. – И не сказали мне ничего?
– Он сам просил нас не говорить тебе, хотел сделать приятное и удивить, видимо, решил сделать это по скайпу, мистер оригинальность! – вступает Эйден и продолжает набивать рот своим куском лазаньи.
Завтра мне предстоит тяжёлая работа. Нужно будет морально успокаивать сестру на верхушке склона. У неё постоянно проявляется эта фобия. Она боится популярности. То есть в прямом смысле появляться перед камерами, ведь соревнования будут показывать. Да и раньше такое было, когда она выступала на конференциях – тоже тряслась от страха. Странная девушка, а ещё старше меня.
Вечер мы проводим вместе. Ирина решила дать отдохнуть своему любимому, и Эйден пошёл смотреть футбол. Мы же лежим в моей комнате и смотрим в звёздный потолок.
– Когда ты собираешься рассказать своему парню о том, как на самом деле был зачат ребёнок? – спрашивает сестра, ложась набок и положив свою руку на мой живот. Самое странное, все врачи в один голос заявляют, что плод слишком рано начал двигаться и толкаться, я же, в свою очередь, каждый раз говорю, что дети бывают разные.
– Не знаю, Эмберс, – я называла её так в детстве, когда мне казалось, что все слова с окончанием «с» – безумно крутые. – Я вообще не могу сейчас ответить тебе на этот вопрос. Это очень трудно для меня. Я совсем недавно поняла, что люблю его. Мне нравится им дышать, мне нравится заниматься с ним сексом, кто бы что ни думал! – последние слова были обращены в сторону моего живота.
– Но, ты сама-то понимаешь, что не получится скрывать правду долгое время? – спрашивает она, и я тоже ложусь набок.
– Конечно, понимаю. Ну, просто я не могу пока что, я не знаю, как он отреагирует на мое прошлое и на меня прошлую. Он может подумать о том, что я не изменилась и с ним буду такая же, как и с остальными. А я не хочу его потерять. Сейчас он мне очень нужен. Особенно, когда мы работаем рука об руку и испытываем друг к другу неслабые чувства. Сейчас он для меня всё! Я могу измениться и очень сильно, благодаря ему одному. Он должен увидеть, какая я сейчас, и принять меня такую, какая я сейчас, а не та, что была когда-то! Я не буду ему рассказывать о себе, пока он сам меня не попросит, – заканчиваю я свой рассказ и смотрю в сторону блондинки, повернув голову вправо.
Она не отрывает от меня глаз и смотрит совершенно не понимающим взглядом, но всё же принимает мои слова и говорит, что я правильно делаю, но всё же просит подумать получше, ведь дальше его любовь будет только расти, и будет больнее, если ему что-то не понравится.
Мы решаем разойтись, когда я собираюсь уйти в ванную, чтобы принять очередную дозу витаминов и намазать живот от растяжений. Всё это я делаю после принятия ванны и выхожу с чистой головой. Я заметила, что моя чёлка больше не растет. И моя причёска превратилась в своеобразное каре. Учитывая, что моё лицо тоже поправилось после того, как я начала есть всё подряд, то сейчас каре для меня – самая лучшая причёска.
Через несколько минут, лежа на кровати и думая о том, что будет, когда приедет Даррен, я сама не замечаю, как проваливаюсь в сон.
***
Проснувшись от тарахтения факс-машины, я встаю и забираю листы, которые мне прислал Даррен. Я подписываю и оставляю номер факса на случай, если моего заместителя не будет на рабочем месте.
Отправив документ обратно отправителю, я собираюсь позавтракать и направиться в душевую кабину, чтобы привести себя в порядок.
Закончив все дела, я надеваю зимний костюм для того, чтобы отправиться на трассу, где сейчас тренируется моя сестра. Гора Buttermilk находится не так далеко от нашего дома, но всё же путь занимает приличное расстояние.
Свернув налево, я припарковываюсь на ближайшей к склону автостоянке и закрываю машину. Пройдя несколько метров, замечаю, как со склона едет девушка в бежево-розовом костюме, и я сразу же отхожу в сторону, чтобы она не наехала на меня. Эмбер снимает бордовую маску и идёт обнимать меня.
– Господи, наконец-то ты приехала! Видишь вон те камеры? – Показывает в сторону ограждения, а за ним и вправду стоят телевизионщики. – Они как будто специально снимают только меня и никого больше! Ненавижу, когда на меня смотрят при выполнении чего-либо.
– Так, Ховард, успокоилась! Вообще не понимаю, как можно носить титул трёхкратной чемпионки и до сих пор бояться объектива камеры?! Они всё равно снимут только твои трюки, а потом будут снимать сам процесс, вход в ложе для соревнующихся разрешён только тренерам. Все остальные стоят на финише, правда, вертолет и место около старта за ограждением имеется. Там, скорее всего, будут камеры, – смотрю на то, как сестра начинает реветь, и понимаю, что сказала совершенно не то, что нужно было.
– Так, успокойся. Хорошо, я придумала для тебя мотивацию. Я тебе первой скажу, кто у меня будет! Но только если будешь держаться молодцом и не будешь думать о камере. А если ты выиграешь, не будешь смотреть в камеру, хотя это в какой-то мере невежливо, но все же постарайся перебороть себя! Два года прошло, пора уже прийти в себя, – прошу я и ставлю условие. Она обязана согласиться хотя бы из-за того, что её просит беременная женщина.
– Ну хорошо, но если получится ужас, это будет на твоей совести! – Узнаю свою сестру. Постоянно сваливает на меня то, что у неё не получается. Надоело.
– Эмбер, отвечай за свои провалы сама. Нечего сваливать все на меня. Тем более сейчас, я же беременная! Будь увереннее, и всё у тебя получится, – говорю я и смотрю на сестру в упор. А она вдруг берёт и куда-то отворачивается. Но потом поворачивается и, внезапно улыбнувшись, говорит:
– Хорошо, но тогда ты тоже мне обещай, что наберешься смелости и поговоришь с тем, кого любишь! – неожиданно она снова начинает разговор о моём вранье, а потом просто поворачивает голову и кивает в сторону парковки. Я не могу больше терпеть её повороты и поддаюсь её странным сигналам. Повернув голову в сторону, замечаю жёлтую машину такси и парня в чёрных джинсах и тёплой красной куртке ниже пятой точки. Парень расплачивается и поворачивается лицом к нам. Я узнаю это небритое лицо, идеальный ровный нос и словно нарисованные по столовой ложке брови, толщиной в мой мизинец. Я стараюсь не бежать, но это у меня совершенно не получается. Меня буквально притягивает к этому мужчине все с большей силой. Я держу живот и разгоняюсь.
Когда мы оказываемся очень близко друг к другу, наше дыхание становится совершенно одинаковым. Адам смотрит на меня и бросает сумку на снег. После чего я чувствую его руки в перчатках на своих щеках, и его тепло согревает меня. Адам резко наклоняется, и мы сливаемся в страстном поцелуе. О боже, этот порыв! Как же я скучала по нему всё это время! Как же я скучала по этим сладким губам, по этому мягкому носу, по огненному языку, который совершенно не хочется отпускать.
Мы целуемся, кажется, уже целую вечность. Дышим через нос, и нам совершенно не надоедает это занятие.
– Слушайте, вы сейчас съедите друг друга! Я третий раз уже съезжаю с горы, а вы всё целуетесь! В конце концов это некультурно, здесь камеры снимают начало соревнований. Снимите номер, а! – возникает сестра, подъезжая к нам на своих новых лыжах.
Мы всё-таки отстраняемся, когда понимаем, что действительно зашли слишком далеко. Сестра права, не хватало попасть в сюжет соревнований.
– Неужели! Даррен, ты всё приготовил? – спрашивает сестра, а я смотрю на них и ничего не понимаю! Они лишь перекидываются взглядами после положительного кивка парня. Что, вашу мать, происходит? Когда эти двое успели сойтись? Что они скрывают!?
Сестра прощается с нами, так как ей нужно тренироваться. Я смотрю на парня с недовольным выражением лица и распухшими губами от поцелуя.
– Ну что ты на меня так смотришь, тебе нельзя знать о том, о чем мы с твоей сестрой договорились.
– Ну отлично просто! Я так и ревновать могу начать! – обижаюсь на него и иду в сторону кафетерия. Парень нагоняет меня со своей сумкой. Вообще не понимаю, если он был в нашем доме, то почему не оставил сумку с вещами.
– Ты что, реально можешь приревновать меня к своей сестре? Ты же знаешь, что в её вкусе качки-футболисты, а я далеко не такой, как Эйден. К тому же, так просто ты от меня отделаешься! Я слишком сильно люблю тебя! – он обнимает меня сзади, когда я сажусь за столик с барным стулом.
Услышав эти слова, я улыбаюсь и чувствую, как внутри меня снова начинается проверка силы и прочности моего живота, стоило только Адаму снять с себя перчатки и прислониться к моему свитеру.
– Боже, я тоже по тебе скучал, прекрати так дубасить маму. Она же у нас не железная, ей больно, – уговаривает будущий папочка, и у него это получается. Поразительное явление! Где он был раньше, когда меня тошнило через каждые десять минут?.. Хотя ответ очевиден: нужно было раньше покупать больницу.
Мужчина садится за столик и заказывает себе салат и обезжиренный творог в чизкейке для меня. Мне сейчас нельзя поправляться, ибо ребёнок будет расти ещё активнее.
Завтракая в кафе, мы одновременно смотрим то на трассу, то друг на друга, соблазняя своим пережёвыванием пищи. После того, как трапеза закончилась, мы решаем уединиться в холле, где собираются участники соревнования. Сейчас тут никого нет, так как все тренируются.
– Как же я скучал по тебе! Ты даже не представляешь, как было трудно работать без тебя. А потом смотреть в камеру скайпа и не иметь возможности поцеловать тебя в любой момент, – говорит Даррен, а после целует, уже, наверное, в шестой раз.
– Я тоже ненавижу долгие расставания, ну что поделать. Сестре нужна моя помощь, и я бы поехала в любом состоянии, – говорю я и смотрю в его глаза, хоть и видела их уже много раз, но мне кажется, мы никогда не перестанем быть околдованными. – Можно я лягу к тебе на колени?
Задаю я вопрос, который можно было и не задавать. Парень сам укладывает меня, когда я сняла свитер; мне жарко в отопляемом помещении в тёплой одежде. Я осталась в тонкой спортивной майке. Анкилос поправляет свои волосы и вздыхает полной грудью. После чего кладёт руки на мой живот и начинает свой своеобразный массаж.
– Эх, вот если бы ты была не беременна, то сейчас бы могла сделать мне минет, если бы мы были не в холле отеля, – выдаёт парень своё желание, и тут же я чувствую, как внутри меня кто-то дает пинка прямо в руку брюнета. А я добавляю, ударив парня в пах. После чего слышу стон и, подняв глаза, смотрю на его улыбку.
– А тебе ещё рано знать такие слова, а если мама подумала об этом или вспомнила вкус, то не стоит обращать внимание на то, что мама тебе напоминает! – учит плохому… Ну вообще беспредел!
– Э-эй! Не настраивай ребёнка против родной матери! – возмущаюсь я, а голубоглазый брюнет то и дело улыбается.
Мы обсуждаем дела больницы и планируем работу на следующие недели. Даррен рассказал мне, что наша клиника выиграла тендер по детям из Южной Дакоты. Они подали заявку на участие, и лучшие клиники боролись за то, чтобы забрать их к себе. В результате наша больница будет принимать гостей в следующем месяце. А для этого нужно будет задействовать всех врачей, и даже будут забиты все палаты в хирургическом отделении.
– Ничего, совсем скоро наш Региональный центр превратится в самый востребованный центр всего Сан-Хосе. Свои больницы я долго выводила на нынешний уровень, потому что их много, и было тяжело, а с тобой-то мы справимся в два раза быстрее, – оптимистично заявляю я, смотря в сторону ёлки около окна.
Хочу перелечь набок в сторону живота моего парня. Даррен снимает руки с меня и смотрит так, словно не понимает, что происходит.
– Слушай, я же пошутил по поводу минета, – говорит парень немного испугавшись. Теперь я начинаю улыбаться и смотрю на него взглядом а-ля «размечтался».
– Я просто хочу лечь к твоему животу лицом, – говорю я и выполняю задуманное.
Моя голова ложится прямо напротив его паха, если не на нём самом. Парень заметно напрягается, когда я хочу поднять его свитер. Он чувствует мой палец на своем прессе, а потом я и вовсе прикладываю руку. После чего начинаю обводить каждый миллиметр его кубиков.
Поверить не могу, что прошло так мало времени, совсем недавно мы только познакомились, и совсем недавно я хотела перетрогать каждый его миллиметр, а кажется, что мы знакомы больше года. Странно, но я так чувствую. Будто мы всегда были вместе, он для меня родной человек, которого я боюсь потерять и ранить.
Услышав от любимого возглас наслаждения моими поцелуями, он отстраняет меня от своего пресса и, опустив свитер, идет в сторону стойки администрации, доставая бумажник.
Спустя несколько минут я вижу в его руках ключ от номера в этом отеле. Парень хватает в одну руку все вещи, а в другую берёт меня.
***
Весь день и ночь мы проводим в номере отеля, иногда выходя на улицу, подбодрить сестру и договориться с телевизионщиками, чтобы снимали Эмбер как можно меньше и дали ей потренироваться.
Сегодня семнадцатое января. Я записана на приём к врачу, и Даррен обещал показать мне сюрприз, который вчера успел подготовить, а пока мы смотрим прямую трансляцию с большого табло над финишем трассы. Здесь должны будут финишировать участники, показав рекордное время прохождения трассы.
– Вон она, смотри! – показывает парень на бирюзовый спортивный костюм моей спортсменки. Ховард поправляет номер на костюме и смотрит на ноги. Девушка делает всё, чтобы не смотреть в объектив камеры. Когда раздаётся сигнал к старту, сестра, сконцентрированная на трассе, разгоняется и, спускаясь, обходит один флаг, другой, третий, на подъёме делает прыжок, поддерживая лыжи. Она разгоняется всё больше, когда приземляется, и снова обходит флажки. Её лыжи скользят так, словно не уходили с этой трассы. Просто загляденье. Под конец она снова разгоняется и финиширует с рекордным временем – 1:47. На финише Ховард встречает Эйден с поздравлениями и цветами. Мы же подходим к ограждению и машем ей руками. Она нас замечает и тоже машет нам.
– Молодец, чемпионка! – кричим мы одновременно, и я перебрасываю через ограду купленного для неё медведя. Она поднимает его и отряхивает от снега. Сестра взглядом ищет меня, а я улыбаюсь и прячусь от неё.
В лапах мишка держит профессиональную камеру. Представляю, что она сделает со мной.
К концу соревнований девушка ждёт объявления победителей и стоит в общей веренице, смотря на свои лыжи.
– Итак, победителем и золотым призёром становиться… Эмбер Ирина Ховард! Поздравляем со званием четырёхкратного чемпиона Соединённых Штатов. Не зря вы участвуйте в финале нашего состязания! – говорит ведущий, и на мою сестру надевают медаль. Призёры трёх мест сходят с подиума, и на мою сестру направляют камеру, а я стою в полнейшем шоке. Почему она не сказала, что сегодня финал, я бы уделяла ей больше времени и не спала с Дарреном. Или она мне говорила? Тогда я совершенно ничего не помню… Боже, что теперь делать-то! О, точно, свалю всё на неё, как и делала в детстве.
