Текст книги "Ловушка для охотника (СИ)"
Автор книги: Velva
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
– Кому? – рука чуть разжалась, и капитан жадно вдохнул воздух.
– Не знаю, мы отдали рабов по оптовой цене хозяину рынка, а он уже реализовывал их в розницу.
Капитан не успел даже вскрикнуть – так быстро вторая тяжелая рука свернула ему шею.
***
Высокий мощный человек с длинными золотыми волосами прошел на рынок рабов – торговля была в самом разгаре.
– Эй, – обратился он к одному из торговцев, который, продав свою партию, стоял в теньке и пересчитывал выручку. – Мне надо найти одного раба, которого продали здесь. Как это сделать?
– Ну, если у тебя есть золото, чтобы освежить память продавцу, то легко, – улыбнулся торговец. – Откуда этого раба привезли?
– С пиратской галеры, утопившей «Пьяного дракона», – ответил незнакомец.
– А-а, да, это было довольно давно, но у нас хорошая память на товар, – кивнул торговец. – Пиратские поставки обычно продает с торгов Холли. Сегодня у него выходной, и он, скорее всего, пьет кофе во-о-он в той лавке, там его двоюродный брат торгует. Найдешь его.
Незнакомец поджал губы, достал серебряную монету и отдал ее торговцу. А потом зашагал к лавке.
В ней было многолюдно. Тор спросил у мальчишки Холли, и тот указал на худого смуглого мужчину в расцвете лет, неспешно попивавшего густой черный кофе в углу лавки в компании таких же бородатых молчаливых типов.
– Ты – Холли? – спросил Тор.
Холли лениво посмотрел на него из-под тяжелых век и кивнул.
– У меня есть к тебе вопрос.
Холли вместо ответа поднял вверх два пальца. На одном сверкал золотой тяжелый перстень. Тор молча достал две золотые монеты и протянул ему. Холли попробовал монеты на зуб, а потом убрал их куда-то за пазуху, поднялся с места и кивнул Тору.
Они вышли с черного хода и оказались в узком проулке, где от жара, казалось, камни плавились.
– Ты продавал рабов с «Пьяного дракона», там был один – высокий, белый, черные волосы, зеленые глаза.
– Вроде был, – медленно протянул Холли. – А тебе что до него?
– Мне надо знать, кто его купил, – ответил Тор.
Холли снова улыбнулся и поднял вверх пятерню.
– Пять золотых? – поднял бровь Тор.
Холли ухмыльнулся и кивнул.
– Я уже дал две, – напомнил Тор.
– Рабов много, всех-то не запомнишь, – нагло усмехнулся ему в лицо Холли.
Тор вдруг весело улыбнулся и кивнул. Холли жадно следил, как этот чужестранец полез за кошельком. И вдруг на него словно обрушилось солнце с неба – глаз пронзила острая боль, а горло перехватила каменная хватка.
– Кто купил раба?
Холли хрипел, брыкаясь и пытаясь оторвать от горла чужую руку. Из окровавленной глазницы текла кровь, смешанная с жидкостью из лопнувшего глаза. Тор пропихнул палец еще чуть дальше в глазницу и ощутил, как от боли Холли забился в судорогах, пачкая штаны и давясь кровью из прокушенного языка.
– Кто купил раба?
– Лассар! Евнух Вазириса!
Тор вынул палец из развороченной глазницы, достал из кармана золотую монету и сунул ее прямо в кровавое месиво.
– За такую информацию вполне хватит одной монеты, – заявил он потерявшему сознание Холли. – А жадность – это плохо.
========== Кровь и тьма ==========
Локи носил на запястье простую веревочку – первая ступень обучения. Все его время занимали тренировки и дела на благо Клана: он выполнял мелкую работу, вроде подметания полов и рубки дров. Новичкам с веревочками, которых Локи насчитал еще человек десять, запрещалось вступать в разговор с кем бы то ни было, а также отлынивать от своих обязанностей. Спали они все в одной узкой пещерке, где на сухом, посыпанном тростником полу лежали плетеные циновки. Одеял не полагалось. Утром все умывались у водопада холодной водой, потом завтракали пресной кашей из крупы, а потом начинались бесконечные тренировки.
Мираж снова ушла в туман, и Локи ее долго не видел – здесь не вели счет дням, и Локи почти сразу потерялся во времени и не мог уже понять, сколько он живет в Клане – неделю, месяц, полгода… Дни были однотипными, ровными, тяжелыми и пустыми. Неизменная красота гор, сочные короткие рассветы и внезапные заходы настраивали на торжественный лад и располагали к размышлениями.
Локи чувствовал, что снова меняется. Однотипный тяжелый труд, природа, молчание и окружающие его убийцы с умиротворенными лицами святых вырабатывали и в нем какое-то равнодушие, затягивающее и неодолимое. Локи тоже становился спокойным и отрешенным. Личность его постепенно стиралась. Но по ночам у молодого графа всегда случалась минута внезапного просветления, когда он становился собой: стоило ему вспомнить, кто он, что с ним случилось и лицо Тора, как Локи охватывала острая ярость. И тогда звенящая пустота в голове рассеивалась, а оставалась только цель – выжить. Вернуться и… Дальше Локи пока не загадывал.
Через некоторое время ему и еще двум послушникам велели отправиться ко входу в долину и встретить там очередного кандидата. Локи его убил – быстро, без радости или ненависти, так же спокойно и сосредоточенно, как подметал пол.
Через некоторое время графа и еще одного новичка позвали в округлую пещеру и предложили им сразиться друг с другом. Локи выбрал изогнутый меч и после долгой изматывающей схватки убил своего противника. Также без эмоций и боязни за собственную жизнь. Молодой смуглый красавец остался лежать на полу с пронзенным сердцем и окровавленным лицом. Его застывшие глаза смотрели на вершины невозмутимых гор. А еще через три дня внезапно объявившаяся Мираж надела Локи на руку деревянный браслет и отвела его в другую пещеру – на другом конце склона. Там его ждало совсем другое житье.
***
Ночной дворец освещали факелы, красивые бронзовые светильники и многочисленные подсвечники, в которых сияли ароматные свечи. Гарем был погружен в сладкую ночную дремоту: не хватало только двух любимых наложников Вазириса и его новой фаворитки с женской половины – их он призвал к себе, скоротать ночь. Остальные спали, объевшись на ночь сладостями и вдосталь насплетничавшись.
Лассар тоже отдыхал в своей скромной, но изящно обставленной комнатке. Сон его был безмятежен – он много хлопотал днем и спал, как спит человек с чистой совестью, славно поработавший на благо своего хозяина. Открытое окно выходило в сад, свежий воздух и аромат цветов способствовали крепкому здоровому сну.
Вдруг Лассар почувствовал, что ему нечем дышать, – евнух открыл глаза, рванулся, забился и понял, что его держит за горло сильная цепкая рука. Лассар заледенел от ужаса: над ним нависало мрачное лицо с отвратительным грубым шрамом.
– Куда делся раб по имени Локи? – спросил ночной гость. – Говори тихо. Пискнешь – придушу в секунду.
Лассар закивал, как мог. Рука разжалась.
– Его забрала Мираж из Клана Смерти, – выдохнул Лассар, мокрый от страха.
– Кто? – склонил к плечу голову Тор.
Лассар тихо, путаясь, рассказал ему все.
– М-м, – пробормотал Тор, водя взглядом по пухлому нежному телу дрожащего евнуха. – Значит, вашему хозяину захотелось заморской ягодки. Ну-ну…
Лассар молчал, едва дыша. Про себя он молился всем богам.
– Ну, а ты? – вкрадчиво спросил Тор.
– Что я? – задрожал Лассар.
– Ты тоже его хотел?
– Нет, нет! – стал уверять его Лассар. – Мне… Я… Не могу получать плотское удовольствие. Я же…
Грубая рука метнулась под шелковую простынь и ощупала евнуха. Лассар сглотнул.
– Получать – да, – кивнул Тор, и взгляд его потемнел. – А доставлять?
– Да, да, я все умею, – заторопился Лассар, заискивающе глядя на златовласое чудовище. – Я могу доставить просто небесное удовольствие самому искушенному мужчине.
– Докажи, – усмехнулся Тор, разваливаясь на постели. Губы его кривила нехорошая ухмылка. Могучая рука похлопала по паху.
Лассар подполз к нему. Холеные пальцы скользнули по мощным бедрам, занялись завязками. Лассар выгнулся так, что Тору показалось, будто его хребет состоит не из костей, а из гибкой лозы. В глазах у охотника потемнело от возбуждения. Он шумно вдохнул воздух. Тем временем Лассар высвободил его здоровенный возбужденный член, медленно провел по нему языком, а потом насадился – глубоко пропуская в горло, сладко прикрывая глаза и сжимая стенки гортани. Тор хрипло выдохнул. Лассар ласкал его, сводя с ума, применяя все свое искусство, пока Тора не начали бить мелкие судороги. Он сжал плечо евнуха, оставляя синяки. Лассар выпустил его мокрый член, приподнялся на коленях над Тором и призывно улыбнулся ему, глядя на охотника из-под темных длинных ресниц. Лассар встал прямо над скользкой от смазки и слюны багровой головкой, развел свои сильные стройные ноги и медленно, плавно насадился на член до конца. Выгнулся и качнул бедрами. По губами его скользнула чуть пьяная улыбка. Лассар действительно умел доставить удовольствие кому угодно – но Тору нужно было кое-что другое.
Охотник резко схватил евнуха за бедра и дернул на себя, одновременно толкаясь в его узкую дырку. Лассар вскрикнул от боли – тугой огромный член растягивал вход до упора, а вбивался Тор жестко, грубо, резко. Лассар покрылся потом, но не показывал своей боли.
Тор вдруг завалил его, налег сверху, раздернул ноги евнуха и забросил себе на плечи. Глаза его сверкнули алым, и Лассару стало очень страшно. Тор заткнул ему рот рукой и стал трахать так, что все тело Лассара пронзила острая боль, – охотник разрывал его, таранил, давил, терзал. Лассар измученно замычал в ладонь, зажимающую его рот. В его темных глазах появилось выражение невыносимой муки. Тор наклонился и впился зубами в нежную щеку – выдирая из нее кусок плоти. Лассар забился, задушенно завизжал, принялся извиваться, ухудшая свое положение, – потому что твердый ствол все продолжал вбиваться в него под сменяющимися углами и причинять еще худшую боль. Тор почувствовал запах свежей крови, член входил с громким хлюпаньем. Тор еще сильнее зажал рот рыдающего от боли Лассара и протиснул руку между их телами, продолжая вбиваться. Лассар затрясся – в его растерзанный анус грубо воткнулись еще и сразу три пальца, разрывая, пропихиваясь внутрь. Лассар бился, стараясь избавиться от боли, он боролся, но его силы не шли ни в какое сравнение с Тором. Охотник в последний раз двинул бедрами, изливаясь внутрь рыдающего евнуха, полежал на нем, остывая, а потом вышел.
Лассар лежал перед ним на потемневших от крови простынях, с широко раскинутыми ногами, и из развороченного ануса текла кровь. Окровавленное лицо было еще и залито слезами. Лассар вздрагивал всем телом, руки его судорожно шарили вокруг.
Тор поднес к лицу окровавленную руку, понюхал ее, лизнул, а потом быстро подался вперед и схватил Лассара за горло. Тот забился, но Тор легко поднял его над постелью и с силой ударил головой об острый угол кровати. Лассар задергался, обмяк, из пролома в черепе хлынула кровь.
Тор несколько секунд наблюдал за агонией, а когда евнух затих, поднялся и бесшумно выскользнул вон через окно. Однако охотник пробирался не к выходу – а к спальне, где сладким предутренним сном спал Вазирис.
========== Затмение ==========
Кровь стекает с шелка простыней, пропитывает мягкий ворс ковра. Стены покрыты грязными бурыми разводами. В спальне пахнет скотобойней – сквозь вонь испражнений и крови слабо пробивается аромат курений. На развороченной постели стынут в нелепых позах три растерзанных тела. Тор сонно моргает глазами на розоватый свет светильника. Он сыт. Надо уходить, но по телу разлита приятная истома, и так не хочется двигаться…
Его взгляд медленно скользит по искалеченным телам.
***
Глаза Вазириса широко распахнуты. В них – смертный ужас. Посиневшие губы вздрагивают. По телу проходит мелкая дрожь.
– Я дам тебе золота, – едва слышный, надсадный хрип.
Тор усмехается. Вазирис судорожно сглатывает собственную кровь – его горло аккуратно надрезано, так, что кричать он не может, но хрипеть и дышать – вполне.
– Золота?
Волосы Тора в мягком свете светильников – совсем золотые. Золотые огоньки пляшут и в его синих до черноты глазах.
– Зачем мне золото? – наклонятся к Вазирису убийца. – Я люблю другой цвет – красный.
И ужас в широко распахнутых глазах Вазириса постепенно растворяется в нахлынувшей, неодолимой, незамутненной боли.
***
Сонное тройное дыхание наполняет спальню. Чуть мерцают светильники, свежий ветер колышет занавеси на окне. Огромная постель тоже завешена невесомым пологом. В центре спит крепкий смуглый мужчина, по бокам – прекрасный мальчик и юная, совершенного сложения девушка. Длинные черные волосы девушки текут по подушкам, а короткие вихры юноши липнут к потному лбу. Тела разморены от недавних любовных утех, разнежены, скованы беспробудным сном.
Лунный свет, льющийся в окно, на мгновение перекрывает тень. К легкому дыханию трех людей примешивается четвертое – тяжелое, но беззвучное. Воздух словно наполняется тяжестью, а три безмятежно спящих тела вдруг начинают беспокойно вздрагивать и шевелиться во сне. Там, в царстве снов, их накрывает предчувствие страшной угрозы, черной беды, нависшей над их невинным покоем. Так лебедь, дремлющий на синеве вод, беспокойно встрепенется, когда над ним промелькнет черная тень коршуна.
Тень сгущается, трепещут блики от света свечей. Сон нарушен – в него вплетается треск чешуек змеи, холод разверстой могилы и ночной гиблый туман.
Девушка глубоко вздыхает и переворачивается на бок, неосознанно сжимаясь в комок. Вздрагивают полные нежные груди. Юноша морщится во сне, сбивает ногами шелковую простыню. Даже Вазирис, спящий в середине, хмурится, не просыпаясь.
Тень нависает над спящей троицей. Девушка успевает распахнуть глаза, когда под ее правую грудь глубоко входит отточенное узкое лезвие. Раскинутые в стороны ноги дергаются, рот замирает в беззвучной крике, глаза тускнеют. По комнате распространяется резкий запах аммиака.
Тень наклоняется ниже и коротко бьет в висок Вазириса. Смуглое тело обмякает, не издав не звука.
Юноша просыпается – но крикнуть ему не дает жесткая рука, зажавшая рот. Юноша мычит в предсмертном ужасе.
– Тише, – раздается шипение. – Кричать ты не будешь. Хотя тебе будет больно. Очень.
***
– За что? – давится кровью Вазирис, остекленевшими глазами глядя перед собой. Мозг отказывается понимать, что вот этот окровавленный кусок мяса – его нежный прекрасный любовник. Это вообще уже не похоже на человека.
– Это то, что я сделаю с тобой, – сообщает ему Тор. – Если ты не скажешь мне, куда делся раб по имени Локи и что ты с ним делал. Честно. Чем честнее – тем меньше боли.
Вазирис задыхается. Кровь булькает в горле, руки трясутся, пытаясь порвать импровизированные веревки.
– Я ничего не делал, его забрала Мираж, – шелестит голос, полный смертного страха.
– Кто такая Мираж? – склоняет голову к плечу Тор и долго-долго слушает сбивчивый рассказ. Глаза его вспыхивают алым пламенем.
– Значит, Безносая богиня закрыла своим крылом мою добычу, – причмокивает губами Тор. – Что ж… Посмотрим, кому в итоге достанется моя зеленоглазая дичь. А сейчас ты мне расскажешь всю правду… О тебе и Локи…
Вазирис пытается кричать, захлебываясь кровью, – блики света пляшут на окровавленном, влажном, темном от крови лезвии…
***
Тор встряхивает головой, разгоняя лень. Луна уже идет к закату. Он тут слишком долго – пора уходить. Ночь тает. Она выдалась очень, очень долгой… Скоро сменится стража. Скоро дворец наполнится воем и ужасом, криками и слезами, потом и звоном стали. Страх выплеснется наружу, затопит город. Пора уходить. Тор поднимается с пола, собирает гриву в пучок и бесшумно, словно филин, исчезает в окне.
На сером небе брезжит первый нежно-розовый луч рассвета.
========== Янтарный браслет ==========
Локи учился убивать. Подготовка существенно отличалась от того, чему обучали юношей из знатных семейств, обязанных избрать военную карьеру.
Локи учился убивать вслепую – на слух в полной кромешной тьме. Ослепленный ярким неожиданным светом. Идя против солнца, с обожженными факелом или пламенем костра веками, глазами, лицом. Зрения не было, оставался слух, от которого зависела жизнь. И – неведомое, рождавшееся где-то внутри чувство, которое вело руку с клинком. Мгновенный выпад – и сталь пронзает плоть.
Локи учился убивать в тесноте, без оружия, когда только пальцы и зубы становятся оружием. Он узнал, что кожа и мышцы – очень плотный материал, который нелегко разорвать зубами. Он узнал, какого вкуса человеческая кровь и как сложно потом вычистить из зубов волокна мышц. Впиться в обнаженное горло, удерживая противника трясущимися от напряжения руками, судорожно сцепить челюсти и резко дернуть головой. Сплюнуть кусок плоти и снова вгрызться – чувствуя, как чужая кровь заливает лицо, невольно глотая эту кровь, фонтаном бьющую из разорванной вены и заливающую все вокруг. Не разжимать челюстей в течение двух бесконечно долгих минут – пока тело над тобой не обмякнет, не замрет в долгой последней судороге.
Локи учился убивать, карауля жертву в засаде долгие сутки, под дождем, градом, ослепительным солнечным зноем. Без воды, еды и сна. Когда сознание плывет и рвется, когда ветер превращается в шепот, а глаза видят то, чего нет. Тогда Локи медленно вдавливал узкое лезвие кинжала себе в бедро, шипел сквозь зубы, и сознание ненадолго прояснялось.
Локи учился ломать ребра, шеи и конечности голыми руками, плавать, зажав клинок в зубах, бегать по ночному лесу, задерживать дыхание под водой, забираться на неприступные каменные уступы, рубиться в поединках и в общей свалке. Владеть копьем, топором, ножом, палицей, луком, щитом, саблей, рапирой, веревкой и трезубцем. Изучал яды, приемы маскировки, пытки, способные сломить самого стойкого упрямца.
И главное – учился жить так, чтобы в любую минуту быть готовым убить или отразить удар. Его сон изменился – даже в самой крайней степени усталости у него выработался животный инстинкт в секунду приходить в себя и реагировать на опасность.
Локи перестал улыбаться. Его глаза стали прозрачными и пустыми. Локи учился сохранять лицо непроницаемым в самых трудных ситуациях, а для этого надо было избавиться от эмоций. Страх, отразившийся на твоем лице, делает противника сильнее.
Тех, кому вокруг правого запястья повязали простые шнурки, оставалось все меньше. Они не выдерживали и умирали. Но Локи быстро учился, боролся и убивал. Его походка стала скользящей и легкой, а внутри что-то постепенно менялось – там словно начинала звенеть стальная, несгибаемая и тонкая струна.
Мираж иногда приходила к нему и наблюдала за тренировками. Иногда даже подсказывала. Помогать ученикам не возбранялось, вот только редко у кого находилось на это желание.
Локи носил черные кожаные штаны, легкие башмаки из кожи без подошв, простую серую рубаху и грубый плащ с глубоким капюшоном, из-под которого сверкали зеленые глаза. Однажды он шел к себе в келью, как вдруг сверху обрушился камнепад. Локи уворачивался от камней, невесомо танцуя на крошечной площадке. Ему было негде укрыться – только площадка в пять шагов в длину и ширину да отвесная стена напротив. И в него не попал ни один камень, а от последнего гигантского валуна, который бы убил его на месте и от которого увернуться было некуда, Локи спасся, прыгнув на отвесную стену и вцепившись пальцами в едва заметный выступ. Он провисел там около четверти часа, пока камнепад не закончился, а потом осторожно спустился вниз по скале – на тридцать метров по почти отвесной стене.
Локи поправил плащ и снова стал спокойно подниматься наверх по стертым ступеням – у него даже дыхание не сбилось. Камень потом помогли спихнуть вниз остальные ученики.
На следующий день Локи на рассвете вышел на пробежку, но его остановила Мираж, внезапно появившаяся из тени внизу каменной лестницы.
– Твои успехи несомненны, – сказала она Локи, глядя на него своими желтыми странными глазами. – Сегодня вечером ты получишь янтарный браслет.
Локи замер, глядя на нее. На его вспыхнувшем лице внезапно отразилась целая гамма сложных эмоций, но через короткое время оно снова превратилось в бесстрастную маску.
– А завтра тебе придется отправиться за горы – отработать свое обучение, – добавила Мираж.
– Да, – кивнул Локи.
– Но это еще не все, – Мираж поманила его к себе. – Мне надо рассказать тебе кое-что.
– Что случилось? – нахмурился Локи. Впервые он увидел на лице Мираж тень человеческих эмоций, и это ему не понравилось.
– Три ночи назад двух братьев, которые возвращались в Клан той же дорогой, что шли и мы с тобой, разорвали на куски прямо перед занавесью тумана, – пристально глядя на него, сказала Мираж. – Это при том, что у одного был не янтарный, а нефритовый браслет – следующая ступень.
Локи почувствовал, как в груди разливается могильный холод. Ветер вдруг стал стылым, его порыв, разметавший Локи волосы, пахнул сладковатым запахом мертвечины. Локи молчал, глядя на женщину.
– Но сегодня ночью я и двое братьев с гранатовыми браслетами пойдем туда, чтобы поймать то, что преследует тебя, – завершила Мираж.
– А вы уверены, что это… оно? – спросил Локи, заправляя волосы за ухо нервным жестом, вдруг прорезавшимся слабым отголоском прежней жизни.
– Я уверена, – кивнула Мираж. – Я не знаю, что за существо тебя преследует, но я чувствую одно – оно жаждет твоей крови. Оно несет смерть – твою смерть, брат Изумруд. И оно не отступится. Видимо, оно пришло со стороны города – там все полно слухами о страшном убийстве в покоях Вазириса: его самого, рабыню, раба и евнуха по имени Лассар убили таким зверским способом, что стражников из королевской гвардии рвало от увиденного. Султан объявил облаву – но ни следа убийцы не удалось обнаружить. Видели только несколько смазанных отпечатков крупных человеческих рук на стене башни снаружи. Я же думаю, что эта тварь ушла из города по нашему следу – по твоему следу, но туман остановил ее.
– И оно… он отомстил? – робко спросил Локи, глаза которого широко распахнулись.
– Нет, он просто дал нам понять, что он – здесь, и будет убивать до тех пор, пока ему не отдадут то, что ему нужно, – покачала головой Мираж.
Локи замер.
– Так, может, лучше, если…
– Ты – наш брат, – остановила его ледяным тоном Мираж. – Клан Смерти стоит друг за друга, а за нас всех – Безносая богиня. Сегодня ночью мы прикончим эту тварь, и ты отправишься выполнять свой долг.
Локи молчал, глядя на окружающие живописные горы – красивые и торжественные. И полные невидимого ужаса.
***
В горах, среди теней и водопадов, рассвет не причинял Тору столько неудобств, как в городе или на равнине. Он безошибочно находил след – давний, чуть уловимый. Локи прошел по этим камням несколько месяцев назад. Но камни помнят все, если прислушаться к их шепоту, они подскажут. Они отдавали Тору запах того, кто ступал тут, – его законной дичи, той, чью голову он должен был принести Магистру, туда, обратно на далекую родину. Той, что так сладко стонала, принимая в себя возбужденный член Тора. Воспоминания о стонах Локи наполнили рот Тора вязкой слюной. По телу прокатилось возбуждение. Тор тихо зарычал – он хотел свою жертву. Хотел трахать Локи до смерти, мучить, засунуть ему в задний проход руку по самый локоть, вывернуть его наизнанку… Потому что Локи был его, и только его. Чем дальше от Магистра, тем слабее становились узы подчинения, и дикое, страшное, что жило в Торе, хищник, голодный и неконтролируемый, становился сильнее. Он жаждал крови и страсти. И ни с кем не собирался делиться своей добычей.
Тор быстро поднимался по тропинке. Вдруг он остановился – впереди колыхался серый полупрозрачный туман. Тор насторожился – солнце давно поднялось над горами, никакого тумана быть не могло. Зверь внутри поднял шерсть на загривке и зарычал, предупреждая.
Тор подошел и остановился в двух шагах от тумана. Тропа ныряла в него – ее можно было увидеть на несколько шагов вперед. Туман казался таким безобидным, казалось, солнце и ветер сейчас его развеют. Но время шло, горный ветер трепал золотые волосы Тора, солнце слепило, а туман оставался на месте – вкрадчивый, манящий… смертельно опасный.
Тор присел на корточки, глядя в туман. Провел одной рукой по предплечью другой, раздирая ногтями кожу так, что показалась кровь. Глаза охотника налились кровью, губы раздернулись в оскале, обнажая клыки. Тор покрылся потом, и губы его почернели, дыхание сбилось. Тор смотрел в туман, чувствуя свою жертву, – там, за черной беспросветной, неодолимой тьмой. Смертным мраком, из которого не было выхода, в котором не было ни пути, ни просвета.
Тор упал на четвереньки, опустил голову – руки и ноги его напряглись, спина выгнулась под неестественным углом. Раздался громкий хруст, и позвоночник поднялся горбом. Изо рта Тора потекла кровь, алые капли поползи из ушей и носа. Тора корежило на камнях, он бился в конвульсиях, хрипел и на глазах менялся. Ослепительное солнце отражалось в синих глазах, равнодушное к страшному и необыкновенному зрелищу: человек становился зверем.
Горы огласил долгий, хриплый рев – густой, полный жгучей ярости и голода. Из каменной крошки поднялся крупный горный лев – необычного, чисто-золотого окраса, с сияющей на солнце золотой гривой. По золотой шкуре ползли черные разводы. Голова у льва была странной формы, скорее как ящера, а не у хищника, – а пасть с чудовищными клыками, напоминающими сабли, способна была перекусить пополам быка. Лев встряхнул золотой гривой и взглянул на туман синими, человеческими глазами. Прижался к земле и глухо зарычал – он чувствовал, что в туман входить нельзя ни в коем случае. Там – смерть.
Лев понюхал воздух, впитав все, что скрывал туман, ударил хвостом по бедрам, встряхнул гривой и легко взлетел на скалу. Ему надо было подождать. И ждать он готов был очень долго.
***
Вечером на правую руку Локи надели браслет из прозрачных янтарных бусин. Локи рассматривал украшение, чувствуя, что душу наполняет нечто новое. Что-то, придающее сил и убивающее страх. Горы стали другими – они вдруг показались ему до боли родными. Защитниками и друзьями, на которых можно рассчитывать в трудную минуту. Которые укроют от любого зла.
– Видишь? – спросила Мираж. – Теперь ты – один из нас. Утром мы вернемся и отправим тебя из долины. Спи спокойно – кто бы тебя ни преследовал, мы избавим тебя от этой тени.
Локи остался стоять у родника, глядя им вслед. Двое рослых мужчин и одна костлявая женщина: они шли бесшумно, так, что казались призраками, тающими в сумерках. И всех объединяло одно – исходившее от них чувство смертельной опасности и тень Безносой богини.
========== Цветы зла ==========
Локи проснулся резко – его выбросило из сна, и он мгновенно вскочил с кровати, готовый уйти от удара и нанести свой.
Мираж стояла в дверях, глядя на него с немым одобрением. Ее бесстрастное лицо смягчилось.
– Рассвет, – сказала она Локи. – Пора, брат Изумруд. Надо идти платить свой долг нашей богине.
– А Тор? – мозг Локи работал еще недостаточно четко, ночные видения продолжали преследовать его и наяву, оттого граф и назвал своего врага по имени.
– Что? – не поняла Мираж.
– Ну, эта тварь, вы убили ее? – Локи задал вопрос с бешено колотящимся сердцем.
– Нет, – покачала головой Мираж, ее желтые глаза обратились к окну, за которым алая лента рассвета покрывала снежные пики гор. – Мы никого не нашли, хотя всю ночь обыскивали тропу и окрестности. Никого. Даже следов присутствия. Лишь в одном месте мы видели сбитые с тропы в пропасть камни, да на снегу брат Аметист нашел отпечаток огромной лапы горного льва.
– Вы думаете, он ушел? – Локи стиснул руки.
– Нет, – снова отрицательно мотнула головой Мираж. – Я так не думаю, но я впервые теряюсь. Если бы твоего врага растерзал горный лев, мы бы нашли останки и следы крови. А так он сквозь землю провалился. И мне не нравится этот след – он гигантский даже для льва. И потом, львы тут не встречаются, они живут выше в горах, там, где редко встретишь человека. Мы подумали, что, возможно, лев заставил это существо убраться подальше и переждать.
– О, вы просто не знаете Тора! – лицо Локи пошло пятнами, глаза загорелись. – Если бы вы видели, с какой легкостью он убивает, если бы видели его силу, его ярость, вы бы поняли, что ни одному льву его не испугать! Он бы убил любого хищника!
– Пещерные львы – страшные звери, они крупнее обычных, обладают ловкостью тигра, силой медведя и саблезубыми клыками, – с тенью удивления посмотрела на него Мираж.
– Да все равно, – перебил ее Локи. – Тор – охотник, Карающая Длань Храма. Он не боится ничего на земле, он сам страшнее любого саблезубого льва!
– Храм далеко от наших земель, но мы о нем знаем, – не сводила глаз с лица графа Мираж. – Но очень мало. Храмовники хорошо берегут свои тайны. Мрачные, жуткие, вызывающие отвращение. Но мы – дети Безносой богини, мы не испытываем страха смерти. Нельзя же бояться того, чему служишь и что несешь в себе. Я расскажу обо всем Совету. А пока пойдем, мне надо проводить тебя к тропе.
– Но если… – Локи замолчал, сам себя оборвав на полуслове.
– Из долины есть еще одна тропа – на другую сторону гор, – поведала Мираж. – Ты выйдешь в другой стране, куда в обход гор идти не менее пяти-шести месяцев.
– Да-а? – поразился Локи, широко распахивая глаза. – То есть меня и Тора будут разделять горы? А разве никак нельзя обойти вашу долину и попасть в ту страну через какой-нибудь перевал?
– Это не в человеческих силах, – чуть улыбнулась Мираж. – Есть, конечно, перевал Ужаса. Если преодолеть его, то путь на другую сторону занимает всего три месяца – так, по крайней мере, гласят слухи. Но за последние тридцать лет я ни разу не слышала, чтобы кто-то воспользовался этим путем. Поэтому тебе нечего опасаться – за полгода, если враг вдруг отправится следом за тобой, ты уже успеешь сделать все, что нужно, и вернешься сюда. А мы за это время постараемся все-таки его выследить и избавить тебя от этой тени.
– Хорошо, – Локи взял свой плащ, посох, заранее приготовленную котомку с едой и последовал за Мираж.
***
Высокий горный утес нависал над небольшой пещерой. В ней спал огромный горный лев – тяжелая голова, обрамленная золотой гривой, покоилась на мощных лапах. Лев дремал в тени, пока ослепительное горное солнце заливали окрестности, по мере того, как поднималось все выше в небо, прогоняя утренние сумерки. Вдруг лев вздрогнул, вскочил и навострил свои мягкие округлые уши. Потом он прижал их, оскалился и злобно, тихо зарычал. Лев весь подобрался, змеей скользнул из пещеры и побежал, ловко лавируя среди камней и перепрыгивая с выступа на выступ.
Вот внизу показалась тропа, ныряющая в туман. Лев спрятался за огромным валуном, сжался, весь обратившись в слух. Ноздри его чутко трепетали, глаза сверкали от ярости, хвост подергивался, по телу пробегала мелкая дрожь. Лев горел охотничьим инстинктом – он чувствовал, как добыча ускользает. Там, за стеной тумана, манящая сладость жертвы, от которой по пасти разливался привкус свежей крови, уходила прочь. Обрывался запах, дрожала невидимая нить, намертво приковавшая его к жертве. Лев скалился все страшнее, из горла рвалось хриплое, низкое рычание, глаза отливали алым. Лев жаждал крови, он готов был броситься на целую армию врагов, рвать, терзать, раздирать… Но ему противостояла тонкая пелена полупрозрачного тумана – преграда, полная смертельной опасности, перед которой были бессильны вся его сила и ярость.
