Текст книги "Ловушка для охотника (СИ)"
Автор книги: Velva
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
========== Свежий след ==========
Жалобные стоны эхом отражались от каменных сырых стен. Неверный свет факела освещал темную камеру. У стены стоял на четвереньках худенький юноша, одетый в одну лишь разорванную сорочку. Юноша стонал, запрокинув голову, и его красивое утонченное лицо было искажено от боли.
Между ног юноши двигался огромный мужчина, лицо которого скрывала глухая маска, а руки – черные кожаные перчатки. Мужчина трахал свою жертву жестко, грубо, не обращая внимания на жалобные стоны. По лицу юноши текли слезы боли и унижения, голова постепенно безвольно поникла, и светлые волосы упали на грязную солому. Мужчина хрипло выдохнул, задергался и придержал юношу за бедра, вынув крупный, истекающий спермой член. Юноша со всхлипом упал на солому, он вздрагивал всем телом и мелко дрожал. Насильник подтянул штаны, завязал пояс и вышел из камеры. От стены отделилась тень.
– Тор, тебя зовет Магистр.
Мужчина стянул маску, и синие холодные глаза ярко сверкнули в неверном свете факела. По лицу Тора, довольно мужественному и привлекательному, тянулся грубый уродливый рубец – от виска через всю щеку. Тор молча кивнул и быстро пошел по подземелью. Он петлял по коридорам, спускался и поднимался по лестницам, проходил через анфилады и, наконец, оказался перед низкой толстой дверью. Взялся за массивное бронзовое кольцо и постучал условным стуком.
– Войди, если тебя ждут, – отозвался низкий голос.
Тор вошел и остановился в центре большой комнаты с высоким потолком. За столом сидел старик в длинном алом одеянии. Он задумчиво смотрел на череп, который улыбался ему со стола.
– Тор, – уронил старик, поднимая водянистые, но полные злого блеска и жесткого ума глаза. – Для тебя есть новый след.
Тор чуть поклонился.
– Молодой граф Локи Лафейсон, – старик провел пальцами по желтому черепу. – В последнее время старый Лафей сдал. Его состояние, его владения и имущество скоро перейдут к Локи. Мальчишка легкомыслен, глуп и взбалмошен. Не чтит законов, не уважает Орден Храмовников. Ты прекрасно знаешь, что нужно делать. Нам нужно состояние Лафея. И покорный Локи, который признает свою вину в… скажем, чародействе. Или в умысле против Императора.
Тор снова молча кивнул.
– Поэтому выходи на свет из своей зловещей тьмы и отправляйся по следу мальчишки Лафейсона, – старик сделал жест рукой, отчего алый рубин в перстне, украшавшем его средний палец, вспыхнул алой звездой. – Золота возьми, сколько сочтешь нужным. Я даю тебе категорию «А» для этого задания. Вот тебе грамота, подписанная мной лично. Сделай все, чтобы Локи Лафейсон не выскользнул из силков. Ты мой лучший охотник. Я снова предлагаю тебе награду, хотя понимаю, что лучшая награда для тебя – сама охота и сладость жертвы, когда ты вонзаешь в нее свои когти. Но тем не менее, если все пройдет удачно, я подарю тебе вольную и замок в горах.
Тор усмехнулся, отчего его лицо уродливо исказилось, и слегка поклонился старику. Дверь за ним закрылась бесшумно, как будто сквозь нее выскользнул не человек из плоти и крови, а призрак.
========== Змея и птица ==========
Локи Лафейсон, молодой человек лет восемнадцати, сидел в салоне и играл в карты. Изящные пальцы его были унизаны драгоценными перстнями, черные гладкие волосы свободно спадали на плечи. Локи был одет в кафтан самого модного фасона и такие же элегантные панталоны. Когда он искоса обводил своими большими зелеными глазами зал, не одно сердце начинало биться чаще. Локи, чуть улыбаясь, нежился в этом безмолвном обожании. Молодой граф хорошо знал себе цену и уже привык к тому, что его утонченное миловидное лицо с чуть заостренными чертами, стройная широкоплечая фигура и лукавый взгляд вызывают у окружающих восхищение. И часто этим восхищением пользовался, принимая его как должное.
Вот и сейчас Локи самым бессовестным образом обыгрывал в карты престарелого князя, который буквально елозил по нему слащавым взглядом. Князь любил юных свежих мальчиков, а Локи только недавно стал свободно выезжать в свет – его отец лежал на одре болезни, и заменить его на всех светских мероприятиях пришлось единственному сыну.
Блистать в свете Локи очень понравилось, он быстро вошел во вкус обманчивой славы и стал бездумно тратить отцовские средства на дорогие экипажи, пышные наряды и игру в карты.
Князь положил на стол карты и причмокнул – он и так уже слишком много спустил этому зеленоглазому бесенку, чтобы продолжать игру. Локи мило улыбнулся. Остальные партнеры давно не участвовали в игре, они просто любовались на то, как азартно раздуваются точеные ноздри молодого графа, и заслушивались его серебристым переливчатым смехом.
– Никто больше не желает сыграть? – слегка разочарованно протянул Локи, обводя глазами игроков. Все отрицательно покачали головами, и Локи, вздохнув, стал подгребать к себе выигрыш.
– Я сыграю, – раздался глухой, замогильный голос, от которого, казалось, померкли все свечи в люстрах и настенных светильниках.
Локи вздрогнул и поднял глаза: за стол присаживался огромный мужчина с лицом, которое могло бы быть привлекательным, если бы не жуткий шрам на щеке. Одет он был в черную кожаную куртку с высоким закрытым воротом, охотничьи штаны и сапоги.
– Д-да, пожалуйста, – пробормотал Лафейсон, снова протягивая руку за картами.
– Я сам, – остановил его незнакомец, усаживаясь в заскрипевшее под его весом кресло. Локи заметил, что все как-то сжались и побледнели. Сам Локи, как наивный новичок, не понимал, кто садится за его стол. Старый князь облизнул пересохшие губы и решился: он отрицательно качнул головой, подавая Локи таким образом предостерегающий знак.
Но Локи то ли не понял, то ли решил испытать судьбу. Больше его предупредить никто не пытался.
– Тор Одинсон, охотник из Ордена Храмовников, – представился незнакомец, тасуя карты. Его синие глаза цепко оглядывали стройную юношескую фигуру. Локи увидел в них хорошо знакомый блеск: интерес, смешанный с восхищением. То, что это чудовище прониклось его красотой, заставило сердце Локи биться сильнее. Ему было и страшно, и весело, и его накрыло возбуждение.
Игра началась. Сначала Локи и Тор по очереди проигрывали друг другу мелкие суммы, но ставки постепенно увеличивались. Локи вошел в азарт. Он подметил, что Тор смотрит на него уже совершенно недвусмысленным взглядом – словно в синих глазах проступало тяжелое, животное желание. И Локи, чуть расстегнув кафтан, откинулся на стуле и устремил на Тора такой же открытый призывный взгляд. Не то чтобы молодой граф предпочитал мужчин, но за время, проведенное в свете, Локи уже успел стать настоящей кокеткой, которая наслаждается своим влиянием на всех и вся, даже не имея перед собой практической цели – завоевать сердце и закрутить роман.
Тор усмехнулся и произнес:
– Не боитесь потерять такую крупную сумму?
– Я ничего не боюсь, – усмехаясь краем рта и томно глядя на Тора, ответил Локи. Холеная рука скользнула по пенному кружеву воротника. – И никого…
– Вы храбрый мальчик, – чуть тише произнес Тор, наклоняясь вперед над столом и сдавая карты. Глаза их оказались близко-близко: пронзительная небесная синь и прозрачная прохлада изумруда. Локи на секунду перестал дышать – смотреть в эти жесткие глаза было так же захватывающе, как стоять на утесе над беснующимся морем или скакать на бешеном галопе в грозу.
– Ну, мужчина должен иметь отважное сердце, – ответил Локи, медленно облизывая свои тонкие губы так, что те влажно заблестели. Взгляд Тора заполыхал, а сам он слегка оскалился и открыл карты. Локи выложил свои.
– Поздравляю с победой, – ухмыльнулся Тор, откидываясь назад.
– О-о, – Локи даже порозовел. – Простите, но если вас затрудняет сумма…
– Нет, отнюдь, – Тор небрежно бросил на стол горсть полновесных золотых монет. – Наслаждайтесь, мальчик. Удача переменчива, и кто знает, что нас ждет дальше. Сегодня мы на коне, а завтра…
– А завтра на званом ужине! – весело рассмеялся Локи, собирая со стола монеты и векселя.
– А завтра – на плахе, – тон, которым Тор уронил свою реплику, заставил Локи замереть с приоткрытым ртом. Со щек его медленно отхлынул румянец. Тор уже смотрел совсем по-другому: холодно, равнодушно, словно рептилия. Локи почувствовал, как его пробирает дрожь.
Тор быстро повернулся и ушел, причем так быстро, как будто просто исчез. Локи даже не успел проследить, куда он делся.
Молодой граф встал из-за стола и пошел промочить горло сладким пуншем. Старый князь остановил его, чуть коснувшись локтя.
– Господин Лафейсон, – шепотом, озираясь, сказал князь. – Вы понимаете, с кем играли?
– Ну, это был один из храмовников, – Локи внезапно стало страшно, хотя он и сам не понимал, почему.
– Это Тор Одинсон, известный как Карающая Длань Храмовников, – шептал князь, обливаясь ледяным потом. – Все, кто живут в нашем городе или даже в Империи, кто знает, что это за человек, молят Небеса только об одном – чтобы никогда не привлечь к себе его внимания. Потому что он никогда не выходит из мрачных подвалов Ордена, кроме как за новой жертвой, на которую ему укажет Магистр.
Локи показалось, что пол разверзся под его ногами. Его обуял настоящий ужас.
– И что мне делать? – беспомощно спросил он князя.
– Бежать, немедленно, и чем дальше, тем лучше, скрыться, пока не поздно, и жить тише воды, ниже травы, – едва слышно ответил князь.
– Но я не могу все бросить! – в отчаянии воскликнул Локи. – Не побегу я никуда! Это же всего лишь игра в карты… Может, он просто тоже хотел денег раздобыть.
– Жизнь дороже всего, что есть на свете, – грустно посмотрел на него князь. – Вы молоды и не понимаете многих вещей. Карающая Длань – это верный пес храма, натасканный на охоту. Если он появился рядом с вами, то…
Князь замолчал и поспешно отошел в сторону, бросив на Локи взгляд, полный ужаса и сожаления. Локи потер рукой взмокший лоб. Постоял немного, передернул плечами и пошел пить пунш – со свойственными молодости упрямством и легкомыслием он решил, что князь просто старый трус, а Тор Одинсон – всего лишь фигура, окруженная нелепыми слухами из-за своей внешности и принадлежности к Ордену Храмовников, одному из семи Орденов Императорской Короны, самому могущественному и власть имущему.
Уже тем же вечером Локи, забыв обо всем, веселился на бале-маскараде, танцуя с млеющими от него красавицами и радуясь жизни, молодости и доступным удовольствиям. Он напоминал беспечную яркую птицу, которая резвится среди цветов и трав, не подозревая, что за ней пристально следит жестокий, ледяной взгляд гадюки.
========== Птица в ловушке ==========
Локи приехал домой поздно ночью. К его удивлению, в доме не спали. Локи снял кафтан, бросил его своему слуге и посмотрел на старого телохранителя своего отца.
– Хозяин, старый хозяин хочет вас видеть, – поклонился тот.
– В такое время? – удивился Локи. За окном уже начал заниматься рассвет.
– Да, он давно ждет, прошу вас, – снова поклонился телохранитель, и Локи проследовал за ним в родительскую спальню.
Лафей лежал на постели, он был очень худ и изможден, жидкие седые волосы растрепались, по вискам медленно ползли капли пота. Локи вздрогнул: отец был еще не стар, а выглядел как мумия. Болезнь медленно, но упорно съедала старого графа, но Локи не верил и не замечал. И только сейчас, в предрассветный час, после нескольких дней, как они не виделись, Локи вдруг отчетливо разглядел, насколько плох его отец.
– Присядь, – голос Лафея казался шелестом сухих листьев, глаза были мутными и слезились.
Локи осторожно опустился на постель.
– Локи, сын мой, – Лафей говорил медленно, с перерывами, задыхаясь от нехватки воздуха. – Мне все хуже и хуже. Я хотел поговорить с тобой.
– О чем, отец? – у Локи сжалось сердце. Они не были близки с отцом, но сейчас, видя некогда могучего и красивого мужчину таким жалким и слабым, Локи почувствовал, как у него защипало в носу.
– О твоем будущем, – Лафей прикрыл глаза и облизал синюшные губы. – Локи, в молодости я совершил одну роковую ошибку. Я был глуп, вспыльчив и не думал ни о чем, кроме своих сиюминутных желаний, которые казались мне вечными. Я был влюблен, еще до женитьбы на твоей матери. Девушка отвечала мне взаимностью, но у меня был соперник. Тоже молодой, красивый, из знатной семьи, даже более чем знатной. В его жилах текла кровь Императоров. Мы сошлись в поединке за сердце нашей возлюбленной, и я убил его – отсек руку вместе с щитом.
Локи молчал, во все глаза глядя на отца. Лафей помолчал немного и продолжил:
– Когда я опомнился, то понял, что мне грозит позорная и мучительная казнь. Я был молод и хотел жить. И я решился на тот самый роковой поступок: я обратился за помощью в Орден Храмовников.
– Но ведь они не общаются ни с кем, кто не входит в их Орден! – поразился Локи.
– У меня были деньги и связи, Храмовники не снисходят до простых смертных, но деньги любят больше всего на свете, деньги и власть, – Лафей огладил трясущейся рукой одеяло. На сына он не смотрел. – Они помогли мне. А потом… Потом ко мне пришел один из охотников и передал мне слова Магистра. «Ты нам должен».
Лафей замолчал. Локи тоже некоторое время молчал, а потом спросил:
– И что дальше? Что ты им был должен?
– Я не знаю, – прошептал Лафей. – Больше они мне не напоминали. Но я всю жизнь жил, зная, что я должен Ордену и Храму. И что рано или поздно они придут за долгом.
– Но что ты им должен?! – воскликнул Локи.
– Все, что они захотят, – выдохнул Лафей.
Локи провел рукой по лбу. В голове бились, путались, рвались мысли. Локи вдруг внезапно ощутил страшную давящую усталость. Обреченность. Но он встряхнулся и осторожно накрыл ладонью иссохшую кисть отца.
– Все будет в порядке, – ласково произнес Локи. – Ты поправишься. А Орден давно уже забыл про твой долг.
– Орден не забывает ничего, – дрогнули губы Лафея. – Ты мальчик, ты много не знаешь. Когда прадед нашего Императора присоединил эту землю к своим владениям, Храм уже существовал. Император заключил с храмовниками договор: они отдают ему землю, а он не трогает Храм и не вмешивается в их дела. Никогда. Со временем был создан Орден – в него могли вступить и те, кто пришел с Императором на эту землю. Но там, внутри Храма, становясь храмовниками, они перестают быть обычными людьми. Никому нет доступа в Храм и его подземелья, никто не знает, что творится за его воротами.
– Но ведь у Императорской Короны семь Орденов, храмовники только один из них, – Локи даже не заметил, как сильно сжал слабую руку отца. – Все знают, что Орден и Храм – оплот Императора и его власти, что они преданы ему.
– Храмовники преданы только тому, в честь кого воздвигнут их Храм, – едва слышно прошелестел Лафей. – Тому, кому эта земля принадлежала до прихода Императора. И они верны Императору ровно настолько, насколько интересы Храма совпадают с интересами Короны. Я слишком мало знаю, но кое-что слышал, ведь я всю жизнь прожил в тени, которую отбрасывает на нашу землю Орден. Локи, я прошу тебя – будь крайне осторожен. Веди себя скромно, не привлекай внимания, вспомни, как я всегда был смирен и тих. Живи, опустив глаза, как жил я.
Локи отвернулся, глаза его слепо уставились на темный провал окна. Когда он обернулся, старый Лафей уже был без сознания, грудь его едва заметно вздрагивала. Локи позвал слуг и ушел к себе. Упал в кресло, глядя в камин пустым, остановившимся взглядом. Он чувствовал себя разбитым, ему казалось, что по углам шевелятся и шепчутся какие-то отвратительные уродливые тени.
Уснуть Локи удалось только в полдень, задернув наглухо все шторы в спальне.
***
Локи проснулся на закате. Голова болела, во рту пересохло. Он поднялся, распахнул ставни, и комнату залил зловещий алый свет. Локи вздрогнул – его душу сжало предчувствие недоброго. Вошел его любимый слуга, помог ему умыться и одеться. Локи узнал о самочувствии отца – тот по-прежнему находился без сознания.
Молодой граф поел, потом слуги помогли ему одеться, и Локи велел подать карету, чтобы ехать в город. Он собирался в оперу, где обещал быть одной очаровательной златовласке.
Вечер прошел чудесно – голоса потрясали воображение, а златовласка подарила ему несколько сладких поцелуев. Весь в мечтах и чувствах, Локи вышел в прохладу ночи, чтобы сесть в карету, до которой ему надо было сделать всего лишь несколько шагов. Двое его слуг шли чуть впереди.
Вдруг дорогу Локи загородила черная карета с наглухо закрытыми окнами. Не успел он и глазом моргнуть, как дверцы распахнулись и его втянули внутрь сильные жесткие руки. Локи пытался сопротивляться, но это было бесполезно – его, молодого, здорового, сильного юношу, за два мгновения сунули лицом в пол и связали ему руки, когда карета уже вовсю неслась по мостовой прочь от оперы.
Локи кричал и отбивался, когда вдруг почувствовал, что его отпустили. Встрепанный, с расцарапанным об пол лицом, Локи приподнялся и увидел знакомые черты – пронзительную синеву глаз и отталкивающий шрам.
– Что вам нужно?! – вне себя крикнул Локи. – Как вы смеете!
– Локи Лафейсон, вы обвиняетесь в чародействе, – ровным тоном сообщил Тор, холодно глядя на разъяренного графа.
– В чем? – Локи не мог поверить, что все это происходит с ним.
– В чародействе и служении темным силам, – официальным тоном повторил Тор. Глаза его были словно два осколка синего льда. – Согласно опросу свидетелей, вам везло в карты. Слишком везло. Я сам играл с вами и готов подтвердить над священным Пламенем, что вы не шулер. Значит, дело в чародействе.
– Это чушь! – едва не плюнул ему в лицо Локи. – Бред! Вы безумны!
– У нас есть свидетели, которые также подтвердят все наши обвинения в ваш адрес, – Тор не менялся в лице, словно носил восковую маску. Даже тени интереса не было в его равнодушном взгляде. Он смотрел на Локи, как на пустое место. На животное, которое перебегает ему дорогу.
– Кроме того, у нас есть вот это, – Тор достал из кармана схематичную фигурку кошки и показал Локи.
– Что это? – с отвращением отшатнулся молодой граф.
– Амулет, привлекающий удачу в картах, демон Азарта, – ответил Тор. – Вы носили это, а мы сняли его с вас при задержании.
– Какая наглость, какая чудовищная ложь! – задохнулся Локи, пытаясь порвать веревки и высвободить руки. Карета тряслась по дороге. – Вы ничего не добьетесь своей подлостью! Суд меня оправдает!
– Суд? – усмехнулся Тор. – На суд вы придете с чистосердечным признанием своей вины.
– Нет! – гордо сверкнул глазами Локи.
Тор даже ничего не ответил ему, только смотрел, и от его холодного, нечитаемого взгляда Локи передернуло.
========== Признание ==========
Карета остановилась. Тор распахнул дверцу, рывком вздернул Локи с пола и потащил за собой. Локи стал озираться по сторонам: карета стояла в каменном просторном помещении, и вокруг нее уже хлопотали люди в грубой бедной одежде. Рты у них были замотаны тряпками.
– Что с ними? – вырвалось у Локи, но ответа он не получил.
Тор протащил его через узкий длинный коридор, свернул вниз по лестнице, и перед Локи открылось небольшое помещение, в центре которого вокруг стола сидели несколько мужчин, в такой же одежде, как у Тора. Они играли в кости. Один, с ангельской красоты лицом, льняными кудрями и глазами садиста окликнул Тора:
– Это для Магистра или тебе поразвлекаться?
– Это дичь для Магистра, – коротко ответил Тор.
Больше его никто ни о чем не спрашивал, но красавчик с безумным взглядом и еще один охотник, гигант с узким ртом и тусклыми глазами, поднялись с места и пошли следом за Тором и Локи. Молодой граф хранил молчание. Его втолкнули в тесную камеру с низким потолком, настоящий каменный мешок. В углу стояли грубо сколоченные деревянные нары, на которых лежала охапка свежей соломы.
Локи не успел вскрикнуть, как его схватили сильные руки и в мгновение ока раздели догола. Тор кивнул охотникам на дверь, и они с Локи остались наедине. Молодой граф чувствовал себя униженным, растоптанным, ему стало страшно, словно вместе с одеждой с него сорвали всю уверенность в себе и силу воли.
– Ты, – ровным голосом сказал Тор. – Сегодня ты подпишешь протокол допроса, где признаешься в занятии чародейством. Просишь Магистра простить тебе твою вину и соглашаешься на любое наказание, а также передаешь все свое имущество, которое перейдет к тебе после смерти отца, Храму.
– Нет, – Локи был бледным, словно покойник, но голос его прозвучал решительно.
Тор несколько секунд смотрел на него, а потом его глаза вдруг наполнились жизнью и чем-то темным, грязным. Тор криво ухмыльнулся, отчего изуродованное шрамом лицо перекосило. Локи отступил назад, запрокидывая голову в ожидании удара.
Но Тор медленно шагнул к нему, проводя языком по губам. Локи казалось, что от его взгляда на теле остаются маслянистые разводы. Тор вдруг резко подался вперед, заломил руку Локи в захвате и уронил графа на убогую постель, всем весом вжав в солому.
– Пустите меня! – закричал Локи, брыкаясь и извиваясь. Но Тор вывернул ему руку, и Локи пронзила страшная, непереносимая боль. Тор еще чуть потянул, и у Локи по лицу хлынули слезы.
– Милая пташка, – прошептал ему Тор на ухо, продолжая выкручивать руку. – Пела себе беспечно на ветке, а тут мимо ястреб летел… Когда я с тобой закончу, ты будешь лизать мне ноги, умоляя, чтобы я разрешил тебе подписать признание.
Локи от боли даже не мог говорить, у него мутилось в голове и все плыло перед глазами. Дальнейшее запомнилось ему как в тумане, кусками и обрывками.
Вот сильная рука хватает его за волосы на затылке и сует лицом в солому. Тяжелое тело наваливается так, что перехватывает дух, нечем дышать, горло дерет. Между ног становится адски больно – Локи не выдерживает и кричит, срываясь на пронзительный визг.
Много, горячо, тяжело, жжет, тянет, распирает, Локи дергается, но сильные руки сжимают его ребра так, что он едва не теряет сознание. Голова кружится, тошнит, Локи трясет, лоб покрыт потом. Сзади все так же безжалостно вбивается толстый тугой штырь, так глубоко, что, кажется, все тело рвется пополам. Локи давится рвотой, ему так плохо, что он проваливается в обморок и спустя минуту снова приходит в себя – все от тех же невыносимых рваных толчков в нежный анус, который тянется и разрывается с жуткой болью. С губ Локи течет слюна, он пытается отрешиться, но боль жжет, словно раскаленный металл, сводит с ума, заставляет выть, срывая голос. Вдруг влажное чавкающее хлюпанье сменяется тишиной. Внутри – мокро, мерзко, тепло.
Тяжесть между ног исчезает. Локи лежит, глядя пустыми мертвыми глазами в никуда, слипшиеся от пота волосы упали на лицо.
Сильная рука вздергивает его голову за волосы, потом тащит куда-то прочь. Локи по дороге снова теряет сознание. Приходит в себя от удара по лицу. Он не понимает, где он и что с ним. Видит синие равнодушные глаза.
– Видишь?
Локи видит какие-то уродливые железные конструкции, дыбу, цепи, топоры и пилы. Живот скручивает пронзительной болью, ноги подгибаются.
– Если ты не подпишешь признание, то я сейчас растяну тебя на этом кресле, – говорит Тор, поднимая ему лицо рукой за подбородок. – И в твою сочную сладкую попку войдет вот этот кол. Возможно, обожженный на жаровне.
Локи переводит взгляд на острый деревянный кол с зазубринами и снова теряет сознание. Приходит в себя от боли в разбитых губах. На него выливается ведро ледяной воды.
– Ты подпишешь? – властно спрашивает голос.
Локи лежит на полу, слепо моргая на тусклый свет факелов. Его сил хватает только на то, чтобы кивнуть. В руку ему суют перо и подкладывают протокол допроса. Трясущейся рукой Локи ставит свою красивую, изящную подпись и в очередной раз теряет сознание.
========== Мысли отчаяния ==========
Локи не знал, сколько он провалялся в полубессознательном состоянии, голый, с испачканными спермой и сукровицей бедрами. Человек в маске и одежде охотника принес ему воды и сухую горбушку хлеба. Локи жадно выпил воду, а хлеб потом съесть не смог. Молодой граф понимал, что надо поесть, но его тошнило, и жесткая корка не лезла в горло.
Очень сильно болел задний проход и рука, которую выворачивал Тор. Локи с трудом смог сесть, после того, как выпил воду. Он подпер пылающий лоб руками и задумался о том, что ему делать. Никаких путей к спасению не предвиделось: на его крики никто не обращал внимания, сбежать из каменного мешка, выломав толстую дверную решетку, было тем более невозможно.
Локи встал, обнял себя руками за плечи и стал ходить по крошечной камере туда-сюда, три шага влево, три вправо. Локи стиснул зубы, чтобы не отвлекаться на боль и поднимающийся жар. Держать себя в руках было трудно, потому что ко всему прочему прибавилась резкая, тянущая боль в животе. Казалось, кишки облили кипятком, а потом их принялась грызть упорная, жадная крыса. Локи сгибался пополам, едва ли не воя от боли, щипал себя за руки и бедра до синяков, чтобы снова не поддаться слабости и не упасть в изнеможении на лавку.
Локи понял, что храмовники нацелились на наследство его отца и если он признает свою вину в чародействе, то ему грозит все, что угодно – костер, плаха, колесование, все, как захотят судьи. Поскольку признание он уже подписал, то суд заранее вынесет приговор – его просто объявят Локи в зале суда, под любопытствующими взглядами набившейся в судилище толпы. Но Локи, как сын графа, с детства изучал и законы Империи, а учеником, несмотря на легкомыслие, он был хорошим. И вот сейчас в его лихорадочно работавшем мозгу вспыхнуло острое и яркое воспоминание, которое показалось Локи тонкой нитью, ведущей к спасению. Молодой граф сразу почувствовал, как по телу прокатилась горячая волна, а сердце забилось быстро-быстро.
Локи забрался с ногами на постель, чтобы со всех сторон обдумать упавшую ему с небес идею, чтобы отшлифовать свой план, словно идеальный бриллиант.
Локи лежал, закрыв глаза, долго. В камере неясно было, день сейчас или ночь, а Локи, который полностью сосредоточился на своем плане, и вовсе потерял чувство времени. Вдруг его мысли были прерваны звуком открывающейся двери. Вошел охотник – лицо скрывала плотная маска, на руках перчатки, глухая куртка из черной кожи, такие же штаны и высокие сапоги для верховой езды. Локи, несмотря на все, сразу же понял, что это Тор – по росту, развороту плеч, тяжелой медвежьей походке. Но главное – по сверкавшим в прорезях маски безжалостным синим глазам.
Локи зажмурился, чтобы не смотреть. Сделать он ничего не мог, а унижаться, вымаливая пощады, не хотел – все равно бесполезно.
Локи почувствовал, как к его поджавшемуся животу прикоснулась рука в перчатке. Пальцы прошлись по прессу, по кругу обошли ямку пупка. Локи снова начало подташнивать, несмотря на холод камеры, по вискам заструился пот.
Пальцы скользнули ниже, волоски лобка прилипли к коже перчаток, потянулись за ней. Локи лежал, не подавая признаков жизни. Пальцы, минуя вялый съежившийся член, перебрались на внутреннюю сторону бедер, стали мять, оглаживать. Локи услышал участившееся дыхание, а потом пальцы добрались до ануса и осторожно раздвинули в стороны края. Локи чуть приоткрыл глаза, пряча взгляд за длинными ресницами: Тор сидел у него между ног, неотрывно глядя на приоткрытый вход. Дыхание его, мерное, тяжелое, словно у крупного хищника, нарушало тишину камеры.
Локи почувствовал, что руки оставили его в покое. Он не пошевельнулся, даже дышать перестал. Как вдруг рука, уже без перчатки, живая, горячая, сильная, снова вернулась – легла на бедро, сжала, жадно и тщательно ощупывая, потом добралась до поджавшихся яичек, мельком прикоснулась к поникшему члену, а потом уверенно скользнула ко входу, задевая мелкие волоски промежности и заставляя Локи покрыться мурашками.
Локи снова приоткрыл глаза и увидел, как Тор второй, оставшейся в перчатке, рукой расстегивает ширинку. Показалась крупная, красная, влажная от смазки головка. Локи едва не стошнило – он представил, как этот длинный толстый член снова таранит его тело, причиняя невыносимую боль.
Тор встал на колени и руками развел ноги Локи широко в стороны. Сплюнул на пальцы оголенной руки и медленно размазал слюну по покрасневшему отверстию. Потом поднял голову – Локи лежал перед ним, покорный, бесчувственный, бледный, но красивый как никогда. Тор медленно вложил ему в рот два пальца, протолкнул их глубже, заставляя Локи инстинктивно сглотнуть. Локи чувствовал во рту твёрдые, грубые пальцы, ему стало тяжело дышать, и, чтобы хоть как-то получить доступ к воздуху, он начал сосать и облизывать пальцы, которые ему хотелось до крови прикусить зубами.
Дыхание Тора стало еще сбивчивей, он пододвинулся ближе, завороженно глядя на то, как его пальцы ласкают тонкие красивые губы, как скользит по ним розовый язык. Локи сосал с закрытыми глазами, ресницы его вздрагивали, ноздри раздувались. Тор склонился к самому его лицу и стал проталкивать пальцы глубже, в нежное горло, вздрагивая каждый раз, как мечущийся язык задевал их. Член Тора стоял почти вертикально, ягодицы поджимались, по ногам проходили мелкие судороги.
Тор быстро вынул пальцы из покрасневшего рта и, придержав ногу Локи за колено, ввел мокрый от слюны средний палец в истерзанный анус, замерев от того, как туго влажные гладкие стенки сомкнулись вокруг. Локи, против воли, издал тихий короткий стон. Тор протолкнул палец глубже, задев простату, и Локи вскрикнул, а к щекам его прихлынула кровь. Тор потянул палец на себя, чувствуя, как стенки, плотно сомкнувшиеся вокруг, тянутся следом. Локи застонал, отворачивая лицо, и от этого стона по позвоночнику Тора прокатилась волна огненного возбуждения. Он убрал руку, положив ее на лицо Локи, а сам налег сверху, рукой подвел член к влажному отверстию и стал медленно проталкивать внутрь. Стенки поддались, пропустили твердую головку, плотно сомкнулись вокруг. Локи захныкал – жалкий, умоляющий звук. Тор чуть сжал руку, закрывающую ему лицо, ощутив, как кожу щекочут влажные губы. Тор с наслаждением оскалился и дернул бедрами, проникая так глубоко внутрь, как только мог. Он почувствовал, как головка задела простату, как судорожно сжались горячие шелковистые стенки.
Локи выгнулся под ним и закричал, по лицу его снова потекли слезы, увлажняя загрубевшую ладонь Тора. Охотник прикрыл глаза и чуть приподнял зад, почти выскользнув из растянутого ануса. А потом резко вошел обратно, с влажным хлюпаньем впечатав охнувшего Локи в лавку.
Тор потерял контроль – внутри Локи было тесно, хорошо, его сладкие слезы щекотали руку, мокрые тонкие губы вздрагивали. Перед глазами Тора повисла алая пелена – он одной рукой оттягивал белую, упругую ягодицу графа в сторону, чтобы сильнее и глубже вбиваться возбужденным членом в его теплую узкую дырку.
