Текст книги "Ловушка для охотника (СИ)"
Автор книги: Velva
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Локи кричал, срываясь и сбиваясь в такт толчкам. Тор приподнялся над ним, чтобы вбиваться резче и сильнее. Впервые в жизни он чувствовал такое невероятное возбуждение. Яйца тянуло, лобок сводили спазмы, спина была мокрой от пота. Тор чувствовал, как его накрывает пронзительный оргазм, и все ускорялся и ускорялся, чтобы еще хоть пару раз успеть всадить Локи до упора.
Последний толчок, когда член снова продавил простату, отозвался у Тора во всем теле – перед глазами вспыхнули звезды и круги, уши заложило, ноги подогнулись. Тор упал на Локи всем весом, вжав податливое трепещущее тело в жесткие доски, и спустил, изливаясь внутрь развороченного отверстия. Оргазм долго не отпускал его – сперма уже перестала вытекать, а Тор все вздрагивал всем телом и никак не мог восстановить дыхание.
– Сладкая дырка, – шепнул Тор, поднимаясь с неподвижно лежащего графа. Локи побледнел – ни кровинки в лице, глаза у него были закрыты, а длинные стройные ноги разбросаны далеко в стороны. Из припухшего покрасневшего отверстия вытекала тягучая белесая сперма.
Тор поднялся и стоял, глядя на Локи. Даже такой, раздавленный, перепачканный чужим семенем, с искусанными почерневшими губами, он казался прекрасным – лицо одухотворяло страдание, а порочная поза придавала ему обаяние оскверненной невинности, которая уже изведала все прелести разврата, но так и не вошла во вкус.
– Суд назначили через неделю, – сказал Тор, жадно обводя взглядом каждый сантиметр тела молодого графа. – Так что неделя у нас с тобой есть. Ты сладкий, как вишневое варенье, – с таким же тонким привкусом, легкой горчинкой и неуловимым ароматом. Запах цветущих вишен – вот что я чувствую, когда вхожу сюда. Ты первый, с кем я заговорил в этих стенах. Первый, к кому мне захотелось прикоснуться.
Локи молчал, не подавая признаков жизни. Тор повернулся и вышел из камеры. Локи все так же лежал, не шевелясь. Ему было больно, холодно, а в груди зияла полная ледяного мороза пустота. Локи хотелось умереть. Лучше прямо сейчас, потому что невыносимый стыд жег его, словно обледеневший металл.
Снова звякнула решетка – Тор вернулся. Он бросил на Локи длинную льняную рубаху и теплый плащ на меху. Молча повернулся и снова ушел, на этот раз уже окончательно.
========== Суд Пламени ==========
Локи натянул на себя тонкую длинную рубаху, завернулся в теплый плащ и провалился в забытье. Просыпаться не хотелось, хотелось навеки уйти в черную, мягкую, ласковую тьму. Но где-то в глубине души его тлел огонь – ненависть, месть и жажда жизни.
К вечеру Локи почувствовал себя лучше, отогревшись под плащом. Отчетливо ощутил вкус горьковатого грубого хлеба, жадно выпил просунутую сквозь решетку воду в глиняной кружке. Вместе с силами вернулось и отчаяние. Локи впервые со всей силой ощутил безнадежность своего положения.
Тор вернулся через долгое время, видимо, когда наверху наступила ночь. Он принес с собой ошейник и длинную прочную цепь. Молча надел на Локи и забил кольцо цепи в стенку – Локи оказался прикован на манер собаки. Длина цепи позволяла перемещаться по тесной камере, но перемещаться Локи Тор не дал – толкнул на постель, резко перевернул за плечо.
Локи замер, не сопротивляясь. Закрыл глаза, чувствуя, как сильные руки вертят его, словно куклу. Ошейник давил на горло, Локи не мог даже пошевелиться. Тор бросил на пол перчатки. Грубые руки чуть подрагивали от нетерпения, задирая стоявшему на четвереньках Локи рубаху. Плащ тоже полетел на пол. Пальцы Тора, жадные, наглые, шарили по полуголому телу – только ниже пояса. Ощупывали каждую морщинку, каждую нежную складочку промежности и мошонки, мяли и тискали белую упругую попку, а потом один из них потер сомкнутое отверстие.
Локи отрешился от всего, стараясь думать о чем-то другом. Внизу все болело, от твердого пальца, вонзавшегося в его нутро, по телу искрами рассыпалась боль, но Локи уже начал привыкать к ней.
Тор словно поставил себе цель замучить его сегодня по полной. Он то пропихивал палец до конца, вертел им, тяжело дыша и сглатывая слюну, то добавлял сразу еще два, ворочая ими в тепле и влаге, смачно плюя в растянутое отверстие.
Локи чувствовал, как горящий взгляд шарил внутри, глубоко, осматривая самые потаенные места. Стыд заливал краской лицо, губы кривились в невольном плаче. Тор медленно заводился – Локи ощущал, как пальцы входят в него нетерпеливей, жестче, а потом их сменил большой теплый член.
Локи закричал, кусая губы до крови – к этой боли, к размеру Тора он привыкнуть не мог. Его крик словно разбудил в Торе зверя – он грубо стиснул тонкую талию и так двинул бедрами, что у Локи клацнули зубы. Он старался упираться в доски своего жесткого ложа, всхлипывая и роняя слюну на свалявшуюся солому, а Тор таранил его, вгонял резко, до упора, насколько возможно глубоко, и Локи казалось, что внутри все рвется и лопается. Он кричал не сдерживаясь, крик сам рвался из груди, Локи потерял контроль, это уже был не крик, а хриплый сорванный вой.
Тор не останавливался, как про себя ни умолял богов Локи, – он тоже перестал себя контролировать, ему хотелось рвать, ломать, терзать, входить во вздрагивающее тело максимально глубоко, он готов был вывернуть Локи наизнанку или задушить. Оргазм подкатывался и снова отступал, Тор начал уставать, он вкладывал в свои судорожные рывки всю силу, но никак не мог кончить.
Локи не выдержал и упал на лавку, едва не соскользнув с члена. Тор еле успел придержать его бедра и рывком натянуть на себя. Молодой граф лежал на лавке и только в изнеможении постанывал в солому. Тор еще несколько раз медленно вошел внутрь, млея от того, как тесно и жарко влажные стенки смыкаются вокруг его плоти, и прохрипел:
– Сожмись, иначе я тебя порву всего.
Локи сначала не понял, чего от него хотят. Тор развел руками половинки, чтобы видеть, как член с влажным хлюпаньем мелькает между аппетитными полушариями.
– Сожми мышцы, порву, – снова прохрипел Тор, больно впиваясь пальцами в сводящую его с ума задницу. Локи понял и судорожно сжался, чувствуя сильную боль и еще острее ощущая каждое проникновение. Тор вдруг взвыл, навалился на него, ломая, вминая в лавку, бешено вращая бедрами, а потом испустил долгий вдох и замер, вздрагивая всем телом.
Локи был на грани беспамятства, но все равно чувствовал и сбивчивое дыхание, и крупную дрожь, бившую насильника. Тор некоторое время полежал, приходя в себя и ловя последние спазмы наслаждения, а потом встал. Член с противным липким звуком выскользнул из болезненно опухшего входа.
Тор молча подобрал перчатки, привел себя в порядок и ушел, даже не взглянув на графа. Локи некоторое время лежал, как разбитая фарфоровая кукла, а потом медленно приподнялся на локте, оправил рубашку, дотянулся до плаща и завернулся в него с головой. Его трясло, как в лихорадке, а низ живота и зад тянуло болью.
***
Тор приходил к Локи каждый вечер всю неделю подряд. Больше он не сказал ни слова – молча кивал, и Локи сам послушно вставал в собачью позу. Тор задирал ему рубашку и брал, не так неистово, как в последний раз, но тоже долго и грубо.
Локи мучился болями, не мог нормально сходить в туалет. Ему постоянно хотелось есть и пить, он уже не думал ни об унижении, ни о мести, он хотел только одного – чтобы его хоть на сутки оставили в покое. Он окончательно утерял чувство времени и даже не сразу мог бы вспомнить свое имя. Он даже смутно помнил лицо Тора – тот всегда приходил в маске, и взглядами они не встречались. Все, что помнил Локи, – уродливый шрам и огромный член, входящий в его исстрадавшееся тело.
В очередной раз, когда распахнулась решетка камеры, Локи даже не шевельнулся. Но Тор пришел не один, а в компании другого охотника. Вдвоем они завернули Локи в плащ и потащили куда-то. Локи сначала думал, что ему мерещится, но тут ему в глаза ударил яркий, ослепительный, невыносимый дневной свет. Солнца не было, но и обычного хмурого дневного освещения хватило, чтобы глаза Локи заслезились и ослепли.
Когда он, наконец, проморгался, то понял, что стоит перед судом в огромном, битком набитом народом зале. Тор и охотник оставили его посреди пустого пространства и отошли назад. Локи, грязный, изможденный, больной, полусвихнувшийся, остался один перед трибуной, на которой восседали старики в алых одеяниях – Магистр и младшие Магистры.
Локи осмотрелся – в зале присутствовали и вельможи Императора, и многие его знакомые, знатные и богатые люди. Были воины, министры, известные толкователи законов. На лицах Локи увидел только одну эмоцию – пустой, праздный, жадный интерес. Он был зрелищем для этой нарядной толпы. Дичью, поданной к столу, мышью, загнанной в ловушку. Все хотели увидеть его позор, вдохнуть запах его крови и насладиться его мучениями. Хотели его боли, страха, смерти.
Локи повернулся к судьям. Магистр в алом одеянии нарушил тишину, объявляя, в чем Локи обвиняют, и пространно излагая всю историю. Принесли подписанное признание.
Локи смотрел на Магистра, стараясь запомнить его лицо до мельчайших подробностей, выжечь у себя в мозгу, навеки унести с собой. Когда речь Магистра стихла и зал слегка встрепенулся, Локи понял, что наступил долгожданный миг реализовать свой шанс на спасение. Неожиданно твердым голосом Локи крикнул на весь зал:
– Я, урожденный и законный граф Локи Лафейсон, перед всеми присутствующими требую суда Священного Пламени! Я отвергаю все обвинения в мой адрес, признаю их ложью и требую высшего суда над судом земным! Именем Первого Императора и Богини Зари, я требую провести обряд Истины!
В зале повисла гробовая тишина. Магистр откинулся на спинку своего кресла, и брови его изумленно поползли вверх.
– Ты уверен? – переспросил Магистр. – Ты действительно хочешь пройти обряд Истины?
– Да! – заявил Локи.
– А ты знаешь, что это такое? – нахмурился Магистр. – Ты готов семь дней провести без пищи, а потом окунуться в священное Пламя, которое принесут на Императорскую площадь?
– Да! – крикнул Локи, и глаза его засверкали. – Я верю, что Богиня Зари, которая подарила жизнь Первому Императору, спасет и меня, потому что я – невиновен!
Сзади раздался густой бас. Локи обернулся и увидел, как встает начальник городской стражи – огромный, кряжистый ветеран, потерявший в боях правый глаз.
– Магистр, никто не может пойти против закона, а тем более – против священного обряда Богини Зари, – медленно произнес начальник стражи. – И согласно закону, обвиняемый должен провести эти семь дней в Храме Зари. Я забираю его под свою охрану.
Локи покачнулся, но смог устоять на ногах. К нему подошли четверо стражников в блестящих латах и повели его прочь. Когда Локи проходил мимо безмолвно стоявшего Тора, который на этот раз был без маски, то увидел, как изуродованное лицо исказилось в довольной ухмылке, а синие глаза наполнились кровожадным блеском.
Локи вздрогнул и отвел взгляд, стараясь идти быстрее, чтобы покинуть здание суда и поскорее попасть под защиту священных стен Храма Зари.
========== Укус змеи ==========
Локи пришел в Храм Зари в сопровождении стражников, которые сразу же передали его на руки служительницам, – Богине Зари служить могли только женщины, давшие обет целомудрия. Настоятельница выслушала историю Локи и сама взялась его осмотреть. Состояние молодого графа ее ужаснуло, и она срочно вызвала лекарей.
Лафейсона отмыли, напоили густым бульоном, потом дали отвар из целебных трав и уложили на постель. Лекари занялись им и сообщили настоятельнице о том, что Локи неоднократно насиловали и били.
Настоятельница пришла к ожидающему внизу начальнику городской стражи и заявила с порога:
– Этот молодой человек должен провести в постели месяц, не меньше, прежде чем его можно будет подвергнуть испытанию священным Пламенем.
– Госпожа настоятельница, вы же понимаете, что этот молодой человек обвиняется храмовниками в чародействе, – нервно ответил начальник стражи.
– То, что с ним сотворили, – преступление и зверство, – поджала губы настоятельница.
– Если это и так, – нервно оглянулся по сторонам начальник стражи, – то мы все равно ничего не можем сделать, вы же понимаете, что связываться с Храмом…
– Да, – настоятельница прошлась по помещению, ломая пальцы. – В наших силах добиться отсрочки для него. Чтобы он хотя бы поправился и мужественно принял смерть. Испытание Пламенем… Сколько уже никто на него не решался?
– Если я не ошибаюсь, то последний раз испытание Пламенем проводили тридцать четыре года назад, когда посол Страны Дождей обвинялся в государственной измене, – вздохнул начальник стражи. – Зрелище было запоминающимся – я до сих пор не могу забыть, как он кричал…
– Я очень надеюсь, что графу Лафейсону повезет больше, – вздрогнула настоятельница. – Вы не хотите с ним поговорить?
Начальник стражи замялся, но потом кивнул, и настоятельница проводила его в комнату, где лежал Локи. Граф выглядел чуть живым – в тепле и заботе силы оставили его, а воля покинула. Локи превратился в разбитую, запуганную жертву, которая никак не может прийти в себя после пережитого.
– Граф Лафейсон, мы постараемся сделать все, что возможно, – сказал начальник стражи и, откашлявшись, продолжил: – Я завтра заявлю, что вам необходим месяц на поправку перед тем, как начать испытание.
– Спасибо, – едва шевельнулись бледные губы Локи. – Я бы просил сообщить моему отцу, что со мной.
– Ваш отец… – начальник стражи отвел взгляд. – Говорят, с тех пор, как вы пропали, он впал в бессознательное состояние и не приходил в себя.
Локи молча закрыл глаза и так лежал несколько минут. Потом длинные ресницы дрогнули, веки поднялись и молодой граф прошептал:
– Я могу попросить вас передать записку моему другу? Всего лишь несколько слов.
– Ну, я не уверен, что это стоит делать, – занервничал начальник стражи.
– Пожалуйста, прошу вас, заклинаю, – взмолился Локи, пытаясь приподняться. – Это касается моего отца.
– Ну хорошо, но мы с вами страшно рискуем.
Начальник стражи ушел и вернулся с бумагой, чернильницей и пером. Локи дрожащей рукой черкнул несколько строк и отдал записку мужчине. Начальник стражи прочитал: «Со мной все в порядке. Позаботься о моем отце. Вечно твой, Локи».
– Кому передать?
– Бальдру Олафсону, – тихо ответил молодой граф, закрывая глаза.
Когда начальник стражи вышел за дверь, по щекам Локи потекли медленные слезы. Он уснул, но спал беспокойно, несмотря на сонный отвар, который ему дали.
***
Утром Локи почувствовал себя лучше, он терпеливо перенес все процедуры, включая смазывание лечебными мазями в интимном месте, съел завтрак и встал, чтобы немного походить. Его навестила настоятельница, которая принесла ему описание обряда испытания Пламенем и несколько старинных книг, где были собраны легенды и предания.
День прошел спокойно, и Локи начал приходить в себя. Недавние мучения стали казаться смутным сном – сознание само отвергало страшные воспоминания, душа молодого человека сопротивлялась безумию и разрушению.
В Храме Зари было спокойно – все служительницы занимались уютными женскими делами. Вечером зажгли свечи, а из общего зала потянулось стройное хоровое пение. Локи лежал в своей постели и слушал, как высокие чистые голоса возносят молитву. Глаза его закрылись, и он провалился в сон.
Локи снилось, что он танцует в прекрасном саду. Пели птицы, цветы пахли так, что кружилась голова. Локи было настолько хорошо и весело, что он смеялся и никак не мог остановиться. Вдруг его нога наступила на что-то живое. Локи замер и увидел, что в траве извивается огромная черная змея. Его охватило ощущение душного, липкого ужаса. Локи начал задыхаться, грудь свело болью. Змея распахнула пасть, и по ушам ударило пронзительное шипение. Тугие маслянистые кольца стали оплетать ноги Локи, потом сдавили его талию, ребра, и вот уже змея обвилась вокруг его шеи и горящие глаза уставились ему в лицо. Локи вдруг увидел, что глаза у змеи – человеческие, пронзительно-синие. Он закричал, забился, стараясь разорвать кольца, и резко проснулся.
За дверью звучал пронзительный женский вопль. Локи вскочил с постели и выбежал в коридор. В конце толпились служительницы – испуганные голоса, испуганные глаза, размахивающие руки, и настоятельница, призывающая к порядку. Локи приблизился, чувствуя, как подгибаются ноги, а тело покрывается ледяным потом.
На полу, в луже крови, лежала одна молодая послушница – Локи еще вчера обратил на нее внимание. Совсем девочка, с разметавшимися золотыми косами и широко распахнутыми голубыми глазами, в которых застыл ужас. Черты миловидного лица были искажены, а горло перерезано от уха до уха.
Локи привалился к стене, с трудом борясь с тошнотой. Глаза его слепо шарили по сторонам, и он увидел, что стена, рядом с которой лежало тело, тоже вся вымазана в крови, – причем уродливые мазки явно имитировали языки пламени.
Тем временем настоятельница распоряжалась испуганными женщинами: вот тело положили на плащ и понесли прочь. В коридоре не осталось никого, кроме Лафейсона, который не мог оторвать взгляда от лужи темной крови, уже начавшей подсыхать. Он вдруг увидел, что там что-то лежит. Сам не понимая, что делает, и не отдавая себе отчета, Локи подошел, нагнулся и подобрал с пола окровавленный клочок бумаги. Записку.
Локи развернул слипшуюся от крови бумагу и едва разобрал: «Локи, я тебе помогу! Жди и верь! Вечно твой, Бальдр». Лафейсон пошатнулся – он понял, что послушница несла записку ему, когда ее настигла страшная смерть. И Храм Зари перестал казаться ему уютным и безопасным. В прекрасный сад вползла ядовитая, безжалостная змея.
========== Побег ==========
Локи проснулся от тихих звуков – кто-то пытался проникнуть в его окно, подцепив кончиком кинжала засов ставней. Молодой граф вскочил с постели и бросился к окну. В голове мелькнула мысль закричать и позвать на помощь, но тут у него от радости замерло сердце: он узнал темный узор на кинжале. Такой был только у одного человека в мире.
Локи быстро скинул засов и распахнул ставни. В окно запрыгнул высокий молодой человек, который сразу же сжал Локи в своих объятиях.
– Бальдр, ты с ума сошел! – воскликнул Локи, вне себя от радости. – Как ты сюда попал?
– Убил двух собак во дворе и поднялся по веревке к твоему окну, – ответил Бальдр. – Нельзя терять времени, бежим отсюда, если жизнь дорога.
– Но мне обещали тут помочь… – возразил Локи.
– Не будь глупцом, – Бальдр встряхнул его за плечо своей сильной рукой. Его красивое лицо, обрамленное золотистыми волосами, исказилось. – Никто еще не смог пройти обряд испытания Пламенем – ты сам-то веришь, что сможешь целым и невредимым простоять в священном костре четверть часа?!
– Нет, – упавшим голосом ответил Локи.
– А они будут тебя защищать только до испытания, – сверкнул глазами Бальдр. – Так что бежим скорее!
– Но я стану преступником, и меня объявят вне закона, за мою голову назначат награду и приговорят к смерти, – застонал Локи.
– Тебя уже приговорили к смерти, – снова встряхнул его Бальдр. – Храмовники. Целая толпа обосновалась в замке твоего отца, ждут, стервятники. И тебе одно спасение – бежать отсюда куда глаза глядят.
Локи сдался. Вдвоем они спустились по веревке и перелезли через каменную стену. Бальдр привел с собой вторую лошадь, и уже вскоре два всадника неслись по дороге прочь из города.
– Никто не знает, что я год назад купил себе небольшое имение, – обернулся Бальдр к Локи. – Вернее, даже не купил, а мне его отдали в счет проигрыша. Никто не знает об этом месте. Спрячем тебя там, пока все не поутихнет, а потом я помогу тебе сбежать в другую страну. Здесь тебе больше делать нечего.
– Но я не хочу! – воспротивился Локи. – Кем я буду в изгнании? Ничтожеством без имени, чести и средств?
– Ты будешь жив, а это главное, честь и деньги – дело наживное, – твердо заявил Бальдр. – Живой может надеяться и бороться, а мертвый – ничего. Молчи!
К утру они добрались до размытой дождем развилки двух запустелых троп. Бальдр выбрал левую, и вскоре оба они добрались до небольшого каменного особняка, стоявшего на пустоши рядом со скалистым разломом.
– Вот, отличное место, и всегда можно сбежать в горы, если что, – сказал Бальдр. – Тут есть слуга, который сторожит дом, я обязал его нести стражу и высматривать всех подозрительных путников. Так что тут ты в безопасности, главное – не высовывайся.
Локи сжал его локоть и с трудом произнес:
– Я так благодарен тебе… Ведь ты рискуешь жизнью.
– Ничего, – Бальдр мягко пожал ему руку в ответ. – Ты стоишь риска. Ты же мой друг, а для чего еще нужны друзья? Ведь ты на моем месте поступил бы так же.
– Да, – Локи кивнул.
Они спешились, отвели лошадей на конюшню и отправились в дом, где их ждал мрачный здоровенный слуга и скромный ужин.
– Спальня топлена только одна, – заявил слуга. – Так что, господа, поспите вместе.
– Мне все равно, я с ног валюсь, – зевнул Бальдр, взял свечу и отправился в комнату. Локи пошел за ним.
В комнате оказалось огромное ложе, наглухо закрытые ставнями узкие окна и жарко натопленный камин.
– Прелестно, – Бальдр снова зевнул, наскоро стянул с себя одежду, оставшись в одной нижней рубашке, и забрался под одеяло.
Локи разделся и лег рядом. От Бальдра шло ровное тепло, он уже сопел во сне. Локи закрыл глаза, но уснуть не мог – он думал о том, что ждет его в будущем.
========== Смерть на площади ==========
Утром Бальдр простился с Локи и уехал обратно в город. Они условились, что он вернется через неделю. Потянулись долгие дни ожидания. Сначала Локи вздрагивал от каждого звука и шарахался от каждой тени. Он довел терпеливого слугу до изнеможения, заставляя караулить тропу день и ночь. Сам не спал и слуге не давал. Но вскоре беспечность молодости взяла свое, и к концу недели Локи уже уверился в своей безопасности. Он стал спокойно спать ночью, а днем мечтать, сидя у окна и глядя на бесконечные волны вереска, что гнал ветер.
Прошло семь дней, а Бальдр не приехал. Локи забеспокоился. Он уговаривал себя, что все хорошо и Бальдр задержался по какой-то случайной причине. Чтобы занять себя, Локи достал старое оружие из кладовой и принялся тренироваться, вспоминая уроки своего мастера. Получилось неплохо. Прошло еще два дня – Бальдра не было. Локи снова начали мучить кошмары. Два дня он провел в метаниях, а потом решил, что неизвестность – хуже всего, и надо что-то делать.
Лафейсон велел слуге оседлать себе коня, собрался и поехал в город. Локи понимал, что невероятно рискует, что о его побеге уже известно всем и каждому, что его ищет городская стража и – что гораздо ужасней – храмовники. Но сидеть, словно мышь в норе, в которой его в любую минуту могут накрыть, Локи тоже не мог. В его сердце снова заворочалось тяжелое недоброе предчувствие, оно гнало его вперед, влекло, будто магнитом, и Локи не мог ему противостоять.
Он въехал в город вечером, закутанный в плащ с глухим капюшоном. Под плащом скрывался меч. Локи заехал в город со стороны бедных кварталов и теперь пробирался среди гор мусора и жалких домишек, среди вони и нечистот. Молодого графа удивило, что улицы были странно пусты. От двух нищих, копавшихся в канаве, Локи услышал про казнь. Лафейсон понял, что на площади Зари кого-то казнят и весь город сбежался полюбоваться на бесплатное зрелище.
Локи, сам не понимая, почему, снова испытал давящее чувство в груди – как будто его сердце стиснул со всех сторон толстый слой льда. Он привязал коня рядом с воротами какой-то гостиницы и направился в центр.
Его догадка оказалась верна – вся площадь и даже подходы к ней были забиты народом. Зеваки облепили окна выходящих на нее домов и крыши, висели на деревьях и заборах. Локи хотел было пробиться сквозь толпу, но у него не получилось. Локи обвел взглядом окрестности и увидел высокую каменную стену, окружавшую богатый особняк. Он забрался на чью-то телегу, возница которой, скорее всего, ушел ближе к помосту, на котором стояла плаха, подпрыгнул и уцепился руками за край толстой стены. Подтянулся и забрался наверх. Снизу сразу раздался гулкий собачий лай, но Локи, не обратив внимания, пробежал к углу стены, откуда открывался лучший обзор. Поверх шевелящейся темной массы людских голов Локи увидел далекий помост, на котором маячила плаха. Рядом, уронив голову на грудь, в замызганной длинной рубахе, стоял приговоренный. Локи с такого расстояния не мог разглядеть его, зато хорошо видел сверкающий топор в руках палача, рослая и мощная фигура которого возвышалась над обреченным преступником.
На краю помоста стоял глашатай и что-то кричал – Локи также не мог разобрать, что происходит, потому что толпа каждый крик глашатая встречала восторженным ревом. Локи нахмурился, присел на корточки и окликнул старика, который привставал на цыпочки, чтобы рассмотреть хоть что-то.
– Послушайте, кого казнят?
– Знатного господина, такого молодого, красивого, – прошамкал старик. – Четвертование. Эх, не видать ничего…
И старик снова засуетился. Локи понял, что ничего не добьется от него. Он встал и увидел, как палач раскладывает приговоренного на плахе. Над площадью повисла гробовая тишина. Топор сверкнул в свете заходящего солнца, и над толпой задрожал истошный крик, полный такой муки, что у Локи свело живот и рот наполнился кислой слюной.
Палач нагнулся и поднял с помоста отсеченную конечность, пока помощник накладывал на отрубленную руку жгут. Локи, который всегда плохо переносил чужие страдания и физическую боль, почувствовал себя нехорошо, его едва не стошнило. Он отвернулся и заткнул уши, чтобы не слышать следующего, еще более пронзительного вопля. Взгляд его упал на высокого мужчину в грубой рваной одежде, который пил какую-то бурду из меха.
– Кого казнят, не знаешь? – окликнул пьяницу Лафейсон.
– Храмовники изловили преступника, чернокнижник и блудодей, – сплюнул на землю пьяница. – Говорят, целый заговор у них, против Императора. Вот я всегда знал – ничего хорошего от этих богатеньких мальчиков не жди.
– Кого казнят? – крикнул Локи, побледнев, словно покойник.
– Бальдра Олафсона, сына старого генерала Олафсона, – равнодушно ответил пьяница. – Я б их всех на плаху отправил. Хлеб дорожает, а эти в золоте купаются. Ясное дело, воры и подонки. Больше казнить надо, тогда простому народу станет лучше.
Бубнеж заглушил новый рев толпы – видимо, палач продолжал свое представление. Локи почувствовал, как кружится голова и как на глаза наползает тьма. Ничего не соображая, он сполз со стены, отошел в тень проулка и прислонился головой к каменной сырой стене. Его трясло. Локи не мог поверить, что юный, цветущий, всегда веселый и отважный Бальдр превратился в кучу окровавленного порубленного мяса.
Локи не выдержал, вцепился себе в волосы и глухо зарыдал – от невыносимой боли и от жестокого отчаяния. Бальдр, лучший, верный, настоящий друг, умирал в муках и крови, причем из-за него, оставляя его совсем одного против всего жестокого мира.
В это время на одном из балконов красивый белокурый охотник обернулся к Тору и широко улыбнулся.
– Зрелище удалось, не так ли? – сказал он. – Но ты, Тор, упустил добычу. Теряешь нюх? Ведь этот щенок так и не сказал нам, где искать его милого дружочка.
– Для того, чтобы найти Лафейсона, мне не нужны признания этого щенка, – нехорошо усмехнулся Тор, чьи глаза неотрывно глядели на стройную фигурку в плаще, маячившую на стене на другом конце площади. – Нет, Освальд, нет. Охота только началась.
– Мне кажется, Тор, что ты заигрываешься и ведешь какую-то свою собственную охоту, – цепко посмотрел на него Освальд, чуть прикусив нижнюю губу.
– Что ты, – равнодушно ответил Тор, не отрывая взгляда от соскользнувшей со стены фигурки. – Я – лишь Карающая Длань Ордена, верный пес Магистра. Я иду по следу, по которому меня направил он, и всегда приношу ему добычу в зубах.
– Верно, верно, – согласился Освальд. – Но я поверить не могу, что ты не сумел развязать язык этому мальчишке.
– Ты сам был на допросах, – медленно повернул к нему голову Тор. – И сам все видел.
– Видеть-то я видел, но мне показалось, что щенок слишком быстро терял сознание, – склонил голову к плечу Освальд. – Вроде, крепкий был. А такой нежный оказался.
– С мальчишками из знати так бывает, – взгляд Тора стал ледяным. Освальда слегка перекосило, и он поспешно отвернулся.
– Да, Тор, конечно.
Тор уже не смотрел на охотника – его глаза внимательно наблюдали за тем, как палач складывает в корзину отрубленные руки и ноги. Истекающее кровью тело, с перетянутыми жгутами конечностями, едва напоминало человека. А узнать в этом обрубке Бальдра не смогла бы и родная мать. Тор прикрыл глаза и сладострастно облизнул губы. Потом молча кивнул Освальду и сказал:
– Я ухожу по следу.
Освальд молча кивнул в ответ, не отрывая глаз от палача, который приближался к жертве с железным штырем, чтобы выколоть глаза.
========== Новый след ==========
Локи выбрался из города, купил на конном дворе у ворот коня и погнал его по широкой дороге. Молодой граф чувствовал, что надо спрятаться, скрыться, исчезнуть. Локи совершенно не знал, что ему делать: в кармане лежал кошелек с серебром – все, что осталось от подарка Бальдра. Он был бесправным, бездомным и одиноким, да еще за ним шла охота. Локи буквально кожей ощущал горящий взгляд синих безжалостных глаз.
Поэтому Локи вскоре свернул с дороги на узкую стежку и поехал через лес. План его был таким: убраться подальше от столицы, достигнуть порта и попытаться уплыть на корабле в другую страну. Что он будет делать и каким образом кормиться, Локи старался не думать.
Конь медленно ступал по лесной тропе, Локи, уронив голову на грудь, ушел в свои мысли. Слева застрекотал рябчик. Ему ответила кукушка. Локи не обратил внимания, а потому прозевал стрелу, которая ударила его в плечо и сбросила седла.
Конь заржал, вскидываясь на дыбы, и Локи едва увернулся от копыт. Он больно ударился о землю, а от застрявшей в мышцах стрелы по телу расходились боль и жар. Локи поднялся и увидел четверых мужчин. Один держал его на прицеле. Второй ловил коня.
– Вот не умеешь ты из лука стрелять, – недовольно обратился к лучнику самый рослый из мужчин. – Не мог подстрелить его сразу. Теперь добивать придется.
– Ну и добьете, что я – один всю работу делать должен, что ли? – огрызнулся лучник.
Рослый и второй мужчина переглянулись и шагнули к Локи. Тот положил руку на рукоять меча, скрытого плащом. Разбойники заметили его жест и стали обходить с двух сторон.
– Отойдите, я его продырявлю, – крикнул лучник.
– Не вздумай, еще в нас попадешь, – рявкнул рослый. – Не мешай нам, у него оружие, похоже, есть.
Локи не стал ждать – первым метнулся к рослому, выхватывая меч и взметывая плащ, чтобы отвлечь его. Тот взмахнул палицей, которую держал в руках. Локи увернулся и проткнул мечом ему живот. Резко дернул на себя меч, и на землю брызнула кровь.
