Текст книги "Через пять рук, шестому на поруки (СИ)"
Автор книги: Vavilon V
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
– Хочешь сказать, что Гарри не появляется дома допоздна, потому что ему все это опостылело?
– Не принимай в штыки, может я и не права, но тебе лучше задуматься над этим. Я бы уже давно “караул!” кричала.
Миссис Уизли-Поттер не двигается, разве что сжимает руки в кулаки так, что костяшки пальцев белеют. Она бросает на меня колючий взгляд, в котором я читаю, что мне лучше удалиться. И, чтобы не портить с ней отношения, я так и делаю. Хотя, признаться, весь этот разговор о мистере Поттере меня взбудоражил. А вдруг эта Лана права? Может, он дома так редко – а ведь действительно уходит довольно-таки рано, а появляется очень поздно (даже по меркам начальника) – просто потому, что ему не хочется возвращаться домой?
Остаток дня я провожу у себя в комнате, перечитывая старые письма и посматривая в окно. А еще я из последних сил сдерживаюсь, чтобы не пойти к Альбусу. Пусть сам ко мне придет.
*
После девяти, когда я спускаюсь в гостиную, там никого нет.
Располагаюсь на диване и таращусь в огонь. Как же мне скучно!
Лучше бы уж я продолжал скучать! Чувствую внезапно теплую руку на плече. Становится страшно, и я оберачиваюсь.
– Привет, Скорпи, – обольстительно улыбается. – Скучал без меня?
– О да! Сильно! Думал уже пойти вешаться, – скидываю его руку с плеча. Жарко.
– Какой ты жесткий, – перепрыгивает через спинку и садится совсем близко ко мне.
– Ладно, время не детское, я спать, пожалуй, – последний шанс отмазаться.
– Хэй, это нечестно! Кое-кто вчера проиграл и обязан…
Во мне резко прибавляется смелости. Захотелось сделать дело и свалить.
– Окей, давай.
Показалось на момент, что он струсит и отступит, а я, весь такой храбрый, над ним посмеюсь. Как бы не так! Я уже чувствую его губы на своих. Вот что не говори, а все равно это неожиданно, хоть и согласился сам.
Губы Джеймса, более жесткие, нежели девчачьи, немного обветренные, и с таким странным привкусом… Голова немного кружится, как у пятнадцатилетки, но все дело в том, что это так необычно… и приятно? Вот уж не знаю, хорошо ли, но тошноты я не ощущаю, даже как-то упоительно чувствовать себя поддавшимся. А именно это я и делаю – немного приоткрываю губы, пропуская нетерпеливый мокрый язык… Голова действительно дает сбой, унося меня куда-то, как…
Покашливание.
– А вот раньше дети прятались, прежде чем предаваться утехам, – холодный голос.
Я тут же отскакиваю от Джеймса.
Мистер Поттер. Но как? Через камин? Он же никогда так не возвращался домой. Черт! Черт! Хочется расплакаться. Теперь мистер Поттер будет думать, что я еще и шлюха! Ненавижу.
– Пап, ты так рано? – вот идиот, ничего другого не придумал!
– Да вот, освободился, – я пытаюсь отыскать эмоции, но вижу лишь иронию в его взгляде на Джеймса. На меня даже не смотрит.
А мне стыдно. Я весь красный, и меня трясет, кажется.
– Ммм… понятно, – поворачивается ко мне. – Папа прав. Может, наверх?
– Да пошел ты!
Вскакиваю и несусь к себе в комнату на всех парах.
Переодеться и под одеяло. Как же мне стыдно! Я шлюха.
Еще один повод мистеру Поттеру меня не любить.
========== 5-ая глава ==========
Кое-как заснув накануне, в среду я не поднимаюсь с постели. Ой, ну вру конечно. Хотя мне бы хотелось никуда не ходить и ничего не делать, а полностью проникнуться жалостью к себе.
В эту среду, в первую среду в этом доме, я никого не хочу видеть. Ни добрую миссис Уизли, ни предателя Джеймса (взял и так подставил!), ни Альбуса, с которым я поссорился, и теперь мне его не хватает (а гордость не позволяет подойти первым), ни тем более мистера Поттера. Такое чувство, будто я обмазан помоями. Ну как я могу показаться ему на глаза?
Но запереться и чахнуть в одиночестве не получается. Приходится спускаться для приема пищи и оправдываться, что, мол, просто хочу побыть один. Миссис Уизли думает, что я заболел, но я быстро развеиваю это предположение, и она все же с беспокойством во взгляде отправляется (хорошо, что меня не прихватила) в Мунго, хотя отпуск у нее и подойдет к концу совсем не скоро. Она так… на проверку – это ее слова.
С мистером Поттером я умудряюсь не пересечься. Все просто – завтракает позже, на обед не приходит, ужинает раньше. Гениально!
Джеймс, паскуда и совратитель, выставляющий меня в дурном свете, вообще ко мне не лезет. Говорит ласково «Доброе утро» и улыбается мимолетно, чтобы сразу же упорхнуть. На тренировки? Что он там тренирует?
Ну а Альбус… Он приходит ко мне уже в четверг, в три часа ночи, скребясь в дверь так тихо, что я пугаюсь. А вдруг это галлюцинации от хандры или призраки, которые, возможно, все-таки могут пожирать людей?
Открыв дверь (руки дрожат совсем немного – не считается за трусость), мы пересекаемся понимающими взглядами, и он молча входит. Также без слов он просто ложится на другую половину кровати, и мы быстро засыпаем.
Ночью ощущение спокойствия.
Вот и помирились, слава Мерлину!
*
Ах, как же хорошо проснуться поздним утром! По-царски потянуться и нащупать рукой мягкое тело. Испуг на мгновение, и я вспоминаю, что это Альбус. Всего лишь Ал.
– Доб… – зевает, – утро.
– Ага, – отвечаю, а голос хриплый спросонья.
– Ты… извини, что я подумал… ну, тогда, – во взгляде появляется чувство вины. Черт, Ал, ну нельзя же быть такой лапочкой! Да что же это такое! Я рядом с ним темный омут. Ой, а что там про тихий омут и чертей? Нет, ну это точно не про него, не про моего нормального, настоящего друга.
– Да брось, сам виноват. Забыли все.
Он улыбается.
– Тогда пойду умоюсь, что ли… И потом приду, окей? – поднимается с постели. Ну и тельце, он еще хрупче меня!
– Давай, я тоже приведу себя в порядок.
Уходит, но я так и не поднимаюсь с кровати. Лежу да лежу. Что сегодня? Однозначно по-прежнему постараюсь не выходить из комнаты.
*
Поступаю так, как обещал, разве что со мной еще Ал. Весь день болтаем ни о чем, смеемся, шутим. Я даже забываю о дурных ситуациях и «домогательствах». На время. На четверг.
А еще все не совсем гладко под вечер. Когда темы для простых бесед заканчиваются, и мы просто валяемся на постели, Альбус в очередной раз заводит разговор, только пришибленным голосом:
– Что у тебя с Джеймсом? – я не удивлен, в общем-то.
– А что?
– Ну, он просто сказал, что вы вроде как сладкая парочка…
– Брехня, – выпаливаю. – Хм… а если… Ты был бы против?
– Я? – удивляется. – Нет, нет. Это даже хорошо…
Приподнимаюсь в полулежачую позу. Что это значит?!
– Почему это хорошо?
– Э-э-э… – начинает краснеть, это плохой знак. Значит, буду слушать ложь. – Вы подходите друг другу, и он тебя любит… и…
«… и так я буду думать, что мой отец в безопасности от тебя», – фыркаю от собственных мыслей. Мне наплевать на мистера Поттера.
Потому что ему наплевать на меня.
– Я не гей, блин. Успокойся.
Альбус садится на кровати.
– Но ты же с ним целовался. – говорит таким тоном, будто поцеловаться разок означает состариться вместе.
– И что? Это не значит, что я гей. Это значит молодость и игры на желание.
– Скорпиус, ты целовался с парнем! – выпучивает на меня глаза.
Целовался. И? Неужели простой поцелуй, который мне был слегка приятен, что-то может означать? Глупый Альбус, какой же ты еще маленький!
– Не тупи! А то я и тебя чмокну!
Он краснеет и я, воспользовавшись заминкой, выхватываю подушку и бью ею.
– Идиот! – вопит от мнимого негодования и незамедлительно вооружается другой подушкой.
Битва!
*
Поздно вечером Альбус уходит к себе. И мне становится не по себе.
Я даже не ложусь спать, просто сижу в кресле, а потом выхожу из комнаты. Почему бы не поспать с Алом? В прямом смысле, просто поспать в кровати Ала, как он в моей.
Почти дохожу до его комнаты, и тут накатывает. Видимо, до этого я был в вакуумной прострации, потому что не слышал шума воды.
Опять эта касатка душ принимает. Я и забыл о его предпочтениях. Естественно, я, как тугодум, останавливаюсь в пустом коридоре.
Просто загляну, проверить. Может, мне показалось, что он по-мужски великолепен, наверняка и у него есть недостатки. Излишняя волосатость? Кривые ноги? Большая попа? Мало ли.
Тихо открываю дверь и чуть не чихаю – сильно концентрированный запах ромашки бьет в нос. А еще чувствую каплю пота на виске – ну и жарень! Пар валит облачками в коридор.
И ничего не видно. Вздыхаю и закрываю дверь. Мда, теперь с грязной душой к Альбусу.
Шаг и…
– Скорпиус!
Оглядываюсь на криво-улыбающегося Джеймса. Он же не видел, да?
– Чего тебе?
– Да хватит уже… – ломается. – Извини, что так получилось.
– Да все нормально, просто перед отцом твоим стыдно, – странно, что я так рассудителен сейчас. – И не дави не меня. Мне не нравятся твои приставания.
Поднимает руки в защитном жесте.
– Прав-прав! А теперь мир?
– Мир.
Пожимаем руки.
– Может партейку, а?
– Джеймс! – кривлюсь в отвращении. – Я кому это…
– Так-так, голубки, идите заигрывать в комнате. Я скоро ослепну!
Что я там про «рассудителен» лепетал? Спокойствие как ветром сдуло. Как я не заметил открывающуюся дверь? Какая-то прострация!
Поворачиваю голову: мистер Поттер мокрый и голый. А, ну и с синим полотенцем на бедрах. Опускаю глаза – нельзя же так откровенно пялиться!
– Па-а-ап! – Джеймс закрывает лицо рукой.
– М-мы не заигрываем! – черт, я заикнулся! – Я не голубой!
Мистер Поттер внимательно смотрит на меня. Выдерживаю взгляд.
– Скорп, пошли…
– Я не голубой, – повторяю.
И происходит ошеломляющая вещь! Мистер Поттер ухмыляется, глаза теплеют, и он влажной рукой проводит по моим волосам. Как ребенка гладит. Рука массивная, крепкая…
– Ну конечно ты не голубой, – переводит взгляд на Джеймса и собирается что-то сказать, но в итоге открывает рот лишь для «кхм» и проходит к себе.
– Скорп…
Делаю жест «молчать и не продолжать».
– Я спать! – тоже ухожу, только уже к себе.
*
А перед сном, когда я уже прикрываю глаза, делаю выводы. Во-первых, нужно быть аккуратным, если собираюсь подглядывать. Вдруг Джеймс сегодня заметил? Во-вторых, я собираюсь подглядывать. И в-третьих, голый (почти) мистер Поттер вблизи еще лучше. И он великолепен.
*
Сказал – сделал. Я и ночи представления не пропускаю.
Как ни странно, и в пятницу, и в субботу в его душевой нет столько пара. Нет, он есть, конечно, но не так много, как в четверг. Я многое могу разглядеть. И его совсем не короткие ноги, и идеальные бедра, и никакой излишней волосатости у него нет… и член у него большой.
За последний вывод мне особенно стыдно.
Но (сам не знаю, почему) мне нравится мой грязный секретик, так нравится… что я посвящаю ему пятнадцать минут и воскресенье, и в понедельник, вторник… Дни летят… а я все подглядываю ночами.
И иногда я возбуждаюсь, за что мне неимоверно стыдно! Я чувствую себя маньяком, извращенцем. Но эти чувства быстро проходят – подрочил в своей ванной – и хорошо! Подрочил без фантазий о мистере Поттере – просто очаровательно, правда… невозможно. Но я стараюсь представлять что-нибудь абстрактное, непонятное…
«Открываю дверь, из нее клочьями валит белый пар. Вдыхаю уже пресытивший меня ромашковый аромат и захожу, закрывая дверь на замок (понятия не имею, есть там вообще хотя бы простая щеколда?), прямо в одежде встаю рядом с ним под горячую воду. Он ничего не говорит и даже не смотрит, а я распускаю руки тем временем. Пусть не смотрит, пусть чувствует. Глажу его кожу (не знаю, но мне кажется она очень нежная), трогаю накачанный живот и прижимаюсь с возбужденным всхлипом. Немного потереться через мою мокрую одежду, еще раз издать судорожный вздох и кончить в промокшие штаны так же сладко как кончил в реальности». Можно считать это «без конкретики»?
Вот такие дела… И теперь его фраза «Ну конечно ты не голубой» мне кажется чистой воды издевательством. Будто он знает, как я дрочу на него. Мерлин, я даже не хочу об этом думать лишний раз.
Он для меня недосягаем. А я не гей.
У меня даже мысли не возникают, насколько ужасную вещь я совершаю постоянно! Я возбуждаюсь, подглядывая за женатым мужчиной, у которого двое детей (которые при этом мои друзья, кстати), мужчиной, что хоть и косвенный, но охотник за моим отцом! За мужчиной, что так нелестно обо мне отзывается. Черт, я подглядываю за мужчиной! Какой кошмар!
Я все осознаю, понимаю свои ошибки и зарекаюсь никогда так не делать больше! Жаль, что происходит это только сегодня, в четверг, на четырнадцатый день моего пребывания здесь. Когда я уже дрожу и молюсь, потому что за грязным секретиком меня застукали… Я в полной ж…
*
Все как обычно в этот вечер. Начало не всегда предвещает беду, бывают исключения, бывают попадания, а иногда бывают просто попадосы…
Якобы ухожу спать, а потом вдруг «вспоминаю», что хотел взять у Альбуса книгу, и с этим ежевечерним алиби я снова выхожу из отданной мне комнаты и осторожно иду по тихому коридору.
Воровато оглядываясь, подхожу к двери, приоткрываю и снова попадаю под магическое влияние тела под водой – прямо гипноз!
Все хорошо, как всегда, – мистер Поттер уже смывает шампунь с головы, чувствую – надо уходить, но ноги как приклеенные, и я думаю: «Да ладно, раньше до самой крайней, опасной минуты оставался, а теперь вдруг трушу!» Возбуждение притупляет чувство риска, хотя и подбрасывает уровень адреналина и страха до звезд. Да черт, до второй вселенной.
Остаюсь и через секунду чувствую свою смерть. В буквальном смысле! Мне кажется, что все, это конец, это смерть! Наследник великого рода Малфоев умер за подглядыванием!
И я уверен, оглушающее «Сэ-э-эр!» мне будет сниться в кошмарах до самого конца моей извращенной жизни. Кто бы мог подумать, что во мне такое есть? Но дело не в этом, а совсем в другом.
– Сэ-э-эр! – подлетает и с дрожью захлопывает дверь. Думаю, даже слишком громко.
Я вижу рядом с собой самые большие глаза в мире – глаза домовика, одного из тех, что прислуживают в этом доме.
– Тихо! – шикаю на него и пытаюсь сообразить, что делать. Но все как в пелене, под ней, в ней, с ней…
– Сэр! Вам нельзя тут находиться! – ушастая зараза, держа в руках синее банное полотенце, тянется снова к ручке закрытой двери и продолжает умничать. – Сэр, это личное…
Дальше я слушать не могу, срываюсь с места, точнее, мои ноги меня несут (ну не могут же они меня бросить!)
Залетаю в комнату. Меня колотит так сильно, что я лопатками бьюсь о дверь. Губы дрожат, зубы не перестают стучать, а руки… Все это похоже на приступ эпилепсии, не хватает только пены изо рта.
С ужасом осознаю, что произошло, и насколько я был беспечен. И эти вопросы… Ну нафига я это делал? Зачем?! Что теперь будет?
Домовик кричал так, что мистер Поттер наверняка уже все знает, да и хлопнувшая дверь… Как же мне выкрутиться? Меня вышвырнут из этого дома, как щенка. Может, написать отцу? Это ведь экстренная ситуация, меня нужно забрать из Лондона даже ценой нарушения закона. Черт, а куда писать?! Где он? Где мои родители?
А каким я теперь буду выглядеть в глазах мистера Поттера? Мерлин мой! А что скажет добрая миссис Уизли?! Альбус?! Джеймс?! Какой позор, чистый позор!
Не дай Мерлин еще до моего отца это дело докатится! Его же приступ хватит!
А если мистер Поттер расскажет газетчикам? Репортеры раздуют все до… чего? До совращения женатого мужчины?! Мать моя женщина! Я погибаю.
Заберите меня домой, пожалуйста, я никогда так не скучал по родным стенам.
Шок начинает сходить на «нет», понемногу оставляя мое клокочущее сердце, и я дохожу на негнущихся ногах до кровати. Ложусь и жду одного из двух – либо меня сморит сон, либо в мою комнату войдут разбираться.
Мерлин, пошли мне, пожалуйста, первый вариант.
*
Пятница встречает плохой погодой. За окном дожди и вставшее солнце застилают мрачные, тяжелые от накопившейся воды тучи. Лето.
Когда отрываю голову от подушки и потираю глаза, понимаю, что, судя по ощущениям опухшести, дождь если и лил ночью, то не на улице. Неужели я плакал? Наверное, всего лишь парочка слез.
На плечи ложится бетонная плитка усталости и напоминания о моих проблемах. Но я собираюсь. Да, возможно, вполне вероятно даже, что ночью во сне у меня была истерика. Нервный срыв. Мне страшно, я совсем один в этом городе.
Умываюсь, переодеваюсь заторможенно. Я уже ничего не могу ни поменять, ни изменить. Если мистер Поттер – трепло, он рассказал. Не думаю, что в газету (вот я с перепугу напридумывал!) Мда, фантазер я еще тот. Хватит уже думать об этой скале, у него своя жизнь, у меня своя. В его жизнь не вписывается малолетка, не понимающий сам себя. А в мою не входит бесчувственный старикан с манией величия! Чурбан!
Во мне наконец проснулась стойкость, и я в преспокойном расположении духа выхожу из комнаты. Может, сегодня мой последний завтрак здесь? Нужно насладиться.
Но с грустью замечаю, что за столом сидят почти все, но отсутствует тот, кому я хотел посмотреть в глаза. Ирония, блин.
А еще мне кажется, что за одну ночь я повзрослел на пять лет. Но это так, мое внутреннее ощущение, которое к миру сейчас не имеет отношения.
За столом царит мрачная атмосфера, слышны лишь звуки дождя и приема пищи. Не понимаю, они знают и меня презирают? Или это все разыгравшаяся погода? Из-за чего вселенская печаль?
Встаю из-за стола раньше других, но запираться в комнате, надувшись, не хочется. Мерным шагом подхожу к стеклянной двери, выходящей на задний двор и открываю ее. Меня просто окатывает свежим, чудесным воздухом, с ног до головы прощупывает ветерок, и на лицо попадают капли.
– Ты чего такой? Случилось чего? – даже не оборачиваясь, узнаю по голосу Джеймса. По интонации.
– Да нет… – вздыхаю. – Это все погода.
– Ага, всю ночь лил, и сейчас не прекращается, – становится рядом и вытягивает руку под моросящий дождик.
Мы еще долго так стоим с ощущением полного спокойствия. Равнодушие ко всему не покидает меня.
Похоже, сейчас в этом доме никто не знает, какую детскую глупость я творил. Секретик…
*
К вечеру погода не утихомиривается.
Лежу на диване, покачивая в такт напольным часам ногой и листая скучный «Пророк» у камина. Тоска завладела мной. Квиддичная сводка прочитана, и только я переворачиваю страницу, как из камина выходит мистер Поттер.
Дыхание не учащается. С немного напускным равнодушием оглядываю его высокую фигуру. Не дано мне больше его голым увидеть. Может, воспоминания в думоотвод слить? Зачем только?
Утыкаюсь в газету, чтобы больше не поднять через силу пристыженный взгляд. Но и этого мне не дано.
– Ты чего здесь? Скучно? – в голосе проскальзывает какая-то ирония. Или я не умею уже рационально мыслить и все неверно истолковываю. Помешательство в моей голове, а в его голосе все же ирония.
– Немного. Вы рано, – голос не дрогнул, не споткнулся. Я не заикнулся и не покраснел. Будто барьер между ним и мной разрушился. Какая-то преграда между нами разлетелась, как желтые листья разлетаются с деревев осенью.
– Оставил работу на сотрудников, не все же мне сверхурочно вкалывать, – и не уходит. – Ужина еще не было?
Будто он не знает!
– Ммм… – перелистываю страницу и лениво поднимаю, наконец, взгляд. Не могу же пялиться в статьи вечно, когда он соизволил со мной поразговаривать. – Нет, не было. Вы голодный?
– Подобно зверю, – он облизывается и принимается разминать рукой шею.
С языка уже готова слететь фраза с предложением легкого массажа, но я вовремя понимаю, что рехнулся. То подглядывания, то массаж, еще подумает, что я в него втюрился! А я не влюбился, я просто чокнулся.
– Ваша жена, – почему так строю фразу? – на кухне. И возвращаюсь к буквам, которые пляшут в глазах.
Над головой раздается хмыканье, не раздраженное, а будто… с признанием уважения? И он твердым шагом покидает гостиную. А я перевожу дух – все же страх перед ним имеет место быть, но я неплохо держался.
И не понимаю. Мистер Поттер верно знает, но не говорит со мной о произошедшем. А еще, похоже, он никому ничего не говорит. Может, решил не уделять этому лишнего внимания? Ему наплевать или это… часть чего-то большего?
Мистер Поттер ведет игру? Или же (что невероятно, конечно) инцидент остался незамеченным?
========== 6-ая глава ==========
К субботнему обеду меня поджидает сюрприз. Дом Поттеров посетила чета Уизли. Но сюрприз не в этом, а в руках Гермионы Уизли – письмо.
Добродушно мне улыбнувшись после быстрого расспроса – «Как у тебя дела? Все ли хорошо?» – она отдает мне конверт без подписи.
– Это мне передал Гарольд.
Кто это? А-а-а, тот старикан, что выкинул меня когда-то. Но больше неприятных воспоминаний о нем меня интересовало письмо. Точно от родителей, больше не от кого.
– Спасибо, – бурчу под нос и, не отрывая взгляда от конверта, быстро ухожу к себе.
Так-так, что же пишет мне отец? Когда они вернутся? Дай Мерлин, скоро совсем.
На пергаменте ровным почерком выведены четыре предложения, которые пока лишь мельтешили, не давая возможности быть прочитанными. Я пробегаюсь глазами по листу еще раз и, наконец, могу начать читать.
«Скорпиус, отдых у нас на славу, возвращаться пока не хочется. Надеюсь, ты сможешь потерпеть еще немного без нас. Скоро все будет хорошо!
Надеемся также, Панси добра к тебе.
Целуем, родители.
13 июня»
О да! Все отлично, терпеть могу, а ответить на письмо не могу. Панси обо мне не вспоминает, а этот Гарольд, старый маразматик, мог бы письмо пораньше отдать.
Целую, ваш сын-творящий-незнамо-что.
Как же хочется, чтобы они вернулись, но, видимо, происходящему конца и края не видно. Мистер Поттер не перестает копать это дело. Черт. Я становлюсь заложником этого дома.
*
После обеда взрослые исчезают в неизвестном направлении: мистер Поттер, его жена, мистер Уизли и Гермиона Уизли – отвязная компания старперов. Завидую я недолго – возвращается Джеймс и вытаскивает нас с Алом в Лондон. Мы немного поболтались по городу, пока нам не всучили флаеры – на окраине встал цирк уродов – куда мы незамедлительно и выдвигаемся. Ал хочет узнать побольше, находя их уникальными, я – отвлечься и просто поглазеть, а Джеймс – поржать над чмошниками (именно так и выразился).
Стоянка цирка огромная и с куполом со звездным небом. Специальное затемнение, и романтический полумрак царит везде. Народу скопилось не одна тысяча, все веселятся. Впрочем, и меня покидает равнодушное настроение.
Джеймс покупает нам всем ваты сладкой, ярко-зеленого цвета мне, синей себе и серой с иллюзией мерзких червяков Альбусу, который злится, но не отказывается. А по мне так у него самая прикольная. Интересно, такая же на вкус, как и у нас? Но просить дать попробовать я не рискую, неприлично как-то.
После женщины с рогами и тремя ногами я уже не думаю о приличиях. Хохочу без умолку над каждой ерундой, будь то человек-слизняк или жирная баба с бубенотами на лице, что не выводятся никакими способами, или поскользнувшийся ребенок (он заплакал, но я хохочу, как и Джеймс). А вот Альбус смотрит на нас осуждающе и лишь иногда улыбается, а в остальном ему жалко всех этих выродков (как назвал их Джеймс).
Спорить никто не собирается и, насмотревшись на некрасивых, уродливых недолюдей, сидящих за решетками или просто в кругу себе подобных, мы сваливаем.
День катится к вечеру, закат пожирает небо.
*
– Аха-ха-ха, б-е-е-е… Я человек-баран, бе-е-е-е, – начинаю я капать на нервы Альбусу.
Джеймс звонко смеется и скидывает ботинки.
– Хватит, Скорпиус, это не смешно, – возмущается Альбус. – Представь, если бы ты родился с отклонениями…
– Хватит, Скорпиус, это не смешно, – передразнивает Джеймс, опираясь на мое плечо. – Ал, забей, Скорпиус красавчик, такова судьба! – А потом улыбается и ржет, иногда издавая «бе-е-е-е, бе-е-е-е».
Мы чуть не валимся со смеху прямо в коридоре, и лишь услышав, как Альбус, пробурчав «Моральные уроды», и, видимо, свалив, мы заметили, что в темноте одни.
– Эй, ты назвал меня красавчиком? – перед уходом из цирка мы позволили себя немного выпить пива. Я и Джеймс. Сказывается.
– Да.
Его глаза так близко, и губы – в интимной близости. И я хочу подшутить над этим фактом и ловко выкрутиться, но не успеваю, или не так уж и хочу успеть?
Холодные губы прикасаются к моим и тут же исчезают. Джеймс внимательно смотрит на меня – решусь ли?
Думаю, ничего страшного, если я поцелуюсь с ним еще разок. Когда-то мы уже это делали, почему сейчас не повторить? Тем более, момент подходящий, и мне еще вчера было так одиноко.
Подаюсь ему навстречу и оказываюсь в плену крепких рук и горячего поцелуя. Это все еще так необычно – чувствовать мужскую плоскую грудь вместо пышной женской, но необычно – не значит неприятно.
Я просто отдаюсь поцелую, а потом мелким прикасаниям губами, что Джеймс оставляет по всему моему лицу.
Открываю ему доступ к шее, это приятно – то, как он ласкает ее. Сначала языком, потом едва прикусывает, снова зализывает… то ли это пиво, то ли мне и вправду нравится ощущать себя в чужих руках… Не разберешь.
Он отлепляется от меня только тогда, когда раздается топот и входная дверь открывается – в нее вваливается мистер Уизли. Весьма поддатый мистер Уизли.
– О, а вы чего тут? – миссис Уизли тоже пьяна, судя по нарушенной координации движений, но именно она взмахом палочки избавляется от темноты и врубает свет.
Мы молчим, и тут раздается дикий ржач – это мистер Поттер в приступе смеха. Он поднимает на нас совершенно стеклянные глаза.
– А я знаю, чего они тут! – наконец выговаривает, и я немного смущаюсь. – О да… Я знаю, каков мой Джеймс, – пьяно хихикает, – и я знаю, каков его Скорпиус.
«Его», «его», «его», «его», «его», «его». ЕГО!
Покрываюсь красными пятнами, если и был алкоголь в моей крови, его точно больше нет.
Почему он так сказал? Почему он сказал так, будто я принадлежу Джеймсу?!
И, однозначно, он знает про мой секрет, что, казалось бы, остался в прошлом. Надеюсь, сейчас он о нем не растреплет.
Все непонимающе оглядываются, не могут взять в толк слова мистера Поттера, поэтому все замирают в замешательстве.
– Я к себе, доброй ночи, – в этот раз нет желания выгораживать себя.
Что-то типа «Я не голубой», «Я не ребенок», «Я не принадлежу Джеймсу», «Вы скотски пьяны, мистер Поттер».
А Джеймс плохо на меня влияет – смеюсь над ущербными, целуюсь с парнем. Но даже в этом меня всегда одергивает мистер Поттер. Хочет он этого или нет, но он имеет на меня влияние, как и Джеймс. Подозревает ли мистер Поттер об этом?
*
– Да ладно, если ты обладатель хорошей интуиции, то почему бы и нет?
Нет, ну правда, почему нет? Я ведь дело говорю.
– Ага, а если ты еще знаешь тайные приемчики… – Джеймс в своем репертуаре. Я уже давно понял, что хитрости ему не занимать.
– Джеймс, одно дело интуиция, и совсем другое – жульничество. Играть нужно честно, по правилам…
– Ой, Ал, с такими принципами в жизни ничего не добьешься, хотя… в твоем случае отец постарается…
– Ты так говоришь, будто мы не родные братья.
Альбус насупливается, игра набирает совсем не дружественные обороты.
– А ты ноешь все время о родственных чувствах. Мир не такой радужный и добрый, и, знаешь, розовые пони рядом не бегают.
– Дж… – я хочу прекратить эту перепалку, свидетелем которой я стал, но Альбус вскакивает и принимает нападающую позу.
– Да когда ты таким стал? И что я тебе сделал?
– О! Я всегда таким был. Ты? Да что ты можешь мне сделать, Альбус? Сделай хоть что-нибудь себе!
Альбус качает головой.
– Ты дурак. Большой дурак, сам себе на уме. Ты никогда не был мне хорошим братом.
Когда Альбус уходит из комнаты, Джеймс шепчет: «Был… лет семь назад». Но, думаю, только я это и услышал.
– Знаешь… я, наверное, тоже к себе пойду.
– Останься, Скорпиус, а то я совсем загрущу, – печально улыбается. – Давай потреплемся?
Это всего лишь ночь воскресенья, которое только вступило в силу. Два часа ночи, мистер Поттер уже спит со своей женой, Альбус ушел думать, пьяный мистер Уизли давно дома, тоже с женой. А я в комнате Джеймса. Лежу рядом с ним, на его кровати. И возле меня покрывало еще примято и хранит тепло братца его. Что Джеймс за человек такой? Добрый вроде, веселый, но в душе темное пятно. Словно клякса на белоснежном холсте. Это кто-то постарался? Или так и было?
– Ты Ала обидел.
– И что? Не впервой.
– Да ну тебя. Я ухожу.
– Ну не надо. Давай поболтаем лучше. Смотри, какое небо! – машет рукой в сторону окна. – Или ты меня боишься?
– Нет, но… Альбус хороший, а ты…
– Плохой? – смеется. – Да знаю я, что слишком резок с братом, но… он закрылся в своем сказочном мирке, и не выбирается из этой норки. Так нельзя.
– Возможно. Только если бы ты подал ему руку…
– Ты не понимаешь. А я не знаю, как тебе объяснить.
– Ты начни, главное.
– Это давно было. В первый раз… – замолкает, – тогда это произошло в первый раз… Нет, давай с самого начала расскажу. Я просто хочу, чтобы и ты меня понял.
Киваю, хотя он не видит.
Мы лежим почти голова к голове и смотрим в потолок. Так удобно, доверительно.
– Альбус погряз в этой сказке о добром мире и идеальной семье с подачи моей матери. Иногда я ее за это ненавижу.
У меня чуть глаза на лоб не полезли! Что он несет?!
Лишь шумно сглатываю на такое откровение. Я ожидал чего угодно, но не этого.
– На самом деле, все очень плохо. Отец ей постоянно изменяет, причем не с женщинами. На работе у него в подчинении мальчики-авроры, и он с ними регулярно спит. Мать знает, я знаю. А Алу нельзя такое говорить.
Как моргать? Как закрыть рот?
– Отец не уходит из семьи из жалости, – Джеймс резко нависает надо мной с совершенно безумным взглядом и ставит руки около моей головы.
В свете ночи выглядит мрачно, а после этих слов…
– Вот такая вот семейка. Представляешь, у меня отец почти педофил, да еще и гей… Ну, что скажешь теперь? Хочешь его? По-прежнему хочешь его, а? Иди, он тебя оттрахает, ты в его вкусе.
От его улыбки мне становится плохо. Кружится голова, все слишком быстро, нереально. Неужели это все правда?!
– Я… мне… я…
Джеймс начинает ржать и кататься по покрывалу, безумие продолжается. А потом БАХ – падает от смеха на пол, но ржет только еще заливистее.
– Э-э-э… Джеймс?
– А-ха-ха, Скорпиус… ахах-ахах… черт… ахаха, ты бы видел… ахаха-ах… свое лицо! – задыхается и вытирает выступившие слезы.
Не понял.
– Ой, блин. Черт, – поднимается и снова ложится рядом.
– Ты наврал?
– Ага, такое лицо было! Умора! – все еще посмеивается.
Вот бы ему врезать! Гад! Я же поверил!
– Идиот! Придурок, Джеймс, это уже не смешно!
После злости приходит чувство успокоения. Это всего лишь шутка! Дурацкая шутка. Фуф. Но такими вещами не шутят.
– Ладно, ладно, не обижайся, я за это тебе правду расскажу.
Мы устраиваемся снова не те же места, где были до этого идиотства полнейшего.
– На самом деле я начал я правильно. Когда Алу было десять лет, отец пришел домой и с порога заявил, что уходит. Подает на развод и уходит.
Вот теперь он точно не врет, надеюсь. Невольно затаиваю дыхание.
– Это был удар. Честно. Настолько неожиданно… У нас такая крепкая семья была, а тут… В общем, мать в слезы, я в шоке, брат ничего не понимает. Это был первый раз.
