Текст книги "Сердцам живых (СИ)"

Автор книги: Ваша Ева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Необъяснимое чувство страха сковало тело девушки. Она не допускала и мысли, что по ту сторону может быть жених, не удержавшийся от искушения встретиться с любимой до свадьбы. Нет. Это не Асаха.

Фусума из бамбука затрещала от медленного сдвига в сторону, и едва Хоши заметила образ человека, скрывавшийся за ней, в её горле застрял крик ужаса, и сердце забилось в груди раненной птицей. «Нет… Нет… Нет!»

– Похоже, я не вовремя, любовь моя? – с нажимом на последние два слова произнес Рё, тяжелой поступью перешагивая через порог. Желваки играли на его лице от переполняющего гнева, а руки сами, до хруста сжимались в кулаки, готовые забить до смерти любого, кто подвернется под них. Ожесточенные глаза мужчины сочились лютой ненавистью, и их немигающий взгляд не отрывался от застывшей в трепетном страхе Хоши, по щекам которой побежали горячие капли, оставляя на выбеленном лице дорожки телесно-молочного цвета.

Его милая Хоши. Она стояла совсем рядом, наряженная в самые прекрасные одеяния, которые только можно вообразить. Черный шелк волос, к которым он всегда мечтал прикоснуться, изящно выделял бледность ее тела. Темные, длинные ресницы подрагивали над блестящими, подобно ограненным сапфирам, очами, и взгляд девушки, наполненный священным ужасом, лишь пробуждал в Рё желание ударить ее. Ударить, и увидеть, как потекут алые капли по белоснежному фарфору нежной кожи. Как смела она быть столь красивой для другого? Дарить другому нежность своего взора? Мечтать отдаться грязному отрепью в чарующей мгле первой брачной ночи?

– Рё, – прошептала девушка в то время, как воин начал к ней приближаться, медленно делая шаги навстречу. Она попятилась назад, ища путь к отступлению, но за ней было лишь окно, через которое она навряд ли сможет сбежать в стесняющем движения наряде.

– Что, милая? – почти любовно произнес мужчина, упиваясь страхом Хоши перед ним. Она напоминала ему хрупкую бабочку, увязшую в липкой паутине голодного паука, которая продолжает трепыхаться несмотря на неизбежность своей участи.

– Не надо, – умоляюще проговорила она, даже не предполагая, отчего именно она пытается оградиться – настолько безумным выглядел стоящий перед ней воин.

– Боитесь меня, Хоши-сама? – оскалился Рё, и его слова как хлыстом ударили Хоши, приводя её сбившиеся мысли в чувства. «Где все? Где Нобу? Как он проник в дом?» Девушка понимала, что ей нужно тянуть время. Тянуть, чтобы Охотник не схватил Звезду, и она не угасла.

– Как вы меня нашли? – тихо спросила Хоши, и воин склонил голову набок, точно раздумывая, стоит ли ей отвечать.

– Кадзе, – прохрипел Рё. Его голос стал пропадать от нестерпимого желания овладеть сбежавшей невестой прямо здесь, на деревянных половицах покоев. – Где бы я ни был, я говорил, что украден императорский боевой конь. Что император, Небесный хозяин, щедро вознаградит того, что поможет его найти. Людям нет дела до людей. Едва ли кто-то обратил бы на вас внимание, не будь с вами Кадзе. Но как только вы появились в Изумо, из него бросился в путь местный пастух, прямиком ко мне. Вам не стоило здесь оставаться, – закончил воин и растянул губы в злорадной ухмылке.

Нервно сглотнув, Хоши почувствовала, как холодная стена обожгла ей спину сквозь тонкие ткани шелков. Значит, отступать ей больше некуда. Воин же, ощутив, что жертва окончательно загнана в угол, бросился к ней, и девушка сделала то, что хотела сделать, едва увидев мужчину на пороге – закричала и бросилась на него, подобно дикой кошке. В прочем, её крик тут же был заглушен грубо зажавшей ей рот ладонью. Рё резко развернул девушку спиной к себе, и заломил руки за спину, отчего та сдавленно пискнула, и отчаянные слезы брызнули из глаз с новой силой.

– Чего тебе не хватало, сука? – прошипел Рё девушке в ухо. – Я готов был дать тебе все. Бросить весь этот гребанный мир к твоим ногам! – воин перешел на звериный рев, и Хоши поняла: его не волнует, услышат его или нет. Если бы кто и мог прибежать на шум, он бы уже это сделал. Значит, она полностью во власти обезумевшего мужчины. – Я защищал тебя! Любил! А ты только и делала, что мешала меня с грязью! – Девушка с силой дернулась, в очередной попытке вырваться, но ей это не удалось, и Рё безжалостно вдавил ее в стену. Хоши пробрало несоизмеримое отвращение к воину, когда она почувствовала, как в нее упирается затвердевший мужской орган: воин упивался её страданиями, возбуждался оттого, как она трепещет и мучается в его руках, хотел, чтобы она боялась и плакала. Все было так, как он желал. – Но, дорогая госпожа, в конечном итоге ты все равно моя. И твой ничтожный женишок тебе больше не поможет, – последние фразы он прошептал с упоением и особой уверенностью, но девушка неожиданно притихла, сползая вниз. «Обморок? – не поверил мужчина, но безвольно сникшее тело лишь подтвердило догадки.

Угасающее сознание из последних сил цеплялось за действительность, но все, на что обо было способно, это молиться, но не богам, а тому единственному, кто наполнял разум девушки: «Помоги, Асаха. Умоляю, спаси меня».

***

Беспросветная мгла укутала в тонкие липкие сети разум пленницы, подобно заботливой матери, спеленавшей в покрывала сонливое дитя. Она не отпускала его, прижимая к холодной костлявой груди, и пресекала любые попытки сознания вспышками прорваться в реальность. Бережно укрывая от всех невзгод, она хотела отсрочить момент, когда юная невеста всецело вернется в бренный мир и поймет, что все ее надежды превратились в прах, но кружева путины поминутно рвались. Возвращение было неизбежным.

Стук лошадиных копыт первым прорвал защиту мглы. Их звук неласково коснулся слуха, отдаваясь противным, хрустящим эхом в ушах, и девушка недовольно промычала, не желая просыпаться. Щека терлась о что-то шершавое, отчего ее неприятно покалывало, а тело покачивалось, как на беспокойных волнах. Ощущения были столь непривычными, что пробудили в Хоши инстинктивное желание скорее очнуться, и веки ее, дрогнув, медленно, с непомерным усилием, приоткрылись.

– Хм. Проснулись, госпожа, – констатировал мужской голос, и он гулко провибрировал под щекой, которую все так же продолжало покалывать.

В нос ударил запах шерсти. Аристократка тщетно попыталась собрать по крупицам мозаику из образов, но так и не смогла понять, что происходит, и кому принадлежит столь знакомый голос. Тело ее не слушалось, и она с трудом подняла глаза на говорившего, на чьем плече покоилась ее голова.

Сумерки опустились вместе с заморозками, отчего бывший еще несколько часов горячий воздух заполнился густым туманом, и он клубящимся облаком стелился по земле. Горизонт не просматривался совсем. Благо, можно было разглядеть то, что находится в нескольких шагах. Шесть вороных покорно следовали по воле всадников, осторожно ступая на твердое полотно пыльной дороги. Боевой жеребец, что провел несколько дней в стойле, смирно вышагивал, неся на своей спине хозяина и молодую аристократку. Его не заботили причины, по которым он вдруг вновь стал принадлежать Рё. Кадзе просто возвращался домой.

Девушка смотрела на покрытое щетиной лицо с едва заметными полосками шрамов и не узнавала его. Мужчина тоже смотрел на нее, но не прямо, а лишь слегка повернув к ней голову. Глаза его не выражали ничего, кроме смертельной усталости, и Хоши на мгновение даже стало жаль его.

– Вы смотрите на меня так, будто не знаете, кто я, – голос Рё прозвучал хрипло от долгого молчания.

Аристократка едва ощутимо покачала головой. Спутанное сознание начало приходить в норму, и в голове вспыхивали все новые и новые обрывки мыслей и фраз.

– Знаю. Ты – Охотник, – тихо произнесла девушка, все так же не сводя глаз с воина. Она сказала это столь прозаично и спокойно, что Рё стал сомневаться: а не пошатнулось ли душевное здоровье молодой госпожи.

– Странные вещи вы говорите, Хоши-сама. – Хоши кивнула. Конечно. Он ведь ни слухом, ни духом о пророчестве. – Кстати, – воин кашлянул, прочистив горло, – мы почти приехали. Скоро будете дома.

Аристократка апатично кивнула. Ей казалось, что она до сих пор спит, что, открыв глаза, она увидит комнату, в которой Томоко готовила её к свадьбе. Что войдет Тору-сан и покачает головой, осуждая её дрему перед церемонией. «Как безответственно, Хоши-сан! Кимоно же может помяться!» А затем она отправится в храм под веселый щебет Нобу. Её же уже совсем заждался Асаха! Должно быть, он сейчас стоит и думает: «Где же Хоши? Почему так долго?» Проснуться. Нужно скорее проснуться. Но как девушка ни пыталась жмуриться и щипать себя, сон не желал проходить.

«Не сон…» Появившаяся мысль не породила страх, боль, панику. Она просто пришла, и Хоши приняла ее, как должное. Может, Звезда, что она олицетворяла, решила просто сдаться? Принять судьбу, и не биться раненным зверем?

– Я не хочу домой, – девушка не надеялась, что она что-то изменит своей репликой. Голос её прозвучал приглушенно, словно она и не хотела, чтобы ее кто-то услышал. Рё бросил на нее настороженный взгляд, но ничего не ответил. Он напугал Хоши до глубокого обморока, когда схватил ее в доме чернокнижника, и теперь ощущал на себе вину. Не за то, что явился к ней, а за то, что не мог держать себя в руках. – Отец казнит меня, чтобы смыть позор с семьи.

К бессмысленному лепету госпожи стали прислушиваться и остальные всадники. И каждый в душе с ней согласился: Токугава Йоширо действительно мог поступить так с дочерью. Непорочное имя – вот что было для него превыше всего, даже родственных уз. Оставалось лишь надеется, что Хоши-сама сохранила своё положение излюбленной дочери и сможет умилостивить отца.

– Не казнит, – сухо отрезал воин. – Если будете играть по моим правилам.

В синей дымке тумана стали проглядывать темные силуэты деревянных построек, и в сгустившихся сумерках они смотрелись почти зловеще. Но не так зловеще, как возвышающаяся тень замка феодала, становившаяся все ближе и четче по мере того, как вереница жеребцов приближалась все ближе к главным вратам поместья. Врата распахнулись сразу же, всадникам даже не пришлось смирить шаг лошадей.

Аристократка рассматривала дворец, служивший ей темницей, с отстраненным интересом. Она не была в нем лишь месяц, но глаза все равно пытались уловить в его облике хоть какие-то изменения. Не может быть, что жизнь Хоши так переменилась, а покинутое ей жилище осталось прежним, словно каменное изваяние.

«Ты так и не спросила об Асахе» – с укором подумала девушка, и от воспоминаний о юноше, у нее болезненно сжалось сердце. Она боялась спросить. Что, если он мертв? Не мог же он просто взять и отказаться от нее? «Хао-сан сильный, он вас защитит» – прозвучала веселая трель Нобу. Обрывок воспоминания, врезавшийся в душу. Почему же не защитил? Почему она снова в месте, куда поклялась не возвращаться?

– Госпожа вернулась! – взвизгнул управляющий замком, едва показавшись на пороге. – Госпожа вернулась! – Его пухлые ноги засеменили по мрамору дворца, и он повторял эту новость снова и снова, пока сама виновница события не перестала слышать его удаляющийся в просторах дворца голос. Она стояла в дверях и не решалась сделать шаг внутрь. Рё стоял позади и, к удивлению девушки, не предпринимал попыток подтолкнуть ее хоть к каким-либо действиям. Он терпеливо ожидал…, но чего?

Хоши растерянно осмотрела себя снизу-вверх и бережно разгладила складки одежды: на ней было все то же праздничное кимоно. Оно не потеряло виду за время долгой дороги. Но теперь аристократку одолевало омерзение от прикосновения шелков к коже. Наряд, что должен был ознаменовать самое радостное событие в её жизни, был осквернен.

– Хоши. – Девушка вздрогнула. Не ожидала она этой встречи так скоро. Внизу у лестницы стоял ее отец, а она даже не заметила, когда он спустился. Он, как и замок, выглядел все так же. Все тот же тяжелый взгляд из-под нахмуренных густых бровей, все та же худоба в лице, впалые щеки с глубокими морщинами, все та же черная, ухоженная борода и те же смольные волосы, собранные в замысловатый пучок на голове. На нем была черная бархатная накидка в пол, расшитая золотыми драконами. Феодал уже готовился отойти ко сну, когда узнал о прибытии сбежавшей дочери, и надел то, что не требовало участия прислуги. – Ты здесь. – Черные угли глаз не выражали ни гнева, ни радости. Он просто смотрел.

Девушка, сглотнув, все-таки вошла в замок, и Рё закрыл за ней двери. Створки захлопнулись с тяжелым стуком, который эхом отразился от каменных стен. Прислуга аккуратно выглядывала из-за углов, подобно мышам, проверяющим, нет ли поблизости кошки. Они с любопытством предвкушали зрелище, что должно развернуться перед ними. Госпожа, что скрылась с простолюдином под покровом ночи, с позором возвращена домой. Её жизнь целиком и полностью в руках отца, чья честь белее снега.

– Рада ли ты, что вернулась, моя дорогая дочь? – снова заговорил феодал, не сводя глаз с Хоши. Он удивился, увидев ее в торжественном кимоно. Он полагал, что перед ним будет истощенная, потасканная девка, но девушка выглядела более чем достойно, за исключением растрепавшейся прически.

У Хоши подкашивались ноги при взгляде на отца. Она знала, на что он способен. Знала, что на его жалость рассчитывать не стоит. Её судьба зависит оттого, насколько низко она пала в его глазах. Ком встал поперек горла, и девушка тщетно пыталась сглотнуть его и не дать слезам подступить к глазам.

– Рада, отец, – выдохнула она. «Ложь. Наглая ложь».

– Вот как, – задумчиво протянул Йоширо и провел рукой по бороде, придавая её более заостренный вид. – А я грешным делом думал, что тебе было в тягость жить под моей заботой. – Хоши молчала. Страх сковал её, и она отстранено смотрела себе под ноги, лишь бы не встречаться взглядом с отцом. – Что с мальчишкой, Рё? – мужчина посмотрел на воина, все еще не отходившего от аристократки. Холодное чувство тревоги свинцом растеклось по телу девушки при упоминании об Асахе. Секунды, за которые Рё собирался с ответом, показались Хоши вечностью.

– Мальчишка кормит рыб. Я лично сбросил его труп в воды реки Хи, мой господин.

Звенящая тишина поглотила помещение, и Хоши готова была поклясться: она услышала, как разлетелась на осколки ее душа. «Не правда… Это не может быть правдой…» – прошептала она, но её слова услышал лишь стоявший рядом воин. Из глаз побежали горячие капли слез, но девушка даже не стала пытаться их скрыть от посторонних. Не все ли равно, что теперь будет с ней?

– Очень хорошо, – кивнул феодал. – Это – справедливое наказание за его поступок. Ты так не считаешь, Хоши? – Хоши молчала. – Чем ты расстроена, дочь моя? Никак жалеешь этого разбойника, что выкрал тебя?

Все существо девушки воспротивилось действительности. «Они не смеют так говорить о нем, не смеют!»

– Довольно! – дрожащий от слез голос прозвучал чересчур резко, но заставил Йоширо внимательнее взглянуть на дочь. Её трясло, словно от холода, но глаза, наполненные слезами, пылали решимостью и гневом. – Он не… – грубый толчок в спину заставил аристократку замолчать от неожиданности, и воин воспользовался этой заминкой.

– Госпожа устала, Токугава-сама. И ей больно вспоминать о том, что она пережила. Прошу её простить, – Рё склонился под прямым углом, на что феодал лишь неопределенно хмыкнул. Его приемник защищал покрытую позором девчонку, и его намерения были раскрытой книгой: воин все еще желал жениться на ней, даже после всего того, что произошло. Поведение дочери разозлило Йоширо. Он дал ей шанс выгородить себя, сказать, что она всего лишь жертва, что Асаха вынудил сбежать девушку против её воли, но Хоши его помощь не приняла. Она смотрела на отца как загнанное в угол животное, готовое бороться из последних сил.

– Пусть будет так, – подумав, кивнул аристократ, продолжая буравить взглядом девушку. – Пригласите на завтра знахарку. Если моя дочь не девственница, то ты лично, Рё, обезглавишь её у ворот поместья. Если она чиста, то уговор в силе. Она твоя, – феодал развернулся, больше не желая продолжать разговор. Его слово непоколебимо, а значит, судьба любимой дочери уже предрешена.

Прислуга, тихо переговариваясь, разбрелась по спальням, кидая сочувствующие взгляды на Хоши, которая в сопровождении воина не двигалась с места. Ей хотелось, чтобы сердце немедленно прекратило биться, и душа вольной птицей отправилась за Асахой. Боль и щемящая пустота надежно засели в груди, и даже глаза, скрытые под полуопущенными ресницами, перестали блестеть от слез. Все кончено. Отныне её жизнь будет превращена в ад: за ней будут следовать по пятам до тех пор, пока она не станет женой Рё. У нее даже не будет возможности самой покончить со всем этим кошмаром.

Служанки нерешительно подошли к госпоже и взяли её под руки, чтобы отвести в покои. Они предварительно посмотрели на Рё, и тот кивнул, давая своё разрешение на то, чтобы девушку увели отдохнуть и привели в порядок. Хоши покорно пошла с ними, не ощущая ни единой эмоции, кроме опустошенности, и когда она поднялась по ступеням, она не вздрогнула от голоса, окликнувшего её, чего не скажешь о прислуге.

– Хоши-сама. – Девушка медленно обернулась на голос воина. Она бы удивилась, насколько обеспокоенно он на нее смотрит, но на тот момент взгляд не затронул в ней ни единой струны. – Скажите. Мне придется сделать это? Придется казнить вас?

Аристократка отвернулась и, не удостоив Рё ответом, продолжила идти в покои.

«А говорил, что никто и ничто нас не разлучит. Обманщик. Ты – обманщик, Асаха».

========== Глава 8. Тень и Охотник ==========

Блестящая и спокойная, как зеркало, гладь бескрайнего озера отражала небесную лазурь, и казалось, что не существует границы между ней и землей. Чистоту синевы неба не пачкала пена облаков, даже свет исходил не от солнца. Он просто был, витал в воздухе как нечто живое и свободное. Не было ни ветра, ни звука… Абсолютная мертвая гармония.

Асаха не мог понять, что произошло, и где он. Еще больше поражало то, что он преспокойно стоял на поверхности воды, будто она была покрыта наипрозрачнейшей толщей льда, но круги, разбегавшиеся от его ног при каждом шаге, давали понять, что это не так. Взгляд лихорадочно блуждал по горизонту, но куда бы юноша ни смотрел, как бы ни озирался, он везде видел одно и то же – пустоту.

– Хао. – Асаха вздрогнул от голоса, раздавшегося за спиной и обернулся. Увидев перед собой высокого стройного мужчину в белом кимоно с широкими, достигавшими нижними краями глади воды, рукавами, юноша удивился. Еще секунду назад рядом не было ни души. Глаза незнакомца словно отражали небо, как и озеро, светясь потусторонней голубизной. Седые с редкими черными прядями волосы аккуратно ниспадали на плечи. Юноша недоумевающе разглядывал японца, так же стоявшего на зеркале озера, и тогда тот снисходительно улыбнулся и заговорил вновь: – Согласен, меня сложно узнать.

Догадка, посетившая голову, поразила Асаху, и он зажмурился, чтобы прогнать непрошеное видение. Однако, когда он открыл глаза, ничего не изменилось. Он вспомнил его. Так он выглядел, когда юноша, будучи еще ребенком, увидел его впервые. Разве что, мужчина тогда был моложе, и волосы еще не серебрила седина.

– Тору-сан… Глазам не верю! – выдохнул Асаха.

Шаман весело хохотнул, и юноша поймал себя на мысли, что он забыл, как выглядели глаза учителя, когда еще не были изъедены болезнью. Теперь он их видел: его глаза были такие же бездонные и мистические, как и у Нобу.

– Неплохо выгляжу, да? – колдун покрутился на месте, раскинув руки, с довольной улыбкой на лице. Настороженно наблюдая за учителем, Асаха пытался понять, что происходит, но ни одна из догадок не шла на ум. – Так бы я выглядел, если бы треклятые демоны не тянули из меня все соки последние десять лет, – лицо чернокнижника приняло серьезный вид, и он остановился, внимательно смотря на юношу. Тору знал, что ученику нужны ответы, и он – тот единственный, кто может их дать.

– Но почему ты… Такой? – парень указал на учителя сверху-вниз, словно тот мог не понять, о чем он спрашивает, но Тору понял всё с первого раза.

Шаман снова улыбнулся, но на этот раз на его лице отразилось сожаление и грусть.

– Я умер, Хао. – Глаза юноши в удивлении расширились. – И теперь моя душа свободна. Она больше не обременена загнивающим заживо телом.

Тору замолчал, давая Асахе время осознать его слова. Тот не сразу его понял, и лишь устало моргал, смотря на него пустым взглядом. Потом смысл, словно начал прорастать корнями в мозг, отчего юноша обессиленно ухватился за голову, вперев взгляд куда-то под ноги. Он не издавал ни звука минуты две, пытаясь проснуться или найти хоть что-то, что поможет ему осознать наверняка, что он спит. Однако, когда все усилия оказались тщетными, парень тяжело выдохнул и, наконец, поднял на колдуна глаза.

– Когда?

– Ты не помнишь? – Тору сложил на груди руки и склонил голову набок. – Где ты был перед тем, как оказаться здесь?

Юноша задумался. Знать бы еще, где это, «здесь». Воспоминания как липкая смола тянулись в голове, и какое из них было последним, невозможно было определить. Вспышками мерцали в памяти снова и снова незнакомые картины. Смазанные, непонятные, перемешивающиеся с образом улыбающейся Хоши. Она и стала соломинкой, за которую Асаха попытался ухватиться.

– Хоши. Мы готовились к свадьбе, – прохрипел юноша севшим от дурного предчувствия голосом. Мертвый учитель – недобрый знак. Счастливого конца у этой истории не будет.

Тору кивнул. Ученик потянул за нужную нить.

– Я показывал тебе тоннель Тартар перед церемонией, помнишь? – Асаха неуверенно помотал головой. – Он незаметно опустошил нас, Хао. Мы не должны были соваться туда без намерения пройти его до конца. Я должен был это предвидеть, но оказался слишком самонадеян, прости. – Юноша внимательно слушал, но все еще не понимал, к чему ведет колдун. – Когда мы подошли к храму, нас встретили люди Токугава, и оставшихся сил даже на призыв шикигами не хватило, – голос Тору становился все тише и тише. – Помню, как что-то пронзило меня прямо сюда, – мужчина чуть приподнял подбородок и дотронулся пальцами до шеи. – А через секунду я уже видел свое забрызганное кровью тело со стороны. То еще зрелище, скажу я тебе.

Размытые образы один за другим стали соединятся в цепочку, и память юноши, к его ужасу, стала воскрешать то, что он предпочел бы забыть навсегда: усмехающиеся лица воинов, стоявших у ворот храма, Тору, сипящего и заливающегося багровым фонтаном, брызжущим из проткнутой глотки, надрывный крик Нобу, утопающий в рыданиях…

Асаха помнил, как опрометью бежал по одному ему известным тропам, что вились меж болот. Каждая сочащаяся ядом угроза, брошенная ему вслед, еще звучала в ушах. Рё не отставал от него, дышал в затылок, и упорно не увязал в слизкой топи, а юноша жалел, что воин не может видеть, как тянут за ним синие перепончатые руки утопленницы с пустыми глазницами и раскрывают рыбьи рты.

Он помнил, как дорога оборвалась у скалистого берега, и Асаха понял, что сам завел себя в тупик. Он кинулся на Рё, как загнанный в угол зверь, и повалил на землю. Руки в отчаянии сомкнулись на шее врага: другого шанса на победу с их разницей в силе у него не было. Он чувствовал, как учащенный пульс трепетал под ладонями, и как кадык острой костью гулял под кожей, в то время, как воин пытался сделать глоток воздуха…

Асаха помнил, как удача изменила ему, как Рё сбросил его с себя и тут же сел юноше на живот, не давая подняться. Удар за ударом обрушивались на лицо с неприятным хрустом и хлюпаньями, кровь заливала нос и глотку, а Асаха пытался высвободиться, но безуспешно. Разум начинал путаться и угасать, и в какофонии утихающих звуков он видел Хоши. Она улыбалась и протягивала ему шелковый платок, как в день их первой встречи и повторяла: «Тебе нужно остановить кровь».

– Я тоже умер? – наконец, озвучил свою догадку юноша. – Что это за место?

Тору слабо улыбнулся. Вот, зачем он здесь. Чтобы объяснить всё.

– Это переход, и здесь ты можешь решить, остаться или уйти. Видимо, у тебя великая судьба, раз у тебя есть выбор.

– То есть, я жив? – недоверчиво переспросил Асаха.

– Пока – да, – кивнул шаман. – И я могу проводить тебя на одну из сторон. С одной стороны – покой, с другой – ты едва дышащей тушей лежишь у меня дома.

Парень молча смотрел под ноги. Странно, что его вообще просят выбирать. Будто бы он хотел умереть теперь, когда в его жизни есть… или была…

– А Хоши? Что с Хоши? – тихо спросил юноша, в душе опасаясь услышать ответ.

– Токугава-сан вернулась домой и готовится к свадьбе с преемником своего отца. – Асаха удрученно прикрыл глаза и от досады закусил щеку. Он подвел её. Обещал защищать и не смог сдержать слово. Колдун сложил на груди руки и нахмурился. – Я бы посоветовал забыть о ней.

Фраза подействовала отрезвляюще, и нервный смешок сорвался с губ Асахи.

– Думаешь, ты первый, кто мне это говорит? Она – моя, и я её никому не отдам, – глаза юноши полыхнули огнем решимости, и никто бы не посмел усомниться в правдивости его слов. Однако, они не произвели на колдуна ровным счетом никакого впечатления. Мужчина лишь хмыкнул и, задумчиво склонив голову набок, протянул:

– Что и следовало ожидать от Охотника, да?

Слова, небрежно брошенные чернокнижником, ввели Асаху в ступор. Он не понял, к чему шаман их сказал, и даже не сразу нашелся, что ответить.

– Ч… Что ты несешь? – голос юноши дрогнул, а грудь болезненно сжалась. Треклятые напоминания о пророчестве уже успели ему порядком проесть плешь.

Тору усмехнулся:

– «И будет Охотник жаден и самовлюблен, и заберет он с небосвода самую яркую Звезду…» – процитировал шаман предсказание. – Я думал, что Охотник – это Рё. Имя-то удивительно подходящее, – улыбка пробежала по его обновленному лицу. – Но сам подумай. Это ты, ослепленный своими чувствами, вырвал Хоши-сан оттуда, где ей самое место. Не Рё. Ты.

– Вранье, – выплюнул Асаха. – Это было её решение.

– О, и что же? – слова мужчины звучали насмешливо и снисходительно. – Убежала бы она, не окажись ты рядом? Разве не ты, Хао, упоенный мыслью, что она будет твоей, подтолкнул ее в неизвестность, когда бедная девочка в отчаянии уже решила смириться со своей судьбой? – Юноша закусил губу, вспоминая день побега из поместья. Тогда попытка Хоши что-то изменить провалилась, и он нашел ее плачущей, сидя на земле, а она едва могла передвигаться. Девушка бы ни за что не ушла, если бы он не сказал, что последует за ней, и не помог бы ей. – Ты так был ослеплен желанием заполучить Звезду, что и не подумал, а не лучше ли ей остаться на небосводе.

– Я не Охотник, – больше для самого себя произнес Асаха. В словах Тору был смысл, и он это понимал, но как такое может быть? – Я люблю её, и она любит меня.

– Что, кстати, не противоречит пророчеству, – заметил шаман. Юноша смотрел на учителя затравленным взглядом и не хотел слушать ни единого довода. – Помнишь, что там говорится?

– Каждое слово, – процедил Асаха. – Звезда угаснет в руках Охотника, и тогда придет Король.

Колдун кивнул и подошел к юноше ближе. Он по-отечески положил ему ладони на плечи и заглянул прямо в глаза:

– Ты понимаешь? Хоши ждет гибель, если ты не угомонишься и не откажешься от нее.

Асаха молча смотрел на мужчину, раздумывая над его словами, но после произнес:

– Ты не убедил меня, что Рё – не Охотник. Он ведь…

– Да-да, ты прав, – согласился Тору, убирая руки. – Он помешан на Хоши-сан. Поэтому я и подумал, что Рё – это он. Когда этот тип пришел ко мне, то был одержим идеей вернуть свою невесту. И в этом вы с ним похожи, разве нет? – усмехнулся шаман, на что у юноши непроизвольно сжались кулаки.

– Не смей сравнивать меня с этим жалким ублюдком. Он – всего лишь высокомерный выродок, который хочет получить то, что по доброй воле бы ему не досталось.

Учитель прикрыл глаза от досады. Ученик не понял ничего из того, что он сказал.

– Иногда людям лучше, чтобы все шло так, как заведено. Выдергивать их из привычного уклада ради своей прихоти – плохая идея.

Асаха лишь хмыкнул, скрестив на груди руки. Тору понятия не имел, о чем говорит. Такая, как Хоши, не должна была быть среди всей той грязи, что витала в поместье в мыслях людей. Она достойна лучшего. Достойна того мира, что он собирался ей показать.

– Достаточно нотаций. Хочу еще потаскаться в своей, как ты выразился, «туше», – парень ядовито усмехнулся.

Обреченный вздох вырвался из груди колдуна.

– Что ж, Хао. Твоя воля. Да придет Король, что Землю напоит кровавыми слезами…

Возвращаться в тело, несколько дней пролежавшее без движения, оказалось занятием болезненным и мучительным. Асаху окутывал холод и мрак, но он не мог открыть глаза, хотя и слышал иногда то, что происходило возле него, чувствовал, как кожи касаются липкие лапы шинигами… Юноша пришел в себя на третий день, и первым, что он увидел, было обеспокоенное лицо Нобу.

– Я думал, что ты не проснешься, – тихо, почти безжизненно, произнес парнишка.

Асаха вспомнил его крики и заплаканное лицо, когда он прибежал к храму и увидел, что Тору мертв. Рё схватил мальчика за волосы и бросил своим прихвостням, сказав, чтобы держали мелкого демона подальше. Парень попробовал изобразить подобие улыбки, чтобы показать, что он рад видеть маленького шамана, но ему не удалось. Все мышцы саднило, и он и думать не хотел, на что похоже его лицо после работы воина.

– Они забрали Хоши-сан, знаешь? – прошептал Нобу, и Асаха лишь закрыл глаза, болезненно сглотнув. – Эй, Хао-сан, – юноша вновь взглянул на мальчика. – Ты же спасешь ее, да?

Ребра саднили так, будто грудь стягивали тугие обручи, и попытка парня набрать в легкие в воздуха, чтобы произнести хоть слово, заканчивались глухим кашлем, который делал еще больнее. Однако, он нашел в себе силы.

– Да… – просипел Асаха, проваливаясь в сон. – Да…

Мальчик кивнул и, сменив компресс на лбу юноши, вышел из комнаты.

***

«Поместье феодала погрузилось во тьму» – вот, что шептали жители селения, опасливо проходя мимо высоких резных ворот. Земля, принадлежавшая роду Токугава и без того нагнетала мистический страх, как место, хозяев которого неизбежно преследовали несчастья, а с наступлением черной полосы для очередного владельца, это поверье окончательно укоренилось.

Прошло два месяца с того момента, как пропавшую аристократку вернули в стены отчего дома, и местные были уверены: вместе с молодой госпожой порог переступили злые духи. В имении с её появлением и впрямь воцарился хаос, и слуги в ужасе сбегали из него, один за другим. Каждый считал своим священным долгом рассказать, какие ужасы творятся по ту сторону ворот. Виной всей суматохе были зловещие перестукивания, разносившиеся эхом по всему дворцу. Они повторялись то днем, то ночью, каждый день и с завидной настойчивостью. Поначалу никто не придавал им значения, но потом всё же заподозрили неладное и начали искать вредителя: животное или же нескладного шутника. Когда все усилия обнаружить виновного оказались напрасными, людей обуял страх. Стали поговаривать, что так дух парня-демона напоминает о себе и зовет возлюбленную, что у него отняли, за собой, в мир мертвых.