Текст книги "Вальс на костях (СИ)"

Автор книги: Varrasa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Мистер Роджерс, – Кэп с полуулыбкой так красноречиво покачал головой, что Питер тут же исправился и возмущенно выпалил, окончательно теряя всякую субординацию: – Стив, я не хотел об этом говорить, чтобы не подрывать и без того хрупкую репутацию Джеймса. Его и так таскают из комиссии в комиссию, наперебой споря о том, насколько он опасен для общества и на сколько цепей его стоит посадить, чтобы ненароком не начал детей есть. Его считают чудовищем. А если узнают о существовании кода…

В коридоре повисла густая тишина, нарушаемая лишь едва слышным ровным писком пульсометра за стеной. Питер думал. Думал, взвешивал все «за» и «против» и наконец решился:

– Я нарочно допустил несколько ошибок в транскрипции и переводе, поэтому никто из Гидры не сможет его правильно произнести. Оригинал блокнота уничтожен. Выходит, этот код знаю только я.

Питер ожидал, что гордость нации тихонько прирежет его и спрячет бренное тельце в подсобке, чтобы Паркер не смог даже мысли допустить о том, чтобы зачитать код и использовать его драгоценного Баки в своих корыстных целях, но мужчина лишь улыбнулся, кивая. Такой ответ его полностью устроил. Он доверял Питеру Паркеру, который уже несколько месяцев делал все, чтобы разоблачить Пирса и его свиту, который проводил ночи в лабораториях, подготавливая отчеты для ЩИТа о технике Гидры, который присутствовал на каждом судебном заседании, хотя мог спокойно осесть в своем Квинсе и не показываться на глаза, пока шумиха не утихнет. И как можно не доверять мальчишке, который умудрился дать показания против себя, чтобы только оправдать Джеймса? Тогда суд не поверил Паркеру и выпустил его из-под стражи прямо в зале суда, назвав его жертвой и приняв во внимание ситуацию с тетей.

– Кстати, Брок практически встал на ноги и наконец во всем сознался. Раз он согласился работать со следствием, то с него могут снять часть обвинений, – как бы между делом сказал Кэп, но Питер сразу уловил что-то очень личное в этом почти ласковом “Брок”. Но дела сердечные Капитана Америка его не касались. У него были свои.

Кстати, о них.

– Вы чего тут шепчетесь, словно школьницы на переменке? – Баки расслабленно привалился к дверному косяку, скрещивая руки на груди. На губах играла открытая улыбка, из-за которой у Питера перехватило дыхание. Длинные волосы мужчины были собраны в аккуратный хвост, а на щеках появилась короткая щетина, которая ему безумно шла. Как и темно-синяя рубашка, которая отлично сочеталась с черными брюками в стиле милитари.

Питер с трудом оторвал взгляд от Баки и вопросительно посмотрел на Кэпа, не в силах и слова вымолвить. Тот лишь хитро подмигнул юному Пауку:

– У вас есть примерно сутки, пока служба безопасности ЩИТа его не хватится. На это время я смогу вас прикрыть, но если поймают, то отчитываться перед Фьюри будете сами.

Стоило двери хлопнуть за спиной Кэпа, как Питер с помощью одного ловкого прыжка крепко обвил ногами бока Баки, тут же с энтузиазмом подхватываемый под ягодицы сильными руками. Он так сильно соскучился. До безумия соскучился по своему Баки.

Им практически не разрешали видеться, аргументируя это напыщенными словами о программе защиты свидетелей, но это совсем не мешало Питеру периодически взламывать протоколы безопасности, по потолку глубокой ночью пробираться к комнате Баки (ага, больше на одиночную камеру похоже) и писать на запотевшем стекле всякие нежные глупости, пока тот спит. Иногда даже удавалось связываться с Баки по аудиосвязи с помощью Карен и маленького коммуникатора на паучьих лапках, который незаметно подкинул Кэп. Разговаривая шепотом часами напролет обо всем на свете, Питер действительно чувствовал себя счастливым. Они говорили о прошлом и настоящем, рассказывали друг другу о себе, о времени, в котором им довелось жить. Они знакомились по-новому, пытаясь оставить позади Зимнего солдата, но Питеру казалось, что они близки настолько, будто знают друг друга всю жизнь.

Сейчас же Питер пришел к выводу, что общение – это, конечно, замечательно, но он просто с ума сходил от горячего тела, вжимающего его в стену, и от чутких губ, исследующих его шею. Сейчас мальчишка готов был растечься счастливой лужицей к ногам мужчины, но крепкие руки аккуратно поддерживали его, лаская чувствительные бедра.

– Пит, ты меня слышишь? – Баки искренне забавлялся, нежно глядя на разомлевшего парня в своих руках.

– А? Что? Извини, я просто… увлекся… – Питер нехотя отлип от Барнса и встал на ноги. Парень пытался привести в порядок сбитое дыхание и все-таки вспомнить, что же сказал сейчас Баки. Вышло так себе: губы до сих пор горели от поцелуев, кружа голову. – Ты что-то сказал?

– Нет, лишь то, что тебе безумно идет румянец, – Баки почти целомудренно поцеловал его в щеку, а Питер засмущался еще сильнее, буквально вспыхивая. Барнс еще никогда не испытывал столько тепла и нежности, глядя на кого-то. А свое «люблю» он еще успеет повторить так, чтобы его точно услышали. И не одну сотню раз. Осталось только разобраться с временными трудностями, но Баки ждать умел.

– Ба-а-аки, поехали уже домой, я не хочу объясняться перед Фьюри. Мне кажется, он нас недолюбливает. Подумаешь, машину взорвали.

Баки понятия не имел, что для Питера было домом, но он готов был следовать за этим неугомонным мальчишкой хоть на край света.

Комментарий к Эпилог

Вот и все, я сделяль

Мне еще сложно объективно оценить, что из этого вышло, поэтому вся надежда на Вас, дорогие читатели

Всех люблю :3

========== БОНУС “На кухне” (Осторожно, NC-17!) ==========

Комментарий к БОНУС “На кухне” (Осторожно, NC-17!)

На этой работе уже более 200 лайков, чему я безумно рада. Поэтому я не удержалась и решила подарить Вам еще немного флаффа. Спасибо за то, что Вы есть!

Звон небрежно брошенной на тумбочку связки ключей прокатился по пустой квартире, заставляя Питера поморщиться. Все-таки чувствительный слух – это не всегда хорошо. Парень устало стянул кеды, наступая носками на пятки, и поплелся по темному коридору, волоча за собой по ламинату сине-красный рюкзак.

Паркер вот уже две недели практически безвылазно сидел в лабораториях Старка, помогая тому разрабатывать инновационную броню для очередного Марка. Тони не просил такого… активного участия парня, но тот был слишком настырен и слишком умен, чтобы прогонять его. Поэтому они все пол месяца ели полуфабрикаты, которые разогревали роботы Старка, пили кофе в огромных количествах и выписывали огромные формулы на голографических экранах, громко споря из-за какой-нибудь цифры во всем этом безобразии. Старка-то все устраивало, а вот Стив видел, что мальчишка просто не хочет быть один, поэтому предпочитает оставаться в Башне, чтобы не сидеть в опустевшей небольшой квартирке, которую снимал недалеко от своего университета.

Лениво потягиваясь до хруста позвонков, Питер двинулся на кухню, чтобы открыть окно и впустить ночной свежий воздух в душную квартиру. Включать свет совсем не хотелось, хотелось позволить густой тьме пустой квартиры укутать, успокоить напряженные до предела нервы.

Но эта ночь решила круто поменять планы Паука на спокойствие и, возможно, крепкий сон. В квартире кто-то был. Это Питер понял, стоило ему только ступить на кухню. Чутье завопило, заставляя Питера бешено соображать, кто и как умудрился нарушить периметр квартиры, не активировав сигнализацию Карен. До этого момента Паркеру казалось, что это невозможно.

Времени на раздумья больше не было. Как и вэб-шуттеров, которые покоились где-то на дне рюкзака, брошенного в коридоре. Что ж, придется обойтись подручными средствами. Одним ловким перекатом Питер оказался у стола, молниеносно выхватывая из подставки длинный и тонкий нож, которым обычно нарезал рыбу. Ему не хотелось думать о том, что придется его применить для другой цели, он лишь подчинялся инстинктами, полностью сконцентрировавшись на своем чутье и инстинкте самосохранения. Боковым зрением парень отметил массивную фигуру, скрытую в тени большого холодильника, которая резко дернулась в его сторону. Но Паук был быстрее.

Через мгновение Питер уже нависал над злоумышленником, грубо прижимая его плечи своими коленями к полу. Парень нервно облизал губы и сильнее сжал нож, почувствовав чужое горячее дыхание с терпким привкусом сигарет на своих губах. Острое лезвие опасно блеснуло в свете луны и было настолько близко к шее, что царапало небритый кадык.

– А ты быстро учишься, солнце, – распластанный на полу и абсолютно несопротивляющийся мужчина ухмыльнулся, глядя в глаза Питеру, – но в следующий раз бери нож для мяса. Я его недавно заточил.

– Барнс, мать твою! – Откинутый в сторону нож звякнул где-то в стороне духовки, когда Питер с тихим стоном впился в заветренные губы Баки, позволяя тому углубить поцелуй и в объятьях сжать ребра до хруста.

– Я тоже рад тебя видеть, – освобожденная из захвата бионическая рука скользнула по порозовевшей щеке и зарылась в мягкие волосы на затылке, заставляя Питера по-кошачьи тереться о холодную ладонь, пахнущую порохом и маслом для чистки оружия.

– Ты ведь должен был быть на миссии на Аляске еще месяц, – будничным тоном попытался констатировать парень, но не сдержал стона, когда его волосы сжали и легко потянули назад, открывая бледную шею для поцелуя.

– Опять вмешалось правительство, операцию свернули, – практически прошипел Баки в мальчишечью ключицу, но тут же смягчился, глядя на разомлевшего Питера, который до их пор сидел сверху, сжимая ногами бока мужчины: – Стив сказал, что ты с моего отъезда практически не выходил из Башни, поэтому я поехал сразу сюда. Хотел дождаться тебя и сделать сюрприз.

– Тебе удалось, – хмыкнул Питер, но улыбку сдержать не смог. Он так сильно соскучился. Прошло уже пол месяца, а он так и не научился засыпать один в холодной постели. Уж лучше в палатке на краю света, стуча зубами от холода, но с Баки. Паук и Солдат вот уже целый год были целой и неделимой боевой единицей ЩИТа, однако на Аляске нужен был только Барнс. Без каких-либо возражений настырного насекомого, от которого Фьюри по своему обыкновению отмахнулся. Поэтому стоило Баки уехать, как Питеру снова начали сниться кошмары. Снилось дуло черного Глока, направленное в лоб. Он просыпался от звука выстрела, вскинувшись с подушки, которая до сих пор пахла Джеймсом. Но сейчас он был рядом, а Питер был просто счастлив.

Парень уже потянулся за следующим поцелуем, как в нос ударил запах крови. Крови Баки. На ногах Паркер оказался нечеловечески быстро, щелкая выключателем. Барнс недовольно зажмурился и поднялся на локтях, оглядывая обеспокоенного парня снизу вверх:

– Питер, все в порядке, просто царапина.

– Просто царапина, говоришь?! Да у тебя огнестрел в бедре. Еще и я тут тебя чуть не прирезал… – Питер часто дышал, пытаясь справиться то ли со злостью, то ли со стыдом за нож, то ли с возбуждением, захлестнувшим горячей волной.

– Не прирезал бы. А на счет огнестрела… Рамлоу прикрыл. Тот ублюдок метил в сердце, – Баки криво ухмыльнулся, будто сам не верил, что реабилитированный в глазах правительства и общественности (стараниями Стива и немного Питера) командир огневой поддержки спас ему жизнь. Ну или избавил от мук тяжелого процесса регенерации после серьезного ранения.

Питер недоверчиво кивнул, осмотрел мужчину, который будто ни в чем не бывало распластался на кухонном полу, и скомандовал так, что позавидовал бы даже Кэп:

– А ну бегом в комнату. Я за аптечкой.

***

– Ну вот и все, – Питер осторожно перетянул бедро бинтом, фиксируя повязку. Он довольно рассмотрел свою работу и не удержался от того, чтобы провести кончиками пальцев по крепкой мужской ноге, очерчивая рельефные мышцы. Стоило руке приблизиться к краю боксеров, как Питер уловил едва слышный судорожный вздох сквозь зубы где-то сверху. Это послужило сигналом к действию, распаляя мальчишку окончательно.

Паук перетек с стула в ноги мужчины, удобнее усаживаясь ягодицами на пятки. Стоило вскинуть голову, как он буквально захлебнулся вздохом, когда поймал на себе взгляд Баки. Темный, тяжелый и до дрожи в коленках возбуждающий. Так смотрел Зимний солдат, когда Питера кто-то случайно дотрагивался или задерживал на нем внимание дольше, чем требуется. Взгляд, полный собственичества, власти и желания.

Питер, пылая щеками, уткнулся носом во внутреннюю поверхность бедра, когда Баки развел ноги, давая тому удобнее усесться. Мальчишку вело от такой близости, от родного запаха, от требовательной руки в волосах. Он готов был умереть вот так, сидя на коленях перед Джеймсом.

Но умирать было рано. Он еще не сделал всего, о чем мечтал все две недели, пока мужчина отстреливался от террористов где-то в снегах Аляски. Его мужчина. Эта мысль заставила Питера нетерпеливо мазнуть губами по крупной и влажной головке, еще скрытой тканью.

– Питер, – позвал Баки хрипло, но тот не откликнулся, продолжая ласкать губами крепко стоящий член. Питеру до безумия хотелось стянуть ткань и провести языком по выпирающим венкам, чтобы потом…

– Питер, – хватка в волосах усилилась, заставляя мальчишку поднять взгляд. Свой блядский взгляд с поволокой, полный похоти, совсем несвойственной милому Питеру Паркеру, который смущается, когда Мстители хвалят его за вкусные оладушки по рецепту тети Мэй. Но Джеймс за два года успел достаточно узнать этого паршивца, который, будь его воля, член бы не выпускал изо рта.

– Ммм, – протянул парень, пытаясь сфокусировать окончательно поплывший взгляд на лице Баки.

– Люблю тебя, – прошептал мужчина, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать Питера.

Сложно сказать, когда нежный поцелуй успел превратиться в страстный вихрь с укусами и сплетающимися языками, но никто не жаловался. Разве что Баки недовольно замычал, когда Питер отстранился, но тут же изменил свое мнение, когда мальчишке наконец удалось стянуть с него боксеры и сразу заглотить до основания. Он давился, но упорно продолжал, награждаемый хриплыми стонами.

Джеймс смотрел жадно. Так, как умеет только он. С пылающим желанием и всепоглощающей любовью. Он не мог оторвать взгляда от пухлых губ, с наслаждением скользящих по влажному от слюны стволу. От дрожащих пушистых ресниц, прикрывающих бездонные карие глаза. От пылающих щек, таких нежных, каких не было ни у одной красавицы из 40-х. Питер Паркер был прекрасен, в этом не сомневался ни Зимний солдат, ни Джеймс Барнс. И они никому не отдадут своего мальчика.

Питер с пошлым звуком выпустил член изо рта, позволяя Баки посадить себя на колени так легко, будто парень ничего не весит.

– Баки, твоя нога… – прошептал Питер, пытаясь связать слова и не обращать внимание на пухлые губы, жадно выцеловывающие его шею. И на бионическую руку, которая уже давно по-хозяйски шарила под футболкой, заставляя млеть от контраста горячих губ и холодного металла.

– К черту ногу, – буквально прошипел мужчина, сжав горячей ладонью ягодицу Питера под джинсами, которые тот так и не успел переодеть.

– К черту… – эхом откликнулся Питер, откидывая голову назад и беззащитно открывая шею. Тонкие паучьи пальцы стянули резинку с волос Баки, позволяя им рассыпаться по сильным плечам. С тихим стоном Питер запустил в них пальцы и неосознанно потянул, когда мужчина прихватил чувствительную мочку зубами и прошептал на ухо что-то до безобразия нежное и пошлое.

Питер редко пользовался своей силой в постели, с их первой ночи позволяя Баки вести, но сейчас его ладони уперлись в горячую грудь, с силой толкая мужчину на кровать. Мальчишка уверенно оседлал бедра, потираясь грубой джинсовой тканью о возбужденный член, за что получил чувствительный укус в ключицу.

Несколько минут триумфа кончились, когда Баки без труда подмял ойкнувшего парня под себя, буквально сдирая с него мешающие обоим джинсы. Обнаженные и до чертиков соскучившиеся, они сплелись, пытаясь нацеловаться на несколько жизней вперед. Укусы сменились на нежный язык. Ладони с трепетом гладили гибкое тело, лаская самые чувствительные места. Серые глаза жадно следили за лицом Питера, который открывал рот в немых стонах и так прекрасно закусывал исцелованные припухшие губы, что хотелось навсегда остаться в этой кровати и никогда не выпускать его из своих рук.

Баки до сих пор не мог поверить своему счастью. В его руках было солнце. Теплое, любимое и мило постанывающее. От всего этого у Барнса щемило где-то в сердце, поднимая волну забытых воспоминаний. Баки не жалел. Он не жалел о тех семидесяти годах, когда его заменил Зимний солдат. Он не жалел ни о чем, никого не винил, просто хотел спокойной жизни с этим неугомонным членистоногим, который боится щекотки, может свернуть шею одной рукой, добавляет в чай четыре ложки сахара и до безумия любит целоваться, позволяя Баки зажимать себя по углам Башни.

Питер нечеловечески выгнулся под ласками, когда Баки провел кончиками пальцев между ягодиц. Мальчишка был до одури чувствительным и податливым, чем Барнс коварно пользовался, упиваясь сладкими стонами вперемешку со своим именем.

Когда в руку Баки буквально впихнули тюбик со смазкой, он не удивился. Питера уже трясло от возбуждения. Стоило мужчине немного отвлечься, чтобы выдавить ее на пальцы, как тот уже лежал животом на подушке, с энтузиазмом выпячивая молочные ягодицы.

– Вот ведь неугомонный, – Барнс нежно поцеловал каждую их них, аккуратно вводя металлический палец. Он с каким-то безумным наслаждением наблюдал, как затрясся под ним мальчишка и без всякой подготовки начал насаживаться на бионику, пошло постанывая.

Когда три металлических пальца свободно скользили в Питере, Баки понял, что сейчас свихнется. Сойдет с ума. Слетит с катушек. И в этом будет виноват только Питер Паркер, ведь только он умеет так крутить своей упругой задницей, показывая, что готов на все, что Джеймс с ним решит сделать. И тот обязательно сделает, пусть не сомневается.

Хватило одного тягучего, но сильного движения, чтобы заполнить Питера полностью. До упора. Парень судорожно хватал губами воздух. Если минуту назад он еще пытался контролировать себя и балансировать на грани сознания и удовольствия, то сейчас окончательно потерялся в своих ощущениях, давясь стонами, когда холодные пальцы без предупреждения сменил до безумия горячий член, который входил так плотно, что ощущалась каждая вздутая венка. Тяжелая грудь прижалась к его острым лопаткам, вдавливая в упругий матрас, вышибая весь воздух из легких. Но Питеру было как-то плевать. Он готов был раствориться в Баки. Умереть под ним, только бы Баки не останавливался.

Последней каплей стал металл, так плотно обхвативший член Питера. Барнсу хватило пары умелых движений, чтобы заставить мальчишку бурно кончить, захлебываясь последними жалобными стонами.

Мир Питера разорвался в клочья, вспыхивая под веками ярким фейерверком, и сузился до ощущения крепких родных ладоней на своей пояснице. Горло перестало сдавливать постоянное чувство тревоги, в кудрявой голове стало так легко и… правильно. Все правильно. Все так, как должно быть, в этом Паркер не сомневался. Так правильно готовить Баки завтрак, когда тот просыпал пробежку, писать ему глупые смс-ки, отвлекаясь от нудных лекций, смущаться, когда мужчина оставлял самый вкусный мармелад на подушке, если приходилось уйти раньше, гладить его по волосам и укладывать его голову на свое плечо, когда тот снова и снова просыпался от кошмаров после Гидры. Все было так правильно, что у Питера ныло где-то за ребрами от всепоглащающей нежности.

Спустя мгновение Баки без раздумья сорвался вслед за Питером в бездну, кончая с его именем на губах.

Тело еще била крупная дрожь, но парень нашел в себе силы повернуться к Баки, чтобы доверчиво прижаться к груди – ухом к гулко бьющемуся сердцу – и запустить пальцы во взмокшие тяжелые пряди.

Баки был дома, был с ним, а остальное было совсем не важно.

***

– Ба-а-аки.

– Я узнаю этот тон. И что же ты задумал? – Баки вопросительно поднял бровь, разглядывая Питера в рассветных лучах, которые ненавязчиво пробивались через тонкие занавески, выбранные для их кухни Наташей. Мужчина нежно проскользил взглядом по худой спине, останавливая свое внимание на крепкой пояснице. Точнее, он знал, что она где-то там имеется под огромной футболкой, которая принадлежала ему. Когда-то принадлежала. Барнс даже почти смирился с тем, что все его толстовки, рубашки и футболки рано или поздно переезжают к Питеру на полку их общего шкафа. Ну хоть не использует тактическую форму Зимнего солдата в качестве пижамы, и на том спасибо.

– Давай заведем кошку. А то я их с деревьев снимаю, спасаю от бешеных собак, возвращаю потеряшек обратно старушкам, а у нас никого нет… – Питер немного покраснел, вопросительно глядя на Баки, но кофе в турке угрожающе зашипел, заставляя мальчишку снова повернуться к плите. На упругой оголенной икре виднелся свежий засос. Барнс понятия не имел, как умудрился ночью его поставить, но был весьма доволен и собой, и своей работой.

– Солнце, но…

– Знаю, знаю, у нас работа, миссии, нас часто нет дома. И вообще, мне не готовы к такому серьезному шагу и…

– Но имя ей придумаю я, – закончил начатую фразу Баки и умело поймал летящего в свои объятья парня, целуя это визжащее существо куда-то в висок.

Стоит ли говорить, что кофе все-таки убежал?