Текст книги "Вальс на костях (СИ)"

Автор книги: Varrasa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Парень уперся лбом в чужое плечо и замер в стальных объятьях Зимнего солдата, боясь даже вздохнуть. Мужчина тоже не шевелился, анализируя обстановку. Казалось, ему абсолютно безразлично, что он вдавливает мальчишку в горячий песок.

В передатчиках обоих раздался отрезвляющий командный голос Рамлоу:

– Зимний, на тебе Паук. Прикрывай его задницу и отходи к точке сбора, пока мы зачищаем территорию. Скоро подойдет подмога. Как понял?

– Понял. Исполняю, – Питер первый раз услышал голос Солдата. Ровный бархатистый голос, такой спокойный, будто и не было той злосчастной осколочной, которая чуть не убила их обоих. Будто он не лежал сверху на 18-тилетнем мальчишке, которого только что спас, хотя буквально несколько дней назад пытался убить в тренировочном зале. Чуть позже, размышляя над той тренировкой, Питер понял, что Солдат был не виноват в той рваной ране на скуле. Солдат просто не умел по-другому. Его научили убивать, всегда драться в полную силу. Бороться за выживание до последней капли крови или умереть, если ослабит хватку. Третьего Зимнему было не позволено, именно поэтому он так остервенело бросался на Питера, нанося удары снова и снова. Но сейчас между ними был приказ, который держал Зимнего в узде.

Паркер непроизвольно сжался и попытался выбраться из кольца рук, пережимающего ребра до хруста. Конечно, прототипы паучьих лап от такой встряски безвозвратно заклинило, зажимая Паука и Солдата в металлическом кононе. У Питера аж екнуло сердце, когда плоды его многомесячных трудов были хладнокровно вырваны бионической рукой и отброшены за ненадобностью.

Паркер нетвердо встал на ноги и не сразу понял, что их окружили. Голова трещала, уши заложило, сердце гулко билось в груди, но Питер физически почувствовал, как напрягся Солдат за его спиной. Даже с временно поврежденными перепонками он услышал, как щелкает магазин пулемета, услышал шуршание берцев, когда ноги мужчины заняли боевую позицию. Металлическая рука грубо оттеснила его назад, чтобы закрыть спиной, а затем вскинула пулемет.

Биться спиной к спине с Зимний солдатом было просто.. вау. У Питера дух захватывало, когда он наблюдал за четкими движениями крепких мышц, за ледяным взглядом серо-голубых глаз, за бионической рукой, крепко сжимающей приклад ручного пулемета. Зимний солдат был Смертью во плоти, не иначе. Хладнокровной, жестокой и неотвратимой. Каждая выпущенная пуля находила свою цель. Лоб, селезенка, висок, колено – не важно, куда, они все равно сделают свое кровавое дело. Ведь пулемет держал Зимний солдат, в ноги которому оседали окровавленные тела.

– Мистер Зимний, руку, – крикнул Питер и заглушил последний хрип противника, которому вцепился в спину, чтобы упереться в нее ногами и затянуть на его шее паутину. Он ненавидел рукопашный бой, но выбора у него не было, особенно когда их зажимают в кольцо. Солдат без вопросов выставил в сторону бионику, позволяя Пауку приземлиться на нее и оттолкнуться ногами, чтобы добраться до террориста, в руках которого блеснул чемодан. Оружие Старка!

– Хэй, мистер, у вас найдется минутка для соцопроса? Мне для школьного проекта надо, – Питер пыхтел от усилия, пытаясь вырвать из рук злосчастный чемодан, но выходило плохо даже для начинающего солдата – Паркера как котенка стянули за шкирку, но он все-таки успел зацепить свою цель паутиной и выбить чемодан метким ударом ноги. Оппонента это, казалось, совсем не расстроило – он хрустнул костяшками, мерзко оскалился и попер на Питера врукопашную:

– Детка, минутки мне не хватит. Доказать? – он ответил на чистом английском. Ясно, тоже наемник.

Пуля со свистом влетела в плечо бугая. Разорвала сухожилия, раздробила кости, превращая плечо в кровавое месиво. Бугай грузно осел. Он был еще жив, Питер слышал его частое, но поверхностное дыхание. Этому мудаку было очень больно, в этом Питер не сомневался.

– Ох, черт, – только и успел вымолвить Паук, оборачиваясь к Зимнему, – с-спасибо.

Не оглядываясь больше он подхватил чемодан и прижал его к груди, уворачиваясь от свистящих над головой пуль. Рамлоу отправил несколько бойцов ему на встречу – надо только добежать и передать чемодан. Только добежать..

Когда половина дистанции уже была преодолена, а Карен отчиталась, что видит двух солдат Гидры в трех километрах от Питера, паучье чутье завопило, заставляя парня сгруппироваться и выставить чемодан вперед, чудом блокируя сильный удар ножом, который метил прямо в шею.

– Мы с тобой не закончили, детка. Я же говорил, что минуты мне не хватит, – перед Паркером стоял тот самый бугай. Его левое плечо было наспех перетянуто какими-то окровавленными тряпками, рука прижата к груди и зафиксирована. Но правая уверенно сжимала зазубренный нож, а кипящий адреналин и извращенная жажда мести притупляли боль и подстегивали. Питер интуитивно попятился, оглядываясь через плечо. Он убежал слишком далеко от Зимнего, а ребята Рамлоу не успеют, даже если скинут все снаряжение и побегут к нему на выручку. Остался только он и чертов чемодан.

Второй удар заблокировать оказалось сложнее – острый конец ножа скользнул по запястью, выводя из строя один из вэб-шуттеров. Единственный, в котором еще оставалась паутина. Питер выругался не хуже командира, судорожно думая, что ему делать. Для такого крупного и раненого бугая противник двигался удивительно ловко и быстро, обходя растерянного парня по кругу. Питер скакал по обжигающему песку как заведенный, уворачиваясь от острого лезвия, но оно все равно успевало жалить его, оставляя порезы. Благо, пока неглубокие.

Подлая подножка уложила его на лопатки. Питера сковал страх, обездвижил, заставляя вжиматься спиной в какой-то камень и вцепиться руками в чемодан, прикрывая им шею и грудь. Зубчатый нож бесшумно впился в бедро, вспарывая плотный костюм, двинулся к колену, разрывая зазубренным лезвием кожу и мышцы. Питер закричал, когда мерзкое лицо заслонило яркое солнце. Все вокруг окрасилось в пульсирующий красный цвет.

– Допрыгался, насекомое, – с безумной улыбкой сказал бугай, стягивая с Питера маску, чтобы насладиться ужасом в глазах, – как жаль портить такое милое личико. Но я испорчу, не сомневайся.

Он хотел сказать что-то еще, но металлическая рука грубо отшвырнула его, впечатывая спиной в полуразрушенную хибару из грубой каменной кладки.

Зимний солдат резким движением опустился на одно колено рядом с Питером, расстегивая свой ремень. Туго затянув его на кровоточащей ноге, Солдат взглянул на мальчишку, внимательно осматривая его на предмет серьезных ран. Питер даже попытался улыбнуться и сказать, что жить будет, но изо рта вырвался лишь жалкий стон, который оторвался пульсирующей болью где-то в распоротой ноге. Взгляд у Зимнего угрожающе потемнел. Он выпрямился, скинул винтовку с плеча и отстегнул от бедра кобуру с пистолетом, откидывая ее к ногам Паука. Последним, что увидел Питер перед тем, как потерять сознание, были полыхающие глаза Зимнего солдата, направленные на бугая, и окровавленный зазубренный нож, который он сжимал в бионической руке.

***

Питер приходил в себя. Болезненно и медленно выныривал из тягучей тьмы, которая тянула к нему свои щупальца, норовя затянуть обратно в бездну. Все тело ломило, хотелось сдаться, позволив захлестнуть себя с головой и утянуть куда-то, где никогда не найдут.

В глаза ударил яркий свет, заставляя чувствительные зрачки максимально сузиться. В отдалении противно запищали приборы, отсчитывая ровный пульс. Парню хотелось вырвать все эти иглы и пульсометры, заглушить противный звук, залепить источник света толстым слоем паутины, но тело отказывалось слушаться, отзываясь тупой болью на любую попытку пошевелиться. Из груди вырвался жалобный стон.

– Роллинз, с тебя двадцатка. Он очнулся, а мы еще даже до базы не долетели.

Рамлоу сидел около носилок, на которых парня затащили в квинджет. Вид у него был обеспокоенный не столько за Питера, сколько за своих ребят, которых сильно потрепало в перестрелке, но он активно отшучивался, стараясь разрядить тяжелую обстановку.

– Шкет, как ты себя чувствуешь? – командир навис сверху, закрывая своей растрепанной макушкой противную полоску света, бившую из внутренней обшивки самолета. Питер был безумно благодарен.

– Все норм.. – он закашлялся. Просто кивнул, не найдя в себе сил закончить фразу. Ногу, конечно, обезболили, но сильная потеря крови, болевой шок и пережитый страх делали свое грязное дело.

– Лежи спокойно, еще мне не хватало, чтобы ты откинулся на моих руках, – Рамлоу криво усмехнулся и добавил, – герой, что с тебя взять.

Парень непонимающе уставился на него, а Брок хрипловато рассмеялся, указывая кивком на драгоценный чемодан, который был закреплен на сиденье рядом с ними.

– Ты его не выпустил из своих рук даже тогда, когда тебя заносили в самолет, истекающего кровью. Кто-то даже пошутил, что отрывать его придется с твоими пальцами. Так что считай, что миссия выполнена, – командир с тяжелым вздохом стянул расстегнутый бронежилет. Все его тело усеивали различной величины синяки и ссадины. Кажется, бинты на плече скрывали свежий огнестрел. – А за ногу не волнуйся, членистоногое. Одной ногой больше, одной – меньше.

Питеру было не до смеха. Память медленно, но верно возвращалась, расставляя все на свои места. Парень ощутимо вздрогнул и со свистом втянул носом воздух, когда вспомнил взгляд Зимнего солдата. Пульсометр запищал интенсивнее, заставляя задремавшего после тяжелой ночи военного врача подскочить к импровизированной больничной койке, сжимая в руках какой-то шприц. Успокоительное со снотворным.

Заспанный доктор не заметил, что не затянул обратно плотную штору, за которой осматривали Солдата. На Питера пристально смотрели серо-голубые глаза, обжигающие первозданным холодом. Парень слишком запоздало понял, что тяжелый, темный взгляд, полный.. собственничества? был адресован не ему. Взгляд затаившегося хищника, которого снова оставили без желанной добычи, был адресован Рамлоу, который сидел слишком близко, опаляя бок Питера жаром.

Шторка снова закрылась.

– Зимний.. – прошептал Питер, снова чувствуя качающие его щупальца тьмы. Рамлоу не понял, чем был этот шепот – призывом, отголоском страха или вопросом, но нехотя ответил:

– Солдат не подчинился приказу, – казалось, командир напрягся и неосознанно посмотрел в другую часть самолета, скрытую за плотной шторой, – нам пришлось хорошенько приложить его шокером, чтобы он прекратил размазывать того ублюдка по стене. Роллинз еще двадцать минут потом блевал, хотя повидал многое. Нет, заслуженно, конечно, досталось, но..

Но Паркер уже не слышал его, проваливаясь в глубокую дрему.

========== Часть 3 ==========

Питер бежал по коридору исследовательского крыла, гремя костылями. На лбу блестели бисеринки пота, нога ужасно болела. Парень видел, как на белоснежных бинтах расплылись пятна крови из открывшейся раны, но он упорно мчался по направлению к лабораториям, собирая все углы на поворотах. «Белые халаты» в удивлении прижимались к стенам. Кто-то ехидно смеялся ему в след, кто-то смотрел сочувственно на забинтованную ногу, но Питер будет думать об этом потом. Сейчас есть дела поважнее.

Паркер ворвался в лабораторию, с размаху открывая дверь костылем. В боку кололо, сердце бешено билось, а в голове был такой кавардак, что разбираться с ним придется еще долгое время. Но об этом Питер тоже подумает позднее. Он очень надеялся, что все-таки сумеет объяснить себе причину данного поступка. Но, разумеется, это потом.

– Не трогайте, – прохрипел он, пытаясь отдышаться. Научная группа проекта «Зимний солдат» вопросительно смотрела на бледного мальчишку на костылях, ожидая разъяснений. – Не.. трогайте.

Казалось, серо-голубые глаза прожгут его насквозь. Просверлят саднящие легкие, проткнут сердце и выйдут где-то под лопаткой, дробя кости. Зимний солдат уже зажал в зубах капу, огромные тиски зависли над его головой, кровожадно сверкая красными лампочками. Все было готово к обнулению.

– Я еще не провел нужные тесты. Если обнулите, то исследование мозговой активности мне придется начинать по-новому, – Питер придумывал на ходу, болтая откровенную чушь. Он надеялся только на то, что «особые» распоряжения Пирса еще котировались. Если нет, то его вышвырнут отсюда вместе с костылями.

– Но он вышел из-под контроля, – доктор Хьюз, статная женщина с сединой в смоляных коротких волосах, вышла вперед и уставилась на Питера, приподнимая одну бровь. Она была главной среди «белых халатов». Если Питеру и отвечать за свое сумасбродство, то именно перед ней. – Если мы его не обнулим, то он может окончательно выйти из-под нашего контроля.

– Я понимаю, но если обнулите, то я не смогу проследить, как меняются результаты электроэнцефалографии во временной отрезок от обнуления и далее. Следующей контрольной точкой должна быть мозговая активность после миссии. Мне надо выявить, когда в его голове происходит щелчок, который ведет к сбоям.. системы. Мы не сможем выявить причину, если не узнаем, когда и от чего происходит этот излом, – Питер выпалил это на одном дыхании, чувствуя, как гулко бьётся его сердце. Конечно, он врал. Никакой ЭЭГ он не делал. Но пугала и волновала его вовсе не ложь, а ее причина, которую он так и не выяснил. Или не мог себе в этом признаться.

Доктор Хьюз поджала губы. Теперь она казалась еще суровее и старше. Конечно, женщина ему не поверила, но мальчишка тут был на особом счету, да и говорил разумные вещи, поэтому причин выпроводить его за дверь у нее не было. Хотя очень хотелось.

– Под вашу ответственность, мистер Паркер, – взгляд ее говорил о многом. Питер знал, что теперь за всеми его исследованиями будут строго следить, – а теперь идите отдыхать. Насколько я знаю вам прописан постельный режим.

Питер почти доковылял до своей комнаты, когда по громкой связи всем сотрудникам объявили, что код 9-56 приведен в действие. Это значило, что охрана удвоена, а караул будет меняться каждые два часа. Нестабильного Зимнего солдата боялись, как огня. Очевидно, что не зря.

***

Питера медленно качало, убаюкивая. Он прикрыл глаза и позволил себе расслабиться, вверяя свое тело воле стихии. Везде был песок. Теплый, бархатистый, он ласкал тело, покрытое кровоподтеками и ожогами, и успокаивал напряженные мышцы, наполняя безмятежностью до самых кончиков пальцев. Питер любовно провел рукой по склону дюны, но ладошку внезапно опалило жаром. Раскаленные барханы закачались, намереваясь затянуть мальчишку, зарыть с головой в раскаленный песок. Он отчаянно пытался ухватиться за что-нибудь и вынырнуть из пустынного моря, но в кулаках оставался только зыбкий песок, который подхватывал ветер и уносил за темный горизонт. Питер безумным взглядом цеплялся за почерневшее небо, которое вот-вот должно было захлопнуться над его головой.

Он резко сел на смятой кровати. В горле застыл крик, а тело била крупная дрожь. Питеру понадобилось больше минуты, чтобы осознать, что он не задыхается в песках, что это все – лишь кошмар после личного пустынного ада где-то на отшибе Сомали.

Он встал, тяжело опираясь на костыли. Ледяная вода из-под крана остудила горящие щеки и немного успокоила, отгоняя остатки кошмара. Питер тяжело опустился на бортик ванны, аккуратно отставляя в сторону травмированную ногу. Стены давили. Хотелось открыть нараспашку окно и подставить лицо под прохладный ночной ветер, отпуская с ним все тяжелые мысли и переживания. Почувствовать, как он играет с волосами, подхватывая кудри, гоняет мурашки под футболкой. Хотелось вздохнуть полной грудью, наполняя легкие свежестью ночи, но над ним было четыре уровня подземных этажей, а все входы и выходы контролировали ночные патрули, которые подчинялись коду 9-56. Питер застонал и опустил лицо в ладони.

***

Карен мягко, но настойчиво напомнила, что до рассвета осталась всего пара часов. Казалось, ИИ была обеспокоена тем, что Питер так и не лег спать после ночного кошмара. Она без труда диагностировала у него учащенное сердцебиение и переутомление, но парень только отмахивался или угрожал поставить ей голос переводчика Google. Прошло уже несколько часов с того момента, как он плюхнулся на стул, зло швырнул костыли и зарылся в бумаги. Описывая результаты происшедшей миссии, он водил ручкой в блокноте так остервенело, будто от этого зависела не только его работа, но и вся жизнь.

Стержень ручки надломился на части отчета, где Питер хотел описать поведение Зимнего в критической ситуации, когда приказы прямого командования практически отсутствуют. Тогда, когда выбор приходится делать самому. Перед глазами снова возник тот полыхающий взгляд и окровавленный нож, заставляя сердце болезненно сжаться.

Паучье чутье ослепило яркой вспышкой, заставляя все тело напрячься. Питер чувствовал каждой клеткой своего тела, что кто-то стоял за дверью. Стука не последовало, но незваный гость не шелохнулся, это Питер тоже знал. Стараясь не шуметь костылями, он надел вэб-шуттеры на голые запястья и осторожно двинулся к двери, концентрируясь на чутье.

– Карен, будь начеку, – шепнул он ИИ, осторожно прислонил костыли к стене и провернул дверной засов.

Питер не видел лицо Зимнего солдата. Источник света был за его спиной, поэтому мрак комнаты скрывал черты лица, покровительственно маскируя его от шокированного взгляда мальчишки.

Черт возьми, Зимний солдат в полной амуниции стоял на пороге его комнаты. Безмолвный и холодный, он был очевидной угрозой. Чутье вопило, инстинкты заставляли сгруппироваться и сделать выпад в сторону, чтобы уйти из траектории удара, но Питер продолжал стоять и пялиться словно в землю вкопанный.

– Почему? – хриплый низкий голос заставил вздрогнуть. Как он мог ответить на чужой вопрос, если от количества своих гудела голова? Например, Питеру хотелось бы узнать, какого хрена перед ним сейчас стоит Зимний солдат. Приказ убить? Если бы хотел, Питер был бы уже мертв. Значит, пришел сам. Часто ли он сбегает из охраняемых лабораторий и безмолвно ходит по ночным коридорам, тенью ускользая от патрулей и заработавшихся до ночи сотрудников Гидры? От этой мысли Питера бросило в озноб. Зимний солдат всегда мог быть где-то поблизости. Мог без труда завершить то, что начал со стальной хватки на шее, но не закончил из-за подоспевшего Рамлоу. Только сейчас парень ясно осознал, что для Зимнего солдата ничего не значат протоколы и патрули, для него нет закрытых дверей. Он неудержим, бестелесен, но почему-то привязан к этому месту. К Гидре.

– Почему? – снова повторил мужчина, делая шаг к Питеру. Глаза блеснули сталью, но в них было что-то еще. Если бы Паркер не знал, кто такой Зимний солдат, то он бы решил, что это смятение. Но он знает, кто перед ним. – Я нестабилен. И подлежу обнулению.

Питер попятился, неуклюже опираясь на больную ногу. Его пугал этот холодный тон. Выдрессированный годами и бесчисленными экспериментами, вбитый глубоко в подкорку головного мозга. Зимний солдат не подчинился приказу. Значит, должен быть наказан.

Что он мог ему сказать? Что остановил обнуление потому, что ему жаль? Потому, что не хотел быть причиной, по которой Солдату опять запихнут мозги в блендер, чтобы перемешать их и собрать снова? Ведь Питер знал, что Зимний вышел из-под контроля именно из-за него. Но почему?..

Он молчал, пряча глаза, а Солдат ждал. В безмолвной тишине прошло несколько минут, и Питер решился.

– Я не мог им позволить сделать это снова, – он шумно сглотнул, затихая. В ночной тиши базы слова казались раскатами грома, заставляя Питера поморщиться. Солдат знал, что есть что-то еще помимо этого «не мог позволить», но вопросов больше не задавал. Просто кивнул в знак того, что ответ принят. Если не говорят, значит, не его дело. Так говорил черноволосый.

– Почему? – многозначительно в тон шепнул Питер, зная, что его услышат.

– Ты – мое задание, – ответил Солдат просто, – приоритетная цель – защита.

Питер чувствовал нутром, как неуверенность просквозила в последней фразе. Парень прекрасно знал, что привычные цели Солдата – это перехваты, убийства, зачистки, заложники, подрывы, диверсии. Но защита? Нет, он был создан не для этого, поэтому и не знал, как обращаться с неугомонным мальчишкой, который только и делает, что ищет приключения на свою задницу. Только чувствовал, что должен закрыть его своей спиной в случае чего.

В коридоре за углом послышался чеканный шаг патруля. Острый паучий слух ухватил едва слышное металлическое звяканье автомата о клепки на форменной куртке, которое с каждым шагом приближалось, но Зимний упорно продолжал стоять на пороге, рассматривая Питера будто тот заморская диковинка, которую привезли на местную ярмарку. Он пытался.. понять.

Времени думать не было. Паркер сделал широкий шаг назад, забывая про больную ногу, и затащил за собой Солдата, отчаянно цепляясь за кожаные ремни на его куртке. Карен по команде закрыла дверь на замок, блокируя ее с внутренней стороны. Этот протокол Питер ввел для особого случая. Например, для такого, когда к тебе ночью приходит Зимний солдат, чтобы попялиться на тебя. Питер нервно хихикнул, ловя полный непонимания взгляд.

– Мистер Зимний, сливы хотите? – Питеру казалось, что он сошел с ума. Это все походило на злую шутку, но ему было уже окончательно плевать, что за ней последует.

– Сливы? – Зимний стоял посреди небольшой комнатушки Питера и казался настолько не вписывающимся, что это захватывало дух, заставляя концентрировать свое внимание только на массивной напряженной фигуре. Блики настольной лампы причудливо скакали по металлической руке, на которой племенем горела алая звезда.

– Сливы. Такие синие фрукты, которые на космос похожи.

Нет, Паркер, ты окончательно и бесповоротно свихнулся.

***

Питер закусил губу и снова покосился на мужчину, который напряженно сидел на его постели. Отросшие до плеч каштановые волосы были непривычно убраны за уши, открытое лицо было задумчиво и сосредоточено, а пухлые губы плотно сжаты. Полностью укомплектованный Зимний солдат выглядел забавно на простынях с Тысячелетним соколом и Звездой смерти, но Питеру почему-то не хотелось смеяться. Он понял, что чувствует натуралист, когда редкая птица садится на ветку под самым его носом.

Паркеру хотелось пищать от восторга. Хотелось отдать Солдату приказ вытянуться по стойке смирно и рассмотреть его. Измерить параметры с помощью ленты, пробежаться кончиками пальцев по металлическим пластинам руки, рассмотреть зрачки под ярким светом фонарика, отдавая Карен команды, чтобы фиксировала результаты. Но вместо этого он сидел за своим столом, боясь даже открыто взглянуть на Солдата, который напряженно крутил в руках сливовую косточку.

Он знал, что мог отдать приказ, но что-то глушило его научный интерес, ставило на первый план мужчину, а не его обхват груди или силу бионической руки. Горячо любимые Питером цифры сейчас почему-то были не важны. Важно было только глубокое дыхание за спиной.

– Зимний, я могу задать несколько вопросов? – Питер сказал это шепотом, ругая себя за то, что не добавил привычное «мистер». Надеялся, что его не услышат, но Солдат ощутимо напрягся, переставая крутить косточку.

– Да? – ответ звучал скорее вопросительно, чем утвердительно. Зимнему солдату давно не задавали вопросов, не спрашивали его мнения. В его мире существуют только приказы и командирское «доложить обстановку».

Питер растерянно кивнул сам себе, стараясь удержать в узде бешено бьющееся сердце. Он подтянул к себе блокнот, открыл чистый лист и записал в углу: «Тест №1. Самосознание объекта».

Ему было не страшно. Питер был так увлечен, что даже не думал о том, что инстинкт самосохранения и паучье чутье упорно молчат, хотя должны были вопить, заставить Питера нажать тревожную кнопку на передатчике, который всегда хранил под рукой. Но сейчас в нем бушевал не страх, нет. Во взрывоопасную смесь смешался нездоровый научный интерес и какое-то странное сладкое напряжение, заставляющее дышать чаще. Мальчишку с ума сводило то, что сам Зимний солдат, убийца мирового уровня, так задумчиво сидит на его кровати и разглядывает потертые корешки его любимых комиксов. Еще и сливу съел.

Следующий час Питер задавал вопросы, а Солдат ему отвечал. Если можно назвать ответами «да» или «нет». Иногда Зимний просто молчал, уперевшись взглядом в стену и игнорируя существование Питера, но парень не настаивал, просто ставил прочерк и записывал следующий. Он начал с самых простых вопросов, которые требовали самых простых ответов. Спрашивал про задания, про службу, про тренировки. Затем разбавил свой тест импровизированной игрой «Правда или ложь», называя общеизвестные факты. Солдат отвечал методично, но сухо. Питера снова и снова бросало в дрожь от этого выдрессированного тона, но ведь именно так его учили общаться с начальством.

Систему сбил простой вопрос:

– У тебя есть любимое оружие? – у Питера вспотели ладони, когда он услышал внезапно сбившееся дыхание за спиной. Этот вопрос не предполагал ни «да», ни «нет», только собственное мнение Солдата. Бионическая рука вцепилась в изголовье кровати, оставляя на темном дереве вмятины.

– Оружие подбирается из имеющегося арсенала на основе расчета целей, местности, погодных условий и выбранной тактики, – отчеканил он. В жизни Зимнего солдата не должно быть места понятию «любимое».

Питер еще несколько раз пытался задать подобные вопросы, чтобы вытянуть хоть что-то.. персональное, но Солдат отвечал холодно и сухо, прячась за инструкциями и протоколами. Начинал злиться, сжимая кулаки, если Питер был слишком настойчив. Поэтому после всех провалившихся попыток Паркер проглотил вздох разочарования и размашистым почерком записал в блокноте:

«Осознание объектом своих жизненно важных потребностей, мыслей, чувств, мотивов, переживаний и действий либо минимально, либо отсутствует. Тест №1 считать отрицательным. Требуется дальнейший анализ».

Комментарий к Часть 3

Тяжело мне далась эта часть. Очень надеюсь на Ваши комментарии и ПБ)

========== Часть 4 ==========

Питер неуклюже уклонился от быстрого удара, выходя из его траектории полуоборотом. Грудь то он закрыл, вот только не рассчитал, что тогда окажется к противнику спиной. В бою такие ошибки не прощают.

Крепкая ладонь плашмя ударила между лопаток, грубо толкая в спину. Питер только успел подумать, что бы было, если бы в руке был зажат нож, и полетел вперед, теряя равновесие. Парень не упал лицом в пол только благодаря хозяину этой руки, который ухватил его за тренировочную футболку и рывком вернул в более-менее вертикальное положение. Паук покачнулся, но устоял, наваливаясь спиной на грудь противника.

– Членистоногое, ты мазохист? – Рамлоу сжал мальчишечье плечо и настойчиво развернул Паркера к себе. – Драться вообще собираешься?

– Собираюсь, – пролепетал Питер, устало сжимая переносицу. Чувствовал он себя отвратительно, но признаваться в этом не хотел. Сегодня сам командир встал с ним в спарринг, чтобы оценить физическую форму после целых двух недель выписанного врачом постельного режима.

– Тогда работай, – Рамлоу сделал резкий выпад вперед в захвате. Питер отпрыгнул назад, но инстинктивно поджал практически зажившую ногу, снова теряя равновесие. Голова закружилась. Только паучье чутье и слабо откликнувшаяся в теле ловкость не дали позорно упасть на маты.

– Отставить, – командир взял бутылку воды и сел прямо на ринге, складывая ноги по-турецки. В карих глазах застыла насмешка. – Пока не выспишься нормально и не выкинешь из своей кудрявой головы все посторонние мысли, в зал даже не заходи. Горе-ученый.

Питер устало кивнул, хотя так хотелось начать спорить. Рамлоу был прав. Эти две недели были тяжелыми. Восстановление даже с его паучьей регенерацией забирало слишком много сил, а тяжелые мысли не давали спать по ночам.

Казалось, в ту ночь вместе с Зимним солдатом ушел и его покой. Тогда Питер заснул на раскрытом блокноте, а когда открыл глаза, в комнате уже никого не было. Карен мягко сообщила, что завтрак он безбожно проспал, а ведь давали сырники. Хотя Питера совсем не волновали эти чертовы сырники, пусть даже и со сгущенкой. Его волновала косточка от сливы на тумбочке, смятое одеяло и след от бионических пальцев на изголовье кровати.

Питеру казалось, что часы просмотренной видеохроники, стопки документов, архивы фотографий и лабораторные исследования позволяют ему утверждать, что он знает, кто такой Зимний солдат. Но, как оказалось, Питер не знал. Да и никто не знал, что он такое. Его боялись, сторонились, ставили эксперименты, пытаясь подчинить, но Паркер готов поклясться, что видит даже в глазах всегда невозмутимого Александра Пирса отблеск страха, когда тот говорит о своей «игрушке».

Именно в ту ночь все обрушилось. Утром Питер швырнул в мусорное ведро блокнот, где был подробно расписан план дальнейшей работы над проектом «Зимний солдат». Утром Питер понял, что стройные колонки пунктов, цифры и формулы ничего не значат. Да, импровизированный тест не дал никаких результатов, но Паркер чувствовал, что что-то скрывается в этой черной душе. Скрывается даже от Зимнего солдата.

Он не видел Солдата с той самой ночи. Да и не хотел его видеть. Он злился. Питеру казалось, что вот она – его блестящая научная карьера. В голове все складывалось так прекрасно. Он представлял, как выводит формулу сыворотки, как жмет руку Пирса, а затем и всем «белым халатам». Представлял, что его благодарят за то, что вернул в строй «оружие» Гидры, которое будет неистово бросаться в бой от одного приказа. Безжалостное, преданное и совершенное. И он будет возрожденным из пепла творением Питера Паркера.

Но смятение в серо-голубых глазах выжигало образ прекрасного будущего. Одного взгляда в них было достаточно, чтобы понять, что нельзя просто разобрать Солдата словно винтовку, почистить детали, смазать, сдуть пыль и собрать снова. Все намного сложнее, намного глубже.

Все две недели Паркер просидел в своей комнате за микроскопом, исследуя образцы крови. Он хотел сравнить, изменился ли ее состав при отсутствии обнуления, выявить доминирующие элементы, но все попытки заканчивались либо провалом, либо уже известными значениями. Парень злился, комкал листы бумаги, зло вырывая ее из нового блокнота, но кроме беспомощности и собственной ничтожности не чувствовал ничего. Все его мечты летели в тартарары. И виноваты были эти чертовы серо-голубые глаза.

Питер стянул футболку через голову и зло ударил кулаком в шкафчик. Тот жалобно заскрипел на всю раздевалку, а Питер лишь опустился на скамейку и вздохнул с облегчением, осознавая, что он тут один.

Стены снова давили, а к горлу подкатывала тошнота. Паркер вскочил со скамейки и на пределе сил побежал в свою комнату, чтобы достать из шкафа черный костюм с эмблемой Гидры.