Текст книги "Аспирант (СИ)"

Автор книги: Valimka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Усмехаюсь от того, как ехидно звучит его голос, и нехотя разжимаю руки. Мы снова садимся за стол, но мне все ещё сложно сосредоточиться, ведь воображение ярко восстанавливает бесстыдные образы прямо перед глазами.

Швед же абсолютно невозмутим. Разглядывая его строгий профиль исподтишка, достаю из сумки стопку листов с таблицами.

– Такое чувство, что данные написаны у меня на лице, – вздрагиваю от неожиданности и удивленно вскидываю брови.

– Что, прости?

– Мне, конечно, приятно, что ты продолжаешь на меня пялиться, Харрис, но диссертация сама себя не напишет, – отвечает он с ласковой улыбкой.

– Ха, много чести, – картинно хмыкаю, закатывая глаза и замечая одобрение в его взгляде. – Я просто задумалась.

– Тогда задумайся заодно о том, куда пойдем сегодня на ужин.

Если бы я не стояла возле стола, то стопка бумаг, что я держала в руках, разлетелась бы по всему кабинету. Он что позвал меня на свидание? Серьезно?

– Эм… Суши? – продолжая ошарашенно моргать, называю первое, что приходит в голову, но швед морщится.

– Терпеть не могу сырую рыбу.

– Предпочитаешь, когда она хорошенько настоится?

От его прищуренного взгляда по телу снова пробегают мурашки, но я сохраняю невозмутимость.

– Нет, Агата, – со вздохом отвечает он, складывая руки на груди. – Я предпочитаю мясо. Хорошо прожаренное мясо, – добавляет с такой красноречивой интонацией, что я моментально краснею. Чёрт! Надо держать себя в руках.

– Хорошо, я придумаю, куда можно сходить, – отмахиваюсь, словно и не заметила его намёка, грациозно усаживаюсь на стул и раскладываю перед собой наглядные материалы. Однако теперь сама чувствую, что Александр продолжает смотреть на меня.

– У меня на лице нет второй главы проекта, которую стоит отредактировать. – произношу спокойно и с достоинством, не отрывая глаз от таблиц. Слышу любимый смешок и мысленно таю.

Определённо мне нравится быть с Нильсеном по одну сторону баррикад. Тогда и все его подколы звучат иначе.

За работой пролетает три часа. На удивление мы почти во всех вопросах находим общий язык, хоть и не перестаём язвить друг другу. Но это происходит уже скорее по привычке, чем специально.

На предложение сходить в местный паб через два квартала, где подают отличную говядину Веллингтон, что может развеять предвзятое отношение шведа к британской кухне, внезапно получаю согласие. Мы вместе покидаем ставшую уже такой родной аудиторию, когда я вспоминаю, что не забрала важные документы из своего ящика для корреспонденции. Александр отправляется вернуть ключи коменданту, а я бегу в другой корпус.

Путь до деканата преодолеваю, словно на крыльях. Да, вряд ли Рейчел ожидала от нас ТАКОГО разговора. Уже представляю, как вытянется её лицо, когда я поведаю ей о том, КАК именно мы с Нильсеном достигли оргазма взаимопонимания.

Захожу в преподавательскую, и с облегчением отмечаю, что подруги нет на месте. Значит она меня не задержит. Оно и к лучшему, ведь я не могу терять время.

Зато дверь в кабинет декана приоткрыта, и, подойдя к нужной мне ячейке, я улавливаю приглушённые голоса. Забираю пакет и хочу уйти, но замираю на месте, от того, что кто-то произнёс мою фамилию.

– О, тут не о чем беспокоиться, – слышу я голос Маккинзи. – Мы просто оформим весь проект на Нильсена. Он получит грант и возможность стажироваться в любой компании. Да, он иностранец, но лучше уж так. Всё же женщина в науке – это жалкое зрелище…

Пол уходит у меня из-под ног. Бросаюсь вон, совершенно не заботясь о производимом мной шуме. Задыхаюсь, словно кто-то выкачал весь воздух вокруг. Поэтому ноги сами ведут меня на улицу, и я несусь, перепрыгивая ступени главной лестницы.

Слёзы застилают глаза, нервно веду тыльной стороной ладони по лицу. Не хватало ещё, чтобы кто-то видел моё плачевное состояние. Сбежать, скрыться, исчезнуть – вот всё, чего я хочу сейчас.

Выскакиваю на крыльцо, стремясь оставить всю боль предательства в стенах университета, моментально ставшего чужим.

– Мисс Харрис, – слышу позади и мысленно чертыхаюсь. Кому ещё понадобилось добить меня сегодня?

Слегка оборачиваюсь через плечо. Чёрт! По ступеням за мной спускается тётушкин друг, Фредерик Ларсен, кажется. Прекрасно, просто прекрасно.

– Мисс Харрис, – повторяет он, приближаясь и одаривая меня доброжелательной улыбкой, – мне нужно с вами поговорить.

– Простите, – поднимаю глаза к небу, стараясь сморгнуть тот водопад чувств, что рвётся наружу. Стыд заливает щеки алой краской, заставляя их гореть. – Я неважно себя чувствую. Давайте в другой раз?

– И все же я прошу вас меня выслушать, – не сдаётся мужчина. – Думаю, моё предложение вас заинтересует.

Комментарий к 7

Ваш нерадивый автор наконец собрался и сделал это спустя месяц!😅

Простите, дорогие, за такую задержку.

Лучше расскажите, как вам эта глава? Шалость удалась?😏

А ещё предлагаю расцеловать мою замечательную бету! Если бы не она и ее чудотворные пендели, неизвестно когда и в каком виде эта глава появилась бы…😅

А эстетика и музыкальное сопровождение как всегда по ссылке: https://vk.com/wall-197454716_321

========== 8 ==========

Какое прекрасное понятие – социальная справедливость. Ведь оно реализуется тогда, когда прекращается всякая дискриминация личности и утверждается равенство в правах и возможностях.

– Простите, мисс Харрис, не могли бы вы повторить? – раздаётся с задних рядов на ломаном английском, и я улыбаюсь.

– Да, конечно.

Продолжаю лекцию, рассказывая о том, что основой концепции справедливых отношений между индивидуумом и обществом является распределение благосостояния, а также наличие равных возможностей и социальных привилегий. С удовольствием отмечаю внимательные взгляды большинства, а от мерного скрипа ручек по бумаге чувствую, как рассыпаются мурашки.

Порой жизнь преподносит странные сюрпризы, взрывая твою повседневность целым ворохом перемен. Яркий калейдоскоп событий едва позволяет найти малейшую паузу, чтобы выдохнуть и насладиться моментом, осознать произошедшее и идти дальше с гордо поднятой головой.

Вот уже год я преподаю Социальное право в одном из престижных вузов Швеции и никак не могу привыкнуть к тому, что это не сон.

Честно говоря, я и сама мало понимаю, как так получилось. Всё слишком быстро завертелось, стоило мне ответить на предложение Фредерика Ларсена согласием. И вот теперь я стою у доски в лекционном зале и рассказываю студентам о понятии социальной справедливости. Иронично, не правда ли?

По правилам международного конкурса, одним из основных условий было сотрудничество двух вузов, но грант мог получить и один университет. И, как выяснилось в дальнейшем, профессор Маккинзи старался переманить шведского аспиранта, чтобы получить всю сумму. Узнав об этом, мой нынешний руководитель сделал ход конём и обратился ко мне с ответным предложением. А зёрна упали на благодатную почву.

В моей Альма Матер меня считают предателем, но мне откровенно плевать. То отношение, которое приходилось терпеть, не идёт ни в какое сравнение с тем, как меня встретили в Швеции. Помимо продолжения научной работы, я числюсь штатным преподавателем, обеспечена жильем и неплохим социальным пакетом.

Есть, конечно, и свои минусы.

Основная часть моих публикаций принадлежит бывшему университету, а значит, никак не может быть использована в текущих проектах. Можно сказать, что восемь лет жизни были потрачены впустую. Но с другой стороны, иначе я бы не пришла к тому, что имею сейчас.

Думаю, что сделала правильный выбор. Тётушка могла бы мною гордиться.

Кстати, о ней.

Сказать, что Аннет Сильвер-Харрис была в ярости, узнав о моём решении – это ничего не сказать. Конечно, по моей вине сорвалась весьма важная сделка договорённость с одним из её близких друзей. Судьба наследства нашей фамилии оказалась под угрозой, а потому тётя отказалась финансировать моё пребывание в Швеции. Но я наконец вздохнула свободно, понимая, что могу контролировать свою жизнь самостоятельно.

Я больше не боюсь ответственности и счетов за квартплату, ведь теперь могу сама себя обеспечить. И да, наконец-то никто не говорит мне о том, что должна и не должна делать настоящая леди.

Практически всё время до моего отъезда мы либо ругались, либо не разговаривали, поэтому в самолёт до Стокгольма я села с тяжёлым сердцем. Обида резала глаза и сжимала горло, но раз за разом я успокаивала себя, что всё обязательно наладится. Когда-нибудь она поймёт меня.

– Мисс Харрис, как вы считаете, – очередной вопрос возвращает меня к реальности. – Действительно ли так важна социальная справедливость?

– Представления о справедливости являются тем общим ценностным знаменателем, который позволяет выносить суждения об оправданности существования социально-политических структур, в пределах которых протекает жизнь каждого человека, – ловлю взгляд студента, что требует от меня ответа. – На основе применения этой нормативной категории решается вопрос о том, стоит ли принять окружающую социальную действительность в том виде, как она есть, стоит ли пытаться ее корректировать или же необходимо, расшатав несущие конструкции социума, полностью изменить лицо известного мира общественных и политических отношений.

Жду, пока все запишут за мной последнюю фразу, лукаво обводя глазами лекционный зал. Смотрю на часы и с улыбкой произношу:

– На сегодня всё. Вы свободны.

Молодые люди с шумом собираются, обсуждая что-то на своём языке, который мне до сих пор не даётся. Серьезно, я готова выть от занятий шведским. Слишком сложно. Слишком. Может, конечно, всё дело в том, что мне в принципе тяжело даются языки, но мой репетитор считает, что я просто неусидчива. Доля правды в этом, конечно, есть. Я просто не могу посвящать всё своё время монотонной зубрёжке.

Выхожу из зала последней, аккуратно прикрывая дверь, и направляюсь к деканату, где должно сейчас пройти какое-то общее собрание. Я появляюсь там как раз вовремя. Весь преподавательский и административный состав уже на месте. Окидываю помещение недовольным взглядом, а мистер Ларсен уже выходит в центр комнаты и начинает объявление. Класс. Я, как обычно, ничего не понимаю.

– Сегодня на пенсию уходит мистер Юханссон, – чуть хриплый шепот раздается над ухом в тот же самый момент, когда твёрдая ладонь властно опускается на небольшой участок чуть пониже спины, и мурашки просто сходят с ума, натыкаясь друг на друга в своём суматошном забеге. – Ты закончила?

Едва держусь, чтобы случайно не застонать, а потому просто киваю.

– А разве у тебя сегодня нет шведского? – пальцы невесомо прочерчивают прямую линию вдоль позвоночника, и я чуть не захлёбываюсь воздухом, не понимая, что именно я хотела в этот момент: вдохнуть или выдохнуть. Судорожно мотаю головой, стараясь выглядеть непринуждённо.

– Ты сегодня такая неразговорчивая, – приглушённый голос приобретает задумчивые нотки, а я уже устала считать до десяти в прямом и обратном порядке, чтобы успокоиться. – Мне нравится.

Ну все, засранец, ты доигрался.

– Вообще-то я слушаю! – сдавленно шиплю в ответ, оборачиваясь на Нильсена и с вызовом глядя ему в глаза. Но тот лишь растягивает губы в довольной ухмылке.

– И много поняла? Что сейчас сказал Фредерик?

– Если бы ты меня не отвлекал… – бросаю в ответ, но он тут же меня перебивает.

– То ты бы выучила шведский по речи о заслугах мистера Юхансонна перед Университетом, – едкий смешок, от которого у меня всё внутри переворачивается. Опять Всегда.

– Агата, Александр, – от того, что мистер Ларсен внезапно обращается к нам, я едва заметно вздрагиваю и перевожу на него испуганный взгляд. – Простите, забыл предупредить, с завтрашнего дня читальный зал библиотеки закрывается на ремонт. Это временное неудобство. Продлится не дольше пары недель.

– Ничего страшного, – вклинивается в разговор Нильсен. – Мы с мисс Харрисс вполне неприхотливы и можем занять любую свободную аудиторию.

Я снова чувствую, как его ладонь опускается чуть ниже поясницы, и готова поклясться, что моё лицо сейчас сравнимо с цветом спелого помидора.

– Мог бы и не упоминать лишний раз, где у нас был первый секс, – обиженно дую щеки, когда мы уже сидим в машине Алекса. Отворачиваюсь к окну, но даже затылком чувствую его усмешку.

– Если ты не заметила, то о сексе я и не упоминал, – отвечает он, но я даже не реагирую. – Но то, что ты обратила на это внимание, говорит о многом.

Судя по голосу, он откровенно веселится, и я окидываю его суровым взглядом.

– Ну давай, скажи, какой я напыщенный индюк, – подмигивает Нильсен, и я закусываю губу изнутри, чтобы не улыбнуться.

– Я хочу пойти учиться на права, – отмахиваюсь от него, выпаливая первое, что приходит в голову. – Тогда хоть смогу передвигаться по городу отдельно от тебя.

– О нет, – картинно ужасается швед. – Тогда всеобщему спокойствию придёт конец. Ты не думала о том, что шведские пешеходы тоже хотят жить?

– Очень смешно, Алекс, – недовольно бурчу я и тут же коварно усмехаюсь. – Первым делом я перееду тебя и скроюсь с места аварии.

– О, не сомневаюсь, – парирует он тем же тоном, пока паркуется перед домом. – Ты давно ищешь способ сократить мои прекрасные годы жизни.

– И я найду его, – едко кидаю в ответ, посильнее хлопнув дверью. Спешно поднимаюсь по ступеням, не дожидаясь Нильсена. В конце концов, у него есть ключи, это ведь и его квартира тоже.

Первым делом ныряю в ванную комнату, стремясь поскорее смыть с себя все тяготы прошедшего дня. Я люблю свою работу, она определённо приносит мне удовольствие. Но то, сколько сил и эмоций я отдаю на лекциях, не может не сказываться на моей бодрости.

После душа заворачиваюсь в любимый махровый халат, выхожу в гостиную и удобно устраиваюсь полулёжа на диване. Да, я плохо понимаю шведский, но это не мешает мне смотреть телевизор, полностью отключая голову и расслабляясь. Пока я щелкаю каналы в поисках того, что может меня заинтересовать, Александр садится у меня в ногах, осторожно перекладывая икры к себе на колени. Я чувствую его взгляд, но продолжаю своё занятие, делая вид, что не обращаю на него никакого внимания.

Лёгкий массаж ступней очень расслабляет, но я держусь изо всех сил, чтобы не распластаться тряпочкой перед мужчиной, что слишком хорошо меня знает. Пальцы осторожно проходят чуть выше щиколоток и предательские мурашки возвещают о капитуляции моего тела перед этим голубоглазым искусителем. Но я продолжаю держать оборону, упорно сжимая колени.

Сопротивление длится до тех пор, пока нежные поглаживания не доходят до внешней стороны бедра. Расслабляю ноги под его уверенными, но ласковыми движениями. Искоса наблюдаю за тем, как увлечённо он одними подушечками массирует кожу на внутренней стороне, понемногу наклоняясь и приближаясь к заветной цели.

Шумный вздох вырывается из груди, когда указательным пальцем Нильсен небрежно проходится по моей промежности, чуть надавливая на клитор, и вводит его в меня, тут же подключая средний.

Развожу колени в стороны, позволяя Алексу склониться и оставить невесомый поцелуй на лобке. А затем теряю способность дышать. Его язык выводит замысловатые узоры, словно танцуя на трепещущей плоти, пока я давлюсь стонами. Одной рукой он наращивает темп, а другой придерживает за бёдра, не позволяя резко дёрнуться. Я выгибаю спину, ловя отголоски подступающего удовольствия.

Его имя срывается с моих губ, когда оргазм обрушивается словно цунами и топит меня в невыносимой нежности любимого мужчины. Он осторожно отстраняется, довольно поглядывая на меня

– А теперь рассказывай, как прошёл твой день.

– Вполне сносно, – блаженно жмурюсь, потягиваясь и зевая.

– Если бы он прошёл сносно, то ты бы не сходила с ума от нервов, – Нильсен хмурится, и я закусываю губу, в очередной раз убеждаясь, насколько хорошо он меня знает.

– Тётя написала мне на электронную почту, – стараюсь дышать размеренно под его пристальным взглядом. – Приглашает на день рождения. Неужели Фредерик сказал ей?

– Мог, но не стал бы, – задумчиво отвечает Александр, и, взяв меня за руки, притягивает к себе, заставляя сесть. – Наша помолвка в первую очередь касается лишь нас двоих.

– Но, Алекс, – пытаюсь противостоять, ведь он не настолько близко знаком с Аннет Сильвер-Харрис. – Вдруг она решит, что это фикция?

– Ну ты же так не решила, когда согласилась выйти за меня, – Нильсен пристально смотрит на меня, а я едва сдерживаю улыбку.

– Я всё ещё сомневаюсь.

– Вот как? – наигранно хмурится швед, но сияющие глаза выдают его. Он притягивает меня ближе, замирая в паре сантиметров от моих губ. – Тогда мне придётся использовать все своё красноречие, чтобы убедить двух упрямых англичанок.

– Попробуй, – успеваю выдохнуть ему в губы, прежде чем он утянет меня в страстный поцелуй, от которого всегда кружится голова.