Текст книги "Аспирант (СИ)"

Автор книги: Valimka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Доброе утро, Харрис. Если уж ты так хотела оказаться у меня в постели, надо было сказать вслух, а не спаивать моего соседа.

ТВОЮ МАТЬ!

Комментарий к 4

И вот я снова врываюсь в ваши размеренные будни с новой главой Аспиранта.

Срочно рассказывайте как вам? Что понравилось, чем недовольны?

Есть предположения, как будут развиваться дальнейшие события?

Я сама пищу от этой главы. Концовка изначально планировалась другой, но что-то пошло не так и появился Сэм😏

Эстетика и музыкальное сопровождение по ссылке:

https://vk.com/wall-197454716_231

========== 5 ==========

Одним из основных терминов социальной политики, безусловно, является социальная проблема. Ее можно рассматривать как объективно возникающее в процессе функционирования и развития общества противоречие или же как комплекс вопросов, требующих решения средствами социального управления.

То, что я по какому-то дикому стечению обстоятельств проснулась этим утром в постели Александра, абсолютно точно можно характеризовать как проблему, требующую незамедлительного решения. И даже жуткое похмелье не перекрывает ее хотя бы на десятую долю процента.

Он стоит у меня за спиной, и я буквально чувствую лопатками обжигающий взгляд. Уверена, стоит обернуться, первое, что я увижу – мерзкую нахальную ухмылочку. Как бы мне хотелось стереть ее с этого отвратительно-прекрасного лица. Думай, Агата, думай. Я знаю, что тебе тяжело, но не смей падать еще ниже в его невероятно голубых глазах.

– Господи, Нильсен, ну какого хрена ты такой громкий? – голова ужасно гудит, готовая расколоться напополам. Поэтому прижимаю пальцы к вискам, осторожно двигаясь к краю кровати, и свешиваю ноги. – Бери пример со своего соседа. Его вообще тут нет.

– Может, потому что он ночевал в своей комнате? – я тут умираю, а этот шведский чёрт еще и издевается. Ни стыда ни совести. – Ты могла бы этому у него поучиться.

Делаю вид, что пропустила эту колкость мимо ушей. А ведь и правда. Почему в этот раз мой автопилот не сработал? Я старею?

Заметив в углу комнаты свою сумочку, с грациозностью подстреленной в бедро лани подскакиваю с кровати, о чём, конечно, тут же жалею. Мир плывёт перед глазами, вызывая нежданный приступ тошноты, и я неловко хватаюсь рукой за шкаф. Краем глаза фиксирую движение, но не обращаю на это никакого внимания. Выуживаю телефон из недр внутренних карманов (Боже, храни мою осознанность за то, что перед любой пьянкой я прячу гаджет поглубже, чтобы не потерять) и застываю на месте. Семнадцать пропущенных от тётушки.

Кожа на спине мгновенно холодеет, а ясность ума медленно, но верно возвращается. Один пропущенный от Аннет – это уже страшно, но семнадцать… Странно, что я не слышу за окнами воя сирен Скотланд-Ярда, а в комнату не врывается отряд спецназа с собаками. Ха, было бы забавно понаблюдать, как Александру заламывают руки, укладывая лицом в пол.

Времени на раздумья мало, нужно срочно выдвигаться в Бишоп-Мэнсон и представать под грозные очи миссис Сильвер-Харрис. Сейчас это становится моей самой главной задачей, поэтому я хрипло произношу:

– Мне нужно бежать, прости, что не могу остаться на ча… – слова застревают в горле, когда я оборачиваюсь на Нильсена. Когда этот чертяка успел подойти так близко? Похоже, он только что из душа. Стоит прямо передо мной в одних пижамных штанах, не считая полотенца на шее. Влажные темно-русые волосы зачесаны назад, на лице всё та же дерзкая усмешка, а под строгими рубашками, как оказалось, скрывается неплохое тело с чётко очерченными кубиками пресса и косыми мышцами живота. Кажется, Рейчел снова оказалась права. Что-то божественное в Александре все-таки есть. Тяжело сглатываю от открывшейся взгляду картины, запоздало осознавая, что все мои эмоции сейчас видны как на ладони.

– Смотри слюной не захлебнись, – усмехается голубоглазый демон.

– Да меня просто чуть не стошнило, – едко парирую, мысленно благодаря обстоятельства за неплохую отмазку, но Нильсен улыбается еще шире.

– Плохая из тебя актриса, Харрис, – смеётся он, когда я прохожу мимо, специально задевая его плечом. Черт, это больно, он что, из стали? – Я тебе не верю.

– Как жаль, что мне плевать, – наиграно закатываю глаза и продолжаю движение к выходу, вызывая такси через приложение. Как благовоспитанная барышня, я должна бы попрощаться с Сэмом, но тот, похоже, еще спит, а будить я его не собираюсь. Поэтому просто натягиваю на ноги свои челси, прислонившись спиной к стене, чтобы не шататься. Боковым зрением замечаю, что Нильсен стоит в дверях своей комнаты. Как любезно с его стороны – проводить меня до дверей. Этот придурок непременно наслаждается моим плачевным состоянием. Бесит.

– Да, кстати, – выпрямляюсь, шумно выдыхая. Голова кружится от резких движений, но я хочу поскорее убраться из этой квартиры. – Если кто будет спрашивать в университете, я заболела.

– Да, мисс Харрис, – Александр делает серьезное лицо и склоняется передо мной. – Но как ваш личный секретарь, смею напомнить, что вы задерживаете моё жалование.

Как вообще можно разговаривать с этим болваном? Раздраженно цокаю языком и выхожу из квартиры под смех противного шведа.

Такси быстро доставляет меня в поместье. Я еду на заднем сидении с опущенным стеклом, позволяя осеннему ветру трепать мои волосы. Нужно поскорее выветрить запах перегара и плевать, что таким образом я могу запросто простыть. Уверена, тётя места себе не находит от беспокойства, а расстраивать ее еще больше мне не хочется.

Осторожно проскальзываю через парадный вход в надежде тихонько добраться до своей комнаты и хотя бы привести себя в порядок перед неминуемой встречей с тётушкой, но увы, мне, как всегда, не везёт.

– Агата Мария Элизабет Харрис! – ледяной голос Аннет Сильвер-Харрис настигает меня на нижней ступени главной лестницы. Мысленно перекрестившись и понуро опустив голову, плетусь в сторону гостиной.

Тётя, как обычно, сидит в кресле, и её бесстрастное лицо не выражает ничего хорошего. Я заискивающе улыбаюсь, разводя руками.

– Доброе у… – не успеваю поздороваться, потому что она тут же перебивает меня.

– Пять утра, юная леди! – не припомню, чтобы эта женщина когда-либо повышала голос. Похоже, на этот раз я по-настоящему довела свою родственницу. Холодею от этой мысли, стыдливо опуская глаза в пол. – Всю ночь ты шляешься неизвестно где, заставляя меня переживать, и возвращаешься под утро! И посмотри только, в каком ты виде являешься домой! Порядочные девушки так себя не ведут, Агата!

А еще они не ночуют у незнакомых и полузнакомых парней в квартирах, правда? Но тёте об этом знать вовсе не обязательно.

– Прости, я потеряла счет времени, – тихонько бурчу себе под нос, в надежде усмирить её гнев.

– Потеряла счет времени! – насмешливо повторяет Аннет, и ее голос звонко резонирует в ушах. – Ты взрослая девушка, а ведешь себя, как маленький капризный ребенок!

– Вот именно, что я взрослая, – скользкое чувство обиды от ее слов застилает глаза, и я потихоньку отпускаю контроль из-за уязвлённого чувства справедливости. – Мне уже не шестнадцать, тётя. И даже не двадцать один. Я могу самостоятельно решать, во сколько мне возвращаться домой.

– Может, ты и жить начнешь самостоятельно? – парирует женщина напротив, прекрасно зная, по каким точкам бить больнее всего. – Найдешь себе наконец нормальную работу, снимешь жилье, начнешь оплачивать счета?

Осекаюсь как от удара под дых. Она уверена, что я не готова к такому повороту судьбы, поэтому может себе позволить использовать этот козырь в любом нашем споре.

– Пока ты живешь в моем доме, ты следуешь моим правилам, Агата, – тётушка проговаривает без запинки давно заученную мантру. – Но мне порядком осточертело твоё наплевательское отношение.

Хмуро смотрю на неё исподлобья, в ожидании вердикта. Что же она мне скажет на этот раз? Оставит на неделю без сладкого? Запретит смотреть телевизор или пользоваться вай-фаем? Посадит под домашний арест? Ей-богу, это просто смешно. Мне двадцать пять, а она относится ко мне как к трудному ребёнку.

– Я устала от твоей безответственности и безалаберности, – в голосе железной леди проскакивают жалостливые нотки. – Как ты не понимаешь, что по поступкам в обществе формируется имидж? Какой порядочный мужчина возьмет тебя в жёны, если ты ведешь себя как гулящая девка? Позволяешь себе шляться непонятно где и непонятно в каком виде.

– Но что, если меня это не интересует? – робко бормочу, даже не надеясь, что она меня услышит.

– Это исключено, – отрезает тётя. – Как глава нашей семьи, я обязана удачно выдать тебя замуж.

– Но почему? – кажется, еще минута такого диалога, и я просто взвою.

– Иначе ты не сможешь получить наследство, – Аннет Сильвер-Харрис строго поджимает губы, а я рассыпаюсь на миллионы осколков.

***

Пятница встречает меня недосыпом и подавленным моральным состоянием. Вчерашний разговор с тётей буквально выбил из колеи, заставив даже забыть о похмелье. Поэтому весь день я провела в своей комнате на кровати в обнимку со старым плюшевым медведем.

Как иронична порой бывает судьба. Ты считаешь себя прогрессивным во всех отношениях человеком, ратующим за соблюдение всеобщих прав, но так жестоко попадаешь под нарушение своих собственных. Да еще и самым вероломным способом.

А всё потому, что один из моих далеких предков в попытке сохранить накопленное годами богатство в лоне семьи закрепил особым документом, одобренным самим королём, необходимость каждого из наследников жениться или выходить замуж. В противном случае всё состояние Харрисов должно перейти Короне. Спасибо процессуальному типу права в нашей стране, что подобный абсурд до сих пор существует и имеет неоспоримый вес.

И меня расстраивает не столько возможность остаться без средств к существованию, сколько сама мысль о том, что я не могу самостоятельно распоряжаться своей собственной жизнью. Варварский обычай сватовства и насильственного заключения брака вызывает только отвращение.

Более того, завтра мы идем на какое-то торжественное благотворительное мероприятие. Очередной сбор средств в пользу вымирающего вида тушканчиков или что-то вроде того. Обычно я успешно отлыниваю от подобного рода мероприятий, но в этот раз тётушка настояла на моём присутствии. Подозреваю, что мне уготована роль экспоната на своеобразной ярмарке невест.

С неохотой собираюсь в университет. Понимание того, что все эти восемь лет прошли почём зря и мне возможно придётся оставить научное поприще, пульсирует в дальнем уголке сознания. Я стараюсь не думать об этом, но моя тоска не развеивается, а только усугубляется, когда я наконец добираюсь до кампуса.

Беру в студенческой кофейне два стаканчика с капучино и направляюсь в сторону деканата. Общение с Рейчел – вот что мне сейчас просто необходимо. Я так толком и не рассказала ей, почему не пришла вчера на занятия. Надеялась объясниться лично. И наш разговор обещает быть долгим и эмоциональным. Поэтому кофеиновый допинг мне не повредит.

Добравшись до нужного кабинета, открываю дверь и застываю на пороге, оглушённая внезапным взрывом хохота. Рейчел и Александр затравленно оборачиваются на меня, словно два нашкодивших ребёнка, тут же замолкая. Они быстро обмениваются ещё парой фраз о том, что нужно еще что-то обсудить, но я даже не вслушиваюсь, прожигая взглядом обоих.

Что. Здесь. Мать вашу. Происходит?

Нильсен подходит к двери и, кивнув мне, с лукавой улыбочкой выходит вон. Что это значит? Он что, рассказал Линд о моём вчерашнем провале? И почему я считала его джентльменом? Да он же самое настоящее трепло.

– Агата, у тебя всё в порядке? – взволнованный голос подруги возвращает меня в реальность. Я мельком оглядываю блондинку, в чьих глазах плещется искреннее… что? Недоумение? Стыд? И ты туда же, Рейч. Как ты могла? Я поддерживала тебя в трудную минуту, а ты… Нет, с тобой я разберусь позже. Первым делом я выведу на чистую воду шведского засранца.

– Все хорошо, – с трудом выговариваю слова, как будто это не мой родной язык. – Куда пошёл Александр?

– Как обычно, – она смотрит на меня удивленно, но спокойно отвечает. – В библиотеку. А что ты…

– Это тебе, – оставляю у нее на столе стакан с кофе и стремительно поворачиваюсь к двери. – Мне нужно срочно с ним кое-что обсудить. Наш проект. Да.

– Но как же… – Рейчел хочет еще что-то сказать, но я уже захлопываю за собой дверь.

Через пару шагов мне становится стыдно за своё поведение, и я возвращаюсь, заглядывая в кабинет.

– Прости, я обязательно тебе всё расскажу, – голос звучит виновато, но по прояснившемуся лицу подруги понимаю, что это было верным решением. – Чуть позже.

Она кивает с добродушной улыбкой, а я чувствую, что мне стало хотя бы на капельку легче.

Нильсена я действительно нахожу в библиотеке. Он задумчиво вышагивает между стеллажами, оглядывая полки. Что-то ищет. Потрудился бы найти мне пару килограмм лишних нервных клеток взамен тех, что безжалостно уничтожил. Стремительно настигаю его в узком проходе среди книжных шкафов, причудливо скрытом от посторонних глаз. Прекрасное место, никто не помешает в случае, если здесь сейчас произойдет убийство.

– Не думала, что ты такое трепло, Александр! – стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно холоднее. Это сложно, потому что раздражение достигло отметки максимум, отчего руки непроизвольно дрожат. Сжимаю ладони в кулаки, чтобы это было не так заметно.

Нильсен лениво оборачивается через плечо, бросая на меня незаинтересованный взгляд, и вновь возвращается к полкам. Издевается.

– Не думал, что ты внучка королевы Виктории.

– Что? – останавливаюсь в замешательстве. Что за бред он несет?

– Мы же играем в какую-то игру, где нужно говорить неправду про оппонента? – он поворачивается ко мне, снимая с полки один из томов и начинает увлеченно его пролистывать.

– Что ты… – начинаю было я, но тут же отмахиваюсь, встряхивая головой. – Зачем ты всё рассказал Рейчел? Тебе мало было моего унижения? Кому еще рассказал? Весь университет уже в курсе?

– Слишком много обвинений, Агата, – спокойно говорит Александр, даже не поднимая глаз от книги. – Но все они мимо.

– Конечно, – продолжаю разгораться в своей ярости, пропуская его слова мимо ушей. – Ты же будешь так рад моему позору. Небось старательно выдумываешь по ночам, как бы сильнее меня подколоть на следующий день!

– По ночам я сплю, – отвечает швед всё тем же невозмутимым тоном, осторожно возвращая фолиант на место.

Его слова напоминают мне о том, что прошлым утром я проснулась в его кровати. Интересно, он спал рядом со мной или… Стоп, Харрис, ты забываешься! Прочь ненужные мысли.

– Если, конечно, в моей постели нет красивой девушки, – внезапно продолжает Александр, и в его голосе проскакивают ехидные нотки. Чувствую, как щеки окрашиваются румянцем. Он что, читает мои мысли? – Тогда я, конечно, занимаюсь более интересными вещами.

– И чем же таким интересным ты занимался прошлой ночью? – слова успевают сорваться с губ прежде, чем я их обдумаю. Но лицо уже и так горит огнем.

– А прошлой ночью мне пришлось ночевать на диване в гостиной, потому что глупая пьяная девица заняла мою кровать, – усмехается Нильсен, медленно приближаясь ко мне. От прожигающего насквозь льда его глаз становится не по себе, и я невольно отступаю назад, натыкаясь спиной на стеллаж. – И я так и не смог заснуть от её громкого храпа.

– Придурок! – яростно выплевываю оскорбление прямо ему в лицо, но Нильсена это, похоже, только забавляет.

Он становится прямо напротив меня и внезапно выбрасывает вперед правую руку. Я вздрагиваю, и это не укрывается от взгляда шведа.

– Я ищу книгу, каттен.

Ну вот, опять это слово. А в какой момент я успела затаить дыхание? Швед явно провоцирует меня. Но я не собираюсь поддаваться. Вот специально замру на месте и не сдвинусь ни на дюйм. Даже несмотря на то, что близость этого мужчины будоражит сознание. Я даже чувствую терпкий аромат смеси парфюма и, кажется, его собственного запаха, от которого мои ноги начинают предательски подкашиваться. Нет, Агата, держи себя в руках.

– Я не храплю! – мне удается сдавленно прошипеть, потому что голос никак не слушается. – И никто не давал тебе права рассказывать всем об этом недоразумении!

В следующее мгновение Александр наклоняется ближе и я неосознанно поднимаю глаза от ворота его рубашки, что так настойчиво гипнотизировала минутой ранее. Его лицо совсем рядом, и могу поклясться, что он уже мысленно смеётся надо мной. Чего он добивается? Это очень странная игра, мистер, но я не позволю себя переиграть.

– Я никому ничего не рассказывал, Агата, – произносит он в полголоса медленно, будто по слогам объясняя что-то маленькому ребёнку. – Тебе стоит перестать думать, что мир вращается только вокруг тебя.

От звука его голоса по спине бегут мурашки, и я вдруг понимаю, как мало воздуха осталось в небольшом пространстве между нашими телами. Чувствую, что мозг отключается, потому что в следующее мгновение перестаю себя контролировать, и, ведомая какими-то внутренними порывами, подаюсь вперед. Мои губы слегка касаются его неловким поцелуем, пока я вся сжимаюсь, превращаясь в подобие крошечной точки в пространстве.

Нильсен вздрагивает, явно не ожидая такой реакции. Ощущаю, как все его тело напрягается, словно еще секунда, и он оттолкнёт меня и отстранится сам. Зажмуриваюсь еще сильнее, чтобы не видеть при этом выражения его лица, но в то же мгновение он наваливается на меня, сильнее вжимая в стену.

Его язык скользит по моим губам, настойчиво раскрывая их и проталкиваясь внутрь. Я послушно позволяю увлечь себя в эту тягучую и сладкую, словно патока, пытку. Но с каждым мгновением поцелуй набирает обороты, становясь более настойчивым, жадным, горячим. Чувствую, как сильно его ладони сжимают мои бока. Уверена, останутся синяки, но сейчас меня это совершенно не волнует. Голова кружится так, что если бы Александр не держал меня, я давно свалилась на пол.

Его мягкие, на удивление, пряди скользят между моих пальцев, а я не понимаю, в какой момент запустила руки в волосы шведа. Внезапно мужчина издает глухой стон, разрезая тишину библиотеки и пробивая моё тело электрическим разрядом. Сжимаю бёдра, распаляя тянущее возбуждение, постепенно скапливающееся внизу живота. В какой-то момент в порыве страсти прикусываю его нижнюю губу, вызывая слабое шипение, но чувствую, как Нильсен улыбается сквозь поцелуй, еще сильнее прижимая меня к себе.

Не знаю, сколько могло бы длиться это помешательство, если бы не звонок моего телефона, взорвавший громкой вибрацией задний карман моих джинсов.

Мы резко отстраняемся друг от друга, и я, кажется, замечаю испуг вперемешку с раздражением в глазах Александра, прежде чем он вновь напустит на себя невозмутимый вид. А я перевожу взгляд на экран телефона и пару минут тупо таращусь на имя Сэма, не решаясь принять звонок.

– Кхм, – поднимаю голову, возвращая внимание к шведу, и понимаю, что он тоже смотрит на гаджет у меня в руке. – Спасибо, что помогла найти нужную книгу, Агата.

Замечаю язвительные нотки в его голосе, но Нильсен уже проходит мимо меня, не давая даже шанса что-то сказать. А слова, как назло, застревают в горле.

– И ответь уже на звонок, каттен, – слышу его голос из-за стеллажа. Он что, злится? – Не хорошо заставлять мужчину ждать.

Комментарий к 5

Понедельник день тяжелый, перед ним нужно хорошенько расслабиться.

А когда вы прочитали эту главу?

Расскажите скорее ваши впечатления?

В главе есть сцена вдохновленная каноном. Догадались какая?😉

А эстетика и музыкальное сопровождение как всегда по ссылке: https://vk.com/wall-197454716_247

========== 6 ==========

Чтобы сохранить или усилить жизнеспособность гражданина, оказать содействие в обеспечении нормальной жизнедеятельности, применяется особый комплекс мер, называемый социальной поддержкой или помощью.

Что-то подобное могло бы пригодиться сейчас, потому что моё поведение никак нельзя назвать нормальной жизнедеятельностью. То, что я сначала согласилась, а потом действительно пошла выпить кофе с Сэмом, очевидно не вяжется с жаркими поцелуями в библиотеке с Александром. В своё оправдание могу сказать: я настолько была сбита с толку произошедшим, что, ответив на звонок, даже не слушала звонившего, а потому просто поддакнула. А затем, осознав всю нелепость этой ситуации, чувствовала себя слишком неловко, чтобы отказывать. Да и, признаться, отстранённость Нильсена после того, как я положила трубку, вывела меня из себя. Он просто сел за стол и снова погрузился в свой ноутбук, словно это не его язык хозяйничал у меня во рту буквально пару-тройку минут назад.

Не помню, как сбежала из библиотеки. Всё происходило словно в тумане. В плотной пелене из недоумения, ярости, возбуждения и обиды. Такой себе коктейльчик, знаете ли. Ненароком и рвануть может.

Но какого чёрта этот швед так себя ведет? Нет, я конечно, не ждала, что он тут же встанет передо мной на одно колено и… Боже! Нет, да ни за что в жизни! Это просто смешно.

Но после того, как мы чуть не сожрали друг друга, можно было и сказать что-то. Как минимум не бесящее. А он просто промолчал.

После того, как прижимал меня к дурацкому стеллажу так, что я всё еще не чувствую лопаток. После того, как сильно впивался пальцами в мои бока… Господь милосердный! Нет, я уверена, что, вернувшись домой, увижу в зеркале синяки.

Возбуждение накатывает так неожиданно, что я непроизвольно сжимаю ноги, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Судя по привкусу во рту, губу я все-таки прокусила. Или не я?

– Агата, ты меня слушаешь? – взволнованный голос Сэма доносится словно сквозь толщу воды.

– А? Что, прости? – фокусирую взгляд на мужчине напротив и осознаю, что понятия не имею, о чём он мне всё это время говорил. Чёртов Нильсен так глубоко засел у меня в мозгах, и я даже не заметила, как мы с Сэмом оказались в кофейне.

– Неважно, – улыбается он, и я снова чувствую эту высасывающую внутренности неловкость от того, что наша встреча была ошибкой. Во взглядах брюнета в мою сторону довольно легко угадывается симпатия, а я, увы, не могу ответить ему взаимностью. Не спорю, парень он неплохой, но абсолютно не в моём вкусе.

Воображение подкидывает мне образ Александра с подобным щенячьим выражением лица, и я едва сдерживаюсь, чтобы не прыснуть со смеху. Нет, если бы мы оказались со шведом вот так наедине в уютном месте, то вряд ли смогли бы спокойно пить кофе и по-дружески общаться.

Усмехаюсь собственным мыслям, ощущая какую-то странную теплоту в районе грудной клетки. Не хватало еще влюбиться в этого заносчивого придурка.

– Всё еще проблемы в университете? – осторожно спрашивает Сэм, заглядывая в глаза так проникновенно, что я теряюсь. – Нильсен тебя достаёт?

Хорошо, что я не успела отпить из кружки, что держала в руках, иначе точно поперхнулась бы от неожиданности. Ну как тебе сказать, чувак…

– Нет, то есть да, то есть… ну в смысле, – с моих губ срывается нервный смешок, и мысленно я корю себя за несдержанность. И вообще за то, что импульсивно приняла это приглашение. – Понимаешь, нам скоро защищать черновой вариант проекта перед рабочей комиссией, работы невпроворот. Вот я и волнуюсь.

– Хорошо, – ободряюще улыбается мужчина, делает глоток Американо и как бы мимоходом замечает: – Но если он тебя достает, ты скажи, я с ним поговорю.

Чёрт! Я всё-таки поперхнулась. Ты серьёзно сейчас, Сэм? Ну предупреждать же о таком надо.

Брюнет спешно хлопает меня по спине, пока я лепечу что-то про слишком горячий напиток. Нет, это «свидание» определённо было ошибкой.

***

Когда я говорила, что ненавижу светские рауты, я ни капельки не шутила. Я действительно их НЕНАВИЖУ. От начала и до конца. Оттого, что нужно искать подходящий мероприятию наряд и тратить полдня на сборы и подготовку к событию, которое пролетит за три-четыре отвратительно скучных часа. Оттого, что необходимо постоянно держать лицо, вести себя подобающе и терпеть окружающих. Именно терпеть, потому что на подобных сборищах контингент соответствующий. Одни невозможно унылые и надменные толстосумы.

Обычно я с радостью нахожу миллион и одну причину, чтобы не появляться в высшем обществе, но в этот раз тётя взяла меня в оборот. Не понимаю, к чему подобная спешка, если наследства мне всё равно пока не видать. Я очень надеюсь, что она вызвана лишь иссякшим терпением Аннет к моим выходкам, а не тяжелой болезнью, например…

– Бонни, не вертись, иначе я не смогу поправить застёжку!

Из раздумий меня выводит высокий голос Елены, старшей дочери лорда Бромфилда. Они с сестрой стоят в центре просторного холла женской уборной, поправляя друг другу платья, пока я, справившись с естественными потребностями, ненадолго зависаю у зеркала. Оглядев свой макияж, бросаю незаметный взгляд в сторону девушек. Яркие представительницы британской аристократии. Желанные невесты, что спят и видят, когда наконец станут почтенными миссис. Я знакома с обеими благодаря принадлежности к этому кругу, но наши отношения далеки от дружеских. Мы скорее соблюдаем торжественный нейтралитет, подобострастно раскланиваясь при встрече и закатывая глаза друг у друга за спиной. Уверена, они более чем удивлены увидеть меня сегодня, но просто не подают вида. Манерные стервы.

Чуть подправив идеальную во всех смыслах укладку, направляюсь в общий зал. Определённо, мне не помешает глоток шампанского, а лучше пара-тройка бокалов. Да кого я обманываю, с этой тоской и скукой не справится даже ящик Moët & Chandon.

Размашистым шагом следую к двери и сильным движением раскрываю ее, стремительно вылетая из уборной. Слышу звук удара и сдавленное ругательство. Чёрт! Совсем забыла, что в этом коридоре могут ходить люди. Стыд-то какой.

– Прошу про… – слова застывают в горле, когда я встречаюсь взглядом со знакомыми ледниками. Какого…?

– И почему-то я не удивлен, – насмешливо произносит Нильсен, осторожно прикрывая за мной дверь.

– Какого хрена ты тут забыл? – выпаливаю первое, что приходит в голову, не в силах справиться с эмоциями. Шок от этой встречи постепенно перекрывается раздражением, что всё еще сидит во мне со вчерашнего дня.

– А я думал, что в английском высшем обществе ценится воспитание, – продолжает он, так пристально рассматривая меня, что чувствую себя полностью обнажённой. Кровь приливает к щекам, и я снова задыхаюсь от возмущения.

– Вот именно, что это светское мероприятие, – шиплю, на автомате одёргивая лиф платья в стремлении убедиться, что оно действительно на мне. – Как ты сюда попал?

– Тот же вопрос, Харрис, – уже откровенно веселится швед.

Он просто невыносим. Сдавленно рычу и, развернувшись на каблуках, иду прочь. Прекрасно! Просто прекрасно! Я собиралась сегодня умереть со скуки, но, похоже, ярость справится раньше. Нет, мне определенно нужно выпить. Иначе я не переживу этот вечер.

Не успеваю добраться до официанта, когда в спину мне прилетает оклик тётушки. Замираю на мгновение, чтобы перевести дух и мило улыбнуться. Оборачиваюсь на зов и еле сдерживаю предательский стон, ощущая, как губы вытягиваются в оскал.

– Агата, милая, – тётушка в сопровождении высокого мужчины, чью густую шевелюру и не менее внушительные усы тронула седина, подходит ближе. Следом за ними, едва сдерживая усмешку, следует причина всех моих бед. – Познакомься, это Фредерик Ларсен, мой партнер по бизнесу и хороший друг. Он приехал сегодня из Швеции.

Мужчина галантно подхватывает мою руку, оставляя легкий поцелуй на тыльной стороне ладони.

– А с Александром Нильсеном ты, вероятно, знакома, – Аннет оборачивается к шведу, одарив его вежливой улыбкой. – Фредерик предупредил меня, что Вы приехали по программе обмена научным опытом.

– Всё верно, – кивает швед. – Более того, мы с мисс Харрис работаем над одним проектом.

– В самом деле? – беззаботно усмехается тётя и переводит на меня удивленный взгляд. – Агата, ты не говорила мне.

– Да? – смеюсь, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело искренне. – Видимо, я просто забыла упомянуть.

Далее следует абсолютно бессмысленная короткая беседа, в основном между Аннет и мистером Ларсеном, традиционно о противной британской погоде и подобных мелочах. Мы с Нильсеном лишь изредка поддакиваем. Я деланно улыбаюсь, усердно игнорируя настойчивые попытки шведа прожечь во мне взглядом дыру.

– Что ж, Фредерик, давай не будем мешать молодёжи наслаждаться атмосферой вечера, – наконец произносит тётя, несмотря на то, что я мысленно умоляю её этого не делать. Но все мои молитвы напрасны, перебросившись с нами еще парой дежурных фраз, старшее поколение уходит в сторону зимнего сада.

Понимаю, что больше нет смысла притворяться любезной, поэтому расслабляюсь и оборачиваюсь в поисках официанта. На моё счастье мимо как раз проходит один с полным подносом напитков. Хватаю бокал шампанского и делаю жадный глоток.

– На твоём месте, Харрис, я бы не налегал на спиртное, – эта едкая интонация когда-нибудь сведёт меня в могилу.

– А твоё какое дело? – огрызаюсь и вновь подношу хрусталь к губам.

– Просто дружеский совет, – мужчина выставляет перед собой ладони в успокаивающем жесте, но я вижу, что в его глазах горят лукавые огоньки. – Мало ли, снова проснёшься в чужой постели.

Закатываю глаза от такой банальной колкости, но внезапно меня осеняет.

– Да ты никак ревнуешь, Нильсен, – протягиваю, хитро прищуриваясь, и замечаю, как дёргается уголок губы шведа. Что бы это значило? – Вероятно, тебе бы хотелось, чтобы я снова проснулась в твоей?

– Уволь, – смеётся Александр, сбивая меня с толку. – Чтобы ты снова не давала мне спать своим пьяным храпом?

– Я не храплю, – выдавливаю сквозь зубы, сгорая от злости, пока швед беззвучно потешается надо мной.

– Да и потом, – он обводит взглядом огромный зал для приёмов, а затем поворачивается ко мне, пристально наблюдая, – в море полно другой рыбы.

Кажется, я сейчас взорвусь от переполняющих душу эмоций. Вот же нахал!

– Разбежался, – стараюсь унять дрожь в голосе и звучать более расслабленно, хотя это практически невозможно. – О тебе здесь никто ничего не знает. Для здешней публики ты без роду и племени, поэтому вряд ли найдешь пару даже на вечер, не говоря уже о продолжении банкета, – последние слова выплевываю, уже не заботясь о том, как это звучит, лишь бы посильнее уколоть Нильсена. – Скорее я найду себе жениха.

– Жениха? С твоим-то характером? – усмехается Александр, пока я мысленно пытаюсь прибить его. – Хорошо, я готов поспорить.

– Что? – осекаюсь, так и не выяснив, чем ему не нравится мой характер.

– Давай поспорим? – он понижает голос и подходит ближе, а я вся покрываюсь мурашками, хотя в помещении нет и намёка на сквозняк. – Кто уйдет отсюда с парой – победил.