Текст книги "Аспирант (СИ)"

Автор книги: Valimka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– И на что же мы спорим? – отбрасываю ненужные воспоминания, стараясь звучать как можно более безразлично.

– На желание, – загадочно отвечает швед, а я чувствую, что краснею.

– Идёт, – протягиваю ему руку, и он, издав смешок, слегка ее пожимает.

Мы расходимся в разные стороны, и я понимаю, что не знаю, что буду делать. Вокруг меня прогуливаются парочки, отдельные группы обсуждают какие-то свои темы. Согласно этикету, я не имею права подойти к мужчине и начать разговор. Остаётся ждать приглашения на танец. Но, судя по всему, на данный момент никто из потенциальных кавалеров не обращает на меня никакого внимания. В глубине души начинает зарождаться совершенно идиотская обида на то, сколько времени я потратила на сборы и выбор платья, которое, между прочим, смотрится на мне шикарно.

Отхожу к фуршетному столу, чтобы хоть как-то занять себя, когда наконец объявляют первый танец. Пары кружатся по паркету. Смущенные полуулыбки дебютанток мелькают передо мной, вызывая ехидные смешки. Ага, знаем мы, какие вы здесь все невинные овечки и сколько ваши папаши отстёгивают, чтобы позорные истории не просачивались в прессу. От обилия пастельных оттенков в нарядах начинает рябить в глазах, вызывая лишь рвотный рефлекс.

Внезапно выхватываю из толпы знакомые лица. Нильсен танцует с Бонни Бромфилд. Твою мать.

Плавно двигаясь, они о чём-то переговариваются, растворяясь во взглядах друг друга. Александр что-то шепчет девушке на ухо, а та в свою очередь покрывается румянцем, хотя счастливая улыбка выдаёт ее с потрохами.

Мимо проходит официант, я не глядя хватаю очередной бокал шампанского и тут же залпом опрокидываю его в себя. Кажется, что в груди разгорается неслабый пожар, пока я коршуном слежу за танцующей парой. Швед осторожно перехватывает рукой талию Бонни, и я чувствую фантомное прикосновение его пальцев на своей. Глаза начинает печь, но я сдерживаю этот порыв мыслью, что Нильсен не должен победить. О нет! Я не дам ему возможности подкалывать меня еще и по этому поводу.

Мы не обговаривали правила, а значит, я имею все шансы стереть эту чертову ухмылочку с его лица. Моментально нахожу среди гостей Елену. Та стоит не так далеко от меня, ревниво наблюдая за танцующей сестрой. После смерти их матери, старшая дочь мужественно взвалила на себя ответственность за младшую, несмотря на обилие нянек и гувернанток, что Бромфилды прекрасно могли себе позволить. План мести тут же вспыхивает в сознании. Хватаю с мимо проплывающего подноса очередной бокал и направляюсь в сторону своей цели. Пройдя мимо пару шагов, возвращаюсь, нацепив приторную улыбочку.

– Елена, – от моего восклицания девушка вздрагивает и тут же окидывает меня затравленным взглядом. – Боже мой, какая встреча! Ты так прекрасно выглядишь!

– Агата, – кивает моя собеседница, стараясь не выдать признаков смятения, чтобы народ вокруг не подумал ничего лишнего. – Спасибо, ты тоже красавица.

– А где же крошка Бонни? – с интересом оглядываюсь вокруг, словно ищу кого-то. Старшая Бромфилд сдержанно улыбается и указывает взглядом в сторону танцующих.

– Танцует с каким-то таинственным незнакомцем, – отвечает она, и я улавливаю нервный скрежет зубов. Значит, моя рыбка готова заглотить наживку вместе с крючком.

– О Боже, это он, – делано ужасаюсь я, наклоняясь как можно ближе к Елене, чтобы начать жарко шептать ей на ухо. – Осторожнее с ним. Этот швед приехал к нам в университет по научному обмену и, говорят, уже успел заразить парочку наивных дурочек какой-то мерзкой болезнью интимного характера.

Заговорщицки играю бровями, доверительно заглядывая в глаза бледнеющей девушке, что прижимает пальцы к губам.

– Про… Прошу меня извинить, дорогая, – выдавливает Бромфилд, кидаясь от меня в сторону распорядителя.

Коварно ухмыляюсь, наблюдая, как танец плавно завершается, и старшая сестра тут же похищает младшую прямо из рук Нильсена. Тот хмуро оглядывает зал, и я чувствую его прожигающий взгляд, пока аккуратно подношу бокал к губам, незаметно оттопыривая средний палец. Какие интересные здесь висят люстры, никогда не обращала внимания.

Следующие несколько минут, пока пары на паркете движутся под торжественные звуки Венского вальса, я тихонько посмеиваюсь над бесплодными попытками Александра пригласить хоть кого-то. Мысленно празднуя победу, я наслаждаюсь зрелищем того, как каждая следующая девица в дорогом платье растерянно машет рукой и отходит от шведа на почтительное расстояние. Но еще большее удовольствие мне доставляет то, как ходят желваки на скулах мужчины после очередного отказа.

– Агата Харрис? – раздаётся где-то слева, и я оборачиваюсь на звук знакомого голоса.

– Кристофер? – ахаю я, узнав в подошедшем своего давнего приятеля. Поместье семьи Кадоган находится недалеко от Бишоп-Мэнсон, и в подростковом возрасте я часто проводила время в обществе братьев-близнецов, один из которых сейчас стоит передо мной. Мы не виделись несколько лет, поскольку они оба уехали учиться в США после того, как завалили сессию в нашем университете. Удивительно, что даже спустя столько времени я смогла их отличить друг от друга.

– А ты всё хорошеешь, мышонок, – улыбается мужчина, осторожно подхватывая мою руку и оставляя лёгкий поцелуй на кончиках пальцев, пока я наблюдаю за ним, затаив дыхание. – Я так рад тебя видеть. Расскажи мне, ты все еще грызёшь гранит науки?

– Да, – сдержанно выдыхаю, ощущая, как смущение окрашивает щеки под пристальным взглядом друга юности. За всё время нашей разлуки он возмужал, превратившись в статного красавца. Не скрою, Кристофер нравился мне еще лет в пятнадцать, но это было такое невинное и забавное чувство, что воспоминания об этом сейчас вызывают дополнительную неловкость. – Я всё так же тружусь во благо юридической науки в нашей Альма-матер.

– Ты всегда была упорной в своей жажде знаний, – смеётся Кадоган, и я невольно улыбаюсь в ответ. – Подаришь мне следующий танец?

– Я? – воздух пропадает из легких как по мановению волшебной палочки. Растерянно оглядываю его лицо, в поисках подвоха, но мужчина расслаблен и смотрит на меня с таким теплом, что я поддаюсь его настроению, с облегчением выдыхая. – Да, конечно.

– Милая, вот ты где, – раздаётся прямо над ухом, а твёрдая ладонь по-хозяйски ложится на талию, обугливая кожу даже сквозь ткань платья.

Захлёбываюсь словами от неожиданности, оборачиваясь к Нильсену, что уже с нахальным выражением рассматривает явно опешившего Кристофера. Признаться честно, я и сама готова провалиться под землю от стыда.

– Что ты творишь? – сдавленно рычу в попытке выпутаться из хватки шведа, но тот только сильнее прижимает меня к себе.

– Ну как же, – усмехается он. – Ты же обещала мне следующий танец.

– Агата, – вмешивается в нашу перепалку Кадоган. – Ты знаешь этого мужчину?

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Александр отвечает, растягивая губы в едкой ухмылке:

– Конечно, мы познакомились в кожвендиспансере и с тех пор неразлучны.

Мысленно роняю на Нильсена одну из роскошных люстр, пока мой друг, побледнев, переводит взгляд от меня к шведу.

– Кристофер, я… – пытаюсь оправдаться, заискивающе заглядывая ему в глаза и не оставляя попыток отцепить от себя Александра.

– Всё в порядке, Агата, – улыбается он и слегка кивает торжествующему Нильсену. – Тогда следующий танец за мной.

– Какой смелый молодой человек, – усмехается Александр, глядя в спину Кадогана, пока я всё еще пытаюсь вырваться из рук шведа. – Даже твои болячки его не смущают. Потанцуем?

– У меня нет никаких болячек, – выплёвываю я, дёргаясь от того, как резко мужчина хватает меня за руку, прижимая к себе. – В отличие от тебя.

– Ну тебе виднее, конечно, – пожимает плечами Нильсен, выступая в центр зала, как только первые звуки мелодии наполняют пространство. Танго.

С удивлением отмечаю, что партнёр из шведа прекрасный. Он плавно, словно играючи, ведет меня в танце, несмотря на дерганые, резкие аккорды. Его движения отточены и внезапны, но помогают мне тут же подстраиваться, словно мы репетировали их всю жизнь. Каждый поворот, взмах, перенос центра тяжести проходит настолько естественно, что я в какой-то момент забываю о наших разногласиях, расслабляясь и полностью растворяясь в танце. Видимо, Александр чувствует что-то подобное, поскольку в то же мгновение к мастерству шведа добавляется страсть.

Я вскидываю глаза на мужчину, понимая, что он уже давно и напряженно следит за мной. Опешив на секунду, осознаю, что, несмотря на смущение, не собираюсь отводить взгляд. Продолжая танцевать, мы при этом не издаём ни звука, но наша игра в гляделки и не требует никаких слов. Мы словно ведем напряженный безмолвный диалог, что интригует и будоражит не хуже любой нашей перебранки.

Острые иголочки возбуждения пробираются под кожу, стремясь собраться в самом низу живота, пока я медленно плавлюсь под обжигающим холодом шведских ледников. Неосознанно прикусываю нижнюю губу, что не укрывается от моего партнёра, и я с удивлением замечаю, как темнеют его светло-голубые радужки. Он слегка наклоняется, прижимая меня крепче к себе, и, небрежно мазнув губами по скуле, хрипло шепчет на ухо:

– Ты играешь с огнём, каттен, – от его голоса по спине спускается водопад мурашек, и я блаженно прикрываю глаза.

Нажим пальцев на спине становится твёрже, и я подсознательно выгибаю спину. Нильсен шумно выдыхает, перехватывая мою руку в танце. Слышу, что музыка постепенно затухает, но мы продолжаем двигаться, незаметно оказываясь у входа в один из коридоров, когда мужчина внезапно срывается с места, уводя меня за собой.

Послушно следую за Александром в полумрак просторной галереи. Мысли в голове путаются, не давая возможности осознать происходящее, когда он наконец останавливается у небольшого алькова, скрытого от глаз случайных свидетелей. Резким движением швед прижимает меня к стене, заводя руки над головой, и я снова ощущаю его горячее дыхание на своей шее.

Прикосновение губ на обнажённой коже взрывается, как электрический разряд. Чувствую, что сознание снова покидает меня, заставляя растворяться без остатка в этой грубой нежности.

– Ты проиграла, Харрис, – бормочет Нильсен, покрывая поцелуями скулы, щеки, подбородок и ненадолго замирая у самых губ.

– Это ты проиграл, – еле успеваю парировать, прежде чем утонуть в омуте нарастающей страсти.

Снова жадные, требовательные касания, от которых низ живота сводит истомой. Александр отпускает запястья, подхватывая меня под грудью и заставляя громко всхлипнуть. Он довольно улыбается сквозь поцелуй, но я тут же перехватываю инициативу, зарываясь пальцами в волосы шведа и до боли оттягивая пряди, пока он не начинает шипеть.

Нильсен сильнее прижимает меня к стене, и я чувствую, как легкий шелк платья скользит вверх по бедру и до самого живота. Его ладони накрывают мои ягодицы, безжалостно сжимая их. Его ласки становятся всё грубее, я знаю, что завтра буду судорожно замазывать синяки и засосы, но сейчас мне откровенно плевать. Я хочу раствориться в этих ощущениях без остатка.

Внезапно в конце коридора слышатся шаги и негромкий разговор, что заставляет нас неловко отпрянуть друг от друга и замереть. Мои глаза округляются от ужаса, когда я понимаю, что слышу голос тётушки. Александр тоже узнаёт ее и хмурится, но продолжает удерживать меня.

– Я думаю, мы договорились, Аннет, – голос мужчины мне смутно знаком, но я никак не могу вспомнить, кто это.

– Пожалуй, соглашусь, что твой сын станет выгодной партией, – моё сердце замирает, прежде чем разбиться вдребезги.

– Я видел, как они общались недавно, и, судя по их довольным улыбкам, проблем со сватовством быть не должно.

– Тогда мы будем ждать вас в следующие выходные на чаепитие. Там и обсудим все условия, – пальцы немеют, словно кровь совсем перестала бежать по венам. Я поднимаю глаза на Нильсена и испуганно замираю под его испытующим взглядом.

Комментарий к 6

Готова радовать вас долгожданным продолжением. Скорее делитесь впечатлениями. Лично мне эта глава безумно нравится, она получилась именно такой, как я хотела.☺

Есть идеи дальнейшего развития событий?😏

Эстетика и музыкальное сопровождение по ссылке: https://vk.com/wall-197454716_286

А еще приглашаю вас присоединиться к телеграм-каналу, где собраны все ваши самые любимые авторы и самые интересные фанфики по Клубу Романтики: https://t.me/RCFicbook

========== 7 ==========

При социализме человек не определяется через своё происхождение или имущество. Каждый ценен тем, насколько вовлечен в общее дело. Социалистическое отношение к личности сильно отличается от её агрессивного использования при капитализме, например.

А что делать, если волей судьбы я вынуждена считаться со своей родословной, и из-за этого меня так и будут оценивать не по поступкам, а по состоянию банковских счетов?

И как быть, если, являясь гражданином одной из развитых стран мира, имея обличенную репутацией и некоторой властью фамилию, я так и не получила права голоса в одном из важнейших вопросов?

Тётушка собралась сватать меня за Кристофера Кадогана, совершенно не считаясь с моим мнением и желаниями. От одной мысли о том, что вся эта ситуация выглядит как акт насилия над личностью, кислород прекращает поступать в лёгкие. Судорожно хватаю ртом воздух, в попытке вдохнуть хоть немного, но у меня ничего не выходит. Грудную клетку жжёт, слёзы застилают глаза, а руки трясутся так, что непроизвольно сжимаю кулаки. Боль от впившихся в кожу ногтей совершенно не ощущается.

Внезапно чувствую твёрдую хватку на плечах и слышу тихий шёпот, что едва различим, словно уши заложило. Образ нечёткий и расплывчатый, но я стараюсь сосредоточиться на нём, чтобы не потеряться окончательно.

– Агата, ты слышишь меня? – сквозь гул в ушах разбираю звук мужского голоса почти интуитивно. – Всё хорошо, я с тобой. Тише, девочка… Тише…

Его тон торопливый, резкий, но такой уверенный, что я невольно расслабляюсь и наконец вздыхаю, громко всхлипывая. В ту же секунду оказываюсь в крепких объятиях, что согревают и дарят ощущение безопасности. Прикосновение крепкой ладони к затылку, я снова делаю глубокий вдох, вместе с воздухом собирая нотки терпкого кедра и пьянящего мускуса. Узнаю этот запах, что так будоражит сознание, заставляя мурашки ниспадать волной по позвоночнику к самой пояснице.

Александр продолжает удерживать меня в своих руках, слегка покачиваясь в такт доносящейся издалека музыке. Возможно, со стороны это похоже на странное подобие медленного танца, но сейчас мне совсем не до этого. Убаюкиваемая его внезапной заботой, я совершенно растворяюсь в этом приятном чувстве. Хочется, чтобы эти тягучие мгновения спокойствия длились как можно дольше, но швед слегка отстраняется и хрипло произносит:

– Пошли, приведёшь себя в порядок, и я вызову тебе такси.

Пытаюсь возразить, но из горла вырывается какой-то жуткий булькающий звук, от чего мгновенно теряюсь.

– Я скажу Аннет, что ты почувствовала себя плохо, – отвечает он на мой незаданный вопрос, и я лишь киваю.

***

– Я в полной заднице, Рейч, – смотрю, как блондинка напротив ошарашенно округляет глаза, и мысленно усмехаюсь. Не планировала я вываливать столько информации на подругу за раз, но тянуть с этим разговором дольше было бы просто невыносимо.

Мы проводим обеденный перерыв в любимой кофейне, запивая разговоры приторным латте с бананом и карамелью. Хотя на разговор это пока мало похоже. Скорее дёрганый монолог с кучей пауз, матерных слов и попыток держать себя в руках. Выражение лица Рейчел и ее периодические вздохи вместо уточняющих вопросов говорят сами за себя. Наконец замолкаю, погружаясь в оглушающую тишину между нами, несмотря на оживленный зал вокруг. Это похоже на поиск дна глубокой океанской впадины. Шум в ушах сменяется мерным гудением, а пустота в мыслях начинает давить на виски.

– Может, тебе стоит поговорить с ним? – осторожно спрашивает Линд, и я нервно веду плечом.

– С Кристофером?

– Нет же! – восклицает блондинка. – С Александром!

– Что? – удивлённо таращусь на подругу, что и бровью не ведет.

– Ой, да и ежу понятно, что между вами что-то происходит. Все эти намёки, переглядывания, его вопросы о тебе, твой рассказ…

– Его… Что?

Если бы в этот момент в помещение вошла сама Королева и ущипнула меня своей царственной дланью, я все равно была бы менее шокирована.

– Он расспрашивал тебя обо мне? – изо всех сил делаю незаинтересованный вид, сжимая горячую кружку в руках, но на её температуру мне плевать.

– Ну, он пытался выдать это за наведение справок, – Рейчел загадочно улыбается и играет бровями. – Но мне показалось, был излишне заинтересован. Так что же между вами происходит?

Она наклоняется ближе, и я улавливаю игривый блеск в глазах подруги.

– Что между нами может быть, Рей-Рей? – возмущенно фыркаю. – Кроме того, что он меня бесит.

– Прямо-таки бесит?

– Иногда мне хочется его ударить, – бросаю небрежно. Теоретически, если поцелуи считать за физическое воздействие, то шведа я готова даже избить.

– Все настолько серьезно? – протягивает Линд, и мне совсем не нравится, как насмешливо звучит её голос.

Отворачиваюсь к окну, чтобы она не заметила, как уголки губ стремятся вверх.

– Можешь сколько угодно делать вид, – продолжает говорить Рейчел более вкрадчиво. – Но меня не провести, зайка. Я слишком хорошо тебя знаю. Ведь с теми, кто действительно бесит, не доходит до петтинга.

Моментально вспыхиваю до кончиков волос.

– Что тебе сказать, Рейч? – нервно выдыхаю. – Что пульс зашкаливает каждый раз, когда я его вижу? Что Нильсен раздражает меня больше всего на свете, но в животе вместо бабочек порхают грёбаные птеродактили, когда мы находимся в одной комнате?

– Подруга, да ты влюбилась, – усмехается блондинка и в умилении прижимает руки к груди. – Моя девочка! Наконец-то тебя интересует что-то, кроме учебников и монографий.

– Да какой в этом смысл? Если бы я чувствовала хоть малую толику взаимности…

– Поэтому я и предлагаю вам обсудить то, что происходит, – пожимает плечами Линд. – Если не спрашивать – никогда не узнаешь.

– Может, ты и права, – я всегда поддаюсь её уговорам. – Только сама понимаешь, поговорить с Нильсеном по душам – задачка не из лёгких.

– Вам просто нужно найти золотую середину между пререканиями и засовыванием языков друг другу в глотки, – спокойно отвечает та.

Пару секунд мы смотрим друг на друга, и невозмутимость ее лица никак не вяжется с последней сказанной фразой. На взрыв хохота за нашим столиком, кажется, оборачиваются все посетители кофейни.

Вернувшись в университет, прощаемся у входа в библиотеку, и я нерешительно открываю дверь. Кажется, сердце сейчас по инерции выскочит из груди, потому что так сильно колотиться просто невозможно. После того, что произошло на выходных, я одновременно и хочу увидеть Александра, и боюсь этого. Рейчел права. Нам действительно нужно постараться поговорить. Тем более Нильсен уже показал, что он способен быть джентльменом.

Весь вчерашний день мои мысли раз за разом возвращались к его крепким объятиям и тому невероятному чувству безопасности и спокойствия, что он дарил мне, спасая от панической атаки. Может, это хорошее воспитание, а может, и что-то большее? На что мне надеяться сейчас?

Потерянно обхожу читальный зал, понимая, что все столы заняты, а шведа нет ни за одним из них. Это странно, потому что я определённо видела его сегодня в стенах университета. И как это понимать?

Раздумья нарушает вибрация телефона.

15.38

Шведский придурок

«В библиотеке нет мест. Мне выделили аудиторию 2243 в корпусе 3. Жду тебя там».

Он ждёт… меня.

Сердце проваливается в пустоту вместе с лёгкими. Ладони потеют. А это я ещё даже до лестницы не дошла. Перед дверью кабинета мне приходится постоять пару минут, чтобы привести в порядок дыхание. Да что с тобой такое, Агата! Возьми уже себя в руки. Это даже не смешно.

Александр погружён в работу. Сидит за столом, уткнувшись в ноутбук, и даже не поднимает головы, когда я вхожу.

– Привет, – кажется, это звучит не слишком растерянно. Чёрт, кто придумал эти руки? Куда мне их деть? Так, пожалуй, разложу свои вещи на столе.

На моё приветствие, однако, Нильсен кивает, не отрывая взгляда от экрана.

Замираю в нерешительности. Он снова делает вид, что игнорирует меня?

– Агата, проверь, пожалуйста, данные сводных таблиц, пока я редактирую вторую главу.

Ну конечно, на что я надеялась? Что он с порога кинется обниматься? Пора уже спуститься с небес на землю и не строить лишних иллюзий. Мы всего лишь партнёры по научному проекту.

Всего лишь партнёры по проекту, Агата. Заруби себе это на носу.

А что же тогда было в библиотеке неделю назад? А вечер субботы? Неужели всё это ничего не значит? Какой же ты сложный, Нильсен!

Что ты там просил меня проверить? Таблицы? Ага, сейчас! Бегу и спотыкаюсь. Сам проверяй.

Раздраженно морщусь и плюхаюсь на стул, отбрасывая от себя блокнот. Тот отскакивает в сторону моего напарника, задевая его пальцы. Вот же чёрт!

– Всё в порядке? – швед поднимает на меня глаза, и я тут же теряюсь от невозможности распознать какую-либо эмоцию в них.

Киваю, слегка вздёргивая подбородок. Потому что теперь мой черёд играть в молчанку. Как тебе такое, Алекс?

Но он спокойно возвращается к работе. Ах ты, зараза!

Хватаю со стола первую попавшуюся монографию и начинаю с остервенением её листать, пытаясь погасить непонятно откуда взявшийся пожар обиды. Почему я вообще так реагирую?

– Книга не виновата в том, что у тебя критические дни, Харрис, – усмехается швед, забивая последний гвоздь в крышку гроба моего терпения.

– Нет у меня критических дней, – сдавленно рычу, ощущая, как краснеют щёки.

– Рад за тебя, – снова едкий смешок, от которого все внутренности завязываются в узел.

– У-у-у… Ты невыносим! – с шумом отодвигаю стул и, вскочив на ноги, в два шага преодолеваю расстояние между нами. – Как же меня бесит, когда ты говоришь со мной!

Александр откидывается на стуле, нахально рассматривая меня снизу вверх.

– Ты же прекрасно знаешь, как заткнуть меня.

Замираю, словно от удара наотмашь. Забавно, а ведь это я планировала влепить ему затрещину. Но все ругательства застревают в горле, ярость сдувается, превращая меня в испуганного зверька.

Я не ослышалась?

В следующее мгновение Нильсен хватает меня за руку и с силой дергает на себя, так что я оказываюсь у него на коленях.

– Ну и каким же будет твоё желание? – вздрагиваю от голоса, что звучит слишком глухо. Тёплое дыхание у основания шеи вызывает мурашки, и я не вижу, но точно уверена, что швед улыбается.

– Что? – сдавленно хриплю. – Желание?

Он осторожно ведёт носом по коже вверх, прочерчивая плавную линию, пока я изо всех сил сжимаю бёдра, но колени предательски дрожат. Его руки бесцеремонно путешествуют по моему телу, правая ладонь небрежно задевает грудь, и я всхлипываю, как если бы меня ударило током.

– Я проиграл, каттен, помнишь? – жаркий шёпот щекочет ушную раковину. – Ты же… Нашла себе жениха…

Несмотря на сбивающую с толку близость, улавливаю явное разочарование в последней фразе. И теперь приходит мой черёд усмехнуться. Легко отталкиваю от себя его руки, чтобы подняться на ноги и тут же невозмутимо оседлать Нильсена. Чувствую, что в промежность упирается довольно весомый аргумент в пользу дальнейшего развития событий. Да, так определённо лучше.

– Снова берешь инициативу в свои руки, Харрис? – скептически приподнимает бровь Александр и ухмыляется. – И это при том, что помолвка не за горами.

Но тебе это нравится, да, Нильсен?

Приближаю своё лицо к его, замирая в сантиметре от нахально изогнутых губ и выдыхаю:

– А я еще не нагулялась.

– Туше, – бормочет швед, утягивая меня в чувственный поцелуй, что тут же начинает набирать обороты, срывая последние оковы непонимания между нами. Горячо, настойчиво, властно. Он словно пытается приструнить меня, приручить, даже не подозревая, что я давно растаяла в его руках, отчаянно цепляясь за плечи. Судорожно веду ладонями по шее, очерчивая пальцами скулы, и зарываюсь в волосы, притягивая мужчину ближе к себе, чтобы не посмел отстраниться.

Александр снова до боли сжимает мои бёдра, пока я нетерпеливо ёрзаю у него на коленях. Очередное движение языка по верхней губе, и из груди вырывается сдавленный стон. Нильсен перемещается с поцелуем на скулу, а затем жарко шепчет на ухо:

– Здесь повсюду идут занятия, Харрис. Ты же не хочешь помешать учебному процессу?

Захлёбываюсь воздухом, сжимая губы зубами и изо всех сил сдерживая любые звуки, пока он ведет языком по шее, периодически прикусывая чувствительную кожу.

– Умница.

И снова поцелуй. Грубый, требовательный, страстный. Губы саднит от укусов, но они только распаляют желание. Голова кружится от частого дыхания.

Сдавленно взвизгиваю от того, что он внезапно подхватывает меня подмышки и резким движением ставит на ноги. Промедление длится секунду, потому что следом я уже сижу на столе с разведёнными в стороны ногами. Удобно устроившись между них, Нильсен продолжает увлечённо целовать меня, не обращая внимания на моё замешательство. Сдаюсь, снова позволяя сознанию уплыть. Мне слишком нравится происходящее, чтобы о чем-либо задумываться.

Ловкие пальцы захватывают край футболки, стягивая через голову, и он тут же жадно припадает к груди, облачённой в кружево. Слава богам, я выбрала сегодня именно этот комплект белья. Но Александру он, похоже, совсем не по вкусу. Я не сразу понимаю, в какой момент остаюсь топлес. Вздрагиваю от лёгкой щекотки, выгибаясь в спине, когда чувствительный сосок оказывается в тесном плену его губ.

Мои же попытки оставить его без рубашки совсем ни к чему не приводят. Дрожащие пальцы отказываются слушаться, а маленькие пуговки поддаваться. Возмущённо рычу, отчего швед усмехается.

Он неторопливо помогает мне, с интересом наблюдая, как я напряжённо слежу за его руками, освобождающими каждую следующую петельку. Кажется, воздух в помещении нагревается разом на десяток градусов, когда чёрная ткань наконец скользит по упругим плечам. Обвожу взглядом открывшееся мне тело и не могу сдержать вздох восхищения.

– Нравится? – какой же он самовлюбленный.

– Нет, – я знаю правила этой игры, и она мне по душе.

– Обманщица, – хриплый шёпот теряется в волосах, а ощутимый укус на мочке уха срывает с губ слабый стон.

Провожу ноготками по рельефному торсу, слегка царапая кожу, и слышу, как дыхание Нильсена учащается. Его язык продолжает путешествовать по шее, задерживаясь на ключицах, пока мои пальцы подхватывают пряжку его ремня.

– Ты всегда такая нетерпеливая? – усмехается он, прикусывая за подбородок. Прикрываю веки, слегка запрокидывая голову, но попыток вскрыть чёртов пояс не оставляю.

Чувствую, как ладони шведа ложатся на мои колени и медленно поднимаются выше, чуть надавливая на бёдра. Кажется, пуговица на джинсах поддаётся ему по щелчку пальца. Не успеваю возмутиться в ответ, когда он рывком ставит меня на ноги и разворачивает спиной к себе. Упираюсь руками в стол, потому что от горячего прикосновения его губ на лопатках подгибаются колени. Мучительно медленно Александр проводит дорожку из поцелуев и мягких укусов всё ниже, пока я извиваюсь в его руках, не в силах терпеть эту сладкую пытку.

Захватывает большими пальцами кромку джинсов и стягивает их с меня вместе с бельём, оставляя полностью обнажённой. Последний раз я была голой в аудитории… Никогда. И это очень странные ощущения.

Звонкий шлепок, и правая ягодица горит огнём. Вскрикиваю, гневно оборачиваясь на Нильсена.

– Я говорил, что тебя стоит наказать, каттен, – он ведёт бровями, от чего я снова покрываюсь мурашками.

Прогибаюсь в пояснице с блаженным стоном, когда Александр начинает нежно массировать место удара. Желание внизу живота уже затягивается тугим узлом, а я кусаю губы, чтобы не издавать громких звуков. Но всё моё самообладание летит к чертям, когда я чувствую болезненный укус с левой стороны. Одновременно с этим Нильсен проводит пальцами у меня между ног, размазывая влагу и обводя подушечками клитор. Мир вокруг замирает, чтобы в ту же секунду рассыпаться на части.

Шумно выдыхаю, опускаясь на локти. Всё моё тело пробивает мелкая дрожь, но швед и не думает останавливаться. Чередуя зубы и язык, он терзает кожу на моей пятой точке, заодно испытывая моё терпение.

– Алекс, пожалуйста… – тихо скулю, с трудом сдерживаясь.

– Пожалуйста что? – лениво спрашивает он, усиливая нажим пальцев, от чего я снова вздрагиваю. – Чего ты хочешь, Агата?

Собираю крупицы разума, чтобы хрипло пробормотать:

– Тебя… – нервно сглатываю и произношу чуть громче: – Я хочу тебя!

Слышу, как звякает пряжка ремня, и нетерпеливо подаюсь к нему ягодицами.

Взрыв.

Я задыхаюсь, хватая губами воздух, когда он входит разом на всю длину. Ловлю приятное чувство наполненности и прогибаюсь ещё сильнее. Словно позволяя мне привыкнуть, он начинает неторопливо и ритмично двигаться, но постепенно темп нарастает. Твёрдая хватка на бёдрах, стол жалобно скрипит и ходит ходуном под моим телом, и, кажется, теперь Нильсена совершенно не волнуют занятия в соседних аудиториях. Мои стоны сливаются в унисон с его сдавленным рычанием и влажными шлепками тел, наполняющими пространство вокруг.

Я словно плыву в невесомости, пока грубые рваные толчки доводят меня до пика. Его пальцы рисуют непонятные узоры на моём животе, медленно подбираясь к промежности, и я рассыпаюсь на миллиарды частичек, когда он снова касается клитора. Другой рукой Александр ведет вверх, задевая ладонью горошины сосков, настойчиво вынуждая меня подняться к нему и прижаться лопатками к разгоряченной груди. Его пальцы чуть сжимают горло, раскрывая для меня новую гамму возбуждения.

Он начинает ускоряться, и я понимаю, что уже нахожусь на грани. Его прикосновения повсюду. Едва сдерживаю себя, чтобы не закричать, когда горячая волна накрывает всё моё тело. Бьюсь в экстазе, удерживаемая крепкими руками шведа. Он кончает следом, со стоном изливаясь мне на бедро.

Нильсен бережно опускает меня на стул, и мы оба восстанавливаем дыхание. Периодически смотрим друг на друга, пока приводим себя в порядок, но воцарившаяся в комнате тишина совершенно не напрягает. В какой-то момент, Александр подходит и осторожно, словно боясь спугнуть, целует меня. Нежный, практически невинный поцелуй заставляет меня трепетать и ловить отголоски отгремевшего оргазма.

Он аккуратно отстраняется, и прислонившись лбом к моему тихо произносит:

– Теперь всё хорошо?

– Да, – улыбаюсь, прижимаясь к нему всем телом, вновь ощущая спокойствие в его таких желанных объятиях.

– Тогда нам стоит продолжить работу над проектом. Скоро предзащита, а мы отстаём от графика на добрых десять минут.