Текст книги "Ещё одно зло во благо (СИ)"

Автор книги: Ungoliant

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Теперь Лир понимала правила извращённой игры: что бы ни требовалось для возвращения справедливости, божественные сущности передадут эту честь смертным.

– Я? Разве не ты здесь всеведущее существо?

– Всеведущее, а не всесильное. К счастью для вас, госпожа, Мортис служат и живые – так сказать, это временный для них этап. Есть некоторые… уловки для перевоплощения – ритуал очищения перед богиней: некромант должен принести в жертву невинного на священной земле и вкусить человеческую плоть. Как видите, большинство условий вами уже соблюдено.

Лир моргнула, совершенно не понимая, как реагировать – чего старик от неё ждал? Неужто энтузиазма? Желудок скрутило, хотя с каннибализмом в Бергольде давно покончено, а вываренные кости сожжены, чтобы Мортис никак не смогла их поднять. Впрочем, Лир понимала, что деяния достаточно – семя зла уже посеяно, но взрастить его можно только целенаправленно. Она говорила с каждым жителем Бергольда, заглядывала в глаза и следила, чтобы никто не понял, насколько черта близко.

Лир невольно усмехнулась про себя, осознав наконец помыслы инквизиторов. Те, кто тесно связан с ересью, давно приняли её в себя и оценивали других по своим меркам.

– Я не собираюсь служить Мортис, ни за что, – твёрдо заявила Лир, – и никогда не собиралась: от нас что-то скрывали, а я пыталась добраться до истины.

– Понимаю, ведь даже нежить пользуется магией Жизни, как и люди – ядами, Смертью. Грань настолько тонка, что практически не существует. Да, госпожа, я в вас не ошибся. Будет ужасно весело!

Старик повернулся, обозначая, что разговор окончен на его условиях, но Лир воскликнула вслед:

– Нет, ты не понял: я не собираюсь плясать ни под чью дудку и тем более приносить жертвы!

Её крик ушёл в пустоту – старик растворился в столбе света. Злая, как медведь-шатун, Лир быстрым шагом вышла из леса; Годрик помахал рукой, но, заметив её настроение, вытянулся как на построении.

– Всё так плохо, моя леди?

Он знал, какое обращение могло растопить её сердце, и Лир немного успокоилась. Дрожь всё ещё колотила, разгоняла кровь, но никто и не обещал, что знание окажется лёгким.

– А бывало иначе? – вздохнула она, и в тягостном молчании они направились домой.

Лир знала, что за полосой везения в Бергольде всегда следовала полоса внезапных трудностей, которые невозможно предсказать – для самого северного края Империи здесь происходило на удивление много событий. Первой весточкой цивилизации стало письмо от отца, посланное ещё зимой. Лир долго разглядывала запечатанный конверт, чувствуя необъяснимую тревогу, и Годрик вызвался зачитать его первым и принять первый удар.

Императора Мередора отравили, и, к своему ужасу, Лир распознала в описаниях болезни схожие признаки с отравлением Эрхог императора Демосфена: видимо, инквизиция всё-таки кое-что понимала и не гнушалась методами противника. Если, конечно, Лир сама не привела их к формуле во время расследования.

– Возможно, оставшись в столице, я смогла бы его спасти, – упавшим голосом произнесла она, шагая по комнате от стены к стене. Годрик нахмурился.

– Думаете, он уже мёртв? Полгода прошло. – Она кивнула и спрятала лицо в ладони: если это правда, тогда Империя уже раскололась, а её семья либо убита, либо в бегах. После паузы Годрик прокашлялся и продолжил: – «Я счастлив знать, что ты далеко отсюда, Лир, и молю тебя не возвращаться. После твоего изгнания гнев инквизиции пал на дочь графа Марка, Одель – ей приписывают связи с демонами, а их город взяли в осаду…»

Наконец Лир упала в кресло, где обычно по вечерам сидел Годрик.

– Одель… Она же чистая монашка – скучная, как палка… Хотя знаешь, я не могу не восхититься стратегией инквизиции. Потрясающее злодейство! Интересно, что бы они сделали со мной чуть позже?

Взгляд Годрика излучал просто божественное негодование; казалось, надели его Всевышний хоть каплей магии, и молнии вылетят из глаз. Всё это время он, конечно, размышлял, почему Лир отослали, – но теперь уверился, что обвинения надуманы. Как бы Годрик ни злился, он был рад всё это увидеть.

Далее отец упомянул, что Ламберта отправили с особой миссией подальше, ещё до отравления императора, но подробности опустил – видимо, письмо могли перехватить.

– Значит, капитана Императорской Гвардии тоже нет в столице, – подытожил Годрик. – Не могу поверить, что инквизиции так просто далась победа!

Они оба перестали предполагать и говорили о падении власти императора как о чём-то свершившемся. Богобоязненные подданные Империи с готовностью поддержат инквизицию – а значит, и саму веру. Это конец всему, что Лир держало за прошлое – теперь путы разрублены окончательно.

Мысли о судьбе родителей и кузенов тяготили, но отец прав: бежать на помощь сейчас, вслепую, бессмысленно. В их силах только молиться, ждать и сражаться. Лир на дух не переносила матушкины похмельные мигрени и причитания, но теперь отдала бы всё, лишь бы только узнать, жива ли она.

Лир поудобнее расположилась в кресле, перекинув ногу на ногу, и уточнила:

– Для Бергольда ничего не поменялось. Если Империя падёт, мы об этом даже не узнаем.

Годрик понял, о чём она говорила, но повода для шуток не нашёл:

– Вы бы остереглись такое пророчить: беда никогда не приходит одна.

В тот вечер Лир посмеялась над его суеверностью, перенятой от жителей Бергольда, но вскоре пожалела об этом: когда охотник с очередной вылазки принёс не подбитых куропаток, а голову демона.

– Он что-нибудь сказал перед смертью? – уточнила Лир, зная, что её люди стреляли метко, но понимали, в каких – особых – случаях жертве можно помучиться.

– Что орда направляется сюда.

Уже через неделю демоны отрезали последний лёгкий путь на юг, и что случилось с тамошними деревнями, никто не знал. Посреди леса день за днём рос их обугленный город, похожий на гигантское гнездо, и земля вокруг него покрылась не снегом, а пеплом. Огню не прижиться в горах, но только не адскому пламени Бетрезена.

Никто не знал горы так, как жители Бергольда. Лир, облачённая в шубу разведчика из белых волчьих шкур, своими глазами увидела полчища демонов и осталась незамеченной. Демоны копили силы после непростого перехода и к чему-то готовились, но люди не собирались просто сидеть и ждать: шпионов безжалостно убивали, а их трупы оставляли на съедение волкам – пусть привыкнут к горячей плоти. Нежить тоже обратила внимание на новых соседей, хотя их городище демоны брезговали трогать.

Старика в лесу видели всё чаще, и Лир велела держаться от него подальше: наверняка тот решил найти другого безумца для своих целей. К счастью, его появление связали с демонами, и монахини как следует запугали прихожан. Старик всё ещё говорил о внучке, но истории менялись, как и просьбы – то он просил воды из отдалённого родника, чтобы жертва ушла в лес себе на погибель, то предупреждал о конце света; охотники рассказывали, что он блокировал тропы каменными глыбами и пробуждал элементалей.

Казалось, весь мир сошёл с ума в одночасье, а Лир пыталась сохранить баланс в центре бури, где пока ещё спокойно. Город-крепость Бергольд продолжал стоять посреди снежных пустошей невозмутимой глыбой, и его жители, как обычно, адаптировались к изменяющимся условиям. Можно сказать, жизнь практически не изменилась.

Через пару недель после явления демонов, услышав колокол, Лир приготовилась к очередному бою, но, выйдя во всеоружии на стену, она увидела сине-серебряные стяги Императорской Гвардии на горизонте. Тяжеловооружённый конный отряд тонким ручьём поднимался с юго-запада, огибая лес и обвалы. Лир скомандовала поднять ворота, но на душе вместе пламенного восторга трупным червём извивалась тревога. Спустившись по ступеням, словно во сне, не чувствуя ног, она услышала родной голос, раздающий указания её людям:

– Разгрузите припасы, отведите лошадей в стойла и напоите, а также выделите комнату для леди – ей требуется отдых… И приведите проводника срочно!

Ламберт всё ещё внушал трепет даже незнакомцам, подгонял их своей уверенностью, статью и строгим взглядом. Конюх, увидев столько лошадей впервые за год, растерялся и не сразу вспомнил, что мог с ними управляться. Он схватил за поводья тощую белую клячу и помог слезть миниатюрной девушке: когда её босые ноги коснулись замёрзшей грязи, Лир вздрогнула. Рыцарь подле Ламберта тут же выделил её в толпе и нахмурился.

Тугой узел где-то в грудной клетке продолжал затягиваться, мешая вдохнуть, злость на незваных гостей струилась по венам, а в голове вовсю строились подсчёты неожиданных расходов, но Лир выпрямила спину, как подобало хозяйке, и дождалась, когда Ламберт спешится.

– Приветствую вас в Бергольде, дорогой кузен.

Лир понятия не имела, как изменилась за год изгнания, но Ламберта она едва узнала: светлый взгляд потускнел, как и волосы – впрочем, седина всё равно ему шла. Прошлое казалось таким далёким, идеальным, и образ Ламберта в памяти, к разочарованию Лир, сохранился иным. Ведь он вдвое старше её и давно начал седеть – почему же она раньше этого не замечала?

Он тоже не сразу признал родню – не ожидал увидеть, – хотя быстро нашёл, что подметить:

– Вы снова там, где опасно и трудно, – всего на миг Лир показалось, что вот он, рыцарь из её юности, тепло улыбался знакомой истории, однако следующим жестом мгновенно разбил иллюзию: – Пожалуй, вы мне здесь пригодитесь. Я оставлю вам письмо с распоряжениями. А теперь скажите мне, не хранит ли церковь записи о разрушенном храме Галлеана и портале?

– Я и без церкви смогу вам ответить, – Лир улыбнулась так, что испугались бы снежные волки, но Ламберт словно ничего не заметил – он никогда в самом деле не смотрел на неё, не видел.

– Чудно. Обсудим это в тепле. Леди Иноэль, запахните плащ, иначе простынете.

Босая девушка улыбнулась как блаженная, и Ламберт – Лир могла поклясться – чуть не растаял на морозе. Тугой узел в груди зашипел комком змей, но, к счастью, их никто не услышал. Лир распорядилась накрыть стол, пока кузен не принялся хозяйничать; остальные рыцари ужинали в хлеву, не подозревая, что там творилось несколько месяцев назад.

Однако раздражение вмиг улетучилось, когда Ламберт начал свой рассказ: об упавшей с небес звезде – Иноэль, – оказавшейся посланницей Всевышнего; о миссии, возложенной императором, сопроводить её, куда потребуется; что инквизиция не поверила в чудо и – какая неожиданность! – приговорила Иноэль к смерти, проявив в погоне невероятную расторопность. Лир не сомневалась, что они найдут способ пробиться даже через орды демонов: только красных стягов и не хватало под стенами! Ламберт уже обезглавил Иоганна IV, подарив пост Верховного инквизитора Ферре, и Лир тут же вспомнила его тёмный птичий взгляд в допросной.

– Я с ним сталкивалась – более скользкого типа ещё поискать.

– Не понимаю, откуда в этом человеке столько беспричинной ненависти, – искренне расстроилась Иноэль, словно надеялась подружиться со всеми существами на свете. Лир скептически пожала плечами.

– Не пытайтесь понять: все люди судят предвзято. Во времена смуты в Империи объявлялись десятки мессий, а один – как казалось, настоящий – чуть не стал её погибелью.

Лир искоса смотрела, как менялось лицо Иноэль – слишком наивной, чтобы профессионально прятать эмоции, – и мысленно торжествовала: посланница Всевышнего испугалась! Однако не мрачного прошлого – а чего? Возможности его повторить? Лир перевела взгляд на Ламберта, но тот пребывал в какой-то другой реальности, в которой его госпожа была чиста и невинна. Впрочем, здесь Лир тоже спорить не стала бы: самый разрушительный урон всегда наносили идеалисты – взять ту же инквизицию.

– На что вы намекаете? – вдруг подал голос оруженосец Стаффорд, который не сидел за одним столом с благородными и мессией, но определённо чувствовал вседозволенность. Его цепкий взгляд вновь, как недавно перед воротами, остановился на Лир.

– Это история, Стаффорд, а кузина просто обожает книги: столичная библиотека наверняка бы сгинула без её поддержки.

Бедный Ламберт не изменял себе: всё ещё видел в людях только добро, упорно в него верил – однако и разочаровывался наверняка так же бурно, с одного толчка. Лир пригубила привезённое с припасами вино и выразительно ответила взглядом хмурому оруженосцу.

Как оказалось, император призвал Ламберта вскоре после отъезда Лир – о котором он, впрочем, даже не слышал, как и о Бергольде: шутки местных о том, что Императорская Гвардия дальше тёплого места в столице не вылезала, почти отвечали действительности. Его удивляло всё: южные зубчатые горы, покинутые гномами более семидесяти лет назад, разруха дальних имперских деревень и малых городов, дикие эльфийские леса и негостеприимность их жителей.

– Здесь довольно скучно, кузен, поэтому всё примечательное бросается в глаза. Храм Галлеана находится на востоке, но на тропе пилигримов пропадали люди и эльфы, так что будьте осторожны. Нежить доставляет хлопоты, но мы справляемся. Недавно появились демоны – и это меня больше беспокоит…

Стаффорд многозначительно прокашлялся и слился с тенями в углу; Иноэль всколыхнулась, только рот открыла, чтобы выложить всё, но Ламберт взмахнул рукой. Его взгляд снова отливал сталью.

– Отдохните с дороги, госпожа, я всё улажу. Дорогая кузина, боюсь, демоны пришли за нами, и как только мы выдвинемся к порталу, они нанесут удар. Поэтому-то мне и нужна ваша помощь, чтобы завершить великую миссию, возложенную на меня императором. От неё зависит судьба всего мира, я чувствую.

Лир моргнула, сбросив морок пафосных речей Ламберта – больше они не имели над ней власти. Он просил стать для гвардейцев живым щитом, принять удар орды, отвлечь, ударить им в тыл на склоне горы – и ради чего? Лир перевела взгляд на покрасневшую до ушей Иноэль.

Хотя бы она поняла, по какой причине мир вдруг сошёл с ума. Как любой житель севера, Лир не могла игнорировать послания свыше и полагаться только на личные прихоти; да и демонам нет дела до лже-мессий.

– Я передам вам подробную карту… и, кузен, нам нужно поговорить наедине, если вы не против.

– Боюсь, это вопрос решённый. У нас попросту нет выбора: времени мало.

– Хорошо, тогда я отдам карту прямо сейчас, – бросила Лир и резко поднялась из-за стола; стул проехал по доскам с громким скрипом. Ламберт за ней не последовал, словно опасался разбивать трио единства со своими спутниками и слушать голос разума.

Годрик был единственным, кого появление капитана гвардии привело в восторг, и когда они остались вдвоём в её комнате, Лир не удержалась от колкости:

– У тебя нет шансов: кузен слишком увлёкся своей дамой в беде.

Однако Годрик парировал и тут же нанёс удар в сердце:

– Вы ведь любите его, да?

Лир выдохнула, чтобы стыд наконец перестал раскалять щёки, и побоялась встречаться с Годриком взглядом, как застигнутая врасплох воровка. Только что она вогнала в краску мессию, а теперь сама попала в ту же ловушку.

– Почему ты так решил?

– Мне знакомо это чувство. Уверен, я так же смотрю на вас, моя леди. Потребуется много времени, но… однажды вы смиритесь с неизбежным фактом: сердцу не прикажешь.

Годрик бесстрастно свернул свою любимую карту в рулон и бережно протолкнул в чехол, чтобы отдать оруженосцу Ламберта Стаффорду – должно быть, они нашли много общего. Лир же, держа в голове его слова, весь вечер наблюдала за добрым, но стылым к Ламберту взглядом Иноэль и задавалась вопросом: почему же в этом бренном мире только вражда могла быть взаимной?

Комментарий к 6.

* “Как старик был лекарем”, из сборника “Легенды и мифы севера”, 1985 г.

========== 7. ==========

Жители Бергольда, сплочённые общими тайнами, с подозрением отнеслись к чужакам, в особенности столичным: все понимали, что гвардейцы не помогать пришли. Стражники часто докладывали о ссорах и драках, спровоцированных крестьянами, ополченцами и бывшими солдатами; кто-то думал, что ограбить рыцарей будет отличной идеей, а кто-то просто напивался и нарывался, чтобы выпустить пар. Для оруженосца Стаффорд задавал слишком много лишних вопросов, однако Годрик уводил его внимание туда, где врать не приходилось. Поэтому на третий день Лир искренне обрадовалась, что гвардейцы собрались в путь.

В отряде Ламберта служили лучшие из лучших: паладины, которым хватило ума и опыта дожить до седин, искусные ассасины, скрывавшие лица за жуткими железными масками, почтенные маги, а также иерофант в роскошных по меркам церкви одеждах, расшитых золотом. С последней Лир пыталась не пересекаться даже взглядом, помня о въедливой подозрительности предыдущей целительницы на службе. Лишь затем она задумалась, куда та подевалась: может, выбрала сторону инквизиции или же пала в битве?

Её более мудрая сменщица не покидала церковь Бергольда, в дела знати не лезла, а проводила службы и лечила всех желающих: одним касанием сращивала глубокие раны и восстанавливала даже мёртвые ткани, поражённые гангреной. На поле боя иерофанты могли вернуть к жизни павших воинов, чьи души ещё не успели присоединиться к Всевышнему, и Лир испытывала настоящую профессиональную ревность, украдкой наблюдая за работой преподобной матери.

– Они всю жизнь проводят в молитвах и самопожертвовании: нет смысла им завидовать, – уверил Годрик. – Вы же более… разносторонняя личность, моя леди.

Он даже не представлял, насколько её интересы выходили за рамки нормы, но, как показал опыт, все средства хороши для выживания.

Требовалась целая жизнь, чтобы познать высшее искусство целительства – научиться чувствовать дыхание Всевышнего и поток, пронизывающий весь Невендаар. Иноэль также обладала этим даром, но давался он ей просто, как дыхание; гвардейцы обмолвились, что её молнии не знали промахов и достигали цели даже в укрытии – впрочем, чего ещё ожидать от небесного создания? Из любопытства Лир напоследок потянулась к её потоку и чуть не ослепла от восхитительного, чужеродного света.

Впрочем, энергия постепенно, каплей за каплей, покидала смертное тело, и время, подаренное Иноэль, подходило к концу. В конце пути она неизбежно умрёт, и Ламберт явно гнал эту мысль подальше. Оставалось лишь восхититься жестокости высших сил, практичности их подхода к своему инструменту.

– Наша гостья тоже таит множество сюрпризов. Ламберт ведь так и не сказал, в чём её миссия, куда Иноэль направляется и зачем? – Годрик, поразмыслив, отрицательно покачал головой, и Лир задумалась. – Ты же нашёл общий язык с оруженосцем кузена, Стаффордом?

– Он сказал, что Иноэль послана Всевышним, но пути его не…

– То есть он не знает?

Годрик кивнул. С некоторых пор Лир терпеть не могла громоздкую манеру общения благородных, в которой можно было спрятать как смысл ответа, так и его отсутствие. На севере тот, кто много болтал, быстро лишался голоса.

Бряцанье рыцарских доспехов разносилось на всю крепость, так что Лир и Годрик понизили голоса до шёпота, когда кто-то прошёл под обзорной площадкой для стрелков, где они стояли.

– К слову, Стаффорд упомянул о встрече с неким старцем в лесу. Тот вынудил их набрать для внучки воды из целительного родника, который охраняли элементали земли, и сильно удивился, что они вернулись, можете себе представить?

– Какой тёплый приём, – Лир ответила желчным тоном и задумчиво проводила взглядом удаляющийся отряд: гвардейцы спешно собирались в дорогу. – Как думаешь, дело в Иноэль?

Годрик протяжно выдохнул, собираясь с мыслями.

– Старик никогда не действовал грубо, если вы об этом. Скорее, играл с нами, забавлялся? Иноэль, возможно, представляла для него угрозу, или же он тоже хочет завладеть силой ангела.

Не зная, что ещё сказать, – да и нужно ли было? – Лир промолчала о подробностях их последнего разговора, о которых Годрик никогда не спрашивал, и вернулась к более насущным делам. Пока что орда разбивалась о стены Бергольда как волны о скалы, но сколько они могли продержаться без помощи гвардейцев? Ламберт собирался идти глубже в горы, в неизвестность, а за ним по пятам хлынут демоны, пока не загонят в ловушку. В своей вере в высшее благо он не думал, что предстоящая битва могла превратиться в бойню.

Ламберт не знал – или не хотел знать, – что творилось в столице, не подозревал о судьбе их семьи и не интересовался, почему инквизиция упрятала Лир так далеко от мира. Она долго выстраивала в уме возможную преемственность и пришла к выводу, что лучшего императора на смену Мередору Империи не найти: Ламберт – герой войны, защитник людей, ему доверили, возможно, важнейшую миссию в истории, да и по крови он близок к правящей династии. Однако думал ли он об ответственности перед расколотой отчизной или хотя бы о родном Триэле? Все его мысли занимала девушка, которая не раскрывала своих тайн, но попросила довериться ей на слово!

Ярость полыхала в сердце так ярко, что впечатлила бы любого демона. Лир предстояло не только выжить, но и проследить, чтобы старший кузен, ослеплённый светом ангела, не принёс бед и не убился с именем прекрасной дамы на устах как в рыцарских романах.

Лир сжала руки в кулаки, чтобы хоть немного успокоиться и решить, как поступить дальше. Бряцанье доспехов приблизилось: кто-то из рыцарей поднимался к ним по лестнице.

– Нет, нам больше нечего отдать, езжайте с богом, – сквозь зубы бросила она далеко не гостеприимно. Годрик странно прокашлялся, словно давился смехом.

– Боюсь, я попрошу ещё кое о чём, дорогая кузина, – совершенно спокойно произнёс Ламберт. Когда Лир обернулась, то увидела виноватую улыбку на измождённом лице – успел ли он поспать хоть одну ночь спокойно? – Ваше благословение всегда меня спасало, и сейчас я особо в нём нуждаюсь.

Значило ли это, что Ламберт не забывал свои корни? Лир очень хотелось так думать: и когда безумие вокруг упавшей звезды иссякнет, он вернётся к реальным проблемам в сердце Империи и поставит инквизицию на место, срубив пару десятков горячих голов. В его глазах читалась усталость не только из-за долгого пути, но и от увиденного за пределами столицы; стойкая, как скала, вера в людей постепенно истончалась, и Лир постыдилась своего гнева: если Ламберт разочаруется в них, то и Всевышнему незачем заступаться.

Годрик тактично отошёл в сторону, оставив Лир наедине со своими смешанными чувствами. Она кивнула, и Ламберт опустился на одно колено, смиренно преклонив голову. Что бы ни задумала Иноэль, он не позволит сотворить зло – в этом Лир была уверена, поэтому с чистым сердцем прочитала молитву.

– Вы отправляетесь в дикие земли, где не действуют законы Империи, а природа – наш главный друг и враг. Прошу вас, будьте осторожны и не доверяйте всецело своей чести, а если вновь увидите старика в лесу, не отвечайте ему, молчите.

– Стаффорд до сих пор ворчит, что я воспринял его беду всерьёз. Но такие истории случаются тут и там, разве нет? Нужно помогать ближнему.

Лир улыбнулась, кивнула; сердце каменной скорлупой охватило дурное предчувствие.

– Согласна, но давайте для него сделаем исключение, дорогой кузен. Впрочем, здесь куда больше привычных опасностей, чем вам кажется. Пройти к порталу можно лишь через земли нежити, и это тревожит меня больше всего.

Ламберт поднялся и вдруг заключил Лир в крепкие объятия. Она чувствовала на плечах тяжесть его кольчуги под кафтаном, далеко не благородный запах тела; борода щекотала кожу. В следующий миг он отступил, словно устыдился порыва, и взглянул на неё уже без тени улыбки.

– Вот поэтому у меня была ещё одна просьба: едем с нами, Лир? Вы как никто знаете эти места. Я защищу вас, даю слово.

Сердце встрепенулось, сбросило наледь – как бы ей хотелось услышать эти слова раньше! Однако ещё год назад Лир была совсем другим человеком, ненужным Ламберту, а теперь всё вдруг в одночасье поменялось. У неё не было мысли мучить его, пользоваться своей мнимой крошечной властью на этих богом забытых горах, но на душе горьким осадком оседала злость – в основном на себя, за глупые незрелые мысли.

Не зная, как выразить скопившуюся за долгие годы нежность, Лир неловко покачала головой, чувствуя, как горят щёки. Мысль, что рискует он ради своей звезды, быстро отрезвила; голос предательски подрагивал, но с каждым словом крепчал и насыщался уверенностью:

– Не могу. Я понимаю ваше рвение, но Бергольд спас мне жизнь, здесь я нашла новый дом и не могу его бросить на растерзание демонам. Мы прикроем ваш отход, как было оговорено, и да хранит нас всех Всевышний.

Ламберт понимающе кивнул, затем снова улыбнулся.

– Вы сильно изменились, кузина.

В один миг пережитые ужасы зимы словно ледяной волной окатили; Лир выждала один вдох и ответила:

– А вы остались прежним, кузен.

– Буду считать это за комплимент.

Влюблённость окрыляла его без касания Всевышнего, молодила – в ярком свете дня седина почти не бросалась в глаза, словно волосы выцвели от солнца в долгом пути. Таким Лир его и видела в последний раз – благословляя своим восхищением.

Она проводила Ламберта взглядом до лестницы и облокотилась о стену, ожидая очередной мудрости от Годрика: хоть он и отошёл для вида, но всё слышал.

– Я горжусь вами, моя леди. Вы сделали верный выбор.

– И всё ещё не высказала всего, что думала, но кто я такая, чтобы указывать на грехи? Обвиняют обычно после победы, когда бросаться уже не на кого.

– Не волнуйтесь, капитан Императорской Гвардии точно знает, что делает.

Однако Лир волновалась – когда муштровала ополченцев и сквайров, наведывалась в церковь и на позиции лучников, ждала, пока охотники расставят ловушки в снегу и сама спрашивала, кто в чём нуждался для серьёзного боя – и даже не сомневалась, что Ламберт полезет не в своё дело из искреннего желания помочь. Она понятия не имела, какие опасности могли ждать в дикой местности, где даже эльфы и гномы сгинули, до смерти боялась лезть туда, но предполагала, что это неизбежно.

Демоны не заставили себя долго ждать и напали тем же днём; Лир встретила их на стене вместе с лучниками и магами. Годрик, как всегда, стоял подле неё и сосредоточенно следил за горизонтом. Первыми они увидели огромные силуэты высших демонов, пожирателей людских душ – самых чудовищных созданий, которых Бетрезен призывал в случае крайней нужды. Часть орды, проигнорировав крепость, направилась вслед за гвардейцами, а неповоротливые гиганты продолжили наступление.

Ополченцы молчали, словно давно смирились со своей участью, но в душе Лир с каждым мигом закипала злость: её люди страдали и выживали зря, если конец таков… Если бы не Ламберт со своей святой миссией! Лир сжала кулаки и взглянула в глаза людям, по чьи души привёл демонов её кузен.

– Готовьтесь, славные сыны и дочери Бергольда. Ничто не может сломить нас! – громко воскликнула она, оглядываясь по сторонам и пытаясь подбодрить каждого. – Да, время рыцарей на пегасах и архангелов прошло, но нам не нужны высшие силы, чтобы отстоять свой дом. Мы всегда были сильными…

Сенешаль подле неё кивнул и жестом дал команду лучникам готовиться. Демонам не было равных в ближнем бою и огненной магии, поэтому преимущество крылось только в расстоянии. Мелкие импы и обугленные проклятием люди первыми бежали к стенам со звериной целеустремлённостью, проваливались во рвы и наступали в капканы, освобождая дорогу сильным собратьям. Их кровь окропила снег, и Лир подняла взгляд к лесу, ожидая, когда хищники учуют пир: с первого дня вторжения охотники подкармливали их демонической плотью, приучая к лёгкой добыче.

Со стен полетели копья, стрелы, камни и молнии. Лир до сих пор стреляла медленно, но зато почти не промахивалась, если цель была крупной. Увёртливые мелкие импы шныряли у ворот и больше отвлекали, но когда их собратья попадали в ловушки, то бежали на помощь. Лир привыкла думать о демонах как о хаотичной силе, но в действиях орды чувствовался расчёт. Годрик тоже это заметил и велел сенешалю с частью людей проверить противоположную сторону крепости.

Среди мелких демонов Лир заметила высокую худосочную фигуру то ли с длинным костяным носом, то ли в маске; маг поднял голову, взглянул прямо на неё и поднял посох. Тени, похожие на гарь, окутали его и устремились вверх, сформировались в шары и вспыхнули.

– Ложись! – закричали все вокруг, и Лир инстинктивно упала на живот, прикрыв руками разрезы в шлеме.

Огненные камни влетели через стену в город, посыпались на крыши и на головы людей. Доспехи спасли Лир, но многим повезло куда меньше; их охватила паника. Она подползла к лежащему рядом лучнику, чья кожа на руках словно растеклась воском, оголив мясо, и призвала целительную силу. К ним спешили монахини, чтобы поставить бойцов на ноги.

Огненные камни продолжали сыпаться, и Лир, не сдерживая эмоции, требовала поскорее пристрелить тварь, затем сама пристроилась за укрытием и попыталась прицелиться – безуспешно: младшие демоны умело прикрывали своих господ. Годрик выглядывал из-за соседней балки, чтобы скорректировать огонь. Однако пока они нашпиговывали стрелами тощего мага, огромный демон без помех подошёл к воротам и начал рубить по ним секирой. Копейщики с противоположной стороны протыкали его через решётку и злили только больше. От могучих ударов ворота шатались, лязгали, но держались.

Лир оставила стену и побежала по лестнице вниз, но, не успев спрыгнуть на землю, увидела, как море огня растеклось через ворота, поглотило копейщиков и остановилось во внутреннем дворе. Люди разбегались подальше, а высший демон продолжал прорываться. Смрад горелой плоти заполонил крепость, и в шлеме от него не было спасения. Годрик привалил Лир к стене, мешая выйти во двор.

– Нужно добить всех магов. Вернись наверх и заставь людей сражаться, если потребуется, – скомандовала она. – В пламя я не полезу, не бойся.

Годрик облизнул губы и метнул нервный взгляд в сторону содрогнувшихся ворот; его волосы выбились из короткого хвостика на затылке, прилипнув ко лбу и высоким скулам. Когда-то Лир считала его копией Ламберта, а теперь понятия не имела, почему так решила. Должно быть, рыцарская честь и бравада уравнивали всех, мешая разглядеть личность, а Лир тошнило от напыщенных лозунгов и клятв.

Он улыбнулся, взглянув на неё, и скептически произнёс:

– Вы – и не полезете? Разве вы не помните нашу первую встречу? Увидимся на передовой, моя леди.

Кивнув в знак почтения, Годрик взбежал по лестнице, оставив Лир улыбаться сущей глупости. Она проводила его взглядом и побежала к кучкующимся во дворе ополченцам, взмахнула руками и заорала, призывая к порядку. Столб огня и дыма разверзся где-то за её спиной, отчего обугленный плащ взметнулся над головой.

– Занять позиции с двух сторон от ворот! Пейте все зелья, которые выдали в церкви – время подошло. Лучники нас прикроют сверху!

Её голос чуть дрожал, как и колени, но мысли не заволокло паникой. Лир черпала силы в злости, в страхе, но больше – в ответственности перед этими людьми. Внезапно она ясно и чётко осознала, что легко отдаст жизнь, если так спасёт Бергольд – с радостью, не сомневаясь, – и Лир вдохнула смерть с небывалой лёгкостью. Единственным камнем на сердце осталась ложь, приведшая её сюда и пустившая корни так глубоко, что не выдернуть без боли.