Текст книги "Принц для Агаты (СИ)"
Автор книги: Uma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 10
– Ты говоришь по-английски? – спросил Надир у незнакомки.
Та ответила, что говорит. Произношение у нее было не университетское, но, наверное, при ее внешних данных это было не нужно. Они присели за столик под присмотром Богдановича, потом, убедившись, что парочка на месте и вряд ли разбежится в ближайшую ночь, он тихо удалился, удовлетворенно потирая руки.
– Меня зовут Ольга, – представилась девушка, улыбаясь. Какое-то напряжение в ней все-таки чувствовалось. Оставили ее на съедение мужчине, который еще ни разу ей не улыбнулся.
– Хочешь я отвезу тебя домой, Ольга… – предложил Надир спокойно. В его планы не входила связь со случайной женщиной. – Мне давно пора в город, думаю, тебе тоже…
Растерялась девушка из экспорта, непонимающе заморгала глазами и удивленно приоткрыла яркий рот, не зная, как ответить на неожиданное предложение, и снова привычно улыбнулась:
– Так быстро? Нет, мне не нужно домой. Хочешь чего-нибудь необычного…? – прошептала она, взяв бокал с клубничным напитком. Даже вина для храбрости не налили из-за вероисповедания клиента.
– Все необычное я предпочитаю делать по любви, – Надир был по-прежнему серьезен. – Я не настолько несчастен, чтобы ловить счастье в обществе незнакомой женщины. У меня есть девушка, я ее люблю…
– И где же она, почему ее нет рядом?! – рассмеялась Ольга с некоторой досадой. Она развела руками и мотнула головой. При этом бровки ее возмущенно полезли вверх. – Какой ты…несговорчивый, строишь из себя принца, что ли, из сказки? Со мной можешь не притворяться. Не узнает твоя девушка с кем ты тут был. Ну, что, так и будешь сидеть с каменным лицом? Хм, странный ты… Скажи, – гримасничала красотка, задетая за живое, – чем твоя девушка лучше меня? А! Она, наверное, не встречается с мужчинами за деньги?
– Она выбрала меня, я выбрал ее, и больше ничего. Это важно в наше время, любить того, кого ты выбрал и хочешь, а не того, кого выгодно, – сказал Надир несколько высокомерно. Он верил в то, что говорил.
– Да что ты, скажешь, твоей девушке не нужны твои деньги?! Пф, не смеши меня, принц доморощенный, спроси ее, что у нее в тебе на первом месте, ты или твой кошелек! – продолжала Ольга беспардонно. – Давай без высоких слов, окей?! Сделай свое дело и можешь идти к своей принцессе с повинной…
Надир поднялся из-за стола, глядя на женщину так, словно она внезапно превратилась в лягушку, и почему-то метнулся к окну. Ему захотелось выйти не через дверь, а через окно, он делал так в детстве в знак протеста и несогласия с окружающими. Благо этаж, на котором они застряли, был первым. Дернув ручку стеклопакета, Надир открыл обе рамы настежь и прыгнул на подоконник, с него он лихо маханул в слежавшийся снег палисадника.
Осмотревшись и отряхнув снег со штанов, молодой человек быстрым шагом пошел к машине, припаркованной у ворот. На него во все глаза глядели охранники, но остановить не пытались, не было распоряжения, да и гость ни какой-нибудь московский шалопай из богатенького семейства, иностранец, трезвый, хоть и вышел из особняка странным способом.
В машине его ждал водитель. Тот тоже только смотрел, как парень, тяжело дыша от спешки и нетерпения, сел за заднее сидение и махнул рукой:
– В город! Быстрее, я опаздываю! – выкрикнул Надир звонко. Он и смеялся, и боялся, что Богданович устроит за ним погоню.
В свои апартаменты Надир вернулся затемно. Выходной день выдался приятным, несмотря на инцидент с Ольгой. Прогулка на свежем воздухе взбодрила и освежила напряженный организм Надира. Удручало его лишь одно; Агата не давала о себе знать вот уже неделю, и, видимо, нисколько по нему не скучала, ибо на протяжении этой недели упорно “сбрасывала” со своего мобильного его звонки. Упрямо не хотела его слышать…
«Что ж, она действительно свободная женщина, не обремененная законами ислама, – думая так, Надир невольно ревновал Агату к свободе. – Завтра поеду к ней и потребую ответа, любит она меня или нет…!»
10. 2
Между тем фирму Соколова проверяли налоговая инспекция, и хотя бояться особо было нечего, Агата невольно вздрагивала от каждого звонка, ведь неожиданно для самой себя она стала вторым человеком в фирме, управляющей, и все вопросы задавались ей. Соколов только что вернулся из путешествия, и в офис заявился свежим, веселым и далеким от текущих проблем.
– Агата, как вы тут, справляетесь? – он вошел в ее кабинет, слегка покачиваясь от удовольствия, красивый, в темном костюме, ворот голубой рубашки расстегнут. Ему было от чего получать удовольствие: в офисе царил порядок, сотрудницы встретили его благоговейными взглядами. – Мне рассказали об атаке налоговиков, не волнуйтесь, я нанял аудитора, который все проверит. Вам не придется больше иметь с ними дело…
– Благодарю вас, Александр Михайлович! – устало и облегченно выдохнула Агата. Она сидела за рабочим столом, вялая и одновременно раздраженная. На ней был темно-розовый брючный костюм, единственное яркое пятно в серо-белом интерьере кабинета. – Это очень кстати, потому что я почти выбилась из сил…
Наверное, желая отблагодарить Агату за работу, Соколов вдруг вынул из кармана пиджака коробочку с парфюмом и положил ее на стол со словами:
– Это вам небольшой презент. Новинка, обещающая стать бестселлером…
Агата краем глаза взглянула на подарок и вернулась к ноутбуку, говоря:
– Не стоило беспокоиться. Но все равно спасибо…
– Ну да, – Соколов сразу сник, перестал весело покачиваться. – С вашими знакомствами можно звезду с неба достать, ни то что духи…
Теперь Агата недоуменно посмотрела на Соколова: неужели он задет тем, что у нее роман с Надиром, ревнует или смеется? Если это ревность, то очень запоздалая.
– От таких знакомств одни проблемы, – сказала она, не опуская больших печальных глаз. – Пора с ними завязывать. Что-нибудь еще, Александр Михайлович?
– Нет, нет, Агата! Я зашел сказать насчет аудитора, – вышел из задумчивости мужчина, и развернулся к двери. – Работайте, не буду мешать.
«Иди уже, и не приходи как можно дольше!» – подумала ему вслед Агата, напряженно сжимая кулаки и успокаивая дыхание. Так проявлялись нервозность и тревога, которые были следствием беременности. Вообще, она смутно представляла себя в роли матери, поэтому тихо переживала. Обратиться было не к кому. Да и что тут скажешь, – сама виновата. Отец ребенка, мало, чем мог ей помочь, он хоть и названивал ей непрестанно целую неделю, но было неизвестно, как он отреагирует на новость о своем скором отцовстве.
У Агаты все падало из рук, слезы наворачивались на глаза всякий раз, когда что-то шло ни так, как ей хотелось. Налоговики, работающие с финансовыми документами фирмы прямо в офисе, особенно раздражали Агату. Чисто профессиональный дискомфорт дополняли неопределенность в личной жизни и страх быть разоблаченной Фёдором.
– У вас не совсем точно указан вид деятельности, – нашел к чему прицепиться налоговик, пришедший в тот же день. – Куплей-продажей чего именно занята ваша фирма?
– Мы закупаем и продаем женские товары, – напомнила Агата, – в отчетах и декларациях должно быть все указано… Вам лучше обратиться к владельцу фирмы. Он на месте…
– Увы, на месте я его не застал, меня снова направили к вам. Оформление налоговых документов требует точности в формулировке. Мы нашли грубую неточность – парировал ей упрямый налоговик, щеголяющий в костюме мышиного цвета. – Она будет дорого стоить вам и вашему боссу.
– Столько же она стоит? – Агата поняла, что с них просто-напросто требуют взятку, и как будто бы даже успокоилась.
В этот момент в рабочий кабинет ворвался Надир, он был настолько нетерпелив, что даже не удосужился подождать, когда о его визите доложит секретарша. Налоговик недоуменно обернулся на него. Агата раздраженно прикрыла ладонью лицо, прошептав:
– Этого мне только не хватало…
– Агата, кто это? – ревниво распетушился Надир, и впрямь по-петушиному вызывающе и злобно косясь на налогового инспектора. – Чего он от тебя хочет?
– Инспектор федеральной налоговой инспекции Ковалев, – представился парень в мышиного цвета костюме. – А вы, простите, кто?
– Шейх Надир – Сулейман – Абледь – Рашид Аль – Амин! – выпалил Надир в ответ.
– Я прошу тебя, Надир… – простонала Агата, закрывая глаза.
– Очень приятно, – подхватил инспектор Ковалев, – вы-то и поможете мне убедить Агату Васильевну в необходимости платить налоги.
Агата запротестовала:
– Я все заплатила!
– Скажите, сколько вы хотите, и убирайтесь, – вспыхнул Надир. Ему не терпелось остаться тет-а-тет с Агатой.
– Две тысячи баксов, – инспектор был непреклонен.
Надир достал из внутреннего кармана своего пуховика кредитку и протянул ее мелкому коррупционеру.
– Карточка меня не устраивает, – замялся инспектор, перетаптываясь на месте.
– Тогда спуститесь вниз, подойдите к моему компаньону, он сидит в черном “Мерседесе”, скажите, что я велел дать вам взятку, назовите сумму и получите ее. – Надир покраснел от ярости
Выйдя из здания бизнес центра, Ковалев направился на парковку. Среди десятка иномарок он не поленился отыскать машину иностранца. Как раз в это время Хасан с Сергеем мирно общались. Надир уже оповестил Хасана по телефону о том, что к нему может подойти наглец в мышиного цвета костюме и попросить денег. Хасан все понял, и когда Ковалев подошел, араб не без помощи Сергея, тоже не любившего взяточников, запихал молодого инспектора в салон авто, и там объяснил ему неписанную истину.
– Шейх Аль – Амин никому никогда не дает взяток! У нас таких, как ты, расстреливают…
Пока Хасан запугивал инспектора, Надир устроил Агате допрос с пристрастием. Служащие слышали, как пылко он требовал от девушки признания в любви:
– Скажи, что ты любишь меня! Прямо здесь, я хочу услышать от тебя это…
– Я скажу тебе об этом наедине, – тихо отозвалась Агата – Нам нужно поговорить, Надир, у меня есть для тебя новость. Но это тема не для посторонних ушей. Встретимся завтра вечером?
– Ты снова отсылаешь меня куда подальше! Я не желаю ждать завтра, – громко парировал Надир, наступая на Агату. – Я выбрал тебя и теперь буду добиваться того, чтобы ты всегда была со мной. Мне не нравится, что ты работаешь в этой фирме, бок о бок с мужчинами и непонятными женщинами. Все здесь сплетники, они смотрят на меня, как на клоуна. Выбирай: я или работа.
Агата будто приклеенная сидела в кресле, и смотрела на него большими неподвижными глазами.
– Послушай меня, – сказала она, когда он замолчал, – я не какая-нибудь Фатима, мне не нужны твои собственнические ужимки! Уходи, Надир, я позвоню тебе завтра днем. Нам действительно нужно поговорить. Сейчас я работаю, мне некогда…
Надир не смог стерпеть такой пренебрежительности к своей персоне и ушел, хлопнув дверью. Агата долго не могла прийти в себя, а когда все-таки смогла, подумала, что ей придется решиться на нечто кардинальное, если она хочет вылезти из тесной квартирки в Марьино.
Глава 11
В офисе фирмы неожиданно появился Соколов, неожиданно, потому что в последнее время он не баловал сотрудников своим присутствием. Стройный энергичный красавец в темном английском костюме, в блестящих узконосых туфлях по пути в свой кабинет любезно разбрасывался лестью, – даря скромным секретарям и менеджерам конфеты, улыбки и комплименты. Ласковое слово и кошке приятно…
В своем просторном кабинете Соколов скинул пиджак и остался в белой рубашке, расстегнул две верхние пуговицы и сел за рабочий стол. Его темные бархатные глаза затаили печаль, а красивые губы кривились в бессознательном недовольстве. Агата Фомина все-таки выходила замуж за молодого араба. Об этом сообщали светские хроники. «Шейх Надир женится на русской девушке: кто она?» – задавались вопросом журналисты.
И Соколов жадно читал такие статьи. Он не был ни легкомысленным вертопрахом, каким его считали в московском обществе, ни распутником, каковым его считала жена. Просто ему было скучно жить, все казалось неинтересным, привычным и обыденным. Жена – светская, не слишком чуткая к нему женщина, дети от первого брака – типичные подростки, готовые залезть ему на шею и опустошить его карманы, трехлетний сын Лева – еще слишком мал, чтобы иметь отличительные черты, которые смогли бы породить в отце духовную привязанность к нему.
Возможно, это ощущение беспредельной скуки было кризисом среднего возраста. Хотелось острых чувств и новых впечатлений, которые смогли бы вывести его из душевного оцепенения и дать силы для продолжения его безоблачного бытия. Спасти его могла только… Агата Фомина! Но Агата, похоже, сама погрязла в проблемах. Чего стоили публикации в московских таблоидах; “Подруга шейха оказалась женой бомжа!”, “Обманутый муж требует от жены 500 тысяч долларов отступных!”.
История личного несчастья, извлеченная со дна жизни, теперь обрастала разными душещипательными фактами, вроде того, что девушка из провинции, сбежавшая от отчима-насильника, облапошила бедного старого москвича, расписалась с ним, прописалась в его квартире, а потом вышвырнула его на улицу. Старик пил, бродяжничал, воровал, пока однажды не загремел в тюрьму по ложному делу, сфабрикованному вероломной и молодой супругой, которая припеваючи жила в его квартире. Сейчас женушка упорно отмахивается от этой истории. Еще бы; она беременна от арабского шейха и метит породниться с одним из богатых семейств Саудовской Аравии.
От всей этой пестрой истории у Соколова кружилась голова и щемило в груди. Он был влюблен, но поздно это понял,
Пришедшая весна вынудила Агату снять широкое манто, но любопытствующие люди пока так и не увидели ее животик. Шейха Надира отзывали на родину, но парень ослушался, остался в Москве, подле своей любовницы. И хотя, жили они отдельно друг от друга, оборона вокруг них была крепкая. Аравийские спецслужбы всюду разослали своих агентов, которые пытались охранять непослушного отпрыска Аль – Аминов от газетчиков, лезших как тараканы, во все щели.
Животик Агаты тоже охраняли, как-никак в нем зарождалась жизнь нового арабского шейха или маленькой арабки. Агата даже не успевала привыкнуть к юрким агентам, их заменяли с частотой в два-три дня. Соколов как-то встретил ее у входа в супермаркет. Она стремительно вышла из павильона, заметив в толпе смуглые арабские лица.
В Москве хозяйничал ветреник апрель, капризничая, он то посыпал город снегом, то дышал холодным пронизывающим ветром, то баловал горожан солнечными деньками. Агата в эти непостоянные дни носила длинные теплые свитера и обувалась в высокие замшевые сапоги. Она была порывиста, всегда куда-то спешила. Именно в таком возбужденном состояние Соколов увидел ее в толпе
– Агата, здравствуйте! – Соколов остановил ее, – как ваши дела? Мы не виделись с тех пор, как вы спешно уволились из фирмы…
– О моих делах вы сможете прочитать в любой газетенке, – попыталась отшутиться Агата. При этом на ее милом лице отразилась явная растерянность, видимо, она не ожидала встретить его, а, встретив, не знала, как себя вести. То ли шутить, то ли плакать. Вместо шутки и слез, она решительно поправила на плече ремень своей вместительной сумки из крокодильей кожи.
– Все это, конечно, малоприятно, – сказал Соколов, провожая ее до машины. – Но этого стоило ожидать, общество не прощает подобных вам одиночек, которые прикарманивают себе счастье и удачу…
– О какой удаче вы говорите, Александр Михайлович? – Агата всплеснула руками и, удивленно взглянув на него, остановилась.
– А роман с Надиром Аль – Амином, всякая ли женщина получает такого завидного поклонника?
– Поверьте мне, сейчас я стыжусь смотреть ему в глаза, – удрученно вздохнула Агата, наверное, действительно испытывая стыд за свое нечистое прошлое.
– Шейх Надир влюблен, и будет защищать вас, я уверен. Если его смущало бы что-то, он не остался бы в России, а постарался бы поскорее вернуться в свою арабскую сказку, – утешил он ее.
Они подошли к ждущей Агату машине такси, шофер открыл перед Агатой заднюю дверь.
– Спасибо за поддержку, но его благородство меня напрягает, лучше бы он уехал… Рада была вас повидать, – вежливо произнесла Агата, скрываясь в салоне авто.
Шофер захлопнул дверь, сел за руль и машина, совершив несколько маневров по выезду с парковки, влилась в бурный дорожный поток. Соколов проводил ее тоскующим взглядом.
Он был уверен, что Агата оставила ребенка не просто так, она хотела чего-то большего, чем просто стать матерью, она наверняка наденет на палец влюбленного шейха обручальное кольцо.
Но сначала она должна будет продемонстрировать всем необычайно сложный трюк, который поможет ей избавиться от неприглядного прошлого. Соколов переживал за нее и теперь, сидя в уютном кабинете. Он интуитивно чувствовал себя причастным к этой истории, поэтому-то, анализируя сложившуюся ситуацию, не ждал ничего хорошего.
11. 2
Русская весна совершенно не грела теплолюбивую душу Надира. В пуховике уже жарко, в твидовом костюме еще холодно. Не угадаешь! В кабинете одни сквозняки. В российском отделении GIT сплошные проблемы. Молодой шейх переживал не лучшие дни. Все его бесило. Все доставало и задевало за живое…
… И однажды он слег с высокой температурой, перестал есть, пил одну минералку. Хасан позвал врача. Тот, расслышав опасные хрипы в груди пациента, констатировал:
– Воспаление легких… пропишу инъекции и антибиотики. Необходим постельный режим… Хорошо бы, конечно, отправить его в больницу.
Надир враждебно посмотрел на врача из-под отросшей мягкой челки, влажной от нездорового липкого пота, и, стащив с себя одеяло, нарочито бодро сел, говоря:
– Мне уже почти хорошо! Я сейчас же еду в офис… – это все, что он смог сказать, дальше он поднялся на ноги, но тут же повалился на постель в тяжелом болезненном бессилии.
– Нет, я сам позабочусь о нем, буду выполнять все рекомендации, – безапелляционно заявил верный воспитатель, не доверяя русским медикам. Разрешение перевозить его в другую страну Надир не давал. Там его уж точно подхватят аравийские спецслужбы и отправят домой, чего он никак не хотел.
Хасан стал и сиделкой, и лекарем, – инъекции в породистые ягодицы Надира делал сам, говяжий бульон варил сам. Медсестре доверял лишь менять уксусные компрессы, которыми он безуспешно пытался сбить жар с красивого лба больного.
Надир бредил на всех пяти известных ему языках. На родном арабском. На элегантном французском, на энергичном итальянском. На интернациональном английском и богатом русском. На последнем языке он бредил об Агате, ему казалось, она рядом. Что это она так заботливо меняла ему компрессы и протирала его, покрытое липким потом, тело, и наговаривал ей ласковые слова.
Пышная, краснощекая и добродушная медсестра Маша жалостливо качала головой и говорила:
– Кто же вас такого хорошего бросил? Хороший ведь парень, – она смотрела на Хасана, который смотрел на нее грозно из-под хмурых бровей. – И красивый, и богатый…
– Все вы одним миром мазаны, как у вас говорят. Богатый! Для вас это главное, – цедил он сквозь зубы. – Всех бы вас в море утопить вместе с вашими капризами…
Он думал о негодной Агате, – трубку не берет, сама тоже не звонит, – то ли стыдно ей, то безразлично. Не поймешь.
Через неделю сознание Надира стало проясняться, словно тяжелая и горячая пелена начала спадать болезнь. Он, наконец-то, смог открыть глаза, и увидел, что бедняга Хасан совсем утомился, ухаживая за ним с большой и искренней добросовестностью.
– Можешь пойти поспать. Я тоже немного посплю, – сказал Надир.
Когда Хасан ушел и захрапел на диване в кабинете, молодой шейх позвал медсестру. Та пришла. Была она молода и здорова, красива простой русской красотой, в руках держала поднос с положенными лекарствами.
– Это ты ухаживала за мной? – спросил ее Надир.
– Мы вместе с Хасаном ухаживали, – корректно поправила его Маша.
– Больше никто не приходил? – напрягся в острой настороженности молодой человек.
Он приподнял голову с подушки в нетерпеливом ожидании ответа. Медсестра отвечать не спешила, занималась своими делами: с самым серьезным видом доставала из коробочен таблетки и сверяла их прием с рецептами.
– Нет, не приходил, – ответила медсестра, грустно улыбнувшись, и утешительно добавила. – Вы болели сильно, незачем вам было принимать гостей в таком состоянии…
– Принеси мне телефон… – попросил Надир.
Дорвавшись до телефона после долгого коммуникационного голода, Надир первым делом набрал номер Агаты. Удивительно, но трубку она взяла, а он поспешил высказать ей все, что накопилось у него в душе за недели разлуки:
– Агата, любимая! Я так скучаю. Мне необходимо тебя увидеть, чтобы серьезно поговорить… это касается того, о чем сейчас говорят все!
«Мне так стыдно перед тобой, – тихо и робко отозвалась Агата, – я не хотела, чтобы ты страдал, думала, эта дурная история никогда не всплывет. Это так нелепо…»
– Я все понимаю, – пылко прервал ее Надир. – Тебе не нужно стыдиться меня, потому что до меня ты была свободна, впрочем, и сегодня ты свободна, но все же ты не можешь игнорировать меня, мои чувства и мои желания, связанные с тобой. Нам нужно увидеться! Приезжай…!
Купив по дороге фруктов и сладостей, Агата добралась до Надира на удивление быстро, словно сама судьба подталкивала ее и мешала дорожным заторам образовываться на пути автобуса. На душе у Агаты царил покой. Она была уверена – Надир простит ей все ее прошлые ошибки, а она сможет вырулить возникшую ситуацию в свою пользу.
Когда Инна, позвонив, узнала, к кому едет ее кузина, она очень метко сказала:
«Похоже, у твоего принца не только большая мошна, но и добрая душа!»
– Похоже, что так оно и есть, Ин, – с воодушевлением ответила Агата.
«Так и надо! Мужчина не должен ни в чем обвинять женщину, это неправильно, когда люди разбегаются из-за прошлых дел…» – прибавила Инна, она болела за Агату и даже желала ей счастья.
Вот наконец и дверь, ведущая в апартаменты Надира. Медсестра широко ее открыла и улыбнулась гостье:
– Добрый день! Проходите…Он вас ждет.
Надир встретил ее в постели, он был еще слаб, да к тому же хотел показать Агате, как он болел все это время, – не без эгоистичного умысла. Он хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой. Не прогадал. Увидев его, обросшего черной бородой, исхудавшего и жалкого, она прониклась к нему материнской жалостью, и, присев у изголовья кровати, нежно обхватила его голову руками, прижала ее к своей груди.
– Теперь я быстро поднимусь на ноги, – горячо шептал Надир, играя при этом роль беспомощного мальчика. – Мне сразу стало легче,… но врач сказал, что у меня тяжелейшая форма пневмонии, – не забыл он простонать, чтобы вызвать очередную волну жалости в душе у Агаты.
В Агате проснулась не только женщина, но и мать, она гладила парня по густым черным волосам и тихонько покачивалась, словно укладывала его спать.
– Мой дорогой, мой милый… – шептала она, – спасибо тебе за понимание…
– И все же, – приподнявшись на локтях. Надир, настороженно заглянул в большие усталые глаза Агаты. – Расскажи, как ты познакомилась с этим человеком,… с твоим мужем? Расскажи, и нам станет легче разобраться во всем…
– Да нечего рассказывать, Надир. Когда я приехала в Москву, мне было 17 лет. Я сбежала из интерната для сложных подростков. За душой ни гроша, идти некуда, – говорила Агата громким, чуть дрожащим голосом, немного отстранившись от Надира. – Федор тогда работал электриком на вокзале, где я ночевала, дни я проводила в поисках работы, делала все за еду. Иногда я не ела сутками…Ну Федор заметил меня и пригласил к себе пожить, он пил и бил меня. Одинокий психопат. Расписались мы ради московской прописки, и тогда я решила, что избавлюсь от него. Да, я его выгнала из его же квартиры, сначала не пускала, потом платила парням, чтобы они припугнули его…
– Почему ты попала в приют? – поинтересовался Надир, выслушав Агату очень внимательно и даже критично. – Как ты туда попала?
Агата шмыгнула носом и вытерла слезы резким движением руки. Говорить было больно, но необходимо:
– Попала туда по милости мамы, она не верила, что отчим приставал ко мне и однажды чуть не изнасиловал…Я три раза сбегала из дома и в конце концов меня устроили в интернат…
– Ты сможешь рассказать это журналистам, если я договорюсь об интервью? – Надир окончательно сел, скинул с себя одеяло и принялся резкими жестами искать в телефоне номер толкового журналиста, который смог бы повернуть неприглядную историю в нужное русло. – Что-то мы, конечно, приукрасим, чего-то не скажем, но смысл должен быть таким: «ты жертва, а не хищница». Ты готова?
Агата энергично закивала головой, продолжая смахивать с ресниц слезы, и шептала:
– Да, я согласна, да… Скажу все, что нужно…
– Андрей, это Надир! Привет! – Заулыбался в трубку Надир, спустив ноги с кровати, он встал. Одной рукой он держал телефон, другой снял со спинки стула белый махровый халат. – Слушай, мне надо прокачать по всем правилам одну историю. Ты понял о чем я? Прекрасно! Давай встретимся и договоримся. Деньгами не обижу…
Агата, поникнув, продолжала сидеть в широкой постели. Слезы высохли, мысли больше не мелькали кадрами из прошлого. Вся она устремилась в будущее, где у нее был надежный защитник, дом полная чаша и красивый ребенок, не знающий горести и тяжести жизни.
