Текст книги "Принц для Агаты (СИ)"
Автор книги: Uma
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Uma
Принц для Агаты
Пролог
Не бойся сказки, бойся лжи
В медиа-компании “Global International Television” произошла смена руководства. Штаб-квартира компании находилась в Нью-Йорке, но филиалы были разбросаны по всему миру, от Нигерии до России. Филиалами руководили крупные специалисты в медиа-бизнесе из разных концов мира. Такой способ управления позволял смотреть на мировые события с разных сторон и подавать информацию в совершенно ином формате, без националистических намеков и однобоких комментариев.
Так, только что открывшийся московский филиал “GIT” должен был возглавлять американец. Но он, проработав полгода, решил, что его превратное отношение к России мешает ему освещать события, бурным потоком изливающиеся на компанию. Американец подал в отставку. На его место прислали араба Надира – Сулеймана – Абдель Рашида Аль – Амина, красавчика и выходца из знатного рода. Молодой человек пять лет назад закончил учебу в Англии, и целых четыре года стажировался в телевизионной компании своего отца – шейха.
Телекомпания “Arabia, Salaam” специализировалась на образовательных и общественных программах. Канал был замечательным, обширным полем для самовыражения арабских деятелей культуры и науки. И во главе всего этого информационного пространства стоял еще молодой, умный человек из благородного семейства, хорошо образованный и творческий.
Надир, неординарная личность, сумел показать себя еще и как демократичный руководитель. Вскоре совет директоров GIT назначил Надира руководителем русского отделения компании. В истории с назначением не обошлось без влияния его отца, но в остальном ему никто не собирался помогать. Наоборот, перед ним отрывалась широкая, но тернистая дорога, на которой он стоял в полном одиночестве среди незнакомых людей и порядков.
– Никаких скандалов с учредителями, сын, никаких кардинальных решений. Не впутывайся в грязные истории. Выжидай! Россия научит тебя многому, – наставлял Надира отец. – Тебе нужно продержаться года три, не больше. Все когда-нибудь попадали в такую школу.…
В какую именно отец не пояснил, лишь похлопал Надира по плечу и пожелал счастливого пути.
На первую пресс – конференцию Надир едва не опоздал из-за страшного снегопада. Лишь благодаря находчивости и рвению пожилого шофера, прикрепленному к Надиру, его личному помощнику Хасану и услужливым сотрудникам пресс-службы “GIT” он успел дать свое первое большое интервью десятку русских журналистов. Перед ними Надир предстал одетым с безупречным вкусом молодым человеком. На тонком смуглом лице горели зеленые глаза, – привет от бабки француженки, – и в нужные моменты играла белозубая улыбка, признак открытости.
Надир рассказал, что компания будет активно заниматься просветительскими программами, будет внедрять цифровой формат и будет предельно корректно, но правдиво освещать мировые события.
Кроме морозов и снегопадов, Надиру запомнились широкие улицы и бесконечный поток машин. Ему непременно хотелось быть своим в холодном городе. Каждое утро, отправляясь в офис, Надир вглядывался в громады московских кварталов, но не находил в них родной, восточной изящности. И скучал…
– Послушай, Хасан, чем русские занимаются длинными зимними вечерами? – вздыхал Надир, томясь от скуки в номере “ Президент – Отеля”. – Я не нахожу себе места в этой огромной стране. Зима же для меня наказание за грехи…
– Жара и пески ни чуть не лучше снега и морозов, смотри на все веселее, Надир! – отвечал ему Хасан, трогая холеными пальцами струны любимой гитары. – В России зимой необычно, согласен. Но у русских и в это время есть чем заняться, они посещают клубы, театры, у них все, как в Англии, только размах больше…
Подолгу Надир стоял у окна и смотрел, как предновогодняя российская столица светилась огнями гирлянд, похожая на все мировые столицы. Скука совсем одолела Надира. В России для отпрыска арабских аристократов, приверженцев строгого ислама, было все удивительно и почти все запретно.
– А как тебе русские женщины, Надир? Они красивы, правда? – решился однажды спросить Хасан. – Ты не хочешь присмотреть себе одну из тех, кто мелькает у тебя перед глазами?
– Ты предлагаешь мне завести любовницу? – Надир кисло улыбнулся в ответ. – Забыл, что у меня есть невеста? Все те женщины, которые мелькают передо мной, они или замужем или смотрят на меня как выгодного партнера. Нет, Хасан, не стоит начинать то, чего я не смогу правильно закончить…
На работе тоже все было странным для его понимания, вроде бы он и был главой компании, занимал шикарный кабинет и имел двух секретарш, но никаких важных вопросов не решал. Это раздражало и даже злило его. Целыми днями Надир наблюдал за тем, как, по факту, его подчиненные по всем вопросам и со всеми делами обращались к некому господину Богдановичу, а ему, Надиру, вежливо улыбались.
Этот господин занимал должность финансового директора, но властные полномочия имел безграничные, словно у него было что-то такое, чего пока не приобрел Надир. Хасан говорил, что сила Богдановича заключалась в его деньгах, дескать, деньги в России превыше чинов и происхождения. Надир был богат, однако деньги для него были результатом многолетнего труда деда и отца, которые благодаря своим заслугам, вышли из среды, кочевавших бедуинов в высшие сферы арабского общества.
Сам Надир уже не помнил ни жалких шатров в пустыни, ни дальних переходов верхом на верблюдах, его бабка была француженкой, и воспитание он получил отменное. Только по рассказам деда он знал, что тот попал во дворец короля в качестве охранника, дослужился до министра и стал шейхом бедуинского племени. Деньги и власть достались Аль – Аминам нелегко, а значит, гордиться их наличием было бы нечестно.
– Ты говоришь так, потому что отец и дед прикрывают тебя в этом мире, – говорил ему Хасан, когда слышал от него такие рассуждения. – Вот призовет Аллах сначала деда, потом отца, и ты поймешь, как тяжел путь к богатству. Богатство дар, им нужно и можно гордиться!
В один прекрасный день Надир потерял терпение, зашел в кабинет Богдановича, чтобы прояснить ситуацию со своими правами.
– О, шейх Надир! – крупный лысый человек встал из-за стола навстречу молодому человеку. – Входите, рад вас видеть! Не смел вас беспокоить рутиной…
– Господин Богданович… – Немного ошалев от радушного приема, Надир в нерешительности встал посреди кабинета и уставился на Богдановича удивленными глазами. – Возможно я помешал вам, – заговорил он на английском, – но я хотел бы узнать каковы мои обязанности в этом офисе?
Богданович распростер свои широкие объятия для иностранца:
– Мой друг, неужели для вас нет развлечения лучше, чем сидеть в офисе?! Сходите, посмотрите наши музеи, отведайте русскую кухню. Да мало ли развлечений в Москве?
Они сели в удобные кресла. Богданович открыл золотую коробку, вынул толстую кубинскую сигару и протянул Надиру. Тот вежливо отказался:
– Я не курю, благодарю. – И вернулся к прерванному разговору, – меня послали в Россию работать, а не развлекаться.
– Я понимаю, – его собеседник с наслаждением вдохнул аромат сигары, поднеся ее к своим большим ноздрям. – Замечу, что в России наступают каникулы, Новый год и Рождество здесь отмечают на широкую ногу, поэтому нам с вами придется немного отдохнуть…
– Если все так, как вы говорите, то могу я на время каникул уехать домой?
– Как вам будет угодно, Надир, – добродушно ответил Богданович, отщипывая специальными щипчиками кончик сигары. – Только сначала я отведу вас на имиджевую выставку-аукцион. Отказ не принимается…
– Что за выставка? – насторожился Надир, не ожидая от Богдановича ничего хорошего. Отведет куда-нибудь, не отмоешься потом от газетных помоев. – Могу я сначала узнать подробности, потом давать согласие на посещение?
– Разумеется. Благотворительное мероприятие в узком кругу, вырученные деньги пойдут в помощь детям-сиротам, – ответил Богданович без всякого намека на хитрость. – Ничего противоречащего вашим принципам. Помочь детишкам святое дело, говорю вам, имиджевое событие…
– Я согласен. Но оставляю за собой право уйти с мероприятия в любой момент, – сказал Надир настороженно.
– Как вам будет угодно, Надир! – слащаво заулыбался Богданович.
Глава 1
В галереи Инны Раевской открылась благотворительная выставка под названием “Арабские зарисовки” Выставка была примечательна тем, что в ней принимали участие непрофессиональные фотографы и художники, а самые что ни на есть простые туристы, побывавшие в странах Ближнего Востока. Разумеется, слово “простые” к счастливцам, которые умудрились побывать на дорогих курортах ОАЭ в трудное, послекризисное время, можно было применить с натяжкой.
Инне по статусу любовницы банкира полагалось дружить с людьми состоятельными, вот и старалась она исключительно ради их удовольствия, выставляла в галереи только то, что, могло потешить их самолюбие. Фото с верблюдами и пляжами прекрасно соотносились и перекликались с выставленными на продажу пустячками с арабских рынков. Яркие медные украшения, блюда с арабским орнаментом, мужские, длинные сорочки, абсолютно никому не нужные головные уборы арабов. Все это добро, по замыслу Инны, должно было принести прибыль, которая должна была пойти на помощь детям-сиротам.
Двоюродная сестра Инны Агата Фомина, приглашенная на выставку для «массовки», купила детскую одежду и привезла ее Инне. Инна в благодарность всучила девушке большое медное блюдо.
– Оставь, не нужно мне твое блюдо! – фыркнула Агата, со звоном положив подарок на место. – Прошу тебя, передай одежду детям. Это все, чего я хочу…
– Можешь быть спокойна, – заверила ее Инна, – детишки получат одежку. – Она подцепила Агату под руку и повела ее по светлому выставочному залу, заставленному стендами с фотографиями и предлагаемым арабским скарбом. – Не думай, что я отпущу тебя без подарка. Оставайся, приглядись, может тебе что-то понравится, заодно поможешь мне с гостями.
– Помогу, раз пришла. Но не надо мне твоих подарков, договорились? – вздохнула Агата, с недоумением глядя на нелепые, по ее мнению, вещи. – Боже мой! Кому все это нужно…?
– Да это так, хлам, – отмахнулась Инна, соглашаясь. – Никто не пришел бы, если бы Богданович не пообещал привести сюда арабского скакуна о двух ногах…
Потихоньку стали собираться приглашенные, – женщины в вечерних платьях и их скучающие мужья, которые пришли в галерею поневоле. Кокетливо переговариваясь, дамы прохаживались по залу, высматривали на фото своих приятельниц в купальниках, и, подходя к Инне, загадочно интересовались:
– Где же обещанный шейх? Или ты нас обманула…?
– Да, да! Где шейх, Инна…? Он, говорят, затворник и ведет себя странно. – Любопытствующие дамы были сильно возбуждены.
Агата не понимала, о каком таком шейхе говорят все, но теперь ей стало ясно, почему в галерею пришло столько занятого народа. Всеми ими двигало желание посмотреть на загадочного иностранца.
– О ком они говорят? – спросила Агата, глядя на Инну недоуменно.
– Богданович, это хороший друг моего Пупсика, обещал привести араба, – говоря, Инна нервно озиралась по сторонам. – Ну, я намекнула, что он из богатого рода, а эти мымры, – она хихикнула, – решили, что он и впрямь придет…
– А он не придет? – Агата посмотрела на сестру с укоризненной улыбкой.
– А черт его знает! – снова отмахнулась Инна, теперь уже раздраженно. – Не беси меня, Агата! Я и так на взводе…
Агате стало интересно, во что выльется интрига с обещанным шейхом. Поэтому она перестала искать возможность улизнуть с выставки и стало терпеливо ждать.
Вскоре в галереи появились супруги Александр и Белла Соколовы, они, видимо, тоже горели желанием увидеть шейха.
Агата работала в фирме Соколовых самым что ни на есть обычным руководителем отдела продаж. Единственным «бонусом» в этой работе был сам Соколов, к которому девушка неровно дышала. Любовью это назвать было трудно, – увлечение и влечение. Босс ценил ее, и, кажется, даже не мог без нее обойтись: незамужняя сотрудница, современная Золушка, готовая дневать и ночевать на работе, умная, знающая свое место.
– Добрый вечер, – поздоровался Соколов с Агатой. – Не ожидал вас здесь увидеть. Интересуетесь курортным искусством?
Ни раз мужчина благодарил Инну за то, что та познакомила ее со своей «бедной родственницей».
– Нет, пришла поддержать сестру, – ответила девушка. – Курорты Востока совсем не моя тема…
– Ладно вам! Вы тоже пришли посмотреть на шейха, – Жена подцепила Соколова под руку с таким видом, будто у Агаты на лице было написано; “осторожно: увожу мужей!”, и зажато улыбнулась. – Было бы глупо это не признать. Здесь все такие дуры…
– Даже неудобно об этом говорить боюсь показаться дурой, – заулыбалась дружелюбно Агата, – но я привезла детям одежду.
– Решили выпендриваться…Ну-ну, валяйте, – со скучающим видом протянула Элла.
Соколов изобразил на своем красивом лице нечто вроде растерянности и коротко сказал:
– Помощь детям это хорошо…
Неожиданно выставочный зал наполнился странным неопределенным движением и гомоном, так бывает обычно в ночном курятнике, когда в него залезают лисицы. Все тесной толпой сгрудились у окна, выходящего на площадку парковки. Инна взволнованно металась от одного гостя к другому и просила:
– Пожалуйста, отойдите от окна. Они сейчас войдут…
Любопытствующие, повинуясь здравому смыслу, разбрелись по залу. Почти у всех на лицах были гримасы нетерпеливого ожидания, которая делала их похожими на детей, ожидающих деда Мороза. Агата продолжала стоять там, где стояла, она никогда не отличалась склонностью к любопытству. Вот и сейчас она не проявила особого интереса к появлению шейха, представляя его пузаном в длинной белой рубахе.
Он вошел в распахнутые двери выставочного зала вместе с лысым мужчиной, и все, в том числе Агата, увидели, что обещанный араб молод, красив и зеленоглаз.
1.2
Инна в своем нескромном вечернем платье не подошла, а подплыла к долгожданным гостям и протянула руку для поцелуя лысому господину.
– Семен Моисеевич, – на лице ее появилась широкая довольная улыбка. – Как же вы кстати! Вы мой спаситель, – Потом она попыталась объясниться с шейхом, – добро пожаловать! Я уже не надеялась…
– Инночка, он ни хрена не понимает по-русски, – зашептал лысый гость, приложившись губами к руке Инны. – Но я скажу ему, что ты в восторге.
На лице шейха, однако, расцвела лукавая улыбка, и он тоже поцеловал Инне руку.
Агата про себя заметила, что шейху едва ли было 30 лет, – если и было, то улыбка и красивые глаза делали его моложе.
После некоторого замешательства, возникшего при появлении долгожданных гостей, Инна провела шейха и его спутника по выставочному залу и показала им наиболее «интересные» вещи. Агата и Соколовы продолжали стоять на месте и смотрели на то, как шейх, склонившись возле одного из стендов, рассматривал фотографии, – на его смуглом лице играла веселая улыбка. Он был стройным, поджарым, подвижным, как молодой жеребец, однако чувствовалось, что восточная вальяжность была ему не чужда.
И вот в поле зрения шейха попала Агата, он медленно, удивленно поднял на нее глаза. Похоже, она произвела на него какое-то особое впечатление… Ее глаза продолжали смело изучать его и смеялись над его вежливой попыткой оценить «экспонаты».
Потом их познакомили друг с другом, потому что шейх попросил об этом Богдановича, и тот не смог отказать, видя, что парень, наконец-то, обратил внимание на хорошенькую женщину, пусть и рыжеволосую, незнакомую и подозрительно улыбчивую.
– Это моя младшая сестра Агата. Она помогает мне с аукционом и вообще очень хороший человечек, – тараторила Инна. Лысый немедленно перевел ее слова. – Агата, это шейх Надир Аль – Амин, – Устроительница аукциона явно была удивлена такому неожиданному повороту событий, и даже слегка позавидовала сестре.
– Очень приятно познакомиться! – улыбнулась Агата, смело протянув шейху руку. Она не напрашивалась на светскую галантность, рукопожатие было обычным ее жестом вежливости в отношении мужчин.
А Надир, быстро и плавно склонившись, коснулся губами ее руки, и проговорил что-то смущенным тоном.
– Шейх Надир, – перевел с усмешкой Богданович, – в полном восхищении!
– Он на тебя запал, – подытожила Инна, когда мужчины прошли дальше, оставив женщин в легком и волнующем недоумении. – Я такое вижу сразу! Надо брать…
– Не поняла… – притворилась дурочкой Агата, встав в позу. – Он же вроде… шейх, а не это твое дешевое блюдо. Я, пожалуй, пойду домой…
– Стоять! – Инна опять подцепила сестру под руку и зашептала. – Парень отвалил за вход кучу денег. Детишкам на год вперед купишь одежду, конфеты… Видишь, как косится на тебя? Оставайся, не подводи детишек. В коем веке вылезла из своей трущобы, из своих проблем…
– Я нормально живу, не надо на меня давить… – хотела было возмутиться Агата. Но к ним, забросив экспонаты и Богдановича, уже возвращался Надир. Улыбка невольно тронула губы Агаты. – Ладно, я остаюсь. Не ради этого павлина, конечно…
– Конечно, ради благого дела! Да, так и запишем, – со злой иронией отрезала Инна. – Держись рядом со мной и улыбайся в рамках разумного. Хм, павлин! Хорошо, что он по-русски не бельмес… – она вдруг подалась к Надиру со словами. – Павлин-мавлин, вам что-нибудь предложить…? Вино, напитки. Я покажу вам где все можно взять… Агата, за мной!
Остаток вечера Агата, Инна и шейх с Богдановичем провели вместе. Богданович пригласил всех в дорогой ресторан, где они пили умопомрачительно дорогое шампанское, ели вкуснейшие блюда. Агате было неловко за свой внешний вид. Одета в персикового цвета свитерок и синие джинсы, при этом ее спутники были облачены в вечерние, элегантные наряды. Но все равно араб часто останавливал на ней сияющий взгляд, которым ясно давал понять, что она ему нравится. И она чувствовала себя в этот вечер себя принцессой, отвечала ему легкой радостной улыбкой, без намека на пошлое и наигранное кокетство.
– Как хорошо, что можно вот так посидеть, – размышляла Инна. – Редко встретишь людей, которые запросто могут стать хорошими собеседниками. В последнее время развелось столько откровенных идиотов.
– Весь мир помешался на деньгах и Интернете, – согласился с ней Богданович. – Говорят, некоторые и сексом занимаются в сети…
А Агата молчала, ей вдруг вспомнился Соколов: «что он обо мне подумал? Наверное, решил, что мне понравился Надир…». Он так смотрел ей вслед! И она оглядывалась на него, уходя с этими людьми… Нравился ли ей молодой араб? Скорее да, чем нет.
Когда настало время прощаться, шейх нашептал Богдановичу какой-то свой секрет. В свою очередь Богданович поделился секретом с Агатой, прильнув к ее уху своими горячими, влажными губами:
– Милая Агата, Надир просит позволения проводить вас до дома…
– Вас ничего не смущает в этой просьбе? Мы познакомились два часа назад, и сразу провожать до дома! – Агата вопросительно посмотрела на Богдановича. – А если он захочет попасть в мой дом, мне что с этим делать? Скажите ему, что я любезно отказалась…
– Я скажу, что вы согласились, милая девушка! – воскликнул Богданович, – такие Надиры на дороге не валяются и в дома к первым встречным дамам не вваливаются. Происхождение и финансы не позволяют! Никаких причин обижать молодого человека у вас нет, ваш отказ может повлечь нехорошие последствия для меня. Отсюда вы уедете с ним! Дальше ваше дело…
Глава 2
Ночную Москву засыпал мелкий снег, гонимый резким ветром он превращался в колючую холодную круговерть. В салоне «Мерседеса» было тепло и даже уютно. По лицу Агаты скользила то растерянность, то легкая довольная улыбка. На Надира она если и смотрела, то только исподтишка, сквозь полуопущенные ресницы. «Интересно, понял ли он, что я рыпалась, прежде чес сесть к нему в машину? – думала Агата, едва сдерживая смех. – Наверняка! Не совсем же он идиот, пусть и по-русски ни бум-бум…». Шофер сидел к ним спиной, не проявляя никаких эмоций.
Когда машина остановилась в плохо освещенном дворе “литовки”, в которой жила Агата, Надир внезапно заговорил по-русски с интригующим акцентом:
– Прошу прощения за мою маленькую хитрость, Агата. Общение с Богдановичем вынуждает меня делать вид, что я не понимаю ни слова по-русски….
Агата прямо-таки прилипла к сидению. Открыв от удивления рот, она смотрела на Надира, изумленно и часто моргая глазами. Ей и в голову не могло прийти, что он когда-нибудь с ней заговорит. Да и о чем им говорить? Вот засада!
– Я понимаю ваше удивление, – продолжил молодой человек. Он схватил руку Агаты, сжал ее в своих горячих ладонях и прижал к своим губам. Этим он еще больше смутил девушку. – Простите, простите. Скажите, что вы простили…
– Надир, это ваше дело, если вам так удобно, то почему бы и нет… – наконец смогла выговорить Агата, пытаясь вырвать свою руку. – Не стоит передо мной извиняться…
Вдруг Надира будто подменили, из спокойного, сдержанного мужчины он превратился в пылкого любовника. Он настойчиво обнял девушку и принялся целовать ее, при этом не разбирая, куда целует, – попадал в шею, щеки, в раскрытые губы.
Агата растерялась:
– Надеюсь, соблазнение женщины не часть вашего плана конспирации? – она настойчиво попыталась оттолкнуть его. – Богданович что, должен считать вас геем?
– Упаси Аллах! В моем роду все мужчины любят женщин, – буквально рычал Надир, упорно добираясь до пуговиц женской шубки. К счастью, они оказались гладкими и быстро проскальзывали в петли. – Этот ваш… зимний сезон сводит меня с ума! Я не уйду, не просите, вы мне нравитесь, Агата. Я вам наверное нет, но это и возбуждает меня, и заставляет желать вас…
Если бы Агата знала заранее, что ей предстоит противостоять бурным излияниям шейха, то она наверняка взяла бы с собой на выставку водителя Сергея из фирмы Соколова, он прекрасно “отшибал” у настойчивых мужчин желание приставать к беззащитной женщине, – молча брал наглеца за шкирку и отводил в сторону. Бескровно и эффективно.
На этот раз Агате пришлось уступить, хотя, конечно, делала она это не без удовольствия. Как ни крути, а не каждый день заурядную девицу, каковой себя считала Агата, хочет арабский шейх. Никто ничего не узнает. Ну уехали они вместе, распрощались у подъезда. Кавалер ведь скрывает знание русского языка, значит и приключение это скроет.
Откинувшись на спинку сидения, она шумно выдохнула:
– В таком случае я предлагаю пойти ко мне, потому что заниматься этим в машине холодно. У меня все скромно, предупреждаю!
– Хорошо, – Надир никак не мог отдышаться после неожиданно горячих ласк, поэтому распахнул дверь и буквально вывалился из салона авто на метельную улицу. – О, Аллах! Жарко.
– Жарко?! Какой вы смешной, Надир, похожи на ребенка! – Агата вышла из машины, громко смеясь, – Не думала, что вам может быть жарко при наших морозах…
В тесной прихожей шейх быстро стащил с себя пуховик и сразу же достал из кармана мобильник:
– Позвоню Хасану, скажу, чтобы привез нам угощение…
– Не нужно! – Агата, смеясь, отобрала у него телефон. – У меня все есть, уже поздно звать кого-либо…
Оказалось, что сын влиятельного чиновника и выпускник Кембриджа в любовных делах был неопытен. Это было бы смешно, если бы не было бы так трогательно. Он рассказывал, что английские девушки ему не нравились, что с арабскими девушками интимная близость возможна была лишь после брака, а так как, жениться он пока не собирался, то решил, что сексом будет заниматься только с той, которая ему понравится.
Пока шейх Надир осматривался в ее спальне, Агата приготовила небольшое угощение, – горячий чай и фрукты, поставила все на поднос и вошла в спальню. Оставив поднос на тумбочке подле кровати, Агата подошла к окну и предусмотрительно задернула шторы, затем обернулась к Надиру, который в ожидании стоял посреди комнаты.
– Ну, что, Надир, – спросила она его с лукавой усмешкой, – вы не передумали, может быть вернетесь домой?
Агата уже сняла свитер и джинсы, стояла перед гостем в кружевных трусиках и лифчике.
– Ха! – тоже усмехнулся Надир и принялся нервно выдергивать пуговицы из петель белоснежной рубашки. – Я буду не я, если сейчас уйду ни с чем!..
Они долго возились на широкой постели, целовались, сплетали в клубок страсти свои обнаженные тела, а потом тихо уснули.
Утром Надир, осчастливленный удачным и приятным опытом общения с русской женщиной, позвонил Хасану, велел приехать за ним, и непременно, захватить с собой большую сумму денег.
Сам же он уютно разместился в постели Агаты, куда она уже принесла кофе, сливки и гренки.
– Скажи, – начал он расспросы, – почему такая, как ты до сих пор одна?
– Потом и одна что такая…, но так бывает не всегда, обычно у меня кто-нибудь да есть… То же самое я могу спросить и у тебя, почему ты один? – заметила Агата, откусив гренку и состроив Надиру веселые глазки. – Уж никак не ожидала от состоятельного арабского мужчины неудовлетворенности в этом плане…
– В моем роду мужчины поздно обзаводятся семьями, – ответил Надир, не забывая попивать из изящной чашечки крепкое кофе. – Мой дед Мустафа женился на моей бабке в пятьдесят, а отец Сулейман женился на моей матери в сорок пять…
Надир взял розетку со сливками и наклонил ее над своей чашкой кофе, при этом, наблюдая за тем, как Агата удивленно приподнимает брови и скептически поджимает губы. Сливки вышли из граней чашки и крупными каплями закапали на смуглые руки Надира, он вздрогнул от неожиданности, и остатки сливок расплескались по его широкой волосатой груди. Агата рассмеялась над ним, повалившись на смятую постель. Надир бросил все и последовал ее примеру. Опять началась возня, поцелуи, вздохи.
