Текст книги "Все идет по плану (СИ)"

Автор книги: Твоя_дивизия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

С деревьев и крыш пикировали стаи птиц – от мелких, вроде тех же синиц или гаичек, до крупных воронов.

Джаред подпускал их поближе, а после одним движением руки убивал. Просто поводил рукой в сторону, как в мультике про злодейского злодея – и все живое вокруг падало на землю замертво.

Джаред переступал через трупы и шел дальше. К нему опять спешило зверье, чтобы через секунду умереть. И что самое ужасное, Джареду это нравилось. Нравилось обрывать жизни. Нравилось ощущение власти.

Вопрос – зачем к нему бегут звери, Джареда не беспокоил. Нападать они точно не собирались – ни оскаленных клыков, ни рычания, ни каких других признаков агрессии. Но к чему об этом думать, когда можно уничтожить. Тем более если это так легко – всего одно движение руки. И плащ, наброшенный на плечи, не сковывал движений. Черный, до самых пят, как у того злодейского злодея. Джареду плащ тоже нравился.

Ему все нравилось.

Даже когда среди подбежавших собак он разглядел Харли и Сэди, в груди не дрогнуло. Джаред, не медля ни секунды, привычно поднял руку. Перед этим устлав асфальт перед собой ковром из мелких мертвых пичуг.

Но не от этого проснулся Джаред в холодном поту: не возможное убийство своих четвероногих друзей привело его в ужас. А тихий голос Дженсена за спиной. И откуда он вдруг взялся в покинутом людьми городе? Джаред так и не нашел силы обернуться во сне. Спросить или просто посмотреть. Лишь вслушивался в радостное, но жуткое до мурашек, бормотание за спиной: «Какие-то клювы у них странные».

Придя в себя окончательно, Джаред первым делом, приоткрыв дверь, выглянул в гостиную. После недавнего случая у него появился иррациональный страх, что Дженсен может внезапно исчезнуть среди ночи.

Дженсен безмятежно дрых на диване, уткнувшись лицом в подушку, засунув под нее руку и подтянув колено к животу. Одеяло сбилось, и Джаред, привалившись к косяку, не мог отвести глаз от торчащей наружу пятки. Пальцы его все еще дрожали, муторный сон не отпускал. Надо было бы вернуться в кровать, но Джаред продолжал стоять, поджимая босые ноги. Да и куда идти, когда он совсем пропал, увяз, как муха в сиропе.

– Дин попадет в ад? Попадет, да? – Джаред угрожающе навис над Эриком.

Дженсен тянул его за локоть, пытаясь усадить обратно. Джаред дернул плечом, отмахиваясь. Он слишком много выпил сегодня и был слишком зол, чтобы сдерживаться.

– Ты же знаешь, я не люблю рассказывать, что впереди, – мягко ответил Эрик, откидываясь на спинку стула. Подальше от Джареда. – Всему свое время. И так сезон пришлось сократить из-за этой дурацкой забастовки. Всю арку мне поломали.

– Знаешь, что меня бесит? – Дженсену все-таки удалось усадить Джареда за стол. – Вот просто вымораживает. Сэм никогда не допустил бы, чтобы Дин оказался в аду. Ни-ког-да, – повторил Джаред по слогам. – После того, как он узнал, что Дин ради него продал душу и чем это грозит, Сэм не будет заниматься обычными расследованиями. Не будет ждать до самого конца срока, чтобы решить этот вопрос. Он физически не сможет. А ты, как я понимаю, хочешь дотянуть до последнего, да?

Эрик неопределенно поводил рукой в воздухе.

– Я понимаю, в первом сезоне мы с Дином дела всякие разгадывали, монстров крошили. Семейный бизнес и все такое. Отца искали. Во втором – думали, как Азазеля убить. Но сейчас, понимаешь, нельзя ждать год. Это, блядь, не какой-нибудь Гарри Поттер сраный, где развязка всегда под конец учебного года. Это не сказка. Это жизнь Дина в конце концов!

Джаред задыхался от бешенства.

– Ты сказал «мы», Джаред? «Мы с Дином»? – Эрик смотрел на него очень внимательно, а Дженсен шокировано – никогда до этого Джаред не позволял себе материться в присутствие Крипке.

– Пока Сэм не придумает, как спасти Дина, он не сможет жить. Не сможет ни есть, ни пить. Дышать не сможет. А ты… А твой Сэм… Я заебался играть такого Сэма! – Джаред с грохотом сдвинул стул, поднимаясь. – Я вообще заебался.

И свалил.

Через несколько шагов его догнал Дженсен и, поймав за плечо, развернул к себе.

– С ума сошел?! Что за сцену ты устроил?

Джаред почувствовал, что сейчас разрыдается.

– Я бы никогда… – стиснув зубы, выдавил он. – Я бы на месте Сэма тебя спас. В лепешку разбился бы, но спас. – И, вырвавшись из хватки Дженсена, пошел в туалет.

– Я знаю, Джаред, я знаю. – Прилетело ему тихое в спину.

В этот раз Джареду было насрать, как выглядит зеркало в туалете. И есть ли оно вообще.

Он дернул на себя дверь кабинки, чуть не вырвав петли с корнем. Зашел внутрь, со стуком закрылся, резко повернув задвижку. Расстегнул молнию и долго стоял перед унитазом, тупо глядя на бегущую из бачка воду, но отлить так и не получилось.

Когда Джаред мыл руки, за его спиной щелкнула зажигалка. Он вздрогнул – не слышал, чтобы кто-то заходил следом. На Джареда насмешливо пялился патлатый парень, показавшийся смутно знакомым. В зубах он зажимал косяк. У Джареда упало сердце. Он вспомнил – в тот день, когда Рон принес крыса и они с Дженсеном глумились над его именем, именно этот тип заходил за Джаредом сюда же, в туалет. Именно он сидел в той развеселой компании, от которой за милю несло марихуаной.

Чувак еще раз щелкнул зажигалкой и затянулся демонстративно глубоко.

– Эй, – хрипло каркнул Джаред, закручивая скрипящий кран, – здесь не курят.

Парень ему не нравился.

– Знаешь, могу предложить неплохой способ расслабиться, если ты заебался, – тот выдохнул в сторону Джареда облако дыма. Воняющее травой облако, от которого Джареду поплохело еще больше. – Обращайся если что. Меня зовут Крол. По вечерам я тут, раза три в неделю точно.

Джареду захотелось вмазать этому придурку. Со всей силы, в лицо. Чтобы под кулаком хрустнуло и брызнула кровь. Но он сдержался. Обогнул прислонившегося к стене и выпускающего дым в потолок Крола – что за тупое имечко! – и вышел.

В носу свербело от сладкого запаха травы, в желудке плескалась почти бутылка вискаря, в голове гудело от воспоминаний.

Джаред понимал, что повел себя с Эриком как конченный придурок и истеричка. Надо бы подойти и извиниться, закончить нелепый вечер по-человечески, попрощаться. Но Джаред в лучших традициях истеричек проскользнул на улицу за спинами Эрика и Дженсена. Даже куртку не взял. Не расплатился. Ничего, деньги Дженсену он потом вернет.

Но он не мог, реально не мог сейчас смотреть в глаза Дженсена. Не тогда, когда надышался ядовитым дымом, от которого у него с недавних пор вставал на раз.

Джареду нужно было побыть одному.

Он не помнил толком, как добрался до дома. Но раз несильно замерз, значит, такси поймал быстро. Бумажник с наличкой и картами остался в куртке, но у Джареда всегда в маленьком кармашке джинсов лежала двадцатка. Как раз на такой случай.

Вбежав в дом и закрыв дверь, Джаред привалился к ней, будто за ним гнались демоны. Хотя все демоны находились лишь внутри его головы.

Застонав, он сполз по двери на пол. Ну сколько это может продолжаться? Ведь он был уверен, что забудет. Что после того первого и единственного раза отпустит. А с каждым днем становилось только хуже, больнее и безысходнее. За каким чертом в его жизни случился тот май?

Тот май начинался вполне себе весело. Съемки второго сезона подходили к концу, и Джаред готовился скучать по Дженсену. По неизбежному летнему расставанию. Ему уже не хватало Дженсена, его шуток, улыбок, прикосновений… Дальше Джаред думать боялся, чтобы не усиливать тоску.

Вечеринка в честь последней серии – еще не традиция, но уже привычка. Почти рядовая пьянка, когда поначалу все нарядные и веселые. Звучат благодарственные речи, пузырьки шампанского сушат рот, на столах красиво расставлены закуски. Джаред любил начало вечеринок, когда казалось, что именно сегодня случится что-то интересное, выбивающееся из привычной череды серых будней. Что кто-то скажет что-то необычайно важное, запоминающееся надолго, что этот вечер станет особенным. На следующее утро об этом даже смешно вспоминать. Смешно и горько. Потому что каждая вечеринка проходит по похожему сценарию – слишком много выпивки, слишком громкий смех, слишком нелепые поступки и движения. Съехавшие с плеч лямки вечерних платьев, перекрученные пиджаки, сбившиеся галстуки. Следы помады на бокалах, покрасневшие лица, остекленевшие от алкоголя глаза. Возбуждение и ощущение общности, плавно переходящие в похмелье.

Майская вечеринка – вечеринка трех ошибок, как после назвал ее Джаред, – и должна была стать именно такой. Если бы Рон не принес травку. Признался он в этом не сразу. Подождал, пока все хорошенько поднаберутся, и позвал на улицу Джареда, Дженсена, Саймона и еще одного паренька, который после перевелся на другой проект. Хитро подмигнув, сунул руку в карман и достал три косяка. Джаред рассмеялся. Это была первая ошибка.

Впятером они зашли за угол бара и, укрывшись от посторонних глаз за мусорными баками, раскурили на круг два косяка. И всех отлично вставило.

Пора уже было возвращаться, пока их отсутствия не заметили, а что Джареда, что Дженсена, как нарочно, распирал смех.

– Ты когда-нибудь курил траву? – выдохнул Дженсен в самое ухо Джареду, когда они ввалились в бар.

– Ага. Пару раз.

– И как ты реагируешь?

– Ну, пробивает на хихи, – Джаред стал загибать пальцы, как маленький, словно боясь сбиться со счета. Это выглядело забавно, и Джаред продолжил, булькая смехом: – Ну и жрать, конечно, тянет со страшной силой.

– На измену садился?

– Не, вот это нет, – Джаред подумал и согнул третий палец. – Но самое главное – мне хочется трахаться.

– Да ладно! – захохотал Дженсен и хлопнул себя по коленям. – Что, прям со всеми подряд?

– Именно. Так что не стой рядом, это чревато, – отбил шутку Джаред. Фраза про трахаться со всеми подряд звучала хорошо, хотя на деле Джаред только дрочил в одиночестве. Ну не приставать же к людям. – А у тебя что? Глюки ловишь или пофилософствовать любишь? Ну чтобы я знал, чего от тебя ждать.

– Я все забываю.

– Ого. Прям все-все?

– Ага, раньше я частенько баловался, и парни на следующий день пугали подробностями.

– То есть у тебя по-настоящему провалы в памяти? Не стремно? Мало что с тобой случится.

– Я только среди своих раскуривал, с теми, кому доверял. Мне неприятности ни к чему, – Дженсен цапнул со стойки шот с текилой. – Не люблю, когда что-то нарушает планы.

– Но сейчас ты соображаешь?

– Сейчас конечно. Так рано еще.

– И с какого момента тебя вырубает? – Джаред машинально посмотрел на часы. – По времени.

– Меня не вырубает, не ссы. Тебе не придется тащить меня за ноги к такси.

Джаред представил эту картину и заржал. Дженсен опрокинул в себя текилу и, толкнув Джареда плечом, кивнул на Кима, который на заплетающих ногах тащил на танцпол Холли из пиар-отдела. Та сопротивлялась, упираясь каблуками в пол. Джаред и Дженсен закатились от хохота – уморительно же.

К тому времени, когда народ стал потихоньку расползаться, Джаред утомился беспрерывно ржать и хотел домой. Подхватив Дженсена под руку, он, недолго думая, назвал таксисту свой адрес на Марин Драйв. Да и думалка его к тому времени уже работала с перебоями. Надо было завезти Дженсена в квартиру. Или отправить в трейлер. Куда угодно, только не тащить к себе. Это стало второй ошибкой.

Это же очень смешно, когда таксист матерится на подрезавшего его лихача. Это же просто цирк – попасть ключом в замок с пятого раза. А когда собаки с радостным лаем спешат навстречу, чуть не сбивая с ног – вообще уржаться. Из поездки домой Джареду запомнился лишь их с Дженсеном безудержный, бесконечный хохот. У Джареда болели щеки и мышцы пресса, хотя он вообще-то регулярно качался.

Оставив стонущего от смеха Дженсена в прихожей, Джаред прошел через гостиную и распахнул дверь на задний двор. И самому не мешало бы отдышаться, и собакам побегать на улице на ночь глядя.

Привалившись к косяку, Джаред глубоко вдохнул и с силой потер лицо ладонями. Сзади послышался какой-то шум, что-то упало.

– Чего там? – Джаред, прищурившись, вглядывался в темноту комнаты – никто из них не удосужился включить свет.

– Где же… Вроде тут лежала… Черт, да чтоб тебя… А вот, нашел.

Джаред разглядел наконец, что Дженсен хлопает ладонью по деревянной декоративной тарелке, что стояла на стеллаже – в нее Джаред сваливал всякую мелочевку.

– Смотри, думала спрятаться от меня, – пьяно ухмыляясь, Дженсен сунул ему под нос зажигалку.

– Зачем тебе? – Джаред удивился.

– Затем. А зацени, что у меня есть, – и Дженсен движением фокусника вытащил откуда-то из-за уха косяк. Еще один.

Хотя Джаред готов был поклясться, что еще минуту назад ничего у Дженсена за ухом не торчало.

– Откуда?.. – начал Джаред, но Дженсен его оборвал:

– Тс-с, ни звука. Какая разница откуда. Лучше скажи – паровоз пускать умеешь? – Джаред отрицательно помотал головой. – Тогда просто слушайся меня, хорошо? —Дженсен чиркнул зажигалкой.

Где-то наверху над ними висело темное покрывало неба с яркими дырами звезд. Где-то рядом, довольно лая, носились собаки. Но Джаред не видел всего этого. Он, не отрываясь, глядел, как губы Дженсена плотно обхватывают бумажный фильтр. Как он щурится от попавшего в глаза дыма. Как тени от его ресниц ложатся на запавшие от глубокой затяжки щеки.

Когда Джаред говорил, что под обкуркой его тянет трахаться – он ни капли не врал. Тело превращалось в один оголенный нерв. Каждое прикосновение обрушивалось водопадом острых ощущений, словно кончики пальцев служили некими проводниками из другой вселенной, где любое движение рождало взрыв сверхновой.

В такой момент – а этих моментов в жизни Джареда выпало не больше пяти – он понимал, что ему срочно надо уйти подальше ото всех. Остаться одному. Потому что он мог, как дурак, полчаса водить рукой, скажем, по пушистому пледу, лежавшему поверх дивана, и стонать от счастья, какой он мягкий. Как правильно, волосинка к волоску, уложен его ворс, и прозревать в стежках нитей гармонию вселенной.

Но то плед – людей хотелось трогать гораздо сильнее.

Дженсен, не подозревавший, какая борьба в этот момент идет у Джареда в душе, в двух словах объяснил ему принцип паровоза, надул щеки и аккуратно закусил зубами косяк зажженным концом. У Джареда оставался последний шанс развернуться и свалить. Но он, послушный воле Дженсена, наклонился к его лицу и приоткрыл рот, чтобы вдохнуть выдуваемый Дженсеном дым. И это стало третьей, роковой ошибкой.

Джаред хорошо помнил только момент, когда Дженсен потемневшими глазами посмотрел на Джареда, который старался втянуть воздух как можно глубже и почти задыхался. Как Дженсен, не глядя, резким движением выбросил недокуренный косяк далеко в сторону. Как он, двумя руками вцепившись Джареду в воротник футболки, притянул его к себе. Как его губы, самые сладкие и желанные в мире, накрыли губы Джареда.

Что случилось дальше, Джаред восстанавливал в памяти по обрывкам, которые навсегда отпечатались у него на внутренних сторонах век.

Вот они с Дженсеном буквально срывают с себя одежду, а оставшись по пояс голыми, вплавляются друг в друга телами, руками, губами. Джаред целовал Дженсена так, словно до конца света осталась минута и ему надо успеть наставить отметин по всему его телу. Роняя на пути все подряд и несколько раз чуть не упав, Дженсен потянул его в сторону дивана. Содрал с себя брюки с трусами, и Джаред последовал его примеру.

Свет так и не зажгли, темноту рассеивал свет уличных фонарей, льющийся через окна и оставшуюся открытой заднюю дверь. Но Джаред все равно прекрасно видел член Дженсена – красивый крупный, темный от прилива крови. Что видел Дженсен, Джаред не знал, но когда он, не поднимая глаз от паха Джареда, коснулся пальцами его члена – сознательное присутствие Джареда в этом мире закончилось.

Дальше он помнил только отрывочные картинки и ощущение тотального тактильного оргазма. Он не понимал, где заканчивалось его тело, а где начиналось тело Дженсена. Не делил руки и ноги на свои и чужие. Потому что их было не двое – они стали неделимым целом. И Джаред знал, что это чувство единения – самое правильное, что с ним случалось за его достаточно долгую, как он думал, жизнь. И Джаред готов эту жизнь положить, чтобы так все и осталось. Потому что ближе Дженсена у него никогда никого не было и не будет.

Джаред потерялся и потерял счет времени. Он тысячи раз рассыпался на осколки, распадался на атомы, а затем заново возрождался из пепла. Создавал миллиарды миров и вселенных, в которых центром были он и Дженсен.

В конце концов, полностью выдохшийся и истощенный, он откинулся затылком во что-то мягкое и почти умер. Или заснул. Но успел услышать тихое, сказанное голосом Дженсена: «Боже, как давно я тебя хотел». «И я», – успел пробормотать Джаред и вырубился окончательно.

Он проснулся ночью как от удара. Голова свешивалась вниз с диванного валика – он зачем-то устроился не на своей кровати, а на диване в гостиной, где обычно спал Дженсен. Неудивительно, что шея затекла и не поворачивалась.

Оглядевшись, Джаред увидел, что Дженсен спит рядом, закинув ему на грудь руку, а коленом упираясь в живот. Голый Дженсен. Абсолютно голый Дженсен во сне обнимал тоже абсолютно голого его – Джареда.

Мгновенно вспомнив, как они внезапно бросились друг другу в объятия, Джаред вскочил. В панике заметался по комнате. Наступил на что-то острое и запрыгал на одной ноге. Упал. Сидя на ковре, залепил себе пощечину и мысленно приказал успокоиться.

Не сразу, путаясь в ногах, встал и на цыпочках подошел к дивану.

Они не потрахались – в этом Джаред мог поклясться. Хотя в первую секунду рука потянулась к собственной заднице проверить, но Джаред, обозвав себя ослом, тут же оборвал это движение. Дженсен его не трахнул. Что он не трахал Дженсена, Джаред ни секунды не сомневался. Он включил настольную лампу и в приглушенном свете внимательно рассмотрел Дженсена. Использованные презервативы на полу не валялись. А судя по засохшей луже спермы на диване и – Джаред провел рукой по своему животу – на бедре Дженсена, они друг другу подрочили. Просто подрочили. Как обычно делают между собой лучшие друзья, стоит им пропустить пару рюмок и сверху отполировать травой, да.

Джаред застыл от ужаса – он все испортил. Испортил их с Дженсеном дружбу. Самую лучшую, крепкую дружбу на свете. Ради которой Джаред готов на многое. Дженсен никогда не давал ни малейшего повода засомневаться, что отношения между ними были хоть на волосок чем-то большим, чем дружба.

А еще Дженсен честно предупредил, что нифига не помнит под обкуркой.

Получается, что Джаред воспользовался его состоянием. Дал волю своим глубоко запрятанным чувствам. Но у Дженсена-то не так. И мало ли что он там сказал – в измененном состоянии сознания человек редко за себя отвечает. Да и почудиться могло.

Джаред должен все исправить, пока возможно. Вернуть как было, откатить назад. Чтобы между ними оставалась только дружба, не отягощенная стыдом за нелепые нетрезвые действия.

Джаред быстро оделся в домашнее. Закрыл дверь на задний двор. Сэди и Харли давно нагулялись и теперь дрыхли в своем углу.

В ванной он открыл кран и намочил под теплой водой полотенце. Вернулся в комнату и осторожными касаниями, не дыша, обтер ногу Дженсена. Постарался удалить компрометирующие следы с обивки дивана.

Достал из шкафа, куда Дженсен складывал постельные принадлежности, подушку и плед. Подушку положил рядом с головой Дженсена, а его самого укрыл пледом.

Запинал под шкаф осколки дурацкой вазы, которую они уронили, пока целовались как бешеные. Джаред затряс головой – не думать.

Еще раз осмотрел комнату на предмет разрушений и непорядка и выключил лампу. Пошел в свою комнату и без сил упал на кровать. Его подташнивало от страха и ненависти к себе.

То, что удалось немного задремать, Джаред списал на действие травы. Или алкоголя. Неважно. С первыми лучами летнего солнца он проснулся и понял, что больше не сможет сомкнуть глаз. И решил пойти на пробежку.

Натягивая в прихожей кроссовки, Джаред охреневал сам с себя. Чтобы после такой отвязной вечеринки, набравшись всем чем можно под завязку, он не валялся пластом полдня. Не стонал от похмелья и головной боли, а как примерный последователь здорового образа жизни, собирался бегать. Но ни сидеть на месте, ни даже лежать Джаред не мог – его колотило от нервяка. Что будет, когда Дженсен проснется? Вдруг он что-то помнит? А если он помнит все?!

Джареда вело от слабости, пот заливал глаза, сердце колотилось в горле, он задыхался, но бежал. Что подумала о нем соседка, миссис Мортимер, выгуливавшая в такую рань своих двух мопсов Долли и Чарли, Джаред даже думать не хотел. Миссис Мортимер подняла было руку, чтобы поприветствовать соседа, и тут же ее опустила, удрученно покачав головой.

Джаред бегал долго. Поэтому неудивительно, что, когда он вернулся, Дженсен уже встал. Отшвырнув в сторону вонючие кроссовки и стягивая с себя мокрую насквозь майку, Джаред с нарастающим ужасом ждал, когда утихнет шум воды в душе.

Через минуту Дженсен приоткрыл дверь ванной комнаты и крикнул:

– Ну ты, блин, даешь, бегун. Сейчас пущу, подожди.

Джаред обрадовался, что сможет надолго спрятаться в ванной и оттянуть момент объяснений, но Дженсен, распахнув дверь, позвал:

– Эй, иди-ка сюда.

Джаред на негнущихся ногах зашел.

Дженсен, мокрый после душа, с полотенцем, обернутым вокруг бедер, помахал рукой, разгоняя пар, и ткнул пальцем в зеркало.

– Это что?

– Что? – хрипло переспросил Джаред.

– Не видишь?

– Нет.

Дженсен провел ладонью по запотевшему стеклу и еще раз потыкал в него пальцем.

– Что вчера было? Кто меня покусал?

Джаред, не отрываясь, глядел в зеркало, где ничего было не разобрать. Он и без зеркала прекрасно видел темно-красные засосы и следы зубов на молочно-белой коже Дженсена. Своих зубов.

Дженсен с любопытством уставился на Джареда.

Вот сейчас настал идеальный момент, чтобы во всем признаться. Повиниться, сказать, что влюбился в друга и коллегу. Что он неправильный, ненормальный. Но вот так вышло, прости. И что вчера…

Джаред чувствовал, как утекают секунды, как заканчивается время, и молчал. Дженсен смотрел с таким невинным интересом, абсолютно не подозревая его участия в появлении отметин на своем теле, и Джаред сломался.

– На тебя вчера в баре напали фанатки, зацеловали всего, – криво усмехнувшись, сказал он. – Еле оттащил. Чуть не сожрали живьем.

– Да-а-а? – протянул Дженсен, водя пальцем по оставленным Джаредом следам. С его влажных волос стекали капли воды, разбегались по шее, по плечам. Джаред провожал их глазами. – А тебя они почему-то не тронули.

Дженсен ревниво и внимательно осмотрел голый торс Джареда.

– Я, наверное, невкусный, – пробормотал тот.

– А чем закончилось? Я нифига не помню.

– Ничем особенным. Все нажрались, как обычно, – Джаред оттер Дженсена плечом от раковины. – Выметайся уже, я тоже хочу в душ.

А дальше они разъехались на лето. Позавтракали, потрепались ни о чем и разъехались. Дженсен, садясь в такси, весело кричал Джареду, что будет звонить, Джаред вяло помахал в ответ. А после, собираясь на вечерний рейс в Эл-Эй, понял, что у него все еще дрожат руки. С похмелья, видать.

Джаред думал, что, осуществив свою мечту, дорвавшись до Дженсена, ему станет легче. Что будет достаточно воспоминаний и вообще того факта, что он целовал Дженсена и держал его в своих объятиях. Но Джаред ошибся.

С каждым днем становилось только хуже. Больнее.

Бродя по пляжам под палящим солнцем Гавайев, Джаред надеялся, что раскаленный белоснежный песок поможет выжечь занозу из сердца. Такую беспокоящую, такую ненужную. Он подолгу нырял, давая возможность бирюзовым водам Тихого океана промыть дурную голову, выполоскать дурные мысли. Не помогало.

Летом Джаред еще как-то держался. Иногда ему даже казалось, что отпустило. В такие дни тело становился легким, словно грудь щекотно распирали разноцветные мыльные пузыри. Джаред много смеялся и с удовольствием слушал смех Сандры.

Но все заканчивается, пришло время возвращаться в Ванкувер. А когда начались съемки третьего сезона, Джаред окончательно понял, что он пропал. Увяз, как муха в сиропе.

Джаред пошевелился, вытягивая затекшие ноги, и тряхнул головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания. Сидя на холодном полу в прихожей, он пялился в темноту, но видел не ее – а распахнутую в душную, напоенную ароматом цветов майскую ночь дверь на задний двор. В проеме которой на фоне темного неба неясно виднелись силуэты молодых людей. Эти двое были нетрезвы, глупо хихикали и неловкими движениями пытались раскурить косяк.

Еще никто ничего не сделал, необратимое не произошло. Джаред всей душой мечтал вернуться в тот миг и остаться в нем навсегда.

Он понимал, что превратился в нервного, угрюмого придурка, который шарахается и старается избегать общества лучшего друга. Который срывается и орет на коллег и съемочную группу. Который вот-вот окажется на грани нервного срыва.

Джаред не знал, что делать. Да еще эти мертвые птицы…

На улице раздался шум подъехавшей машины, и почти сразу в дверь постучали. Кряхтя, Джаред поднял отсиженную задницу и пару мгновений размышлял – открыть или сделать вид, что он спит.

На крыльце стоял приплясывающий от холода Дженсен.

– Рехнулся совсем голым уходить! – он сунул в приоткрывшуюся щель оставленную в баре куртку. – Зима же. Заболеешь.

Джаред втянул куртку вовнутрь.

– Пустишь? – спросил Дженсен, когда Джаред твердо решил захлопнуть дверь.

Он набрался храбрости и прямо взглянул на Дженсена. Его лицо скрывалось в тени надвинутого капюшона, редкие белые снежинки красиво оседали на меховой опушке. Дженсен смотрел внимательно и с сочувствием. Беспокоился.

Как Джаред мог ему отказать?

Он широко распахнул дверь.

Дженсен махнул рукой водителю, отпуская такси, и ввалился в прихожую. Отфыркиваясь с мороза, он принялся шумно раздеваться, стуча ботиками и стряхивая куртку от снега, и громко рассказывал про планы Крипке.

Джаред равнодушно слушал, пропуская всю информацию мимо сознания. Ему было все равно, какие у Эрика планы. Напомни кто, что это он еще час назад орал в лицо шоураннеру претензии по поводу судьбы главных героев, Джаред бы не поверил. Да насрать, что там у Сэма и Дина, тут бы с собой разобраться.

Он, не глядя, бросил возвращенную куртку в угол и, никак не прореагировав на болтовню Дженсена, побрел в свою комнату. Закрыл дверь и уперся в нее лбом, потом сел на кровать. Голова была до звона пустой. Джаред посидел немного, потом, не раздеваясь, лег, притянул к себе одеяло и заснул.

Серое утро отличалось от других таких же тем, что Джаред, встав пораньше, успел потягать штангу. Вообще-то он предпочитал пробежки, но зимой бегать не любил – ледяной воздух обжигал легкие. Для таких случаев в подвале в каморке рядом со стиральной машинкой он соорудил для себя маленький гимнастический зал – скамья, стойка со штангой и гантели.

Это утро еще запомнилось тем, что когда они с Дженсеном вытряхнулись из дома – бледный Дженсен, как обычно, крепко держался за стакан с кофе, – им навстречу бросилась плачущая миссис Мортимер. Ночью разом умерли Долли и Чарли. Она хватала Джареда за руки, умоляла пойти взглянуть самому – а вдруг мопсы еще живы и она ошиблась. Джаред заплакал.

– Я проклят.

Джаред старался говорить спокойно. Словно внутри ничего не дрожало от ужаса и осознания неминуемого. Словно у него все в порядке с принятием, и он не задыхался от отрицания и гнева.

– Чего-чего? – Дженсен прихватил его за локоть, удерживая. – С ума сошел?

Джаред, не оглядываясь, дернул руку и пошел вперед.

– Ты чего себе напридумывал? – Дженсен обогнал его и пошел вперед спиной, не сводя с Джареда глаз.

– Рядом со мной все умирают!

Неужели Дженсен этого не видит? Неужели все вокруг не видят?!

– Подожди, не гони, – усмехнулся Дженсен и уперся ему ладонями в грудь. – Прям все? У тебя мания величия, похоже. Может, война в Ираке тоже дело твоих рук? А, сознавайся. Или ты решил войти в роль главного злодея из низкопробного шоу? Джаред – убийца всего живого. Как тебе?

– Ну чего ты несешь? – Джаред досадливо мотнул головой. – Ведь прекрасно знаешь, о чем я.

– Прикинь, не знаю.

– Ну смотри. Во-первых, птицы, – стал перечислять Джаред. – Не перебивай, дай договорить. Во-вторых, Лестрейд. А теперь и мопсы миссис Мортимер.

– И ты всех убил? – Дженсен иронично задрал бровь. – Прям своими руками придушил? Птичек из рогатки пострелял, крысу шею свернул? Ну а собак… не знаю… ногами запинал. Ты ж известный садюга.

– Заткнись! Ты не понимаешь, это проклятие…

– Это ты не понимаешь! – Дженсен говорил негромко, но жестко. Джаред передернул плечами. – А теперь послушай меня. Начну с Лестрейда. Крысы долго не живут, максимум пару лет. И мы понятия не имеем, сколько было этому. У него элементарно кончился завод. Так совпало. Птицы могли померзнуть. А у собак, мой грозный друг, полным-полно всяких болячек. Та же чумка. Да любая инфекция способна их убить. Тем более они умерли одновременно. Так что кончай маяться дурью и бери себя за яйца. Хочешь, я поделюсь контактом отличного психолога? Мне Чак рекомендовал. Не поверишь, я даже ходил пару раз.

– Чак? – рассеянно переспросил Джаред.

– Ну, чувак из каста «Темного ангела», я рассказывал. Он…

– Вы с ним трахались? – выпалил Джаред, прежде чем сообразил, что сказал.

Дженсен шокировано уставился на него.

– Прости! – Джаред почувствовал, как предательски краснеют щеки. – Дженсен, прости! Я… я сам не знаю, как так получилось… Я вовсе не это имел ввиду.

Джаред замолчал, не знал, куда девать глаза. Хотелось закрыть лицо ладонями, спрятаться за ними, как в детстве. Дженсен тоже молчал.

– Ты прав, – наконец выговорил Джаред, – мне, наверное, пора к мозгоправу. Но я не хочу! – он вдруг разозлился. – Не хочу принимать препараты, а он их обязательно пропишет. Я буду как сонная муха, одни, блин, мухи вокруг… И с памятью в последнее время с памятью так себе. Вроде и учу текст, а перед камерой половина вылетает из головы.

– Тихо, тихо, – Дженсен шагнул вперед и обнял Джареда. Прижал к себе крепко, как давно уже не случалось.

Джаред зажмурился, уткнулся лбом в его плечо, глубоко вдохнул. Он соскучился по запаху Дженсена. Но его куртка пахла химической свежестью кондиционера для стирки и еще немного сыростью от меха с капюшона.

Надеясь, что Дженсен не разберет, Джаред, не отстраняясь, глухо пробормотал:

– Еще кошмары эти…

Но Дженсен расслышал. Он сильнее прижался к Джареду и прошептал на ухо:

– Все наладится, я уверен.

Джаред очень хотел, чтобы наладилось. Он вызвонил Сандру и упросил приехать как можно быстрее. Удивленная Сандра позвонила в его дверь на следующий вечер. Отряхнув шапку от снега, сообщила, что ненадолго, буквально до завтра. И что собак, соответственно, решила не брать, за ними последит ее друг Джордан.