Текст книги "Все идет по плану (СИ)"

Автор книги: Твоя_дивизия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Чтобы отвлечься от выматывающих мыслей о Дженсене, Джаред устроил секс-марафон на всю ночь. Он почувствовал себя героем – у него получалось возбуждаться раз за разом, после того как он кончал. Получалось не думать о Дженсене. Джаред смотрел на Сандру, трогал Сандру, восхищался ее фигурой, тонкой и нежной. Женской. Ласкал языком, пальцами, наматывал волосы на кулак, мял грудь. Закидывал ее ноги себе на плечи, ставил на четвереньки, крутил во все стороны. Пока Сандра не взмолилась:

– Джаред, у меня уже все болит, хватит.

Обессиленный, он выпустил ее из рук и рухнул рядом. У него тоже все болело, зато в груди и голове было пусто. Хороший способ, помогает. Надо повторять почаще, решил он.

Единственное, что не понравилось – когда Сандра, невыспавшаяся и несколько помятая, прощалась, она, беспокойно вглядевшись в его лицо, спросила:

– У тебя точно все хорошо?

– Дженсену привет передавай. А знаешь, пусть он тоже приходит. Я с удовольствием его увижу, думаю, и папа тоже.

– Я спрошу. До встречи, – Джаред отключил телефон и положил в карман. Улыбнулся – голос мамы его всегда успокаивал.

Бросил взгляд на часы – перерыв, объявленный Карвером, заканчивался. Засмотрелся на Дженсена, который болтал с Джереми и крутил в руках заточенный еловый кол – их реквизит в восьмой серии, последней перед рождественским хиатусом. Рождество… Джаред вспомнил, что хотел подарить Дженсену часы.

Дженсен, будто почувствовав, обернулся и, махнув Карверу рукой, поспешил к Джареду.

– Мама звонила. Сказала, что они с папой приедут на День благодарения. Захотели меня навестить.

– Счастливчик, будешь жрать индейку, – хохотнул Дженсен, подхватывая сползавшую с плеча незастегнутую куртку.

– Она очень просила, чтобы ты пришел. Хочет тебя увидеть.

– Ого! – Джаред обожал, когда Дженсен вот так изгибал бровь. – Мне, конечно, очень приятно. Я-то не против. А ты?

– Что я?

– Не против, что я приду.

– Ты шутишь?! – поразился Джаред, который рад был видеть Дженсена всегда.

– Ну, понимаешь… – Дженсен неопределенно повел рукой. – Родители, и все такое. Вы давно не виделись. Семейные шутки, истории. Вдруг я буду лишним, и мое присутствие вас смутит.

– Глупости не говори, – рассердился Джаред. – У мамы одна семейная шутка – что я не выживу без своего лучшего друга.

Дженсен рассмеялся.

– Мне приготовить кольца?

– Парни! – крикнул Карвер.

Джаред обошел Дженсена, в шутку пихнув его плечом.

– Придурок, – сказал он, пряча ухмылку.

Накануне в среду Джаред весь вечер убирался в доме, драил ванную, распихивал валявшиеся повсюду вещи по шкафам – не хотел расстраивать любящую порядок маму.

Остановиться родители решили в дорогом отеле, от приглашения переночевать на диване в гостиной вежливо отказались. Мама настояла на том, что собственноручно запечет индейку на кухне Джареда, и долго расспрашивала про устройство его духовки – Джареду пришлось, согнувшись в три погибели, засунуть внутрь голову, чтобы проверить, на месте ли гриль и чистые ли стенки. Однако маме этого показалось мало, и она попросила выслать фотографию. Джаред раньше и не задумывался, есть ли вообще на его кухне духовка. Ему хватало микроволновки и кофемашины. А нет, Джаред любил еще и тосты. А плитой пользовался от силы пару раз, но маме об этом говорить не стоило.

Рано утром, перед тем как Джареду пора было отбывать на съемки, родители приехали к нему. Дженсен накануне предусмотрительно не оставался ночевать, и Джаред, открывая маме с папой дверь, с опаской оглядел крыльцо. Но, слава богу, там ничего – и никого – не лежало.

Шерон, охая и ахая, бросилась обнимать сына, а Джеральд, кряхтя, вытаскивал из багажника такси бесконечное количество сумок с едой.

– На рынок ездили, – объяснила мама. – Еле выбрала нормальную индейку. Вот у нас…

Джаред бросился на помощь отцу, и вдвоем они занесли пакеты на кухню.

– А где собаки? – мама с удивлением огляделась.

– Сэнди занята, Джордан обещался привезти, но не сложилось, – пояснил Джаред.

Шерон немного расстроилась – она очень любила Сэди и Харли. Потом поцеловала сына, пожелала хорошего дня и попросила поторопиться домой после работы. Закрывая дверь, Джаред тихо улыбался.

– Это божественно, мама.

– Согласен, Шерон, мясо просто тает во рту.

Довольная мама любовалась, с какой жадностью Джаред и Дженсен уминают индейку, и крутила в пальцах бокал вина.

Джеральд покачал головой и вздохнул:

– С этой работой мальчики совсем отвыкли от домашней еды.

– Спасибо, что приехали, – Джаред знал, что говорить с набитым ртом некрасиво, но даже на минуту не мог перестать жевать. – Надеюсь, Меган и Джеффри не очень на меня злятся, что лишил их вашего присутствия в этот день.

– Милый, конечно же, они не злятся. Ты же сам полчаса назад разговаривал с ними по телефону. Наоборот, они очень рады, что ты не один.

«Я не один, – Джаред покосился на Дженсена. – Я теперь никогда не один».

Наконец, спустя какое-то время, оба, тяжело дыша, откинулись на спинки стульев и отодвинули пустые тарелки.

– Еще салата? – предложила Шерон.

– Не, не, – и Джаред, и Дженсен синхронно замотали головами.

– А расскажите про работу. – Раз все наелись, мама была готова вести светскую беседу. – Вы еще не знаете, получится ли у Сэма спасти Дина? Не дать ему попасть в ад?

Джаред помрачнел.

– Нет, мэм, – Дженсен бросил на него быстрый взгляд, – Эрик пока хранит все в тайне. – Долил всем вина и понимающе улыбнулся: – Мои родители тоже следят за шоу и тоже частенько просят спойлеры.

– Я-то не всегда смотрю, – пояснил Джеральд, – а вот Шерон не пропускает ни одну серию. Хотя ей больше по душе детективы, не мистика.

– Детективы? – заинтересовался Дженсен. – Классика или современность?

– Только классика, – Шерон, не слушая возражений, разложила всем сырную запеканку с кукурузой.

– Мама обожает английские детективы. – Джаред вздохнул, глядя на полную тарелку. Он был благодарен Дженсену за смену темы – нынешняя сюжетная арка причиняла ему душевную боль.

– Наверное, не ошибусь, если позволю себе предположить, что Агата Кристи ваш кумир?

– Безусловно, – с достоинством произнесла Шерон. – Она лучшая.

– Моя мать тоже обожает ее. Даже читала мне в детстве вместо сказок на ночь, – Дженсен подмигнул Джареду. – Шучу, нет, конечно. Но я довольно рано ознакомился с большинством романов.

– Вот не знала, что Донна тоже увлекается детективами, – удивилась Шерон. – При следующей встрече обязательно с ней это обсудим.

– Отличная идея, – Дженсен толкнул Джареда локтем. – Надо будет пересечься на Рождество. Приезжайте к нам в Даллас. Родители будут рады.

Сердце замерло и тут же забилось в ускоренном темпе. Джаред сжал губы, не дав им растянуться в глупой улыбке, и на секунду прикрыл глаза, чтобы никто не заметил его счастья.

– И правда отличная идея, – отмерев, сказал он.

– Мы подумаем. Спасибо за приглашение, – вежливо ответила мама. – Так что, Дженсен, каково твое мнение о творчестве миссис Агаты?

Джаред закатил глаза – ну сколько можно. Поговорили о литературе, и хватит.

Но Дженсен с радостью вернулся к обсуждению.

– Не скажу, что я прям влюбился в тексты Кристи, но, должен признать, она хороша. Особенно для своего времени. Стиль, слог – прекрасны и отточены. Про истории, их логику и развитие сюжета я даже не буду говорить – они совершенны. А кто из персонажей вам более близок – Пуаро или мисс Марпл?

– Конечно же, Джейн Марпл! – воскликнула мама. – Эркюль временами такой напыщенный индюк.

Дженсен согласно покивал.

– Я не сомневался. Шерон, а вам никогда не приходило в голову, что все могло быть наоборот?

– В каком смысле?

– Знаете, может, это оттого, что я был еще слишком мал, когда начал читать эти детективы, но как-то мне пришла в голову мысль. А что если убийцей оказалась сама мисс Марпл? Стоп, подождите, – остановил он возмутившуюся было Шерон, – я попробую объяснить. Согласен, звучит абсурдно. Но если на секунду допустить. Гипотетически, так сказать. Линию Пуаро мы не рассматриваем, он, как вы правильно выразились, слишком самовлюблен и склонен к позерству. Для него каждое расследование – еще один шанс продемонстрировать собственное превосходство. Хотя… хороший сценарист выжал бы из такого характера какую-нибудь заковыристую психопатию. Ладно, речь не о Пуаро.

Дженсен, не глядя, подвинул Джареду свой пустой бокал, намекая наполнить. Джаред налил половину. Заметил, как из-за странного поворота в разговоре напряглась мама, как нахмурился папа, и пнул под столом ногу Дженсена, чтобы тот уже заткнул свое красноречие. А то фиг поймешь – то ли тот решил поиздеваться над его родителями, то ли в самом деле интересно разбирать художественные достоинства текста, искать альтернативную логику в действиях придуманных сто лет назад персонажей.

Дженсен никак не отреагировал на тычок. Отпив вина, он продолжил:

– Что мы знаем о Джейн Марпл? Милая старушка, божий одуванчик, мухи не обидит. Имеет широкий круг подруг и знакомых, которые постоянно зовут ее к себе в гости, чтобы одинокой пожилой леди было не так скучно. И как только леди приезжает, скука заканчивается не только у нее, но и у хозяев. Все вокруг мрут пачками.

– Дженсен! – одновременно воскликнули Джаред и Шерон.

– Почему, – повысил голос Дженсен, – почему, скажите мне, эту мисс Марпл не сожгли на костре, как ведьму в Средневековье. Она же проклята. Ну или приносит несчастье, что почти одно и то же. Да по-хорошему ее бы перестали приглашать после первых трех убийств, которые произошли в непосредственной близости от нее.

– Это совпадения, – растерялась Шерон.

– Это последовательность. Плюс холодный расчет – кто посмеет подозревать хрупкую женщину в возрасте. К тому же в большинстве случаев у мисс Марпл не было никаких видимых мотивов. Она не оставляла следов и улик. Обоснованно и логично переводила стрелки на других людей. Ее преступления – искусство в чистом виде. Мечта! Идеальное убийство!

Дженсен оглядел вытянувшиеся лица присутствующих и расхохотался.

– Боже, вы поверили! Вы в самом деле поверили!

– Что, черт возьми, ты творишь?! – Джареду очень хотелось дать другу по башке.

– Извините, ради бога извините, – Дженсен промокнул глаза салфеткой. – Это глупо, признаю. Просто недавно прочел в сети статью, где какой-то журналист ради смеха играл в перевертыши – выворачивал наизнанку все известные сюжеты мировой детективной литературы. Про Шерлока, Ниро Вульфа, Мисс Марпл. И даже Пуаро не пожалел. Такая вот шарада, игра для мозга. Но вы попались! Признавайтесь, Шерон, хоть на секунду вы заподозрили милую старушку в ужасных вещах?

– Глупости говоришь, – мама встала и стала собирать посуду. Приборы сердито гремели в ее руках.

– А что, десерта не будет? – Дженсен нагло и влюблено посмотрел на нее. – Джаред так хвалил ваш тыквенный пирог.

И Шерон растаяла.

Дженсен порывался уехать вместе с родителями Джареда, но и они, и сам Джаред в один голос упросили его остаться.

– Куда ты? – уговаривала Шерон, застегивая пальто. – Поздно уже, а завтра вам рано вставать. И Джареду будет веселее.

Джаред согласно кивнул, одной рукой подавая папе шарф, другой крепко удерживая Дженсена за плечо. Поздно, да. Насчет веселее не уверен.

Сказав спасибо бесконечное число раз, они помахали вслед такси, увозящих родителей в отель, и, замерзшие, вернулись в дом.

Никаких дел по хозяйству не осталось – тарелки Шерон перемыла, а еду убрала в холодильник.

Джаред плюхнулся на диван и громко зевнул.

– Что за представление ты сегодня устроил?

– Иди спать, – сказал Дженсен из кухни.

Джаред заглянул туда. Дженсен сидел за столом. Перед ним стояла недопитая бутылка вина и наполненный бокал.

– Ты что тут делаешь?

– Собираюсь сожрать то, что осталось от индейки. И ты будешь мне мешать. Так что вали к себе.

На Джареда Дженсен не смотрел. Он не отводил взгляда от бокала.

– Я буду мешать? – нервно заржал Джаред. – Как?

– Станешь глядеть укоризненно. Мама же это тебе наготовила.

– Смешно, – фыркнул Джаред. – Ладно, жри сколько влезет. Не лопни смотри. Но ты был странный сегодня. Что на тебя нашло?

– Это не я странный, а вино. – Дженсен наконец поднял взгляд на Джареда. – Развязывает язык, заставляет болтать лишнее. Но ты не обращай внимания, считай – я напился.

Джаред пожал плечами. Он действительно устал, чтобы разбираться в перепадах настроения Дженсена. И, решив последовать его совету, пошел спать.

Джаред ждал несколько дней, чтобы в расписании выпало окно и его освободили от съемок раньше. Не сказав, куда идет, лишь бросив удивленному Дженсену, что ждет его вечером у себя, Джаред зашел в офис посмотреть в карту города на стене, чтобы уточнить, как на автобусе добраться до нужной улицы. Такси брать не хотелось.

Уже на выходе ему навстречу попалась Марибель, которая тащила в руках объемный контейнер из прозрачного пластика, под завязку набитый сухой травой. По дну пересыпался песок.

– Джаред! – закричала она. – Смотри, кто у меня есть.

Джаред вытянул шею, пытаясь рассмотреть. Марибель тряхнула контейнер, трава зашевелилась. Из нее высунулась темная морщинистая голова, и на Джареда неприязненно уставились два маленьких блестящих глаза.

Он отпрыгнул.

– Ты что? – удивилась Марибель. – Не любишь рептилий? – Джаред закивал и тут же отрицательно замотал головой. – Мы с Саймоном решили завести себе питомца, а то у всех есть, а у нас нет. У тебя собаки. У Криса крыса… была. Вот купили сухопутную черепаху. Балканскую, – почти по слогам выговорила она. – Эй, ты куда?

Джаред даже не оглянулся. Любит он рептилий или нет – неважно. Главное – ему ни в коем случае нельзя приближаться к любой живности. Иначе и эта уродина сдохнет.

Часовой магазин располагался в стороне от торгового центра города. И если там по тротуарам текла шумная толпа жаждущих купить подарки к Рождеству, то свернув, Джаред оказался на тихой, почти безлюдной улице. Покрутил головой, высматривая нужный адрес.

Зимний день короток, темнеет рано. Вот и сейчас было лишь четыре часа, а сумерки уже опускались на крыши. Сырой промозглый ветер, дувший с моря все утро, наконец утих, словно непогода взяла небольшой перерыв. Город засыпало снегом. Мягкие крупные хлопья опускались с темного неба, блестели и переливались в свете фонарей и витрин. И Джареду казалось, что он попал внутрь стеклянного шара как раз в тот момент, когда кто-то невидимый его встряхнул.

Выросший в Техасе и толком не видевший снега, Джаред очень любил такие зимы – как на рождественской открытке. Когда фасады домов оплетены горящими цветными гирляндами, у дверей стоят елки, а двери украшены венками из зеленых колючих веток. Когда снежинки, необыкновенно красивые, будто вырезанные волшебником изо льда, опускаются на подставленную ладонь и тают. Когда можно ловить эти снежинки ртом и представлять себя маленьким мальчиком, ждущим неизменного чуда от Санта-Клауса. Когда мир закутывается в пушистый снежный кокон, уютный и безопасный.

Джаред шел, загребая носками ботинок легкий снежок, и чувствовал себя счастливым.

Он настолько погрузился в себя, что не сразу услышал крики.

Их было четверо. Темная одежда, низко надвинутые на лицо капюшоны, хриплые громкие голоса, сжатые кулаки. Они пинали ногами лежавшего на земле. Его светло-зеленые, кислотного цвета джинсы были хорошо видны издалека даже в сумерках. «Пидорас сраный!» – долетело до Джареда, и он застыл на месте.

На него обрушился жаркий июньский день, когда он, десятилетний, несся через школьный стадион, стараясь не опоздать на урок. И чуть не врезался в компанию старшеклассников, мутузивших кого-то за трибунами стадиона. Джаред, любопытствуя, привстал на цыпочки и заглянул поверх спин.

Парня, которого били, звали Хосе. А может, Мигель или Родригес. Джаред не помнил его имени еще тогда, не то что спустя пятнадцать лет. Зато хорошо помнил, что появление в школе этого амиго стало событием. Потому что он, не скрываясь, объявил себя геем. Парень! Латинос! В Техасе! Школа встала на уши. Джаред еще толком не разбирался во взрослых вещах, к тому же был очень озабочен результатами тестов в конце учебного года, поэтому все разговоры и бурления пропустил мимо. Лишь удивился попугайской расцветке одежды новенького. И тут же забыл о нем.

Били его слаженно, со знанием дела – ребята собрались серьезные, бейсбольная команда почти в полном составе. Кровь, смешанная с пылью, пачкала белые кроссовки капитана.

– Пидор! Говномес поганый! Извращенец!

Джаред попятился и, ежесекундно оглядываясь, постарался как можно тише ускользнуть с места происшествия. Но занятые делом парни его и не заметили.

Джареду не пришло в голову позвать на помощь учителя или сказать о драке хоть кому-нибудь из взрослых. Нет. Прибежав на урок и плюхнувшись за парту, он лишь тихо поинтересовался у Барта, соседа спереди, что такое говномес. Барт криво усмехнулся:

– Слово «ебаться» знаешь? – обернувшись, прошептал он. Джаред кивнул. – А технологию процесса? – Джаред еще раз кивнул, правда, немного неуверенно. – Ну а теперь представь, что ебутся не баба с мужиком, а два мужика. Представил?

– Не очень.

– Вот в этом и дело – Господь наш не дал им для этого нужного отверстия. Поэтому содомиты, или, как ты сказал, говномесы, используют для этого… – Барт наклонился к самому уху Джареда.

До конца урока Джаред сидел с пунцовыми щеками.

Хосе, или Мигеля, или Родригеса, спас тренер. Он вовремя разогнал своих подопечных и отправил избитого парня в больницу. Нападавших же лишь немного поругали в кабинете директора, даже родителям не сообщили. А капитан бейсбольной команды несколько дней демонстративно не мыл кроссовки, гордо вышагивая по школьным коридорам в забрызганной красным обуви. И ни у кого не возникло вопросов – это Техас, детка. Здесь, конечно, слышали о толерантности и правах секс-меньшинств, но изо всех сил делали вид, что эта глупость не про них. Вы нам еще про однополые браки расскажите, ага.

После больницы новенький не вернулся в школу, и больше никогда Джаред его не видел. Да и ни разу не вспоминал до сегодняшнего вечера.

А ведь Дженсен тоже из Техаса, некстати пришло в голову.

Пострадавший громко застонал, и Джаред очнулся.

– Эй! А ну прекратите! – крикнул неуверенно. Он бы с удовольствием промолчал, но что-то скребло внутри.

Парни в капюшонах обернулись, напоследок еще несколько раз хорошенько наподдали ногами по скорчившемуся телу и лениво, словно нехотя, ушли.

Десятилетнему Джареду не пришло в голову позвать на помощь, но и взрослый Джаред тоже не спешил вызывать полицию или каким-либо способом сообщать о нападении на человека. Он поравнялся с лежавшим на асфальте, стараясь не вглядываться. Но все равно увидел и слишком короткую, слишком легкую для такой погоды курточку, и высветленные пряди волос, и радужной расцветки шарф, который, изорванный, валялся рядом. Парень, против ожидания, оказался не юным. Пожалуй, постарше Джареда будет.

Грязный, в крови, он упрямо и презрительно смотрел на Джареда. А Джареду вдруг почудилось, что и от него ждут ударов и оскорблений. Но Джаред же не такой, ему совершенно пофиг на гомосексуалистов. Джаред просто проходил мимо. Как и тогда.

Парень сплюнул.

Солнечный июньский луч из прошлого прорезал тьму декабрьского снегопада, и у Джареда окончательно испортилось настроение. Он остановился. Подошел к избитому парню и протянул ему руку.

Тот недоверчиво осмотрел его с ног до головы, еще раз сплюнул красным и тягучим на снег, несколько минут назад белый. Провел ладонью по лицу, размазывая слезы и кровь, обтер ее о порванную куртку и взялся за предложенную ладонь. Другая рука висела плетью.

Джаред так и не услышал спасибо, но он и не ждал. Как только парень поднялся, Джаред развернулся и почти бегом припустил вперед. Хорошо, что недалеко попалась остановка, к которой как раз подъезжал автобус. Джаред впрыгнул в светлый, теплый, безопасный салон и уселся у окна с противоположной стороны. Ему было все равно, куда направляется автобус, главное, подальше отсюда.

Про то, что он так и не купил Дженсену часы, Джаред вспомнил только дома.

– А говорил, что не колешь анаболики! – воскликнула Шэннон Коппин, их визажист, нахально разглядывая голого по пояс Джареда, пока он переодевался перед съемкой.

– Я не колю, с чего ты взяла? – спросил Джаред сквозь зубы, безуспешно пытаясь попасть в рукава очередной рубашки Сэма.

– У тебя тут, – не обращая внимания на его недовольство, она провела пальцами по правому предплечью, мягко очерчивая мышцу трицепса, – следы от уколов. И старые, почти зажившие, и новые.

– Ты бредишь, – рассердился Джаред, крутясь на месте, чтобы разглядеть это место. – Как бы я смог это сделать, да еще левой рукой.

– Согласна, это сложно. Может, тебе Дженсен помогает?

Джаред на это только раздраженно фыркнул.

– Хорошо, это не следы от иглы. – Во всем, что не касалось ее работы, Шэннон легко шла на компромисс. – Это дерматит. К врачу сходи. Ну или тебя клопы покусали.

– Клопы?! – вытаращился на нее Джаред. – Какие клопы?

– Ну обычные, в старой мебели водятся, – она улыбнулась краешками губ. – Иди уже, тебя ждут на площадке.

– Дженсен! – заявил Джаред, как только они завалились домой и смогли наконец-то говорить без свидетелей. – У нас, похоже, клопы! Шэннон разглядела на мне следы укусов.

– Какие клопы? – побледнел Дженсен. Или Джареду померещилось.

– В диване. В этом.

Джаред похлопал по его спинке, как будто у него имелся иной диван.

– На какой помойке ты его нашел? – Дженсен шарахнулся в другой конец комнаты, нервно водя по одежде руками, будто стряхивая с себя насекомых.

– От прежних хозяев достался. Нормальный диван же, нет? Или ты тоже думаешь, что это следы уколов? – снова разозлился Джаред.

Вот теперь не показалось – Дженсен побелел как полотно.

– Ты о чем сейчас? – спросил он тихо.

– Да фигня, забей. Шэннон напридумывала, что я колю анаболики. У нее же парень по этой причине чуть не откинулся, так она теперь за всеми бегает и предупреждает о последствиях. А я же качаюсь, вот она, наверное, и решила на опережение меня испугать.

– А, – сказал Дженсен и, помолчав минуту, уточнил: – У тебя есть какое-нибудь средство от домашних насекомых, или мне придется спать на диване с клопами?

Как ни странно, в кладовке Джаред нашел аэрозоль с инсектицидом. Но диван решили обработать с утра, потому что у Дженсена не осталось сил ехать ночевать в квартиру. А Джареду даже в самом страшном сне не пришло в голову уложить его с собой на одной кровати.

После душа он долго крутился перед зеркалом, и так и эдак выворачивая плечо и руку, чтобы рассмотреть место с возможными укусами-уколами. Нащупал едва заметные сухие точки и пришел к выводу, что это аллергия какая-нибудь или зажившие прыщики. Или действительно дерматит. Надо помазать какой-нибудь мазью. Шэннон развела панику на ровном месте. Наверное, еще и Дженни Чоу, их гримерше, разболтала. Но на диван попшикать все равно стоило для спокойствия. Своего и Дженсена.

Это Карвер придумал собрать у себя узкий круг и устроить просмотр восьмой серии за день до официального показа. Крипке не одобрил, но напрямую не запретил.

Джаред не отрывал взгляда от телевизора и грыз начос, стараясь хрустеть не слишком громко. На экране Сэм и Дин отбивались от языческих богов, а Джаред ясно видел, где косячит он, а где Дженсен. Зато финальная сцена, где братья, краснея и кидая друг на друга неловкие взгляды, празднуют Рождество, а за окном идет снег, по настроению напомнила то тихое счастье, которое он испытал несколько дней назад на безлюдной улице в центре Ванкувера. До того момента, как увидел драку, конечно же.

– Романтика, – сказал Дженсен, когда они прощались. С утра официально стартовал хиатус, хрен знает на какое время, и все разъезжались. Джаред сегодня и еще несколько недель будет ночевать один. Родители и Сандра не в счет.

– Ты про что?

– Карвер молодец, говорю, красиво отснял конец. Очень по-семейному получилось, по-винчестеровски. Подарки смешные.

– Кстати, про подарки, – Джаред похлопал по карманам. В тот магазин он таки добрался. Потом. На такси, прямо до дверей, туда и обратно.

– Не стоит, – Дженсен остановил его, положив руку Джареду на плечо. И пояснил, глядя на его вытянувшуюся физиономию: – Заранее не стоит.

– Но как…

– Приедешь и отдашь лично. Наши предки договорились. Мои твоим официальное приглашение отправили, прикинь. Я не зря говорил тогда – отличная идея. Так что встретимся на рождественской неделе.

Джаред, который уже несколько дней ходил прибитый предстоящим расставанием, почувствовал, как сердце наполняется горячей радостью.

А утром на крыльце обнаружилась окоченевшая, покрывшаяся инеем тушка енота.

Пунш оказался в меру горячим и очень сладким – именно такой, как Джаред любил. Донна, подавая ему бокал, так и сказала: «Это Дженсен просил сделать послаще».

Остальные, как и положено, пили эггног – дети обычный, взрослые добавляли в свои стаканы ром.

В гостиной было шумно – к Эклзам съехалось столько знакомых, друзей и дальних родственников, что Джаред и половины не запомнил по именам. А про кучу детей, с криками и воплями носившихся вокруг елки, и речи не шло.

Но Джареду казалось, что рядом никого нет, кроме Дженсена, который ходил между гостями, разговаривал со всеми, шутил и много смеялся, привычно закидывая голову назад. А на это Джаред мог смотреть вечно. И даже вязаный свитер с оленями – как в нем не жарко? – Дженсена не портил. Джаред радовался возможности просто наблюдать за другом. Он забился в кресло, стоявшее в самом дальнем углу, прихлебывал пунш и не сводил с Дженсена глаз.

Джаред чуть не рехнулся без него за эти две недели, прошедшие с их последнего вечера в Ванкувере. Впрочем, нельзя сказать, что у Джареда нашлось время для скуки. Сначала он поехал в Эл-Эй и провел с Сандрой десять длинных дней, наполненных походами по магазинам, кино и гостям. Десять пресных и до зубовного скрежета тоскливых дней.

К тому же Джаред заметил, что Харли немного прихрамывает. Он внимательно осмотрел пса и разглядел на одной лапе небольшую припухлость. Этот факт обеспокоил и его, и Сандру. Они решили отвезти Харли на консультацию к ветеринару, как только рождественские каникулы закончатся. Джаред так загрузился проблемой с дохлыми животными вокруг, он и думать забыл, что собственные собаки тоже могут болеть.

Рождество в родительском доме почти не запомнилось. Конечно же, сам праздничный вечер прошел по высшему разряду – у мамы по-другому и не бывает. К тому же, они впервые за долгое время собрались полной семьей. И хоть Джаред говорил правильные слова, смеялся в нужных местах, мыслями он был не с родными. И дело не в отсутствии Сандры, которая внезапно передумала ехать в Сан-Антонио, потому что у нее нашлись какие-то более важные дела. Нет, Джаред думал о другом человеке.

– Сказка! Сказка! – вдруг закричала Маккензи, выбегая на середину комнаты. – Время сказки пришло.

Все засуетились, стали зачем-то сдвигать мебель к стенам. Маккензи наклонилась к Джареду:

– Сейчас увидишь мою самую любимую историю. Постановка, конечно, любительская, но это традиция. Знаешь, кем будет Дженсен? – Джаред не знал. Дженсен ему не рассказывал, что, оказывается, у них в семье блюдут рождественские театральные традиции. – Синей бородой, представляешь.

Джаред через плечо Маккензи нашел глазами Дженсена и иронично поднял бровь. Тот извиняющее пожал плечами и вздохнул, словно говоря – что поделать, если просят.

Эту сказку Шарля Перро Джаред не любил с детства и всегда сочувствовал любопытной жене. На ее месте он бы тоже сунул нос в запретную комнату. Джаред пересел поближе, с интересом наблюдая за хлопотливыми приготовлениями.

Женой, конечно же, была Маккензи. Она быстро переоделась в длинное платье с имитацией корсета и пышной юбки, убрала волосы в подобие старинной прически. Превратилась в милую барышню. Дженсен снял дурацкий свитер, оставшись в однотонной темной рубашке, и нацепил длиннющую, местами облезлую бороду ярко-синего цвета. Джаред хохотнул – с ней Дженсен смотрелся невероятно комично. И даже когда спектакль начался, он вел себя как любящий муж и жених, а не как злодей – сватался к жене, добродушно улыбался, шутил с ее семьей и подругами. Доставал из карманов стеклянные камушки, детскую посуду и прочие игрушечные блестяшки. Ну вроде как щедро их одаривал.

Джаред и не заметил, как увлекся представлением: хлопал вместе со всеми и смеялся над особо удачными фразами Дженсена. Пока не настал самый драматичный момент – когда провинившаяся молодая жена, бледнея и страшась наказания, протянула мужу испачканный в крови ключ от злополучной тайной комнаты.

Маккензи была достойной сестрой своего брата – она так правдоподобно лепетала оправдания и заикалась, что даже самый тупой муж понял бы, что она провинилась. Она стояла, не смея поднять на грозного супруга глаз, и нервно заламывала руки.

Синяя борода покрутил в руках ключ и посмотрел на жену. Джаред перехватил этот взгляд, и у него чуть не остановилось сердце. В глазах Дженсена плескалось разочарование. Боль от предательства. Предательства столь ничтожного, что даже нелепо упоминать причину – всего лишь просьбу не открывать одну-единственную дверь. Ведь кому еще доверять, как не самому близкому человеку. Еще в глазах было презрение – близкий человек растоптал доверие. Смирение и сожаление, что придется этого человека убить.

Джаред отдал бы все на свете, чтобы никто никогда на него так не смотрел, тем более Дженсен. Даже Маккензи, уж на что, казалось, привычная – сказку ставили явно не первый раз, – и та вздрогнула, когда осмелилась посмотреть на брата. То есть не на брата, конечно.

Но все закончилось хорошо – как только Синяя борода занес кинжал над головой бедной девушки, в комнату ворвались ее братья и проткнули злодея, маньяка и серийного убийцу жен шпагой.

Дженсен упал замертво. Он лежал, неестественно подогнув ногу, борода сбилась набок, рука продолжала сжимать бутафорский клинок. И в какой-то момент Джареду показалось, что Дженсен взаправду умер, по-настоящему. А все вокруг этого не замечают, смеются, думают, что это часть представления. Джареду стало страшно. Он еле удержался, чтобы не вскочить и не броситься тормошить друга. Проверять – живой ли. И только когда Дженсен, чуть повернув голову, ему подмигнул, Джаред выдохнул. Нервы ни к черту!

Джаред окончательно пришел в себя, когда все захлопали. И даже смог нацепить на лицо кривую улыбку. Все-таки Дженсен чертовски талантливый актер.

Джаред проснулся резко, словно от толчка. Открыл глаза и увидел склонившегося над ним Дженсена. И только собрался спросить, что тот забыл посреди ночи в гостевой комнате, как Дженсен опередил: