Текст книги "Все идет по плану (СИ)"

Автор книги: Твоя_дивизия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Они опять лежали мертвые у дома. Штук двадцать. Джаред так и ответил Дженсену, когда тот вскользь поинтересовался, как прошел без него вечер. И утро.

– Как и в прошлый раз, Дженсен. Точнее – в третий. Валялись кучкой недалеко от крыльца, много. Не так чтобы я считал… Лапками кверху. Я задолбался их в мусорный мешок заметать.

Холодное ноябрьское солнце наконец-то соизволило показаться из-за серых облаков. Джаред зябко передернул плечами. Они с Дженсеном подпирали бок импалы, пока Рон колдовал с прожекторами, выставляя свет. Железное крыло машины ощутимо морозило задницу.

– Снял? – Дженсен подышал на покрасневшие пальцы и с силой потер ладони друг о друга. Тоже мерз. – Ты в прошлый раз грозился, что сфоткаешь.

– Снял, – Джаред полез в карман за телефоном. – А что, без доказательств ты мне не веришь?

Дженсен, глядя в сторону, пожал плечами.

– Когда я ночую у тебя, никакие дохлые птицы на пороге не валяются.

– Поверь, я заметил, – пробормотал Джаред, откидывая крышку раскладушки и нажимая на кнопки. – Вот смотри. Качество, правда, так себе, а камеру не захватил, забыл. Возвращаться не хотелось – Клифф ждал.

Дженсен принял телефон из рук Джареда и, поднеся экран ближе к глазам, стал гонять несколько фотографий туда-сюда.

– Там крупным планом есть, – процедил Джаред сквозь зубы.

Дженсен покосился на него.

– Что у них с клювами? Странные какие-то.

Джаред закатил глаза. Даже щелкая мертвых птиц, он старался особо не всматриваться, еще их клювы не хватало разглядывать.

Дженсен неожиданно захлопнул крышку телефона и радостно объявил:

– Это гаички.

– Что? – офигел Джаред. – Какие гайки? Мы про птиц вроде говорим.

Дженсен посмотрел на него как на идиота.

– Гаичка, – интонацией выделил «и». – Род семейства синицевых. Твои трупешники – это или черношапочные гаички, или гаички Гамбала. Скорее, второе.

– Ты разбираешься в этом? – Джареда до глубины души поразило, что Дженсен мог интересоваться орнитологией.

– Увлекался в средней школе, один семестр даже ходил на факультатив. А что?

Джаред замотал головой.

– Ты никогда не упоминал об этом. Скажи еще, что с биноклем лазил по кустам.

– Ну и скажу.

– Ну ты и задрот.

Джаред постарался собрать в голове рассыпающуюся картину мира.

Помолчав, Дженсен выдал:

– Гаички очень похожи на синиц, только у них пузико не желтое.

– Пузико?! – в шоке переспросил Джаред.

Дженсен умел удивить.

– Ну не пузико, а грудка, – невинно заявил Дженсен и, глядя на растерянное лицо Джареда, расхохотался. Аж пополам согнулся.

– Эй, парни, – крикнул режиссер, – готовьтесь! Через минуту начинаем.

Джаред поглядел на ржущего друга и неуверенно улыбнулся. В последнее время он перестал понимать – шутит Дженсен или говорит всерьез.

Джаред не зря любил этот бар – тихая, ненавязчивая мелодия лилась из музыкального центра, стилизованного под старинный автомат, лампы в оранжевых плафонах отбрасывали по углам мягкие тени. Народу собиралось немного, даже по вечерам. Хотя с тех пор, как часть съемочной группы стала зависать здесь по несколько раз на неделе, это место приобрело большую популярность. Но все равно для Джареда оставалось домашним и уютным.

Сегодня ребята завалились в бар сразу после съемок, чтобы в который раз за два дня перетереть новость про забастовку сценаристов и погадать о дальнейшей судьбе шоу. Джаред пришел позже – пришлось смотаться домой и выпустить собак. Лучше пусть они полчаса поскачут по лужайке на заднем дворе сейчас, пока светло, чем среди ночи, когда не сильно трезвый хозяин соизволит вернуться.

Коллеги разместились как обычно – у окна. Зайдя, Джаред махнул им и направился к стойке, чтобы взять пива. Он открыл было рот, чтобы попросить Марси налить своего любимого нефильтрованного, когда нос уловил знакомый запах – за ближайшим столом сидела развеселая компания, и патлатый парень в индейском пончо, почти не таясь, курил марихуану.

Ноги будто приросли к полу, краска бросилась в лицо, сердце пропустило удар. Прошла минута, другая, а Джаред так и стоял дурак дураком, не в силах сдвинуться с места. Развеселая компания начала подозрительно коситься, а Дженсен, до этого смеявшийся над чьей-то шуткой, глянув на Джареда, резко посерьезнел и стал подниматься.

Джаред вдруг испугался, что Дженсен все поймет. В этот раз точно. Протестующе выставил руку – сиди, мол, Дженсен, все в порядке – и сбежал в туалет.

Вентиль холодной воды скрипел при открытии. Этот звук, всегда раздражавший Джареда, заставлявший морщиться, сейчас прозвучал самой прекрасной музыкой. Джаред поплескал водой в лицо, но щеки все равно горели предательским жаром. Выпрямившись, он провел мокрыми руками по волосам, заправляя пряди за уши и убирая челку со лба. Не думать. Не вспоминать.

С самого первого дня, как Джаред наткнулся на этот бар, зеркало в туалете было разбитым. Остался довольно большой осколок, и, если сделать пару шагов назад, можно даже увидеть свое лицо целиком, с двумя глазами. Зеркало давно требовало замены – как и весь сортир ремонта, – и Джаред не понимал, почему владелец игнорирует это. Хотя, наверное, непросто провернуть это дело – зеркало встроили в нишу, плотно обложенную мелкой зеленой плиткой, которой выложили все стены. Глупость какая! Зачем так усложнять? В общественных местах надо делать как можно проще – повесить зеркало на гвоздь и покупать другое, если разобьется. Джаред устроил бы все именно так, но его никто не спросил.

Он водил подушечками пальцев по краю разбитого стекла, плитке, опять по стеклу. Полностью отдаваясь этим ощущениям – прохладе гладкой поверхности, сухости и шершавости межплиточных швов. Сосредоточенно размышляя о технических деталях ремонта в общественных туалетах баров города Ванкувера. Это очень важная информация, и она позволяла не думать. Не вспоминать, как под осторожными касаниями раскрывались полные манящие губы. Как глядели шалые зеленые глаза за секунду до того, как Дженсен первый потянулся за поцелуем. Не вспоминать! Дженсен же не помнит.

Сзади хлопнула дверь, Джаред дернулся от неожиданности и порезал палец об острый край зеркала. В туалет зашел приметный чувак из развеселой компании. Мазнул любопытным взглядом по Джареду и направился к писсуарам. Джаред, матерясь про себя, сунул палец в рот и выскочил в зал.

Он понимал, что ведет себя жалко, что во всем виноват сам, но ничего не мог с собой поделать – с некоторых пор от запаха травы у него вставал на раз.

Через пару часов Джаред понял, что напился, хотя не собирался – съемки начинались с семи утра, и он мечтал хоть раз нормально выспаться. К тому же обещал Дженсену оставаться более-менее трезвым.

Но когда Джаред уселся за стол, а Марси принес всем еще пива, Дженсен, озабоченно хмурясь, поднес руку с порезанным пальцем ко рту и подул. И Джаред как-то подзабыл про все обещания.

К тому же вечер явно сулил веселье – Рон притащил живность. Ругаясь через слово, он рассказал, что сестра уехала в отпуск и за час до отлета вручила своего любимца, ручного крыса, слезно моля подержать у себя всего лишь недельку. Рону некуда было деваться, хотя грызунов он недолюбливал. Но отказать обожаемой сестре не сумел.

На его плече с уверенным видом, будто провел там всю жизнь, устроился черно-белый крыс. Рон подозрительно на него косился и брезгливо дергал щекой, когда ее касались роскошные жесткие усы.

Компания угорала над именем.

– Почему Лестрейд?! – не успокаивалась Марибель, чернявая испаночка, помощница техника. Миниатюрная и изящная, она курила как паровоз.

– Потому что не Шерлок, естественно, – с серьезным видом ответил Дженсен.

– Потому что он умный, – предположил Джаред, ставя пустую кружку на столешницу. Уже третью. Первые две ушли незаметно. – Крыс умный, поэтому Лестрейд. Сыщик, – пояснил в ответ на непонимающие взгляды.

Марибель прыснула и закашлялась сигаретным дымом.

– Это Шерлок умный сыщик, а Лестрейд тупой.

Джаред поразился тому, как этот всем известный факт вылетел у него из головы. Дженсен саркастически хмыкнул.

– Сеструха сказала, что имя должно начинаться на «л». Такое условие поставили заводчики, – выдал Рон, до этого мрачно молчавший.

Лестрейд, который крыс, а не тупой сыщик, уютно свернулся в капюшоне его толстовки и, утомленный вниманием и шумом, мирно задрых.

– Она что, перепутала пасюков и породистых псов? – влез Саймон. – Можно подумать, у крыс есть родословная.

Джареду он не нравился – худой, дерганный до нервозности, но помощником оператора Саймон слыл толковым.

– Он не пасюк, он декоративный стандартный, – разозлился Рон. – И давай поосторожней тут, сеструху мне не трогай.

– Я читала, у декоративных крыс много видов. Или пород, – поспешила влезть Марибель, чтобы разрядить обстановку. – Есть бесхвостые, сатиновые. Есть лысые сфинксы, как кошки. И даже хаски. Как собаки.

Джаред, с трудом фокусируясь, смотрел на пальцы Дженсена, который машинально перебирал орешки в миске. И Джареду было плевать на всех в мире крыс, даже если они как собаки. Или как кошки.

Вскоре Марибель, затушив очередную сигарету, что-то зашептала Саймону на ухо, и они, наскоро попрощавшись, ушли. Джаред вяло подумал, что если бы он был девушкой, а Саймон – последним мужиком на Земле, то он-девушка не дотронулся до такого даже палкой. Ни при каких условиях.

Дженсен закончил мучить орешки и, переключившись на пустую кружку, крутил ее в руках. Поймав взгляд Джареда, он лукаво улыбнулся.

– На «л» много хороших имен. Лазарь, например.

Джаред, покачнувшись, сел ровнее и подхватил игру. Он всегда подхватывал за Дженсеном. А тот за ним. Джаред временами думал, что они идеально друг другу подходят.

– Лаокоон. Лаэрт. Леонид. Царь Спарты, – пояснил он неизвестно кому.

Рон закрыл лицо руками.

– Линкольн, – Дженсен хлопнул ладонью по столу.

– Брюс Ли, – не остался в долгу Джаред.

– Леджер. Хит.

– Лори. Хью.

– Кто больше? – обреченно пробормотал Рон, положив руки на стол и утыкаясь в них лбом. – Заткнитесь, парни. И без вас тошно.

Но Джареда несло.

– Лао Дзы, Леонардо да Винчи, Ланселот, Люциус Малфой.

Дженсен, кусавший губы, чтобы не сорваться, все-таки засмеялся. Громко, от души, закидывая голову назад. Джаред обожал, когда он так делал. Мог смотреть вечно.

– Ганнибал Лектер, – сказал Дженсен, тяжело дыша и успокаиваясь.

Они еще какое-то время перебрасывались именами, большинство из которых не всегда приходились на нужную букву.

Рон так и лежал мордой в стол. Устал – подвел итог Дженсен. А вот Лестрейд, похоже, выспался и выглянул из капюшона. Повел головой в стороны и, блестя черными глазами-пуговками, сбежал по рукаву на стол.

Джаред крыс не любил, но рука сама собой потянулась, и он тихонько ткнул пальцем в мягкий бок Лестрейда. Тот, щекоча усами, обнюхал ладонь Джареда.

– Ты думаешь, это простой крыс, а на самом деле это Локи, принявший образ мелкого грызуна. Он так от Одина скрывается, – убийственно серьезным тоном заявил Дженсен.

– Скандинавский бог? – притихший Джаред провел пальцами по шерстяной спинке замершего Лестрейда. – Да ну. Пусть лучше он будет заколдованным принцем, и нам надо придумать, как снять злые чары.

– Нам? – фыркнул Дженсен. – Это ты у нас принцесса, вот и расколдовывай. О, я знаю, как это сделать. – Дженсен придвинулся к Джареду и жарко прошептал ему на ухо: – Почеши ему пузико.

От гогота Джареда Лестрейд подпрыгнул на столе, а Рон проснулся. В секунду оценил обстановку, сгреб крыса в карман и, буркнув что-то ругательное на прощание, покинул бар.

– Пу-у-узико, – Джаред, тихо подвывая от смеха, сползал со стула.

Дженсен с довольной улыбкой смотрел на него, а потом легко пнул ботинком под столом.

– Ноги-то подбери. Развалился, лосяра. Погнали уже домой.

Джаред постарался сесть прямо и стер мокрые дорожки от слез на висках.

– Ты прав, – еле выговорил он заплетающимся языком, – погнали.

Вечер и правда удался, потому что пока Дженсен тащил Джареда к такси, тот бессовестно вис на друге, делая вид, что пьян гораздо сильнее, чем на самом деле. А усевшись в машину, тут же привалился вплотную и уложил голову Дженсену на плечо, ткнувшись носом в изгиб его шеи.

Таксист, чернокожий пожилой мужчина, оглянулся и с подозрением оглядел Джареда.

– Не переживай, чувак, – успокоил его Дженсен, – обещаем не блевать.

Джаред и не собирался. Ему было очень хорошо. Он, конечно, напился, кто бы спорил. Но сейчас голову больше вело от запаха Дженсена. Его кожа пахла гелем для душа и немного потом, а волосы дымом. Дженсену очень шел запах дыма. Жаль, что он не курит. Джаред бы многое отдал, чтобы посмотреть, как губы Дженсена обхватывают сигарету.

«Я пропал, – думал Джаред, из последних сил удерживаясь, чтобы не поцеловать Дженсена. – Увяз, как муха в сиропе».

Дженсен просунул руку Джареду за спину и сжал ладонью его плечо, не давая заваливаться на поворотах.

«Жаль, что он ничего не помнит», – за минуту до того, как провалиться в сон, Джаред все-таки решился и ткнулся губами в шею Дженсена.

«Жаль, что я не помню, как Дженсен меня тащил в кровать. Надеюсь, я к нему не приставал». Это первое, что пришло Джареду в голову, когда он, не разлепляя глаз, шлепал рукой по прикроватной тумбочке в попытке нашарить телефон и отключить мерзкий будильник.

Утро было правильное, Джаред любил такое начало дня, когда все идет привычным чередом – за окном проклевывался поздний сумрачный рассвет, Дженсен бледный, со слегка опухшим лицом нашелся, как обычно, на кухне. Как обычно, жался ближе к кофемашине, словно боялся отойти от нее на шаг, и крепко сжимал в руках свою любимую чашку – темно-желтую, тяжелую, с удобной ручкой. Джаред купил чашку специально для него и никогда ей не пользовался.

Дженсен, как обычно, что-то невнятно пробурчал на хриплое со сна приветствие Джареда – предпочитал не открывать рот, пока не проснется окончательно.

А главное, Джаред проверил, никаких мертвых птиц на крыльце.

Судя по довольной физиономии Дженсена – он был в курсе приезда Данниль. Но Джареду, зараза, ни слова не сказал. Джаред ощутил холодный укол ревности. Хотя не имел никакого права. Данниль весь день терлась на съемочной площадке, а как только сцены с участием Дженсена отсняли, он, приобняв Данниль за талию, свалил. Даже не помахал Джареду на прощание. Уж не говоря о том, чтобы подождать, пока тот закончит.

Джаред не хотел смотреть, но все равно видел, как рука Дженсена, по-хозяйски нырнув под короткую девчачью куртку, сжала тяжелую грудь. Данниль весело скалила зубы. Джареду захотелось кому-нибудь вломить. Он с силой прикусил губу и велел себе успокоиться.

Две ночи Дженсен предсказуемо ночевал не у него. В первый вечер Джаред постарался прийти домой как можно позже, а во второй больше часа трепался по телефону с Сандрой, уговаривал приехать на ближайшие выходные и привезти собак, а то соскучился. И по Сандре тоже. Он так бесился, что совершенно забыл, что по утрам на крыльце его может ожидать дохлятина. Вспоминая те дни, Джаред не сомневался, что даже если бы птичьи трупики и валялись под ногами, он был настолько зол, что вполне мог не заметить и перешагнуть через них.

Джаред притормозил у прилавка с раздачей, размышляя, что доложить на тарелку к жареной курице – вареный кукурузный початок или тушеную фасоль, когда над ухом раздалось вкрадчивое:

– Картошечки возьми, да побольше. Ты же ее любишь.

Джаред даже не обернулся. Он все еще злился на Дженсена. Подумал, не пойти ли с тарелкой в трейлер – до конца перерыва оставалось еще полчаса, на улице было холодно, еда быстро остывала. Но решил остаться. Молча направился к единственному столику, за которым уже устроился Рон.

Тот, ссадив крыса на поднос с едой, скармливал ему капусту и морковь, выуженную из салата. Лестрейд с удовольствием ел, потешно держа кусочки овощей в передних лапках. Джаред плюхнулся на пластиковый табурет, крыс замер и подобрался, но морковку из лап не выпустил. Раздался скрежет подтаскиваемого стула, и Дженсен, довольный и лучащийся улыбкой, устроился рядом.

– Здорово, парни. Как поживает наш Шерлок?

– Лестрейд, – хором поправили и Джаред, и Рон.

Дженсен улыбнулся еще шире.

– Точно не Ларсон?

– Какой Ларсон? – не понял Рон.

– Ну какой-нибудь, – неопределенно повел рукой Дженсен. – Обычный шведский Ларсон.

– Да вы заколебали с этими именами, – разозлился Рон.

Дженсен, изобразив на лице раскаяние, с повинной склонил голову. Очень неискренне.

Крыс закончил есть и слез с подноса. Пробежал по столешнице и заинтересовано обнюхал ладонь Джареда. Джаред нервно хихикнул и отдернул руку – от усов стало щекотно. Лестрейд постоял, замерев, а потом вдруг внезапно завалился на бок.

– Ха! – Дженсен даже подпрыгнул на стуле. – Смотри, он и правда хочет, чтобы ты погладил ему пузико.

Джаред поморщился – в третий раз шутка не казалась смешной. Но Лестрейд хитро поглядывал и не думал возвращаться к хозяину. Джаред, продолжая злиться на Дженсена, смотрел, смотрел, а потом все-таки провел пальцем по поросшему редкой белой шерстью животу. Крыс тут же вскочил, бегом вскарабкался по рукаву Рона и нырнул в капюшон его парки. И принялся умываться, блестя глазами из-за меховой опушки.

– Не расколдовался, – констатировал себе под нос Дженсен.

– В понедельник сеструха вернется, заберет, – устало сказал Рон, хотя не похоже, чтобы крыс его напрягал.

Джаред быстро закинул в себя еду и отодвинул пустую тарелку. Встал.

– Передай сестре привет. Скажи – забавная зверюга. Умная.

Хотел было уйти, продолжая игнорировать Дженсена, но передумал – сколько можно обижаться на ровном месте. Он же не девица какая. Спросил скучным голосом, глядя в сторону:

– Вечером ко мне?

– А куда еще? – Дженсен даже удивился. – Порежемся в приставку. Я соскучился.

«Я тоже, – мысленно сказал Джаред. – Я тоже соскучился. По тебе».

Уже совсем стемнело, когда Клиф заглушил мотор у крыльца и обернулся с водительского сидения.

– Парни, не забудьте собрать вещи – завтра сразу после съемок в аэропорт. Летим в Чикаго, помните?

– Так точно, помним, – с готовностью отозвался Дженсен, открывая дверь машины.

А вот у Джареда напрочь вылетело из головы, что подошло время их первого с Дженсеном кона.

Недосказанность, повисшая в воздухе, не давала Джареду покоя. Бесило, что Дженсен не замечает, как он дуется. Как преувеличено громко и весело обсуждает игру. Дженсен вел себя естественно и отстраненно. А хотелось, чтобы он отложил джойстик, сел ближе и, внимательно заглянув в глаза, тихо спросил: «В чем дело, Джаред?» Что бы он ответил, Джаред не имел ни малейшего понятия, но когда это останавливало.

Спать они завалились далеко за полночь. О том, что надо собрать вещи, Джаред совершенно забыл.

Было еще темно, когда Джаред с криком проснулся и сел на кровати. С колотящимся в горле сердцем нашарил телефон и открыл крышку. Полтретьего. Считай, едва заснул. Перед глазами стоял приснившийся кошмар.

Они с Дженсеном находились в гримерке, только никого из девочек рядом не было. Джаред подошел к сидящему в кресле Дженсену и тронул его за плечо. «Пойдем, Ким зовет». И посмотрел на Дженсена в отражении. Но лицо в зеркале не принадлежало Дженсену. На Джареда глядел столетний беззубый старик, к тому же черный, с редкими седыми патлами. «Дженсен!» – закричал Джаред во сне, и старик, вздрогнув, стал меняться. Его лицо оплыло, потеряло очертания, и через пару секунд перед Джаредом был кто-то, уже более-менее напоминающий Дженсена, только по-прежнему темнокожий. «Я забыл, как надо, – пожаловался не-Дженсен, оборачиваясь к Джареду. Тот отступил на шаг. – Каждый раз приходится заново восстанавливать в памяти, каким вы привыкли меня видеть». Он еще не закончил говорить, а его лицо снова стало меняться. Не так, как это бывает при детском фокусе с веселым и грустным клоуном, когда улыбка загорается или гаснет под проведенной сверху вниз ладонью, а само по себе. И это показалось Джареду самым страшным. Через мгновение в кресле сидел совершенно обычный Дженсен. Который весело подмигнул Джареду и расхохотался, по своей привычке откидывая голову назад. Обычно на то, как Дженсен смеется, Джаред мог любоваться вечно, но сейчас он заорал от ужаса и, отшатнувшись назад, приложился спиной о дверь гримерки. И проснулся.

«Приснится же». Джаред с силой потер лицо ладонями и решил пойти попить воды. Стараясь не разбудить спящего на диване Дженсена и даже не глядя в его сторону, он тихо вышел из комнаты,

Открыл холодильник и достал бутылку. И тут ему почудилось движение на улице, будто на заднем дворе кто-то ходит. Джаред по стене скользнул к окну и двумя пальцами аккуратно раздвинул жалюзи. Никого. Только ветер качал голые ветви соседского дерева да мутный фонарь отбрасывал тени вокруг. «Померещилось». Джаред выдохнул.

Прихватив стакан, он так же тихо пошел обратно в комнату. По пути бросил взгляд диван – не разбудил ли Дженсена.

Стакан выскользнул из пальцев и разбился, заливая пол и босые ступни Джареда водой. Дженсена на диване не оказалось.

Он позвонил, наверно, тысячу раз. Телефон Дженсена был выключен. Спать Джаред больше не мог. Куда ехать, и ехать ли вообще, Джаред не знал. Час он промаялся, шарахаясь из угла в угол, а потом упал на диван лицом в подушку Дженсена и так, вдыхая его запах, пролежал до самого рассвета. Даже как будто задремал.

Вскочил до звонка будильника и потом метался по всему дому, кидая в сумку все попавшие под руку вещи. Проигнорировал сообщение, что «абонент Дженсен снова в сети», и методично начал сбрасывать его настойчивые звонки.

Даже кофе не успел выпить до приезда Клифа. А выйдя на улицу в зябкую ноябрьскую хмарь, не удивился, когда увидел среди пожухлых листьев клена, припорошенных изморозью, птичьи трупики. Только плакать захотелось.

– Да хорош истерить! Дай сказать хоть слово! Джаред!

Джаред в очередной раз стряхнул руку Дженсена с плеча. С тех пор как он вылез из машины, Дженсен ходил за ним, пытаясь поговорить, а Джаред упрямо шагал вперед. Он ходил кругами по площадке, Дженсен за ним, а съемочная группа с интересом наблюдала за этим спектаклем.

– Не получалось заснуть, понимаешь. Я лежал, крутился. А потом вспомнил, что вещи-то у меня в квартире остались. Ну вызвал такси и по-тихому свалил. Сложил сумку и спать лег. Телефон отключил. С утра собирался тебе сразу звонить. Кто же знал, что ты подорвешься среди ночи. Раньше я такого за тобой не замечал.

– Не замечал, значит? – Джаред неожиданно развернулся к Дженсену, чуть не столкнувшись с ним. – Все про меня знаешь?

– Ну-у-уу, – сбился Дженсен, – многое.

– А записку написать ума не хватило?

– Какую, нахрен, записку? Мы что, в прошлом веке? Я бы набрал в ту же минуту, когда у тебя будильник зазвонил.

– О, время моего будильника ты тоже знаешь?

– Прикинь. Как и мелодию. Как и еще дофига всего. Мы же почти вместе живем.

Дженсен выглядел бледным и на самом деле расстроенным.

– Перестань злиться, принцесса. Смешно же, – наклонив голову к уху Джареда, сказал он тихо, чтобы никто не слышал. – Ты ведешь себя так, будто я обещал жениться, а сам коварно выебал и сбежал среди ночи, прихватив золотишко и корону.

– Не выебал, – спокойно ответил Джаред. Злость мигом куда-то улетучилась. – Но сбежал. Очень коварно. А я так надеялась на брачную ночь, – совершенно серьезно добавил он.

Дженсен хохотнул, показывая, что шутку оценил. Не оборачиваясь, махнул рукой наблюдавшим – мол, все в порядке. И, схватив Джареда за локоть, потянул гримироваться. Джаред, не в силах отвести взгляда от его руки, тащился следом и горестно размышлял, что да, он вел себя как ревнивая истеричка – Дженсен как всегда прав.

«Надо ему часы подарить, – мелькнула в голове Джареда мысль, – а то эти старые уже».

Ким несколько раз за съемочный день говорил Джареду, что у него выходит очень характерный Сэм – злой, упертый, бешеный. Такому Сэму безоговорочно веришь – он не отдаст брата адским гончим. Ни за что.

Перед поездкой в аэропорт Джареда окончательно попустило. Он даже с некоторым недоумением вспоминал свое поведение утром. Ну свалил среди ночи Дженсен, и что? Имеет полное право делать, что хочет, и не отчитываться за каждый шаг. Джаред ему не матушка и не жена.

Дженсен же вел себя совершено обычно, легко и непринужденно шутил, и Джаред расслабился совсем. В конце концов, он едет на первую совместную с Дженсеном конвенцию, у них найдется время и поговорить по душам, и отвлечься наконец от этих бесконечных съемок. На носу рождественский хиатус, а Джаред что-то сомневался в своих силах дотянуть до него – с Дженсеном было чем дальше, тем тяжелее. И в то же время очень-очень хорошо.

В самолете их места оказались первыми в среднем ряду, и Джаред, вымотанный бессонной ночью и нервяком, сделал то, что до этого не делал никогда – снял кроссовки и устроил ноги на стене перед собой. Это было, безусловно, хамством по отношению к сидящим сзади пассажирам – на этой же стене размещался телевизионный экран, и людям пришлось созерцать Джаредовы ступни в носках.

О чем поспешил сообщить Джареду недовольный парень, угрожающе наклонившись из-за спинки кресла.

Джаред не успел что-либо сказать в свое оправдание, как влез Дженсен:

– Чувак, ты совершенно прав, но войди в наше положение – мы так устали.

И он тоже скинул ботинки и, как и Джаред, поднял ноги на стенку.

Парень сжал было кулаки, но вгляделся в Дженсена внимательней, и его лицо расцвело застенчивой улыбкой – узнал.

– О, извините, ребята. Не беспокойтесь, отдыхайте. Никто вам слова не скажет.

Наверно, парень имел дар убеждения, потому что возмущенные голоса за их спинами утихли.

Дженсен вскоре заснул, его ноги скользнули вниз по пластиковой перегородке. Джареду тоже надоело сидеть с задранными ногами. Да и неудобно перед людьми. Будут потом везде писать, что ведущих актеров «Сверхъестественного» сразила звездная болезнь. Ну и ладно, пусть пишут. Зато расслабились.

Джаред успел подремать часа полтора, откинувшись в кресле. Хотя хотелось привалиться башкой к плечу Дженсена.

Он думал – на коне будет трудно. Стоять с Дженсеном на одной сцене – трудно. Выглядеть непосредственным и шутить. Слушать, как шутит Дженсен. Он думал – и Дженсену будет трудно, потому что знал, как тот не любит публичных выступлений. Как до сих пор глубже забивает стеснение, выходя на сцену.

Хотя сыграл же он летом в спектакле и, как писали критики, блестяще сыграл. Джаред с критиками был полностью согласен, он сам видел эту блестящую игру, сидел в зале, натянув кепку на нос, чтобы не узнали. Ради Дженсена прилетел из Ванкувера, урвал время между плотными съемками фильма про художника. Интересно, выйдет ли из той работы что-нибудь путное?

Джаред думал – он не сможет связать и пары слов перед фанатами, потому что Дженсен, как обычно, займет все его внимание. Но нет, у него – у них! – все получилось. Конвенция прошла отлично. Джаред после с облегчением смотрел в сети фотки и восторженные отзывы.

Не зря все-таки они с Дженсеном так удачно сработались на шоу – спелись, как говорил Крипке. На сцене в Чикаго они, не договариваясь о стратегии поведения, снова работали в паре – ржали как ненормальные, понимали друг друга с полуслова, заканчивали друг за другом реплики. Вели себя как лучшие друзья. Какими, собственно, и были. По крайней мере, Дженсен во всех интервью твердил, что они с Джаредом близкие, почти родные люди. Это Джаред себе напридумывал проблем, понастроил стен в своей голове. И границ, за которые ни в коем случае нельзя переступать. И эти стены и границы с каждым днем все сильнее сужались, все сильнее давили на Джареда. Какой же он дурак!

Зато от души натрогался Дженсена на сцене. Наобнимался, нахватался за руки. Что в последнее время запрещал себе вне съемок. Потому что и шоу, и конвенция – это элемент игры, это не по-настоящему. Ну хоть какая-то польза от поездки.

Джаред зевал, едва не сворачивая челюсть. Давился холодным утренним воздухом, но остановиться не мог – они с Дженсеном почти до трех ночи играли в приставку. Вместо того чтобы, как нормальным людям, – которым завтра, между прочим, предстояло с утра пораньше работать, – улечься спать, отдохнуть после напряженных выходных, они сидели на ковре перед телеком, втыкали в монитор и косили автоматными очередями виртуальных врагов.

Очередной раз щелкнув зубами, Джаред тряхнул головой, извинился перед Клифом и покосился на Дженсена. Тот, как ни странно, выглядел ничего, бледновато только. Сидел тихо, отвернувшись в окно машины и вцепившись в стакан с кофе. Хорошо, что Джареду пришло в голову прихватить в магазине несколько упаковок картонных стаканов – Дженсен не каждое утро успевал спокойно на кухне выпить кофе из своей любимой чашки.

На площадке суетились техники и осветители. Саймон возился с двумя камерами по очереди, Серж, оператор, закутавшись шарфом до кончика носа, в стороне болтал с Кимом.

Джаред, проходя мимо Рона, привычно заглянул в капюшон его куртки, ожидая увидеть черные глаза-бусинки. Но крыса не было видно – то ли затаился и не хотел морозить нос, то ли просто спал.

– Привет, Рон. Что-то Лестрейда не видать. Спит?

Рон с грохотом разложил штатив. Он никак не отреагировал на вопрос.

Джаред остановился. Дженсен, сонно шагающий рядом, тоже притормозил.

– Рон, здорово! – повысил голос Джаред и тронул Рона за плечо. Вдруг тот его не расслышал.

– Он умер, – не оборачиваясь, пробормотал Рон.

Джаред подумал, что ослышался.

– Что ты сказал? Кто умер?

– Кто-кто… Ты про кого спрашиваешь? Лестрейд, – Рон выглядел потеряно.

– Чего?! – поразился Джаред. – Как умер? Когда?

У него в голове не укладывалось.

– Уже пару дней как. В пятницу, точно, – Рон шмыгнул носом. – Не знаю, что сеструхе говорить. Она меня убьет.

Дженсен шагнул к Рону, обнял его и принялся что-то успокаивающее бубнить на ухо. А Джаред словно застыл. Перед глазами стояла картинка, как крысеныш подставляется под ласку. «Я его потрогал, и в тот же день он умер», – билось в голове.

Джаред даже не заметил, как Дженсен подхватил его под локоть и потащил в гримерку.

Работа в этот день не задалась. Джаред лажал, забывал слова, промахивался мимо меток. Дженсен старался за двоих, изо всех сил вытягивал сцены, но в конце концов Ким, матерясь себе под нос, остановил съемку.

– Валите с глаз долой. Я так и знал, что эти конвенции на пользу не пойдут. Завтра чтобы явились свежими и отдохнувшими.

Джаред плохо помнил, как оказался дома. Заснул сразу, как только голова коснулась подушки. И ему приснились руки Дженсена, которые сначала мягко прошлись по плечам, разминая мышцы, а после укрыли одеялом. Наверное, приснились.

Среди ночи Джаред, подавившись криком, подскочил на кровати – его снова навестил кошмар. В нем Джаред брел по безлюдной улице. Дома по обочинам стояли темные и, на первый взгляд, покинутые. Ни людей, ни машин. Звенящую тишину нарушал только шорох крыльев и топот мягких лап – к Джареду со всех сторон стекались собаки, кошки, ежи, еноты, барсуки, лисы и прочая живность, домашняя и дикая, коей полно в Ванкувере и окрестностях.