Текст книги "Хоть поверьте, хоть проверьте (СИ)"

Автор книги: tuuli-veter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Хоть поверьте, хоть проверьте,

Но вчера приснилось мне,

Будто принц за мной примчался

На серебряном коне.

Вы знаете, что такое магический мир после войны? Ничерта вы не знаете. Половина прислуживает, половина рожает. Папенька в темнице, а maman, вестимо, на улице. Что значит в длительной ссылке.

Чтобы сохранить конфискованный мэнор, я должен был продаться в рабство, то есть пойти на работу. Хотя, что это еще, если не рабство? Хорошее дело таким словом не назовут.

И вот я уже полгода состою в услужении у рыжих Уизли. Меня закрепили за ними. Ну как закрепили, в смысле я сам напросился, кретин. Не спрашивайте, зачем, причина была, да только не выгорела. Поттера я у них ни разу так и не встретил. Ну ладно, ладно, раз уж проговорился. Ну да, из-за него, из-за кого же еще? Если вы когда-нибудь хоть раз кого-то любили, когда смотришь на него, и пол из-под ног уплывает, вы поймете. А не поймете, так и не надо. Такого я не пожелаю даже врагу.

– Драко, дорогой.

Уфф, снова толстая Молли. Я всегда у нее “Драко” и особенно “дорогой”, когда нужно выгнать гномов или почистить столовое серебро. Хоть бы раз вспомнила обо мне, когда надо сыграть в квиддич на поле за домом.

Ну и отдельные плюшки в виде рыжей пискли по имени Джинни и ее братца-придурка. Но после войны это уже мелочи жизни. Меня таким точно не напугать.

А сам дом… Знаете, когда Антуан, наш прежний шеф-повар в мэноре, надумал кормить нас самым свежайшим, велел домовикам построить курятник. Так вот, то место, где жили и гадили наши куры, было куда богаче и красивей. Но, разумеется, я об этом благоразумно молчу, не хочу наживать себе новых врагов, после войны у нашей семьи их и так предостаточно. Когда речь заходит о том, чтобы скостить срок для родителей или вернуть свое поместье назад, я становлюсь до приторности предупредительным и осторожным.

Так вот, возвращаясь к дому Уизли: это не просто курятник, это курятник с претензией, надстроенной по самое не могу. Если бы каждый петух решил воздвигнуть себе по своей собственной башне, прилепляя ее к старой стене, это бы примерно и выглядело как дом у Уизли. Совершенно бестолковое здание, которое держится только на магии, да и то кое-как.

А самое интересное в том, что дети-то выросли. И старшие, Перси, Чарли и Билл, которых не слышно, не видно, и близнецы, бизнес которых успешно прет в гору, – все они предлагали им деньги. Но то ли мистер и миссис Уизли слишком привыкли к этому убожеству и не желают с ним расставаться, то ли желают переехать отсюда сразу же в их собственный особняк. Вообще-то я в курсе про их план, который они называют скромным словом “домик у озера”, и прекрасно знаю, что Молли имеет в виду. Пустующий замок Эйвери и десять тысяч акров земли, выставленные министерскими на торги.

Но кто их осудит? Разве что я, потому что по плану Молли это жилье им должен обеспечить национальный герой, когда станет мужем рыжей Пискли. Конечно, вслух об этом не говорится. Этот разговор я подслушал однажды под дверью и не могу сказать, что был сильно обрадован, когда осознал, что рыжие так и не оставили своих матримониальных затей. Хотя с чего бы им это делать? Красивый, успешный, богатый. Плюс национальный герой. Любая дура такого захочет. Наверное, даже я бы его захотел, если бы и так не был в нем по уши всю свою жизнь. Сам до сих пор не пойму, как при моих-то амбициях, мне единственному наплевать, богат он или беден, красив или нет. Я просто хочу его, сколько знаю. Руки, губы, его поганый характер, ну и, разумеется, все остальное, что там под мантией. Очень хочу. Насовсем. Так получилось. Papa жутко орал, когда об этом узнал. А потом вроде даже смирился. Может, тоже понял, что мне просто не светит.

Но что-то я сильно отвлекся за разговорами. Мандрагора сама себя не посадит. Вздыхаю, утираю пот со лба рукавом старой мантии – единственная новая надежно запрятана в сундуке, потому что преступление гробить ее во дворе у Уизли.

Беру семена и тащусь в огород. Я у них еще и садовник.

Щепотка магии в теплую землю, золотая пыльца, – и округлые семена прочно оседают в земле. Еще парочка садовых заклинаний над свежевспаханной грядкой, и вскоре должны появиться первые всходы. А пока у меня по плану прополка, чтобы успеть до обеда. И очистка ковров. За это время у них я многому научился. Солнце жарит немилосердно, даром, что еще только май.

– Гарри прислал мне открытку. Такая красивая, – голос у рыжей остался такой же противно-писклявый, хотя сама она выросла и, к моему огорчению, сильно похорошела. Но я стараюсь не забивать себе голову тем, что Поттеру, скорее всего, нравятся ее рыжие космы. Утешаю себя мыслью, что у них совершенно неблагородный медный отлив.

– Он так давно не писал.

Я змеей приникаю к земле, надеясь, что Пискля меня не увидит, и осторожно выглядываю из-за куста. Пользуясь любым случаем, я пытаюсь узнать о Поттере как можно больше, сам не знаю зачем.

Уизли вообще говорят о нем очень немного, и я так до сих пор и не понял, где он торчит. То, что я успел выхватить из-за закрытых дверей, было сказано тихим шепотом. Но все эти “секретное задание”, “аврорат”, “прикрытие”, “магглы”, я все равно пропускаю мимо ушей. Ну какое прикрытие, если этот кретин ничего не умеет? Вчерашняя бестолочь со школьной скамьи. Наверняка просто решил отдохнуть от своего геройского прошлого и сейчас оттягивается там, где тепло. А может, это я себя так утешаю. Ненавижу бояться не за себя. Мне пока достаточно того, что он по-прежнему светит плакатными улыбками с газетных полос, а за его спиной маячат то пальмы, то горы. И так я хотя бы знаю, что он жив и здоров. Пускай не со мной. Зато и не с ними.

– …Он пишет, что у него все хорошо, – делится рыжая важной новостью со своим тупым братцем.

– О, это круто.

Я закатываю глаза. Да неужели? Круче и быть не могло. Нашли, кому верить. У Поттера все будет хорошо даже на смертном одре, лишь бы не волновать дорогую семейку. А между строк слабо прочитать?

Прислушиваюсь, в надежде расслышать еще что-нибудь, подаюсь немного вперед, и ветка под руками подло трещит.

– А тебе чего надо?

Крепкая лапа нагло тянет меня за воротник. Вот ведь рыжий бугай!

– Лапы прочь! – я резко вырываюсь на волю и высокомерно перехожу в наступление: – Потопчешь мандрагору, сам будешь рассказывать матери, зачем это сделал. Она очень обрадуется, у мандрагоры сейчас как раз лунный цикл.

– Ты нас подслушивал… – рыжий все-таки стушевался и теперь растерянно отступает. Матери он боится как в детстве, но все равно продолжает меня обвинять: – Чтобы рассказать всем своим.

Я снова завожу глаза вверх. Все, как он выразился, “мои” уже давно распиханы по тюрьмам и по палатам в клинике Мунго, нацеловавшись с дементорами. Идиот.

– Да что у вас можно подслушать? – я высокомерно ухмыляюсь ему прямо в лицо. – Как ты снова продул на квиддичном поле? Или как твоя сестрица целуется с Томасом, пока Поттера где-то носит?

Упс. Не надо было этого говорить. Глядя, как исказились их лица, я понимаю, что оплошал. Да, я видел, я знаю, но именно этого знания они мне как раз не простят. Ведь этой тайной я могу кое с кем поделиться. И, кстати, обязательно поделюсь, когда он вернется. Пусть этот гребаный натурал никогда не достанется мне, но я приложу все усилия, чтобы он и ей не достался. Поттер достоин верной жены. Как бы нелепо это ни звучало из моих уст.

– Ты… – шипит рыжая. Сейчас она особенно похожа на ведьму. В плохом смысле этого слова. – Если ты еще хоть раз откроешь свой рот…

Дальше мне слушать неинтересно. Все опять пойдет как по нотам. “Если ты… бла-бла-бла… мерзкий хорь… бла-бла-бла… Слизерин… Ненавижу… Почему его надо было отдавать именно нам?.. Не видать тебе мэнор… И отцу твоему так и надо…“

Отстраненно смотрю, как шевелятся ее капризные губы. Я давно уже научился от нее отключаться, чтобы не хотелось размазать ее по стене. Иногда мне даже странно, как сильно она меня ненавидит. Вроде бы я не особо хуже других. И уж точно получше ее рыжего братца.

Крепкая лапа снова хватает меня за грудки:

– Ты ее понял, Малфой?

– Понял, разумеется, понял, – я послушно киваю и добавляю с подчеркнутой вежливостью: – Еще в наш с ней первый раз.

Глядеть, как его рожа искажается непониманием, доставляет мне нескончаемое удовольствие.

– В какой еще первый раз? – Уизел дышит так тяжело и натужно, что того и гляди, выбьет себе в башке последние клапана.

– В какой первый раз? Что ты мелешь, скотина? – верещит рыжая, и ее голос в верхней октаве здорово похож на визг самого мерзкого пикси.

Я вскидываю брови в немом изумлении:

– Разумеется, в первый раз, когда Джинни произнесла для меня эту речь. Я все запомнил и даже проникся. А вы что подумали? – на моем лице написано такое искреннее изумление, что ему бы обзавидовался любой театральный актер.

Рыжий тугодум пыхтит так, что, кажется, у него сейчас повалит пар из ушей. И то, что он пыхтит в непосредственной близости от меня, надо сказать, напрягает. Лучше бы пыхтел подальше, где-нибудь на крыльце.

Рыжая с ненавистью глядит на меня, сузив глаза, словно размышляя, что со мной лучше сделать. Пока она думает, я интересуюсь с подчеркнутой вежливостью:

– А тебе не кажется, Джинни, что если хранить верность партнеру, то можно будет и не запугивать домашних работников? Хлопотно это. Угрозы, шантаж… Ты все же подумай, – с деланной доброжелательностью в голосе советую я, понимая, что сейчас разразится гроза. Но я не собираюсь сдаваться, даже если перевес явно не на моей стороне.

Рыжий, продолжая держать лапищей мою мантию, растерянно оглядывается на сестрицу. Сейчас он очень похож на бойцового пса, ждущего команду “фас”.

– Ты… Да ты… – рыжая, не находя нужных слов, глядит на меня с такой ненавистью, что, кажется, прожжет взглядом дыру.

Уизел какое-то время таращится на нее, словно ожидая сигнала, а потом медленно поворачивается ко мне:

– Что ты сказал? Повтори! – орет он и рвет меня за грудки с такой силой, что я чуть не падаю на него.

Только идиот может попросить повторить нечто столь нелицеприятное для его рыжей сестрицы. Но, в общем-то, он и есть идиот. Поэтому я с удовольствием повторяю:

– Я сказал, что верность партнеру еще никому не мешала. А Поттер не такой уж кретин, каким вы его привыкли считать, – сиплю я и нагло ухмыляюсь ему прямо в лицо.

Нет, все же не надо было этого говорить. Рыжий утробно рычит и, недолго думая, валит меня прямо на грядку. Прощай, только взошедшая мандрагора. Прощай, моя бесценная жизнь.

И вот я лежу носом в земле, а рыжий заносит надо мной свой тяжелый кулак – я это не вижу, но чувствую своим спинным мозгом. Стараюсь не думать, что я вроде как заступаюсь за Поттера и именно за это сейчас огребу.

– Рон, ты тут маму не видел?

Уф, кажется, в этот раз пронесло. Близнецы нас почтили визитом, а значит, в этот раз меня еще не убьют. Рыжий урод их почему-то боится. А эти двое стоят рядом с нами и с нескрываемым интересом пялятся, как их братец-бугай катает меня по земле.

– Ну, сознавайтесь. Кому из вас двоих нужна помощь? – прищуривается один.

– Или хотя бы на кого из вас стоит поставить мой неразменный галлеон? – вторит ему его копия и усмехается.

– Рон, конечно, сильнее. Ему проще издеваться над слабыми, – продолжает размышлять вслух первый близнец, присаживаясь на корточки возле нас. Он даже подпирает рукой подбородок, приготовясь смотреть.

– Кто это тут слабый, Уизли, – пыхчу я, стараясь вырваться из-под ослабшей руки. Его слова все же задевают меня за живое, но эти двое не обращают на меня никакого внимания. Сейчас я для них не человек, а породистый жеребец, на которого нужно или не нужно поставить.

– Зато, смотри, какой Малфой верткий, зараза. Может и уползти, – вот спасибо, я уж и не надеялся, что доживу до такой похвалы.

– Ну, нет, от Рона не уползешь, даже если ты слизеринец. Будет ползти следом, пока не возьмет на измор.

Эти двое переглядываются и фыркают в один голос. Они вообще часто делают что-то синхронно.

– Отвалите. Чего вам от меня надо? – рыжий Уизел все еще сердито пыхтит, но я чувствую, что былого запала на драку в нем уже не осталось. Эти двое способны превратить в фарс все, что угодно.

– Хлеба. И зрелищ. А то ты не знаешь, – второй близнец тоже опускается рядом со мной и с любопытством глядит Рону в лицо: – Ну что, ты будешь его добивать? Мы тогда сбегаем к маме. Расскажем, что ты прикончил ее помощника по хозяйству и уничтожил всю мандрагору. Пусть лучше посадит сама.

При сочетании слов “мама” и “мандрагора” Уизел испуганно вздрагивает, замирает и растерянно выпускает меня. Пользуясь этим, я тут же выбираюсь из-под него и сажусь прямо посреди ростков мандрагоры, растирая ушибленный бок.

– Фред, Джордж, что вам здесь нужно? – рыжая раздраженно сдувает со лба прилипшую прядь, понимая, что расправы надо мной не получилось.

– Мы счастливы, что ты нам так рада, сестренка, – близнецы снова одновременно хмыкают и переглядываются. – И сейчас обрадуем тебя еще больше! Мы здесь решили пожить. У нас там ремонт, а ваш упырь наверняка скучает по нам.

Судя по ее лицу, рыжая не слишком в восторге. Она досадливо прикусывает губу, а я внутренне торжествую. Когда близнецы навещают родных, мне живется значительно легче. Не то чтобы они нарочно меня защищали, но при них меня почему-то не решается трогать никто.

– Давай, Рон. Веди меня к маме, – приказывает первый близнец, поднимает Уизела за плечо и, встряхивая, подталкивает в сторону дома. – И ты, Джинн, сейчас нам тоже будешь нужна.

Уизлетта бросает на меня ненавидящий взгляд, но послушно тащится следом за ними.

– Вставай, – оставшийся близнец подает мне руку.

– Обойдусь, – я настойчиво делаю вид, что не вижу протянутой мне руки.

С трудом поднимаюсь, продолжая его игнорировать, сердито отряхиваю мантию, выпачканную в земле, и бросаю тоскливый взгляд на подавленную мной самим мандрагору. Боггарт задери этого рыжего тролля! Придется начинать все с начала.

– Помочь? – близнец внимательно пялится на меня, прищурив глаза.

И чего привязался?

– Обойдусь, – мой лексикон в общении с семейством Уизли не блещет разнообразием. Демонстративно не обращая внимания на одинокого близнеца, я склоняюсь над грядкой, а он, еще какое-то время потоптавшись рядом, хмыкает, разворачивается и спешит в дом. Я наконец-то один. Мандрагора, привет.

***

Когда я, спустя три часа, отрываюсь от грядки, мои руки и ноги гудят. Мелкие ростки мандрагоры снова весело колосятся, но Молли все равно недовольна.

– Драко, дорогой, почему же так долго?

– Заклинание не работало, – я пожимаю плечами, придавая лицу виноватое выражение. Стандартная отговорка на все времена.

Не хочу ей сознаваться, что мне снова пришлось вручную перекапывать грядку, заново возводить заклинания, удалять прошлый магический слой и опять рассаживать семена, пробивая зелеными росточками землю. И все это из-за ее дегенерата-сынка. Но на рыжего идиота я ей все равно ни за что не пожалуюсь. Много чести.

– Ох, ну иди, отдохни, – внешне она всегда ко мне очень добра. – А когда отдохнешь, не забудь убрать со двора черепки, обработать грядки от гномов, прополоть сорняки, подмести тротуар, разобраться со старым светильником, избавиться от хлама на чердаке. Артур столько туда натаскал…

Она продолжает еще что-то перечислять, но я ее больше не слушаю. Все равно задач она мне уже дала на неделю.

Послушно киваю и плетусь к своей конуре в надежде хоть на пару минут упасть на кровать.

Нет, ничего такого, никто не хотел надо мной издеваться, я сам себе добровольно выбрал этот чулан. Во-первых, в нем можно не натыкаться каждые пять минут на кого-нибудь из семейства Уизли. Во-вторых, если выбирать между чуланом и чердаком с упырем, мне как-то интересней чулан. А в-третьих… Ну ладно, скажу. Все равно я давно утонул в своей ненормальной любви, как муха в компоте. В общем, пусть это звучит безрассудно, но я знаю, что и он жил в чулане. И так я становлюсь как будто ближе к нему.

Падаю на кровать, не раздеваясь. Сил совсем нет. Рассеянно смотрю в непрокрашенный потолок.

А ведь он когда-то точно так же лежал и мечтал. Интересно, о чем.

Сам я уже давно не мечтаю. Последний раз я себе позволял это во время войны. Когда по нашему дому шлялись толпы больных на голову психопатов, а в подвалах стонали те, кто не имел права стонать, у меня не было другого выхода из этой реальности кроме как в пустые мечты. Я шатался по саду и думал, и думал, как однажды мой рыцарь, с его настолько тупой и крепкой башкой, что ему не нужен на ней даже шлем, примчится ко мне и заберет. Неважно куда.

Среди стаи этих буйнопомешанных я позволил себе мечтать на всю катушку. Поэтому мой рыцарь скакал ко мне на серебряном единороге, неумело подпрыгивая на каждой кочке и чуть не роняя очки. Не знаю, откуда взялся единорог, не иначе эту мысль мне внушила моя волшебная палочка, ничем другим этот бред я объяснить не могу. Так вот, единорог скакал, Поттер неуклюже трясся на нем, а потом, увидев мое бедственное положение, валился с него и почти сразу начинал меня целовать. Кстати, я не очень-то сопротивлялся. А точнее сказать, чего я только с ним не творил. Даже единорог отворачивался и стыдливо краснел, я клянусь! А потом они увозили меня с собой в дальние дали, туда, где все хорошо.

Для нормальных людей такие мечты, разумеется, где-то за пределами здравого смысла. Но, поверьте, когда все вокруг настолько темно и никакого просвета, то Поттер и единорог в серебре – это именно то, что способно удержать на самом краю.

Никто меня, конечно, никуда не забрал. Наплевать. Выдержал, не сломался.

Переворачиваюсь на живот, утыкаюсь носом в подушку, руки дрожат так, что силы хватает только зажечь тусклый Люмос.

Рядом с моей подушкой бежит паучок. У maman был бы инфаркт, если бы она об этом узнала. Хотя, что такого в одном пауке? Я привык. И даже дал ему имя. Его зовут Роджер Тринадцатый.

Под моим взглядом паучок замирает, но потом снова плетется по своим паучьим делам. Переставлять лапы одну за другой. Одну… за другой. Одну… за… дру…

– Драко, ты где?!

Чтоб тебя! Неужели уснул?

Поспешно сажусь на кровати, протирая глаза. Лестница сверху скрипит, и я замираю в надежде, что бурная Молли меня не найдет. Пустые надежды. Молли Уизли похожа на горную реку: пережидать, пока она кончится – бесполезно.

Вскакиваю с кровати, стараясь сохранить равновесие, рывком открываю дверь:

– Молли, простите, я…

Но к моему удивлению вместо ожидаемого выговора, она лишь отмахивается от меня:

– Не сейчас, дорогой! Иди и поскорее подмети все дорожки. Ну не стой же. Иди!

Я с недоумением смотрю на нее. Интересно, что происходит? На втором этаже слышится радостный гул голосов, топот ног и шелест одежды.

– Что-то случилось?

– Не бери в голову, так, пустяки, – она машет рукой, словно желая меня изолировать от их общего оживления. Ну и ладно, не больно-то и хотелось узнавать, что там у них.

Плетусь к выходу, пытаясь вспомнить, где я бросил метлу. Или куда ее мне назло задевал рыжий Уизел. Ничего удивительного, что в этой семейке не приживаются домовики.

Выбираюсь во двор, хорошо хоть солнце затянули мелкие облака. На садовой дорожке снова валяются бумажки, свежий огрызок и пара пробок от имбирного пива, хотя я только утром все подметал.

Да что за семейка свиней? Никак не могу понять, они делают это нарочно или просто живут именно так.

На тропинке, сразу за домом в центре дорожки, возвышается гора черепков. Я вздыхаю. Теперь еще и вот это. Рыжие брат и сестра так развлекаются – тестируют свои палочки на точность, а убирать за ними, разумеется, приходится мне. В этот раз они наколотили столько посуды – никакого Репаро не хватит. Хотя бы один раз попробовали сами за собой все починить и убрать. Но зачем им лишние хлопоты, если у них теперь есть я?

Я склоняюсь над черепками и, чтобы себя как-то подбодрить, пренебрежительно хмыкаю. Кому нужны эти тесты? Если ты косой, то это уже навсегда. Так и будешь всю жизнь глотать слизней. Надо будет напомнить при случае об этом рыжему Уизелу, когда он снова меня доведет.

Тащусь за садовой тачкой, попутно разгоняя из-под ног шныряющих гномов. Мерлин их знает, откуда их здесь столько взялось. Почему-то в доме Уизли магия работает как попало. Гномы, которые не должны возвращаться, всегда возвращаются, а вот домовики, напротив, не желают тут жить. Какая-то магическая дыра. Во всех смыслах этого слова. Кстати, заклинания здесь тоже срабатывают через раз, поэтому битую посуду я нормально могу починить, только забравшись подальше от дома. Иногда мне даже кажется, что эти помехи наводит сам дом.

Качу по дорожке тяжелую тачку, стараясь не обращать внимания на то, как ноет спина и руки дрожат. Очередной садовый гном, которого я не заметил, катится в тачке, возвышаясь над своими собратьями и принимая важные позы. Я усмехаюсь. Когда-то и я тоже так… Смешно вспоминать. Сгоняю его, присаживаюсь у битой кучи и начинаю руками перекладывать в тачку осколки и черепки. Вингардиум Левиоса в этом мне не помощник, у самого дома это заклинание действует вообще кое-как.

Осколки противно колют ладони, но мне уже не впервой. Разгребаю завал и заинтересованно прислушиваюсь к оживленным голосам на втором этаже. Рыжий что-то воодушевленно бубнит, а Молли и Артур ему отвечают. Потом тишина, а потом по новой слышатся приглушенные вскрики и восторженный визг Уизлетты. И все-таки, что там случилось?

– Будешь?

Рядом со мной возникает рука, и я нехотя поднимаю голову вверх. Рыжий близнец, какой-то из них, – кто их там разберет, кто из них кто, – тыкает мне сигарету.

Как же, нашел идиота. Сложно представить, какая в ней дрянь понапихана для меня.

– Засунь ее знаешь куда, – я всегда рад посоветовать членам семейства Уизли что-нибудь путное.

Но рыжий то-ли-фред-то-ли-джордж пренебрегает моим ценным советом и попросту сует ее себе в рот.

– Тяжко тебе?

– Нормально, – я равнодушно пожимаю плечом и снова склоняюсь над черепками. Ненавижу видеть жалость в глазах. Но почему-то принимать сочувствие одного из этих двух рыжих клонов мне не так тяжело, как я мог бы об этом подумать. Он какой-то… Не как они все. Вроде нормальный.

– Давай помогу? – близнец пытается присесть на корточки возле меня, но я предостерегающе щерюсь. Помощь от этой поганой семьи мне не нужна.

– Отвали, – у меня это получается резко и грубо, но тот, ничуть не обидевшись, снова встает и какое-то время топчется рядом со мной.

– Знаешь, Малфой. А ты молодец. Мы с Джорджем давно так считаем.

Путем нехитрых вычислений я прихожу к выводу, что это все-таки Фред. Эта информация мне сразу помогает в общении.

– Фред, иди в жопу, – проникновенно советую я. – Вслед за своей сигаретой.

Но тот, крепко затягиваясь – неужели она и правда была безопасной? – лишь усмехается.

– Малфой, а пойдешь работать к нам в магазин? – прищурившись, он очень серьезно смотрит на меня.

– С чего бы? – я надменно вскидываю подбородок, но тут же снова склоняюсь к своим черепкам. Не в моем положении строить из себя лорда в изгнании.

– Не психуй. Я просто хочу помочь. Вижу, что тебе тяжело. Не слепой.

– Мне и здесь хорошо, – мои руки дрожат от усталости.

Да, мне тяжело. Но, наверное, это какой-то вид мазохизма, я не готов теперь уходить. Уйти – значит сдаться.

– И в кого ты такой упертый, Малфой? И как только Гарри…

Он замолкает, а я настораживаюсь. “Гарри” что? Мне хочется схватить его за ворот его модной новехонькой мантии и хорошенько встряхнуть, чтобы выбить из него продолжение фразы. Ничего не могу поделать с собой, как только слышу это имя, все внутри начинает дрожать. Я не видел его уже несколько месяцев и даже не представлял, что могу так сильно скучать по нему. Как брошенный хозяином пес. Что буду собирать информацию о нем по крупицам, презирая себя за это еще больше, чем прежде. Хотя куда уже больше-то после серебряного единорога?

Фред продолжает молчать, а я дрожащими пальцами перебираю свои дурацкие черепки. Звякают разбитые стекла.

– Что там не так с твоим “Гарри”? – я предсказуемо не выдерживаю. Как так выходит, что Поттер рушит мое самообладание даже заочно?

Но Фред, видимо, не собирается продолжать эту тему и просто переводит разговор на другое.

– Завтра Большой бал. Ты пойдешь?

Так вот по какому поводу визг: министерство решило отпраздновать годовщину победы, и теперь рыжая Уизлетта мечется по дому, подбирая себе нарядные платье и мантию. Интересно, а в чем туда пойдет рыжий кретин? Опять в своих рюшах и бантиках? Я невольно хмыкаю, вспомнив рыжее чучело на турнирном балу.

– Так ты идешь?

Я недоверчиво смотрю на него, демонстративно вытирая грязные ладони о старую мантию, и поправляю неаккуратно отросшие волосы, собранные сзади в небрежный пучок. Я давно не стригусь, словно желая напомнить себе, что миновали те времена, когда я был безумно хорош. Давно миновали.

– Поиздеваться решил?

Но рыжий Фред только хмыкает и пожимает плечами.

– Я серьезен как никогда. Хочешь дам тебе приглашение на два лица? Сходишь с кем-нибудь. Развлечешься.

Точно издевается, рыжая сволочь.

– Засунь его себе знаешь куда… – начинаю я очередное проникновенное пожелание.

Но он устало машет рукой, перебивая меня:

– Да знаю я, знаю. А ты-то знаешь, Малфой, что стал ругаться как маггл? Ты что, других слов уже просто не помнишь?

На этот спич у меня всегда есть универсальный ответ:

– Отвали.

И правда, достал. Я больше не смотрю на него и снова берусь за работу, всем видом демонстрируя, как я занят. Но рыжий близнец продолжает настырно топтаться возле меня. Не выдержав, я поднимаю голову и сверлю его раздраженным взглядом.

– Что-то еще?

– Завтра возвращается Гарри.

Я напрягаюсь так, что чуть не роняю осколки из рук. Я не верю ушам. Он возвращается. Мне кажется, или земля у меня под ногами начинает вертеться быстрее? Кружится голова.

– Он не просто так возвращается, – голос у Фреда напряженный и странный.

Я замираю с черепками в руках, стараясь не глядеть на него. Лишь молюсь про себя, чтобы он говорил, продолжал говорить! Сколько можно тянуть?

Фред, словно услышав мои глухие мольбы, глубоко затягивается и начинает мне не слишком связно рассказывать:

– Там что-то связано с магией и министерством. Все сложно. В общем, Гарри надо срочно жениться. Кингсли предложил ему определиться и выбрать невесту на балу, поскольку на нем наверняка будут все. Гарри, конечно, не хочет, но никуда не денется, если так надо.

Близнец испытующе смотрит на меня сверху вниз. А я застыл и боюсь шевельнуться. Он скоро женится. Не хочу, не могу в это верить.

– Кстати, там будут не только девчонки, – голос у Уизли настолько многозначительный, что я не могу сдержать удивления:

– Ты на что намекаешь?

Он затягивается, выдыхает и насмешливо глядит на меня сквозь сизый дым.

– Не намекаю. А говорю прямо. Шанс будет у каждого.

Пытаюсь усмехнуться. Или хотя бы искривить губы в улыбке.

Это замечательно, это просто чудесно, что шанс будет у каждого. У всех. Кроме меня.

На меня накатывает такая тоска, что горло сжимается. Слезы щиплют глаза, и я поспешно склоняюсь над грядкой. Еще не хватало перед ним разреветься.

– Так ты точно не хочешь пойти? – Фред внезапно садится на корточки и пытается заглянуть мне в лицо. – Давай, Малфой, соглашайся. Будет весело.

Он кажется искренне озабоченным, но я уже психую по-настоящему. Действительно, весело. Обхохочешься.

– А ты точно не хочешь пройти нахрен, Уизли? – шиплю я. – А то я тебе помогу. Провожу к месту назначения с лучшими почестями.

Фред почему-то снова не злится на очередной мой посыл, и я мстительно добавляю:

– А чем любоваться на смотрины вашего звездного Поттера, я уж лучше буду пропалывать огурцы и убирать нужники. Это куда занимательней.

Фред опять глядит на меня долгим и странным взглядом, а потом быстро треплет меня по плечу и встает.

– Ну, тогда бывай, Малфой. Успехов тебе с нужниками.

– Да пошел ты…

Я швыряю ему в спину картошкой, которая оказывается все тем же садовым гномом, иии – йес – попадаю! С мрачным удовлетворением вслушиваюсь в двойное громкое ойканье и мстительно усмехаюсь. Я еще хоть на что-то гожусь.

***

Весь вечер в доме царит предпраздничная суета.

– Мам, можно Малфой тоже пойдет на бал? Мы хотим поразвлечься, – Фред развалился в кресле, небрежно закинув ноги на ручку.

– Не говори глупостей, Фред. У него на завтра очень много работы, – Молли приторно улыбается сыну. – Драко, мне завтра к вечеру нужен свободный чердак, – а это уже персонально ко мне.

Я смотрю на нее в немом изумлении. Я должен за завтра освободить весь чердак? Она, и правда, надеется, что я смогу разгрести их вековой хлам всего за день?

– Конечно, ты справишься. Ты у нас молодец, – она полна оптимизма и всегда рада меня похвалить.

Рыжая стерва. Значит, пока все будут плясать на балу и клеить Поттера, я буду “справляться”? Один на один с упырем?

– А я хочу, чтобы он тоже пошел! – Фред капризно надувает губы, вытягивает ноги вперед и перекрещивает лодыжки. – С Малфоем там будет хоть не такая скучища.

Изумленно смотрю на него. Первый раз слышу, что я зачем-то нужен ему, пусть даже в роли шута.

– Фред, прекрати! – в голосе Молли слышатся резкие нотки. – Я сказала, что он не пойдет. Не для него этот бал.

Упс. Она осеклась, но вылетевшего не поймаешь.

Я молчу. Такое чувство, что мне залепили пощечину.

– Я имела в виду, что у Драко и без того много дел, – сладким голосом добавляет она, видимо, пытаясь что-то исправить, но я, больше не слушая, молча киваю, и почти выбегаю во двор.

В саду тихо. Только колышутся тонкие ветки. Скоро на грядках зацветет и запищит моя мандрагора. Стараюсь думать только о ней.

– На, держи.

Снова все та же участливая рука. Надеюсь, хоть сигарета другая?

Хватаю ее и сую себе в рот. Плевать, что они в нее подмешали. Да пусть хоть мышьяк. Еще лучше.

– Я на бал не пойду, – Фред дымит рядом со мной, выпуская в воздух фигурные облачка. За это время, что они здесь провели, я даже научился его отличать.

– Благодарю за столь ценную для меня информацию, – я затягиваюсь, стараясь не кашлять. Обычно я не люблю травить свои легкие маггловским зельем. Но сейчас мне плевать на здоровье.

Фред пожимает плечами.

– А чего мы там с Джорджем не видели? Скука. То ли дело здесь у тебя. Чердак и упырь. Мы тебе даже завидуем.

Равнодушно смотрю на него:

– Поиздеваться решил над убогим?

Мне так хреново, что у меня даже нет сил как следует на него разозлиться. Но Фред склоняет голову набок и усмехается.

– Нет.

Даже не хочу смотреть в его сторону, но зачем-то выдыхаю сквозь зубы:

– Что тогда?

– Предлагаю нам с тобой поменяться.

– Чем? – я затягиваюсь последний раз и щелчком отправляю окурок в компост. – Судьбой?