Текст книги "Амнезия (СИ)"
Автор книги: TsissiBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Я какое-то время работал на Гидру, – твердо выговорил Брок, глядя ему в глаза. – Более того, я…
– Ты? – вышло почти нежно, и рук Стив не убрал, хотя услышанное, без сомнения, ему не понравилось.
– Роджерс, это обязательно?
– Не знаю, – Стив снова провел пальцем по его губам, лаская, и посмотрел в глаза. – Зависит от того, нравится ли тебе то, что между нами есть? По всему судя, нет. Так что ты сделал с Баки такого, что он простил тебе, а я – нет?
– Откуда ты…
– Потому что за себя я всегда прощал легко, а вот за Баки не умел совсем. И, видимо, так и не научился.
– Баки был Зимним Солдатом. Оружием ГИДРы. А ты проспал во льдах семьдесят лет. Этого достаточно?
– Баки работал на Гидру? – Стив от удивления выпустил Брока, но, когда тот попытался снова закурить, положил руку ему на плечо.
– Это сложно так назвать. Ему стерли память и подвергли психическому перепрограммированию. Рука у него тоже оттуда. Он считал тебя мертвым.
– Как давно меня воскресили?
– Разморозили, – поправил его Брок. – В двенадцатом.
– То есть мне не сто лет, – усмехнулся Стив. – И когда мы начали…
– Ебаться?
– Жить вместе.
– Год назад. Я помог тебе вытащить Баки, но не сразу. Видимо, дело в этом.
Стив провел ладонью вверх по его шее и притянул к себе, подхватив под затылок.
– И что же тебя толкнуло на мою сторону? – спросил Стив, чувствуя его прерывистое дыхание у себя на губах.
– Вид твоей шикарной задницы в капитанской форме, – Брок легко, почти неощутимо коснулся его губ, но продолжать не стал, как, впрочем, и вырываться.
– То есть, изначально ты в этих отношениях ради меня.
– Да. Изначально – да.
– И что же нам мешает? Ты меня боишься? – Стив коротко его поцеловал, поглаживая по шее. – Или…
– Ты принял меня ради Баки, – ответил Брок, ничуть не сомневаясь в своих словах. – Он цеплялся за меня, как за привычное, знакомое лицо. Когда у тебя черная дыра вместо памяти, это ожидаемо. Он не помнил тебя, но знал меня. Ему со мной было… спокойнее.
– Да я просто Макиавелли, – хмыкнул Стив. – И что потом? В постель я с тобой тоже лег ради Баки? И ноги раздвинул?
– Это я… – Брок облизал губы, на мгновение коснувшись Стива кончиком языка, – раздвинул…
Стив коротко застонал и прихватил его нижнюю губу зубами, а потом дернул на себя, толкаясь языком, сминая на спине футболку. Поцелуй вышел жестким, губы горели, но остановиться он не мог. Брок совсем не походил на Баки, он был другим. И от того, что он принадлежит ему, что он его собственность, законная добыча, и от того, что в этом времени можно – так, ничего не опасаясь, целовать мужчину у открытого окна, жить с ним, спать, брать его, голова кружилась, как от хорошего вина.
О Баки и Гидре он подумает позже. В этом времени все это – пройденный этап, который они пережили. Возможно, не без последствий, но пережили. И раз он отпустил Баки одного на какую-то сверхсекретную миссию, а не запер, приставив круглосуточную охрану, то с ним все хорошо, он справляется. В отличие от Брока, который, похоже, несмотря ни на что, чувствует себя лишним.
– Ты мой, – едва оторвавшись от него, произнес Стив. – Какие еще доказательства тебе нужны?
– Разве я требовал доказательств? – хрипло спросил тот.
– Тогда ответь на вопрос – ты, ты меня любишь?
– Роджерс…
– Что за время настало, – он снова коснулся его губ, но тут же отстранился, продолжив: – Спать в одной постели, заниматься сексом, жить мужчине с мужчиной – это нормально. Кольца дарить, цветом напоминающие глаза. А вот говорить то, без чего это все не имеет смысла – нет. Почему?
– Роджерс, ты точно просто память потерял? У меня такое впечатление, что тебя вообще подменили.
– Дерьмо у меня, а не жизнь, если нормальное желание услышать о том, что я любим, приводит моего любовника к таким интересным выводам.
– Ты сказал «дерьмо», – усмехнулся Брок, наконец обхватывая его руками. – Точно подменили. Ты ж Капитан-не-выражайся.
– Бред какой, – тихо рассмеялся Стив. – И в постели я тоже молчу?
– Как на допросе.
– И не говорю, как мне нравится? Как я хочу…
– Господи, – почти простонал Брок, – Барнс мне не поверит.
– По идее, он должен быть в курсе, – Стив, крепко вжавшись в него пахом, жадно поцеловал, и продолжил: – Так что, говоришь, я разучился получать удовольствие от жизни?
– И этого я не говорил. С Барнсом ты даже стонешь.
– Даже, – усмехнулся Стив, – я превратился во фригидную миссис Джонс из пятнадцатого номера.
– Какая еще… Джонс? – еле смог выговорить Брок, потому что Стив задрал на нем футболку и обхватил губами сосок.
– Жила с нами через стенку. Очень тонкую стенку. Мистер Джонс во время ссор все время пенял ей, что трахать ее – все равно, что совать член в бочку с мороженной сельдью.
– Не настолько все… плохо.
– Да? Так что, – спросил Стив, поглаживая его по пояснице, – ляжем, пока меня снова не переклинило?
– Ты потом пожалеешь.
– С собой я как-нибудь договорюсь. А пока позволь мне побыть… непредвзятым, м?
– Я чувствую себя так, будто это меня сунули в другое время. Но я хочу… непредвзятости.
– В этом времени есть какие-то особые правила, которые мне стоит знать? Касающиеся постели, конечно, – Стив провел губами по шее Брока и прикусил чувствительную кожу.
– Какие еще… правила? – с трудом выговорил тот, расстегивая его ремень. – Резинки, смазка и никаких правил.
– Резинки?
– Гандоны, так, кажется говорили в ваше время.
– Кондомы, – поправил его Стив. – Кто-то из нас подхватил французский насморк?
– Что? Триппер, что ли? Откуда бы. Вы с Барнсом не болеете вообще, а мне вас двоих с избытком.
– Тогда… почему не на живую? Хочу тебя. Ты мне позволишь?
– Блядь, да.
Стив, ухмыльнувшись, стянул с Брока футболку и, аккуратно сложив ее, положил на стол.
– Восемьдесят баксов, – пояснил он. – Две моих зарплаты до войны.
– Менее, чем сотая часть твоей зарплаты сейчас, – хрипло ответил Брок, дернув его ремень и спуская джинсы к босым ногам. – В спальню?
– Стол – интересная идея, – хрипло произнес Стив ему в шею, – но это, в некотором роде, мой первый раз с тобой. Хочу комфорта.
Когда они упали на огромную кровать и Стив, шепча что-то невообразимое, от чего у Брока яйца поджимались, принялся его растягивать, в дверь позвонили.
– Твои ребя… та, – со стоном выдохнул Брок. – В окно влезут, если не пустить.
– Не могу, я… просто не в состоянии сейчас… пускать. Пусть лезут.
– Стив…
– Хочу в тебя. Ты такой горячий внутри. Пусть к черту катятся, я их даже не помню.
– Меня… тоже, – Брок длинно выдохнул, выгибаясь, принимая сразу на всю длину.
– О, Боже милосердный! Люблю это время… стены тонкие?
– Лучшая… изоляция из возможных.
– Да, черт, хорошо-то как, – Стив медленно выскользнул из него полностью и снова с силой толкнулся. – Тугой, нежный внутри… зря думаешь… что не люблю тебя. Люблю…
– Стив…
– Сладко… сожми меня… боже… да, вот так… хороший мой… сильнее…
Брок зажмурился, как от боли, будто каждое слово жгло его, опаляя до самого нутра, а потом вцепился в плечи и одним рывком оказался сверху, взяв какой-то безумный темп. В дверь трезвонили, но Стив слышал только его хриплое дыхание, видел только поплывший, расфокусированный взгляд и чувствовал, как тот сжимает его в себе, как крепко держит коленями.
Слов не осталось. Он мог только обхватывать ладонями твердые ягодицы и смотреть, смотреть как тот, кого он назвал мужем, действительно становится им.
Он выбрал Брока. Он пустил его в их с Баки жизнь, и, значит, тот стоил того, чтобы быть любимым. И Стив собирался убедить его в этом. Снова перекатившись, он почти сложил его пополам, жадно входя, чутко ловя хриплые стоны, а потом обхватил ладонью горячий, твердый член и позволил себе потеряться.
Он был счастлив.
========== Глава 3 ==========
Стив лениво, чувственно целовал Брока, краем уха улавливая шорохи на кухне. Похоже, команда все-таки решилась нарушить личные границы и ступить на его территорию без приглашения. Что ж, если их не вразумит разбросанная по кухне одежда, явно намекающая на то, что они несколько не вовремя, то придется действовать жестче.
Оторваться от Брока не было никаких сил. На войне у них с Баки почти не было возможности побыть наедине. С того самого вечера в баре, когда они завалились в ближайшую гостиницу (Баки изрядно навеселе, а Стив пьяный от его близости) и, едва за ним закрылась дверь, принялись целоваться, они смогли провести вместе не так много времени. Стив был жадным. Точно так же, как он не выпускал Баки из рук, когда им счастливилось остаться вдвоем на долгую ночь, теперь он не мог да и не хотел выпускать Брока.
Тот лишь вздыхал и сыто щурился, отвечал на поцелуи, так чутко откликался на каждую ласку, что Стиву хотелось запереться с ним на целый день и выпускать из постели только в ванную и на кухню.
– У нас гости, – хрипло сказал Брок, подставляя шею, сминая ладонью ягодицу, от чего у Стива темнело перед глазами. – Говорил же – в окно влезут.
– Надо было закрыть, м? Ты вкусный… не хочу никуда. Если сами не уберутся, я схожу, пообщаюсь.
– Окно закрывать бесполезно, ты просто забыл, на что Романова способна.
– Хорошо, что забыл. Все как в первый раз, – он лизнул его ключицы и скользнул ниже, к груди.
Брок длинно, с присвистом выдохнул, когда он сжал его соски, и выгнулся, прижимаясь твердым членом к животу.
– Горячий, – выдохнул Стив, обхватывая его ладонью, – я счастливчик. Хочу тебя.
– Гости, – напомнил Брок, впрочем, прикрывая глаза и толкаясь ему в кулак.
– Хорошо. Если они тебе мешают… – он поднялся и как был – растрепанный, со следом укуса на шее – пошел на кухню. Только натянул тонкие штаны, которыми кинул в него Брок.
На кухне он успел поймать за лодыжку рыжую девицу, собиравшуюся уже вылезти в окно.
– Где остальные? – спросил он, когда она, увидев, кто ее поймал, все же вернулась в помещение с самым невозмутимым выражением лица.
– Привет, Кэп, и тебе доброе утро.
– Не вижу ничего доброго в том, чтобы отрываться от приятных дел в спальне и идти сюда, – заметил Стив.
Рыжая окинула его странным взглядом и, высунувшись в окно, подала кому-то знак. Через минуту на подоконник ступил темнокожий высокий парень и ослепительно улыбнулся.
– Прости, старик, мы явно не вовремя, – он красноречиво поиграл бровями и указал взглядом на так и оставшиеся на полу джинсы. – Просто подумали, раз Терминатор в отъезде…
– Терминатор?
– О, только не снова, – закатил тот глаза. – Все заново. Терминатор – это такой робот-убийца… Ладно, проехали, – он примирительно поднял ладони, увидев выражение лица Стива. – Похоже, крепко тебя приложило.
– Да, у меня потеря долгосрочной памяти. Я застрял в сорок четвертом. Так Терминатор – это Баки?
– Ну а кто же?
– И почему, если его нет дома, можно врываться ко мне через окно? – Стив подошел к рабочему столу и нажал кнопку на электрическом чайнике – он видел, так делал Брок, чтобы вскипятить воду для чая. Который они все равно не попили.
– Ну, проверить, в порядке ли ты… – не так уверенно отозвался Сэм, покосившись на невозмутимую Наташу.
– И что со мной может случиться в собственном доме? – продолжил допрос Стив, он чувствовал, что ему чего-то не договаривают, и это настораживало.
– Я могу с тобой случиться, – послышалось от двери.
Стив услышал тихие шаги Брока еще в коридоре, а потому не обернулся, и это позволило ему поймать легкие отголоски неприязни, мелькнувшие на лицах гостей. Брок тем временем прошел мимо него и принялся доставать с полки чашки, печенье и коробочки с чаем.
– Мы подумали, – задумчиво начала Наташа, – что тебя могли бы дезинформировать относительно некоторых вещей. Сам понимаешь, то, чего ты не помнишь…
Стив молча потянул Брока на себя и прижался губами к его шее, поцеловал линию челюсти, а потом нашел губы. Тот напрягся, как струна, но уступил.
– Как видите, – произнес он через секунду, – у меня все хорошо.
– Как раз – нет, – с непонятной интонацией отозвалась Наташа. – Раз ты выставляешь личное напоказ, у тебя не все хорошо.
– Люди, влезающие в окно, понятия не имеют о том, что такое личное, – ответил Стив. – Вижу, вы знакомы с моим Броком?
– С твоим Броком, – чуть ядовито повторила за ним Наташа, – мы знакомы и даже слишком хорошо.
– Друзья не одобряют, – с насмешкой сказал он шее Брока.
– Да мне как-то похуй, – спокойно ответил тот и принялся заваривать чай.
– Мне тоже, – ухмыльнулся Стив, продолжая его обнимать, но глядя при этом Наташе в глаза. – Но все-таки интересно, как в этом времени я дошел до жизни такой.
– Какой? – с усмешкой спросил Сэм, сложив руки на груди. Он явно забавлялся, в отличие от Наташи, которая не могла скрыть раздражение, как ни старалась.
– Такой, в которой допускаю, чтобы мне указывали, с кем делить постель. И как жить.
– Никто тебе не указывает, – холодно заметила Наташа. – Мы беспокоились.
– Сочли, что страшный агент Гидры, пробравшийся в мою жизнь, перережет мне горло во время страстного секса?
– А у вас он страстный? – с насмешкой поинтересовался Сэм. – Все, не отвечай. Должен сказать, что не ожидал от тебя, Капитан Сосулька, что ты окажешься…
– Живым? – Стив благодарно поцеловал Брока в шею и принял от него чашку чая. – Спасибо, заботливый мой.
У Наташи вдруг сделалось такое лицо, будто она хлебнула лимонного фреша.
– Стив, если ты пытаешься нас эпатировать…
– Эпатировать? – с усмешкой переспросил Стив. – Какое-то современное извращение? Вы, дамочка, говорите с простым парнем из иммигрантского квартала, я сроду не слыхивал таких слов.
Он намерено перестал контролировать выговор, за которым приучился следить, чтобы миленькая агент Картер не морщила носик, стоило ему открыть рот.
– Ты переигрываешь.
– Нет, мэм, сейчас я ровнехонько такой, как есть. Хрен знает, что со мною сделалось в вашем чудном веке, с чего меня перекорежило, что любовник шарахается от меня как от чумы, стоит его приласкать, а те, кто зовет себя моими друзьями, считают себя вправе лезть ко мне в постель.
– Мы не…
– Я со своими мужьями разберусь сам, – с нажимом произнес Стив. – А дело команды – слушаться на миссиях.
– Мы друзья, – напомнил Сэм, мрачнея.
– Друзья приходят на воскресный пирог, а не по окнам лазят. И уж точно те, кто себя так зовет, не станут осуждать выбор спутника жизни.
– Напомнить тебе, как ты к Барнсу в больнице в окно влез?
– Баки я люблю с детства, – ответил Стив, и у Сэма отвисла челюсть. – Что? Это я тоже скрываю?
– Просто… ладно, старик, – Сэм хлопнул его по плечу и усмехнулся. – Пока мы не перешли к расизму…
– А вот расистом я не был никогда, – заметил Стив. – Но вот скрытным засранцем, похоже, сделался.
– Господи, – Сэм закатил глаза, – начни курить и ругаться матом, и я даже не знаю…
– А я бросил?
– Курить?
– И курить – тоже.
– Хватит, – произнес молчавший до этого Брок. – Роджерс, заканчивай показательное выступление. Романова, Уилсон, садитесь за стол или уходите. Через дверь. Я прикрою.
Наташа, улыбнувшись одними губами, устроилась за столом и долила молока в поставленную перед ней кружку.
– Я, пожалуй, останусь. Должна же я знать истинное лицо того, кого считаю другом вот уже четыре года.
– Максимум что ты можешь узнать, – возразил Стив, – это каким я был раньше. Я пока и сам не знаю, во что превратился в этом времени. Кстати, – надавив Броку на плечо, он усадил его на стул, а сам пристроился сзади и принялся разминать ему шею, – расскажите мне о той операции, после которой я так ударился головой, что часть мозгов встала, наконец, на место?
– Или повредилась окончательно, – ввернул Сэм, наблюдая за ним. – Потому что Стив, которого я знаю, терпеть не мог публичного проявления чувств. Сам не радовался жизни и другим не давал.
– Совести у него не было, – усмехнулся Стив. – И как Баки-то это терпел? Теперь, когда все можно? Потому что и когда нельзя было, он не особо стеснялся.
– А у Барнса кличка «Отморозок». И он ее на все сто процентов заслужил. Ему пофиг, что там кому нравится, можно или нельзя, – тихо рассмеялся Сэм. – Ухватить безупречного Капитана Америку за… кхм… задницу во время инструктажа и скроить при этом лицо серийного убийцы – как раз в его духе.
– Хоть что-то не поменялось, – улыбнулся Стив. – Никакой субординации. Только трибунал его и сдерживал. Раньше. Сейчас же за это звания не лишают?
– Нет.
– А мне вот что интересно, – вклинилась в разговор Наташа. – Что будет, когда ты вспомнишь, что «твой Брок» едва не убил тебя. И Баки заодно. Будешь ты так же тискать его?
Плечи под его ладонями закаменели, но Стив, как ни в чем не бывало, продолжил их разминать.
– Если я сплю с ним в одной постели и ношу его кольцо, значит, мы разобрались, – просто ответил он.
– И то, что контракт у вас вынужденный, тебе тоже уже сказали?
– Брак по расчету? – усмехнулся Стив. – Каким затейником я стал, однако. Ну, видимо, меня все устраивает.
– Я бы так не сказала, – Наташа допила чай и поднялась с чувством выполненного долга. – Но тебе, конечно, виднее, – она окинула Брока насмешливым взглядом и, ухватив Сэма за рукав куртки, повела к выходу. – Ты уже взрослый мальчик, разберешься.
– Именно, – в спину ей сказал Стив. – Спасибо, подруга, – последнее слово он произнес с насмешкой, – за то, что веришь в своего капитана.
– Верю, – бросила Наташа через плечо и, легко открыв сложный замок, с которым сам Стив возился бы несколько минут, исчезла.
Стив, погладив напряженную шею Брока кончиками пальцев, уселся на соседний стул и отправил в рот сразу два печенья, запив их чаем.
– Спрашивай, – Брок смотрел ему в глаза устало и чуть грустно, будто счастье, едва давшееся в руки, у него тут же забрали.
– Не о чем, – ответил Стив. – Пойдем, мы не закончили.
– Роджерс…
– Не о чем, – Стив отставил пустую чашку и пристально на него посмотрел. – Я могу не помнить обстоятельств, которые привели тебя в нашу с Баки постель, не помнить, как отношусь к тебе. Но мне достаточно того, что Баки любит тебя. Что? – с усмешкой спросил он, верно оценив выражение лица Брока. – Он купил нам одинаковые футболки. Он спит посередине, между нами, а не рядом со мной. Я знаю его с детства. Как и себя. Меня не проведешь разговорами о вынужденном контракте, потому что я знаю, что упрям, как мул, но дураком не был никогда. Я не занимаюсь сексом по принуждению. Даже ради Баки. И чтобы это изменилось, меня мало заморозить на семь десятков лет и оглушить новомодными приборами. Так что я хочу в постель. С тобой. Потому что я могу в этом времени себе это позволить. Потому что знать не знаю никаких обстоятельств, но чувствую, что люблю тебя.
– Роджерс.
– Если хочешь, можешь, конечно, все мне рассказать. Но твоя точка зрения будет такой же предвзятой, как у Романовой. Правду про себя знаю я один. И я рано или поздно ее вспомню. А сейчас я страстно хочу насладиться достижениями этого века. Отличной смазкой вместо вазелина и возможностью орать в голос, занимаясь любовью, не беспокоясь, что услышат и запрут в доме скорби.
– В каком доме? – ошарашено переспросил Брок.
– Для скорбных головой. В наше время считалось, что желание подставлять задницу другому мужику – душевная болезнь, от которой помогает только лоботомия.
– Охуеть. Я слышал, конечно, но…
– Тогда ты должен войти в мое положение. Я сейчас как трехлетний малыш из бедного квартала, оказавшийся в бакалее. Очень хочется… всего.
– Чего именно? Я… – Брок подался ему навстречу, жадно отвечая на поцелуй.
– Хочу лечь под тебя.
Брок, застонав, поднялся, не прерывая поцелуя, и потянул его в спальню.
– Никаких резинок, – выдохнул Стив, когда он обхватил губами его член, – навыдумывали… дерьма.
Брок, зажмурившись, взял на всю длину и принялся его растягивать.
– О, – простонал Стив, – похоже, я окончательно выжил из ума.
– М?
– Я давно не был под тобой, да? Да… здесь… м… я – идиот.
Брок выпустил изо рта его блестящий от слюны член и облизал по всей длине.
– Собственно, – хрипло сказал он, – мне и не перепало ни разу.
– Что? – Стив приподнялся, даже не пытаясь скрыть удивление. – За год? Да я из ума выжил. Иди сюда.
Он притянул Брока к себе и принялся его целовать, будто извиняясь.
– Роджерс, ты уверен?
– В чем? В том, что мне нравится подставляться? Уверен. Раньше нравилось. Баки я тоже не даю?
– Не знаю, – ответил Брок.
– Моя жизнь – дерьмо. Приподнимись, – он перевернулся на живот и приподнял бедра. – Вставь мне. Спорим – я справлюсь без рук?
Брок, застонав, улегся сверху и, поцеловав в плечо, заметил:
– Ты – это что-то с чем-то, Роджерс.
– Баки мне говорил. Чего ты там… о… уже лучше… Господи, люблю это… потолкайся у входа, с краю…о, да… вот так… хочу тебя… как же я…
Брок медленно толкался одной головкой, и по его хриплым выдохам Стив понимал: он на пределе. Прокляв себя за то, что довел любовника до состояния, при котором он готов кончить, едва начав, просто от остроты новых ощущений, он подался ему навстречу, с наслаждением чувствуя, как поддаются, растягиваются мышцы, принимая член, как остро чувствуется заполненность, почти болезненная, нужная. Брок хрипло стонал, раскрывая его ладонями, позволяя насаживаться, приучая, а потом упал сверху, жестко прижав к постели и прикусил плечо. Задвигался коротко, яростно, верно до последнего отголоска наслаждения, разливавшегося по телу.
И когда мир выцвел до белизны, а внутри стало горячо и влажно, Стив понял: ему все равно, зачем он заключил контракт. Причины могли быть какими угодно. Его до самого последнего предела удовлетворял результат. Видимо, не таким уж заледенелым дураком он оказался здесь, в этом времени, раз выискал себе такого потрясающего любовника. Раз сумел как-то соединить в себе любовь к Баки, знакомому до самой последней черты, и, как минимум, страстную привязанность к Броку.
– Хорошо, – выдохнул Стив, наслаждаясь тяжестью прижавшего его к кровати тела. – Мне определенно нравится это время.
Брок, хмыкнув, осторожно выскользнул из него и лег рядом.
– Мне оно тоже нравится все больше.
– Я был мудаком, да?
– Нет, – Брок провел горячей ладонью по его вспотевшей спине и, чуть подумав, продолжил: – Просто я никогда не понимал тебя.
– Я теперь и сам себя понять не могу, – тяжело перевернувшись, Стив повернулся к нему лицом и потянулся за поцелуем. – Объективно ты и Баки – лучшее, что со мной случилось.
Брок, вздохнув, коснулся ладонью его щеки.
– Дохуя теперь интересно, что ты скажешь, как очухаешься.
– Наконец, найду у себя яйца и скажу, что люблю тебя? Так, чтобы ты поверил?
– Роджерс, не надо, а? Не порть настроение.
– Ну, как скажешь. Жрать охота. Я всегда столько ем?
– После ебли вы с Барнсом вдвоем можете десяток фунтов мяса сожрать.
– Люблю это время, – сонно улыбнулся Стив. – До войны мы мясо только на прилавке видели. Давай вздремнем часок и пойдем искать пропитание.
С этими словами он подтянул Брока к себе и, прижав его коленом к постели, блаженно закрыл глаза.
========== Глава 4 ==========
Стив проснулся через несколько часов от потрясающего запаха тушащегося с овощами мяса. Счастливо потянувшись, он чуть поморщился от ощущений и решил заглянуть в душ, прежде чем идти на кухню. Тем более, что сложную технику ванной комнаты он уже почти освоил.
Натянув после водных процедур мягкий белый халат, он отправился на кухню в поисках Брока и еды.
– М, вкусно пахнет, – сказал он с порога, с наслаждением рассматривая голый торс любовника. – И вид ничего.
– Кто виноват, что ты вместе с памятью утратил и без того скромные способности к кулинарии? – отозвался Брок.
Стив подошел сзади и уткнулся носом ему в волосы.
– Ты завтра дома? – спросил он.
– Нет, мне давали три дня в счет отпуска, два из них я провел с тобой в больнице, сегодня третий. Завтра у меня тренировка группы, стрельбы.
– Чем обычно занимаюсь я?
– Если начистоту, то я не знаю. Тренируешь новичков, планируешь операции, «торгуешь лицом». В остальное время – понятия не имею. Но ты дома бываешь чаще всех, у тебя свободный график и редко бывают одиночные миссии. Барнса все время дергают. То на стрельбища, то на спарринги, то в какую-то жопу зашлют на неделю-другую. А ты у нас икона, Фьюри тебя на совещания и приемы всякие таскает чаще, чем посылает «в поле».
– Господи, и в этом времени все то же самое. Когда я уже перестану быть цирковой обезьяной?
– Ну, тебе за это хорошо платят, и ты имеешь вполне определенный вес. Одно в тебе плохо.
– Что? – усмехаясь, спросил Стив.
– Мы с Барнсом – пятна на твоем светлом образе.
– Потерпят, – спокойно возразил Стив. – Пятно по имени Баки на моем светлом образе нарисовалось раньше, чем они все родились, так что пусть идут лесом. А чем я занимаюсь в свободное время?
Брок странно хмыкнул и, подняв крышку, перемешал жаркое.
– Пробежки, спортзал, рисование, музеи.
– Музеи? – с усмешкой спросил Стив, касаясь губами его шеи. – Раньше я и не думал о таком. Не до того было.
– Если я правильно понимаю, вы с Уилсоном каждое утро бегаете в парке.
– Если правильно понимаешь?
Брок развернулся в узком пространстве между ним и столом и посмотрел в глаза.
– Ты еще не понял, да?
– Чего?
– Ты не докладываешь. Мне, во всяком случае. Ни чем занимаешься, ни с кем.
Стива неприятно царапнуло изнутри какое-то странное чувство, что сейчас он пытается понять о теперешнем себе что-то важное, но не может.
– А ты спрашиваешь?
Брок мотнул головой и снова отвернулся к столу.
– Готово. Садись, пообедаем и я отвезу тебя в кино. Уилсон как-то проговорился, что 3-д графика приводит тебя в восторг.
– Уилсон, – с тем же странным чувством повторил за ним Стив. – А чем мы занимаемся с тобой? Только ты и я?
– Бейсбол по воскресеньям, когда оба оказываемся свободны. По сути, за год это самый долгий срок, на который мы остались вдвоем, без Баки.
– Ты же сказал, что его часто отсылают.
– Так только Барнс за дверь, как и у тебя тут же находятся дела на базе. Ты бы и сегодня сбежал, если бы головой не ударился.
Стив крепче прижал его спиной к своей груди и спросил:
– Что между нами происходит?
– Тебе же донесли добрые люди – вынужденный контракт. Я на твоем золотом хую в рай въехал. Через постель должность сохранил, потому что ты – наивный идеалист, которым Барнс вертит, как хочет, а я – агент Гидры, шпионящий за национальным символом и выжидающий нужного момента.
Стив пытался сдержаться. Нет, ну правда. Потому что Брок произнес это все таким тоном, будто сам верил в сказанное. Но у Стива не вышло. Он прыснул, а потом заржал в голос, тщетно пытаясь успокоиться.
– Знаешь что, – смог произнести он, едва отдышавшись, – я за войну наслушался много чего и о себе, и о Баки, но такого феерического бреда не слышал никогда. Кто автор, не поделишься?
– Общественное мнение, – буркнул Брок, ставя перед ним глубокую миску с рагу и нарезая сразу целый батон идеальными ломтями.
– А Баки что говорит об этом обо всем? – с интересом спросил Стив.
– Что они долбоебы.
– Он прав, – Стив поддел вилкой большой кусок мяса, подул на него, пытаясь остудить, и отправил в рот, блаженно закатив глаза. – Если и есть здесь расчет, то он у меня. Ты очень вкусно готовишь. И в постели просто… слов нет. Но я никому об этом не скажу. Лишняя реклама тебе ни к чему. Так что, бейсбол? Или сходим куда-нибудь? Куда сейчас ходят? На танцы?
– На танцы, – усмехнулся Брок, садясь напротив. – В ресторан, в джаз клуб, на концерты всякие, в кино. На пейнтбол не приглашаю, потому что чтобы все было хоть немного интересно, надо вызывать твоих, из команды, а мне их сегодня выше крыши.
– Мне тоже.
– Можем дома остаться. Телевизор посмотрим, Барнс там кабельный канал подключил с ретро фильмами.
– Что-то я не видел у нас телевизора, – собирая корочкой хлеба остатки соуса, заметил Стив. Брок с легким удивлением смотрел, как тот облизывает пальцы, и ответил:
– Его сложно не заметить. Большой такой черный прямоугольник на стене в гостиной. Ну, и в спальне поменьше.
– Ого, – Стив признавал, что впечатлен, – ну и зачем нам кино? Останемся.
– Попкорн приготовим.
– Пива выпьем. О, – Стив усмехнулся и принялся собирать посуду, – по твоему лицу понятно, что и пива я не пью.
– Пьешь, но очень редко и не среди недели.
– Точно, тебе ж завтра на работу.
– Я как раз не откажусь, – Брок подошел к холодильнику и достал оттуда упаковку баночного пива.
– В наше время их только начали производить, – усмехнулся Стив. – Наверняка марка мне не знакома.
– Это Бадвайзер, так что думаю…
– После отмены сухого закона светлый лагер этой фирмы был безумно дорогим.
– Любимый сорт Барнса, – заметил Брок, доставая еще упаковку каких-то мелких рыбешек. – Идем, приобщим тебя к цивилизации.
Было как в кинотеатре. Стив клялся, что не будет удивляться ничему, но экран во всю стену, транслирующий удивительно четкую, сочную картинку, впечатлял. Вдвоем они выпили шесть маленьких банок пива, съели всю рыбу и еще несколько раз ходили за бутербродами, но “Звездные Войны” посмотрели полностью.
– Вроде и не документалистика, а увлекает, – зевнул Стив и посмотрел на часы. – Однако. Давай в постель, наверняка завтра вставать рано.
– Мне в шесть, – Брок собрал мусор и потянулся всем телом, так, что у Стива во рту моментально пересохло. – Ты спишь мало. Так что если ляжешь сейчас, вскочишь в четыре.
– К твоему сведению, я всегда любил поспать, и после сыворотки тоже, но на войне никогда не было времени. Так что можешь не переживать, будить раньше времени не буду.
– Я думал, ты кинешься читать все, что сможешь найти по Баки.
Стив почувствовал, как холодеет у него внутри.
– Я собирался, – признался он. – Но намеки Сэма, странные прозвища, которые ему дают, убедили меня не портить себе каникулы. Рано или поздно правда свалится на меня снова, зачем торопить события? Скажи мне, что сейчас с ним все хорошо.
– С ним все гораздо лучше, чем год назад, – ответил Брок. – Но каким его помнишь ты, я не знаю.
– Он вернется завтра? – Стив не хотел, чтобы это прозвучало так… просяще, но вышло как вышло.
– Вернется, – усмехнулся Брок. – Всегда возвращается вовремя или чуть раньше. Я в душ.
– Я с тобой, – тут же решил Стив.
– Ну, идем.
Мытье, конечно, затянулось из-за взаимных минетов, но зато в постели Стив тут же уснул, крепко обняв любовника и для верности даже забросив на него ногу. Хорошо все-таки спать в постели с крепким мужиком, а не с хрупкой женщиной.
Утром Стив проснулся от бьющего в глаза солнца. Брока рядом не было, но на подушке лежала записка со схематично прорисованным маршрутом до парка, предмет, опознанный Стивом как «телефон», и тонкая книжка-инструкция к нему. Усмехнувшись, Стив быстро ее просмотрел, запоминая информацию, и пошел исследовать шкаф на предмет одежды нужного размера.
На одной из полок он обнаружил стопку альбомов для рисования и потратил полчаса на то, чтобы убедиться, что был прав: он-из-этого-времени любит без памяти обоих своих мужей. И Брок, и Баки были прорисованы с такой тщательностью и любовью, что становилось совершенно неясно, что заставляло его пренебрегать Броком. Наверное, у него были причины, но, положа руку на сердце, он не мог представить себе, насколько серьезными они должны быть, чтобы год выматывать себя и любовника.
