Текст книги "Арес (СИ)"
Автор книги: Topsyatina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Я вернусь к тебе, – сказал уверенно. – Вернусь, чтобы быть рядом. Я выбрал, Билл, и не собираюсь отступать.
Омега посмотрел на него внимательно, в глазах уже стояли слёзы.
– Том...
– Молчи, – попросил альфа, – ничего не говори. Выслушай, – он перевёл дыхание. – Пойми наконец, не нужен мне чистый, непокрытый. Мне нужен ты, кто пахнет травой, кофе и цитрусом. Кто будоражит и будит во мне зверя, как и положено альфе. Я не просто хочу заняться с тобой сексом, не просто гладить тебя по рукам и целовать украдкой. Я хочу быть тебе мужем, настоящим, таким, как и положено альфе. Чтобы ты принадлежал только мне. Пометить тебя, слышишь? Заделать детей, наших, общих. Принять Саула, как родного. Чтобы мы были семьёй. Я чувствую тебя. Так остро, что дышу твоим запахом. Не нужен мне никто другой, они просто так не пахнут, они пресные. Хватит упрямиться, потому что ты тоже это чувствуешь, и хочешь того же. Прими, наконец, эту правду, отпусти себя и позволь мне быть рядом.
Томас поцеловал омегу в лоб, мягко отстранившись, идя к створкам пещеры.
– Лиф, – голос дрогнул. Билл обнял себя за плечи, мелко трясясь.
– Я вернусь.
Капитан пришёл за омегой, уводя его на второй ярус, нечего ему было там делать. Томас вошёл на платформу, которая утягивала его вниз. Джон уже подъехал на квадрацикле как можно ближе. Он самодовольно улыбался, был в золотых одеяниях, самых богатых, которые нашлись в Зевсе. На его голове поблёскивала тиара, говоря о высоком положении.
– Ты сам решил поехать со мной, Томас, – Джон улыбнулся. – Я рад это осознать. Арес будет цел.
– Нет, – он смотрел строго, прожигающе гневно.
– Что?
– Я не поеду с тобой, и Аресу ты ничего не сделаешь.
– Отчего же? – Джон расхохотался. Так мерзко, что захотелось уши прикрыть.
– Потому что здесь моя омега.
Сын генерала успокоился. Он посмотрел с лютой ненавистью на Тома, сверля своими бесцветными глазами, мутного голубого цвета, в которых не было жизни.
– Ты непокрыт, вопрос исчерпан.
– Я непокрыт только потому, что он переживает траур по мужу. Это ненадолго.
– Не верю.
– Да как тебе угодно, но разве я похож на лжеца?
Джон молчал. Он поджал губы, его глаза бегали туда-сюда.
– Мы должны были встретиться до Волны, – начал говорить Том, чтобы не дать Джону принять импульсивное решение, – все говорили, что наши запахи схожи. Ты веришь в судьбу, Рэтфри? Веришь, что у каждого есть своя пара, которая привязана к тебе с самого рождения? А в инстинкт, чутьё, которое просыпается, только когда встречаешь именно своего человека? – Том посмотрел испытующе на омегу. – Я верю. Иначе ничем другим это не назовёшь, когда запах ведёт тебя сквозь эти длинные ярусы, меж комнат и коридоров. Когда ты не можешь спрятаться от аромата в этом огромном убежище. У меня именно так, Джон. Я чувствую его постоянно, где бы он ни был, что бы не делал. Каждый день, каждую минуту. Потому что мы предназначены друг другу.
– Ты слишком складно говоришь, – выдал тот скептически.
– Потому что эта правда. Я хотел бежать, Джон. В Гефест, куда угодно, лишь бы не принадлежать тебе. Но не смог, потому что он попросил. Его запах заковал и припечатал к стене. Было у тебя когда-нибудь такое, чтобы ты подчинился чьей-то молчаливой воле?
Омега скривился.
– Отпусти меня, Джон. Я не твоя судьба. Я не принесу тебе удовольствия кроме первого раза, стану не нужен.
– Ради одной ночи можно рискнуть, – сказал Рэтфри спокойно. – Такое бывает раз в жизни.
– Ты не получишь меня ни при каких обстоятельствах. Заставить меня принадлежать тебе силой у тебя вряд ли выйдет. Тогда придётся ждать гона, которого у меня не было никогда, и вряд ли будет, пока я не дорвусь до тела. Но даже в этом случае, если ты натравишь на меня десяток альф, они будут держать меня, а ты возбудишь и сам насадишься, я обломаю тебе этот кайф.
– Как это?
– Уследить ты за мной не сможешь. И я лучше оскоплю себя, чем достанусь тебе.
Джон побледнел. Он не ожидал такой решимости.
– Сейчас, на корабле, если мне придётся ехать с тобой, или в покоях, а может когда ты попытаешься подставиться под меня. Я найду способ это сделать, и плевать я хотел на свою плоть, достоинство или потомство. Мне претит одна лишь мысль, что я буду не с ним.
Джон сдулся. Такого он не ожидал. Его заворожили слова альфы, он ни разу в жизни не видел такой… любви, жажды, нежности. Это сложно назвать одним словом. И сразу же позавидовал. Но Томасу поверил. Такой красивый, строптивый, своевольный альфа уже однажды сбежал от него, оскопить в одиночестве он себя тоже сможет, если захочет, даже если над его душой будут сотни альф стоять.
– Хорошо, – согласился омега, – подай мне руку.
Лиферс помог омеге оказаться в пещере, лицом к лицу, на платформе.
– Вот что, Томас, убеди меня.
– Как?
– Раз ты встретил его, ради которого готов лишиться всех благ, которые я тебе предлагаю, собственной плоти, жизни в стенах Зевса со мной, где тебе ничего не надо будет делать. Если так, то докажи мне это.
– Что я должен сделать?
Джон прошёлся пальцами по небольшому шраму на правой щеке альфы, облюбовал прямой нос, такие упрямые губы, ухмыльнувшись.
– Поцелуй меня, Лиферс, как целуешь его. Со всем тем чувством, что испытываешь, чтобы выжечь этим поцелуем мою жажду разрушения. Если всё так, как ты говоришь, то такого я ни разу в жизни не испытывал, и глупо лишать себя возможности ухватить хотя бы самую малую часть такого счастья, как думаешь?
– И ты уедешь?
– Уеду, – Джон зашептал, обнимая Тома за шею.
– Оставишь меня и Арес в покое?
– Да. Даю слово.
– Только чтобы я тебя поцеловал?
– Не просто поцеловал, – сказал омега, прижимаясь. – Приручил, подчинил, прожёг собой всё моё существо, как бывает у тех, кто друг другу предназначен.
Альфа посмотрел в красивое лицо, огладил его скулу горячей ладонью и медленно притянул ближе. Позволил воспоминаниям охватить всё тело, почувствовав усиленный запах кофе. Как когда-то давно они с напарником покупали его у тоннеля через Эльбу в кофейне, где работал миленький омега. Бодрящий, свежий… и трава. Свежескошенная, как в глубинках, где выросли родители. Том мягко обхватил верхнюю губу, запуская руку в светлые волосы, прикрыв глаза. Он не стремился проникнуть, надавить. Пусть наслаждается. Джон притиснулся ближе, почти вжался в тело альфы. Ему хотелось жажды, власти, но Лиферс был спокоен, ласкал его губы не торопясь, плавно. Омега уже хотел отстраниться, когда альфа не позволил. Он проявил силу, прижал его к себе, начав целовать сильно, проникать в рот глубоко, ласкать язык, будто жалил, не унимаясь, только дышал, как бык. Джон таял, начав постанывать. Том видел перед собой Билла, как в тот вечер, когда он собрался бежать с Ареса. Целовал так же мощно, заставив подчиниться. Вот и Джон уже сдался. Его губы вторили движениям Тома, он готов был на него напрыгнуть, как тот был горяч, не унимался, целовал, словно они сейчас утонут. С отчаянием, страстью, крепко, как алкогольная настойка, но так сладко, что хотелось отдать всего себя такому, как Томас. Его тело было раскалённым, он пах властным альфой, который сейчас просто съедал своей энергией слабого. Последний раз Том обхватил губами язык Джона, отстранился, снимая со своей талии худую ногу, которую омега успел закинуть в порыве страсти. Он поправил тиару на светлой голове и вытер рот тыльной стороной ладони. Джон стоял, готовый упасть прямо там, в шахте подъёмника, не ожидав такой бури ощущений.
– Надо же, – протянул он, улыбаясь. – Ты сдержал слово. Это было незабываемо. И я своё сдержу.
– Надеюсь на это.
Томас взял омегу за руку, помогая сесть на квадрацикл, думая, что всё-таки тот не был таким уж плохим. Джон из золотой молодёжи, ему с детства было всё дозволено, но оттого он был несчастен. И спасся благодаря своему папе, и альф меняет, потому что наиграться не может и не встретил он ещё того, кто рыкнет раз, вопьётся в кожу и заставит подчиниться.
– Джон, – обратился Том к нему, когда аквабайк уже заревел, – ты будешь счастлив. Просто потерпи.
На удивление альфы, омега улыбнулся ему. Очень светло и добро, такого выражения лица Томас никогда не видел у своевольного сына генерала. Он укатил к своим ребятам, и те, к облегчению Ареса, поехали домой. Больше они никогда не встречались.
Когда он вышел на второй ярус, его с ног чуть не снёс Билл. Он обнял альфу, дыша загнанно, а потом, видимо, почувствовал запах чужой омеги, смотря непонимающе, как-то даже уныло. Том не позволил ему отстраниться.
– Всё нормально. Его омежье сердце растаяло, он уехал домой и вряд ли вернётся, – сказал друзьям, которые облепили альфу кругом. – Слабый пол падок на романтические истории о настоящей любви. – И с улыбкой посмотрел на Билла.
Многие ему поверили, хотя выказали удивление, что сын генерала шёл на них с такой решимостью, а уехал, просто выслушав слезливый рассказ. По меньшей мере, это было странно.
– Я целовал его, – сказал Том, смотря на Билла. – Как целовал бы тебя. Он попросил, чтобы ощутить, каково это – иметь истинную пару. И я сделал это. Ради тебя, ради нас всех. Он больше не вернётся.
Омега сглотнул, всё ещё стоя в объятиях Лиферса. Он положил голову на грудь Тома, вздохнув тяжело.
Chapter:4
* – Matt Doyle – You made me love you
Время шло, все успокаивались, потому что Джон не возвращался. Многие подумали, что у Лифа дар убеждения. Он же работал наверху, к Биллу не лез, только так, вяло отпугивал желающих покуситься на уже свободного омегу. Цезарь постоянно говорил, что альфочка – голова. Всё порывался открыть ему секреты мастерства, которые он, скорее всего, уже знал.
Как-то, заступая на службу, толком не выспавшись, он застал Алехандро и Мичи обжимающимися. По запаху было очевидно, что у альфы гон. Вонища стояла, наверное, яруса до шестого! А японец был рад до визга.
– Уйдите к щиткам, хотя бы, – попросил Том, садясь в кресло, – и приоткройте створку, иначе я тут задохнусь.
– Спасибо, – блаженно проблеял Мичи, а глаза счастливые-счастливые.
– Поздравляю, – бросил Том, порываясь зажать нос рукой.
От Алехандро разило, как от морской твари и свиньи вместе взятых. И, естественно, нормального дежурства не вышло, так как они трахались прямо на полу, стонали во всё горло, невозможно было сосредоточиться. Билл принёс Тому ужин, захохотав, когда увидел любовников.
– Как ты тут вообще сидишь?
– С трудом. Хочу выброситься со смотровой к чертям.
– Он же не сможет работать, – омега улыбался, смотря, как Алехандро катает по полу бету, – ты за него будешь?
– Нет, Цезарь. Я должен буду его сменить на рассвете.
Билл кивнул, уходя вниз. Они не могли долго находиться в обществе друг друга. Том предупреждал его, что ещё чуть-чуть и полезет целоваться, а сам омега капитулировал, смотря в пол. Что-то его до сих пор держало.
У Логана был день рождения. В Межводье не принято было праздновать такое событие, только свадьбу и похороны, так как это два важных события в жизни человека (исключая рождение). Но все поздравляли старейшину, если видели его на площади или в столовой. И в этот день, с самого утра, Томас уловил импульс на радаре. И тот показался необычным.
– Брат, – позвал он Георга по рации.
– Да?
– К нам гости из ада, кружат вокруг скалы футах в ста вглубь, не унимаются.
– Не вижу, – отозвался Листинг, явно смотря на спокойные воды.
– Оно и понятно, судя по сигналу, их двое. Один крупнее. Будто раздумывают, напасть или нет. Эту картину уже минут пятнадцать наблюдаю.
– Критическая близость?
– Не совсем. Если что, рука у меня на кнопке.
– Понял.
Твари всё кружили, как будто хоровод вокруг Ареса водили.
– Какая-то чертовщина, – Йонг зашёл в аппаратную, пыхтя самокруткой, – показывает небольшой перепад давления. – Кореец чуть приоткрыл один стеклянный отсек на стене, зная, что Том не любил сидеть в табачном тумане. – Ты ничего не улавливаешь, а? Я уже башку сломал, пока на скачущие показатели смотрел.
– Рядом с нами две суки, кружат, не нападают, вот твоя «ласточка» и барахлит.
– Да ну? – бета высунулся, смотря на воду. – Нет там нихрена.
– А я тебе говорю, что есть. Засунься обратно, закрой створку и затуши свою хрень, пока я кашлять не начал, – недовольно произнёс Лиф, следя за радаром. – Дебил, – добавил по-немецки, не смотря на корейца.
Так прошло полчаса. Раз в десять минут Гео спрашивал у друга, что там на приборах, и постоянно слышал один и тот же ответ:
– Они ещё там.
А потом радар начал переливаться от настойчивых импульсов. Томас врубил тревогу, приказав Йонгу держаться, сам ухватившись за кресло. Долбануло так, что альфа еле устоял. Но не прошло и десяти секунд, как последовал второй толчок.
– Они вдвоём долбят, – сказал он по рации.
– Капитан уже в курсе, сейчас выйдут ребята, отгонять сволочей от Ареса.
И точно, шест вышел автоматически, первым спустился по нему Медведь, за ним Бугай, потом Аливио, с которым Том почти не общался, а после Джек, который был сам по себе не разговорчив, но все называли его Леденец. Почему – не отвечали. Остальные отчего-то медлили. Лиферс знал, что капитану нельзя спускаться, у него всё ещё не лады с рукой, на воде он будет просто мешаться.
– Почему остальные не идут? – спросил Том по рации.
– Спят, не их смена. Уже послали за ними.
Лиф подумал, что пока их разбудят, пока они оденутся, пока выйдут на нижний ярус, эти твари в оба хвоста их к хренам разнесут. Последовал мощнейший толчок, Йонг отцепился от трубы, взвыв, полетел к стеклянной двери, почти как Том в предыдущий раз. Альфа смог ухватить бедного азиата, рыкнув, чтоб сел в его кресло и пристегнулся, недотёпа.
– А ты?
– А я вниз пойду. Знаешь, как за радаром следить? – спросил тот, на что кореец кивнул. – Чуть что, сообщай по рации, канал связи номер два. Малейшее колебание – жми на кнопку!
Томас помчался к шесту, зная, что до следующего толчка у него есть чуть больше минуты. Он не думал, просто делал, как учили в армии. Всё тело напряглось перед прыжком, он заскользил вниз. С такого ракурса ярусы выглядели иначе. Те, кто не успел запереть двери или оказался снаружи, бежали в корпуса. Раздалась сирена, значит, будет ещё один толчок. Том успел спуститься вниз и подлетел ко входу в парк, хватаясь за первое стоящее дерево. Ладони ныли от спуска по шесту, а когда пришлось держаться за кору, так совсем покраснели и стали жечь. Когда трясти перестало, он рванул в машинное, где Брук заправлял аквабайк.
– Ты куда собрался?
– Вниз! – прокричал Том, хватая первый попавшийся агрегат. – Ребят мало, они не справятся. И ты бы за мной пошёл, помог.
У кузена глаза загорелись.
– Как в старые добрые времена? – спросил с азартом. – Я только за!
Следующий толчок они пережили, когда спускали байки на нижний ярус.
– Отставить! – сказал капитан, когда вышел из нижней смотровой. – Нельзя.
– Они не успеют, мы тут, мы можем... – затараторил Том невпопад. – Легар, мы были в армии. Да, я по сравнению с тобой щепка, не такой широкий в плечах. Но я быстрый, гибкий, я работал в полиции и чую задницей опасность. Дай оружие, и мы отгоним тварей от Ареса.
Он думал недолго. Капитан вытащил два гарпуна, открыл заслон пещеры и пожелал им удачи. Уже в шахте они завели байки, сняв гарпуны с предохранителя. Но то, что увидели на воде, и представить не могли. Огромная рыбина замахнулась своим колючим хвостом-молотом и ударила прямо по скале. Арес содрогнулся.
– Дерзай, – крикнул Брук, дав газу.
Том кивнул, набирая скорость. Пришлось сделать приличный крюк. Бугай закричал, сделав выпад, пуская стрелу прямо в чудовище. Второй был у северной стороны, куда и поехал Томас, чтобы помочь Аливио. Альфа увидел партнёра, кивнул, указав на тень. Он уходил вглубь, как будто спасаясь. Пришлось сбавить скорость, насторожиться. Лиферс взял гарпун и следил за каждым кругом на воде. Зверь выплыл почти в полкорпуса, Аливио пустил стрелу, но промазал. Том удержался за байк, когда его стало качать на волнах. Остальные альфы пытались увести второго гада подальше от оккупации.
– Мы слишком близко к скале.
– Согласен. Надо переманить его.
Зверь кружил где-то глубоко. Дул сильный ветер, волосы Тома выбились из пучка, пришлось перевязать их в высокий хвост. Он привстал, озираясь.
– Видишь его? – спросил Аливио.
– Нет.
– А знаешь, – тот усмехнулся, всего на секунду глянув в сторону Тома, – ты сейчас похож на бету из Амазонии.
– Был маленький, любил смотреть сериал про них, – лаконично ответил Лиф, всё высматривая тень.
Другая группа кричала, послышался всплеск: они всё ещё отгоняют гада от крепости. Из пещеры газанул кто-то на байке, но Том не стал отвлекаться.
– Смотри, – Аливио указал куда-то западнее, уловив тень.
Лиферс сразу набрал скорость и поехал. Прицелиться при таком ветре было невозможно. Он встал, всматриваясь в воду.
– Томас! – завопил Аливио, но было поздно.
Морской зверь очень быстро выплыл, плавником ударяя по воде. Волна смела Лифа, он не устоял, упав в воду. Было плевать, самое главное, удержать гарпун. Поток его закружил, необходимо было срочно стабилизировать своё положение. Благо успел вдохнуть перед тем, как погрузился. Выждав, Томас не стремился выплывать. Он завис, смотря вокруг себя, надеясь, что тварь не сожрёт его раньше, чем он успеет прицелиться. Лиферс подумал, что уже не первый раз оказывается в воде, но настолько близко гигантов он не видел. Эта дрянь была в длину футов сто, не меньше. На брюхе какой-то панцыреобразный слой, колючки-штыки почти по всей спине и хвосту. Он кружил недалеко от квадрацикла Аливио, чтобы смахнуть его в воду, ударив или плавником, или хвостом. Умная дрянь. Томас перехватил гарпун, подплывая ближе. Морской зверь как будто притаился, готовый напасть. И в этот момент немец прицелился, выстрелив в него. Тот дёрнулся мощным телом, образовав рябь на поверхности воды, но сразу же успокоился. Лиферс погрёб к поверхности, воздуха уже не хватало.
– Аливио, – прохрипел он, протягивая руку.
Тот подъехал быстро, помог ему забраться на квадрацикл, посадив сзади.
– Где мой байк? – спросил немец, отфыркиваясь, вытирая лицо.
– Вон, – мексиканец повёз его к агрегату, смотря, как тварь медленно всплывает.
– Стрелы пропитаны чем-то? Я же не убил его!
– Да, парализатором. Мы же не хотим здесь всю семейку увидеть, на мясо они никак не действуют. В Аресе убьём. Он так до утра дрейфовать может, потом очнётся.
С восточной стороны, от нижнего яруса потянулась сеть, которую подхватили оба альфы. Аливио стал объяснять, что нужно зацепить её за аквабайк, накидывая на монстра, а там уже умельцы втащат в Арес. Лиферс делал всё, как было велено. Другая группа свой бой с морским чудищем не закончила. Когда сеть подцепили и вернули обратно, к канатам, с воды послышался рёв альфы. Они оба насторожились и, не раздумывая, помчались туда. Тварь бушевала уже с тремя стрелами на туловище. Рядом торчала голова Бугая из воды, другие альфы кружили вокруг, кто с гарпуном, собравшись всадить ещё одну стрелу в гада, кто на выручку Бугаю. Когда к нему подъехал Медведь, втащив к себе на байк, Том увидел кровь. Она шла из плеча Бугая. Он похолодел всем телом, смотря во все глаза. Его ранили. И была мизерная вероятность, что он выживет. Сегодня к вечеру они потеряют своего товарища.
Когда они вышли на второй ярус, на площади было много людей. Все видели сквозь прозрачные стены обе схватки. Сели прорвался сквозь людей, обнимая мужа. Его примеру последовал Стефано, так как Густав пришёл на выручку одним из последних альф. Это он помог ребятам завалить зверя. Том смотрел на них и понимал, что к нему никто так не прибежит. Никто не обнимет. Вдруг такая тоска напала, захотелось спрятаться. Но он почувствовал в толпе запах Билла. Тот шёл быстро, был взволнован, весь белый от испуга. А когда подошёл к Томасу, стал обнимать его, целовать куда попала, лихорадочно шепча:
– Ты цел, слава Богам. Ты весь мокрый, Том, – он шептал, прижимаясь, не в силах остановиться. – Почему я должен постоянно переживать за тебя, почему ты подвергаешь себя опасности? – омега взялся за подол своего одеяния и вытер мокрое лицо, выдохнув с облегчением. – Я чуть с ума не сошёл, когда понял, что это твоя фигура летела с гарпуном на чудище, что это твои волосы развивались от ветра, именно ты упал в воду и мучительно долго не выплывал. Я даже допустил мысль на секунду, что и ты умрёшь, как он, бросив меня.
– Ни за что, – сказал Томас, погладив омегу по щеке. – Ты чувствуешь меня. Если бы я умер, ты бы ощутил это, как Волну.
– Не покидай меня, никогда, слышишь? – Билл прижался к широкой груди и прикрыл глаза, с упоением слыша стук уже такого родного сердца.
Они отвлеклись, когда все расступились, давая дорогу Медведю и Георгу, которые помогали Бугаю передвигаться. Все они знали, что он не жилец, но всё равно отвели к лекарям.
– Поговорим позже? – спросил Томас, отстраняясь от Билла. – Я хочу быть с товарищем в его последние часы. Проститься.
Омега кивнул, испуганно сглотнув.
Бугай старался шутить, отогнать друзей от себя. Но они были рядом. Не молчали. Говорили, что он храбрец, и умрёт с почестями. Капитан простился с ним самый первый. Он пожал ему руку, сказав, что Бугай один из тех, кого будут помнить, потому что он пережил Волну, но самое главное, спас слабых, позволил им жить. Поэтому и останется в их сердцах навсегда. Георг же положил ладонь на его плечо, надавив на рану, сказав, что он ещё жив, и они будут помнить его таким. Живым. Другие ребята просто говорили, что настало его время.
– Я рад был узнать тебя, – сказал Том. – Мы встретимся ещё, на том свете.
– Да куда же вы денетесь, я буду поджидать вас там с сюрпризом, будьте уверены.
Все хохотнули. Этот смешок был пропитан горечью и чувством утраты, но все старались улыбаться.
Давно был обряд, где умирающий воин, который погибал храбрецом, имел право на последний час с омегой. Логан решил позволить это Бугаю. Он предложил ему непокрытую омегу, чтобы тот насладился в последний раз живой плотью, умирал в нежности и страсти, не чувствуя боли от раны. Но Бугай отмахнулся. Он попросил позвать Рони. Наверное, именно к нему, этому молодому, помеченному и блудливому омеге испытывал большую симпатию. Тот не отказал.
Весь Арес слышал жалобный предсмертный вой альфы. Погибающий хищник, который в самый последний раз любит омегу. Логан распорядился, чтобы готовили церемонию. Рони вышел из больничного крыла зарёванный, убитый горем. Он кутался в простыню, еле-еле прошептав, что Бугай умер в сцепке. Том почему-то подумал, что он счастливчик. Такая смерть и ему бы была по вкусу.
Билл сам принёс ему похоронное одеяние.
– Старейшина распорядился, – сказал, подавая одежду.
Томас удивился, что омега сразу же не ушёл. Он стал расчёсывать волосы альфе, закручивая их, делая тугой пучок на затылке. Лиф не постеснялся, оголился полностью и надел принесённые одеяния. Они были светлыми, с длинным капюшоном, как того требовали правила погребальной церемонии.
– Где Саул? – спросил Том, когда Билл закончил с его волосами.
– Со всеми детьми. Их не допускают вниз, нечего им смотреть на сжигание одного из нас.
– Верно.
– Будь со мной рядом сегодня, – попросил омега, беря горячую ладонь альфы в свою.
– Я буду в первом ряду, а потом могу спуститься к тебе. Мне надо отдать честь.
– Пожалуйста, – брюнет обводил на ладони альфы линии своим указательным пальцем, сосредоточенно смотря на своё занятие. – Я никогда никого не хоронил... официально.
– Понимаю. И я буду рядом, как ты того пожелаешь.
На сжигании присутствовали почти все жители Ареса. Том никогда не слышал настоящего имени Бугая и узнал его только после смерти альфы. Харли Блэк. Логан говорил не быстро, воздавая хвалу защитнику Ареса, бравому воину Бывшей Америки, спасшего столько невинных жизней, не щадя себя. И они прощаются с ним, надеясь на встречу уже по ту сторону. Капитан, Медведь, Джек и Георг поднесли огни к лежащему телу в центре площади. Бугай лежал на специальных носилках, покрытых тканью. Его лицо было спокойным. Он был в погребальном одеянии, как все они. На голове капюшон. Тело горело не быстро. Том смотрел, как дым стремится к куполу оккупации, как частички его товарища уносит этот серый поток. И на сердце было спокойно. Они все умрут, рано или поздно. Бугай прожил пусть и не такую долгую жизнь, но он выжил после Волны, познал дружбу, почувствовал сладость омеги, защищал тех, кто в этом нуждался. Его любили по-своему. Он не был подлецом или злым человеком. Таким и надо умирать.
Все, кто служил в армии или проходил военную службу, отдали честь, когда тело почти догорело. Том был одним из таких альф. Затем самые приближённые люди взяли носилки, укрыли пепел и понесли вниз, к дереву Ареса, где останки Бугая будут покоиться, питать дерево, давая жизнь другому. Томас не пошёл за ними. Он остался с Биллом, которого нашёл в толпе и взял за руку.
Пели песни, ели, старались радоваться, потому что нельзя грустить. Смерть – это не конец. Это начало чего-то, но людям оно не ведомо. Многие вспоминали истории, связанные с Бугаём. Том порой смеялся, ел печёный картофель, по которому скучал, хотя сам того не знал, пока не попробовал. Билл сидел рядом с ним, а потом ушёл к себе в покои, пожелав спокойной ночи всем присутствующим за столом. Через час многие стали расходиться. Томас ушёл к себе, сняв погребальные одеяния, надев рубаху и распустив волосы. Он лежал и напевал под нос песню, не в силах уснуть. В школе для альф его дразнили, что он слушает бета-группу. А Тому было плевать, группа пользовалась популярностью, а те альфы, что критиковали их, сами слушали, пока никто не слышит и не видит.
– Ты заставил меня тебя любить,
Вопреки моим желаниям
Вопреки моим желаниям.
Ты заставил меня хотеть тебя,
И ты об этом прекрасно знаешь,
Думаю, ты знал об этом всегда.
Иногда ты делал меня счастливым,
Ты приносил мне радость.
Но временами, малыш,
Из-за тебя мне было очень плохо.
Ты заставил меня умолять о том,
О чём я не хотел тебе говорить
О чём я не хотел тебе говорить
Я хочу от тебя немного настоящей любви.
Да, я очень хочу! И всегда хотел,
И ты знаешь, как я этого хочу.
Дай мне, дай мне, дай мне то, о чём я тебя умоляю.
Ведь ты умеешь целовать меня так,
Что я готов умереть за твои поцелуи.
Ты знаешь, что заставил меня тебя любить.*
В дверь постучали. Том встрепенулся, прислушавшись. Но уловил лишь запах цитруса. Открыв дверь, увидел Билла, который стоял, посмотрев сразу ему в глаза.
– Я не хочу так больше, Лиф.
Томас пропустил омегу внутрь. Билл не оборачивался. Тогда альфа закрыл дверь и легко обнял его сзади, утыкая нос в тёмные волосы, вдыхая свежий запах тела.
– Я проживаю свою жизнь неправильно, – сказал омега тихо. – Меня это бесит, Том. Я выбрал не того человека, просто чтобы никто больше на меня не смотрел, ища защиты. Спрятался, зная, что меня принудят к случке, если я буду один. И смирился. Даже тогда, когда забеременел, когда родил ребёнка, думая, что останусь один, помеченный, никому не нужный, потому что даже мой альфа, который обещал быть рядом, не приехал за мной.
Пока Билл говорил, Том гладил его по груди, прижавшись сзади, дышал, стремясь быть ближе.
– А потом появился ты, когда я поставил на себе крест. И ты окутал меня запахом дождя, тёплого молока и дерева. И этот чёртов запах древесины был повсюду. Ты ходил, будто распылял его, а я натыкался, каждый раз млея, каждый раз браня себя за то, что не должен поддаваться. Ты достоин большего. Омегу непокрытую, чистую. А не такого меня. Но я больше не могу, Том, не хочу так жить.
Билл повернулся и посмотрел в глаза альфе.
– Сегодня умер Бугай, а что если завтра умру я? Или ты погибнешь, спасая чью-то жизнь? А я так и признался тебе, что ты для меня пахнешь крепче остальных, твой запах беспокоит меня и днём, и ночью. Что если вот это правильно, сейчас? И мы действительно предназначены друг другу? А я чего-то жду, тяну время, которое ведь бесценно, пропускаю его сквозь пальцы, сомневаюсь, – омега чуть склонил голову, кладя её на плечо Тому. – Когда я увидел, что один из загонщиков – это ты, – у меня сердце замерло. Я начал молиться, чтобы ты остался жив, чтобы вернулся ко мне. Я так испугался, Лиф! А потом, увидев тебя мокрого, но целого, без ран, без крови, сразу отпустило.
Билл замолчал, сам прикоснувшись к губам альфы, несмело, робко, и отстранился уже через несколько мгновений.
– Подчини меня себе, – зашептал на немецком, как будто их кто-то мог услышать. – Я чувствую всем собой тебя, я это понимаю. И не хочу лгать тебе, себе, что это всё мимоходное, лишь влечение двух одиноких людей. С тобой мне не просто спокойно. С тобой я дома, до Волны, до разрухи. И мы едим чёртов «Чёрный лес» на двоих, смеёмся, смотря на ровные луга Германии. Мне снился такой сон. Я понял, что пора прекращать притворяться. Я слабый, я должен сдаться.
– Потому что ты этого хочешь или ищешь защиты, как в прошлый раз?
– Потому что чувствую, – Билл провёл пальцами по скуле альфе. – Я твой.
Лиферс обхватил его губы, прижав к себе. Омега застонал прямо ему в рот, но не запротестовал, позволяя целовать себя. Том положил ладонь тому на затылок, припечатав к шершавой стене комнаты. Не торопился, упоённо ласкал, понимая, что больше никаких запретов нет. Они оба вдыхали, когда их губы вновь смыкались. Чувствовали запах друг друга, который становился всё более ощутим от их близости. Томас провёл руками по одеянию омеги, распахнув светлое полотнище, оголяя шею и плечи. Он выдохнул горячо, начал целовать его кожу, подбородок, шею, изгиб, плечо. Билл обхватывал альфу то за голову, то за руку, теряя рассудок от подступающего вожделения, выгибался, стараясь быть ближе. Выдыхал блаженно. Брюнет закинул одну ногу на бедро Тома, зная, что тот уже был без набедренника, как и он сам. Под полотнищем не было белья. Обхватил лицо Лиферса, Билл глубоко поцеловал его, не претендуя на роль ведущего, и чуть не задохнулся от мощного поцелуя, когда Томас пошёл у него на поводу. Альфа резко дёрнул подол одеяния, кладя ладонь на пах омеги, массируя пенис и скользнув дальше, к ягодицам. Билл оторвался от его рта, запрокинул голову и застонал. Пальцы нащупали вход в тело, который был уже увлажнён. Омега вновь выгнулся, опаляя лицо Лиферса своим дыханием.
– Послушай, – Томас зашептал ему в ухо, убирая руку от промежности партнёра, – как только я доберусь до тела, как только вкушу тебя, у меня начнётся гон. И это нельзя будет остановить, – он говорил спокойно, проникновенно, иногда целуя уже слегка потную кожу шеи. – Я не смогу сдерживаться, не буду себя контролировать, полностью отдамся во власть натуры и инстинкта.
