Текст книги "Арес (СИ)"

Автор книги: Topsyatina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Гуляли долго, до глубокой ночи. Пили, играли на самодельных инструментах или тех, что удалось спасти. Танцевали. Том знал, что должен уйти перед рассветом. Он останется незамеченным. Поэтому, как только он со всеми пообщался, похлопал друзей по плечам, поговорил с желающими, выпил немного, пошёл в корпус альф, чтобы переодеться. Он попросил Джошуа, парня из отряда капитана, чтобы он оставил пещеру не заблокированной. С нижнего яруса Том сам откроет и закроет её, вытащив аквабайк. Тот был одним их тех, кто хотел ссылки Лиферса, поэтому сразу согласился. Он взял всё необходимое, проверив канистру бензина. Скрученную наволочку – самодельный рюкзак – Том перекинул через плечо. Когда он уже стоял с байком у створок пещеры, его окликнул Билл. Он сбегал по лестнице очень взволнованный.

– Что ты делаешь? – спросил, как будто не понимал.

– Уезжаю.

– Куда, в Гефест? Ты не доберёшься! У тебя не хватит бензина, ты утонешь или тебя сожрут морские твари.

– Это лучше, чем ждать тут, пока припрётся Джон с его папенькой и не разгромит весь Арес!

– Нет, – Билл всплеснул руками, – не лучше. Голосование уже было, мы дадим отпор! Ты нужен здесь! – омега говорил с чувством, будто сам в этом верил.

– Ох, Билл, – Том примостил байк к стене пещеры, потерев лицо, стараясь снять усталость, – давай не будем притворяться. Ты знаешь, и я знаю, что ты мой. Мы чувствуем друг друга, порой твой запах настолько сильный, что я еле сдерживаюсь. Но ты ждёшь мужа. Со дня на день приедет больной на всю голову омега, у которого течка, как ядерная война. Без меня он не уедет, если я останусь. Лучше я сдохну по пути к Гефесту, чем струшу и буду так рисковать. Нет ни единой причины для того, чтобы я послушал тебя.

– Ты не прав, – он сделал шаг вперёд.

Цитрус дурманил, становилось душно. Запах залезал за пазуху, проникал под куртку, к майке, тянулся дальше, закрадывался меж прослоек ткани, пробирался в ботинки. И скручивал, сжимал, заковывал, как пружину, как плющ или лиана. Том тяжело задышал, глядя на омегу во все глаза. Тот смотрел отчаянно, будто решил ни в коем случае не дать альфе уехать. А потом что-то щёлкнуло. Цитрус попадал в самые глубокие потаённые места, будоражил, сводил с ума, залезал всё глубже и глубже, туманя разум. Руки сами потянулись к хрупким плечам, прижали их к себе. Губы слепо наткнулись на приоткрытый рот. И всё. Закрутилось. Том не мог контролировать себя, он целовал эти губы, которые отвечали, обнимал это тело, прижав к прохладной стене пещеры. На всё было наплевать. Был только этот поцелуй: колкий, жалящий, без нежности, торопливый, даже циничный. И губы в ответ вторили, упиваясь просто грубой лаской. Томас был окутан ароматом омеги, его будто завернули с головой в толстое одеяло. Он целовал, проникал внутрь, ласкал язык брюнета, оголяя кожу шеи, плеча. Оторвавшись, Томас прошёлся губами по подбородку, как в горячке, сам не понимая, что делает. Будто ему дали разрешение на это, помахали флагом. Он целовал скулу, местечко под ухом, глубоко вдыхал запах, чмокая шею, пока не дошёл до плеча, облюбовав изгиб. Он был бледный, нежный, пах вкусно. Билл застонал, выгнувшись.

– Скажи мне, что ты будешь моим. Не важно, как долго мне придётся ждать, – Томас шептал омеге на ухо, продолжая обнимать, ласкать его оголённую кожу пальцами. – Дай обещание, которое ты сдержишь. И я останусь. Останусь и буду смотреть на тебя, не прикоснусь, пока ты не попросишь меня сам, – Лиферс поцеловал брюнета за ухом. – Скажи, что ты тоже это чувствуешь, что я твой. Мой запах не просто нравится тебе, он тебя сковывает, как проникший яд в организм. Ты задыхаешься в моём присутствии, ты хочешь меня. – Томас шептал, теснее прижавшись к уже разгорячённому телу. – Хочешь, увлажняешься, ничего не в силах поделать с собственным организмом. У тебя пересыхают губы от одной мысли обо мне. Скажи, – альфа вновь поцеловал его, проглотив стон желания, прижавшись пахом, быстро обхватывая губы, чтобы насладиться этой лаской. – Скажи мне, Билл.

Омега был не в себе. Он стонал, запрокинув голову. Конечно же, уже был влажный, готовый ко всему. Только не мог вымолвить и слова. А потом Том отстранился. Из рук он брюнета не выпустил, но позволил появиться небольшому расстоянию между ними.

– Том, – застонал Билл, припадая к его груди.

– Ты не пахнешь им, – сказал альфа спокойно. – Твоя метка исчезла.

Они стояли так, обнявшись, пока омега не выпрямился.

– Что?

– Твоей метки больше нет, – сказал серьёзно, смотря на оголённое плечо Билла.

– Нет, – тот панически затрясся, взял свою кисть, начал внюхиваться, но ничего, конечно, не учуял. Потом он поднёс к носу одеяния – ничего. – Нет, нет, не может быть!

И тут начал плакать. Горько, завывая, всё пытаясь учуять чужой запах на себе. Но его не было. Том знал, что такое может произойти, только если альфа погибает. Муж Билла умер.

Омега вырвался из крепких рук, рыдая, понёсся наверх. Том остался стоять, всё ещё слыша эти стенания подстреленного зверя. Это больно. Особенно понимание, что ждать больше некого. Никто не придёт. Лиферс прикрыл глаза, облокотившись о стену. Чёрт возьми! Надо было бежать, но он не мог. Билл теперь без метки, за ним выстроится очередь, как только его запах раскроется. Альфа не мог допустить, чтобы до его тела добрался кто-то другой. Ведь у Билла будет течка, которая, скорее всего, не за горами. И тогда его надо защитить, по крайней мере, если он будет упираться и не признает очевидного – они пара. Поэтому байк был откачен в мастерскую вместе с канистрой бензина, скудные пожитки с вещами были брошены в угол комнаты. Том лёг на койку и сразу же заснул.

Chapter:3

Брук и Сели теперь жили на семейном ярусе. Том попросил Цезаря о смене вахты, так как больше не может работать только ночью. Они с Алехандро написали расписание. Билл не выходил из своей комнаты. Стефано сказал, что он постоянно рыдает, поэтому Саул был с нянями, в общей спальне ночевал, а гуляли они вместе. Альфочка был ещё крошкой, всего год отроду. Но уже такой смешной, забавный. Том решил взять его на руки, но никакого соперничества не почувствовал. Когда у них в участок поступил вызов (это было чудовищно давно, воспоминания больно кольнули), они с напарником нашли мёртвую омегу и малыша-альфу, который орал в своей кроватке. Альфу пришлось забрать, и как только Том взял его на руки, маленький гадёныш стал упираться. Не физически, конечно. Морально. Он чувствовал альфу, как соперника, не принимал его, поэтому Тому пришлось отдать малыша в руки беты, а то уже голова болеть начала. Саул же смотрел на него с любопытством и не упирался.

– Ты не посидишь с ним, а то мне на работу? – спросил Стефано взволновано.

– А няни? – озабоченно поинтересовался Том.

– Они ему уже надоели, а ты, вроде бы, нравишься.

Томас был не против повозиться с сыном Билла.

Он стал водить его к себе, смастерил манеж, чтобы альфочка не выползал и не мешал ему работать. Том почему-то рассказывал ему разные истории. Которые слышал от отца, пока тот путешествовал, от коллег и знакомых, на абсолютно разные темы. Иногда про себя. Билл лежал в лёжку больше недели.

– И представляешь, – Том сделал такие глаза, смотря как Саул сосёт палец и действительно с интересом смотрит на альфу, – мы выжили! Я поверить не мог. Каждого из них обнял по очереди. Но это же остров, Господи, что я один мог с тремя омегами? Но пришли в себя, надо было найти воду, кое-что прибилось к берегу. Лодка, благо, уцелела. Мой бедный аквабайк тоже, но бензина-то не было, можно было сразу рвануть в оккупацию, но это рискованно. Мы там год прожили, – Том смотрел на радар и забивал данные в компьютер, – ловили гадов, мальков, они знаешь какие большие? Ты таких и не видел. Как кони, только рыбы... ну или недо-рыбы, не знаю, как теперь их называть. На острове ничего кроме бананов не росло, я теперь их терпеть не могу, буе. – Лиферс скривился. – Одни эти бананы жрали. Воду мы нашли, конечно, хотя я думал, всё – это конец. Но ничего, слабенький ключ прямо в центре острова. Деревья кое-какие повалили, тоже не без труда. Но это что, я думал, что спаслись – и на этом спасибо. Как же, – он хмыкнул, – пока у одного из них течка не началась. Вот это был привет...

– И как же ты справился с таким искушением?

Том вздрогнул. У входа в техническую комнату по-турецки сидел Билл, смотрел на него внимательно. Явно за сыном пришёл и слушал уже давно.

– Ты как?

– Нормально. Отревелся. Почти смирился. Мне лекарь отравы какой-то дал. Я сразу живым себя почувствовал. А потом как полоумный побежал Саула искать. Мне Стефано только сказал, что ты его таскать сюда стал.

– Ага, – отозвался альфа, – да пацану там скучно.

– Зато с твоими историями ему весело?

– Это чисто мужские разговоры, – сказал важно, улыбаясь.

– Ну ладно, – Билл встал, решив забрать сына, – и всё же?

– Что? – не понял Лиферс.

– Как ты устоял от текущей омеги на острове? – спросил он, лукаво улыбаясь. Ему действительно было любопытно.

– Так это, ты не думай, что я супермен какой. Они меня к дереву привязали.

– В самом деле? – Билл начал хохотать.

– Да, – пожал альфа плечами. – Я сам попросил, боялся, что глупостей наделаю. Чёрт его знает, хватило бы выдержки или нет. А они бедняги, двое непокрытых, оно мне надо, связываться? Вот и сидел, привязанный, мучился. Но ничего, справились.

– И так целый год?

– Целый год, – подтвердил Том.

– Ты – герой. Не сомневайся даже, – сказал Билл задорно, уходя.

Саул продолжил сосать палец, уже находясь у родителя на руках, напоследок напускав пузырей.

Как назло капитан сломал руку. Лекари сказали, что он должен лежать в покое. К нему никого не пускали, только Йонга, и то украдкой. Над парнями встал Георг, стараясь со всем управиться. Бугая поставили главным помощником, отчего Медведь был недоволен. Они оба были на одинаковом вольготном положении. Том как-то увидел сверху, что Медведь идёт под руку с каким-то омежкой. Обратил внимание только потому, что мальчик терялся на фоне огромного альфы, у которого плечи размером были в весь гидроусилитель, не меньше. А когда Лиферс уходил со службы через несколько дней, встал рядом с Медведем и спросил, к кому он ходит. Тот ответил незатейливо и просто, что влюбился. Тома тогда это откровение поразило. Он может влюбиться, ну капитан тоже, но не Медведь или Бугай. Они созданы были для армейской службы, у них тело было заточено под разного рода атаки. Но чтобы влюбиться. Оказался его избранником юный омега, который обтирал их на обряде омывания к свадьбе Брука. Мальчика звали Иван, кровь у него была смешанная, но Медведь сказал, что это значения не имеет, откуда он. Из Бывшей России, Восточной Европы или самого ада. Главное, не видел, не видел, а тут опа, в купальни в нос как дало, что чуть Богу душу не отдал, а потом смотрит, мальчик-то совсем юный, испугается такого здоровяка. А нет, бесхитростный оказался, сразу повис на нём, как только Медведь объясняться пришёл. Думал время дать, привыкнуть там, «аппарат» у него не тоненький, как засадит, всё – нет омеги. Но Иван даже бровью не повёл, во какой оказался смелый. Принял лишь за чистую правду то, что Медведь ему рассказал, а потом ответил, что мол да, сам почувствовал, как только течь не стал – не понимает. И всё, вот так началось. Том улыбался, смотря на рассвет, слушая рассказ товарища. Это хорошо, теперь и Медведь свою пару нашёл. Тот посетовал, что Томас парень хороший, честный, а один ходит, непокрытый, неправильно это. На что Лиферс ответил, что омега его тоже здесь, они не торопятся, потому что слишком много причин у них не быть вместе, но он старается. Медведь кивнул, ответив, что это к лучшему. Ради омеги, его омеги, можно потерпеть.

Билл стал сам приводить Саула к Тому, когда тот работал днём. Они могли перекинуться парой слов, потом омега шёл ткать, а альфа продолжил рассказывать занимательные истории ребёнку. Под вечер, как раз в то время, когда Билл должен был прийти и взять ребёнка на ужин, Том увидел колебания на радаре. Как раз в тот же момент Джошуа со своей сторожевой башни закричал:

– Морской гад!

Том врубил тревогу, взял Саула на руки, подойдя к стене, ухватившись за поручень. Как назло омега поднялся на их ярус и оглядывался, не понимая, почему завопила сирена.

– Беги сюда! – крикнул ему Том.

Дверь его отдела была открыта. Билл ломанулся к альфе, успев подлететь и упасть на колени, когда произошёл первый толчок. Брюнет обхватил ноги Тома, не дотянувшись до поручня. Лиферс поднял его, отдал Саула, сказав, что должен отследить количество колебаний. Билл держался за него мёртвой хваткой, не желая отпускать.

– Я должен предупредить их, – сказал Том вкрадчиво, попытавшись отстраниться.

Тот не пускал. Тогда альфа легко поцеловал брюнета, обхватив его верхнюю губу, взял за руку и отстранил от себя, а когда сам отпрянул, мягко улыбнулся, как бы обещая, что всё будет хорошо, сел в кресло, одной рукой держась за него, взял рацию.

– Гео, ты слышишь?

– Да, брат.

– Ещё один, через двадцать семь секунд, западное крыло, – сказал Том, зная, что такие данные ребятам понадобятся, если они пойдут добивать морскую тварь.

– Отлично.

И толчок. Билл испуганно охнул, обхватив поручень сильнее, защищая сына. Саул плакал, но не громко. Через прозрачные стены был виден гад. Это было что-то между китом, крокодилом и неизвестным мутировавшим видом. Огромный, у него один плавник был как приличный лайнер на тысячу человек.

– Сорок три секунды, восточное крыло, мощность выше! – сказал Том по рации, а потом обратился к омеге. – Билл, сядь на пол, там есть отвод труб, ухватись за него.

Омега так и сделал, только трубу не нашёл. Альфа соскочил со своего кресла, обнял его и Саула, взявшись за отвод, когда Арес начало трясти, будто игрушку с сюрпризом. Билл закричал, обнимая сына как можно крепче, боясь, что сейчас уронит. Но Том их держал, буквально накрыв собой. Он следил за радаром. Стены вибрировали. Кружка с чаем упала. Том хмыкнул: как в первый его приход сюда, у Цезаря. Билл притих, только дышал шумно, весь трясясь. Лиферс дотянулся рукой до рации, не вставая, глядя на радар, сказал другу:

– Минута двадцать шесть, – выдохнул, – север. Его пора мочить, Листинг, я не шучу, здесь трясёт, как в старом кукурузнике.

– Ну ты шутник, – захохотал Георг. – Парни уже у пещеры. Один толчок, и он наш.

Том подумал, что на полу они нахрен уедут от вибрации и сил ему всех троих удержать просто не хватит. Это как держаться за соломинку в бурю, когда за тебя ухватилась вся семья. Рано или поздно – сдует.

– Вставай, – приказал Биллу. Он понимал, что толчок будет мощный, поэтому надо было что-то посерьёзнее придумать. – Давай, бери Саула на руки.

Том усадил их в кресло и сразу же пристегнул ремнём, который тут был. Билл смотрел на него в испуге.

– А ты?

– Я удержусь, – сказал Том, улыбнувшись, смотря на радар.

Затянув пояс, альфа погладил мальчика по голове, смотря на омегу, чтобы тот не волновался. И тут их тряхануло. Лиферс просто не успел до чего-то дотянуться. Он отлетел к двери, ударившись затылком и спиной, осел, когда трясти начало прилично. Билл вскрикнул, обнял Саула и весь сжался на кресле, но они были мёртво пристёгнуты, их просто чуть-чуть шатало. Томас понял, что ударился очень сильно. Он распластался на полу, взявшись за дверь.

– Том, у тебя кровь! – сказал Билл, в ужасе смотря на альфу.

Хоть бы парни быстрее подсекли эту тварь. Сознание мутнело. Он видел очень испуганного Билла, плачущего Саула и чистое небо позади, за стеной Ареса.

Затылок просто жгло.

– Очнулся, салага, – хохотнул Густав, хлопая кого-то по плечу.

– Том, Том, ты цел? Ты меня слышишь? – спрашивал где-то совсем рядом Билл.

– Да, башка болит.

– Конечно, со всей дури о дверь удариться. Нифига себе, хорошо что башку полностью не расшиб, – сказал Георг. – Давай, брат, тебя к лекарям надо отвести.

– Не надо, я же не ранен.

– Ты голову свою видел? – спросил Густ, ухмыляясь.

Перед глазами всё плыло.

– Привязал Билла к креслу, он ни позвать на помощь не мог, ни высвободиться, хорошо, что до рации дотянулся. Сам-то чего не удержался?

– Упустил момент, а потом полетел.

– Оно и видно. Давай, вставай, мы тебе поможем.

Они кое-как доковыляли до лекарей. Густ постоянно ржал, что, мол, внизу, у скряги Хью на складе нафиг все коробки с полок послетали, неделю собирать будет. А в столовой разруха небольшая, теперь еду день или два будут выдавать на руки, а ты где хочешь, там и ешь. В мастерской все гидроциклы повалились, Брук вон ходит, ворчит, дел невпроворот. Когда Густав закончил, то ушёл к мужу, убирать комнату, наверное, там тоже бедлам, остался только Том и Георг, который на ушко шепнул, что из ребят-альф к Биллу никто не полезет, пока он тут валяться будет. Многие поняли, что он уже занят, а другие, кто сомневается, по харе получат, если что. За Биллом следить не получалось, но он сам говорил, что к нему особо не пристают, потому что он либо был на работе, либо ходил к Тому и там сидел, либо на своём ярусе отдыхал, а туда альф не звали.

– Ты, Лиф, отдыхай, сейчас башку подлатают и как новый будешь.

Том кивнул. Вдали, за ширмой, явно лежал капитан. По шёпоту было понятно, что он не один.

– Все ушли, – сказал громко Том. – Йонг, ты можешь выходить.

Ширма отодвинулась, кореец выглядел растеряно, а капитан ухмылялся.

– Ну иди, тебе поесть надо, – сказал он нежно, Лиферс даже поразился, что он способен на такой тон. – Мы с Томасом поговорим.

– Хорошо, – Йонг кивнул, чмокнул капитана в губы и быстро направился к выходу.

– Давно знаешь? – спросил Легар, когда они одни остались.

– Ага.

– Спасибо, что не сказал.

– Личная жизнь – дело такое. А чего вы скрываетесь? Разве кто против будет?

– Йонг думает, что это на репутацию мою повлияет. У капитана не должно быть слабостей.

– Не слушай его, много он понимает, – Том махнул рукой. К нему подошёл лекарь и начал заниматься его затылком. – Они думают, что не достойны нас, потому что мы альфы, все такие из себя, и нам омеги нужны, трепетные и нежные. А сердцу не прикажешь, природе ты не указ. Так, букашка. Ты же знаешь, о чём я?

– Да, – капитан кивнул.

– Вот и своему скажи, – Том не стал называть имя корейца при лекаре, – что натура сильнее тебя, она выбрала его. И нечего тут пререкаться.

– Откуда такой опыт?

– На Венере друг был, мы тогда втроём ходили: я, Брук и Поли. Он парень был классный, альфа, каких поискать. Морской котик, из бывших.

– Уважаю.

– Ага. Красавец, к тому же. Вся омежья Венера за ним гонялась. А он полюбил бету, рядового, шлюху, короче. Ох, и споров тогда было. Бету того Франк звали. Тоже красавец, ты бы видел, некоторые омеги ему в подмётки не годились.

– Это странно.

– Ага, он когда в подростковом возрасте был, матку себе вырезал. Это я только потом узнал, – пауза. – И всё, пахнуть перестал, в бету превратился. Жалел, конечно, что детей быть не может и успокаивался в руках альф, мог на дню по пять раз трахаться. А Поли, ну, он как я, идеалист. Ему надо, чтобы только его было. Франк его любил, конечно, тоже. Представляешь, какая у пацана голова была тяжёлая? Урождённый омега, который такую глупость с собой сделал, шлюха, а влюбился в альфу-самца, одного из завидных женихов оккупации.

– Как башка только не лопнула? – усмехнулся капитан.

– Не говори.

– Чем всё кончилось?

– Погибли они, – сказал Том, поджав губы. – Но побыть вместе успели.

– Уговорил, всё-таки? – Легар улыбнулся. Томас этому был очень рад.

– Ага. Говорил, что сердце, оно такое, незатейливое, полюбит и не вырежешь. И не важно, что он дырка проходная для альф, только он был нужен, и никто иной. Я такой любви даже позавидовал. А потом казнили их, я поэтому с Венеры-то и уехал.

– Под трибунал попали?

– Да. Поли пометил его, а если ты общественную шлюху себе без спроса присвоишь... – Том шмыгнул носом. – Да что я рассказываю, сам знаешь, альфы такое не любят. И попробуй им объясни, что это физиология, что любовь эта в них с рождения была. А то, что они нашли друг друга – чудо, никак не меньше.

– Ты романтик, Лиферс.

– Наверное, лишь поэтому я ещё жив и непокрыт.

– Хорошая история, – подытожил капитан, – грустная, конечно, но правильная.

– Своему расскажи, а если не поверит, ко мне веди. Брук вон тоже там был.

– Слушай, Лиф, – капитан повернулся на бок, – а чего они не сбежали?

– Не знаю, не успели, наверное. Под трибунал попали утром, а казнь на вечер была назначена. Их охраняли, не выпускали.

– Они, наверное, последние часы с пользой потратили, – капитан посмотрел на потолок.

– Вся Венера завидовала. Франк так стонал, и никогда не поверю, что нарочно.

– Хорошо, что у нас в Аресе нравы иные. Логан вон как мудро всем вертит.

– Я поэтому сюда и приехал. На всём западном Межводье Арес выделяется, мало того, что особняком стоит, так ещё и правила как у людей, а не зверей.

Лекарь перевязал голову Тома, сказав, что он должен поспать, поэтому бета отгородил капитана ширмой, и у койки Лиферса тоже поставил.

Ночью, около двенадцати, к нему пришёл Билл. Видимо он счёл, что Том спит, поэтому аккуратно присел на койку и просто сидел, смотрел на него. Что-то шептал, еле-еле различимые слова. Альфа мог услышать лишь, что их должен был защищать он, а не Том. Их альфа, который оставил, выжил, но не нашёл их. Где он был, когда Билл целый год был один с сыном, и почему тот жил без него, почему не решился найти. А сейчас, когда он умер, всё равно не отпускает от себя, не даёт Биллу быть действительно с тем, кто предназначен. Томас хотел взять омегу за руку, попросить, чтобы он прилёг рядом с ним, но не стал. Билл плакал, смотря на ткань ширмы. А потом ушёл.

Ему всё ещё нужно время.

Десять дней прошли уныло. Приходило судно с Афины, выгрузили крупы, травы, ягоды, а загрузили овощи и фрукты. Капитан сказал, что судно раз в месяц приходит, примерно. Аресу хватает продовольствия, но то, что приходит с Афины, не помешает. Томас понял, откуда появляется табак. Легар знал кое-что об Афине. Там очень много угодий, но почва не предназначена для многих овощей и всех фруктов, которые были бы полезны человеку. А на Аресе почва плодородная. Они заключили мир, некий пакт, и вот теперь обмениваются необходимым. На всём Межводье такие суда есть только у Афины, Гестии и Аида. Они идут быстро, морские твари им не страшны, так как весят они ужасно много, фиг опрокинешь. Гестия как и Арес довольно самостоятельная оккупация, но они время от времени (это где-то раз в полгода) привозят технику, а загружают ткани, одежду и обувь. С Аидом Арес никаких отношений не ведёт, потому что эта оккупация в Межводье считается самой большой, там живёт больше десяти тысяч человек, и они полностью сами себя обеспечивают, да и далеко находятся. Арес же был построен максимум на шесть тысяч, но их всего две триста на данный момент. Есть место, куда расти и размножаться.

Билл приходил каждый вечер и утро, он приносил еду. Иногда приводил сына. Постоянно укорял себя за то, что не стоило ему подниматься на восьмой ярус в тот день, Том бы защитил Саула и не пострадал бы сам. Лиферс на это лишь улыбался и говорил, что ничего страшного не произошло. Он жив и здоров. Омега порой брал его руку и гладил, задумчиво, с ноткой грусти смотря на чуть смуглую кисть. Том сидел, смотрел на него, не в силах отделаться от цитрусового аромата. Старался терпеть, потому что только так они могут быть рядом. Присутствие брюнета приободряло. Но в один из вечеров Томас сдержать себя не мог: он положил ладонь на щеку Билла, притянул к себе и поцеловал. Медленно, желанно, спокойно обхватив нижнюю губу, посасывая, не углубляя поцелуй, чтобы не спугнуть.

– Не надо, – сказал омега, отстраняя альфу от себя. У него были прикрыты глаза, на щеках появился румянец. – Ты не должен.

– Я хочу целовать тебя, – зашептал Том, – хочу быть твоим, хочу ощутить твою любовь. Я не тороплю тебя, я подожду, пока ты примиришься со смертью мужа, пока отпустишь себя, дав ещё один шанс на счастье, – он улыбнулся, – со мной.

– Нет, Лиф, нет, – Билл печально посмотрел в карие глаза. – Не будет этого счастья. Я не гожусь тебе в партнёры.

– Это почему? – не понял альфа.

– Я покрытый, – сказал тот, отсев, чтобы не касаться горячего тела Лиферса, – я был помечен. К тому же, я родил ребёнка. Использованный, поношенный. Тебе нужен другой. Чистый, невинный.

– Я сам в состоянии это решить.

– Нет, – он замотал головой, – я не подхожу тебе. Ты найдёшь себе лучше, – брюнет решил встать, но альфа дёрнул его на себя, обхватывая лицо, заставляя смотреть в глаза. – Пусти, Том.

– Посмотри на меня, – попросил альфа, говоря серьёзно и холодно, – посмотри и скажи, что не чувствуешь этой связи, что это лишь влечение, как бывает, когда встречаешь симпатичного парня.

– Отпусти меня, не мучай.

– Скажи, что я ошибаюсь.

– Я не достоин тебя. Ты чистый, ты должен найти себе омегу подстать, – Билл не мог смотреть на него, поэтому шептал, положив ладони на локти Лиферса. – Отпусти меня, я не смогу жить, зная, что сделал что-то неправильно, что позволил тебе сделать неверный выбор.

– Ты сам прекрасно знаешь, что из нас двоих, неверный выбор был у тебя, – Том не хотел обидеть, но омега отшатнулся. – Ты выбрал себе мужа только потому, что не хотел быть один. Не дождавшись меня. Билл, – Томас спокойно и немного устало посмотрел на брюнета, – мы должны были встретиться раньше. У меня был суд, я не смог приехать в Штутгарт. И теперь я понимаю, что это была моя единственная ошибка. И я не виню тебя в том, что ты решил повязать себя с другим, ища защиты. Но сейчас всё можно исправить.

Глаза омеги увлажнились. Он зарядил альфе пощёчину, всхлипывая, смотря обижено и оскорбленно. Встал, не в силах сдержать слёз, выбежал из палат, даже не обернувшись.

Они не виделись больше, он не приносил Тому еду, не навещал. А потом приехал Джон.

Лиферс уже работал, Цезарь упирался, что альфочка должен отдохнуть, беречь голову, но без работы Том засыхал. Он пару раз порывался встретиться с Биллом, но тот скрывался, поэтому Томас настаивать не стал. Затылок уже более или менее зажил, сил было как после здорового сна. Он сидел на своём посту, рассчитывая вероятность кислотного дождя, когда по рации к нему обратился Георг.

– Брат, слышишь?

– Да.

– К нам делегация, и я думаю, что они по твою душу.

Том вышел из-за стола, идя к смотровым. Купол был раскрыт, поэтому дул прохладный ветерок. Целая шеренга квадрациклов, одно судно и три лодки, полностью укреплённые, способные нанести удар.

– Вот это поворот, да? – спросил Гео.

Его волнение почти ничего не выдавало, Том скорее просто чувствовал это. Он понимал, что сейчас они либо отобьются, либо весь Арес вздрогнет. Джон шутить не будет. Минуты тянулись так медленно, будто прошла целая жизнь, пока делегация подплыла на безопасное расстояние, чтобы нельзя было в них метко выстрелить, но и слышно было.

– Я Джон Рэтфри, сын генерала, наследник правления Зевса. Омега. Я послал вам гонца с месяц, он должен был сообщить вам о моём намерении, – заговорил Джон, отплывая от своих бойцов ближе к оккупации. – Я хочу вернуть то, что от меня сбежало. Это альфа, Томас Лиферс. Отдайте мне его, и останетесь целы. В противном случае, я не пожалею своих людей, чтобы разбомбить ваш Арес, чтобы на этом месте остались только лишь руины, и морские твари пожирали ваших омег и детей.

– Лиф, да ты, оказывается, секси-бой, погляди-ка, – сказал шутливо Гео по рации.

Том хмыкнул. Да уж.

– Дайте мне ваш ответ немедленно.

– Если Томас уже покрыт, ты всё равно будешь стоять на своём? – спросил капитан в рупор, который был похож на воздуховод.

– Я должен убедиться в этом. Или вы впускаете меня, или я отдам команду на штурм.

Повисло молчание. Томас никогда не чувствовал такого волнения, как теперь. Сейчас он подвергает опасности две с лишним тысячи человек, которые ничего никому плохого не сделали. На ветру пару прядей выбились из пучка, начав развиваться от лёгкого потока.

– Ну как знаете, – Джон направил свой квадрацикл обратно к лодкам.

Том понимал, что это конец.

– Джон, – закричал он, что было сил, цепляясь за шершавые стены смотровой.

Тот обернулся, остановился, услышав.

– Я спускаюсь!

Он решительно направился вниз. Кажется, к стенам Ареса прилипли все его жители, наблюдая за событиями, которые сейчас перед ними разворачивались.

– Лиф, что ты делаешь? – за ним поспевал Густав, нагнав друга на шестом ярусе. – Это самоубийство, ты что, хочешь вернуться в Зевса? Да тебя там сделают его персональной шлюхой. Это же Джон. Омега без башки, он думает только маткой!

– Шефер, я знаю, что делаю. И не позволю, чтобы из-за меня погибли люди или разрушился Арес.

– Ты, кажется, не понимаешь, чем это тебе грозит.

– Я смогу переубедить его, Густ, – Том взял друга за плечи и сжал.

– Не применяй силу, ты не один тут крутой альфа.

– Поверь мне, – сказал серьёзно Лиферс и продолжил спускаться.

На втором ярусе его подсёк Георг, Медведь и капитан, в оба уха тараторя, что они смогут его защитить, что Арес в безопасности, так как он укреплён на мили вглубь, до самого дна, и ни одна тряска не разрушит его могучих стен. Он не должен глупить, незачем выходить туда.

– Он почувствует, что ты непокрыт, и не будет разговаривать, – озабоченно протянул Легар, не пропуская Тома на нижний ярус.

– А если ты сможешь поговорить с ним, он не послушает, долбанёт, и толку никакого не будет, – добавил Георг, тоже вставая в позу.

– Вы мои братья, – сказал Том, обращаясь ко всем, – вы знаете, что я не могу допустить из-за себя такой междоусобицы, но верю всем сердцем, что он послушает. Ведь в конечном счёте, Джон – простая омега. Они хотят любить, хотят детей от человека, который пахнет для них лучше остальных, хотят быть защищёнными. Я встретил уже того, кому хочу всё это дать. Джон поверит и уйдёт.

Капитан первым освободил ему дорогу. Затем это сделал Медведь, за ним Бугай и только потом Георг, отдав команду открыть пещеру. Томас улыбнулся друзьям, бегом спускаясь вниз. Но по площади разнёсся полный ужаса окрик:

– Том!

Он остановился. Билл бежал к ним, что было сил. Он увидел Лиферса и сразу юркнул к нему в объятия, не стесняясь ребят из караула и отряда капитана. Уткнулся носом ему в шею, задышав тяжело.

– Не смей уходить! Не сдавайся. Арес выдержит. Наша оккупация пусть не так многочисленна, но крепость как камень. Во всём Межводье нет такого комплекса! И одного альфу он сможет уберечь.

Билл шептал, цепляясь за Тома. Тот гладил его по спине, смотря, как друзья отступают дальше, не решаясь наблюдать эту сцену нежности.