Текст книги "Помолчим? (СИ)"
Автор книги: Tooina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Определенно врёт. Только зачем?
– Ты всем раньше пел про красоту, да? – Ответ важен сейчас? – Нет, и так всё понятно. – Ты и правда прекрасна, Кать. – Перестань, ладно?
Молчу, не зная, что ответить. Убеждать? Наубеждался уже.
– Катюш… – Всё хорошо. – Громкий вдох рядом. – Ты устал, поехали домой аккуратно, ладно? – Ты к родителям. – Потому что… – Помедлила. – Поэтому, да?
Усмехнулся.
– Поехали домой, Равиль. – Разве не страшно? – Не на столько, как ты себе нафантазировал.
Я? Нафантазировал? Хорошо, пусть будет так.
Двадцать второй вдох. Колоритный
Рав.
Как же голова раскалывается… Словно я в себя канистру 40-ка градусной вылил. Хотя тогда едва ли бы я был жив, но суть одна.
Переворачиваюсь на бок, тут же потеряв матрас под собой, улетев на пол.
– Да смейся уже, всё равно не спишь. – Так заметно? – Заставило всё же приоткрыть глаза и повернуться к ней. Моя милая, заспанная, с головой укутанная в одеяло. – Угу. – Потянулся, пытаясь расправить все свои косточки. – Как тут можно спать..
Катрин весело фыркнула.
– Раньше тебя и на полу устраивало. – У меня не было другого выбора, иначе ты бы выгнала. – А сейчас, когда.. – Ага, отношения продвинулись, запросы возросли.
Наконец сел, поправляя скатавшуюся футболку. Обернулся к ней и уверенно выдал:
– Погнали в Икею, Кать?
Ожидаемо:
– Это ещё зачем? – Закупимся. – Мне ничего не надо. – А мне диван бы не помешал, или кровать. И столик, и вешалки в ванную, и холодильник побольше где-нибудь..
Катя на удивление решила подыграть:
– А этот? – Пока в коридор поставлю… Я тебя там с работы ждать буду – В прихожей у холодильника? – Конечно. – Сидя на полу с Марой на коленях? – Так точно. Мы ещё вкусненькое что-нибудь сожрем. – Может тебя сразу в холодильнике охладить? – Не, мой вариант лучше.
Улыбнулась, выглядывая из своего укрытия.
– Распаковывайся уже, Катерина. – Иди тогда отсюда. – Но хоть до груди одеяло спустила.
Ухмыльнулся.
– Уверена?
В комнате раздалось протяжное голодное «Мяу», оповещающее, что Маре абсолютно плевать на наши утренние разговоры.
– Ну, так что? Собираемся? – Нет. – Плачу я. – Это не моя квартира, Равиль. Куда потом это всё? – Если что я заберу. Катерина.
«Заберет».. Если что… Если расстанемся? Если разъедемся? Нет, не стоит думать об этом.
– Чего зависла?
Оторвалась от разглядывания стены.
– Что? – В Икею?
Кивнула… в конце концов, почему бы и нет? Я могу сколько угодно жалеть потом… но ещё больше я пожалею, если не сделаю этого, не выложусь сейчас.
Отвела взгляд от длинных подтянутых ног, устремившихся в ванную. Погладила Мару, что так и лезла под одеяло. Еле выпуталась из него же.
– Так… значит, кушать?
«Мяу».
– Катя, багажник не резиновый. – Возмущается, сводя свои симпатичные брови. – Тут есть доставка.. – Ага, но зачем тебе три цвета таких кружек? – Чтобы были.
Усмехнулся, снова показав ямочки, от которых этот магазин явно замер на одно мгновение. Бывает же такое..
– Тогда и эти полотенчики.. – Прихваточки. – Поправила. – Берём. – Обязательно.
Бродим из отдела в отдел, а у меня совершенно в голове не укладывается..
– Равиль..
Оборачивается, отложив канделябр.
– Может, не надо? – Боишься? – Очень. – Ещё с мамой знакомиться, Кать. – Снова нащупав кистью это изящное нечто. – Вот эта штука ей понравится. – Расскажи мне о ней?
Отвернулся, ненадолго задумавшись.
– Она любит бесполезные вещи, всякие безделушки, камешки, статуэточки. Никогда не понимал этого, а вот внешне я в неё. Прям даже ямочки передались. Если хочешь посмотреть на мою женскую копию, но на 20 лет старше – вот моя мама тому пример. – Ей 47? – Не, 45. Родила в 18, выскочив за папу. – Ты… – Даже немного замялась. – Скучаешь по нему?
Отвернулся обратно.
– Так… – Прерывистый вдох. – Высокая, к полноте не склонная, волосы до плеч. – Равиль. – Характер обычный, смеяться умеет, орать тоже.
Повторила.
– Равиль. – Что? – Ты не расскажешь? – Потом… ладно? – Обернулся, улыбнувшись. – Обязательно.
Только вот улыбка эта подбадривающая, но совершенно натянутая. Рав.
Как голова раскалывалась, так и разламывается на части. За весь день так и не отпустило. На лобовом соревнуется дождь с дворниками, всё не определившись, кто же выйграл.
А мама… мама? Катя, кажется, сильно волнуется, но на самом деле чему? Разве она может не понравиться? Особенно сейчас… этой женщине понравится любая, кого бы я не привел. Лишь бы одумался, за голову взялся и перестал доставлять проблемы. 27 уже, да? Не маленький мальчик.
– Кать, давай заедем в одно место..
Переводит взгляд на панель, явно проверяя время.
– Успеем, не волнуйся. Да и маме всё равно, когда мы приедем.
Сворачиваю в крайнюю левую, выжидая, когда загорится зелёный.
Вот… наконец-то. Проносимся мимо горящих дальних и моей решимости, что улетучивается с каждым оставленным позади метром. Ну, если я на самом деле хочу… хочу пустить эту девочку в свою жизнь надолго. Может, хватит уже откладывать знакомство с местом, где я жил всё это время? Дом? Не, точно нет.
– А тут недалеко… – Провожает взглядом поворот. – Да, помню, забирал тебя с работы ночью.
Кивнула, слегка улыбнувшись.
– Мы в мою квартиру. – Я так и подумала. – Улыбнулась шире. – Это здорово. – Ну, в этом я не был бы так уверен.
Катерина в ответ лишь посмотрела, словно пытаясь распознать что-то.
– Пять минут, Кать. Проверь пока в бардачке ключи. Тащить её в эти трущобы было не самой благородной идеей, конечно. Могу представить тысячу «Фи» на тысяче разукрашенных лиц, которые в этом районе ни за что не окажутся. А она? Почему мне вдруг захотелось её привезти? Позади срабатывает сигнализация, блокируя двери. Катерина, обойдя машину, становится рядом, благосклонно улыбаясь. Да, благосклонно… так себе начало.
– Не страшно? Помотала головой. – Кать, совсем? Кивнула.
Ну, хорошо. Дошли до железной двери с облезшей краской, что со второго раза поддалась от маленькой отмычки, что давно уже заменила ключ. Стоило открыть подъезд, как в нос ударили воспоминания – ага, гарь, перегар и остальные зловония. А она ничего, идёт. Поднимается по ступеням, особо не робея.
Останавливаюсь у деревянной двери, которую как-то лет в 18 даже пришлось выносить ногой, когда мама решила жить с отчимом, а меня… «Может, тебе стоит поехать к бабушке? Поступишь в Казань, там хорошие ВУЗы».
– Вот тут я вырос, Кать. – Справляюсь с замком, раскрывая дверь. Духи… осколки. Катя закашливается и начинает смеяться. И это лёгкое касание моей ладони почему-то успокаивает мысли.
– Давно разбил?
А я уже даже не помню. Лишь пожимаю плечами.
– Где тут веник и совок? В ванной? – Катя норовит пройти внутрь, а я не спешу её останавливать.
В конце концов, все мои кошмары лишь в моей голове. А это по сути убитая однушка на отшибе, стоящая не так уж и много на рынке недвижимости. Вот если добавить к сумме аккорд и счёт в госбанке, тогда можно позариться и на квартиру в центре напротив собора. Только аккорд всегда был мечтой, которая едва успела воплотиться. Но… думаю, это не такая уж и плохая идея. В конце концов, Аня, что числится пока ещё хозяйкой квартиры, едва ли будет против.
Сокровище уже успело замести всё и даже найти урну.
– Хочешь… воды? – Усмехнулся, строя из себя радушного хозяина. – К запаху быстро привыкаешь.. – Ага. Там кухня, там комната. Вот как-то так. – Ого, тут есть тайная комната? – Катя уверенно приближается к потайному шкафу. – Ага, вход в Нарнию, не иначе.
Может, мальчик и правда вырос? Или все дело вот в этой девчушке, что исследует мою обитель совершенно ничего не стесняясь?
– О, у нас раньше была такая плита… – Довольно заглядывает в духовку, но тут же морщится. – Равиль, тут нужна ген. уборка. – Даже не мечтай об этом.
Катя подходит к окну, дотрагиваясь до увядшего денежного дерева.
– Я тут не живу, он сражался до последнего.
Милая вздыхает, оставляя цветок в покое. Опирается о подоконник, вдыхая свежесть только прошедшего дождя. Встаю позади, укутываясь её настроением. Голова проясняется, словно вместе с дождем ушел страх того, что она не поймет.
– Если не хочешь, можешь не говорить ничего. – Шепчет Катрин, мило перебирая пальцами мои ладони, нашедшие покой на её животе.
– Кать, я никому не говорил такое, да и как-то не думал, что придётся. Но… мне с тобой хорошо. Вот так, как надо… понимаешь?
Смутилась, слегка кивнув.
– Вот и хорошо. – Выдохнул в шею, поцеловав.
Только вот сейчас. Да, точно. Сейчас. Между четвертым и шестым, на третьем. Блин, мелкая.
– Кать, поедем? Тут недалеко есть кондитерская, мама раньше любила торты оттуда. Думаю, это.. – Хорошая идея.
Игнорирую вибрацию за вибрацией, что уверенно терзают моё бедро. Чокнутой ещё не хватало. Пока Катрин обувалась, успел заметить «Ты пожалеешь» на дисплее, и тут же убрал обратно. Да, вот ещё малолетки меня не запугивали, конечно.
– Идём? – Угу. Кремовый торт с карамельной пропиткой удобно покоится в одной руке, коробочка из Икеи во второй.
– Звони уже, Катя, не бойся. – Я не думала, что твои ро… – Осеклась. – Мама с отчимом… живут в таком доме. – Это лишь обёртка, Кать. Звони.
Наконец дотрагивается до звоночка, что тут же торжественно оповещает о нашем прибытии. Катя нервно перебирает руки и даже прикусывает губы, а мне почему-то хочется утащить её сейчас и зацеловать… но это у нас плохо кончается, так что стою, терплю, нацепив на себя рабочую улыбку. За дверью наконец раздаются шорохи и дверь открывает… Мелкий.
– Что не гуляешь, шантропа? – И тебе привет. – Выдает слишком напыщенный избалованный мальчик. Ему бы бабочку и смокинг, а то это лицо, полное снисходительности, никак иначе не воспринимается.
– Знакомься, Кать. Это малой.
Названный протягивает руку неуверенной Катрин и заявляет, сияя гордостью.
– Леконцев Артём Николаевич. – Катерина. – Явно теряется, стараясь не рассмеяться – Тёмочка, – Раздается позади, магнитом затягивая мелкого внутрь. – Что ты встал на сквозняке..
Мама… во всей красе. В бежевом платье из лучшего бутика города, с макияжем, маникюром, завивочкой – локон к локону.
– Ма, ну, что ты вырядилась.. – Не каждый же день.. – Катю смущаешь. – Подталкиваю локтем внутрь, вручая маме сначала торт, а потом и эту фиговину. – Проходи, солнышко, не стесняйся.
Малой выжидает у комода, наконец соображает, что для его величества ничего не принесено, и устремляется на верх к себе в комнату, крикнув на прощание, что торт его светлость есть не будет.
– Ты не говорил про брата… надо было ему.. – Обойдется. – Я всё слышу. – Улыбается мама, возвращаясь к нам. – Катенька, проходи. Правда Колю вызвали на работу, так что мы уж втроём с вами, ладно?
Катя кивает, явно не найдя слов. Мама кажется сейчас сущим ангелом. А так ли это? Ну, у каждого своё мнение на этот счёт. Идеальные чашечки из её любимого сервиза уже стоят на крепком дубовом столе с льняной скатертью. В пиалах мамино печенье, а теперь и торт рядом, от которого она даже кажется немного растерялась.
– Это тот самый, да? – Кивнул. – Тысячу лет его не ела, Равиль.
Светится, распаковывая упаковку. Ловко разрезает на части, пока Катя деликатно интересуется, нужна ли помощь.
– Не переживай, не переживай. – Вторит мама, уже раскладывая по блюдичкам её давно забытое любимое лакомство. – Знаешь, я так любила раньше этот торт.. – Да, Равиль рассказывал.
Обе улыбнулись, едва встретившись взглядом. И все бы хорошо, но почему мне самому неловко?
– Катенька, а чем ты занимаешься?
И я почти открыл рот, но сразу передумал, получив колкий взгляд от обеих представительниц чудесного пола. Ну, действительно, не меня же знакомить привели.
– Сыночек, будь добр, сходи до Темочки, отнеси ему тортик да поговори, вы так давно не виделись. – Мам, он не будет. – Сходи, дорогой, сходи.
Ловлю Катин взгляд, пытаясь хоть улыбкой подбодрить, но та в ответ лишь пожимает плечами, давая понять, что нет причин волноваться о ней. Ну, не съест же моя мать её, верно? Конечно же, нет.
Беру уже подготовленный поднос со своей порцией и тарелкой для мелкого, вздыхаю напоследок да все же выхожу из кухни. Понятно, девочкам надо поговорить.
Катерина.
– Кать, ты же знаешь репутацию моего сына?
Кивнула, стараясь держать улыбку.
– Ну, он на самом деле выбился из рук. Понимаешь… мы с ним часто ругаемся… да и я никогда не была образцовой матерью для него… Он сильно переживал из-за Рината – его отца, а я… – Она вся обратилась в воспоминания, словно вглядываясь в отрывки прошлого, транслируемые на белой скатерти. Вдруг зажмурилась, тут же опять улыбнувшись. – Но пойми, каким бы трудным он не был, если он искренне тебя полюбит, он не посмотрит ни на одну. – Да, я знаю, всё хорошо. – Я лезу не в свое дело? – Нет, что вы.. – Ты мне кажешься очень хорошей девушкой, Кать. Он говорил тебе что-нибудь про его прошлые серьезные отношения?
Кивнула, не совсем понимая, ради чего говорить об этом.
– Я тогда только забеременела Темочкой и как-то выпустила из виду эту Катю. – Поморщилась. – Ты уж прости.. – Да что вы.. – Тебе, наверное, неприятно? – Нет, ни сколько.. – Разве? – Мама отпила чай. – Он не плохой парень, но.. – Всё в порядке. – Если он тебя обидит, можешь сказать мне, ладно? Уж я ему задам трепку.
Почему-то стало смешно, но все же решаюсь дослушать.
– Знаешь, – Мама до сих пор где-то далеко, словно сейчас вместе с этим тортом уловила что-то давно забытое. Вот, даже сейчас улыбнулась своим воспоминаниям. – Знаешь, я так ждала этот день, когда он приведет тебя… Ты очень милая, Катя… Прости..
Отводит взор, ломано улыбнувшись.
– Прости, что-то я растрогалась… Я его очень… люблю. Кать, что бы он не думал, понимаешь?
Ладонью закрывает глаза, а я решаюсь встать, бесшумно обогнуть стол и положить руку ей на плечо.
– Он вас тоже очень любит… правда. Вы очень нужны ему, не плачьте..
Едва касается моей ладони, замершей на её плече.
– Ты очень милая девушка… Только люби его, ладно? Не предавай. Я научу тебя чему угодно, хоть супу его любимому, только не предавай его. – Конечно. Не плачьте, ладно?
Всхлипнула, вдруг усмехнувшись.
– Да, едва ли Равиль поймет, что это я тут нюни распустила. – Мигом переменилась, усаживая меня на стул рядом. – Так что, Кать, чем ты занимаешься?
Вот и начался мой рассказ, который изредка комментировался фразами наподобие «Надо Коле сказать, он может устроить к себе» или «Ой, мы с Колей венчались в том соборе»..
И почему-то рука на моей ладони так никуда не ушла, взгляд её серых глаз лучился какой-то добротой, да и сама она внимательно слушала всё, что я успела наговорить. Дорога домой была на удивление пустой. Мне хотелось улыбаться и делиться впечатлениями, но только… Равиль почему-то напряжённо молчал, лишь иногда вспоминая о моем присутствии.
– Что-то случилось? – Всё же не выдержала, пока он доставал пакеты из багажника. – Нет. – Одарил лёгкой улыбкой.
Но разве это «Нет»?
Рав.
«Брось её», «Она тебя не достойна» и «Ты пожалеешь» едва ли тянут на какую-нибудь статью. Надо было сдать её за вандализм, а не играть в святого и всепрощающего. Всю дорогу казалось, что за нами едет такси. Даже теперь кажется, что там за поворотом эта чокнутая. Не, точно нет. Нет же? Не стала бы выслеживать? Едва вздрагиваю и на автомате отвечаю «Нет», сам не понимая на что.
Ладно уж, пакеты сами себя не занесут. Только вот телефон… завибрировал снова.. До последнего игнорирую звонок, но всё же не выдерживаю, когда телефонная трель повторяется. Бросаю пакет на землю, намереваясь послать кого угодно куда угодно… но… но на экране горит Лесин номер.
– Да, Лесь. – Макака, спасай. – Врывается тяжёлое дыхание. – У меня тут… больно..
Мигом запихиваю пакеты обратно, тут же целую Катю в лоб.
– Ты где? Где Никита? – Я дома, Никита к… ай… бабушке… аай… уехал. Скорую… жду.. – Сейчас буду.
Не отключая вызов, что-то произношу Кате, сам не понимая и слова. Целую вновь, задержав ладони на её висках. Срываюсь с места, едва захлопнув багажник.
Катя отходит, давая возможность быстро развернуться по этим чертовым кочкам.
– Эй, ведьма, ты как там? – Да ай… так больно… я аж плачу.. – Ну-ка, говори, что у тебя.. – Равиль… бо-о-ольно.
Сердце вырывается, нога выжимает газ. Светошев в деревне, и что там… мать их..
– Скорая… скорую… ты вызвала? – Да. – Явно из последних сил выревела бестия. – Ты потерпи, Лесечка, только потерпи..
Катерина.
Неуверенно разворачиваюсь в сторону дома. Так и не поняла, что случилось… но кажется, что ничего хорошего. Может, стоило ехать с ним? И чем бы я помогла? Тихо бреду к калитке, пытаясь перестать себя накручивать. Вздрагиваю от окрика позади.
– Ой, девушка, помогите..
Оборачиваюсь, замечая протянутую руку, направленную в мою сторону. Какая-то блондинка едва согнулась, держась за живот.
– Помогите, пожалуйста..
Тут же подбегаю.
– Что с вами? – Мне надо дойти… Понимаете, я… – На мгновение теряется. – Я беременна. Помогите, пожалуйста.. – Может, скорую? – Мысленно удивляюсь стечению обстоятельств. – Нет, это всего лишь тонус, не переживайте. Только помогите мне, ладно? – Вы здесь живёте? – Не я… – Оглядывает дом, пока мы преодолеваем под руку калитку. – моя… бабушка. – А в каком подъезде? – Вот… – На мгновение теряется, показывая на мой. – Вот тут, а вы? – Тоже.
Стараюсь держать её крепче.
– Может, вам лучше посидеть? – Не, лучше полежать. Только надо подняться… вы на каком этаже живёте? – На четвертом. – О, и моя тё… бабушка тоже.. – Вы сможете подняться? – Освобождаю руку, второй поддерживая локоть незнакомки, всё же вспоминая, что по соседству и правда живёт какая-то бабушка. – Конечно… Не переживайте. Ой, знаете, кажется, отпустило.. – Точно? – Да-да, – Заверяет, в ответ улыбаясь. – Что бы я без вас делала. Меня Юлей зовут, а вас? – Катя.
Слегка хмурится, но тут же меняется в лице.
– Вам нехорошо? – Нет-нет… давайте зайдём?
Пропускаю вперёд, стараясь отгонять мысли, что поднимается она как-то слишком быстро. Да и срок похоже маленький… но мне-то какое дело? Вдруг на очередном пролёте резко замирает и оборачивается ко мне, треснув себе по голове.
– Вот я растяпа, бабушка сейчас ушла в банк… за квартиру платить… ой, простите меня, пожалуйста. – Да ничего страшного. – Немного сторонюсь, намереваясь её обойти. Как вдруг до меня доносится: – А вы… она скоро вернётся… можно я у вас воды попью? Очень пить хочется, ладно?
Киваю, зачем-то отмечая про себя, что ей, наверное, лет 18. Хотя… мне мои 21 тоже не дашь, максимум – 16.
Поднимаемся к квартире. Пока копаюсь с ключами, девушка что-то щебечет позади. Наконец открываю дверь, встречая у порога Мару, которая заприметив незнакомку вдруг бросилась наутёк.
– Сейчас принесу воды.. – А можно я у вас посижу, Кать, пока бабушка не придет? Не спускаться же вниз, а то вдруг снова тонус..
Киваю, скидывая кроссовки. Уже восемь вечера, надеюсь, что с Лесей там всё хорошо. Может, Равилю позвонить? Спросить, как она? Девушка идёт следом на кухню.
– Юля, – Решаюсь назвать по имени. – Чай или кофе? – Чай, кофе же мне нельзя.. – Ой, извини. – Включаю плиту, проверяю чайник на наличие воды.
Замечаю за спиной какой-то странный едва уловимый звук… словно щелчок затвора камеры, но когда оборачиваюсь встречаюсь только с Юлиной улыбкой.
– А хотите я вам расскажу свою историю? Думаю, вам будет интересно. – Юль, я не очень люблю лезть в чужую.. – Мне скоро восемнадцать. – Пригвоздила девушка к месту, начиная вываливать на меня ушат того, чего я и не просила. – Юль.. – А отец ребёночка он… Я его так люблю. Столько лет, но он встретил какую-то дурочку, и вот теперь я тут. Знаешь, – Переходит на ты. – Нет никакой бабушки.
Стараюсь не дёрнуть бровью, подсознательно нащупав столешницу позади.
– Кать, хочешь знать, кто она? – Нет. – Это ты. Брось его, слышишь? Брось. У него есть я. И только я.
Это напоминает какой-то балаган или бред сумасшедшего. Но всё же решаюсь не рассмеяться и дослушать, не выставив тут же Юлю за дверь.
Девушка же поверила в то, что я вся прямо пала у её ног, продолжила петь о беременности, Равиле, их счастье и подобном.
– Он даже к тебе не торопится, видишь? – Роняет она, довольно ухмыляясь. – Уже двадцать минут прошло, как я фотку скинула, мог бы и приехать, если бы волновался за тебя. Ясно? Ты ему не нужна. Ему вообще такие как ты не нравятся.
Сцепляю руки на груди, едва прищурившись.
– И как давно вы вместе? – Два года. И у нас всё серьёзно, видишь? – Вижу, конечно, Юль. Только будь добра, покинь мой дом. – Нет, я его дождусь, ясно? – Девчушка слишком вспылила, резко вскочив из-за стола. – Хорошо, пусть будет так. – Тебе смешно? – В её глазах явный юношеский максимализм горит под гнетом уверенности в своей правоте. – Нет, Юль, я очень расстроена. И как, родители? Одобряют? – Конечно! – Как вам повезло.
Эх, Равиль-Равиль, как тебе повезло..
Рав.
– Не бойтесь, папаша, у неё просто нерв защемило. Это точно не яичник, с ребенком все хорошо. Уже лучше, верно? – Врач обращается к наконец розовеющей Лесе. Та кивает, подтверждая улучшающееся состояние. – Девушка… Олеся Сабировна, такое бывает, да и у вас сейчас нагрузка большая, не переживайте. Было бы что-то не так, вы бы сейчас не улыбались.
Провожаю скорую, заодно выпуская Сансу из туалета. И пусть хоть десять раз она «послушная», но бригада отказывалась заходит в квартиру, только заслышав лай за дверью.
– Лесь, как ты меня напугала… Что за пацан там у тебя такой.. – Ой, обезьянка, не начинай, только полегчало. – Убирает смартфон на столик, снова ложась на диван. – Ты же видел, даже разогнуться не могла..
– Никита скоро? – Да, уже заехал в город. – Вот и хорошо.
Закрыла глаза, положив ладони на живот. Рыжие локоны стекли по подушке.
– Спасибо, что приехал. Извини, если отвлекла.
Чтобы примадонна извинилась – не, такого я даже не помню.
– Всё хорошо, Лесь. Ты всё правильно сделала.
Со стороны прихожей раздался звук клацанья двери, Санса устремилась на встречу хозяину, а тот буквально через мгновение залетел в комнату, кивнул мне и тут же упал к дивану, поцеловав в лоб свою бестию.
– Скорую встретил внизу, всё рассказали. Перепугалась?
Леся кивнула, притягивая его к себе. Так… пора домой. Где там мое сокровище? Надо ей написать, что все в порядке. А то поди заволновалась. О, похоже смартфон оставил где-то…Дрожь прошибает пальцы, взгляд снова попытался сконцентрироваться на экране. Лишь одно сообщение с одной единственной фотографией 37 минут назад, которое я почти отправил в мусорку… но… это наша салфетница. И обои позади эти чёртовы из Катиной квартиры.
«Убирайся оттуда» – Строчат пальцы сами по себе. А следом «Если ты что-то ей сделаешь..» тогда что? Колонией припугнуть? Или чем?
Как на зло по дороге собираю все возможные пробки. Впервые в жизни молюсь всем богам, стараясь глушить в себе норадреналин, с новой силой растекающийся по венам, рождающий страх. Дикий страх, что эта чокнутая что-то ей сделает. Лишит меня всего.
Набираю Катю раз за разом, но телефон так и не отвечает. Стараюсь не накручивать себя, только руки нервно колотят руль, стоит хоть ненадолго встать за кем-то.
– Да твою мать, как так-то. Блин, пожалуйста, не трогай её.
Бросаю машину на аварийке, долетаю до калитки, не слушающимися пальцами ввожу долбанный пароль. Вспоминаю про ключи только у домофона, мигом нажимая на цифры нашей квартиры.
Гудок… за гудком… Вдруг обрывается, разнося по улице звук открывания двери. Сметаю пролет за пролётом, накручивая себя все больше и больше.
Кто нажал на кнопку!? Кто сейчас взял трубку? Только бы она. Только бы она, пожалуйста, Господи, помоги.
Дёргаю за ручку, влетая внутрь. Замечаю под ногами чужие балетки и чуть ли не ору, в последний миг замкнув губы. Страх перетекает в лютую злость, ярость, ненависть, застилающую глаза. Иду на шум чужого голоса, но вдруг замираю, услышав своё. Спокойное… родное.
Вхожу на кухню, хватая с холодильника первую попавшуюся тряпку, накручиваю ту на кисть, направляясь к поехавшей. Слух наконец проясняется.
– Равиль… – Катя. – Подожди, стой.
Ненормальная меняется в лице, верно считав все царившее мысли в моей голове. Вжимается в стену, пока кулак сжимается сам по себе.
– Убирайся отсюда, даю последний шанс. – Иссушенное горло выдало только сухой низкий рык. – Но я люблю тебя. – Эта дура тут же тянется в мою сторону, перестав бояться.
Осматриваю Катю, что взглядом просит успокоиться. Да с чего бы?
– Убирайся. – Но я.. – Девочка беременна. – Заканчивает Катя, одарив нас совершенно непонятным взглядом. – Явно не от меня.
Эта вмешивается. – Но, пожалуйста… что ты в ней нашел, а?
Делаю последний шаг, выкидываю кулак прямиком в столешницу, смягчая удар тряпкой. Заноза вздрагивает от глухого звука, начиная белеть. Выдыхаю..
– Ты выдумала себе образ идеального героя, но это, твою мать, не я. Не порти мне жизнь, слышишь? Найди себе кого-то другого, Юль. – Нет, нет, нет, ты… два года ты… ты… ты мне позволял. – По щекам вдруг полились слезы, губы задрожали, а взгляд так и не оторвался от неубранной со стола руки. – Убирайся, слышишь? Просто забудь. Поступи куда-нибудь, найди себе новую цель, слышишь? Убирайся.
Слезы не трогают, только Катя зачем-то протянула салфетки. Поймал её руку, пока она норовила исчезнуть. Не понимаю, что сейчас в её голове. Не понимаю..
Она смотрит открыто, едва улыбаясь в ответ, заставляя облегчённо выдохнуть и забыть, что позади нас ревёт и прощается с первой одержимостью глупая девочка семнадцати лет.
– Кать, Господи.. – Помолчи. – Обрывает солнце, шагнув ко мне. – Всё в порядке.
Ничего не в порядке… совершенно ничего. Юля растворилась, еле ступая по коридору. Это безумие, кажется, подходит к концу. Даже вспоминаю про забытую машину на аварийке под нашими окнами, в багажнике которой так и лежит символ совместной жизни.
– Как Леся? – Выдыхает в мое плечо. – Просто нерв защемило. – Теряюсь в запахе, что давно стал любимым. – Все хорошо. Кать, это.. – Я сразу поняла… ты бы не стал. – Зачем ты её пустила? – Это случайность. – Не доверяй каждому встречному, прошу тебя. – Слова теряются вместе со мной. – Слишком длинный день, да?
Киваю, не понимая, зачем шаг за шагом Катя тянет в комнату, по пути погасив свет на кухне. Квартира погружается в темноту, лишь уличные фонари едва проникают сквозь тюль.
– Кать, ты.. – Просто помолчи, пожалуйста. Помолчи. Или ты себе уже что-то нафантазировал?
Она бьёт моими тузами, играя моей колодой. Заставляет сесть на матрас, лёгким касанием пальцев пригвоздив мое тело ниц. Мне хочется сказать хоть что-то, но каждый раз, словно чувствуя это, её пальчик касается моих губ, а следом доносится лишь «Пожалуйста, помолчи».
– Твою мать, Катя. – Вырывается, когда вслед за поднимающейся футболкой меня касаются её поцелуи. Лёгкие, едва ощутимые, но совершенно сбивающие с толку. – Равиль, заткнись, ладно? – Пожалуйста… – Передразниваю, впервые в жизни боясь спугнуть чёртово наваждение.
Потому что так не бывает. Невозможно так ломаться от каждого поцелуя, гася в себе желание перехватить инициативу, просто ожидая, что будет дальше.
– Кать.. – Равиль, не надо ничего говорить. Просто помолчи.
Кажется, ты мое солнце.
***
Я повторяю свадебную речь, теряясь в словах. Надо было писать что-то короче, но в принципе сам виноват. Жду её появления, прекрасно зная, что пришел на полчаса раньше. Ладно, как там?
"Наш мир на самом деле бесцветен. И все краски, которые мы ощущаем – лишь плод нашего сознания и восприятия с игрой чистого света. Никто не даст гарантию, что арбуз именно зелёный, для кого-то он может быть синим или серым, и это по идее тоже правильно, но люди называют это болезнью, забывая, что правда относительна, привыкнув чувствовать радости своего полного колорита.
Никто из них не задумывается, каково это – видеть иначе, тонуть в сером оттенке, словно в постоянной мгле, серости, обречённости, пытаясь двигаться дальше, но лишь глубже утопая в трясине.
Помнишь, ты кинула мне как-то, что я щенок, вьющийся за каждой юбкой? Ты права, так и было. Только, Кать, собаки воспринимают темноту и серые оттенки лучше людей.
Вот и я такой же.
Ты зажглась жёлтеньким огоньком в этой серости моей жизни. Я ждал, когда ты наконец-то погаснешь. Ждал, но этого почему-то не происходило. Знаешь, я был поражен… тому, на сколько ты привлекаешь меня, словно притягиваешь по орбите, не давая выгореть и даже охладеть. Ты зажглась жёлтеньким огоньком… и я не сразу понял, что это Солнце.
Только, милая, не сгорай. Живи дольше и будь со мной счастлива. Я хочу видеть твою улыбку, виляя хвостом от радости.
Чтобы всю мою жизнь и чуточку больше мы были счастливы.
Только, милая, свети мне и сгори через миллиарды лет. Не иначе.
Знаешь, я не мог понять, что такое эта «любовь», только благодаря тебе я осознал.
Любовь – это то самое, когда я впервые почувствовал себя в правильном месте в правильное время с правильным человеком.
Ты мой правильный человек, мой дом, мой свет, моё сокровище и моя принцесса.
Я люблю тебя, Кать. Как никого и никогда больше. Люблю."
– Ох, Равиль, – Любимый трепет арфы разворачивает к себе. – лучше бы ты просто молчал.
– Ножки подгибаются, да?
– Не иначе.
Моя милая в свадебном платье наконец-то скажет мне "Да".
