Текст книги "Помолчим? (СИ)"
Автор книги: Tooina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Давай, Рав, отпускай. Не позорься..
Целую макушку и слегка отстраняясь, убираю руки и сцепляю их покрепче, ато не слушаются.
– Вот и молодец. – Говорю уже скорее сам себе, стараясь нормально улыбнуться и оторвать взгляд от её лёгкой потерянности, выдоха, сведенных бровок и сжатых губ.
Катерина всё смотрит в глаза и наконец огибает мою тушу, на прощание отталкивая и до кучи хлопая дверью, закрываясь в ванной.
Вот… и… молодец.
Закрываю глаза на выдохе, слушая, как льется вода за дверью.
Так, ладно, собираем шмотки, и под. любым предлогом валим домой. А Катя? Ну, погостит тут денёк, никуда же не денется, надеюсь..
Девятнадцатый вдох. Несостоявшийся
Рав.
Вот только я не умею с ней говорить. И вся моя решимость, стремительность и вот эта вот скала действия, что выкинула меня самого к порогу коттеджика вдруг раскрошилась на мраморную плиточку, осыпалась по кирпичикам к моим видавшим иной свет кроссовкам.
– Блин, лучше бы у Кати напросился на экскурсию… идиот. – Шепчу сам себе, наконец решаясь позвонить в звонок.
Следом (отмечаю про себя, что как-то слишком быстро) замок щелкает, дверь отваряется. Нет, ждала мама явно не меня. Как всегда, улыбку на мгновение перекосило.
– Мам..
Мимика ожила.
– О, так это… ты..
Вытягиваю руку с коробкой её любимых конфет, словно в темноте прокладывая себе путь.
– Ты бы позвонил.. – Я не во время? – Да нет, проходи..
Снова скрывается на кухне, пока скидываю кроссовки, сдавливая на тех пятки, кидаю их также в прихожей рядом с идеально начищенными 43-ими отчима и 37-ыми на шпильке мамы.
А, не, ещё про малого забыл.. Что там у него? Найки оригинальные? Отчим опять постарался.
Разгибаюсь, поправляя футболку. Замираю, рассматривая отражение на двери. Ну, красавчик же..
По всеми одобренному сценарию я должен бы пройти в зал, усесться на диван, дождаться, когда она соизволит выйти, обменяться парой фраз и поскорее уйти с чувством выполненного сыновьего долга. Это наш стандартный вариант.
Есть ещё один, которому я сейчас и следую. Захожу на кухню, закрываю дверь и сажусь в кресло её мужа. Мама, что всё это время делала вид, что не слышит движений слонопотама, который специально всё делал погромче и даже преднамеренно шваркнул ножками того самого кресла об этот кафель, наконец оборачивается ко мне, выключая варочную панель.
– Мам, как дела?
Сжимает губы потоньше… Почему я пошел именно в нее? Откидывает черную прядь, нервно убирает конфеты в холодильник, хлопая дверцей, и только потом произносит словно выточенной интонацией.
– Что-то случилось?
Теперь считаю до пяти я. Сжимаю губы прямо как и она, стараясь улыбнуться.
– Ты влип во что-то? – С чего бы? – Чего тогда смотришь так?
Поправляет рукава на фирменной рубашке цвета слоновой кости с небольшим пятнышком на груди от сваренного только что супчика по её рецепту, родом из моего детства. Моего любимого. С щавелем, на мясном бульоне. Мм, аж живот свело.
Отвожу взгляд, чем видимо убеждаю её ещё больше. Начинает открыто нервничать.
– Говори уже. Что натворил?
– Ничего.
Осматриваю кухню, отмечая, что мама снова скупила безделушки – новые слоники из малахита красуются на полке с изящными тарелочками с синей каймой и каким-то славянским узором. Не, их-то я вроде видел раньше… Поворачиваю голову, натыкаюсь на их ореол семейного счастья – огромную фотографию в золотой рамочке толщиной с моё запястье… Малой сидит в кресле, отчим стоит рядом, положив руку на мамино плечо, а та присела на подлокотник, обнимая мелкого. Улыбаются… Чисто так, светятся, хоть солнечные очки не напяливай.
Сколько сейчас этой шантропе? Семь? Совсем большой мальчик, уже ходит в подготовишку..
– Да? – Вздрагиваю, переводя взгляд на неё.
Подбоченилась. Встречаюсь с её недовольно серыми, пожирающими моё желание поговорить. Определенно думает, что сцену сейчас закачу. По крайней мере, все признаки на лицо – завалился без предупреждения, расселся где не стоило… Что я там хотел? Спросить что-то? Не. Хватит. Не сегодня.
– Мам, я… с девушкой встречаюсь.
Хмурится ещё больше.
– И? – Я вас познакомлю, ладно?
Пытается спрятать выдох облегчения за лёгким кашлем, закрывает рот ладонью и отворачивается.
– Хорошо.
Вот и поговорили. Долго молчим. Встаю и направляюсь к двери… в последний миг не выдерживаю, оборачиваюсь и встречаюсь с её глазами.
– Ты не рада?
Та слегка улыбается и, будто всё в порядке, спрашивает. Приветливо так, миленько.
– Приезжайте в следующее воскресенье?
Молчу, надеясь, что скажет ещё хоть что-нибудь.
– Ладно, я позвоню, мам. – Угу, хорошей дороги, сынок.
Ну, вот…Точка. Можно уходить. Живот только предательски заурчал, пока я обувался под её пристальным взглядом.
– Голодный? – Угу. – Шнурую как можно быстрее. – Не забывай кушать. – Да, мам, хорошо.
Резко встаю и легонько целую в щеку, та в ответ поправляет рукав моей футболки, убирая невидимую пыль, да машет рукой на прощание. Захлопываю дверь и выхожу на палящее тридцатиградусное.
Так… выдох. Что я там хотел? Экскурсию… надо Мару накормить, раз мне даже ключи доверили. Поделом тебе, Равиль, поделом.
Катерина
Куда он так резко сорвался? Интересно, надолго?
– Катенька, лепи давай. – Возвращает мама в реальность, где мы стряпаем пельмени с фаршем и капустой.
Поднимаю взгляд на папу, что как-то странно подмигивает мне и заговорщически улыбается.
– Мать, дай девке в облаках полетать.
Обе вздыхаем и закатываем глаза.
– Ну, паап..
Тот вдруг смеётся. По доброму. Искренне… и это так на него не похоже. Берет новый сочень и старательно пытается слепить что-то. Только у него как всегда получается не пельмень, а целый чебурек..
Мама вздыхает, отбирает у него ложку, протягивая скалку и очерчивая тем самым обязанности.
– Катай давай лучше, смотреть тошно.
Улыбаюсь. Почему раньше я не обращала внимание на эти мелочи? По ноге вдруг прошла вибрация. Потом ещё одна и ещё… И вот доставать телефон совершенно не хочется, но судя по настойчивости, это может быть только..
– Ой, ответь уже. – Вмешивается папа. – Кому? – Стараюсь совладать с лицом. – Кому-кому. – Дразнит. – Катька, ты красная вся, как рак прямо.
Подскакиваю и под гогот и фырканье выхожу из кухни. Закрываю за собой дверь и иду в свою комнату, нажимаю на вызов.
– Да?
– Через полчаса буду, собирайся, прогуляемся.
Смотрю на стену, падая на диван. Из трубки доносится шум пролетающих автомобилей. Определенно едет где-то по трассе.
– Мы пельмени лепим.
Короткое молчание.
– Ты их будешь?
– Нет.
– Полчаса, Кать.
И отключился. Даже перепроверила.
Только почему так некомфортно? Он же не обязан… ну, помощь предлагать или ещё что. И интересоваться, занята ли я… не обязан.
Но..
Смотрю на смартфон, потом снова на часы. Полчаса? И что выбрать? Надо помочь родителям.
Возвращаюсь на кухню и как ни в чем не бывало сажусь обратно. Мама старается заглянуть в глаза, папа молчит, старательно раскатывая сочни. Вдруг все втроём вздрагиваем от повторной вибрации… Принимаю вызов, отворачиваясь и собираясь вновь уйти.
– Дай отца.
Замираю и непроизвольно оборачиваюсь.
– Зачем?
– Просто передай трубку, Кать.
Протягиваю папе, тот вопросительно смотрит, на что лишь пожимаю плечами. Берет трубку и вдруг деловито произносит.
– Алло… Да. – Пытаюсь вслушаться, но так и стою под взглядом мамы. – Полчаса? Хорошо. Ждём. Сметану купи в ларьке.
Равиль
Долбанная квартира, долбанная сталкерша, долбанный дом.
Крепко сжимаю руль и все усерднее давлю на газ. Прокручиваю свободной рукой в телефоне 8 пропущенных с неизвестного и гору СМС. Блочил же номер. Твою мать, опять новая СИМ-карта, оперативно.
Черт дёрнул заехать туда… Не, руки ей определенно стоит оборвать, теперь весь подъезд от этих записулек отмывать. Как эту хрень стереть-то теперь?
Ладно, разберемся..
Въезжаю в город, проношусь по набережной и уже ближе к дому окончательно беру себя в руки. Даже шучу с продавщицей, забирая у той последний пакет местной молочки и пару пирожков.
Преодолеваю пустырь, залетаю в подьезд. Так, теперь любой ценой вытащить её из дома и не попасться на их пельмени, если вдруг будут приглашать..
Старательно отказываюсь и всё-таки краду принцессу из башни. Только вот принцесса что-то молчит. И ладно бы просто молчит, но поглядывает же и дует губки.
В очередной раз не выдерживаю, усаживая её в машину.
– Что?
– Ничего.
Закрываю за ней дверь, считаю до пяти, иду на водительское. Сажусь и снимаю с ручника, выезжая на главную дорогу.
– Куда мы?
– Увидишь. – Давлю улыбку. Всё в порядке, просто зол и голоден. Это пройдет. – Кать, ноги закрой..
– А? – Теряется.
Вздыхаю. В голове вдруг возникает дикая идея обернуть её в те сарафаны, в которых она расхаживает дома. Те самые, что явно достались по наследству… хоть ноги не видно.
Прикусываю губу. Нет, надо поесть, срочно. Торможу рядом с вывеской какого-то ресторана. Катя всё вопросительно смотрит, но всё же выходит за мной и направляется к парадному входу.
Секьюрити окатывает наше не парадное одеяние недоумевающим взглядом, но не вмешивается, давая зайти внутрь.
– Ты голоден? – Убыстряет шаг, чтобы оказаться рядом. – Мы могли у нас..
– Не могли. – Грубо обрываю, сам не понимая причину.
Замирает, заставляя встать у зарезервированных столов. И чего? Обиделась?
Оборачиваюсь и почти произношу извинения, но замечаю, что смотрит она куда-то позади меня.
– Что такое? – Поворачиваю голову, вздрагиваю от прикосновения её ладони. Сжала руку. Возле окон светится чужое счастье, молодожёны активно обсуждают что-то с администратором, по-хозяйски тут жестикулируя. Только сейчас замечаю, что здесь совсем немноголюдно. Пара столиков заняты, да одинокий бармен протирает стаканы. Голоса парочки разносятся по залу. Да, акустика хорошая, ничего не скажу… Димке бы тут понравилось, любит он свадебки вроде.
Вдруг невеста осекается на слове "гирлянда", встретившись взглядом с почти висящей гирькой на моей руке.
– Катя.. – Договаривает блонди, делая шаг на встречу. Жених на мгновение окидывает нас безразличием да уводит администраторшу в сторону. Не, это, конечно, очень занятно, но..
Оборачиваюсь к своей недотроге и цежу сквозь улыбку.
– Кать, я жрать хочу.
Наконец отлипает от руки, смущается и позволяет себя усадить. Бегом подлетает заскучавший официант, а следом и невестушка нависает над столиком. Катя ищет в моём лице поддержку, а я не понимаю, от чего спасать… может, пожру – пойму? Ну, не суть.
– Лер, ты выходишь замуж? – Наконец взрывается.
– Да, извини, что не сказала. Мирон очень хороший… Ты приходи к нам.. – Запинается, но всё же продолжает. – В следующую субботу в 3-и в ЗАГС напротив Дома дружбы народов, ладно?
Катя кивает и с излишне показным интересом погружается в меню.
Девушка прощается, напоминая про свадебку, приглашает зачем-то меня и отчаливает к своему будущему муженьку.
Дожидаюсь официанта, делаю заказ и даже якобы спокойно принимаю Катино "ничего не буду".
Порция овощного рагу заходит на ура, даже почти не замечаю, как меня сверлят взглядом, но при этом молчат.
Приближаюсь к бифштексу, наблюдая, как не заканчивается апельсиновый сок напротив. Разрезаю мясо и с чувством собственного достоинства переставляю тарелку Катерине Васильевне.
Та слегка изумлена и даже чуть-чуть негодует.
– Ну, так что? Не знала про свадьбу?
– Угу. – Берёт протянутую вилку золотце.
– Жениха хоть знаешь?
– Ну.. – Протягивает и пробует первый кусок. Я уже начал добреть, от того даже начинаю улыбаться. – Не то чтобы..
– Понятно. Кто это? Подруга?
Кивает, мило жуясь. Эх, так бы и смотрел на нее.
– Лутсая.. – Проглатывает кусок и отводит взгляд, будто нашкодила. – Которая в сентябре должна заехать в квартиру..
И я прям начинаю воодушевляться, даже задавил в себе иронию по поводу их великой "Лучшей" дружбы.
– Да что ты говоришь.. – Сам осмысливаю представшую возможность. – Как интересно. Ну, что, Кать… значит, в выходные пойдем на свадьбу, а потом к моей маме..
Обрывает удивленно.
– Куда?
– Ты слышала.. – Улыбаюсь пошире.
– Зачем?
Да, действительно, зачем? Ещё и свадьба эта, будь она не ладна.
Двадцатый вдох. Осознанный
Рав.
Прогулялись по аллее и отправились собирать вещи. Как никак, завтра на работу. Да и Мара днём не хотела меня отпускать, совсем заскучала одна. Никогда бы не подумал, что меня будут встречать, почувствовав ещё в подъезде, с таким замяукиванием, что аж даже у меня сердце щимит, а отпускать так вообще – чуть ли на дверной косяк не прыгая.
Попрощались с родителями, закинул вещи в багажник, дождался пока моя домашняя девочка перестанет обнимать маму, словно на век прощаясь, и сядет наконец на свое законное – рядом со мной. Дверь хлопнула, машина тронулась.
– Ты довольна? – Буднично спрашиваю, высматривая, не поворачивает ли кто из подворотни.
Замечаю, как Катерина кивает и старается не улыбаться. Поднимаю правую руку, поворачивая ладонью вверх.
– Тогда требую вознаграждение. – Совершенно серьезно ожидаю ладошку.
Катя отворачивается к окну, но руку всё же даёт. Возвращаю на переключатель передач. Вот теперь и я в порядке.
– Кать.. – М? – Холодные.
Выдохнула, явно улыбнувшись. Оборачивается и спрашивает тут же:
– Равиль, вот почему ты такой.. – Какой? Ну-ка, похвали меня. – Начинаю фантазировать. – Я красавчик, да? – Самоуверенный. – Обрывает Кэти, но я то что? Я непоколебим, продолжаю. – Незабываемый.. – Как ядерная бомба.
Аж губы сжал да прищурился, погрозив ей её же кулачком. Катя не сдерживает улыбку. Ладно-ладно, продолжаем..
– Сильный? – Упрямый. – А настойчивость – не порок…
Вздыхает.
– Ладно-ладно, что ты сказать хотела? – Уже ничего. – Ну, Кать… – Играючи стону, проезжая табличку с названием её города. – Ни-че-го. – Смеётся Катя, показывая язык и зажигая огоньки в моей дурной голове.
– Ух, не делай так больше. – А то что? – Всерьез поверила в себя. – Узнать хочешь?
Та кивает, уже давно не сдерживая улыбку. Ей весело, а у меня почему-то дыхание перехватывает и шторки закрываются, стоит ей только меня подразнить. Ух, чекнуться можно.
Шумно выдыхаю через рот раза три, пролетая мимо встречки. Сокровище всё смеётся, а я прикусываю себе губы и заверяю сам себя, что первый раз на обочине – явно не то, о чем она мечтала. Ух, Катя, где там твои бабушкины сарафаны.
Глубоко вдыхаю воздух, стараясь переключить внимание на дорогу. Весь оставшийся путь едем молча. Сворачиваю в огромный гипермаркет прямо на въезде в столицу, и чуть ли не тащу её за собой.
– Равиль, куда ты так спешишь? – Я голоден, Кать.
– Но ты же ел..
Ой, лучше промолчу.
– Домой закупимся, будем киношку смотреть.
– У меня? – Верно мыслишь.
Остановилась, обернулся, так и держась за руки.
– Ты против?
Помотала головой и потянула вперёд.
– Тогда возьмём поп-корн.
Да потащила меня в совершенно ином направлении – к другому входу. Схватила первую попавшуюся тележку, и вручила её мне, взяв под руку.
– Да я гляжу, ты осмелела, принцесса. – Заключаю, рассматривая этикетки бесполезных товаров. – Просто начала доверять, кажется.
Улыбнулся, задержав взгляд на банке с кукурузой.
– Это хорошо. – Не знаю, Равиль, не знаю…
Закидываю к нам в тележку гору продуктов, так и не отпуская ее руку.
– Так что ты хотела сказать тогда? – Когда? – Ну, в машине. – А… – Задумалась, поправляя локоны и смотря куда-то в даль. Будто там есть что-то интересное… ну, я же не там, что смотреть-то? – Хотела сказать «почему ты такой нежный», но уже поняла, что ошиблась.
Переспрашиваю…
– Нежный? – Ну, мне показалось, что тебе… – Поднимает наши руки, скрещивая пальцы. – Важны прикосновения.
Улыбнулся.
– И почему передумала?
Отвернулась, хитрая лисичка, явно пряча ответ.
– Ну, можно я не буду отвечать? – Неа, раз уж начала, говори.
Фыркнула, да схватила с полки первую попавшуюся шоколадку.
– Кать, ты всё равно её не будешь.. – А вот и буду. – Заверяет ещё, пока тяну её за руку. – Окей, закидывай, съешь дома при мне.
Прикусывает-таки себе губу, явно поняв, что стоит смотреть, что хватаешь, если хочется уйти от ответа.
– Надо было тебя возле прилавка с колбасой протащить, может и там прихватила бы чего…
Огляделся, увидев вывеску с бакалеей.
– Ну-ка, пошли, милая моя..
Смеётся, упираясь.
– Ну, Равиль, хватит…
Останавливаюсь.
– Не пойдем? – Нет, пожалуйста, не хочу. – Окей, принцесса. Тогда признавайся. – Хитрая улыбка у меня уже даже не прячется, сокровище вздыхает, признавая, что всё же попалась. – Ладно. – Прикусила губу, но всё же решилась. – Ты не так уж и часто пытаешься меня… поцеловать.
Резко отвернулась, явно начав смущаться. Может, доказать обратное прямо тут? Что мне стоит? Просто развернуть сейчас, да коснуться губ. Действительно, что мне стоит? Нет уж, спасибо, и так самообладание out of control, а тут ещё и подобное – точно пробки вышибет. Вот так и стою, улыбаясь, как последний дурак. Считаю до десяти, но совсем не успокаиваюсь.
– Равиль, нам надо сливки? – Переводит тему. Выдыхаю. – Да, Кать, взбитые.
Осматривает прилавки, пожимает плечами и ведёт меня дальше.
– Нет, я тут их не видела.
И что мне с ней делать-то теперь, а? Потону в этом конфетно-букетном, уж только не сорваться бы.
Поцелуев ей, видите ли, мало! Недостаточно я, значит, пытаюсь. Ох, Катя-Катерина… Не танцуй на не остывших углях босыми ногами, плохо кончится…
Катерина.
– Мне кажется, или Мара похудела? – Распаковываю пакеты возле стола на кухне, краем глаза смотря, как серенький комочек поглощает молоко в миске, будто век поголодав.
Равиль вдруг подходит сзади, проскальзывая руками по талии. Мгновенно теряюсь, не зная, что делать с толпой мурашек. Тот же прихвостень просто достает шоколадку из пакета, к которому я ещё не прикасалась, и отдаляется, словно ничего сейчас и не произошло. Передергиваю плечами..
– Ты хоть видела, что хватала? – Напоминает мою оплошность.
Посмотрела на этого изверга, читающего обёртку шоколадки..
– И что там?
– С крекерами и карамелью, Катюнь. Какой интересный у тебя вкус.
Отворачиваюсь, нет, надо как-то выкрутиться..
– Равиль..
– Что, сокровище?
– А можно я не буду?
Затянувшееся молчание заставляет обернуться. Он стоит всё с той же шоколадкой. Слишком серьёзен, о чем-то задумался?
– Ты чего?
Дёрнул головой и выдавил улыбку.
– Какой фильм будем смотреть?
Фильм? Я и забыла… Не дожидается ответа, закидывает пакет с нераспакованной молочкой в холодильник, хватает поп-корн и уходит в комнату, напоследок выкрикнув.
– У тебя пять минут, дольше мы с Марой ждать не будем.
Котёнок бежит следом и тут же скрывается за скрипнувшей дверью… да, и кто из нас её хозяин?
Ой, а где эта шоколадка кстати? Не забрал же он её с собой?
Я лежу с ним рядом, делая вид, что и правда смотрю это кино. Какая-то глупая комедия в его смартфоне, что он держит на вытянутой руке, второй же наглаживает серый комочек, так удачно расположившийся на его животе.
– Ты не смеёшься. – Все же произношу я, сама себе признавая, что весь фильм только на него и смотрю.
Поворачивает голову, едва улыбнувшись.
– Ты тоже.
Всё продолжаем смотреть друг на друга, как вдруг он выключает телефон, убирает заснувшую Мару, поворачиваясь ко мне.
– Ну, рассказывай, что там у тебя с этой Лерой?
Падаю на спину, рассматривая потолок.
– Так всё же?
– Ну, я даже не знала, что она с кем-то встречается.
– Как ты там говорила? Дружба на расстоянии… Вот только дружба ли это? Как тогда сказала? Ты за нее горой, если что-то случается… Так, может быть, те самые взаимоотношения – это не только твои бои без правил, но и желание поделиться чем-то обыденным, какой-нибудь радостью? Кать, ты можешь сколько угодно оказываться рядом в тяжёлые периоды, но обыденность важна не меньше. Я не прав?
Едва улыбнулась..
– Да, что-то типа того.
– Обидно?
Задумалась, вздрагивая, снова взял руку..
– Не знаю, не понимаю, что чувствую. Я рада, правда… И я не должна обижаться..
– Почему? Я уже говорил, нет ничего плохого в том, что ты испытываешь те или иные эмоции, будь то обида или даже ненависть или страсть.
Цокнула, едва взглянув на него. Нет, огоньки в глазах не пляшут… скорее устал.
– Вымотался сегодня?
– Типа того, не переводи тему. – Коснулся моего носа и провел линию вниз, к губам. – Краснеть начинаешь..
Отвернулась.
– А я ещё ничего и не сделал. Ну, либо ты там себе нафантазировала уже, либо красителя наелась..
– Какого ещё красителя..
Рассмеялся.
– Значит, нафантазировала?
Помотала головой.
– Ни чуточки? – Притворяется обиженным. – Ну-ка, Катерина Васильевна, повернитесь.
Продолжаю смотреть в стену.
– Кать..
Всё же вновь поворачиваюсь на спину. Он вдруг смеётся и тут же поднимается на локоть, доставая из-под подушки что-то шуршащее..
Поднимаю голову, замечая шоколадку.
– Ну, нет, Равиль, не надо… я не шучу.
– Три дольки, Катерина, хорошо?
– Ну, пожалуйста..
– Четыре дольки.
– Но..
– Пять. Так и до всей плитки дойдем, Кать.
Ловлю его взгляд, на что он только кивает, да начинает распаковывать мое наказание.
– Только три, не больше.
– Хорошо, сокровище, уговорила. – Сводит брови, но тут же наигранно говорит. – Ой..
Чувствую подвох.
– Что?
– Она растаяла под подушкой.
Фыркаю..
– Отлично, давай её заморозим?
– Размечталась. – Щёлкнул по носу и отломил кусочек, ещё и к губам моим поднес.
Теперь смотрит да ухмыляется… нет, лучше бы я на колбасу согласилась.
– Ты читал, сколько там калорий? Там один сахар, Равиль.
Улыбнулся..
– Ты сама её выбрала, дорогая, себя и вини.
Всё смотрю на него, медленно начиная вставать. Он даже отодвигает руку, также следя за мной. Надо действовать плавно и потом быстро сбежать в ванную, или даже во вторую комнату..
– Кать.. – Ухмыляется ещё, валяясь с Марой. Пальцы уже все в шоколаде, а ему хоть бы хны… так, ладно, что-то я задумалась.
Сползаю с матраса и не разрывая зрительного контакта семеню в направлении двери, встаю с корточек..
– Я не буду, Равиль. – Победоносно произношу, делая шаг назад.
– Это я уже понял. Но есть одно "но"..
– И какое? – Второй шаг.
– Ты забыла? – Ухмыляется и вдруг отправляет несчастный ломтик к себе в рот.
– О чём?
– Что я тебе обещал, если ты сбежишь?
– Когда?
Вздыхает, демонстративно облизнув палец. Ой, чувствую, надо ускоряться.
Разворачиваюсь и опрометью кидаюсь из комнаты. Почти успеваю схватить ручку двери, но вдруг непроизвольно разворачиваюсь и тут же влетаю в эту же дверь, что разделяет меня, его и моё спасение. Жмурюсь, ожидая удар головой, но почему-то там оказывается только его рука.
Равиль слишком близко… и дышит, как сумасшедший… стрелой пролетает мысль, что обещал тут же поцеловать, если сбегу… Тогда ещё, на первой тренировке. Но почему-то медлит, смотря на меня так отстраненно, будто заглядывая куда-то дальше.
– Равиль, ты чего?
Вздрогнул… снова отшутится или сделает вид, что всё в порядке? Взгляд вернулся ко мне и даже ямочки начали проявляться, но пока он приходит в себя, встаю на цыпочки, едва дотрагиваясь своими его замаранных губ, даже так ощущая растаявший сахар, и выныриваю под застывшей рукой.
Вот, теперь точно бегом отсюда! Только почему он так и стоит?
–
Рав.
– Ты чего?
Замечаю наконец встревоженные глазки да слегка приоткрытые губы напротив. Красивущая она всё-таки, что не говори, притягательная. Вдруг едва касается моих губ своим теплом, ударяя электрическим разрядом, чтоб уж наверняка, тут же отрываясь.
И если мне нужно было столько лет, чтобы осознать, как сильно мы с ней похожи, то поймет ли это она сама? Как там пишут в этих псевдо-психологических пабликах? "Все проблемы в тебе самом"?
А они не так уж и далеко ушли от истины, если забыть, конечно же, что правда всегда относительна… Не замечаю, как хмыкаю, разворачиваясь и прижимаясь к двери. Улыбаюсь этой девочке как можно более искренне, но отчего-то настороженность её так и не проходит.
Вздыхаю.
– Что? – Что с тобой? – Просто задумался. – О чём?
Отвожу взгляд в сторону, замечая, как возле стеночки перебирает лапками Мара, направляясь на кухню.
– Пойдем чай попьем? – Возвращаю Катю в свою реальность. Та явно ждала ответ, но вот готов ли я – едва ли думает об этом. Безрезультатно выжидает пару секунд, вздыхая напоследок и всё же кивнув. Поднимаю ногу в привычное положение, убирая заварку. Мара наконец выбрала не меня, а свою миску с кормом, но Катерина же так и продолжает излишне интересоваться моей персоной. Делаю вид, что не замечаю всего этого.
Что-то я подзабыл, что отношения или их подобие несёт за собой такие вот обеспокоенные взгляды и все эти переживания.
– О чём думаешь?
Едва улыбнулся.
– О том, как не порвать сейчас чайный пакетик. Чего не пьешь? Остыл уже. – Ты тоже. – Парирует мне ещё, наконец притрагиваясь к чашке со смешным поросёнком. – Что-то случилось? – Нет. – Посмотрел в глаза, взмахнув ресницами покрасивее, чтоб забылась, да ещё и улыбнулся, раз ямочки по душе. – Кстати, твои три дольки никуда не исчезли. – Ты не заметил, что я тебя.. – Что? – Поцеловала..
Улыбнулся… да как тут не заметить? Не поцелуй, конечно, но для начала не так уж и плохо.
– И что? – Ну, я попробовала вкус.. – Милая, это исключительно твоя инициатива.
Надулась, поднимая тем самым мне настроение. Наконец вновь посмотрела.
– Что? – Ты не задумывалась, что все твои комплексы не парят повсюду, не в этой шоколадке и одежде не того размера, а находятся только в одном месте? – И где же?
Немного подаюсь вперёд, подушечкой пальца касаясь её лба, сдвигая непослушные пряди.
– Вот тут.
Катя резко отодвигается, скрипнув табуреткой, напугав при этом Мару… Убираю руку к кружке, делаю глоток поглубже, отмечая про себя, как скоро стемнеет.
– Ну, так что? – Это понятно. Америку не открыл. – Да, подобное часто говорят, но одно дело слышать где-то, а совсем другое – осознать.
Скрещивает руки, явно насторожившись.
– Равиль, хорошо, и что дальше? – А дальше пойми, что весь твой кокон вьётся вокруг тебя самой только потому, что именно ты не смогла принять и переварить всё, а отнюдь не из-за других. Не из-за того, что кто-то там тебе что-то сказал или посмотрел не так, а потому, что именно ты зациклилась на этом, дав подобному просочиться.
– Я знаю.
Ухмыльнулся. – Знаешь? – Да, я ничего ни от кого не требую.. – Разве? Все мы требуем, чтобы нас любили. А если уверяем в обратном, то отверженно врем сами себе в первую очередь. – И что?
Молчу, заставив повторить вопрос.
– Я абсолютно такой же, Кать… и, знаешь, я понадеялся, что смогу дать тебе что-нибудь, подлатать твою неуверенность.. – Но?
Улыбнулся.
– Да без "но", этого добра у меня хватает. – Тогда в чем проблема?
Встаю, отношу кружку в раковину, споласкиваю и убираю на место. Оборачиваюсь… Катерина так и сидит, смотря и ожидая…
В чем проблема? Только в том, что лучше бы быть вместе целостными, без этих вот коконов и прочего. Иначе, если их не размотать, они так и будут стягивать себя самого внутри, постепенно разрушая всё и отдаляя нас виток за витком. И если с этим цветочком всё понятно, то моя «неуверенность» тоже вполне объяснима. Точнее, стала объяснимой..
Да, это как дважды два, всё поведение, вся ненависть основывается только на том камешке, что я сам в себя же и кинул… давным-давно.
Протянул руку, подзывая её. Встала безропотно, направляясь за мной… к трельяжу в коридоре.
– Ну, что, Кать, повторим?
Ловлю в отражении её лёгкое сопротивление и непонимание смысла всего этого. Наваливаюсь спиной на стену, притягивая её за плечи, давая шанс посмотреть на себя саму. Вздыхает.. Так и держу, впитывая цитрусовые нотки, чувствуя её пульс под указательным, что лег как раз на сонную артерию..
– Скрести руки и дотронься до ладоней. – Слегка хлопаю.
Недоверчиво следует, прикасаясь ко мне. Ловлю взгляд, перехватывая её руки, позволяя её ладошкам коснуться собственных плеч.
– Чувствуешь себя в безопасности? – Ну, наверное. – Эта поза – словно объятие – помогает вернуть спокойствие, восстановить самоконтроль. – Вздохнул. – А ещё даёт тебе шанс прочувствовать себя саму. Когда тебе больно, когда ты сомневаешься во всем на свете, когда тебе кажется, что ты никчёмная или наоборот, что весь этот мир ужасен.. – А ты? – А я? – Замираю, ненадолго задумавшись, стоит ли говорить…
Ну, посмотрим, смогу ли? Откроюсь ли, выжимая каждое слово в этой прихожей, смотря на Чертов типовой трельяж советского времени.
– Пойми, когда умер отец, у меня были серьезные проблемы с матерью, да и со всем белым светом тоже, из-за чего она таскала меня по недоученным псевдо-психологам, работая из-за этого на трёх работах, пропадая сутками, но думая, что так я со всем справлюсь… Полностью задвинула свои отношения с отчимом, только в моё совершеннолетие вернув их. Я терпеть его не могу, но если объективно, он не такой уж и плохой мужик… хотя, может и дрянь последняя, если позволил маме в одиночку со всем разбираться и поднимать меня такого вот..
Прикусил губу. А стоило вообще об этом?
– Кстати, один из таких психологов оказался даже почти толковым, рассказал мне вот про эту позу. – Ещё поджимаешь ногу к себе, когда сидишь..
Ух ты… Мило, что замечает мелочи.
– Подсознательная поза эмбриона, я знаю, Кать. – Тоже ищешь спокойствия? До сих пор? Тебе из-за папы снятся кошмары?
Игнорирую, запоминая наше отражение… Вполне даже красивенько.
– Ответишь?
О как, настаивает? Едва заметно ухмыльнулся.
– А оно тебе надо?
Даже кивнула. Эх, этот встревоженный носик ещё и беспокоится.
– Я просто не переварил, Кать, сказанные слова, поступки и прочую глупость. Не отфильтровал их, только сейчас начиная понимать, что всё, что я слышал, это лишь защитная реакция и точно такая же несостоятельность собственной матери. Просто кокон, не больше. Мол не такая уж я никчёмная тварь, а скорее только, что тогда она не справилась сама с собой. И когда я впитал то, что не следовало, пошел по её же пути, притягивая к себе нитку за ниткой показной ненависти…
– Когда просто хотел, чтобы тебя любили?
Ну, не дурно. Только если отца уже никак не вернуть, то… маму? Мы за столько лет так сильно отдалились, уже и не верится, что сможем не ждать друг от друга новый ушат взаимных обид. Не, утопия какая-то.
– Кать, мне уйти надо.
Кивнула.
– Не подумай… слушай, чем маркер со стены можно отмыть? – Спиртом каким-нибудь? Или растворителем…
Достал из заднего кармана телефон, смотря за тем, как она наконец убирает руки с плеч, оголяя ключицы..
– Ну, в десятом часу растворитель я едва ли найду, а вот со спиртом ещё есть шанс. Так что там, Кать, ты должна сейчас сказать, стоя у зеркала?
Забыла опять?
– Что я.. – Замялась, но всё же явно помнит. – Прекрасна?
Выдохнул, едва коснувшись губами плеча, вдохнув вместе с тем давно желаемое ощущение… спокойствия? Уверенности, что всё будет идти так, как надо, что эта девочка – моё долгожданное, нежное, обетованное. Аж вздрогнул..
