Текст книги "Принцип бесконечности (СИ)"

Автор книги: timid_owl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Стрэндж сделал шаг с перекрестка времени вглубь, в поисках именно этого варианта. Удивленно огляделся, шагнул еще раз. Вариантов он не увидел. Стивен почувствовал странный укол прямо в сердце, а в горле появилась неприятная горечь. Он опоздал.

Разрушаясь, восьмой мир прекратил быть многовариантным, стал линейным, как дорога с односторонним движением. Стрэндж больше не мог с нее свернуть. Теперь в его силах было только отмотать настоящее назад, например, до разговора на вечерней террасе.

Но что потом?

Стрэндж нахмурился. За последние сутки он еще ни разу не сумел правильно предсказать последствия своих действий в этом подпространстве. Где гарантии, что при попытке изменить единственный оставшийся в его распоряжении вариант восьмой мир не выкинет очередной фортель и вместо того, чтобы взорваться на кварки, бозоны и лептоны, стабилизируется, отрезая пусть к Тессеракту? Покажет всем планам Тора и Стивена средний палец. Как это будет в духе Лодура!

По спине пробежала волна неприятного чувства. Наверное, так чувствует себя мышь, после того как захлопывается мышеловка. Повлияешь на события – потеряешь Тессеракт, не повлияешь – потеряешь Локи и его сейд.

Стивен хотел Тессеракт. Стивен жаждал Тессеракт. Но и здешнего Локи, с его умением создавать миры, он тоже жаждал. Так что же выбрать? На что сделать ставку?

Стрэндж украдкой взглянул на Локи. Тот смотрел прямо на него, зеленые глаза выцвели и стали ледяными, его губы чуть приоткрылись. Видно он порывался что-то сказать. «Хватит разговоров», – решил Стивен.

«Если чувствуешь сомнение – зачеркни без промедленья. Рискнем вернуться назад и сыграть ва-банк, чтобы получить и то, и другое», – пробормотал доктор себе под нос. Рука сама потянулась к амулету. Время послушно начало сгущаться, Стрэндж наполнил легкие его тяжестью и прикрыл глаза…

***

Как только Тор вломился в комнату и начал бушевать, Локи ощетинился на него тысячами ледяных иголок, но виду не подал. Принял свою самую непринужденную и провокационную позу. Сначала решил, что речь идет о банальной ревности – вчера Тор ломал из себя недотрогу, а сегодня разыгрывал Отелло, брызгал слюной и оскорблениями. Но потом Локи заметил за всей этой показухой и руганью что-то более глубокое.

Тор кричал так, как было позволено только родственникам и очень близким людям. Никто так давно не кричал на Локи, но он не забыл, каково это: чувствовать себя настолько значимым, что кто-то – отец или брат – готов надорвать горло и убить миллионы нервных клеток только для того, чтобы вдолбить ему в голову что-то важное.

«Вот почему он мне вчера понравится, – подумал Локи, – он не жалеет ни нервные клетки, ни себя, ни дверной косяк, чтобы что-то вдолбить Стивену. Что-то очень важное. Потому что убежден, что так правильно».

Локи видел, как под напором убежденности Тора Стивен менялся на глазах, превращаясь обратно в тыкву. На Локи накатило тревожное, нервное предчувствие – то же самое, что накрыло его перед зеркалом еще до приезда гостей. Локи провел рукой по глазам. Стряхнул с них беспокойство. В то же мгновение, словно повинуясь случайному жесту, комната приняла прежний вид, утратила безразмерность и превратилась в обычную, безусловно роскошную, но знакомую до оскомины спальню.

Ни Стрэндж, ни варвар не обратили внимания на эту перемену. Не заметили, что магия исчезла.

У Локи засосало под ложечкой. Вот и все?

Нет, он так просто не сдастся. Локи возмутился и подал голос:

– Что значит скорость исчезновения не подлежит стабилизации, Стивен? Как я понял, вы приехали замерить сейсмичность, собрать данные о местной аномалии. Что-то типа этого. А теперь он говорит так, будто речь идет о конце света. Когда ты собирался меня поставить в известность? Или ты вообще не собирался?

Стивен что-то соврал. Сидел вполоборота с неестественно ровной спиной, на лице его застыло отсутствующее выражение, губы выцвели до холодного розового цвета. Глаза расширились, посветлели, в них появлялась арктическая прозрачность и холодная решимость. Зрачки бегали, словно он очень быстро читал скользящий на невидимом экране текст. Пальцы медленно тянулись к амулету.

Зрелище было жуткое, и спинной мозг Локи сжался от нехорошего предчувствия. Словно Стивен собирался принять глупое и опрометчивое решение. Непоправимое.

«Сейчас дотронется, – мелькнуло в голове, – дотронется, и все полетит к чертовой матери».

Что «все», Локи толком сформулировать не мог, но каждой клеточкой понял, что вот прямо сейчас Стрэндж готовится сотворить очередной временный парадокс, стереть целые сутки, лучшие сутки в жизни Локи за много-много лет. Это было логично, Лафейсон сам бы еще недавно поступил именно так – убил бы чувства здравомыслием. Чужие чувства. Но от своих он отказываться не хотел. Забывать того Стивена, каким он его узнал этой ночью, он не собирался. Теперь это было равноценно тому, как если бы он забыл собственные руки. Или собственное отражение в зеркале.

Локи сглотнул, и чудесный вкус шампанского с новой силой ударил в голову, истома ночи напомнила о себе. Он заставил себя посмотреть на Стрэнджа так, будто тот появился перед ним в первый раз. Ассиметричное лицо, наглые скулы, худые острые плечи, настырно торчащие из-под халата. Действительно странный, эгоистичный и… его. Вдруг у них все-таки что-то да получится? Один шанс из восьми. Локи сморгнул, и время остановилось.

Он быстро, но неторопливо пододвинулся к Стрэнджу, сделал одно выверенное движение вперед. Кулон обжег руку. От контакта с магией Стивена Локи стало нехорошо. Их магические силы схлестнулись, словно мечники в равной схватке. Воздух стал вязким, как жидкий янтарь. Локи не сумел ни снять, ни даже отодвинуть кулон в сторону. Все, что ему удалось, – это прикрыть чертово украшение шелком халата, который стал весить, казалось, тонну.

Потом Локи снова сморгнул. Стрэндж дернулся, его пальцы соскользнули по отвороту мимо кулона, а Локи успел прошипеть ему в самое ухо:

– Не смей решать за меня. Думаешь, меня можно не только трахать, но и ебать мне мозг? – но тут обида и жалость к себе взяли свое, и он добавил то, что совершенно не планировал говорить:

– Иди на хуй, Стивен.

Это было уже чересчур. Стивен никогда не считал себя тем, кто ебет мозг – хорошим манипулятором, да, но он всегда недоговаривал, не говорил всей правды. Он никогда не лгал! И от ошибок своих Стивен никогда не отворачивался. Вот и сейчас он собирался их признать. Наверное. Но несдержанность Локи спровоцировала в нем желание поквитаться. Грубые слова и обидные обвинения перечеркнули романтический настрой. Отлично. Значит и выбирать не придется. Тессеракт, так Тессеракт, и гори восьмой мир и сейд Локи синим пламенем.

Стрэндж развернулся, посмотрел холодно и надменно, так, что Локи невольно отодвинулся:

– Как скажешь.

Щелкнул пальцами. Все его вещи из комнаты мгновенно исчезли. Маг взял Тора за локоть и поволок из комнаты. На самом пороге обернулся и сделал жест, явно дающий понять, что ждать его не стоит, что у него возникли срочные дела и что в ближайшее время пересечься им вряд ли удастся. Дверь захлопнулась.

Локи смотрел на то место, где только что стоял Стивен, и внутри у него все холодело от бессильного гнева и отвращения к себе . У Стивена были свои цели. Он обвел его вокруг пальца, как наивную глупую девочку. Он почувствовал себя пешкой, обыкновенной слабой пешкой в чужой игре. И ненавидел себя за то, с какой легкостью, с какой простотой был обманут.

– Ах ты, сволочь! – пробормотал Локи и откинулся на подушки. Закрыл глаза. В конец света он не верил, сказал так, для красного словца. Но, похоже, своей несдержанностью разочаровал всех, на кого хотел заявить права. В сознании появилась и начала укрепляться идея, что надо все продавать и уезжать. Вот свернется эта их херня аномальная, и надо заняться сменой места. Все равно он больше никогда и никого не будет приглашать в «Чертог». Хватит, наприглашался.

Локи принялся обдумывать эту идею, но вместо мыслей внутри появилось такое разочарование, такое желание все разрушить, что он горько всхлипнул и закрыл глаза.

Когда он их открыл, у его изголовья сидела мама. Он знал, что это был сон, он знал, что ее уже давно нет, поэтому сказал:

– Ты умерла.

– И да, и нет, – она протянула руку, и ее пальцы зарылись в темные густые волосы. Локи вздрогнул. Мама часто так делала, когда он был ребенком. До боли знакомый жест вырвал из него стон.

Он столько лет не видел снов. Почему именно сейчас. Почему так больно. Если это кара – то он ее не заслужил. Если это знак – то он его не понимает:

– Зачем ты пришла?

– Попрощаться. Мы больше не увидимся. Я пришла сказать, что люблю тебя, – мать говорила певуче и нежно. Каждый звук ее голоса был сладок и горек.

– Почему не увидимся? Я тоже однажды умру и встречу тебя там, где ты сейчас.

– Так не получится, мой мальчик, так, к сожалению, не получится. Ты будешь слишком далеко от меня. А теперь просыпайся. Тебе пора.

***

Локи потер глаза, размазывая слезы и прогоняя морок. За окном было светло, а настенные часы показывали половину второго. Локи потянулся и втянул в себя запах перечной мяты: подушка пахла Стивеном. На секунду подумал, что это приятно, но тут же решил сменить постельное белье, чтобы избавиться от напоминаний и сожалений.

Попытался встать, но голова закружилась, и Локи потерял равновесие. Только несколько минут спустя понял, что дело не в голове. Дом ходил ходуном. Он прислушался. Ничего. А потом из ушей будто вынули беруши. Половицы заскрипели, как дробящиеся кости. Двери захлопали.

Первая мысль Локи была о том, что началось землетрясение. Вторая, что эта та самая аномалия, которая начала сворачиваться. Третья, что Стивен должен вот-вот ворваться сюда, чтобы помочь выбраться из помещения. Локи подскочил, оделся по-походному, причесал волосы и чуть подкрасил губы увлажняющей помадой. Посмотрел на себя в зеркало. Брызнул «Армани» на лицо. Теперь он готов, чтобы его спасали. Подождал. Никто не пришел, не постучал, не вспомнил о его существовании.

Но зато за дверями комнаты все утихло. До Локи больше не долетало ни единого резкого звука. Он вдруг испугался, что остался в доме один. Страх был детский, иррациональный и, как все иррациональное, – непреодолимый.

Локи выскочил из комнаты, сбежал вниз. Когда он был на полпути к залу, его окатило новой волной скрежета и отдаленного гула, слух уловил низкие вибрации, но уши опять заложило, барабанные перепонки давили. Локи замотал головой, поднес руку к уху, потом к глазам – на пальцах осталась кровь. Может, в непосредственной близости произошел мощный взрыв… или падение метеорита?

Только сейчас он обратил внимание, что двери в зал плотно закрыты. Локи рванул их на себя – они не поддались, словно заклинило. Но зато пробки в ушах пропали, Локи разобрал бормотание одновременно нескольких голосов, потом на общем фоне выделился надменный баритон Стивена:

– А ты постарайся, ты же гений, у тебя должно получиться.

Ему тут же ответили:

– Он – дополнительная переменная, мы не можем позволить себе такой роскоши, – терпеливо говорил Беннер. – У нас слишком мало времени и слишком много нестабильных параметров, чтобы вводить его в расчеты и следить за отклонениями. Из-за него все может пойти наперекосяк…

– Я беру ответственность на себя.

– Опомнись, Стивен! Он навел на тебя морок. Он тебя использует. Он всех нас использует. Настоящий или дубликат – он будет занозой в заднице. Паразитом. Кое-что никогда не меняется.

Это был голос Романофф. Локи взвился негодованием и дернул дверь на себя. Он почему-то был уверен, что эта ужасная женщина говорит именно про него.

– Без некоторых паразитов человечество бы не выжило, – это уже говорил Стивен, спокойно и бесстрастно, словно ум его был занят множеством проблем одновременно.

Локи рванул дверь еще раз. Потом еще. Не могли же они запереться, в самом деле! Локи был так занят дверью, что не сразу обратил внимание на странный свет, пробивающийся из-под нее и сквозь витражи коридорных окон.

В конце концов Локи просто с досадой пнул препятствие, и оно вдруг поддалось. Лодур приосанился, пятерней отвел челку назад, вошел и с показушной небрежностью продефилировал вглубь до инкрустированного столика, картинно упал в кресло.

Головы всех присутствующих незамедлительно обернулись в его сторону, а потом гости отвели глаза, словно их общий враг случайно забрел на вечеринку. В зале, на фоне раскатов и далекого гула, похожего на приближающееся цунами, воцарилось гробовое молчание.

Локи осмотрелся.

Валькирия насиловала какой-то сложенный вдвое лист бумаги, с нескрываемой жестокостью разрывая его на мелкие части. Брюс всплеснул руками, оторвался от странных приборов, выстроенных армадой около, на и вокруг каминной полки, бросился отнимать у спортсменки порядком потрепанные клочки, складывать их вместе на манер паззла. Романофф принялась помогать, сверкая глазами то в сторону Валькирии, то в сторону потупившегося Тора.

Локи посмотрел на Тора. Заметил, что руки у варвара дрожат. Ухмыльнулся – надо было ночью меньше пить – встал, шагнул к бару и достал бутылочку «Armageddon». Развернулся и кинул Одинсону. Тот поймал ее налету заученным жестом, открыл и только после этого виновато посмотрел сначала на бутылку, потом на Локи. В его глазах полыхнуло. Но Лодуру уже было неинтересно.

Он отыскал глазами Стивена. Тот стоял спиной к окну, но от барной стойки выражение его лица было не разобрать из-за красноватых отсветов далекого пожара. Зато руки были на виду и наготове, скорее всего, чтобы в любой момент открыть странный искрящийся колодец-портал. По металлическим частям его двойного кольца то и дело пробегали розово-фиолетовые блики. Рукава длиннополого пиджака с высоким воротом были задраны, а сам пиджак облегал торс доктора на манер бронежилета, не позволяя чужим эмоциям пробиться к телу хозяина и не выпуская ни одну из них наружу.

Если бы Локи вчера понял, как работает эта часть гардероба Стивена – он бы позавидовал, но сегодня эта вещь не вызывала у него никакой симпатии.

Локи скользнул взглядом ниже. Высокие ботинки с тугой шнуровкой, черные кожаные штаны. Вид у доктора был как у человека, который ждет последнего поезда посреди разыгравшейся эпидемии холеры.

Подумав так, Локи обвел еще одним, более придирчивым, взглядом всех присутствующих: рядом с Тором на изготовке стоял его зонт, под рукой у Романофф был единственный чемодан, с которым они все сюда прибыли, Валькириятти была подозрительно трезва, то и дело вытягивала голову, стараясь увидеть, что там было на улице. От Локи не укрылось, что в ее взгляде горел алчный огонь, который появляется только у свидетелей ДТП со смертельным исходом.

Беннер суетился, переходя от одного светящегося датчика к другому, отсоединял проводки, сорванным голосом диктовал цифры и длинные слова Романофф. Если бы не это, то Локи решил бы, что все пятеро сорвутся с места немедленно. Вот значит как.

– Ну, что же, похоже, ужинать я буду без вас, – саркастически озвучил свои выводы Локи. – Может быть выпьем за удачное завершение отпуска? – Вернулся к бару, наполнил только один бокал – свой, пошел к Стивену со смешанным чувством разочарования и тоски. Проходя мимо Тора, чокнулся с его уже почти опустевшей бутылкой. Последней «Armageddon». Но жалко не было. Кивнул Романофф и Беннеру, на лице которого то появлялся, то исчезал зеленый оттенок, широким жестом показал Валькириятти, что бар в ее полном распоряжении. У самого окна уже приоткрыл рот, чтобы сказать приготовленную колкость, но Стрэндж его опередил:

– Господин Лафейсон, до завершения еще далеко, и удачным отпуск пока назвать трудно. В любом случае, мне бы не хотелось терять вас… из виду, – Стивен говорил как бы от лица всех, но так, словно он сейчас находится с Локи наедине. Может быть хотел сказать больше, чем мог, чем было положено, а может быть хотел затронуть словами что-то внутри Лодура. Попросить прощения?

Брови Локи сами поползли вверх. Что это еще такое? Локи что, не заслужил откровенного объяснения? Зачем Стивен прячется за словами? Ночью слова им были не нужны. Ночью говорила магия. Нет, не надо ему полуправды.

Локи криво усмехнулся, и слова мага повисли где-то в нескольких сантиметрах от груди, Локи не позволил им достичь цели. Не позволил теплу прощения растечься внутри. Им пренебрегли. Им и его чувствами. Такое не прощается.

– Да я и не собирался никуда уходить, – ответил он и наконец посмотрел в окно.

***

Локи не поверил своим глазам. Его милый особняк, раньше прятавшийся среди бескрайних полей винограда, теперь возвышался над всем: над лозами, Яррой, дорогой, океаном. Тектоническая плита пришла в движение и плавно вынесла его над всем побережьем. Земля внизу начинала дымить: то там, то здесь появлялись небольшие гейзеры и спешно начинали свою активность, выплевывая вверх азотные и серные кислоты, аммиак и ртуть. Земля расцветала невероятными цветами смерти, стирая живое и растворяя неживое. В океане, который теперь был прекрасно виден, поднималось фантастически прекрасное цунами. Метеоритный дождь был ярок и великолепен.

Земля принимала метеориты с глухим стоном, отвечала гулом крошащейся породы и выкипающей с воем воды. Ни один из небесных камней не упал в непосредственной близости.

Статистически это было чудесно. Но как такое могло произойти?

Локи распахнул створки. Ничем не сдерживаемый звук ворвался в комнату. Уши опять заложило, глаза тут же начали слезиться, дышать стало тяжелее. Но он все равно высунулся наружу по пояс.

Расстилающаяся под ним панорама была грандиозна и необратима. Это было далеко не простое сейсмическое колебание. Он знал это наверняка, но не понимал, откуда. Он словно умирал там, за стенами дома, и одновременно едва мог сдержать пробуждающуюся в нем эйфорию. Словно это не дом был поднят катастрофой на чудовищную высоту, а он сам был этой высотой и домом, и катастрофой:

– Что это?

Ему никто не ответил. Он обернулся. Стивен все так же стоял спиной к концу света. Брюс сложил оборудование в чемодан, тот был еще открыт и казался безмерным внутри.

– Я задал вопрос, – в этот раз интонации у Лодура были жесткие, точно град.

– Локи, послушай, мне очень жаль, – голос Стивена неприятно поразил спокойствием, поэтому поверить в то, что магу и правда жаль, было очень трудно. Или Локи просто отказывался расслышать эмоции, запечатанные за интонациями и паузами? В любом случае в голосе Стрэнджа не было ни укоров совести, ни вины, ни пресловутой жалости.

Только зрачки Стрэнджа были подозрительно расширены, желваки ходили вверх-вниз, а взгляд был жадным и влажным. Словно доктор с трудом сдерживал себя от неосторожного жеста или от слез. Но Локи было недосуг обращать внимание на такие мелочи, как интонации и слезы. Он уже отвернулся и снова смотрел на ужас и красоту нарастающей катастрофы. Не мог оторвать взгляда, словно окаменел:

– Мне тоже, – ответил он почти не разжимая тонких, напряженных губ, и отчетливо осознал, какая пропасть отделяет сейчас Стрэнджа от виноградников и Ярры, и всего того, что так дорого Локи: его мира, который агонизировал внизу.

Всего лишь турист, который никогда и не был рядом по-настоящему. Он всего лишь зритель. Человек, который использовал и его, и его дом, и его чувства.

– Только здесь мы могли довести до ума начатые расчеты, – доносилось до Локи сквозь шум крови в ушах. – Спасибо, что позволил нам это сделать, спасибо, что не позволил мне изменить события. И прости, что я не сказал тебе обо всем сразу. Это было малодушно с моей стороны. Мы были здесь в безопасности. Некоторое время. Этот дом будет стоять до самого конца.

Что-то в манере Стивена, в том, как он произнес эту фразу, заставило Локи снова внимательно взглянуть на доктора Стрэнджа. То ли паузы между словами были дольше, чем обычно, то ли слова растягивались слишком необычно. Локи точно не мог ответить, но почувствовал, что наступает решающий момент.

– Вы знали?! Вы с самого начала знали?! – его рот сомкнулся в тонкую бескровную нить. Стекла во всем доме завибрировали и вылетели со звоном. Локи даже не вздрогнул.

Вместо ответа за его спиной четыре голоса ровно и четко произнесли Setius Amviria Abinios Livadi.

– Пойдем с нами, – вдруг сказал Стивен, – мне нужно, чтобы ты пошел с нами, может получиться. Беннер рассчитал все с поправкой на тебя. Не упирайся. В тебе столько загадок, ты такое нестабильное и непонятное творение.

Если бы он сказал это ему сегодня утром… Сейчас слишком поздно. Локи собрал в кулак всю свою гордость:

– Пошел на хуй, Стивен.

Локи заглянул магу в глаза. Ожидал там увидеть холод и жесткий расчет. Но увидел, как в них плещется ночная магия. Всего доля секунды, но ему показалось, что свет катастрофы померк, а рев умирающего за окном мира прекратился.

Стивен отвел взгляд, и все вокруг снова сделалось болезненно ярким и громким. Потом его лицо приняло выражение человека, который только что проглотил рыбную кость, и она здорово оцарапала ему горло:

– Я чувствую, что ты раздражен и обижен. Повторю еще раз. Прости. Все получилось слишком быстро, и я потерял контроль. Но все еще можно поправить.

Локи хищно усмехнулся:

– Я не раздражен, я просто хочу тебя убить. Ты что думаешь? Ты отправишься отсюда в свой портал, а я буду тебе вслед плакать кровавыми слезами? Не буду.

– Вот и отлично. Но я повторю еще раз. Последний. Пошли со мной.

– Пошел вон, – Локи выдавил это из себя, как горькую пилюлю, но убежденность в его голосе была такая, что прожигала на своем пути воздух и оставила дыру у Стивена в сердце. Не замечая произведенного эффекта, Лодур прищурил зеленые глаза, и они сделались такими бледными от гнева, что казались почти серыми, будто перегоревшее дерево.

– Ты меня разочаровываешь, – голос Стивена был низким и глубоким. Он подошел вплотную и крепко сдавил плечо. В любой другой момент Локи был бы ему признателен за поддержку и за ощущение горячей руки на своем плече. Но не сейчас. Прикосновение вызвало только напряженное ожидание готовящейся разразиться катастрофы. – Я оставлю тебе это, – Стрэндж снял с пальца кольцо, взял Локи за руку и вложил кольцо в ладонь. Зажал пальцы. – Если передумаешь, одень на указательный и безымянный. Вытянутой рукой поворот против часовой стрелки. Портал будет открыт пять секунд.

На кольцо Локи даже не посмотрел, он смотрел Стивену в глаза. Его магия делала Локи податливым и слабым, лишала воли и чувства собственного достоинства.

«Я не бездомная шавка, чтобы бежать по первому зову», – напомнил себе Локи. Думать было тяжело, но решения принимать, наоборот, – легко и быстро. Он облизнул пересохшие губы:

– Иди на хуй, Стивен, – и со всего размаха отшвырнул кольцо прочь. Дом проглотил его сгустившейся в углах темнотой.

Стивен сделал шаг в сторону и последний раз посмотрел на Локи, заметил, что его язык все еще мелькал между тонких губ.

– Tagnio Magnum Singnio Lindum.

Портал открылся, Стивен шагнул в него с прямой спиной и высоко поднятой головой.

Локи проводил эту изящную, но таящую силу спину взглядом. Ждал, что Стивен обернется? Нет, не ждал. Просто засмотрелся. Ждал, пока портал закроется.

Вот теперь действительно все.

Локи лег на пол, раскинул руки и сардонически рассмеялся. Все произошло так быстро, так стремительно, что разум катастрофически опаздывал, он отказывался воспринимать происходящее. Тело же не хотело ничего чувствовать, кроме недавней близости, недавних прикосновений, недавних объятий. Со Стивеном тело чувствовало себя в безопасности. Со Стивеном Локи чувствовал себя правильно. Так почему не получилось взаимности? Неужели тело ошибалось?

***

Стрэндж стоял по другую сторону закрывшегося портала и нервничал. Ждать оказалось самым трудным. Он несколько раз порывался уйти прочь, но каждый раз возвращался и… ждал.

Локи отказался идти. Это было предсказуемо. Стрэндж сам бы поступил точно так же. И никогда бы не изменил однажды принятое решение, но Локи… Если верить Тору – Локи непредсказуем и противоречив.

– Стивен, не гневи богов! Это против всех правил! Даже если расчеты Беннера показывают, что это возможно, взять порождение с собой – это против правил!

Тор гудел за левым плечом и пытался быть дружелюбным.

– Ты сам когда заботился о правилах? Так что не начинай.

– Ты забыл, Стрэндж, или просто не хочешь вспоминать. Это – не человек! Это сконструированная моим братом и камнем система.

– Мы тоже, Тор. Мы тоже системы. Только сконструированные естественным отбором или Богами, если тебе так легче. Из земли, слюны и дыхания. Не вижу никакой разницы.

– Нет, ты не понимаешь, он не настоящий!

– А что такое настоящее? Мы столько раз отматывали пространство-время то вперед, то назад. Ты вот уверен, что ты – настоящий? Тот самый Тор, что спустился на землю десять лет назад? Я вот не уверен.

– Он же выбросил кольцо, – Тор почти сдался, он никогда не умел спорить без своего молота в руках.

– У него есть другое. Я видел, – моментально ответил Стивен вертя на своих пальцах предварительно изготовленный дубликат двойного кольца.

– Он не сумеет свернуть весь мир в себя. Его разорвет. Он всего лишь побочный эффект Тессеракта. Он не выживет в нашем измерении…

– Заткнись Тор! Ты веришь, что там, куда указали координаты, тебя будет ждать твой Локи?

– Конечно!

– Так вот не мешай мне поверить в то, что у меня будет свой Локи.

***

Какого черта! Локи заботливо протер старое зеркало, посмотрелся в него, перешел к коллекции древностей и холодного оружия. Его нервные пальцы переходили с одного предмета на другой, заботливо ощупывая, как слепой ощупывает и узнает лица тех, кто говорит ему добрые слова каждый божий день. Вот и пусть катится один. Так один на всю жизнь и останется. Потом будет локти кусать, заскучает, а уже будет поздно, уже будет ничего не вернуть. И ему будет плохо и тошно. Вот и правильно. Так и нужно. Будет каяться, а раскаяние должно включать в себя чуточку страданий. Желательно болезненных.

Тут пальцы коснулись двойного кольца. Задержались на нем. Дрогнули. Засомневались, стоит ли брать артефакт в руки. Оно сделано из редкого алхимического соединения, проникающего сквозь кожу, накапливающегося в крови и костях. Мышьяк по сравнению с этим соединением лишь безвредная пищевая добавка. Лишний раз не надо трогать и уж тем более носить постоянно, как Стивен. Иначе смерть начинает неотступно заглядывать тебе за левое плечо. Локи прошило неожиданной мыслью: «А ведь забыл ему об этом сказать!».

В следующую минуту Локи вбежал в спальню, лихорадочно огляделся. Схватил со стола несколько побегов лозы, которые он еще в пятницу купировал и любовно приготовил к скрещиванию, а сейчас прижал к себе и как-то успокоился. Огляделся еще раз, сгреб тапочки – теперь все самое ценное было у него с собой.

Локи бросился в зал, проклиная себя за тугодумство, поправил двойное кольцо на указательном и безымянном, отчего сигалдри вспыхнули белым, а волоски на его руках стали дыбом. Подумал, один раз ничего страшного, а еще о том, что теперь окончательно готов:

– Setius Angnum Abinios Lindum.

Портал открылся – у него было пять секунд.