Текст книги "Принцип бесконечности (СИ)"

Автор книги: timid_owl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

По всему выходило, что следовало искать иную цель. Кандидатуру Брюса Локи отмел сразу же, на русскую, из чистой вредности, даже не посмотрел. Оставалась Спортсменка, уверенно нацелившаяся на выставленные в баре запасы, и Стрэндж, со скучающе-раздраженным видом пристроившийся чуть поодаль. Несмотря на гендерную неряшливость, доктор интересовал его необычайно, особенно после брошенного пристального взгляда. Между тем доктор убрал руки в карманы жестом, характерным для людей знающих, как именно задирать рукава пиджака настолько, чтобы запонки ловили блики света, а часы ручной работы под манжетой смотрелись особенно эффектно. Ни часов, ни запонок, правда, не оказалось. Зато Локи рассмотрел тянущиеся по кисти тонкие шрамы, выставленные наружу большие пальцы с хорошо очерченными белыми полумесяцами, удивительно ухоженные ногти. Руки Стрэнджа определенно хотелось потрогать, и Локи решил, что вполне заслужил возможность себя побаловать.

– Мистер Стрэндж, – Локи протянул ключ, полюбовался, как недовольно кривится Стрэндж.

– Доктор, – поправил он.

– Разумеется. – Локи задержал пальцы на чужом запястье чуть дольше, чем того требовала ситуация – буквально на долю секунды, чтобы жест легко можно было списать и на невнимательность, и на разыгравшееся воображение. Дождавшись, когда Стрэндж вскинет глаза, Локи взглянул в ответ – коротко, словно извиняясь, сдержанно улыбнулся. Несмотря на свой рост, Локи почти никогда не смотрел на людей сверху вниз – куда интереснее было вот так ловить в чужих глазах недоумение, сеять сомнение там, где раньше не было и капли, отвечать притворной покорностью, возвращая иллюзию контроля. Подчас Локи получал от таких мимолетных взглядов удовольствия больше, чем от того, к чему они, как правило, приводили, искренне наслаждаясь игрой. Сейчас, к тому же, было как раз то время суток, когда свет падал правильно, и его радужки переливались особенно необычно, так, что почти невозможно было угадать цвет. Локи готов был поклясться, что зрелище Стрэндж, как минимум, оценил.

Чопорно кивнув доктору, Локи раздал остальные ключи. Последний скрылся в огромной лапе Одинсона – судя по застарелым мозолям на костяшках, будни тот точно проводил не в тронном зале.

– Спасибо, – пророкотал варвар, таращась на Локи исподлобья. Заинтересованность из его взгляда не пропала, но потеряла в яркости и залегла на дно. – Простите еще раз. Не хотел вас пугать.

– Вы и не напугали, – заверил Локи, улыбаясь глазами. – С дороги многим бывает непросто.

– Думаю, что дело не в этом. Я привык… – Одинсон замялся, подыскивая подходящее слово. – Перемещаться.

– Любите путешествовать? – Локи одобрительно кивнул, а вот Одинсон вдруг снова помрачнел.

– Это, вроде как, вынужденное. По работе.

– Интересная, должно быть, работа, – предположил Локи.

– Была когда-то, – Одинсон тяжело вздохнул. – Миленько тут у вас.

От комплимента, донельзя нелепого, на сердце вдруг стало так тепло, что Локи почти испугался. Он коротко рассмеялся, принимая похвалу, но взглянул на Одинсона совершенно серьезными глазами.

– Рад, что вам по нраву, – сказал он негромко, и Одинсон выдохнул с едва различимым придыханием. Мысленно, Локи поздравил себя с маленькой, но стратегически важной победой.

– Отличные кинжалы, – русская подкралась совершенно неслышно, буквально влезая между Локи и Одинсоном, расшатывая их хрупкое равновесие – Дага? Прекрасный образец. Не подскажите, когда ждать обеда? – Романофф даже не пыталась скрыть, что главной ее целью было спровадить Локи подальше. Он и сам не собирался задерживаться – не ходить же весь день в халате, в самом деле, но ответить на хамство не мог из самоуважения.

– Баселард, мадам. Легко спутать, различия в гарде, как правило, заметны лишь знатокам, – русская прищурилась, за спиной кто-то негромко хмыкнул, но Локи решил, что пока пришло время антракта – Благодарю за похвалу, стол накроют через час. Стоит ли мне проводить вас до комнат?

– Если вас не затруднит, мы пока останемся здесь. Спасибо, мистер Лафейсон, – заскучавший Стрэндж, видимо, тоже решил напомнить о себе.

– Как угодно. Бар в вашем распоряжении, приятного отдыха, господа, дамы, и до встречи, – Локи слегка склонил голову, прощаясь с гостями, и, в целом, удовлетворенный, вышел из гостиной, легко взлетел по ступеням, добираясь до своих покоев. Самому интересному только предстояло начаться.

***

Стоило Локи скрыться за дверью, в гостиной тут же занялся оживленный разговор:

– Где самолет Старка?

– В чемодане. – Наташа показала на небольшой серебристый кейс, оставленный у порога. – Вот только не спрашивай.

– Мы здесь надолго, доктор? – Валькирия распахнула приоткрытые створки бара и углубилась в изучение. Впрочем, долго оно не продлилось, стоило ей наткнуться на первую бутылку бренди.

– Как всегда, на сутки-двое. Но это восьмой мир. В нем два дня на три дня длиннее, чем в седьмом. А там два дня на три дня короче, чем в первом. – Наткнувшись на глубоко измученные лица напарников, Стивен осекся – Ну, в общем, вы поняли.

– Угу, – ответил за всех пристроившийся на диване Брюс. – Нат, не нужно так волноваться.

– Я не волнуюсь, – огрызнулась было Наташа, но тут же опомнилась, опустилась рядом с Беннером и нежно погладила его по руке, извиняясь. – Я не волнуюсь. Просто это…

– Странно? – вставил веселящийся Стрэндж.

– Нет, но вы точно считаете, что Локи ненастоящий? – подключился Тор – Слишком уж он… Все это…

– Абсолютно точно, – в сотый раз повторил Стивен – Просто копия. Подделка. Даже не человек.

– Он и так не человек, – заметила Валькирия, налегая на бренди. – Формально, мы, – она указала зажатой в руке бутылкой на себя и Тора. – В общем-то, тоже.

– Не существо, – Стрэндж закатил глаза. – Не живой, не настоящий, зовите как хотите, только перестаньте, умоляю, вести себя как детский сад на экскурсии и займитесь делом. Мне некогда завязывать шнурки и поправлять подгузники.

– А песенку споешь? – хохотнула Валькирия, но, поймав грозный взгляд Стрэнджа, примирительно качнула бутылкой.

– Но ты не можешь не признать, – подал голос Беннер. – Что этот мир куда полнее предыдущих. И куда более цельный. Честно говоря, меня это заботит, Стивен, регистрируемые данные отличаются от тех, что мы видели раньше.

– И что ты предлагаешь?

– Мне нужно время, чтобы разобраться и изучить информацию и материал. Возможно, здесь и в прям что-то не так, лучше не рисковать.

Стрэндж недовольно скривил губы.

– Сколько времени?

– Часов десять-двенадцать. Может, пятнадцать, я не уверен, – пожал плечами Брюс.

– Это лишние сутки? Надеюсь, Энтони качественно обучает Роджерса основам современной культуры, раз нам из-за его отсутствия придется застрять здесь на лишний день.

– Стивен, – угрожающе одернула Наташа, в которой вдруг промелькнуло что-то от рассерженной матери – С чего вдруг тебе вообще есть дело до времени?

– Мне скучно, бес, – ответил Стрэдж, прохаживаясь вдоль бара, – К тому же, как ты знаешь, в аномалиях мне несколько… неуютно.

– Как будто кому-то здесь уютно, – согласилась Наташа. Привалившийся рядом Брюс тихо всхрапнул. Валькирия сосредоточенно намешивала многослойный коктейль. Тор со щенячим восторгом отламывал от стены внушительный двуручный меч. Стивен вздохнул.

– Я, пожалуй, отведу Брюса наверх. У него еще много работы, – проворковала Наташа, аккуратно расталкивая Беннера и прихватывая его сумку. Валькирия выразительно вскинула бровь и не менее выразительно икнула. Два дня обещали быть долгими, а в чем в чем, но в «долго» Стивен разбирался превосходно.

Он опустился в широкое кресло с высокой спинкой, сплел слегка подрагивающие пальцы в одну из своих мудр и прикрыл глаза. Это был последний мир, который должен был привести их к настоящему тессеракту, последний особняк, один в один похожий на семь предыдущих. Правда, роскошных интерьеров раньше не попадалось, как не попадалось и копий Локи. Зато были другие, куда более мерзкие твари. Хотя, резонно подумал Стивен, еще неизвестно, что было лучше.

Пытаясь скоротать время до обеда, он подхватил свой ключ и вышел из гостиной.

***

За столом повисло неуютное молчание. Позвякивали приборы, журчало разливаемое вино, гости молча расправлялись с содержимым тарелок, а Локи удрученно поглядывал на сражающегося с обедом Одинсона. Орудовать вилкой и ножом для того явно было серьезным испытанием, и Локи точно не был уверен, находил ли он зрелище отталкивающим или по-своему милым. Стрэндж, в свою очередь, к еде почти не притрагивался, зато ловко скользил пальцами по бокалу, то поглаживая круглый хрустальный бок, то спускаясь к тонкой ножке, то беспокойно очерчивая край – казалось, руки его жили собственной жизнью в полной обособленности от владельца. Локи не прочь был понаблюдать и дальше, но Валькириятти, раньше всех опустошившая свой бокал, принялась заинтересованно осматривать стол на предмет новой бутылки.

– Еще вина, мадам? – предложил Локи, источая радушее.

– Не стоит, – ответил за нее Стрэндж.

– К сожалению, нам предстоит обсудить дела, – объяснил он, заметив, как холодно блеснули глаза Локи. – Но у вас действительно отличный сорт.

– А пива не найдется? – с надеждой пробасил Одинсон, отрываясь от тарелки. Узнав, что таких напитков в доме не держалось, он приуныл и заскучал еще сильнее, так что Локи рассудил, что наступила самая пора для перехода к активным действиям.

Он легко выскользнул из-за стола, и, добравшись до бара, выудил из потайного отделения одну из коллекционных бутылок. Подумав немного, быстро глянул на разрумянившуюся Валькириятти и абсолютно трезвую Романофф, покачал головой и прихватил пару бутылок попроще. Аккуратно расставив бутылки вдоль стола, Локи ловко разложил ножик из штопора и одним движением срезал колпачок, укладывая на стол ровную спираль. Сложив ножик, Локи хорошо отмеренным жестом откупорил бутылку – пробка выскользнула с негромким хлопком, и краем глаза Локи заметил, как вздрогнули Одинсон и Брюс, завороженно следившие за его маленьким представлением.

– Мадам? В честь приезда, – Локи склонился к Валькириятти, предлагая вино ей, и словно ненароком оказался так близко от Одинсона, что почти соприкоснулся с ним предплечьями. Стоило нагнуться чуть ниже, и чужое дыхание защекотало бы шею.

Валькриятти охотно подставила бокал и, мстительно отсалютовав Стрэнджу, опустошила почти половину. Локи с трудом сдержался, чтобы не поморщиться, но сейчас было не до этого. В конце концов, он с самого начала отдавал себе отчет в том, что бутылкой придется пожертвовать ради высшей цели. Локи разлил вино всем, кроме Стрэнжда, прикрывшего бокал рукой, и, обогнув стол, наконец добрался до Одинсона.

– Возможно, это придется вам по вкусу, – Локи чуть приподнял чужой бокал, слегка наклонив, чтобы вино омыло стекло и оставило на нем маслянистные разводы. – Боюсь, это все, что я смогу вам сегодня предложить.

Локи ловко крутанул бутылку, извернув запястье, чтобы последняя капля не попала на стол.

– Чудной напиток, никогда не понимал, что люди в нем находят, – честно признался Одинсон, но из бокала все же глотнул, прислушался к ощущениям и неуверенно глотнул снова. Локи поздравил себя с новой победой, когда Одинсон вдруг сказал:

– Мой брат любил вино, – На другом конце стола Стрэндж устало потер переносицу. – Он пропал недавно, а я больше не знаю, где его искать.

– Вы беспокоитесь о нем? – спросил Локи, не веря в собственную удачу. – Простите, я лезу не в свое дело, – он весьма правдоподобно изобразил раскаяние, но его заинтересованность, судя по всему, Одинсона ни чуть не обременяла.

– Он натворил много дел, – Одинсон окинул Локи долгим тяжелым взглядом, словно осматривая, и задумчиво продолжил. – Возможно, даже больше, чем я думал.

На вопрос он так и не ответил, но по голосу Локи стало ясно и без слов, что по брату Одинсон тоскует и переживает разлуку. Глаза у Одинсона снова стали потерянными и грустными, как ранее в холле, или, если бы Локи не знал, то решил бы, что у того разбито сердце.

– У меня был брат, – собственные слова стали для Локи полной неожиданностью. Рассказывать о семье у него не было и в мыслях, и он искренне не мог понять, как такое могло сорваться с языка.

Гости за столом ощутимо напряглись, Романофф уставилась на него широко распахнутыми глазами, Брюс перестал жевать, даже Стрэндж прислушался к разговору. Локи стало неуютно, как и всегда, когда речь заходила о семье.

– Был? – осторожно спросил Беннер.

– Кораблекрушение, – сухо ответил Локи глядя Беннеру в глаза, – Брат, родители. Остался только я. И поместье. – он быстро обвел взглядом гостей, словно бросая вызов, – Мне не хотелось бы об этом говорить.

Настроение испортилось, и Локи собрался уже вернуться на свое место, как вдруг Одинсон окликнул его:

– Ло… Господин Лафейсон? – Локи удивленно обернулся.

– Вот, – Одинсон полез в полу куртки и неожиданно для Локи выудил оттуда короткий, неброский, но удивительно изящно отделанный кинжал. У Локи даже дух захватило от зрелища! – Брат потерял, когда… В общем, у него есть еще, а вам как раз для коллекции. – В руке Одинсона кинжал казался совсем крошечным, и Локи вдруг так захотелось коснуться рукояти, что кончики пальцев отчетливо закололо.

– Ну что вы, – Локи сглотнул вязкую слюну. – Господин Одинсон, не стоит, право, – пока Локи говорил, руки уже сами потянулись к подарку.

– Тор, – сказал Одинсон, но Локи почти не слышал его, настолько сильно шумела в ушах кровь. Кинжал лег в ладонь так легко и правильно, словно был ее продолжением, словно был неотъемлемой частью самого Локи. Воспоминания обрушились на него лавиной, мельтешением отрывков, изображений, голосов – вот мать учит его держать клинки, вот он всаживает короткое лезвие брату в плечо, вот парирует удар здоровенного существа, мало напоминающего человека, вот прямо перед его глазами из собственной груди вырастает наконечник копья. Локи захотелось кричать, но он не мог, вокруг не было воздуха, не было света, ничего не было, кроме холодной, всеобъятной тьмы космоса, и только где-то очень далеко блестела крошечная синяя искра. Локи потянулся к ней из последних сил, но темнота подступила ближе, и Локи провалился в нее, закрывая глаза.

========== 3. ==========

Очнулся Локи от того, что кто-то звал его по имени. Голос был знакомый, Локи скучал по нему и так давно хотел услышать. Он открыл глаза и подождал, пока расплывчатая картинка вернется в фокус. Первым в поле зрения возникло взволнованное лицо Одинсона, на заднем плане постепенно обрисовались Валькириятти и Брюс. Перспектива обзора сперва показалась Локи странной, и лишь спустя пару секунд он понял, что лежит на боку посреди гостиной. Зрение постепенно приходило в норму, но голова раскалывалась, противно ныла щека, и ужасно клонило в сон. Кроме того, отчего-то неприятно ныло в левой руке: Локи попытался было пошевелить ей, но стоило только напрячь мышцы, как его одернул строгий голос:

– Не дергайтесь! – с трудом повернув голову, Локи обнаружил присевшего возле него Стрэнджа, аккуратно вытаскивающего из вены нестандартную короткую иглу. Пока Стрэндж цеплял на нее колпачок и резким точным движением прятал от него в карман небольшой шприц, Локи успел мельком отметить бодрый оранжевый цвет пластика и петлю на поршне. В этот момент сгиб локтя сильно придавило чем-то, по ощущению напоминающим салфетку. Локи поморщился.

– Вы очень любезны, – Локи не узнал свой собственный охрипший, непривычно ломкий голос, но он упорно продолжил, с трудом раздвигая онемевшие губы. – Смею надеяться, такая обходительность достается не всем вашим пациентам.

– Значит, язык вы не прикусили, – констатировал Стрэндж, выпуская руку Локи и устало поднимаясь. Лицо у него отчего-то посерело, глаза ввалились, как после долгой бессонной ночи. – Страдаете эпилепсией?

Пока Локи пытался сначала сесть, потом встать, голова закружилась снова, и пришлось опереться на так кстати подставленное Одинсоном плечо.

– Теперь не уверен, – честно ответил он и аккуратно потрогал губу изнутри. Было больно, на пальцах остались ярко-алые капли. – Что это было? – Локи кивнул на спрятанный в карман цветастый шприц.

– Успокоительное. Вы провалялись почти пять минут, – сухо ответил Стрендж, поправляя и старательно приглаживая пиджак. Руки у него дрожали больше обычного.

– Что ж, видимо, мне очень повезло, – Локи сморгнул, но мир продолжал ощущаться словно через легкую дымку, и только бережно придерживающий его Одинсон казался по-настоящему реальным. Локи чувствовал, как исходящий от него жар постепенно передается ему самому, возвращая силы.

– Благодарю вас, – Локи мягко отцепился от Одинсона, протянул Стрэнджу руку.

– Доктор.

На руку тот покосился с явным опасением, но все же пожал, крепко обхватив ладонь.

Локи плохо помнил, как добрался до своей комнаты. Он что-то устало, но твердо говорил, заверяя всех – Одинсона особенно – в том, что беспокоиться о нем нет никакой нужды, старался улыбаться и держаться прямо, пока желал гостям спокойной ночи и с оттенком сожаления отказывался от сопровождения и присмотра.

Только когда за его спиной с тихим скрипом закрылась высокая дверь спальни, Локи осознал, что подаренного ножа при нем нет – должно быть, тот выпал из рук, да так и остался лежать где-то в столовой, случайно задвинутый за кресло чьей-нибудь ногой. Спускаться и искать его, однако, не было сил, как не было сил и размышлять о случившемся. Глаза слипались, мысли путались. Локи упал на кровать, едва успев сбросить с плеч пиджак и расслабить галстук, и тут же провалился в тревожный сон, сквозь который, как сквозь толстый слой воды, до сознания доносилось хлопанье дверей, тяжелые шаги расходящихся по комнатам гостей, обрывки не то чужих разговоров, не то собственных видений.

Пару часов спустя Локи открыл глаза и понял, что уснуть больше не получится. Слабость не прошла до конца, но чуть отступила, а сердце, наоборот, словно сдавило невидимым ремнем. В груди повисло смутное, тяжелое беспокойство, от которого нестерпимо хотелось избавиться. При этом вспомнить, что же привиделось ему в гостиной, Локи так и не удалось. Сколько бы он ни старался, единственным результатом оставалась вгрызающаяся в виски головная боль.

Локи протер лицо, надавив на закрытые веки до цветных искр, и поднялся, одним движением бросив тело вверх. Не долго думая, он стянул с шеи скрутившийся жгутом галстук, накинул поверх помятой рубашки халат и вышел из комнаты.

В гостиной царил приятный сумрак. Гости действительно разошлись, только Одинсон и Валькириятти расположились у бара, в теплом свете единственной зажженной лампы. Одинсон с понурым видом вертел в руках давешний кинжал и вполголоса рассказывал что-то, впрочем, не особо заботясь тем, слушает ли его собеседница. На низкой столешнице между ними Локи приметил очередную гордость домашней коллекции крепких напитков, но доподлинно опознать не успел: Валькириятти, заметив его первой, по-лисьи ему улыбнулась и закрыла бутылку грудью:

– А вы крепче, чем кажетесь, – Одинсон замолк и поднял глаза, тут же с виноватым видом отложив кинжал в сторону.

– Признаться, я уже и сам не знаю, чем кажусь, – ответил чуть повеселевший Локи с непривычной искренностью. Сил после сна прибавилось не так много, чтобы растрачивать их на ненужное лукавство.

– Вам лучше? – поинтересовался Одинсон. Забота в его голосе приободрила Локи еще сильней – не зря он, выходит, спускался. Вечер определенно таил массу нераскрытого потенциала, и упускать столь заманчивую возможность было бы преступлением.

– Тор? Ты можешь взглянуть, Брюсу нужно… – в проходе стояла Романофф, подкравшаяся опять неслышно и опять совершенно некстати. Локи досадливо скривился, но в глубине души не смог не восхититься этой женщиной – в его собственном доме, где ему была известная каждая скрипящая половица, ей удавалось возникать неожиданно и повсюду, а особенно там, где ее меньше всего хотели видеть.

Романофф тоже, видимо, не ожидавшая застать Локи в гостиной, осеклась на полуслове и воззрилась на него с исступленным неодобрением. Плевать. Ее одобрение, как и чье-либо еще, сдалось Локи настолько же, насколько кубикам льда – жаркий день. А вот кое-что другое ему сегодня было необходимо точно.

Он украдкой покосился на Одинсона и почувствовал, как расцветает в груди почти ревностная решимость не упускать то, что причиталось ему по праву – как милостивому владельцу поместья и как тяжело пострадавшему мученику. Локи взглянул на Романофф, слегка прищурив глаза, и попытался вложить во взгляд свою единственную, но настоятельную просьбу – освободить помещение как можно быстрее и, желательно, по сложившейся уже традиции, бесшумно. В ответ ему вернули столько чистой, брезгливой ненависти, что Локи даже посчитал это по-своему лестным. Однако, оставалось неясным, чем именно он был обязан такой чести и, что было сейчас куда важнее, как избежать готового разразиться конфликта.

Помощь подоспела оттуда, откуда Локи ее совершенно не ждал.

– Дай-ка я взгляну, – объявила Валькириятти с торжественностью профессионально нетрезвого человека. – Его Величество грустен и пьян, да и вообще сомнительно полезен в тесных помещениях, – она грубовато хохотнула и, не забыв прихватить бутылку, почти ровным шагом направилась к Романофф, увлекая ее прочь из гостиной.

– Да подойдет он, Хугин подери тебя, женщина, развейся… – было последним, что удалось расслышать Локи.

С уходом Валькириятти гостиная, казалось, приобрела в объеме. Неяркий свет вокруг Одинсона сгустился и потяжелел, воротником опустился на плечи, придал волосам почти неестественный цвет – словно то тут, то там вплетались нити настоящего золота. Одинсон казался уставшим, но в этой усталости не было ничего ни от сонной утомленности Брюса, ни от снедающей Стрэнджа скуки – это была глубинная, нечеловеческая изнуренность – такая подошла бы столетнему дубу, а не молодому верзиле.

Локи придвинулся ближе, одним боком облокачиваясь на высокую спинку кожаного кресла рядом с нависшим над опустевшим бокалом Одинсоном.

– Позволите?

– Это же ваш дом, – Одинсон безрадостно ухмыльнулся бокалу, но на Локи глаза не поднял. У его локтя, там, куда не дотягивалось мягкое пятно света, Локи заметил рукоятку кинжала.

– На эти выходные он и ваш тоже, – Локи мягко оттолкнулся от спинки, обойдя Одинсона, завернул за барный стеллаж и открыл просторный шкаф-холодильник, встроенный в панели стенной обивки. – «Чертог» полностью в вашем распоряжении, – бросил он через плечо.

Вернувшись к креслу, Локи водрузил перед Одинсоном бутылку «Armageddon»*. Он припас несколько давным-давно, на случай крайней необходимости, однако не спешил разыгрывать все припрятанные в рукаве карты. Сам Локи такое пойло терпеть не мог, потому и задвинул в самые недра холодильника. Одинсон же при виде эля заметно оживился и следил за бутылкой долгим, сосредоточенным взглядом охотника, высматривающего в чаще дичь. Стоило Локи сделать приглашающий жест, как запотевший стеклянный бок тут же скрылся в огромной лапище. Локи даже не успел предложить нарезник, а Одинсон уже вливал в себя эль крупными глотками. «Ну не зубами же он ее открыл?» – успел поразиться Локи.

Он самозабвенно следил, как ходит вверх-вниз кадык на мощной длинной шее, как Одинсон блаженно жмурится и слегка сдвигает брови от удовольствия, не обращая никакого внимания на поставленный рядом стакан воды – Локи искренне считал, что неразбавленный «Armageddon» по вкусу и консистенции сравним разве что с подожженным машинным маслом.

– Я думал, тут такого не держат, – сыто икнув произнес Одинсон, удовлетворенно водружая полупустую бутылку рядом со стаканом.

Локи нарочито небрежно пожал плечами.

– Поместье большое, – он бросил на Одинсона игривый взгляд. – За всем не уследишь.

Собеседник, однако, ни игривость, ни намек не оценил. Более того, последние слова, кажется, напомнили ему о чем-то неприятном. Удовольствие талым снегом сошло с лица, искры в глазах моментально погасли, и Одинсон поспешно залил в себя новую порцию эля. Бутылка опустела в мгновение ока, а Варвар по-прежнему оставался удручающе трезв и далек от Локи и его амбициозных планов. Вместо беззаботного весельчака, сейчас он напоминал скорее шекспировского принца не у дел, на которого жизнь свалилась внезапно, но очень основательно. Но отступать было поздно, да Локи и не собирался: с улыбкой или без, но Одинсон определенно вызывал в нем массу самых разнообразных чувств, спектр которых Локи и самому было тяжело определить. Сквозь азарт и вожделение прорезалось почти ребяческое любопытство и, что удивляло больше всего, какая-то тихая, щемящая нежность.

– Так вы первый раз у нас? – Локи попробовал начать сначала.

– Да если бы! Сколько ж можно… – в сердцах заговорил Одинсон, но тут же замолк, глубоко задумался на пару мгновений и продолжил чуть осторожней. – В смысле, прямо тут? В этом… Да, тогда, пожалуй, первый.

– И как вам? – Локи, давно решивший не обращать внимания на чужие странности, подошел вплотную к креслу, слегка облокотился локтем на высокую спинку и изогнулся чуть более выразительно. Халат разошелся ровно настолько, чтобы открыть шею и ключицы. – Нравится?

К абсолютному восторгу Локи, Одинсон густо покраснел, уставившись ему куда-то в яремную впадину, да так и застыл, забыв про вопрос.

– Что? – опомнился он наконец, поднимая глаза.

– Страна, – смилостивился Локи, улыбнувшись. – Пейзажи. Виноградники. Люди.

– Много сюрпризов, – ответил Одинсон. Трудно было понять, растерян он или недоволен, но вид у него сделался по-детски обиженным: не хватало только поджатых губ. Локи искренне рассмеялся.

– С вашего позволения, я сочту это за комплимент, мистер Одинсон, – сказал он, заметив, что тот перестал дуться и снова уставился на Локи.

– Тор, – эхом откликнулся варвар.

– То-ор, – медленно потянул Локи, пробуя, как имя ложится на язык. – Я так и не поблагодарил вас за подарок, Тор. Он исключителен, – Локи взглядом указал на кинжал. Лицо Одинсона выразительно остекленело, уши комично сдвинулись назад, как у испуганного пса, и было видно, что он с трудом пересиливает себя, чтобы не схватить злополучный кинжал и не запрятать подальше.

– Послушай…те, – начал он, мужественно кашлянув. – А может, я лучше сам вам его на стенку нацеплю? – Одинсон бросил быстрый взгляд на выставленное оружие. – А то как бы чего не вышло. Вон вас как скрутило.

На его лице проступило выражение неподдельного ужаса. Сначала Локи даже подумал, что Одинсон так неуклюже пытается шутить, но, присмотревшись, осознал, что его тревога лилась абсолютно искренним потоком. Такая наивная забота умиляла и веселила одновременно, и Локи вовремя сдержался, чтобы не рассмеяться в голос.

– Не думал, что вы суеверны, – сказал он вместо этого и принялся медленно обходить кресло. – Смею вас заверить, ваши опасения напрасны, – добравшись до кинжала, Локи попытался было взять его в руки, но Одинсон с неожиданной прытью схватил его раньше, чем пальцы коснулись рукояти.

– Не надо, – пророкотал он почти так же грозно, как утром при их первой встрече. – Я ведь опять окажусь виноватым перед тобой. Вами, – поправился он.

– Так по вашему, всему виной кинжал? – Локи слегка приподнял брови, – Что же это, ядовитый металл? Скрытое проклятие? – все это было до нелепого смешно, но Одинсон сохранял поразительно серьезный вид, не спуская с Локи цепкого взгляда.

– Полно вам, – вздохнул Локи и чуть было не потер переносицу, – Это невероятно красивый предмет. Потрясающий. Но от этого не умирают. – Локи ободряюще улыбнулся, – Хотя, знаете, антропологи такое даже изучают. Симпатическую магию.

Одинсон разом растерял суровость и уставился на Локи так пристально, будто у того вдруг выросли рога. Хотя Локи и подозревал, что на немудреного Одинсона эрудиция произведет впечатление, к такому эффекту он был несколько не готов.

– Какую… магию? – осторожно, с явным опасением, уточнил Тор.

– Симпатическую, – повторил Локи, – Кажется, это у Фрезера. Магический эффект передается непосредственно через контакт, – Локи жестом фокусника указал на кинжал и хотел было продемонстрировать правоту своих слов на деле, но Одинсон яростно блеснул глазами и поспешил убрать кинжал за полу куртки под ремень. «Как бы не побежал звать инквизицию и разводить костер», – веселясь, подумал Локи.

– Это заблуждение. Примитивные народы пытались осознать устройство окружающего мира, путали при этом причины и следствия, – закончил он чуть более резко, чем собирался.

Из всего сказанного Одинсон, судя по всему, внятно усвоил только «заблуждение», что, впрочем, его вполне удовлетворило. Глубокая складка меж бровей разгладилась, он откинулся в кресле и даже ухмыльнулся уголком рта.

– Причины, следствия, с этим лучше к Брюсу, я не по этой части, – уверенно объявил он и снова цапнул бутылку, поздно поняв, что она уже давно опустела.

– Он выглядит интеллигентным человеком, – согласился Локи, покосившись на тару.

– Выглядит, – охотно отозвался Одинсон. – С нервами только беда, бывает, прямо не узнать, – хохотнул он, а Локи потянулся забрать у него пустую бутылку, чтобы принести новую.

– Да перестань ты! – Одинсон резко отстранился и, бросив что-то на непонятном языке, снова поправился. – Вы. Пожалуйста. Я сам.

Локи улыбнулся ласково, одними губами, не обнажая зубов, как улыбаются дрессировщики в клетке со львами. Выставил руки ладонями вперед в примирительном жесте и медленно указал на бутылку. Не встретив больше сопротивления, он так же медленно потянулся к Одинсону во второй раз, плавно переводя верхнюю часть своего тела в почти горизонтальное положение.

– Вам не помешает отдых, Тор, – певуче начал он. Пальцы сомкнулись вокруг теплого стекла поверх пальцев Одинсона. Того пробрала крупная дрожь. Попыток высвободить руку он не предпринимал.

– Вы напряжены с дороги, – едва касаясь, Локи погладил чужую кисть большим пальцем. – Видите, совсем не страшно.

– Локи, – шепнул Одинсон почти благоговейно. – Локи, пожалуйста…

Локи легко выудил бутылку из разжавшейся ладони, разрывая контакт. Одинсон тяжело, почти болезненно вздохнул и почему-то напрягся еще сильнее – не для того ли, чтобы сдержаться и не потянуться за Локи вслед? Как ни посмотри, а результат в любом случае выходил вполне неплохой, и можно бы было быть полностью довольным собой. Если бы не одно «но».

– Почему ты так зовешь меня? – задумчиво спросил он, наконец с облегчением отбрасывая пустое «вы», и заглянул в налившиеся темным глаза, пряча за улыбкой искреннее, тревожное любопытство.

Прозвище он придумал еще в детстве. В нем были легкость и ритм, и голос матери звучал так звонко и красиво, когда она звала его так. Но произносилось оно только в кругу семьи, и вот уже давно не произносилось вовсе. А Одинсон, едва перейдя через порог, обратился к нему по-заветному, да так правильно, словно произносил это «Локи» каждый день и по нескольку раз, с двойным долгим «ка», которому не удалось научить ни брата, ни отца. Откуда Одинсону вообще было это знать?