Текст книги "Принцип бесконечности (СИ)"

Автор книги: timid_owl

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Потому что Стивен Стрэндж в этот момент чувствовал себя явно не в форме. Он пытался увидеть варианты развития событий, и у него ничего не получалось. Вернее, он видел только два. Выбирать из двух оказалось куда сложнее, чем выбрать из миллиарда, и Стивен держал паузу. Локи впивался в него взглядом, и это немного смущало. Глаза у него были малахитовые, насмешливые, вызывающие. Черт знает почему, но Стивен отметил, что они красивые, хотя это не имело никакого отношения к делу. К делу имело отношение то, что Локи прервал молчание первым:

– Вы так на меня смотрите, как будто приведение увидели. У меня что, за это время выросли рога?

Стивен скорее ощутил, чем расслышал насмешку. Раздосадовано заглянул в будущее еще раз. Вариантов по-прежнему было только два. Это было необычно, и, как все необычное, начинало выводить из себя. В пальцах поднималась нервная дрожь, и Стрэндж машинально сунул руки в карманы. В безотчетной надежде то ли скрыть от Локи тремор, то ли найти там несколько завалявшихся идей для продолжения беседы.

В кармане неожиданно оказались плотные листки бумаги. «Последние расчеты Брюса», – сообразил Стивен. Они смялись от резкого движения и впились острыми углами в ладонь. Стивен поморщился, неловко выпростал кисть. Вслед за ней из кармана выскользнула одна из многочисленных бумажек и начала мягко планировать на пол веранды. Локи машинально подхватил ее, разгладил и удивленно посмотрел на Стрэнджа. С языка сорвалось быстрее, чем Стивен успел просчитать последствия:

– Беннер математик и, как все гении, по рассеянности сует свои таблицы…

Локи еще раз глянул на листок и передал его Стивену, нисколько не заинтересовавшись:

– Ни один гений, – заявил он таким тоном, что Стивен подумал, что гении у него в «Чертоге» ночуют по десять человек за раз и все Локи в подметки не годятся. – Не будет распечатывать таблицу простых чисел до миллиона. Ее надо знать наизусть. А до ста тысяч ее и знать не нужно, там все очевидно. Ваш Беннер просто водит вас за нос.

Теперь уже сомнений быть не могло – голос Локи звучал с издевкой, но замечание было неожиданным, и Стрэндж задумался. Самым умным человеком после себя он считал Беннера, однако даже тот не мог удержать в своей памяти такие данные. Только мозг Вижена, умеющий воспринимать множественную картину миров, был способен на такое. Или не только?

– А вы? Вы что? Знаете таблицу наизусть? Зачем это вам?

– Просто так. Она была в какой-то книге, и я запомнил. Знаете ли, книги – неплохой способ коротать время. Советую попробовать, – и Локи улыбнулся ему через веранду, чуть нахально, чуть галантно.

– Я уже напробовался, спасибо. Коротать время и прогулки помогают. Кстати, не желаете? Заодно расскажете мне какую-нибудь местную байку, – Стивен решил перейти в наступление и попытаться разговорить Локи в непринужденной обстановке на нейтральной территории. Прогулка показалась ему хорошей идеей. Сначала разговорит, потом проникнет в разум, а там и до секретов восьмого мира рукой подать. Но сначала нужно заручиться доверием. Без доверия ничего не сработает.

– Прогуляться под Луной? С вами? Вы что, считаете себя неотразимым? Просто диву даюсь, как вы втискиваете в пиджак свое эго. Хотя, – Локи спрятал опасную ухмылку в тонкие губы и подумал, что все складывается как нельзя лучше. Он сам бы не смог придумать более надежной стратегии: осталось только расставить сети пошире и ждать, когда доктор попадется на его неотразимое обаяние. И тогда он отомстит Тору за его непроходимую упертость. – Почему бы и нет? Пойдемте к Ярре.

– К Ярре, так к Ярре. Подождите, только пиджак оставлю. А то, знаете ли, мало ли что ему взбредет в голову.

– Пиджаку?

– Это была шутка. Просто не хочу запачкать.

Стрэндж скованным движением сбросил пиджак на плетеный подлокотник и предстал в белой рубашке и безупречном английском жилете. Локи окинул его придирчивым взглядом, остался доволен и повел доктора вдоль виноградников.

Здесь урожай уже успели собрать, и старые лозы выглядели похожими на диковинных монстров. От земли и начинающей бродить в ней падалицы парило, ударяло в голову и пьянило. Стивен вдыхал полной грудью сбивающий с толку аромат, постепенно очаровывался и отдавался ощущениям, расслаблялся. Наверное, это стало в какой-то момент бросаться в глаза, потому что Локи неожиданно заговорил проникновенным тоном бывалого соблазнителя:

– Красиво? Можете не отвечать. Идеальный пейзаж. Я вижу, что вы его оценили, – Локи перебирал слова, словно диковинные бусины. – Не хочу показаться бестактным, но если бы вы остались к нему равнодушны, то разговора бы у нас не получилось.

– Тоже шутите?

– Нет. Скорее, проверяю. Стоит с вами иметь дело или нет. Что-то типа Прокрустова ложа, – Локи нагло усмехнулся, и это заставило Стивена поежиться. Несмотря на идиллию и почти райское спокойствие вокруг, он подспудно чувствовал тревогу. – Не хочу тратить свое время впустую. Меня люди, по большей части, разочаровывают в первые два часа. Если не словами, так поступками. Они такие… предсказуемые… Поэтому я предпочитаю с ними не разговаривать, а заниматься сексом или развлекаться за их счет, – и Локи провел ногтем по штамбу. На коре остался глубокий след, как след от неудачно начавшегося дня, перешедшего в неудачный вечер.

Стивен ни минуты не сомневался, что Локи преследует какую-то свою цель и говорит лишь то, что, по его мнению, Стрэнджу надо услышать. Иначе и быть не могло. Но несмотря на это понимание, Стивен кивнул в ответ. Люди и ему казались примитивными. Он видел их насквозь. Общаться с ними было, как резать лягушек. Знаешь куда нажать, чтобы дернулась лапка, чтобы получить удовольствие. Тошно и скучно.

Но, то ли пейзаж пьянил его своей исключительной красотой, то ли напряжение последних часов снижало природную подозрительность, Стивен поймал себя на шальной и абсолютно непрофессиональной мысли: лягушка-Локи был занимательным. В сказках именно такие превращались в прекрасных принцев. Если их поцеловать. Может быть, Локи тоже превратится. «В тессеракт», – хохотнул про себя Стрэндж. А почему нет? В этих странных мирах все могло быть. И что он, в самом деле, теряет? Исследователь он в конце концов или кто? Через несколько дней, в лучшем случае уже завтра, все здесь закончится. Можно и поэкспериментировать. Губы Стивена пришли в движение, сами собой сложились в трубочку, тело начало двигаться навстречу, но в последний момент Стивен передумал. Нет. Это ребячество. Да и Локи слишком умен, чтобы подпустить к себе с одного невинного поцелуя и начать выбалтывать секреты восьмого мира. Надо что-то другое, более сильное, более действенное. Стивен перестроился на ходу и превратил все в вопрос:

– Вам наверное не хватает… мм… дружеской поддержки, – спросил, наклонившись почти к самому уху. – У вас совсем не осталось близких? – Стивен поразился, насколько искренне прозвучал вопрос.

– Почему? Я что, похож на брошенку? Конечно, остались. Вот эти лозы, например. Пойдемте. Я вас познакомлю.

И Локи пошел вглубь виноградных рядов, поглаживая обрубленные ветки, редкие листья, словно здоровался или прощался. Настоящий хозяин этих мест. Независимый и неприступный. Привлекательный. Стрэндж невольно залюбовался, но тут же опомнился и остановил накатившую волну вульгарной сентиментальности.

Локи шагал вперед, смотря прямо перед собой. Во всем его облике была абсолютная уверенность, что Стивен последует за ним. Это было невыносимо. Да кого он из себя мнит? Захотелось сделать что-то, что покажет Локи его место. Стивен понимал, что в нем говорила спесь, но сдержать себя был уже не в силах. Он хотел действовать. Прогнал в памяти результаты взаимодействия Локи с остаточной магией ножа. Артефакт настоящего Лафейсона спровоцировал конфликт при соприкосновении со здешней реальностью. Его собственная магия в больших количествах тоже. Но что, если применить ее в микродозах?

Стивен решительно сделал шаг следом, поскользнулся на мягкой глине и чертыхнулся. Он уже и забыл, когда последний раз ходил по земляным комьям, отвык и вовсе не горел желанием подворачивать лодыжку.

В этот момент Локи остановился и обернулся. Его лицо было отлично видно в свете взошедшей над горизонтом Луны. Презрительная ухмылка играла на губах:

– Боитесь упасть в грязь лицом, доктор?

Чертова глина стала последней каплей, и Стрэндж решил пойти ва-банк. Сделал пространственно-временную мудру, почувствовал, как нагретый движением воздух обжег лицо. Чтобы не переборщить с магией, он передвигался медленно. Он остановился почти вплотную, почти коснулся плеча хозяина Чертога, быстрым заученным движением смахнул слезы с глаз. Боль была неизменной составляющей таких перемещений, своеобразным компасом, который не позволял телу распадаться на атомы или перетекать в параллельные измерения. Боль держала сознание, сознание держало плоть.

Интересно, как Локи теперь заулыбается?

Демонстрация телепортации была визуальной и агрессивной, как демонстрация новой технологии или оружия. Стрендж был уверен, что получит в ответ или полное игнорирование: Локи вытеснит увиденное и сделает вид, что ничего не произошло. Или реакцию защиты: Локи ответит агрессией на непонятное явление. В лучшем случае начнет истерику.

Он был готов к обоим вариантам. Локи не сделал ни то, ни другое. Он стоял рядом, обманчиво доступный, с тонкой улыбкой Мона Лизы на губах, и несколько секунд что-то выглядывал у Стрэнджа на лице. Потом перехватили его руку, на пальцах которой еще не успокоились оранжевые всполохи, и начал внимательно ее рассматривать, чуть сдвинув брови к переносице. Хватка тонких пальцев на запястье была сильная и спокойная:

– Что это было? – Зеленые глаза Локи полыхнули восторгом: он обожал хорошие фокусы и ненавидел, когда его оставляли в дураках.

– Телепортация. Не люблю ходить, знаете ли.

– Это и дураку понятно, но было что-то еще.

– А перемещения в пространстве вам мало? Вы каждый день такое видите?

– Вижу в первый раз. Но всегда в глубине души знал, что умею так. Ничего удивительного. – Локи не отпускал руку Стивена, словно боясь потерять преимущество или нить разговора, или самого доктора. – Это ведь не было фокусом?

– Нет. Магия, господин Лафейсон, обыкновенная магия. Сделал мудру, прочитал заклинание, настроился на волну…

– Но ваше тело не приспособлено для этого!

– С чего вы взяли?

– Я наблюдательный. Вам было больно, – Локи снова перевел взгляд с изуродованной руки Стивена, на его лицо. Он стоял слишком близко, и его малахитовые глаза были подсвечены изнутри ровным огнем, как у ведьмака, но Стрэндж видел за этим огнем тени того же безумия, которое было глубоко спрятано в нем самом. – Так что это было?

– Что? Я же сказал. Перемещение в пространстве.

– Хм, ну, не хотите говорить – ваше дело. Но почему вы сделали это медленно? Только не врите мне, что быстрее не умеете. Умеете, – Локи откинул волосы назад и посмотрел вверх, как будто подсказка была написана на небе. – Просто так боль не показывают. Это слишком … мм… интимное. Боль – это слабость. Вы специально сделали так, чтобы я ее рассмотрел. Ради чего?

«Да ничего я тебе не собирался показывать, леший тебя побери», – подумал про себя Стивен, а вслух произнес:

– Скажем так – ради доверия, – он уже переварил тот факт, что его «ва-банк» оказался пшиком от комаров, но теперь был рад, что нашелся способ вновь обратить ситуацию в свою пользу. Интерес Локи к боли на его лице дал ему нежданную возможность опять обрести почву под ногами. – И мне хотелось бы получить что-то в ответ.

Локи широко улыбнулся. Доверие – это то, что он не мог себе позволить. С какой стати доверять тому, кого он просто хочет затащить в постель? Но изобразить что-то заслуживающее доверия он вполне мог. Такое, что позволит ему ударить в спину Тора больными руками Стивена Стрэнджа, что заставит Тора взбеситься и горько пожалеть об отказе.

Локи медленно поднес сжатую в запястье руку к губам. Без жеманства, без кокетства. Стивену надо было еще несколько секунд чтобы успокоить тремор – даже после небольших магических усилий он полностью выходил из-под контроля. Кисть продолжала ходить ходуном. Локи, казалось, наслаждался этой демонстрацией уродства и уязвимости. Потом, все также медленно и уверенно, развернул кисть ладонью к себе и поцеловал в самую середину, провел языком по памятным меткам, которые глупость и самодовольство оставили на руках Стрэнджа.

– Если такой ответ вас не устраивает, то спешу разочаровать: другого – не дождетесь.

– Вы сошли с ума, – у Стрэнджа перехватило дух, хотя губы Локи не были ни мягкими, ни нежными, ни влажными. Это даже не был поцелуй в полном смысле слова. Однако нельзя было сказать, что он разочаровывал. Скорее наоборот.

– Вы только что это заметили? – почти моментально отозвался хозяин «Чертога», но именно в этот момент безумие исчезло из его глаз, и он опять состроил ироничную гримасу. В этот раз для того, чтобы отогнать странное чувство, змеей заползшее внутрь него: на секунду ему показалось, что доктор действительно интересен и заслуживает доверия. Было в этом человеке что-то беспокоящее. Магнетическое.

Стивен покачал головой и быстро заглянул в ближайшее будущее – оно неизменно предлагало два варианта. Локи принял правила игры и, как показалось Стивену, открылся. Надо было воспользоваться моментом. Не думая о последствиях, Стрэндж выбрал первый. В нем, по технике игр, нужно было найти то, что заставит собеседника испытать новое сильное ощущение, потерять бдительность, пустить в личное пространство, в незащищенную зону. Но для этого надо было узнать больше:

– Расскажите мне.

– Что?

Наивный взгляд был сыгран с таким великолепием, что Стрэндж невольно залюбовался и неожиданно отметил про себя, что брови у этого Локи, не в пример оригиналу, выразительные, подвижные. Взлетая вверх, они трогательно морщили лоб, почти по-детски.

– Что-нибудь интересное. Расскажите какой-нибудь свой секрет. Вот это будет знаком доверия. Не так много я и прошу.

– С какой стати? – скрытность была для Локи чем-то вроде крови в жилах, он с ней родился, вырос, она была частью его.

– Да просто так. Вы что, никогда в самолетах не летали? В поездах не ездили? Мы ведь с большим удовольствием выбалтываем попутчикам наши секреты? А знаете почему? Да потому, что мы хотим от них освободиться. Представьте, что я и есть такой случайный попутчик. Ни я вас больше никогда не увижу, ни вы меня. Воспользуйтесь моментом. Позвольте себе слабость быть откровенным, вытрясите из себя все грязное белье – и полегчает. Или боитесь?

– Нет. Но что, если я начну вам рассказывать что-то такое, что вам понравится? Не боитесь синдрома Шахерезады?

– Вот и узнаем, когда время придет.

Стрэндж надеялся, что сумеет контролировать игру, до тех пор, пока в этом будет смысл, пока этот Локи будет полезен и интересен. Недолго. Только поиграет в откровенность до того момента, как поймет, каким образом Локи контролирует и сохраняет свой мир. Поймет и сможет сделать подобный мир сам. А после можно будет разорвать контакт и искать путь к тессеракту. Так он думал и не осознавал, что эмоциональные качели его захватывают. Непреложный факт того, что Локи – это всего лишь результат волошбы и энергии тессеракта, отходил на второй план, переставал иметь значение.

– Ну, хорошо. Посмотрите еще раз вокруг. Вам ведь тоже приходила в голову мысль, что все это, – Локи обвел рукой виноградники. – обман? Ловушка. Секретов у меня нет, но есть ощущение, что я заперт в компьютерной игре, у меня есть полный набор кодов, но нет будущего. Каждый раз одно и то же. Понимаете, что я имею ввиду? По глазам вижу, что понимаете. Если бы у меня был выбор, я бы остановил этот шарик и перепрыгнул на другой.

У Стивена неожиданно защемило под сердцем. Словно его тело среагировало на эти слова быстрее, чем разум, и интуитивно приняло их за чистую монету. У Стивена возникло странное чувство, что последнюю фразу произнес не Локи, а он сам. Если так, то у них с биоаномалией должно быть много общего. Почему бы не общие интересы, разговоры о которых вскрывают людей, как устриц?

– Вы любите катастрофы? – Стрэндж точно не знал, почему выбрал именно этот вопрос. Наверное потому, что договорившись с Дормамму, так и не сумел договориться с собой. А может быть потому, что вдруг почувствовал необходимость дать своему телу и своему интеллекту возможность сбросить короткий поводок рациональности. В горле запершило, но он все равно продолжил хриплым, непослушным голосом. – Я их с некоторых пор изучаю. Вот, например, московский пожар тысяча пятьсот сорок седьмого года.

– Или мороз тысяча одиннадцатого года. Знаете? Когда у вас там все замерзло от Черного моря до Босфора. Даже Нил встал. У родителей есть… была… черт, да все равно. Одним словом, в библиотеке лежит подборка манускриптов. Есть что-то притягательное в том, как люди переживают катастрофы. Некий авангард. Искусство, если хотите, – Стрэндж краем глаза заметил, как пока Локи говорил, его лицо цвета магнолии слегка порозовело, а черные волосы слегка растрепались. – Не думал, что кто-то кроме меня таким интересуется. Или, – тут Локи запнулся и с тоской поглядел на Стивена – его пронзило неизбежное в последнее время чувство дежавю. – Такого не может быть. Я словно разговариваю с самим собой. Вы всего лишь мое больное воображение? Артефакт моего мозга?

Стивен каждой клеточкой кожи почувствовал, как дрогнул воздух, как квантовое поле поменяло частоту колебания, как осела земля под ногами, увидел, как Локи испугался, как его глаза начали терять блеск и интерес. Восьмой мир завибрировал на максимальной амплитуде, как все семь предыдущих до него перед взрывом.

Итак, вот оно – слабое место и ближняя зона хозяина «Чертога». Страх помешательства. Страх одиночества. Надави сильнее – и все, на этот раз уже окончательно, полетит в тартарары. Стивен прикинул, что собрать вещи и телепортироваться – не проблема. Беннер зарегистрировал уже достаточно всего, чтобы проложить дорогу дальше. Но не это было сейчас для Стивена в приоритете. Уходить из восьмого мира было рано. Слишком рано. Локи так и не сказал ничего важного. Не показал, как работает его мир. Стрэндж не понял, как этот мир искажает его магию, не понял его неповторимого плетения, не научился воссоздавать его сам. Да и как-то жалко стало уходить. Все здесь было и просто, и сложно. Невыносимо красиво устроено и предельно хрупко. Неограниченный потенциал зависел от банального настроения, от движения души, от каприза. Стивен решил вернуться к началу разговора и предложить то, что могло его выдернуть из трясины сомнений.

– Хотите увидеть конец света?

Он решил прогуляться на место устроенной Таносом катастрофы. Это было рискованно, но интересно: может ли восьмой мир существовать без Локи? Может ли этот Локи существовать без восьмого мира? У Стивена чесались руки проверить. С одной стороны, одна растянутая секунда универсального времени не должна была разрушить все. Только заставить чуть сдвинуться в нужную сторону. Кроме того, Беннер развернул аппаратуру сразу после ужина. Он сумеет зафиксировать изменения и стабилизировать материю, если вдруг у Стивена все выйдет из-под контроля.

С другой стороны, катастрофа всегда вызывала сочувствие. А сочувствие – это инструмент. Очень эффективный для сотрудничества и получения информации. А сочувствие Локи и его сотрудничество дорого стоят в поисках тессеракта. А может быть, они стоят и самого тессеракта.

Значит, решено. Исследователь в Стрэндже дрожал от возбуждения. Игрок потирал руки в предвкушении исключительной партии. Стрэндж вытянул руку и сделал другой несколько вращательных движений против часовой стрелки, в воздухе заискрило, как от огромного точильного круга, ткань мира сморщилась, сложилась безумной мозаикой, а потом открылась, как крышка старой большой кастрюли без дна. По ту сторону пространственного туннеля стал виден Нью-Йорк, покрытый слоем серого пепла, разбитый на множество железобетонных кусков, которые сверкали опрокинутыми гранями под вспышками электрических разрядов. Стивен шагнул в обрамленный фейерверками колодец и снова оказался в руинах, от которых его отделяло уже более года жизни, поисков, гонки за тессерактом.

Это не было его первое возвращение в прошлое. Возвращаясь то сюда, то на Титан, то на Ваканду, он каждый раз чувствовал себя мотыльком, прилетевшим на тепло старого пожарища. Чтобы согреться гневом, чтобы придать себе решимости. У Тора для того же самого был брат, которого он искал, прорубая своей секирой один мир за другим. Стивену человека заменила петля времени.

Стрэндж высунулся из колодца наполовину, протянул руку – Локи делать шаг вперед не спешил. Он верил и не верил своим глазам. Но всегда знал, что реальность – это прозрачная сетка, через которую утекает все самое интересное. Ни этого ли он ждал всю жизнь?

От руки Стрэнджа исходила уверенность и сила. Откуда-то это ощущение было ему знакомо. Ему хотелось его снова впитать, но он все медлил, а Стивен не торопил. Локи потянулся, оторвал от лозы забытую сборщиками гроздь мерло, сдавил ее, ощутил, как между пальцами побежал сладкий сок, капая на комья глины душистой кровью. Что такое реальность? Избирательность восприятия. Локи испытал странное удовольствие от этой мысли и своего акта вандализма, подбросил гроздь вверх, крепко схватился за холодную, как только что выловленная форель, руку:

– Надеюсь, путешествие будет со скидкой, – и шагнул в колодец. Где-то на периферии сознания шевельнулась мысль, что он будет об этом жалеть. Но было уже поздно.

Стивен стиснул костяшки Локи, рванул его на себя через пространственно-временной портал. Локи не рассыпался прахом, не превратился в камень. Сильное, мускулистое тело толкнулось в него, чуть не сбивая с ног. Чтобы сохранить равновесие, Стрэндж обхватил Локи за пояс, почувствовал под рукой тугие прогнувшиеся мышцы, и почему-то не поспешил убрать ладонь. Сначала втянул в себя застрявший в темных длинных волосах пряный аромат ночной земли и только после этого отступил.

Раскуроченный город под лучами яркого летнего солнца выглядел вымершим. В ушах горем звенела тишина. В воздухе витало что-то неподдающееся описанию. Гнетущее и неотвратимое. Словно готовое сбыться пророчество или проклятие. По пустым улицам, по дорогам, забитым брошенными в страшной неразберихе машинами, повсюду ветер гнал обрывки обожженной черной бумаги. Локи подставил руку и поймал антрацитовый крошечный лоскут, словно метку. От соприкосновения с кожей он превратился в прах:

– Случился апокалипсис?

– Случился Танос.

– Новое название чумы? – Локи поджал губы, и Стрэндж разглядел длинный шрам под нижней губой.

– Можно и так сказать.

– И что? Не успели провести поголовную вакцинацию? Почему никого нет?

– Потому что никого не осталось. Люди рассыпались в пепел друг у друга на глазах.

Локи расхотелось шутить. Не надо было идти в этот дурацкий колодец. Читать про катастрофы – это одно, но вот очутиться внутри одной из них – совсем не одно и то же. Разрушения потрясали, но этим не ограничивалось. Самым страшным был запах. Ужасный приторный запах горелой человеческой плоти. Сколько же здесь погибло? Сколько погибло тех, кто был дорог доктору? Выжить. Локи знал по себе, что это иногда даже хуже, чем погибнуть вместе со всеми. По крайней мере мертвым тебя точно уже не грызет постоянное чувство вины. Он помрачнел и продолжил совершенно серьезно:

– Это уже не просто прогулка при Луне. Мне кажется, что еще час назад вы мне ничего подобного показывать не собирались. Ваши планы нестабильны, как и ваши конечности, – стоя посреди застывающего от ужаса мира, Локи умудрялся колоть в больные места и сохранять хладнокровие. Стивен ответил:

– У меня были свои причины. Иметь стабильные планы в изменяющемся мире – глупо. Все нестабильно и обратимо. В том числе время и смерть. Моя цель – знать, как изменять мир. Для этого я изучаю уникальное. Я управляю уникальным. После некоторых размышлений я пришел к выводу, что вы тоже уникальны, – Стивен нашел силы улыбнуться. – И оба мы любим катастрофы. Мне показалось, что этого достаточно, чтобы довериться вам. Я ошибся?

Локи напрягся. Он сам должен был сгинуть среди морских скал, но вместо него это сделали отец, мать, брат. С тех пор он разучился доверять людям, прогнозам, мечтам. Можно ли доверять тому, кто поварился в этом дерьме и не тронулся умом? В этот момент Локи для себя решил, что да. Но момент прошел, и он передумал. Баланс между доверием и недоверием был для него эталоном гармонии.

– Как вы выжили? – Локи решил сделать вид, что пропустил последнюю реплику Стивена мимо ушей.

– Я не выжил. Но я уже сказал, что смерть обратима. Скажем так, я… вернулся.

Локи исчерпал лимит удивлений. Если бы он услышал эту фразу вчера или сегодня до обеда, он наверняка бы позвонил «зеро зеро зеро». Но не сейчас. Сейчас он просто затравленно подумал, что Стрэндж знает, как обратить время и смерть вспять. И за это знание потребует свою цену. Локи пока не понял, какую. Но это не так уж и важно. Если заплатив ее, можно попытаться вернуть своих – он сделает все, он расскажет все, что знает и придумает все, что не знает. Лишь бы сработало. Хватило, чтобы вернуть хотя бы мать и брата. Хотя бы брата.

– Как вы это сделали?

– Танос собирал камни бесконечности. Знаете, что это? Тессеракт? Камень души? Вам это о чем-нибудь говорит? – Стивен решил ломануться напрямую. Вдруг сработает.

– Нет. Первый раз слышу, – тут Локи не врал, по крайней мере, самому себе.

– Камни для управления миром. Он собрал все, уничтожил все, что нам было дорого. Но забыл, что есть не только камни. Есть еще эфир. И Тор – он нашел этот эфир.

– Тор? Тор, что похож на варвара?

– Да, этот самый Тор. Он хоть и производит впечатление идиота, но на него можно положиться.

– И что сделал этот эфир?

Локи видел, что Стрэндж отвечал, даже жестикулировал, но ничего не слышал. В голове звенело, и перед глазами поплыло. Он потерял равновесие и начал падать. Стивен подхватил его:

– Возвращаемся!

Локи видел, как глаза у доктора покраснели, словно на него навалилась огромная усталость, как шевелятся побелевшие от волнения губы, почувствовал, как его тянут за руку. Наконец, до ушей донеслось издалека:

– Сражаться рядом с тобой было честью для меня, – Локи распахнул глаза. Такой нелепицы от доктора он не ожидал.

– Сражаться рядом со мной? Зачем вы это сказали?

Стрэндж посмотрел на него внимательно и медленно ответил. Локи прочитал по губам:

– Я этого не говорил.

В этот момент Локи услышал, как кто-то окликает со спины:

– Для меня была честь сражаться рядом с тобой.

И справа:

– Для меня была…

И слева:

– …честь сражаться рядом…

Он разворачивался, крутил по сторонам головой, но кроме Стрэнджа рядом никого не было.

– Что происходит? Вы специально это делаете?

– Я ничего не слышу. Ни единого звука. И я ничего не делаю. Я просто показал вам это место. Здесь некому говорить. Я облазил здесь все закоулки, когда пришел в первый раз. Никого нет. Никто не выжил.

Теперь Локи четко слышал голос доктора. Он гудел набатом в голове, перекрывая все другие. Перекрывая, но не прогоняя прочь. Странные слова оседали в голове, рассыпались по нервным окончаниям, бежали по ним, словно по фитилю, и заставляли узнавать. За каждым голосом вставало лицо, которое он помнил. Они все были в его доме, они все были его гостями. Локи не понимал, что с ним происходит. Какая-то часть внутри него сжималась на манер шагреневой кожи, сдавалась добровольно, уступая место чему-то незнакомому, медленно идущему из небытия. Все это казалось бы кошмаром и не имело бы никакого смысла, ведь он никогда не сражался, он в принципе считал, что доводить до мордобоя – последнее дело, несусветная тупость. Но… Всегда в глубине его было это вечное «но»… Слова, эхом звучавшие в его голове, наполняли душу сладкой болью, невероятным ощущением счастья. Он вдруг подумал, что живет не зря.

– Что происходит, док? Вы не случайно притащили меня сюда? Это уже не эпилепсия. Отвечайте, черт вас побери! Эта история с Таносом имеет ко мне какое-то отношение? Поэтому вы все приехали? Поэтому я растянулся сегодня вечером на собственном ковре, едва взяв подарок Тора?

– Да. Имеет. Все взаимосвязано. Но я пока не знаю, как. Я хочу, чтобы вы мне помогли. Помогли узнать и понять. А я в ответ помогу вам. А теперь возвращаемся.

Локи моргнул, посмотрел своими широко раскрытыми глазами на Стивена, и у того в солнечном сплетении образовалась гулкая пустота. Он не любил врать. И он не хотел врать. Он сжал зубы и снова запустил оранжевое колесо. Поток магии подхватил их, Локи зажмурился и открыл глаза уже на виноградниках. Раздавленная гроздь упала к его ногам.

Виноградники встретили их безмятежным спокойствием. Птицы пересвистывались как ни в чем не бывало. Ярра бурно несла свои воды и билась о камни в нескольких шагах от того места, где они стояли. Локи удивленно посмотрел на Стивена. Почувствовал, как что-то изменилось. Он слышал шум прибоя, хотя знал, что океан довольно далеко. Потом понял, что это шум крови от неожиданно сильно застучавшего сердца. Локи отдышался и заговорил так, словно не было ни путешествия через портал, ни пепла, ни голосов. Его хладнокровие поражало.

– Вы втянули меня в свои игры, Стивен. Это вам аукнется. Я злопамятен. Однако, вам, по всей видимости, наплевать. Вы действуете как мой брат. Он всегда считал, что если что-то стряслось, то в этом виноват я. Надо сказать, что это часто экономило ему время. Вы решили, что я как-то в чем-то замешан. Черт знает, Стивен, черт знает, что происходит. Но, может, вы не правы. Могу сказать только одно: все, кто приезжал ко мне в дом за последние семь лет имели отношение к тому, что вы мне показали, – медленно, почти по слогам произнес он.

– С чего вы взяли?

– У меня отличная память, вы забыли? И не только на цифры. Я узнал все голоса. Все до одного. Так что вам от меня надо, и кто вы на самом деле?

========== 6. ==========

«Я мог бы замкнуться в ореховой скорлупе

и считать себя царем бесконечного пространства,

если бы мне не снились дурные сны».

Уильям Шекспир

Стивен почувствовал себя вымотанным до предела. Захотелось вернуться на веранду, влезть в пиджак и укрыться от негодования, которое начинало в нем подниматься. Он думал, что после путешествия в прошлое все закончится, он получит секрет Локи, как на блюде. Ан нет. Локи был как мираж. Казалось, что вот ты его уже настиг, понял, загнал в угол, но только отвел глаза, как он опять где-то впереди на линии горизонта. Стивен вздохнул, привычно сплел пальцы в узел и еще раз коротко вздохнул. Он ни на шаг не приблизился к разгадке мира и вдобавок получил усиленное сердцебиение и желание сказать правду.