Текст книги "Hate This and I'll love you (СИ)"

Автор книги: TheProblematique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

На корабле было четыреста человек. Но, надо заметить, большинство из них тоже были больны. Он собирался стать их лидером. Он собирался не думать ни о чём, кроме них.

Он не важен по сравнению с ними. Помощь им была его целью. Исключительно его целью.

– Отлично! – завопил он, перекрикивая гортанные звуки протеста, которые издавала Энтерпрайз. – Прекратите панику и успокойтесь! Держитесь за что-нибудь. Мистер Риз, нам нужно развернуться в другую сторону, да?

Ошарашенный пилот лихорадочно работал с консолью, но Энтерпрайз неизменно оставалась направленной к планете.

– Мистер Риз?

– Я не могу! Я не знаю… двигатели отвечают, но этого недостаточно!

Джим подскочил вперёд и нагнулся над пультом управления.

– А импульс?

– Я не… Я не знаю, как… сделать на сто восемьдесят…

Джим успокаивающе положил ему руку на плечо (на одежду, осторожно, чтобы не коснуться его кожи) и немного оттолкнул, пытаясь думать только над одной проблемой за раз и надеясь, что Сулу будет хорошим мальчиком и останется на месте.

– Я займусь этим. Идите на своё место, офицер.

– Вообще-то, я думаю, что лучше подхожу для этой работы.

Джим быстро обернулся на его голос, потому что не может быть, но да, да, может, это был Сулу! Сулу встал, тяжело дыша и немного неустойчиво держась на ногах, но как бы то ни было в полном сознании и, по-видимому, в своём уме.

– Сулу! Что…?

– Я думаю, что смогу это сделать, – осторожно сказал Сулу. – Хотя моя голова меня убивает, – добавил он, поморщившись.

– И не говори.

– Ухура?

– Ты помнишь?

Риз быстро подвинулся, и Сулу тяжело опустился на своё место.

– О, я помню. Мне так жаль, я даже не… о, боже, я сделал это, я…? – пилот внезапно с ужасом посмотрел на кровоточащую грудь Кирка.

– Не думай сейчас об этом, – немедленно ответил Джим. – Лучше сконцентрируйся на работе… думай, как вулканец, попробуй забыть, что у тебя есть эмоции. Я в порядке.

Сулу неохотно кивнул и принялся за дело, медленно, но уверенно обращаясь с кнопками и ручками, пока наконец с ещё одним оглушительным стоном Энтерпрайз не начала поворачиваться.

– Мы пока не взорвались, – пробормотал Джим. – Это хороший знак.

– Что говорит Скотти? – спросил кто-то.

– Я не могу вызвать инженерную на связь. Кэтти?

Офицер связи потрясла головой.

– Нет, я тоже не могу. Система сломана… Думаю, все межведомственные передачи неисправны. Электросхема перегрелась, наверное.

– Ладно. Ладно, значит, давайте сконцентрируемся на развороте. Давайте, ребята.

Получилось. Безбрежный, усеянный звёздами вакуум космоса никогда не был так прекрасен, наполнен обещаниями и переживаниями, и жизнью, и будущим, чем в тот момент.

– Давай, детка… – прошептал Джим, его пальцы гладили гладкую поверхность пульта управления, мысленно понукая её. – Ты сможешь, давай…

– Мы на позиции, капитан. Готовы перейти на варп.

– Сила притяжения всё ещё увеличивается, капитан!

– Связи с инженерной до сих пор нет, мне попробовать дойти туда, сэр?

Столько фактов надо было принимать во внимание. Так много голосов, вопросов, информации, чтобы оправдаться, чтобы его мозг справился.

– Нет. Нет, Кэти, покидать мостик небезопасно.

– Капитан Кирк, осталась одна минута до разрушения корпуса.

Он мог слышать низкий, скрежещущий звук, как будто рука сдавливала, сдавливала слишком сильно; стёкла трескались, стыки корёжились, внутренний оборот силы умирал, а основная была опасно близка к перенапряжению.

– Подождите! Капитан, я поймала… передачу. Сообщение!

Джим недоверчиво повернулся к молодой женщине.

– Что?

– Оно пришло откуда-то с корабля, кто-то, должно быть, ухитрился использовать свой коммуникатор… Это лейтенант Ухура!

– Что? Соедини с ней!

– Да, сэр!

Звук быстрого, тяжёлого дыхания наполнил мостик, и на мгновение Джим подумал, что его выдержка подведёт его, но потом:

– Я спускаюсь в машинное отделение прямо сейчас, чтобы помочь там, потому что я никак не смогу прибыть вовремя на мостик. Есть сообщения для Спока?

– Что?

– Не трать время на тщательный анализ, мы расстались, и я всё знаю. Говори!

– Я. но…!

– Тридцать секунд, капитан!

– Чёрт, Кирк, ты идиот, просто скажи мне, есть ли что-то, что ему надо знать!

– Ладно! Хорошо! Скажи ему попробовать увеличить нашу мощь настройкой системы на параллельный контур управления с мостика и то, что он не должен забыть напомнить Скотти охладить антиматерию, как только мы будем вне опасности, и что я люблю его!

– …и что, это было так сложно?

Джим мрачно фыркнул и выключил соединение, не имея понятия, что это всё значит и что он будет делать, если они выживут.

– Сулу…

Двигатели легко справятся с медленным переходом на варп, но этого может быть недостаточно, чтобы вытащить их.

– …максимальный варп. Поехали.

– Пятнадцать секунд…!

– Давай, Сулу!

Дрожь стала сильнее, а пол вибрировал так сильно, что у него стучали зубы. Оглушительный крик, похожий на вопль боли, заставил всех схватиться за головы, и Джим мысленно просил, умолял, молился, чтобы это сработало, чтобы они спаслись, но не для себя.

А потом…

Накренившись, снова сбив его с ног, Энтерпрайз устремилась прочь. Он почувствовал это прежде, чем услышал победный крик Сулу и слова Карла Йегера: «Да! Да, мы сделали это!».

Облегчение затопило его изнутри, и на одну волшебную секунду он забыл, что болен, потому что адреналин и счастье пересиливали всё.

– Наш статус? – крикнул он, перекрывая шум.

– Возвращаемся назад на Звёздную Базу 11 на максимальном варпе, капитан!

Для них это будет отлично, подумал Джим. Им был нужен срочный ремонт, да и половина экипажа нуждалась в медицинской помощи, не говоря о том, что если у Боунса не получилось, у них будут серьёзные проблемы. Несмотря на то, что по крайней мере три человека и Спок умудрились временно побороть побочные эффекты болезни.

– Отлично, теперь мы можем немного замедлиться. Третий варп, мистер Сулу.

– Да, сэр.

– Мы можем сейчас связаться с машинным отделением? Нет, постой, конечно, не можем, – он быстро вернулся к капитанскому креслу и сел. – Коммуникатор лейтенанта Ухуры… мы можем связаться с ней?

– Я могу попробовать, сэр.

Джим прождал несколько секунд, слыша, как пульс громко стучит в его голове, пока не услышал голос Ухуры.

– Привет? Кирк?

– Это я!

И немного отдалённее:

– Это капитан! Всем заткнуться!, – видимо, экипажу машинного отделения и затем снова ему: – Кирк! Как вы там наверху? Мы справились?

– Всё в порядке! Ты можешь сказать всем, что мы возвращаемся на Звёздную Базу 11 для ремонта и заслуженной недели увольнения на берегу!

Колонки затрещали от волны радости, встреченной ответными криками экипажа с мостика, все из которых совершенно забыли, что они профессионалы, по крайней мере, на пять минут в праздновании спасения от гибели в огне.

– А что насчёт вас, ребята? Все в порядке?

– Отлично! Всё отлично! Скотти был бесподобен! О, и Чехов очнулся и смог помочь!

– Класс! – это означало, что пять человек смогли побороть свои страхи. Джим разрешил себе растянуть губы в яркой улыбке и упасть в своё кресло, измождённый, но восторженный. – Как… эм… все?

– Ты уже спрашивал меня об этом, капитан, – даже при плохой связи он практически мог слышать улыбку на её лице. – Но как бы то ни было, Спок уже на пути к мостику, хотя мы говорили ему, что это глупо, нелогично и ему лучше остаться…

– Что? – Джим выругался. – Идиот!

– Я знаю, но он должен быть у вас уже через пару минут.

Разрываясь между волнением из-за вновь обретённого Споком безумия и робким предвкушением снова его увидеть, Джим вспомнил о лекарстве.

– Ухура, как думаешь, у тебя получиться связаться с лазаретом? Маккой мог приготовить лекарство, если добрался до лаборатории… вообще, лучше попробуй сначала лабораторию.

– Серьёзно? Это замечательно! Тогда я свяжусь с тобой, когда найду его.

– Спасибо. Кирк откл… стой!

Потому что он только что услышал, как двери мостика открылись. И это сразу означало несколько вещей; они были заблокированы, так что человеку пришлось ввести аварийный код для открытия, но его знали только четверо людей на корабле. Так что это был либо Джим (…маловероятно), либо Скотти, Спок или Маккой.

– Что такое? Что-то не так?

Он обернулся и широко улыбнулся.

– Тебе не надо его искать. Боунс здесь.

Джим взволнованно соскочил с кресла и остановился прямо перед своим лучшим другом, лучась улыбкой.

– Сработало?

Маккой выглядел уставшим и обеспокоенным, с мешками под глазами и потом, покрывавшим лоб, но не больным. Он невольно улыбнулся в ответ и поднял гипоспрей.

– Да. Попробовал на себе.

– Ты заразился?

Джим отодвинулся в сторону, чтобы дать доктору пройти, и тайком проверил турболифт, как будто он ждал, что Спок прятался в уголке, собираясь выпрыгнуть и сказать «бу».

– В самом конце… один из техников лаборатории. Хорошо, что мы закончили всё прежде, чем стало слишком поздно, – и наконец Маккой кинул взгляд на его грудь. – Боже мой, дружище! Что с тобой произошло?

– Самурайский меч Сулу. Долгая история, – и он заслужил её под Трагичным Взглядом Смерти. – Я в порядке, Боунс. Давай лучше вылечим нескольких людей. И думаю, начнём с моего рулевого. Мне нужен пилот.

Внезапно мостик задрожал от сурового голоса.

– Джеймс Тиберий Кирк, ты расскажешь мне, что там у вас происходит, или, клянусь, я сама поднимусь и врежу тебе по…

– Ухура! – Джим подбежал к коммуникатору на подлокотнике; он уже и забыл, что она всё ещё ждёт объяснений происходящего. – Ничего не происходит! То есть мы в порядке. Боунс нашёл лекарство, и он сейчас начнёт применять гипо, и всё правда будет в порядке!

– Ох. Хорошо тогда. Привет, доктор Маккой!

– Так мило это от тебя слышать, Ухура.

– И… Леонард, могу я попросить тебя об одолжении? – её голос стал нежным. Джим тотчас что-то заподозрил.

– Что за одол…?

– Конечно, Нийота.

– Вылечи сначала капитана, в конце концов, это стандартный протокол, и если он заартачится, пожалуйста, ударь его по-дружески от меня?

– Вылечить…? Постой, ты заражён?

– Упс, – Джим осторожно отступал от разгневанного друга. – Да, но я собирался упомянуть об этом…

– Поверить не могу! Но… ты не ведёшь себя как сумасшедший!

– Ага, вообще-то, Сулу тоже был заражён, но сейчас он более-менее в порядке… или, по крайней мере, держится, как я, о, и ещё Ухура, Чехов и… Спок!

– Ладно, Спок, очевидно, бы не…

– Нет, я… Спок!

До этого самого момента Джим был очень хорошим мальчиком. Он поглотил все свои страхи и эмоции и запер их в надёжном месте (ну или пытался игнорировать их изо всех сил) с тех пор, как зашёл на мостик. И он доставил всех в безопасность, каким-то образом запустил холодный перезапуск двигателей и на варпе ушёл от опасности.

Неплохо для рабочего дня, если принимать всё во внимание.

Так что когда он, усталый и измученный в конце всего этого, увидел своего первого помощника, который выглядел немного менее безупречно, но всё же совершенно уничтожительно, если такое слово вообще есть, хотя кого это волнует, зная, что они больше не были перед лицом неминуемой опасности и что он скоро будет излечен от болезни, которая лишала его здравомыслия… капитана можно простить за то, что он дальше сделал.

Разумеется, он сдался и, рванувшись вперёд, бросился в объятия Спока… а затем накрыл его губы иссушающим поцелуем прямо там, на глазах у всех.

В общем, момент был не из лучших или очень профессиональных в его жизни.

– Всё хорошо? – обеспокоенно спросил он, отстранившись, чтобы взять лицо Спока в свои руки и бережно его осмотреть. – Ты в порядке, верно?

– Джим…

– Я так по тебе скучал, я скучал по тебе все эти пять минут, и это было ужасно, и никогда, никогда больше не оставляй меня, потому что я этого не переживу!

Он мог чувствовать только Спока вокруг себя, большие руки, видимо, неосознанно покоящиеся на его боках. Он не мог вспомнить, почему он должен был быть смущён; его уставший, запинающийся мозг фиксировал только Спока и отказывался признавать существование чего-либо ещё.

– Джим, ты…

Но Спок, кажется, был неспособен закончить предложение; он просто внимательно смотрел на Джима, и ласковые искры нежности сияли в его глазах.

И посреди оглушающей тишины мостика раздался тихий шёпот над микрофоном:

– Они поцеловались? Поцеловались же, да?

– Ты болен, Джим, – голос Маккоя, дрожащий от веселья и, возможно, немного от досады, был похож на эхо чего-то важного, что Джим забыл.

– Я… но… Спок, – он был одурманен и позволил своему телу упасть на сильные мускулы Спока, чувствуя смущение и жар, но он был блаженно, абсолютно счастлив. – Ладно. Может быть, я болен, – пробормотал он Споку в плечо. – Но ты… ты ведь останешься со мной, правда? Я могу держаться за тебя сейчас?

– Да. Разумеется, я останусь здесь. И доктор Маккой, без сомнения, принёс достаточное количество сыворотки, чтобы привести вас обоих с мистером Сулу в нормальное состояние, и готов сделать ещё для всего остального экипажа в ближайшее время. Очень удачно, что побочные эффекты вируса ослабевают с течением времени после заражения.

– Ты так сексуален, когда умничаешь, – заявил Джим.

– Это моя реплика!

Почувствовав жалящий нажим на шею и как что-то прохладное растеклось по венам, Джим быстро обернулся, чтобы огрызнуться на Маккоя из-за того, что тот лишил его слабого румянца на лице Спока, который, в конце концов, был самой удивительной вещью, которую кто-либо видел на свете… Но потом сознание начало медленно возвращаться, здравый смысл выползал обратно, и вместе с этим…

– О нет, – он бесшумно ловил губами воздух, из-под ресниц глядя в глаза Спока и в ужасе кусая губы. Спок просто смотрел на него в ответ, слегка взволнованный, и, может быть, так, будто он боролся с улыбкой.

Но… он был Джеймсом Тиберием Кирком. Так что он отступил от своего первого помощника с таким достоинством, какое только смог найти, и повернулся лицом к экипажу мостика. Он встретился с выражениями от недоверчивых до веселящихся и твёрдо сказал:

– Этого никогда не было. Ясно?

Возможно, из-за того, что он всё ещё был немного заторможён, Джим забыл о камерах слежения и о том, что человек, ответственный за них, не совсем беспокоился об осторожности в данный момент…

– Я приму это неловкое молчание за согласие.

Старшина Рэнд явно кусала изнутри щёку, чтобы сдержать смех. Джим и сам столкнулся с трудностями, пытаясь сохранить ровное выражение лица; было сложно говорить жёстко, когда вдруг всё, чего он хотел, это расплыться в улыбке, как мягкотелый, дружелюбный идиот.

– А теперь доктор Маккой отправится в лазарет и организует всё так, чтобы остальные члены экипажа получили свои дозы. Очевидно, что один он не справится, так что я отправлю четырёх из вас с ним, пока все остальные врачи и медсёстры заражены. Я уверен, Боунс будет очень счастлив научить ещё кого-нибудь, как побольнее воткнуть гипоспреи в шеи невинных свидетелей…

– …которым не повезло заболеть.

– Несущественная деталь. Так что нам необходимо связаться с отрядами охраны, которые всё ещё в боевой готовности, и сделать общекорабельное объявление для всех остальных членов экипажа, которые сохранили голос разума…

И работа снова закипела: люди предлагали помощь в установлении связи со своими друзьями, коммуникатор Ухуры помогал сообщаться с машинным отделением и быть в курсе происходящего внизу, Сулу учил Риза, как помочь рулевому, пока Чехов не сможет подняться к ним… И Спок, после того как Маккой ввёл ему лекарство, вернулся на своё место, осторожно проведя пальцами по руке капитана; прикосновение было таким невесомым, что Джим был почти уверен, что оно ему почудилось.

А потом он рывком обернулся и понял, что всё это действительно произошло.

Им со Споком надо будет скоро обсудить множество вещей. Предстоит долгая беседа о чувствах и последствиях, и том, что всё это значило?, но пока что надо запереть их снова в зале совещаний…

Посреди всей этой суматохи Джим поймал себя на одной ликующей, головокружительной улыбке, а потом вернулся к управлению кораблём.

После всего он знал, что никогда не будет делать это в одиночку.

========== Эпилог ==========

Джим вёл себя Хорошо. Снова.

Например, он не прыгал сию секунду на Спока. Не запоминал, какая точно на вид, вкус и ощущения ключица Спока (даже если она практически молила об этом, по беспристрастному мнению Джима).

Как факт, он даже не приближался к Споку. Надо сказать, не приближался достаточно близко, когда значение слова «близко», по стандартам Джима, требовало намного меньше промежутков, пространства, расстояния, дистанции и/или одежды. Да, Джим был осведомлён, что первые четыре слова могли быть рассмотрены как синонимы. Ладно, Джим мог бы довольствоваться только одеждой.

Но вы видите, что Джим вёл себя Хорошо.

И прямо сейчас Хорошо ограничивалось несколькими вещами, которые включали в себя намного больше промежутков, пространства, расстояния, дистанции и одежды (к сожалению), и разговоров. И ещё не-отпугивания Спока случайной ухмылкой «О Боже, Спок, пожалуйста, прекрати выглядеть так восхитительно, или я не отвечаю за то, что сделаю с тобой. А если нет, если это невозможно, тогда, может, мы займёмся сексом один раз, а потом, я клянусь, мы всё обсудим?».

Хотя, скорее, это было не обсуждением. По большей части говорил Джим (может, немного нервно), а Спок совершенно спокойно стоял в другом конце своей каюты и слушал.

– …Ухура в порядке? Потому что она вроде в порядке, но всё это так неожиданно, да? То есть вы двое расстались в безумной заражённой схватке пару часов назад, и сейчас ты и я… мы, похоже что, потому что… а кто мы, в самом деле? И я не говорю «любовники». Просто этого… никогда не было. Так что я просто не… эй, ты вообще собираешься меня прервать?

Губы Спока дёрнулись, и Джим улыбнулся в ответ, чувствуя глупое волнение и нервозность, и почти что страх, но ещё – это же был Спок, так что его улыбка правда сияла, ослепляла и была абсолютно искренней.

– Ты бы хотел сейчас обсудить… семантику? – спросил Спок, его выражение лица не выдавало ничего, кроме наивной невинности.

Оу. Как очаровательно, его низкий голос умудрялся намекать на столько всего. А тёплые глаза поддразнивали своего капитана, подначивали, знали. Джим был так близко к нему, что это было несмешно.

– Ага, пока мы обсуждаем технические формальности, – он шагнул вперёд.

– Научная терминология представляется тебе желанной темой, в то время как основные физиологические данные свидетельствуют об обратном, – ответил Спок, тоже делая шаг к нему.

– Супер, так что, теперь ты можешь читать мои мысли?

– Не твои мысли, Джим, – взгляд Спока скользнул вниз и обратно быстрой, обжигающей молнией. – Твоё тело.

– А.

– Именно поэтому я использовал слово «физиологические», а не «психологические». Ты понимаешь разницу, я полагаю?

Это не должно было звучать как грязные разговоры. И не звучало.

Правда не звучало, Кирк!

– О, я понимаю.

– Хорошо.

Джим протянул руку и мягко положил её Споку на грудь, где у людей было бы сердце. Потом он медленно скользнул ей вниз и в сторону, туда, где быстро и беспокойно под его ладонью бился пульс вулканца. Его прохладная рука почувствовала огромное сердце под горячей кожей, и тогда он позволил ей упасть на узкую талию Спока.

– Я…

Он не мог до конца поверить, что всё это происходило. Так сильно хотелось обернуться вокруг его позвоночника и заполнить его всего от пальцев рук и до кончиков пальцев на ногах (и… других частей), такие примитивные желания и эмоции, без сомнения, были последствиями болезни, как говорил себе Джим (конечно, он не был полным идиотом, и он не мог дурачить себя дольше секунды).

Это было больше, чем голод, может, скорее, жажда, но как-то сильнее… что? Как это было возможно? Человек может умереть без воды, умер бы Джим без Спока?

О. Да.

Конечно, умер бы. Очевидно.

Но он и так это знал, правда?

Голос прошептал ему в ухо, что Спок не знал. Что Споку следует знать. Что это не вина Спока, что он выглядел так прелестно в том защитном костюме, и что Джиму очень нужно было выбросить эту ткань из головы.

– Спок…

– Да?

Мягкая искренность в глазах Спока заставила его сжать в кулаке ткань ужасной, бесполезной, сдерживающей голубой униформы, которая выглядела бы намного лучше, если б валялась на полу мятой кучей.

– Я думаю, что мне стоило бы упомянуть пару вещей… просто для ясности.

С впечатляющей скоростью Спок отступил назад и придал своему лицу выражение безразличной беспристрастности, хотя последнее потребовало у него видимое усилие.

– Мои извинения. Я был во власти ложного впечатления, что ты желаешь с…

– Воу, стоп. Прекрати сейчас же. Я… не думаю, что смогу держать себя в руках, если ты скажешь это прямо сейчас. Дай мне секунду объяснить, пожалуйста, – Джим осознал, что тяжело дышит, и мысленно дал себе пинка. – Мне нужно сказать тебе, что я чувствую, чтобы ты знал.

Спок ждал с отсутствующим, закрытым выражением лица.

– Я имею в виду… это было помутнением. Я могу помнить всё, что мы сделали, и всё, что почти сделали… как будто мы оба были пьяными, за исключением того, что это было в тысячу раз хуже, да? Может ли это считаться, если всё произошло так? О, чёрт, я даже не знаю, что говорю. Или пытаюсь сказать, потому что я выражаюсь не очень понятно и… хмпф…

Никогда, никогда раньше его вздор не прерывали так. Это было… потрясающе.

Язык Спока был сладким на вкус и ощущался изумительно, когда обводил губы Джима, а пальцы Спока впились в его спину так жёстко, о, но Джим издавал звуки, как лопочущий подросток. Так почему…

Спок отстранился, и Джим не захныкал. Даже немного, потому что это было б ужасно по-девчачьи, а Джим был мужчиной.

Полноценным мужчиной, говорю вам.

– Прости меня, – сказал Спок, отступая назад и аккуратно разглаживая складки на своей рубашке. – Ты говорил?

– О, да, точно, после этого моя речь будет более связной. Спасибо большое, Спок, очень помог, – его фальшивое возмущение заставило глаза Спока сиять ярче.

– Я всегда стараюсь услужить, капитан.

– Услу… Ты издеваешься? – его голос даже чуть-чуть не был визгливым до крайности. Неа.

– Джим, – внезапно голос Спока стал более глубоким и… почти осязаемо хриплым, как будто его глотка была повреждена. – Нет необходимости… твои эмоции… Я думаю, что не был полностью осведомлён о своей… привязанности к тебе. Это правда, до тех пор, пока я не был вынужден противостоять ей сегодня.

Джим облегчённо вздохнул. Он был точно в курсе своей точки зрения на это, и он знал, что любил… Господи, любил, да, любил Спока. Но это то, что ему по-настоящему было нужно. Потому что Спок был с Ухурой, и Джим мог излучать бахвальство, самоуверенность и прочее, но когда дело доходило до его собственных эмоций, скрытая неуверенность была очевидна.

– Против моей природы признавать такие сильные эмоции, вероятно, поэтому я… ты заставлял меня сомневаться в каждом ощущении, потому что в твоём разуме есть что-то врождённое подавляющее. И в твоём теле. Ты что-то, к чему я не был готов. Что-то, чего я не мог предвидеть. Ты путал меня.

– …а.

Ну а что он должен был на это сказать? Он едва вообще мог говорить, его глотка сжалась, а сердце определённо хотело его задушить.

– Возможно, если тебя пугает темп, с которым начались наши отношения, думаю, в этом случае люди говорят… «сбавить обороты»?

Сбавить? Всё, на что Джим был способен, это не сорваться на бег и не наброситься на мужчину.

Но, конечно, это имело смысл. И ради Спока он мог бы сделать это.

– Если это то, чего ты хочешь. Я могу подождать.

Спок на мгновение прикрыл глаза.

– Во всяком случае, я почти в этом уверен, – Джим моргнул и облизал губы, и чёрные зрачки Спока почти поглотили шоколадно-коричневую радужку его прекрасных глаз.

– Возможно, нет.

– Нет, всё в порядке. Я не хочу, чтобы ты чувствовал принуждение или что-нибудь такое.

– Я сказал, это не будет необходимо, – Спок сделал шаг вперёд, если не считать, что это был непроизвольный порыв его тела к Джиму.

– Я не знаю, Спок. У меня такое чувство, будто я злоупотребляю твоими добродетелями… – Джим вздохнул, подняв руки вверх, будто пытаясь защитить себя или, возможно, защитить добродетель Спока. Исключая, разумеется, то, что понятие добродетели прямо сейчас было смешно приписывать к Споку. Тёмные глаза и уравновешенная, напряжённая поза напомнили Джиму, что предки Спока убивали за своих партнёров и жили во власти своих бурных порывов.

– Я заверяю тебя, что это не так.

Джим соблазнительно улыбнулся и прислонился к столу.

– Тогда чего ты ждёшь?

– Твоего согласия, – прорычал Спок, его низкий и грубый голос заставил Джима задрожать от предвкушения.

– О. Тогда ладно.

Удовольствие, быстро разносившееся кровью с каждым ударом пульса, было почти мучительно острым.

– Чёрт, т…

Его согласие было приглушено ртом Спока, но он не собирался из-за этого жаловаться.

Есть кое-что, что можно сказать о способности человеческого мозга испытывать эмоции.