Текст книги "Hate This and I'll love you (СИ)"

Автор книги: TheProblematique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– У нас нет выбора, – ответил Джим, внимательно вглядываясь в каждое лицо. – Если у кого-то есть идея получше, я весь внимание. Прошу вас.

Никто не ответил.

– Мы можем сделать это, – он повернулся к Скотту, надеясь на его поддержку. – Скотти?

Мужчина медленно кивнул.

– Это безумно и очень, очень опасно. И если что-то пойдёт не так, мы все умрём, – он посмотрел на капитана и печально ухмыльнулся. – Но, так точно. Мы вообще-то можем это сделать.

Сопротивляясь желанию притянуть к себе руку с зажатым кулаком в победном жесте, он хлопнул его по плечу и широко улыбнулся.

– Отлично. Скажи, что тебе нужно.

– В идеале – Чехов, Сулу и рулевой.

Джим глянул на Чехова, лежащего на полу с закрытыми глазами. Парень мирно спал, видя невинные сны.

– Невозможно, по крайней мере, пока у нас не будет лекарства.

– Тогда ладно. Я не смогу сделать это без твоего первого помощника. Мистер Спок – высококвалифицированный специалист, и его острый вулканский ум жизненно необходим при попытке сделать что-то настолько же сумасшедшее, как холодный перезапуск.

– Я найду его, – пообещал Джим. Насколько он знал, Спок был всё ещё на пятой палубе, где ситуация с лазаретом не предвещала ничего хорошего. – Я не знаю как, но я найду его… Да и я очень надеюсь, что у него иммунитет к этой болезни. Вселенная может подарить мне хотя бы это. Правильно?

========== Глава 6. Когда я чувствую ==========

«Джим… я считаю тебя другом и стыжусь этого»

Джим бежал по коридорам корабля с мигающим светом, каждой клеткой чувствуя потенциальную опасность коснуться кого-нибудь, кто был заражён. Инженерная, конечно, была пуста, но широкий яркий холл палубы 5 стал пристанищем мириадам странных сцен. Один офицер охраны что-то неразборчиво карябал на стене ярко-красной ручкой и смеялся, две медсестры свернулись калачиком на полу, обнимая друг дружку для поддержки, и Джим изредка проносился мимо напуганных членов экипажа, которые не были заражены и смотрели на него, как будто он был призраком.

– Срочное дело, будьте спокойны, я вытащу нас из этого! – кричал он, когда такое случалось. – Не касайтесь никого, идите к себе и оставайтесь там!

Он хотел остановиться и успокоить их, помочь как-нибудь каждому, но знал, что не может.

По крайней мере, пока что никто не хотел захватить корабль или проткнуть его мечом (во всяком случае, не так, как в прошлый раз), но кто знает, что ещё будет, с его-то удачей…

– Капитан Кирк? – молодая студентка-медик прислонилась к угловой стене лазарета. Джим подумал двинуться дальше; он был так близко, и время поджимало, но она сжала кулак и проскрежетала: – Капитан, пожалуйста, это важно.

Так что он остановился, его сердце разрывалось от страха и адреналина, но сильнее всего – даже если он знал, что это неправильно, – от необходимости найти Спока и убедиться, что он в порядке.

– Ты больна? – мягко спросил он. Она была примерно его возраста и немного дрожала; он вспомнил, что часто видел её с медсестрой Чэпел. Её звали Ноэль, кажется. Хелен Ноэль.

– Доктор Маккой хотел, чтобы я нашла вас, сэр, но… да, кто-то дотронулся до меня, я думаю, что заразилась… – её голос немного дрожал, но она, несомненно, пыталась говорить как профессионал. Джим хотел было отпустить шуточку, чтобы заставить её почувствовать себя лучше, но был вынужден оставаться на значительном расстоянии.

– Он сказал… – она зажмурилась и тяжело задышала. – Доктор Маккой сказал, что синтезировал лекарство.

– Что? – пожалуйста, пожалуйста, они всё ещё могут быть спасены. – Он нашёл его?

– Да, благодаря медсестре Чэпел он смог сделать необходимые анализы… – связная речь, казалось, выматывала её всё сильнее и сильнее. – …они… хотели… доктор Маккой сказал… – она закашляла. – Подождите, я… Я знаю это, чёрт, – она подняла руку, и Джим отступил ещё на шаг, готовый с места броситься бежать в случае чего, потому что её тёмные глаза были немного выпучены. – Доктор Маккой сказал, что вывел сыворотку, но, чтобы вывести яд из тела, необходимо какое-то время… это был просто раствор воды, химически изменённый радиацией, передающийся через пот… он не просто ослаблял запреты… он убивал их… – она снова зашлась в приступе сухого, мучительного кашля. Джим поморщился. – Просто вода… вот почему сканеры пропустили это, видите? Это очень, очень глупо, да? Вода.

– Извини, но мне правда сейчас плевать на детали, Хелен, – она вздрогнула, когда он назвал её по имени. – Отправляйся в лазарет, и Маккой вылечит тебя, иди.

Она рьяно затрясла головой.

– Нет. Он сказал, что никому из заражённых нельзя входить внутрь. – Джим нахмурился. – Без исключений. Он сказал, что я должна уйти… – она закрыла глаза. – Лаборатория… не отвечает… так что он выставил нас… без… возможности войти.

Из этого Джим понял, что Маккой нашёл способ создать антидот, но к этому времени лаборатория была заражена, так что он настроил компьютер на блокировку лазарета, чтобы предотвратить как несанкционированный доступ к оборудованию, так и причинение вреда пациентам, а потом ушёл, чтобы самостоятельно изготовить лекарство.

Он почувствовал тёплый прилив привязанности и восхищения другом.

– Ладно. Тогда ладно, мне нужно найти Спока, ты его не видела?..

Но Хелен пристально на него смотрела, склонив голову набок, её губы медленно изогнулись в чувственной улыбке.

– Ты выглядишь очаровательно, – промурлыкала она.

Джим развернулся и побежал.

Он обернулся через плечо и, увидев, что она даже не пыталась его преследовать, начал раздумывать, что делать дальше. Экипаж будет спасён, если они смогут побить шансы десять тысяч к одному и Спок выведет для Скотти уравнение… так что следующим шагом было найти Спока.

Он попробовал поразмыслить, что Спок сделал бы после ожидания.

Маккой пошёл в лабораторию самостоятельно, так что он был последним и единственным незаражённым человеком на всей больничной палубе. Это значило, что Спок или даже не добрался до лазарета, или же… Как бы то ни было, он должен был быть заражён. И поскольку глава медицинской службы не смог отправить Спока в лабораторию, дабы самому остаться в госпитале и позаботиться о своих пациентах, тогда… куда пошёл его старший помощник?

Джим перешёл с бега на шаг и попытался сообразить. Может, вернулся на мостик? Эта была единственная надежда, что Спок здоров.

Он набрал аварийный код на одном из пультов связи.

– Мостик? Это капитан.

Худое, усталое лицо Кэти Сандэрс появилось на окне экрана.

– Капитан Кирк! Мостик слушает, что произошло?

– Мистер Спок с вами?

В тот момент, когда он задал вопрос, её выражение лица сказало всё за неё.

– Нет, сэр, – глаза энсина были невероятно грустные и сочувствующие. – Вы его не нашли?

– Нет, – ответил Джим. – Но у нас ещё есть время, и вы всё делаете великолепно, скажи всем, что я очень горжусь вами, ребята.

– Я-я скажу. По расчётам офицера Йегера у нас меньше двадцати минут, прежде…

– Я работаю над этим.

– Я знаю, сэр. Удачи.

Он отключил передачу и повернулся, чтобы обнаружить стоящих позади него двух офицеров, которые, очевидно, были ещё в своём уме.

– Капитан?

– Фазеры на оглушение, и вырубите столько больных, сколько сможете, – приказал он, пока они в изумлении смотрели на его изорванную, кровавую рубашку (да, он постоянно забывал об этом и о том, как это, кажется, огорчает людей).

Первым в себя пришёл более высокий, угрюмо кивнул и убежал. Сказать больше было нечего.

Всё сильнее впадая в отчаяние, Джим подошёл к залу совещаний, когда отчётливо услышал глухой стук.

Что кто-то мог делать в зале совещаний? Если вы вдруг были заражены, вы не будете тратить время, чтобы запирать себя там, правильно? Плюс, это сделал кто-то, у кого были коды…

Неожиданно он просто знал.

Джим ввёл цифры в панель и подождал. Он действовал совершенно инстинктивно, и, если он угадал неправильно, последствия точно будут скверными, но каким-то образом он мог чувствовать, что Спок был по ту сторону блестящей белой двери.

Она с шелестом открылась, и он ввалился внутрь, задыхаясь от напряжения.

Да.

– Спок! Наконец-то!

Его первый помощник сидел на одном из стульев, и в ту секунду, когда он поднял взгляд, капитан знал, что уже было поздно. По лицу Спока стекали слёзы, и он выглядел таким опечаленным, что было очень на него не похоже… Это разбивало Джиму сердце.

– О, Спок, – он внутренне споткнулся и почти упал, как его последний (его единственный) план, разбившийся на кусочки у него на глазах. – О нет.

– Любовь, – выпалил Спок, резко вставая.

Джим вытаращил глаза.

– Непозволительно. Ты должен идти, прежде чем я… вы должны идти, капитан.

Но… идти куда?

– Ты был нашей последней надеждой, – прошептал Джим. – Что мне теперь делать?

Он не смог бы найти Маккоя вовремя, но даже если бы и смог, лечение займёт не меньше пятнадцати минут; а Спок нужен Скотти в инженерной уже вчера.

– Спок, – умоляя, попробовал он. – Ты можешь это контролировать? Я уверен, что ты единственный, у кого есть шанс…? Пожалуйста, попытайся.

Спок смотрел на него, тяжело дыша, но не отвечал.

– Ради меня, Спок, пожалуйста, попытайся вспомнить.

– Ради тебя?

Джим замер. То, как он произнёс эти слова… но нет. Это совершенно не вовремя.

– Да… ради тебя, – Спок начал наступать; печаль испарилась, и его походка стала более тягучей, каким-то образом та проклятая грация полувулканца, уже имевшаяся у него в непомерном избытке, теперь усилилась и умножилась болезнью, так что больше не было места спокойствию, Спок попросту крался к нему, как хищник.

Джим сглотнул.

– Ради тебя, капитан… всё ради тебя.

Джим начал медленно отходить назад, мысленно матерясь, потому что он знал и Спок знал, что он был просто человеком и, если он попробует убежать, он не уйдёт далеко.

– Да, ради меня, попытайся вспомнить, кто ты.

Это заставило его остановиться.

– Кто я? – Спок вытер слёзы с лица, и на секунду Джим вспомнил то недоумённое выражение отчаяния на лице своего первого помощника, когда он появился в транспортаторной с протянутой рукой… мама… – Но я не знаю, кто я, Джим, – его голос был вежливо озадаченным.

– Ты Спок, – и у меня нет на это времени, подумал Джим. – Ты мой первый помощник… лучший первый помощник. Ты нужен мне.

– А ты мне, – почти автоматически ответил Спок. – Но в этом-то и проблема… Я могу чувствовать. Так сильно, и это… больно.

Глаза Джима закололо из-за того, каким задыхающимся и уязвимым стал его голос на последнем слове, и он страстно захотел коснуться Спока хотя бы раз, чтобы успокоить его…

– Я знаю, – прошептал он. – Мне жаль, я знаю, но прошу… пожалуйста, помоги мне.

– Я не знаю, возможно ли это, – осторожно ответил Спок. – Ты знаешь, моя мама… – вспышка плохо скрываемой боли искривила черты его лица. – Я никогда не говорил ей, что люблю её… Я не могу перестать думать о вещах, которые я не мог сделать. Она… она была человеком, живущим среди вулканцев, которые считают любовь… эмоции… дурным тоном…

– Мне так жаль, – Джим перестал пятиться и сжал кулаки от бессильного отчаяния и сочувствия. – Я бы хотел, чтобы всё было по-другому, мне бы хотелось, чтобы я мог… Но мне нужно, чтобы ты был сильным…

– Я не могу перестать думать о том, чего я не сделал, – повторил Спок, его тон был удивлённым, но на лице была написана боль. – Желаю то, жажду то, чего не могу иметь… Я не могу остановиться, Джим. Бесконтрольно. Это так… всеобъемлюще и страшно, да? Захватывает тебя и не отпускает…

– Спок, мы собираемся рискнуть стартовать на полной мощности…

– Джим, когда я чувствую дружбу к тебе… мне стыдно.

То, как он сказал про дружбу… Возможно ли чувствовать дружбу к кому-то?

Джим прислонился к стене, ощущая биение сердца в глотке.

– Мы можем умереть, Спок, – выдавил он. – Мы умрём, если ты не поможешь.

Спок глубоко вздохнул. Джим не привык видеть так много эмоций, выставленных напоказ, на обычно непроницаемом лице, и это лишало самообладания, но он попытался игнорировать то, что из-за этого чувствовал.

– Умрём?

– Если ты не будешь бороться. Борись за нас, Спок, за четыреста человек на корабле и за себя. Ты можешь сделать это. Я доверяю тебе.

– Возможно… да, возможно, я смогу помочь.

– Да, – в этот момент Джим мог бы поцеловать его (ну, он мог бы поцеловать его в любой момент, но в частности сейчас необходимость была наиболее ощутима). – Направленный вовнутрь взрыв материи и антиматерии. Нам нужна формула, и она нужна нам сейчас.

Спок медленно кивнул.

– Да… Я думаю, что смогу сделать это ради вас, – его взгляд всё ещё был обнажён и эмоционален, но его лицо стало немного менее открытым, а губы сжались в тонкую линию.

– Нам недостаточно толчка, чтобы выбраться отсюда, нам нужен варп, – сказал ему Джим, ища на его лице признаки… чего-то. – Внешний корпус должен был уже нагреться, и через пятнадцать минут мы сгорим. Так что нам нужен перезапуск через десять минут максимум, чтобы вырваться от силы притяжения Пси 2000. У тебя есть девять минут, чтобы придумать формулу, Спок.

– Нет никаких эмпирических данных, подтверждающих твоё заявление, что этот план сработает. Корабль будет уничтожен при малейшей ошибке в расчётах.

– Значит, не делай её. Слушай, я уже проходил это со Скотти, и это единственный выход, – он уже уставал это повторять. – Просто сделай это.

– В моём нынешнем положении… это, может быть, неразумно…

– Спок, на это нет времени, ты мне нужен сейчас! – закричал Джим.

Эта простая, но в то же время мощная фраза была огромной ошибкой.

– Нет, – Спок задохнулся и закрыл лицо руками. Джим мгновенно пожалел, что был таким идиотом, но он не мог забрать слов назад.

– Прости, Спок, я не…

– Джим. Уходи, – сказал Спок, но как он мог? Как он мог вот так оставить Спока? Его голос дрожал от ужаса, и Джим…

– Что с тобой происходит?

Но вдруг он что-то увидел в глазах Спока, и это заставило его осторожно отступать к двери…

Слишком поздно. Спок поймал его запястье и притянул его обратно лёгким рывком. В месте, где их кожа соприкоснулась, почувствовалось странное жжение, и Джим яростно попытался его стереть, но, конечно, в этом теперь не было смысла.

– Твою мать! – он выругался один раз на стандартном, потом дважды на орионском и ещё раз на клингонском.

Он в сердцах набросился на Спока.

– Смотри, что ты наделал!

– Это была твоя вина, – прошипел полувулканец, не давая ему уйти.

– Как? – крикнул он. – Как это всё даже отдалённо может быть моей виной?

Но как только он сказал, он понял… да, конечно, это была его вина. Опасные, дикие вещи, пробуждающиеся внутри него сейчас… всё по его вине.

– Ты говоришь, Джим, и я не без недостатков. Ты дразнишь и искушаешь, и я не могу ничего сделать…

– Постой.

Он резко был поражён чувством, что они опаздывают, тревожный звоночек громко трубил внутри его черепа и призывал к действиям. У него были минуты, чтобы спасти корабль, а секунды, когда он ещё мог мыслить здраво, уходили.

– Постой, Спок, прошу тебя, послушай. Ты должен пойти к Скотти и помочь ему с перезагрузкой. Нет ничего важнее этого. Это единственный способ спасти корабль… и я должен спасти корабль, Спок. Все здесь зависят… доверяют мне. Почему? Я не… Я так неправ и разбит… – ужасно, он слышал, как секреты сыпятся с его языка, и пытался остановиться, и только благодаря силе воли сжал губы и затряс головой.

– Джим…? – Спок стоял всё ещё слишком близко к нему, но, во всяком случае, то выражение исчезло из его глаз.

– Я сейчас не важен. Иди, – он толкнул Спока к двери, и, конечно же, Спок остался стоять на прежнем месте, неподвижный и твёрдый, как столб. – Чего ты ждёшь, чёрт, я сказал: иди!

– Я пытаюсь, Джим. Это трудно… требуются усилия, чтобы оставить тебя.

А потом Спок потянулся и обхватил его плечи для подтверждения, может быть, или для концентрации, но вместо этого то, что он сделал, успешно заставило сойти с рельс поезд мыслей Джима, чтобы столкнуться впереди с намного, намного более опасной перспективой…

– Нет, – подавился воздухом Джим, пытаясь изо всех сил бороться с волной жара, растекающейся по венам, но становилось невероятно сложно держаться за страх или за злость, или за что-нибудь, что не было жадным голодом по телу Спока…

– Что не так?

В какой-то момент глупый вопрос почти заставил его рассмеяться, потому что всё было не так, Спок, ты и я, и корабль, падающий с неба, как огненный шар, и время не то, и разрушительный вихрь в моём черепе…

– Джим. Ответь мне.

Спок шагнул назад, но урон уже был нанесён. Его напряжённые мышцы, скрытые под униформой, воскресили в памяти воспоминания о лазарете и чёрной рубашке, и с пугающей лёгкостью Джим увидел себя, стаскивающим её и открывающим взгляду бледную, блестящую грудь, и руки с длинными пальцами, сжимающими плоть…

– Всё нормально, – сказал он сквозь стиснутые зубы; от усилий, которые требовались для разговора, закружилась голова. – Все эти жизни зависят от нас… Сделай это сейчас. Пропусти мимо ушей всё, что я скажу позже, и иди.

Ради корабля, ради экипажа, чёрт, он должен помнить… помнить экипаж, Ухуру и Скотти, и Сулу, и Чехова, и Боунса, и Спока… Спока, который отступал так медленно, будто каждый шаг ему чего-то стоил… О Боже, какие на вкус костяшки пальцев Спока? Он должен узнать это, по крайней мере, до того, как они умрут. Не будет ли это жестоко в противоположном случае? Может ли мир быть таким ужасным, жестоким местом?

Наверное, у Спока была причина уходить, но он больше не мог её вспомнить. Почему он вообще когда-то хотел, чтобы Спок ушёл? Это не могло быть правильно.

Дверь с шуршанием открылась, Спок покидал его!

Нет, он не уйдёт, внушала кровь Джима.

– Мистер Спок, немедленно вернитесь!

Спок удивлённо обернулся, потому что его капитан говорил изумительно требовательно и здраво, и авторитетность в его голосе заставила что-то потеплеть в его животе.

И Джим не терял времени даром, и хотя что-то внутри него всё ещё резонировало от срочности, он прыгнул вперёд и обрушился на чуть более высокого мужчину, потянул Спока за волосы, чтобы наклонить его голову, и встретился с его губами с дикой настойчивостью.

Возникла секундная борьба, когда Спок попытался его оттолкнуть, а затем каким-то образом притянул ещё ближе, открыл его рот и, боже правый, оказался таким потрясающим на вкус; неожиданно Джим оторвался от пола, и Спок закинул его на стол. Это было мучительно больно, потому что его грудь саднила и начала снова кровоточить, а синяк от столкновения на его спине завтра его убьёт, если он ещё будет жить. Постой, завтра… что-то было не так… что-то насчёт корабля…

Но Спок по-кошачьи запрыгнул на него, и было немного смешно оттого, сколько раз он во время скучных встреч мечтал сделать непрофессиональные, запретные вещи со своим старшим помощником на подобной плоской поверхности… Джим осознал, что притянул Спока вниз за уши, но им сейчас владела не только похоть, а бесконечно более сильная эмоция, снимающая барьеры и просачивающаяся во все поры или, по ощущениям, угрожающая его взорвать. Он хотел сделать это миллион раз и захочет сделать ещё миллион, ноги Спока были такими длинными и горячими, но мысль о завтрашнем дне останавливала…

Губы Спока горели, прокладывая путь вниз по его челюсти и шее… но что-то было ужасно неправильно… и зубы Спока, прихватывающие его ключицу, были как обещание, но корабль…

… Падал.

– Спок, корабль! Стоп! Стоп!

Спок оторвал себя от него, смотря широко раскрытыми глазами и тяжело дыша.

– Вспомни о корабле. Вспомни, – просил он, готовый умолять, плакать, что угодно, потому что если Спок не вспомнит ровно за две секунды, он знал, что бесценный момент просветления рассудка пройдёт и останутся важными только губы Спока, зависшие прямо над…

– Формула смешивания, – сдавленно сказал Спок, и Джим почти рассмеялся от облегчения, почти, потому что Спок возвышался над ним, стоя на коленях по обе стороны от талии Джима, хотя и произнёс «формула смешивания» так, как кто-нибудь бы сказал «вот же хреново дерьмо».

– Нам следует идти.

Не без отдельной значительной степени мучительной сложности Джим смотрел, как его руки легли на плечи Спока и надавили, и затем Спок поддался и откинулся назад, хотя он был таким сильным, у-упс, не думай об этом, Джим, и наконец соскользнул со стола.

– Я не могу поверить, что мы почти… – но это было не тем предложением, которое он мог бы в ближайшее время закончить, особенно сейчас, когда удержать мысленный контроль было подобно попытке остановить беснующуюся реку с помощью… силы воли. Джим потряс головой, матерясь, пока она полностью не прояснилась.

– Нам нужно добраться до инженерной сейчас же.

Спок кивнул, его выражение лица было всё ещё более открытым и человечным, чем обычно, любой бы смог его прочесть, и у Джима промелькнула неожиданная мысль, что он этого совсем не хочет.

А потом они приступили к работе.

========== Глава 7. Никогда не потеряю тебя ==========

«Никогда не потеряю тебя… никогда»

У Джима были серьёзные проблемы с концентрацией. Он быстро понял, что, для того чтобы оставаться адекватным, надо сначала подавить все эмоции, а затем немного отпускать, думая, например, только о спасении корабля. Тогда болезнь более-менее делала всё остальное, усиливая его беспокойство и решительность до крайности.

Проблема Спока была в том, что он существовал. И раз так, Джим должен был полностью обрубать любые мысли о нём в ту же секунду, как они появлялись. Что было не так-то просто, учитывая, что Спок бежал рядом с ним с немного затруднённым дыханием, возможно, из-за того, что он был тоже заражён и прочее, но мысли, разумеется, пошли не в ту степь, так что Джим поймал их, прежде чем снова бы уступил…

– Капитан, я отправляюсь в машинное отделение, вы будете нужны на мостике в это же время, – сказал Спок, его голос оставался неровным, но контролировался намного лучше, чем раньше. Джим резко затормозил, когда коридор раздвоился: налево был турболифт до мостика, направо – инженерная палуба.

– Оу.

Он не думал о том, что им придётся разделиться, но, разумеется, им нужно идти в разных направлениях. Понятное дело, Кирк.

– Хорошо, да. Тогда удачи.

Нет времени. Минуты. Секунды, на самом деле. И тем не менее страх остаться вдруг совсем в одиночестве парализовал его. Как он мог смотреть в лицо этой…? Как ему сделать всё самостоятельно?

– Увидимся позже, надеюсь.

Он ещё раз взглянул на своего первого помощника и увидел, что Спок стоит там же, сжимая кулаки и глядя на него. Не уходя.

– Пока, Спок.

Он не уходил. Споку нужно было развернуться и убежать прямо сейчас, или сердце Джима выпрыгнет из груди, он чувствовал это…

– Капитан…

Нет. Нет, нет, нет.

– Стоп. Сейчас не время. Прости, я даже не могу… – с жутким усилием он закрыл глаза, морщась от боли, и ждал. – …мы можем сделать это, мы ещё можем выиграть, но тебе нужно быть в инженерной и помочь Скотти. Сейчас. Уходи.

Нет ответа.

Джим открыл глаза.

Спок ушёл.

*

– Капитан Кирк!

Громкий крик скрежетом и болью прошёлся по ушам, его голова была тяжёлой, но Джим ухитрился слабо улыбнуться.

– Не трогайте меня, – было первое, что он сказал. – Я заражён. Я знаю, что для некоторых из вас это будет очень трудно, но, прошу вас, боритесь с желанием.

Никто не засмеялся, зато все поголовно почувствовали изумление, ошеломление и, может быть, нежность, когда он сел в своё кресло. Ему требовалась вся его концентрация, чтобы держать мысли в порядке.

– Я вернул нам оперативное управление, как вы, наверное, уже поняли, и у нас также должна быть связь.

Нервные кивки.

– Так, мистер Спок внизу в инженерной прямо сейчас снабжает нашего дорогого начальника формулой смешивания для холодного старта наших двигателей, чтобы мы могли на варпе уйти из этого ада. Это чертовски опасно, возможно, очень глупо, и есть шанс в девяносто процентов, что мы просто взорвёмся. Но это наш единственный шанс.

Испуганная тишина последовала за его словами. Джим поморщился.

– Хм… Я осознаю, что всё это не успокаивает, простите за это, но Спок безумно умный, и если кто и может нам в этом помочь, это он. Со Скотти, конечно. А, ещё Маккой нашёл лекарство, что потрясающе, но сначала нам нужно прожить достаточно долго для того, чтобы, ну вы понимаете, у нас был шанс проверить, работает оно или нет. Вопросы?

После ещё одной короткой тишины Карл Йегер сказал:

– Входим в верхнюю стратосферу, капитан.

Вот так вот.

Джим посмотрел на кнопки на своём подлокотнике и решил, что думать прямо сейчас было не лучшей идеей, так что он просто закрыл глаза и нажал на случайную клавишу, надеясь, что инстинктивно он нашёл нужную.

Прискорбно, но в реальной жизни так не бывает, и никто не откликнулся. Потому что, если бы он нажал на верную кнопку, он бы получил ответ из машинного отделения. Потому что они были все там, правильно? Они были единственными всё ещё здоровыми. И Спок был с ними. Верно?

О боже, что если нет, что если Чехов очнулся и все уже были заражены, и он остался один, полностью, совершенно, окончательно один…

– Температура наружного покрытия составляет 2170 градусов, капитан.

Слова вырвали его из рук страха. Это было его обязанностью, а не ценным вкладом, как если бы он одаривал их. Соберись, Кирк.

– Хорошо… хорошо, кто-нибудь вызовите инженерную. И, рискую звучать мелодраматично, гм, сейчас или никогда.

Кэти Сэндерс быстро вернулась к своей станции, и секундой позже Скотти вышел с ним на связь.

– Машинное отделение здесь!

– Скотти! Это Джим! То есть, мостик! То есть… мы готовы.

Риз за пультом управления обернулся к нему с широкими глазами.

– Курс, сэр?

– Неважно, – сказал Джим так убеждённо, как и хотел. – Просто отсюда. Куда угодно отсюда. Где мы будем в порядке.

Его временный пилот кивнул.

– Курс введён, капитан.

– Хорошо. Спок?

После секундной тишины голос Спока послышался из колонок, которые были такими маленькими, крошечными и не способными передать всё его богатство.

– Капитан?

– Есть кое-что, что я… я… – нет, нет, сейчас рабочее время. Слова вылетели из его рта без контроля сознания, а сейчас было не… но что если они умрут? Что если они все умрут и Спок никогда не узнает, что у Джима было озарение, когда он увидел Спока в блестящем оранжевом костюме, и что ему было необходимо, чтобы Спок знал о его чувствах…?

– Капитан, – просто слышать его голос было недостаточно, чёрт. Так сложно сказать, что Спок чувствует, не смотря ему в глаза, глаза, выдающие всё, по которым Джим всегда, всегда мог читать.

В ещё одной изматывающей, ужасно сложной демонстрации сдержанности Джим подавил эти мысли.

– Вы готовы, ребята? Какая температура топлива?

– Постоянная. Она должна вырасти, чтобы инициировать взрыв…

– Как долго?

Пауза.

– Осталось три минуты, прежде чем корпус будет разрушен из-за магнитного притяжения. Чтобы должным образом нагреть ядро потребуется как минимум пять целых семнадцать сотых минуты. Этот путь невозможен.

Три минуты. Он уже мог слышать жалобный визг в своей барабанной перепонке, говорящий об увеличении давления на кабину, хотя системы жизнеобеспечения сходят с ума, чтобы это компенсировать, и взглянул на экран один раз, чтобы увидеть…

Поверхность была так близко. Невозможно близко, гравитация притягивала их ближе и ближе неловкими, резкими рывками из-за того, что бурлящая масса жидкой стихии вздымалась и сгущалась… умирая…

Разрушение планеты займёт не минуту, уйдут годы. Но у них есть только секунды прежде, чем станет неважно, пригодна ли для жизни Пси 2000 или нет.

– Спок…

Ужасный, визжащий звук – или, может, это был стон – заставил его встать. Она вступила в заведомо проигрышный бой, его девочка. Но он не мог позволить ей уйти. Не так. Он не верил в безвыходные сценарии, помните? Есть выход. Он уже нашёл выход, просто рискованный, но что за жизнь без риска?

– Запускай. Сейчас. Не жди, когда будут предприняты меры предосторожности, просто… запускай сейчас.

– Капитан, это, возможно…

Слова Спока были прерваны сильной вибрацией, которая почти бросила Джима вперёд, на пульт управления. Весь корабль содрогнулся. Никто не вскрикнул, они все были профессионалами, но он мог видеть кровоточащий порез на лбу старшины Рэнд и кашляющего от удара в живот Йегера из научного отдела.

– Спок! Сейчас! – закричал Джим.

– Капитан, это Скотт! Опасность…

– Запускай, Скотти!

Он бы хотел просто материализоваться в машинном отделении вместо того, чтобы ждать со слабеющим дыханием долгого, бесконечно долгого ответа…

Раздался звук, который он никогда прежде не слышал: гудение, пронзительное и назойливое, а затем оно прекратилось, пол под его ногами завибрировал, а корабль дёрнулся немного назад. Не достаточно, но это было началом.

Двигатели ответили крошечным всплеском толчка силы.

– Да!

– Я не могу поверить! Получилось!

– Готовы попробовать перейти на варп, капитан, – это был, разумеется, Спок. Подогрев материи и антиматерии в ядре был только первым шагом. Теперь настало время попробовать пустить двигатели быстрее и жёстче, чем диктовал здравый смысл.

– Включай, – хрипло сказал Джим. Сейчас или никогда. Жизнь или смерть. Победа или…

Корабль начал беспорядочно трястись и дрожать, сбивая Джима с ног и отправляя летать по мостику всё, что не было прикручено к полу.

Рёв двигателей оглушал даже здесь, наверху, и вдруг Джим подумал; это не может вот так закончиться. Это не может быть конец. Всё едва только началось.. И он не был уверен, что имеет в виду: свою жизнь, капитанство или…

– Спок! – позвал он, зная, что Спок не сможет его услышать, конечно, учитывая, что он распростёрт на полу слишком далеко от передатчика.

Дрожание усиливалось, но он продолжал пытаться доползти до капитанского кресла и ухватиться за подлокотник.

– Спок! – отчаянно проорал он. Услышь меня. Прежде чем станет слишком поздно, пожалуйста, пожалуйста…

Джим знал, что в нормальном состоянии он бы не стал выкрикивать имя своего первого помощника на мостике в критический момент. Он бы старался сохранять спокойствие или, по крайней мере, контроль над ситуацией. Он бы кричал что-нибудь ободряющее, чтобы помочь другим, кто был так же напуган, как и он сам.

– Спок!

Раздался яростный треск, похожий на гром, и тело Джима всплыло в воздухе, как будто на мгновение воцарилась нулевая гравитация; потом он рухнул вниз и стукнулся плечом о твёрдый пол. Пульсирующая рана на груди чудовищно жгла, и он захотел заснуть, заплакать, закричать, но Спок, Спок… он хотел Спока, чёрт возьми! Требовалось так много усилий, чтобы думать о чём-нибудь ещё!

А потом он увидел его. Тело Сулу, которое, очевидно, оттащили под пульт управления так, чтобы никто не мог случайно об него споткнуться или что-нибудь вроде того; голая грудь всё ещё блестела, а сам он сейчас начинал пробуждаться.

Сулу, который упал без сознания притом, что всё, что Ухура сделала, это толкнула его (хотя, надо признать, невероятно сильно). Это было ненормально, верно? Сулу был болен. Опасно болен. И несмотря на блестящий выбор времени, Джим знал, что он не может позволить чему-нибудь плохому случиться с рулевым.