Текст книги "Hate This and I'll love you (СИ)"

Автор книги: TheProblematique

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Мне кажется, у него просто шок, Джим. Не у каждого имеются твои сверхчеловеческие стальные нервы, – иронично произнёс Маккой.

– Выполнять, – прорычал Джим. – Я просто не верю, что я единственный, кто говорит это в комнате, в которой присутствует Спок, но мы должны принять все меры предосторожности, если мы действительно хотим пройти по крайне опасной орбите. У нас не должно возникнуть никаких неприятных сюрпризов, ясно? – его тон был твёрдым и требовательным, полностью в капитанском духе.

– Ты прав. Прости, – насупившись, Маккой встал, чтобы уйти. – Я сообщу тебе, как только найду его.

– Хорошо, спасибо.

И, кивнув, он вышел из комнаты.

– Ладно, Скотти, ты можешь возвращаться в инженерную и провести двойную или тройную проверку каждого отдельного клапана и механизма, я хочу, чтобы они все работали гладко, мы не можем допустить никакой заминки. Убедись на сто процентов, что она в идеальном состоянии.

Скотти выглядел почти оскорблённым.

– Капитан, я всегда держу её в идеальном состоянии, и я абсолютно уверен, что мы можем…

– Я знаю, просто хочу убедиться.

– Так точно, мы полностью готовы. Но я, конечно, сделаю дополнительную проверку системы, если это облегчит тебе душу.

– Облегчит.

– Тогда будет сделано.

В тот момент, когда двери с шипением закрылись за главным инженером, Спок встал с мрачным выражением лица.

– Что такое, Спок?

– Я должен признаться.

Джим почувствовал, как его сердце неожиданно решило поселиться в том месте, где у него раньше было горло.

То, что Спок использовал слова «признание» и «Джим» в одном предложении, могло означать так много всего. Его разум смог придумать за ужасающе малую долю секунды бесконечное число теорий, начиная от маловероятного «Я должен признаться, что я расстался с Нийотой, я люблю тебя, Джим, возьми меня!» до унылого «Я должен признаться, что я опоздал на свою смену на минуту, прости меня». И, конечно, самый возможный и самый ужасный вариант: «Я заметил, что ты смотришь на меня так, будто я растаявший под солнцем шоколад, которым ты бы хотел заполнить свой рот. Пожалуйста, пресеки свою безнадёжную влюблённость в меня. Ты жалкий и юдольный».

Да-да, Джим и правда знал, что означает слово «юдольный».

– Что случилось, Спок?

Спок медлил, опустив взгляд на стол между ними. Он и правда выглядел обеспокоенным чем-то, и, если бы Спок вообще мог поёрзать, Джим уверен, он бы сейчас это сделал.

– Я… не знаком с чувством, которое сейчас испытываю, и это оправдывает мои сложности при попытке тебе всё объяснить. Я хочу высказаться так, чтобы ты понял… но не могу.

Горло Джима пересохло.

– А ты попробуй, – наконец прокаркал он.

– Это очень человеческая… эмоция, которую я не могу игнорировать.

На мгновение Джим забыл, что в его представлении весь мир вокруг Спока был размыт (потому что Спок всегда был в центре его внимания – так просто было), и перестал думать о том громадном откровении, которое сделал его старший помощник. Спок невероятно редко признавал, что он вообще испытывал эмоции, не говоря уже о том, что обсуждал он это так открыто с капитаном ещё реже.

– Я могу научиться её игнорировать, но я не способен отрицать её существование. Это в моей природе, как ты знаешь.

– Да, конечно. Ты можешь всё мне рассказать, Спок, что тебя так беспокоит?

– Кажется, люди именуют это… опасением.

Джим моргнул.

– Опасением?

– Да. Нелогичный страх перед событием, которое возможно, но не обязательно произойдёт в ближайшем будущем.

– Ясно. Что ж, думаю, ты прав, это… очень человечно.

Спок, кажется, был от этого не в восторге.

– Конечно, есть все основания для появления этого чувства. Потенциально опасная ситуация со множеством неизвестных переменных, которые по логичным причинам угрожают безопасности экипажа.

И, наконец, Джим понял.

– Ага, конечно. Но тебе страшно. – Спок было открыл рот, чтобы возразить, но Джим проигнорировал его. – Да, страшно, потому что это чувство ничего не меняет, а значит, нет никакой необходимости его вообще испытывать, значит, оно нелогично. Я прав?

– Не совсем.

– Прав же? А теперь слушай меня. Нелогично отрицать свою человеческую природу. Притворяться, что её не существует, нелогично. А значит, ты должен признать несколько нерациональных эмоций, потому что они естественны для твоей природы, это всё делает тебя… – Делает его каким? Нормальным? Человеком? Вулканцем? И тем, и другим? Никем? – Споком.

– Джим. Я должен всегда контролировать свои эмоции. Всегда.

По каким-то причинам глаза Спока помрачнели, когда он говорил, и звучало это почти… самокритично. Джим обошёл вокруг стола и подошёл к коммандеру.

– Ладно. Всё в порядке. Я рад, что ты рассказал мне. Спасибо.

– Твоя благодарность нелогична, – решительно заявил Спок, смотря куда-то прямо и не встречаясь с Джимом взглядом.

Джим фыркнул и похлопал его по руке в знак дружеской (и только, слава Богу, но мускулы Спока под его голубой рубашкой напоминали ему об обнажённых руках Спока, которые он видел ранее сегодня, и ему точно не следует думать о чём-то подобном, пока он прикасается к тактильному телепату, грёбаному, с позволения сказать, гению) поддержки.

– Это признак доверия. Спасибо, что доверяешь мне, Спок.

Но прежде, чем Спок смог ответить на это, ожил коммуникатор Джима.

– Мостик – капитану, – произнёс спокойный голос Ухуры.

– Кирк слушает. Что случилось?

– Сканеры показывают слабое изменение массы Пси 2000 – минус 1,02%, и большое усиление гравитационного притяжения – плюс 3,78%. Научный отдел докладывает, что изменение магнитных полей в пределах нормы, и спрашивает местонахождение Спока.

– Спасибо, лейтенант. Мы сейчас поднимемся.

Джим ещё раз взглянул на Спока и вздохнул.

– Началось.

*

– Меч даже не заострённый!

– Ага, конечно, я уверен, что крепкие русские люди скорее рискнут получить неизлечимые повреждения органов.

– А как же дух авантюризма? Опасность, Хикару?

– Мне нравятся мои руки и ноги. Я ими ещё пользуюсь, знаешь?

Тон Сулу был ироничным, они с Чеховым взяли свои подносы и огляделись в поисках свободного места в столовой. Почти все, кроме одного стола, были заняты.

– И ты уже видел настоящий церемониальный клинок в моей комнате. Он правда бесподобный, но очень острый. Ты не сможешь ткнуть им в парня и ждать, что он будет в порядке. Привет, Джо!

Сулу слышал слухи, что Тормолен вернулся с поверхности далеко не в лучшей форме, так что он быстро занял пустой стул напротив лейтенанта, а Чехов сел рядом с ним.

– Джо, представляешь, Чехов беспощадно критикует мои потрясающие способности к фехтованию.

Сулу попытался слабо ему улыбнуться, но Джо уставился на свою нетронутую еду и не отвечал. Тем временем Чехов попытался выглядеть раздражённым, но не преуспел из-за маленькой улыбки, заставлявшей вздрагивать уголки его губ.

– Я тебя не критиковал! Но ты мог себя ранить!

– Что? Чем это, Павел? Тем незаточенным мечом или слишком опасным фехтованием?

Чехов что-то невнятно пробормотал на русском, и Сулу закатил глаза.

– Эй, Джо, ты можешь попрактиковаться со мной. Скажи ему, что это настоящий спорт. Ты качаешься, плюс улучшаешь осанку, зрительно-моторную координацию…

– Пальнуть из фазера намного практичнее и не выглядит так глупо.

– И тебе необходима зрительно-моторная координация для этого! – раздражённо сказал Сулу.

– Да, и хороший прицел. Может, тебе лучше заняться этим, твой прицел косоват.

– Что? Он… Я… Ты косоват!

– Неправда! Что это вообще значит?

Хотя, перебрасываясь шуточками с Чеховым, легко было забыть об окружающем мире, но Сулу всё равно заметил пугающее выражение на лице Тормолена. Оно было почти… маниакальным. Мог ли он быть до сих пор в шоке?

– Джо… ты не думаешь, что тебе следует ещё раз посетить лазарет?

Тормолен, кажется, даже не слышал его.

– Может, доктор Маккой тебя ещё раз осмотрит, а?

Сулу осторожно протянул руку, чтобы утешающее хлопнуть Джо по плечу, но прикосновение выдернуло лейтенанта из ступора не самым лучшим образом.

– Убери от меня свои руки! – разгневанно закричал молодой человек.

Чехов нахмурился, на его лице больше не было ни намёка на улыбку.

– Хикару беспокоится о твоём здоровье, Джо, – холодно сказал он. Сулу его проигнорировал, наклонился вперёд и попытался успокоить Тормолена. Все в комнате бросали на них странные взгляды.

– Ты себя нормально чувствуешь? – он попробовал коснуться руки Джо снова, но это было ошибкой.

– Отвали от меня нахрен! Что ты делаешь? Что дало тебе право… Ты не старше меня по званию, и у тебя нет острых ушей, так что… просто отвянь!

Сулу ошеломлённо замолчал, но Чехов резко поднялся, его глаза холодно сверкали.

– Что с вами, лейтенант?

Тормолен тоже встал, со скрежетом отодвинув стул.

– Ничего! Оставьте, чёрт возьми, меня в покое!

Из его рта брызгала слюна, а глаза были огромными и дикими. Что-то определённо было не в порядке. Он выглядел, как параноик, сошедший от страха с ума.

Внезапно он в молниеносном выпаде схватил со стола кухонный нож. Тот даже не был острым, но парень держал его, как смертоносное оружие.

– Джо, что ты делаешь?.. – начал Сулу, поднимая брови.

– Внимание. Машинное отделение в режим готовности. Всему личному составу на дежурстве явиться на мостик.

– Мы должны идти, – мягко сказал Чехов, дёргая рукав Сулу, но продолжая смотреть на сумасшедшее выражение лица Тормолена. – И должны вызвать охрану.

Но к этому моменту толпа, смотрящая на них, уже поняла, что происходит, и офицер по науке в голубой униформе встал и, кивнув им двоим, пошёл к коммуникатору на стене.

– Столовая – главе охраны Джотто, у нас тут происшествие…

– Мы все безумцы! – заорал Тормолен.

Наступившая в комнате тишина оглушала. Каждый задержал дыхание.

– Мы все кучка сумасшедших лицемеров, которые думают, что могут делать что угодно… в космосе! Что мы вообще здесь делаем? Нам не положено здесь быть, нам нужны машины, чтобы дышать и есть. Это неправильно! Мы загрязняем и разрушаем всё, к чему прикоснёмся. Мы все просто ошибка!

Острие ножа было устремлено в живот парня.

– Мы не имеем никакого права быть здесь. Шестеро человек мертвы!

– Джо, прекрати… – Сулу медленно встал. Нож, может, был и не очень острым, но и этого хватит, если ударить с силой…

– Да, я прекращу всё прямо сейчас.

На секунду Тормолен выглядел почти спокойным. А затем он вонзил нож себе в грудь.

Сулу бросился вперёд, перепрыгнув через стол, и схватил запястья Джо, чтобы остановить его, пока Чехов оббегал вокруг и попытался вырвать нож из его хватки. Несколько офицеров из ремонтного отдела, обедавших за ближайшим столиком, быстро присоединились к драке, когда, перекрывая звуки стонов и ударов, прозвучало ещё одно объявление, резонирующее по всему кораблю.

– Лейтенанту Тормолену прибыть в лазарет. Лейтенант Тормолен – в лазарет.

И сразу после этого энсин Рэнд и Кристин Чэпел зашли в столовую. Рэнд вскрикнула, когда заметила кровь, сочащуюся из раны, но медсестра незамедлительно побежала к ним, её голубые глаза широко распахнулись от шока.

– Кто-нибудь, проинформируйте доктора Маккоя и вызовите его в реанимацию, – сказала она. Наконец Чехов смог вырвать нож из сильных пальцев Джо, и двое членов экипажа в красном крепко держали его в своей хватке.

– Почему он сделал это? – пробормотал Чехов, пошатываясь на месте, чувствуя, как его руки странно зудят, и неосознанно стиснул их.

– Понятия не имею. Всё плохо? – спросил Сулу медсестру Чэпел, вытирая кровь с ладоней об штаны. Их неприятно покалывало, как от электричества.

– Рана не очень глубокая, но мне нужно транспортировать его в больничное отделение прямо сейчас, – обеспокоенно произнесла она.

– Кто-нибудь позвонил доктору Маккою? – громко спросил Сулу.

– Да! – шмыгнула носом Рэнд, вытирая глаза. – Да, Карл сказал, что Маккой приказал немедленно доставить Джо к нему.

– Он ещё просил как можно меньше его шевелить, – добавил Карл из коммуникатора.

– Хорошо. Вы мне не поможете?.. – спросила Чэпел у двух офицеров охраны, и они втроём с Сулу опустили тело Тормолена на пол.

– Капитан в курсе? – спросил Чехов, вытирая руки тканью и чувствуя тошноту.

– Я пойду расскажу ему, – быстро проговорила Рэнд с решительным выражением лица. Она нетерпеливо вытерла слёзы и выбежала из комнаты.

– Павел? – медсестра Чэпел жестом показала, чтобы он следовал за ней.

– Да, Кристин?

– Мне кажется… Сулу потребуется твоя помощь, чтобы удержать Джо.

Это была правда, Сулу побледнел и выглядел странно, будто его лихорадило. Чехов благодарно улыбнулся медсестре и передвинулся так, чтобы оказаться за спиной друга.

– Я не подозревал, что Джо – самоубийца, – пробормотал Сулу.

– Это не так, – прошептал сзади Чехов.

– Тогда какого хрена он только что пытался себя убить?

Сулу не потрудился понизить голос, но на этот вопрос ни у кого не было ответа.

– Что произошло там внизу?

*

– Сканеры показывают ещё одно значительное смещение силы тяжести, капитан. Увеличение на 4,12 процента.

– Где Чехов и Сулу? – спросил Джим, пытаясь не говорить обеспокоенно.

– Мне компенсировать смещение?

– Да, мистер Спок, прошу прощения. Просто… они ушли на обед и уже должны были вернуться.

Однако, когда он собрался сделать очередное общекорабельное объявление и попросить двух рулевых вернуться назад на свои посты, его заставил обернуться резкий голос за дверью.

– Капитан Кирк!

Его энсин вбежала на мостик, тушь для ресниц была размазана вокруг сухих глаз, а волосы растрёпаны.

– Что такое?

– Лейтенант Тормолен ранен!

– Что? Что случилось?

– Он ударил себя ножом. Он сейчас в лазарете с доктором Маккоем.

Джим спрыгнул с капитанского кресла одним плавным движением и бросился к ней.

– Он ударил ножом себя?

– Кухонным, сэр, в столовой. Мистер Сулу и мистер Чехов были там с ним, но я, если честно, не знаю, что произошло!..

– Ладно, ладно, успокойся. Я уверен, что он поправится, – сказал Джим своим самым убедительным тоном, пока его мысли водили хоровод в голове. – Пойдём. Мистер Спок, принимайте управление! —крикнул он через плечо, готовый бежать всю дорогу к лазарету, если это необходимо. Он был прав. Это дерьмо действительно опасное. Что если Тормолен умрёт? Посещение планеты, должно быть, повлияло на парня сильнее, чем кто-либо думал, но возможно ли… что он сошёл с ума… как те погибшие учёные? Мог ли Джо подхватить ту заразу?

А потом он понял, что могли означать слова Рэнд.

– Спок.

Комментарий к Глава 2. Отвянь

п/п автор в своем комментарии извиняется за ангстовую главу и обещает больше романтики в следующей :)

========== Глава 3. Я не знаю почему ==========

«Я не знаю почему, но я люблю вас».

О, чёрт, нет. Этого не могло произойти.

Джим остановился и крутанулся на месте. Спок стоял около пустующего стула Сулу спиной к капитану, проводя манипуляции с контрольной панелью для выравнивания их траектории движения, но ничто в его виде не говорило, что он слышал возглас Джима. И только по его напряжённым плечам Джим понял, что Спок тоже осознавал возможную опасность.

Джим, почувствовав, как сжалось сердце, медленно вернулся обратно, и каждый его шаг отдавался болью.

– Спок?..

Его первый помощник обернулся, его взгляд был мрачным и неподвижным.

– Я чувствую себя полностью здоровым, капитан. Возможно, пострадал только лейтенант…

– Мы не можем этого знать.

– Это наиболее вероятный…

– Может быть. Но я не собираюсь рисковать твоим здоровьем. Ты пойдёшь со мной в лазарет для полного осмотра.

– Джим.

– И не спорь.

– Мой вулканский метаболизм делает твоё беспокойство ещё менее необходимым. Многие инфекции, опасные для людей, не…

– Масса планеты продолжает уменьшаться: минус 1,803 процента, капитан, – громко сказала Ухура, её глаза были прикованы к Споку.

Джим глубоко вздохнул.

– Да-да. Ухура, управление на тебе, и, пожалуйста, вызови мистера Сулу и мистера Чехова. Я хочу, чтобы мои рулевые были на своих рабочих местах. Мистер Спок, вы идёте со мной и энсином Рэнд в лазарет, и это приказ. Или в вас сегодня проснулся бунтарский дух?

Джим кивнул на сжатые челюсти Спока и его натянутую, как пружина, позу. Но его первый помощник быстро сказал:

– Нет.

– Тогда следуй за мной.

*

– Он умер, Джим, – сказал Маккой сразу же, как Джим вошёл в комнату.

– Что? – его челюсть отвисла. – Тормолен умер?

– Да.

– Рэнд сказала, что он воткнул в себя грёбаный кухонный нож. Как он мог умереть?

Он был таким молодым. И полным стремлений, если присмотреться. Сердце Джима ухнуло вниз, и он не смог сдержаться и бросил быстрый взгляд на Спока, чтобы увидеть его реакцию на новости. Но лицо Спока ничего не выражало.

– Я не знаю.

– Что значит: ты не знаешь?

– Он не должен был умереть. Рана была серьёзной, но я был абсолютно уверен, что мы сможем… спасти его, – тёмные глаза Маккоя помрачнели. – Я не знаю, как такое могло произойти. У него остановилось сердце посреди операции, и мы просто не смогли его запустить. Как будто… – доктор запнулся.

– Как будто что, Боунс?

– Как будто парень хотел умереть. Я знаю, что это звучит странно, но только… Только если ты перестаёшь бороться… как сдался он.

Разум Джима вернулся в ледяную комнату, вспомнил жуткую тишину и нерадивые трупы.

– Проведи полный осмотр, биоанализ, всё. Посмотрим, сможешь ли ты найти причину.

Маккой вздохнул.

– Джим, это своего рода… Болезнь здесь не при чём. Джо был всегда таким мрачным и молчаливым, разве нет? Может, те тела были последней каплей… Его разум сдался. Не тело.

– Он был тихоней, а не самоубийцей, – сказал Джим. – И он был очень милым.

– Я думаю, у него была депрессия. Особенно с тех пор, как он поднялся с поверхности, все симптомы налицо.

– Невозможно впасть в депрессию из-за одного спуска. И умереть из-за неё через два часа.

– Джим, ещё один анализ ничего не даст. Послушай меня. Это психологическое, – устало произнёс Маккой.

– Не смеши меня, – упрямо сказал Джим. – И сделай анализ в любом случае.

Раздражённо закатив глаза, доктор наконец кивнул.

– О, и подними все его медицинские карты, ладно? – любезно добавил Джим, ужасно сочувствуя другу. – Мы должны всё проверить, просмотри его психологический портрет… посмотри, есть ли там признаки депрессии.

– Хорошо.

Джим повернулся к Споку и глубоко вздохнул, готовый попросить Маккоя привязать при необходимости его к кровати, но, на удивление, Спок положил свою горячую руку на его плечо и помотал головой; изумительно человеческий жест.

– Капитан, я точно знаю, что не был инфицирован. У меня не проявилось ни одного симптома, кроме того мой вулканский метаболизм кардинально отличается от метаболизма лейтенанта Тормолена. Госпитализировать меня из-за маловероятного шанса при данных обстоятельствах нелогично. Вы должны понимать, что мои служебные обязанности достаточно обширны, а на борту корабля нет никого достаточно квалифицированного, чтобы меня заменить.

Хотя Джиму очень не хотелось это признавать, но Спок был абсолютно прав. Раздражающий, гениальный остроухий ублюдок.

– Более того, я не хочу оставлять вас во время трудоёмкой и опасной операции. Мой уровень подготовки будет бесценен, а моё знание вас не превзойдено никем из экипажа.

Так как время было и правда не из лёгких, а печаль и вина кипели в его венах, так как он сам сильно устал и, может быть, был очень испуган, он должен был бороться с желанием умолять Спока, чтобы тот поддержал его хотя бы на мгновение, позволил почувствовать свою заботу и дал понять, что Джим больше не должен следить за всем в одиночку.

Но, конечно, ему не следовало даже мечтать об этом, вместо этого капитан сказал:

– Здорово увидеть такой пример знаменитой вулканской сдержанности.

– Это не «знаменитая вулканская сдержанность». И то, что я знаю вас лучше, чем кто бы то ни было на борту, правда.

Безумно желая, чтобы Спок перестал говорить такие напыщенные и трогательные вещи (особенно, чёрт возьми, в присутствии его лучшего друга), Джим уступил.

– Ладно. Ты пойдёшь со мной обратно на мостик.

Спок ответил ему коротким кивком с намёком на удовлетворение, и Джим жестом указал на Рэнд.

– Ты тоже, старшина.

Они покинули лазарет, и Джиму показалось, что сердце потяжелело в груди, мешая дышать свободно. Пока они шли к ближайшему турболифту, он физически чувствовал прикованный к нему взгляд Спока, но знал, что лучше не позволять себе на него отвечать. Его нервы были обнажены и в полной боеготовности, каждая его клетка была напряжена и готова к чему-то, что, возможно, уже началось, и он не мог позволить себе тратить дополнительные усилия на то, чтобы не утонуть в эмоциях.

– Подождите!

Джим резко обернулся; медсестра Чэпел бежала прямо к ним.

– Что случилось, Крис…

– Мистер Спок… пожалуйста, не уходите.

Её глаза, полные мольбы, были широко распахнуты, и она смотрела на Спока так, будто Джима и Рэнд вообще не существовало.

– Я нужен на мостике, мисс Чэпел, – Спок оставался спокойным, разве что с намёком на замешательство.

– Но… нет! Я…

Джим вздрогнул: он точно знал, что она скажет, за мгновение до того, как она воскликнула:

– Я люблю вас!

Тишина, казалось, звенела в пустом холле.

Ко всеобщему удивлению, первой от шока оправилась старшина Рэнд.

– Капитан, я оповещу мостик, проверю, на месте ли мистер Чехов и мистер Сулу, и буду ждать вас с мистером Споком там, может быть, через пять минут?

Джим ухитрился взять себя в руки и потрясти головой.

– Я пойду с тобой. Но мистер Спок будет нужен на мостике в ближайшее время.

Его тон, возможно, был более резким, чем он рассчитывал, но он знал, что здесь вскоре произойдёт, и совершенно точно не хотел присутствовать, когда Спок будет рассказывать, как любит свою девушку и что не может быть с кем-то ещё. Не хотел бы быть с кем-то ещё. Даже с кем-то таким же очаровательным, как красивая, умная медсестра, чьи огромные голубые глаза прелестно сияли в грубом свете.

– Капитан… прошу вас. Останьтесь здесь со мной.

Рука Джима неожиданно оказалась стиснута крепкой ладонью, которая держала так сильно, что не было никакой возможности вырваться, так что, хоть всё звучало так, будто у него был выбор, на самом деле его не было. Совсем.

– Пять минут, капитан? – со вздохом спросила старшина.

– Как видишь, – пожал плечами Джим.

Она кивнула и быстро ушла.

Джим знал, что чувствовать (уныло и мучительно) малюсенькое удовольствие от того, что Спок захотел, чтобы он остался рядом, было больше, чем просто идиотизмом. Но он ничего не мог с собой поделать.

Чэпел подошла к ним и встала напротив Спока, выражение её лица было невыносимо грустным и, возможно, немного испуганным, будто она сама не понимала, что делает.

Джиму показалось, что он мог понять её слишком хорошо, но всё же хотел бы, чтобы она выбрала немного более подходящие время и место.

– Извините, но… Мне нужно рассказать вам. Я не могу остановиться…

Спок был совершенно спокоен.

– Я знаю, что вы чувствуете. Другие, они не видят… человека мистера Спока… и вулканца мистера Спока… они ведь не знают, правда же? Я тоже, но я хочу… Я не знаю почему, но я люблю вас!

– Мисс Чэпел…

– Кристин. Пожалуйста. Меня зовут Кристин. – И затем страх и борьба исчезли с её лица, сменившись выражением крайнего восхищения, она смотрела на Спока так, будто он был всем миром, и Джим стоял прямо там, рядом с ним.

– Они говорят, что вы робот… бесчувственный… – на этом слове она потянулась, чтобы коснуться его ладони, но Спок быстро отступил назад, отдёргивая руку подальше. Он выглядел грустным и немного паникующим из-за происходящего – его глаза потемнели, а челюсть была крепко стиснута.

– Я знаю, что вы меня не любите. Так просто понять, кого вы на самом деле любите, – тут она повернулась к Джиму с трагичным выражением лица, из уголков её глаз катились слёзы. И наконец до капитана дошло, что что-то не в порядке.

– И я не могу с этим ничего поделать. Я не могу…

– Медсестра Чэпел, я сожалею, – сказал Спок тоном, полным страдания и доброты, и Джим заставил себя проигнорировать то, что он почувствовал, слыша эти слова, сказанные так, и очень быстро, потому что всё происходило у него на глазах. – Я очень сожалею…

– Я знаю. Я всегда знала. Может быть, даже раньше, чем вы сказали.

Что-то пробежало между ними, что-то, что Джим не смог уловить, потому что это было секретом, в который он не должен был быть посвящён, но каким-то образом он смог проигнорировать и это, сосредоточившись на том, что надо было сделать.

– Спок.

Он нерешительно положил Споку на плечо руку и попытался дать своему старшему помощнику понять, что ему действительно нужно было вернуться к управлению. Прямо сейчас.

– Спок, Кристин заражена, а я должен идти. Отведи её в лазарет, расскажи доктору Маккою, что происходит, и я жду тебя на мостике через две минуты, хорошо?

Полувулканец повернулся, посмотрев на него с непроницаемым выражением лица, и ослабил свою хватку.

Джим побежал.

*

– Масса продолжает уменьшаться…

– Магнитное притяжение увеличивается…

– Почему мистер Спок не на месте?

– Капитан скоро вернётся?

– Лейтенант Ухура, может, вам стоит снова вызвать лазарет и спросить о капитане Кирке…

– Он уже идёт.

Резкий голос старшины Рэнд перекрыл все прочие, как только она взошла на оживлённый мостик и взяла власть в свои руки. К счастью, мистер Сулу и энсин Чехов уже вернулись на свои посты.

Лейтенант Ухура смотрела на неё обеспокоенным взглядом тёмных глаз.

– Что насчёт коммандера Спока? – спросила она.

– Он также направляется сюда.

Ухура кивнула и надела обратно свой наушник.

– Мистер Сулу, компенсируйте и выровняйте траекторию движения, – сказал кто-то из научного отдела Спока.

Тот ничего не ответил, хотя точно должен был услышать. Рэнд подозрительно на него посмотрела и заметила, что он выглядит несколько лихорадочным и… отсутствующим, он буквально загляделся на космос.

– Кто-нибудь, выровняйте корабль, – снова сказал офицер, глядя на них с раздражением.

– Хорошо, сейчас.

В итоге старшина протянула руку над плечом Сулу и сделала всё за него. Она повернулась к энсину Чехову, который тоже выглядел слегка безумно из-за широкой, пустой ухмылки.

– Рулевой? – она потрепала Сулу за руку. – Эй?

– Привет, старшина.

Внезапно он вскочил, странно сверкая глазами, и пошёл к турболифту. Остальные офицеры уставились на него с широко раскрытыми глазами. А Ухура остановилась на полуслове.

– Что…? – начал Карл Йегер, но тут двери турболифта открылись, и вышел капитан.

Сулу остановился и уставился на него. Кирк ответил тем же, нахмурившись.

– Сулу, где тебя… Эй, ты себя нормально чувствуешь?

Но Джим и сам мог ответить на свой вопрос решительным «нет». Зрачки Сулу были гигантскими, сам он потел, как сумасшедший, а сверкающая улыбка накрепко заняла своё место.

Вот дьявол.

– Немедленно оправляйтесь в лазарет, мистер Сулу, – сказал он. – Кто-нибудь ещё чувствует себя плохо?

Никто не ответил, но Джим прекрасно знал свой мостик и мгновенно увидел ещё одну проблему.

– Мистер Чехов? Вы в порядке?

Чехов вскочил со своего кресла и встал так быстро, что почти потерял равновесие.

– У меня всё хорошо, – на русском сказал он, схватившись за подлокотник с такой же широкой ухмылкой, как и у Сулу.

– Ты не выглядишь хорошо, – обеспокоенно сказал Джим. Чехов чрезмерно потел, а его взгляд был маниакальным и расфокусированным. – Знаешь что, почему бы тебе не составить компанию Сулу по пути в лазарет? Идите вместе.

На это Чехов сильно покраснел.

– Да! Целую! – всё ещё на русском воскликнул он.

– Нет, нет, не надо меня целовать или ещё кого-нибудь. Просто идите вместе, ладно?

Молодой энсин кивнул и забежал в турболифт.

– Убедись, что они дошли, хорошо? – сказал Джим офицеру охраны в красном, стоящему у дверей. Тот кивнул и зашёл внутрь лифта за остальными.

Хуже, становилось всё хуже.

– Наш статус, Ухура?

– Траектория движения неустойчива, нам приходилось уже четыре раза изменять направление и выравниваться, чтобы не дать планете нас затянуть. Научная лаборатория отправила предварительные отчёты, капитан.

– Спасибо, лейтенант, – Джим посмотрел на пустующие места. – Извести отдел Сулу, что мне нужен как минимум ещё один пилот.

– Да, сэр.

Он крепко схватил скользкую ситуацию в свои руки, но, чем сильнее он сжимал, тем быстрее всё выходило из-под контроля.

Как вообще Сулу с Чеховым могли заразиться?.. Что это за инфекция? Почему её подхватил Тормолен, а Спок нет? А потом ещё и медсестра Чэпел…

– Мостик – лазарету.

Джим надеялся, что у Боунса будут ответы.

– Лазарет, доктор Маккой на связи.

– Боунс, это я. Скажи, что у тебя есть что-нибудь.

– Пока нет, Джим. Но мне кажется, что как минимум три моих медсестры заражены. Включая Чэпел. Спок только что привёл её.

– Что?! Но как она распространяется?

– Эй, мы не должны паниковать. Я ещё точно не знаю, но готов предположить, что через прикосновения.

– Прикосновения?

– Да, что-то вроде спор или бактерий… ох, я не знаю, слушай, все, кажется, реагируют по-разному, но на данный момент все мои сканы говорят об очень мощном раздражителе. И она, кажется… – доктор запнулся в конце, и Джим устало потёр глаза.

– Боунс, прости, но у меня нет времени для заминок. Просто скажи.

– Это просто теория. Но болезнь, кажется, подавляет внутренний контроль, оставляя только всё настоящее в человеке, нестабильные эмоции. Я чертовски уверен, что сама по себе она не смертельна. По крайней мере, не должна быть. И я думаю, что мы можем сдержать её. В настоящее время заражены только медсёстры, которые ухаживали за Тормоленом, прикасались к нему…

– А ты?

– Я был в хирургических перчатках, никакого контакта кожи с кожей. Слушай, пока все больные в лазарете, мы сможем предотвратить распространение, ясно?

– Не все. Сулу и Чехов идут туда, а я более чем уверен, что они тоже заражены.

– Чёрт. Всё верно, они переносили лейтенанта. Убедись, чтобы они никого не касались. Мне нужно идти, Джим.

– Ладно. И я хочу постоянный отчёт по ситуации.

– Понял. Отключаюсь.

Надежда. Всё, что у них было. Надежда немного облегчила груз на сердце, дыхание стало чуть свободнее, и Джим ничего не мог с этим поделать. Возможно, он зря так волнуется. Возможно, они смогут пройти через всё это, и, в конце концов, Маккой уже на пути к изготовлению лекарства.

Двери турболифта открылись, и он бросил быстрый взгляд назад; Спок зашёл на мостик, он выглядел, как всегда, спокойным и собранным. Ухура подняла взгляд и, кажется, хотела что-то сказать своему парню, но потом, видимо, передумала и вернулась к своей работе, её тёмные глаза помрачнели. Спок прошёл мимо её кресла, не бросив ни единого взгляда. Почему?

Но он обязан сконцентрироваться. Подобная ерунда не должна его волновать, пока они ещё в опасности. Невероятно сложное маневрирование, и то, что у него нет навигатора, может стать серьёзной проблемой, если инфекция распространится.