Текст книги "Мармеладка (СИ)"

Автор книги: Terra 33

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Всё было, как обычно: Драгнил пришёл вовремя, поинтересовался, как дела, выслушал историю её утренних злоключений, полушутя-полусерьёзно предложил свою помощь в урезонивании настырного сокурсника, приведя для примера пару баек из жизни студентов-медиков и утверждая, что данные способы увещевания действуют безотказно, хотя и предполагают некоторые осложнения для «клиента» в виде обмороков, заикания и нервного тика. Девушка лишь отмахнулась от этого горе-помощника и, занятая невесёлыми мыслями, совершенно не обратила внимания на некоторые странности в поведении молодого человека: излишнюю разговорчивость (день сегодня, что ли, такой, что всех представителей мужского пола тянет поговорить?), излишне блестевшие глаза и то, что Нацу, обычно предпочитавший футболки, был одет в обычную рубашку с закатанными до локтей по случаю жары рукавами. Лишь махнула в сторону стула, на который он всегда складывал одежду, и вышла, нервно меряя шагами расстояние от комнаты до кухни и обратно. Времени на продумывание образа совсем не осталось. Поэтому, услышав окрик друга, она неторопливо, даже нехотя, вернулась обратно в студию. Чтобы через несколько секунд, забыв о своих проблемах, с дрожью в голосе и болью в сердце отчитывать Драгнила.

– Нацу! – девичьи пальчики крепко ухватили мужское плечо, едва не впиваясь в него ногтями. – Ты с ума сошёл! Зачем?! Как ты мог это сделать?! Ради какого-то рисунка… Господи! Ты идиот!

– Да ладно тебе, – совершенно спокойно ответил парень. – Ничего страшного не случилось.

– Не случилось?! Ничего страшного?! Это же навсегда!

– Вовсе нет. Максимум через две недели её уже не будет. Я говорю правду, – серьёзно добавил Драгнил, смотря в недоверчиво-сердитые карие глаза подруги. – При нанесении кожу не прокалывали, как при обычных татуировках, видишь, нет ни раздражения, ни покраснения, ни воспаления. Поэтому такие рисунки недолговечны и стираются довольно быстро. Но тебе для работы должно хватить, – молодой человек не смог сдержать улыбки, наблюдая, как меняется выражение лица Хартфилии: от гневного до растерянного и даже немного виноватого. – Неужели ты думала, что я и правда сделаю настоящую татуировку? Ты же знаешь, как я к этому отношусь.

– Знаю, – буркнула девушка, отпуская его руку. – Крайне отрицательно. Извини.

Парень лишь кивнул головой, давая понять, что инцидент исчерпан и молча стал ждать указаний. Но художница не торопилась. Она внимательно рассматривала тёмный, почти чёрный рисунок на коже, пытаясь уловить замелькавшие перед глазами смутные образы будущей работы.

В том, что Нацу выбрал именно этого зверя для татуировки, не было ничего необычного. Он с детства интересовался китайской мифологией и всегда с поистине детским восторгом показывал Люси свою коллекцию драконов, в которую входило всё – от печатных изображений до статуэток, рассказывая ей различные легенды и предания об этих красивых, мудрых и сильных ящерах, один из которых сейчас красовался на его руке. Рисунок, занимающий всё пространство от локтевого сгиба до плеча, был выдержан в китайском стиле, схематичный, без лишних деталей, можно даже сказать, строгий, но удивительно подходящий по стилю Драгнилу. Широко распахнувший крылья и летящий вверх дракон прямо-таки излучал уверенность и силу, не демонстрируя при этом излишней агрессии, а тёмный цвет и чёткие линии лишь усиливали это ощущение.

Художница, проследив глазами рисунок, подняла взгляд выше, задержала его на шраме, наискосок пересекающем шею молодого человека, и сдавленно охнула, прикрыв рот рукой. Нацу не успел у неё ничего спросить – девушка убежала в другую комнату, но уже через минуту вернулась, неся белую простынь, застелила тканью софу, потом бросилась к рабочему столу, торопливо давая указания, как именно придётся сегодня позировать:

– Сядь, пожалуйста, в пол-оборота, спиной к окну – мне нужна будет тень. Левую ногу согни и поставь, правую тоже, но она должна лежать. Левую руку расположи локтём на колено так, чтобы кисть свисала вправо, вторую поставь на софу, где-то между бедром и коленом, словно опираешься на неё. Ссутуль спину и голову наклони немного. Да, так. А теперь замри.

Теперь осталось определиться с материалом для рисования. Точнее, выбрать, какую пастель она возьмёт: сухую или масляную. Потому что то, что это будет именно пастель, Хартфилия поняла в тот самый момент, когда ясно и чётко увидела будущую работу. Пришедший образ нужно было изобразить в красках, а не чёрно-белой, поэтому уголь и простой карандаш отпадали сразу. Акварель казалась слишком мягкой и нежной по тональности, гуашь, акрил и масляные краски, наоборот, чересчур тяжёлыми, цветные карандаши – недостаточно яркими. Только пастель могла подарить ей нужный по интенсивности цвет, не обременяя рисунок излишним весом.

Посомневавшись ещё минуту, художница всё же потянулась за коробочкой с масляной пастелью: сухая не позволит получить насыщенные по цвету тени, что в этой работе ей особенно необходимо. Бумагу же лучше взять светлых тонов – человеческая фигура должна чётко выделяться на остальном фоне, который будет сделан с помощью самой пастели, без примеси проступающего сквозь неё цвета основы.

Через три с половиной часа (Люси снова забыла обо всём на свете, а натурщик, видя, с каким азартом она работает, не стал ей напоминать о времени, пока художница не закончила) рисунок был готов. Девушка немного устало вздохнула и, отложив мелок, потянулась за тряпкой, чтобы вытереть руки, окидывая полученную картину теперь уже общим взглядом, не вдаваясь в детали.

Горный пейзаж. Далеко в ущелье – деревня, несколько домиков, полуразрушенных и объятых почти угасающим пламенем. Небо свинцовое, тяжёлое, безразличное к бедам тех, кто доживает, возможно, последние часы под его покровом. На переднем плане – каменный выступ, достаточно широкий, чтобы вместить скорчившегося, замершего под грузом боли и отчаяния человека. Вернее, дракона в человеческом обличье. Оставшаяся местами на теле шестигранная кирпично-красная чешуя, чёрные когти на руках, уходящий за спину хвост. На шее – свежая рана, и ещё такие же, но чуть меньше, разбросаны по всему телу, перемежаясь с пятнами грязи и копоти. Лица почти не видно, только щека, подбородок и покрытые кровавой коркой губы. И крылья. Поломанные, порванные, от правого – жалкий обрубок с торчащей костью и ошмётками кожи. Дракон, который больше никогда не поднимется в небо…

– Круто ты его, – раздался сбоку голос Нацу. – Чем же он так перед тобой провинился?

– Не знаю, – пожала плечами художница. – По-другому просто не видела.

Как ни странно, мрачное настроение рисунка нисколько не повлияло на её собственное. Даже наоборот, улучшило, оттеснив воспоминания о неприятном утре. Правда, потом был пляж и тот неловкий момент… Но и это забылось, затёрлось за другими событиями, спряталось в дальний уголок памяти, чтобы не тревожить, обжигая жаром смущения щёки.

На следующий день Люси уже смотрела на друга как обычно: спокойно, с улыбкой, уверенными и точными движениями перенося на бумагу новый, более светлый образ получеловека-полудракона, сидящего на том же уступе, но имеющего за плечами целые, готовые унести своего хозяина в небо крылья. И была по-настоящему благодарна другу за этот полёт вдохновения, который он так легко и просто подарил ей.

Натурщик же, в отличие от неё, был немного задумчив и рассеян. Молодой человек почти не разговаривал, односложно и невпопад отвечая на вопросы, и, в конце концов, девушка решила не донимать его излишним вниманием, разумно полагая, что когда Нацу будет готов к общению, он сам его предложит.

Так и случилось. После сеанса, выбирая мармеладку, Драгнил неожиданно спросил о её планах на завтрашний день. И попросил не занимать его, раз уж по счастливой случайности Люси оказалась свободна.

– Хорошо, – согласилась она. – Могу я узнать, почему?

– Нет, – усмехнулся Нацу. – Это сюрприз. Кстати, – продолжил он, снова опуская взгляд на коробку со сладостями и указывая на тёмно-фиолетовую конфету, – мне кажется, такую я уже пробовал.

– Это невозможно. Все мармеладки с разным вкусом, – заверила его девушка. – Я ведь не знала, какие тебе понравятся, и заказала так, чтобы они не повторялись.

– Ты права, – кивнул через минуту Драгнил. – Чёрная смородина.

Он хотел добавить что-то ещё, но оживший мобильный заставил парня быстро попрощаться и убежать по срочно возникшим делам. Люси, проводив друга, вернулась в студию – нужно было убрать материал и готовый рисунок в папку. Её взгляд упал на коробочку. Девушка приподняла крышку и пересчитала конфеты. Девять ячеек уже были пусты, значит, осталось ещё пять. Она и не заметила, как прошло больше недели. Почти весь необходимый объём работы был выполнен. Тогда, может, завтра сделать небольшой перерыв? Они оба его заслужили.

Комментарий к Чёрносмородиновая

Примерно так) Только на правой руке

http://vse-o-tattoo.ru/znachenija_tatu/drakon#photo4

========== Арбузная ==========

– Раздевайся!

– Нет!

– Ты мой натурщик, а, значит, должен делать так, как я говорю.

– Ты же сказала, что не будешь сегодня рисовать?

– Я передумала. Раздевайся!

– Не хочу!

– Почему? Это же совсем не больно. И ни капельки не страшно.

– Вообще-то это мои слова. А использование чужой интеллектуальной собственности, иными словами плагиат, преследуется по закону.

– Нацу! Боже! Перестань вести себя как маленький ребёнок! Раздевайся немедленно!

– Нет!

– Мармеладку не дам! – нахмурила брови художница.

– Ладно… – тяжело вздохнул Драгнил, стягивая с себя футболку. А ведь всё так хорошо начиналось…

Когда сегодня он пришёл к подруге, та встретила его, загадочно улыбаясь. И молодой человек на секунду усомнился в том, кто кому здесь собирался делать сюрприз. Впрочем, очень скоро всё разъяснилось. Художница, махнув ему рукой в сторону студии, сказала:

– Проходи, – и уже из кухни, куда потом убежала, крикнула: – Нацу! Не раздевайся!

– Почему? – недоумённо спросил натурщик, уже привычным жестом взявшийся за поясную пряжку.

– Потому что у нас выходной, – торжественно объявила девушка, внося в комнату поднос с кружками и различными вкусностями. – Работ достаточно. Не весь объём, правда, но за оставшиеся четыре дня всё можно спокойно закончить. Поэтому сегодня я рисовать не буду. Не волнуйся, мармеладку ты получишь. После обещанного сюрприза. Только давай сначала перекусим. Но если ты хочешь пить чай в таком же виде, в каком позируешь… – Люси закусила губу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

– Извращенка… – буркнула жертва её хорошего настроения, хватая с тарелки пирожное.

Как бы друзья не растягивали удовольствие, с импровизированным перекусом было покончено за полчаса. После этого Нацу, пока Хартфилия мыла посуду, сделал один звонок и обрадовал её, что всё уладил, и они могут поехать за её сюрпризом раньше. Упрашивать дважды не пришлось – какая девушка не любит сюрпризы? А Люси была к тому же абсолютно уверена, что ничего неприятного или неприличного друг ей не предложит. Тот случай с флешкой не в счёт – за курьёзность ситуации надо винить, прежде всего, её неуёмное воображение, потому что Драгнил вёл себя тогда вполне пристойно.

Естественно, Нацу и словом не обмолвился о том, куда и зачем они едут, а девушка спрашивать не стала – сюрприз же, хотя ей стоило большого труда не канючить и не задавать наводящих вопросов, на которые она в любом случае не получила бы ответов. Проехав нужное количество остановок, друзья вышли из автобуса, прошли немного по улице и остановились перед дверью, вокруг которой висело несколько больших и маленьких вывесок. Люси быстро пробежала по ним взглядом: турагентство, ремонт телефонов, нотариус, ломбард, магазин сувениров, букинистическая лавка и какая-то странная контора под названием «Чеширский кот». И в какой из этих фирм её ждал обещанный сюрприз? Она перевела вопросительный взгляд на друга. Молодой человек лишь галантно распахнул перед ней дверь и предупредил:

– Нам на третий этаж.

Люси безропотно начала подниматься по узкой крутой лестнице, с любопытством оглядываясь по сторонам. Всё внутри здания, в том числе двери и таблички, а также оббитые тёмными деревянными панелями стены, даже сама лестница, было стилизованно под старину и смотрелось весьма гармонично. А мелодично звякнувший колокольчик на нужной им двери с табличкой «Чеширский кот» вообще привёл девушку в полный восторг.

Помещение, куда они вошли, было довольно необычным и своим видом совершенно не говорило, чем именно его обитатели занимаются. Весь интерьер был выдержан в тёмных тонах: обтянутые гобеленом стены, на которых в неброских, но даже на вид дорогих рамках висели большие фотографии горных, лесных и морских пейзажей, неплотно задёрнутые шторы, немногочисленная мебель и паркетный пол. Люси медленно прошлась вдоль стен, рассматривая снимки, потом остановилась у длинного, стоящего около окна комода, на верхней крышке которого были вперемешку разложены завитые морские раковины, камни и интересной формы коряги. Девушке безумно захотелось потрогать все эти вещички, повертеть их в руках, провести пальцами по острым граням или гладким бокам, а потом, составив композицию, перенести её на бумагу. Но она прекрасно понимала, что находится в гостях и трогать чужое без разрешения нельзя. Поэтому оставалось лишь смотреть и запоминать, теша себя робкой надеждой, что, может быть, хозяева этих сокровищ разрешат ей как-нибудь прийти сюда ещё раз, чтобы порисовать с натуры.

Художница настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала, как зашелестела в противоположном углу комнаты потревоженная шторка из коротких бамбуковых палочек, пропуская внутрь странную фигуру, и обратила на неё внимание только тогда, когда Нацу окликнул её (причём, дважды) по имени. Девушка сначала посмотрела на друга, а потом проследила взглядом в указанном им направлении.

– Знакомься, это Гажил Рэдфокс, мой хороший друг и хозяин данного заведения, – представил вошедшего Драгнил. Люси же не могла произнести ни слова, ошарашено рассматривая почти двухметрового лысого амбала с ярко-алыми глазами, с ног до головы покрытого татуировками. Одна из них, в виде кобры, обвивалась вокруг шеи мужчины, словно хотела удушить его; хвост свешивался на грудь, а вот голова, следуя логике, должна была быть на затылке этого странного субъекта, но сейчас Хартфилия не могла её видеть. На мощном торсе, прикрытом лишь не застёгнутой кожаной жилеткой, как и на руках, тоже были тату, но уже в виде непонятных символов и знаков. Образ довершало огромное количество металлических заклёпок, «украшающих» брови, нос и уши нового знакомого, чёрные кожаные штаны в обтяжку и мощные шипованные ботинки. – Не бойся, – усмехнулся Нацу. – Гаж только с виду такой грозный, а на самом деле он белый и пушистый.

– Щас кто-то от этого «белого и пушистого» огребёт не по-детски, – рыкнул Рэдфокс и протянул Люси руку для приветствия. – Привет.

– Здравствуйте, – откликнулась девушка, заворожено наблюдая за тем, как её пальчики буквально утонули в огромной лапище. – Люси.

– Можешь звать меня Гажил или Гаж. И давай на «ты» – не люблю всех этих церемоний, – получив согласный кивок, Рэдфокс обменялся рукопожатием уже с Драгнилом и спросил: – Ну, что? Определились с рисунком?

– С каким рисунком? – художница перевела взгляд на друга. Тот немного смущённо кашлянул и начал объяснять:

– Тебе ведь понравилась татушка? – парень чуть дёрнул правым плечом, на котором был нарисован дракон. – Насколько я понял по результату, с ролью вдохновителя она справилась неплохо. Вот и подумал: может, если ты сама это попробуешь, эффект будет не меньше?

– Так это и есть твой сюрприз?! – девушка не знала, чему больше удивилась: странному предложению друга или тому, как тот до всего этого додумался.

– В общем-то, да, – подтвердил Нацу, склонив голову на бок. – Поверь, это совсем не больно и ни капельки не страшно. И не навсегда – через пару-тройку недель от тату останутся только приятные воспоминания. Ну, что? Согласна? – Люси облизала пересохшие губы, задержала дыхание и… кивнула. Молодой человек тут же расплылся в улыбке и обратился к хозяину салона: – Гаж, может, подскажешь, как профессионал, что лучше?

Рэдфокс окинул стройную девичью фигурку цепким, серьёзным взглядом:

– Смотря, на какой части тела делать…

Хартфилия задумалась. Грудь, спина, плечи и живот отпадали сразу – она не собиралась обнажаться перед едва знакомым человеком. Руки… Пожалуй, тоже нет – тату сразу привлечёт слишком много чужого внимания, а к этому девушка пока была не готова. Оставались только ноги, вернее, голень и лодыжка. Как всё же удачно, что сегодня она надела бриджи вместо юбки или джинсов. Кстати, последними можно будет скрыть рисунок в случае крайней необходимости.

Мастер, очевидно, увидев её колебания, предложил ей два варианта – предплечье и голень, и Люси выбрала последнее. Гажил кивнул, выдвинул спрятанную в одном из стенных шкафов лежанку, накрыл её чистой простынёй и, пригласив устраиваться поудобнее, скрылся за бамбуковой шторкой. Вернулся он почти сразу же, неся в руке небольшой целлофановый пакетик, придвинул справа (тату решили делать на внешней стороне правой голени) к кушетке винтовой табурет и столик на колёсиках, на котором находилось несколько флакончиков, ватные диски, деревянные зубочистки и ещё множество разных предметов, о назначении которых девушка могла только догадываться. Мастер, надев перчатки, довольно осклабился, подмигнул ей, выдав что-то вроде: «Расслабься, крошка», и приступил к работе.

Неправда – это было страшно. Как прыжок с трамплина. Или первая самостоятельная поездка за рулём. У Люси даже перехватило дыхание, когда кожи в первый раз коснулась холодная пастообразная красно-бурая масса. Но Рэдфокс действовал уверенно, болевых ощущений и в самом деле не было, поэтому девушка и правда смогла вскоре расслабиться и с нескрываемым интересом наблюдать за процессом. А потом и начать задавать вопросы.

– Ты всегда сразу рисуешь?

– Нет, конечно, – не отрываясь от работы, ответил Гаж. – Хотя бы лёгкую разметку, но делаю. Опять же, всё зависит от сложности рисунка. А для биотату вообще есть специальные трафареты: выбирай, накладывай, заполняй… Скукота. Я люблю экспериментировать, когда это возможно. Знаешь, иногда человек сам подсказывает, что и как нужно нарисовать. Ну, не в смысле, пришёл и сказал: «Хочу то-то и то-то», хотя так обычно и бывает, а вот посмотришь на клиента и понимаешь – ему подойдёт именно этот рисунок и никакой другой.

– И ты говоришь им об этом?

– Обязательно, – Рэдфокс взял тонкую деревянную палочку и стал подправлять изображение, прорисовывая более тонкие линии, точки и завитушки. – Не все, правда, слушают совета мастера, – самодовольно усмехнулся мужчина, – но в таком случае фирма ответственности не несёт. Кстати, ты ведь вроде тоже художница? – Люси кивнула. – Не хочешь попробовать?

– Порисовать хной? – уточнила девушка. – Это было бы интересно, – призналась она. – Но у меня нет ни материала, ни того, на ком можно поэкспериментировать. Да и потом, это же твой салон, разве можно?

– Если предлагаю, значит, можно, – успокоил Люси Гажил. – Материал дам, в холодильнике как раз последний пакетик остался, всё равно хотел новую партию делать. А поле для экспериментов вон стоит, – и мужчина кивнул в сторону Драгнила, не принимающего участия в их разговоре и стоящего чуть в стороне. – Могу даже подержать, если будет сильно сопротивляться, – рот Рэдфокса расплылся в довольной белозубой улыбке.

– Не нужно, – отказалась художница. – Думаю, я сумею его уговорить.

И началось…

– Раздевайся!

– Нет! Ты же сказала, что не будешь сегодня рисовать?

– Я передумала. Раздевайся! И перестань вести себя как маленький ребёнок!

– Не хочу!

– Мармеладку не дам! – использовала последний аргумент Хартфилия.

– Ладно… – Нацу снял футболку и занял её место на кушетке.

С выбором рисунка проблем не возникло – хозяин заведения как опытный тату-мастер рассказал, что в пару к дракону обычно наносят тигра, причём, желательно на одном уровне. Гаж даже показал несколько эскизов, и Люси выбрала тот, который по стилю больше подходил к уже имеющемуся на плече. Все предварительные действия (протереть кожу спиртом, смазать эвкалиптовым маслом, нанести силуэт будущего рисунка) девушка проделала сама под чутким руководством Гажила, который продолжал давать советы и во время основного процесса.

Через полчаса «поле для экспериментов» было украшено ещё одним биотату, а гостеприимный хозяин предложил выпить кофе по своему собственному фирменному рецепту. Разговор плавно перешёл на фотографии, которые, как оказалось, Рэдфокс делал сам, и многочисленные сувениры в виде раковин и корней, привезённые им из путешествий. Хартфилия всё же спросила разрешения заглянуть в гости ещё раз, чтобы нарисовать мелькающую перед мысленным взором композицию с натуры. Гажил, довольно ухмыльнувшись, предложил перенести на бумагу не только так понравившиеся ей предметы, но и его самого.

– Если хочешь, конечно, – скалясь, добавил он.

– Честно? – уточнила художница. – Очень хочу. У тебя очень интересные татуировки и пирсинг, это может дать весьма необычный образ.

– Не то слово, – гоготнул мужчина. – Ты просто не все видела.

– Не все?! – удивилась Люси. – А где ещё есть? – Рэдфокс не ответил, вынуждая девушку гадать о местоположении других наколок, лишь кивком головы подтверждая её предположения. – Скорее, всего, на спине и ногах точно есть. Что ещё? Ягодицы? Как же без них… Ещё есть?! Где? Подожди… Ты хочешь сказать… Ты сумасшедший! И кто там?

– Эмблема моего салона – Чешир, – «раскололся» Гажил. – Собственно потому он так и назван, в честь кота. Хочешь посмотреть? – и, не дожидаясь ответа, вжикнул молнией на штанах. Девушка глаз не отвела и вообще никак не выразила своё недовольство – профессиональный интерес взял верх над природной скромностью. И лишь когда из-под оттянутой вниз тёмно-синей ткани нижнего белья появилась улыбающаяся от уха до уха кошачья мордочка, уютно расположившаяся над мужским достоинством, Люси, покраснев и давясь от смеха, закрыла лицо ладонями.

– Господи… Ты точно сумасшедший!.. – еле выдавила она из себя.

– Зато не такой скучный, как твой приятель, – мужчина поправил одежду и, бросив взгляд на часы, вдруг куда-то заторопился. Друзья вынуждены были откланяться, хотя Рэдфокс вышел из салона вместе с ними, вручив девушке на прощание визитку с уверениями, что готов поступить в её распоряжение в любое время дня и ночи.

Всю дорогу до дома Хартфилии ни Люси, ни Нацу не произнесли ни слова: Драгнил, очевидно, всё ещё дулся на неё за силком навязанную новую татушку, а Люси было немного неловко за ту сцену с недо-стриптизом в исполнении Гажила. И только когда молодой человек, сидя на софе, выбирал обещанную мармеладку, девушка всё же решилась подсесть рядом и завести разговор.

– С каким вкусом на этот раз? – тихо спросила она.

– Арбузная, – не смотря на неё, ответил парень.

– Нацу, прости меня, – Люси попыталась заглянуть другу в глаза, но тот упорно отводил взгляд. – Мне правда очень неловко – и за тату, и за… ну, ты понял. Я готова искупить свою вину. Обещаю выполнить любое твоё желание.

– Любое? – уточнил Драгнил. – Ладно… Послезавтра финал городского кубка по футболу. Если пойдёшь со мной на игру, считай, что ты прощена.

Футбол… Девушка готова была завыть от тоски – она ненавидела его. Но что не сделаешь ради друга?

– Я пойду. Теперь ты не сердишься?

– Да я и не сердился, – опрометчиво выдал себя молодой человек.

– Не сердился, значит… Я тут переживаю, прошу прощения, а он… – Люси вскочила, оглянулась в поисках орудия возмездия и схватила одну из подушек, лежащих на софе. Однако пустить в ход не успела – Нацу, предугадав её действия, тоже поднялся и даже отбежал подальше, встав таким образом, что между ним и Хартфилией теперь была непреодолимая преграда в виде софы.

– Люси, что ты собираешься делать?

– Догадайся!

– Эй, так нельзя! Я всё ж таки твой натурщик, и со мной надо обращаться бережно!

– Ничего! С синяками и в гипсе ты будешь смотреться даже лучше.

– Боже… С кем я связался? Извращенка, нимфоманка, так теперь ещё и садистка, оказывается.

– Что-о-о?! Да ты… ты… Ну, всё, Драгнил, молись!

========== Ананасовая ==========

Художница задумчиво переводила взгляд с одного фрукта на другой, пытаясь решить практически непосильную задачу: какой из этих плодов станет элементом экспозиции для её нового рисунка? Может, вот этот – ярко-красный, чуть зауженный к низу, с крепким, если не сказать мускулистым черенком? Или этот – с жёлтым бочком, почти правильной круглой формы? А, может, тот, с червоточинкой? Или с пожухлым, неожиданно сохранившимся листочком? Чего-то в них во всех не хватало, но чего именно? Хотелось бы собрать всё это в одно: форму, цвет, некие мелкие детали, которые сделали бы образ идеальным и неповторимым, но, увы…

Люси не любила яблоки. Не то чтобы совсем… просто была к ним равнодушна. Наверное, это и сыграло свою роковую роль. Ведь можно же было обойтись муляжом, а ей так захотелось, чтобы фрукт в руке её модели был настоящим. Вот и приходится теперь маяться перед прилавком, выбирая один из десятка круглых красных плодов, уложенных красивой горкой на витрине. Люби она их, просто взяла бы тот, от взгляда на который потекли бы слюнки, а так…

– Вам чем-то помочь? – продавец, видимо, тоже устал от её метаний и решил предложить помощь в надежде поскорее избавиться от нерешительной покупательницы.

– Да, – решилась девушка. – Мне нужно яблоко. Одно.

– Какое? Выбирайте.

Он издевается, да? А чем она тут занималась в течение получаса? Медитировала?

– Я не знаю. Давайте любое.

Хартфилия даже опустила глаза, чтобы не видеть, какое подаст ей продавец. Тот быстро взвесил фрукт, убрал его в маленький непрозрачный пакетик и назвал сумму. Люси торопливо высыпала из кармана мелочь, пододвинула пальцем несколько монет, остальное стиснула в ладони и быстро вышмыгнула на улицу, прижимая к груди наконец-то совершившуюся покупку. Яблоко она рассмотрит дома.

Фрукт оказался самым обычным: круглым, красным, правда, с чуть примятым бочком. Девушка задумчиво покрутила его за черенок, взвесила на руке и решительно сунула под струю воды, старательно натирая кожицу, а потом не просто вытерла, но ещё и натёрла яблоко полотенцем, отчего оно потеряло свою матовость, став гладким и блестящим. Однако по-прежнему не вызывало никаких чувств. Решительно отложив его в сторону, Хартфилия вернулась в студию, чтобы приготовить всё необходимое к новому сеансу.

Сегодня Люси решила снова рисовать углём – глаза устали от ярких красок, хотелось чего-то простого, но достаточно контрастного, и эта техника как нельзя лучше подходила под настроение художницы. Поза тоже была продумана, элементы экспозиции ожидали своего часа. Оставалось лишь надеяться, что бессменный натурщик не забудет ещё одну деталь будущего образа.

Нацу, в отличие от всех прошлых дней, немного опоздал, но девушка не стала ему выговаривать, спросила: «Ты принёс?» и, получив утвердительный кивок, махнула в сторону студии. Когда она вошла в комнату, молодой человек, уже обнажённый, сидел на задрапированном тканью стуле, держа в руках очки.

– И зачем они тебе? – поинтересовался он, поднимая на Люси глаза.

– Для образа, – художница водрузила прибор для коррекции зрения ему на нос и слегка взлохматила волосы. Потом сделала пару шагов назад и стала давать указания: – Сядь, пожалуйста, чуть дальше, правую щиколотку положи на колено левой ноги, а руки… А руки у нас будут заняты вот этим, – и вложила в правую то самое несчастное яблоко. В левой должна была быть книга, но Драгнил, бросив взгляд на протянутую ему вещь, неожиданно спросил:

– А мне обязательно держать именно эту?

– Нет… – немного растерялась девушка.

– Тогда… – Нацу быстро шагнул к софе, на которой сегодня лежали его вещи, и достал из небольшого рюкзака толстую тетрадь в кожаном переплёте. – Ты не против? А я заодно повторю кое-что – скоро зачёт.

– Нет, конечно, – улыбнулась Люси. – Только старайся переворачивать страницы осторожно, чтобы не сбить позу.

– Угу, – промычал парень, уже полностью ушедший в чтение.

Художница завела будильник, чтобы не пропустить перерыв, и быстрыми, размашистыми штрихами начала делать контур. Однако уже минут через пять ей пришлось прерваться – выбранная палочка нещадно царапала бумагу, и как бы Люси не поворачивала её, результат был один и тот же. Нужно было сменить уголёк, поэтому девушка отошла к рабочему столу, чтобы взять другой, но громкий хруст за спиной заставил вздрогнуть и обернуться, от неожиданности едва не выронив коробочку с углём. О, нет! Да что же это за день такой сегодня? Все её труды пошли насмарку!

– Нацу… – вырвавшийся тихий вздох был настолько горестным и обречённым, что заставил молодого человека оторваться от конспектов и поднять голову.

– Что? – взгляд серых глаз, ещё отрешённый, постепенно приобрёл осмысленность. Хотя по-прежнему не выражал ничего, кроме удивления и непонимания. Хартфилия только чуть качнула рукой, жестом указывая ему на причину своего состояния. Парень опустил взгляд и тихо охнул: – О, чёрт… Прости…

Люси не знала, плакать ей или смеяться. С одной стороны, было немного обидно – она столько времени потратила на продумывание композиции и её подготовку, а с другой… Ситуация выглядела до нельзя комичной. Да ещё и это виноватое выражение лица друга – на него просто невозможно было сердиться. Поэтому оставалось только успокоиться и подумать, чем заменить надкушенное яблоко.

Кстати, Нацу ведь тоже не сильно их любит. Если только…

– Ты голодный, что ли?

– Ну… Есть немного, – смущённо пожал плечами натурщик.

– И молчишь! – возмущённо всплеснула руками девушка. – Вот что с тобой делать, а? Идём! – Люси, отложив в сторону коробочку с углём и пристроив рядом многострадальное яблоко, ухватила молодого человека за запястье и потянула его за собой, но встретила неожиданное сопротивление. Она с удивлением обернулась и уже собиралась отчитать Драгнила за упрямство, но тот опередил её, задав вопрос, который заставил смущаться теперь её:

– Может, я сначала оденусь?

– Ой, да! – Хартфилия отпустила друга и почти бегом направилась к двери. – Одевайся, конечно. Жду тебя на кухне!

Нацу присоединился к ней минут через десять. Девушка уже успела накрыть на стол и разогреть еду. Сама она была не голодна и просто присела напротив, внимательно разглядывая склонившегося над тарелкой молодого человека.