сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Стат перевел взгляд вниз. На огромной площади, вымощенной светлой брусчаткой, нашлось место фонтанам, беседкам, круглому низкому открытому амфитеатру. А сбоку, не у самого края, но и не в центре, притаились какие-то непонятные сооружения. При их виде Стату стало неуютно, да и не ему одному. Гран вдруг обратился к их немногословному провожатому:
— Простите, вон там у вас что?
— Где? — обернулся помощник. Идущий рядом с ним шофер ни на миг не изменился в лице и не повернул головы.
— Вон те перекладины, — Гран указал на них рукой. — Это какие-то спортивные снаряды?
Помощник усмехнулся. У него с лица вообще не входило насмешливое выражение, будто он водил по столице невоспитанных дикарей.
— Снаряды, — сказал он, — снаряды, можете не сомневаться. Да только те, кто на них занимается, долго не живут. Вы не знаете, что такое толпа? Порой ей нужно вживую показать, что ждёт ее главарей. Иначе в узде не удержать.
Эферийцы переглянулись. На мгновение у всех в глазах мелькнул ужас понимания. Только астрофизик Тийн морщил лоб — он посвятил жизнь точным наукам, а историю, тем более, древнюю, давно и благополучно забыл.
— Виселицы, — одними губами прошептал Гран. Стат взглядом сделал знак молчать, хотя их все равно бы не поняли. Редко кто из синотов хорошо знал эферийский язык.
Открылась огромная массивная дверь посреди белых колонн. Помощник секретаря остановился:
— Дальше вы сами.
Стат шагнул на первую ступень лестницы с уверенным выражением лица. За ним последовали остальные. Ковер под ногами казался с виду ворсистым и пушистым, как эоанский мох, но идти по нему было удобно. Шаги почти не слышались. У пролета лестницы стоял человек, бледный, строгий, похожий как две капли воды на оставшегося внизу шофера. Стат не успел удивиться — человек согнул руку, указывая вверх. На лице его не отразилось ни единой эмоции.
Когда у следующей лестничной площадки Стат увидел ещё одну точную копию шофера, он понял — то были не люди, роботы. На Эфери часто прилетали корабли с частично роботизированным экипажем. Механизмам не страшны были ни космические лучи, ни неровности поверхности. А ещё они были идеальным оружием. Немногие уцелевшие с эоанской базы говорили, что именно роботы испускали смертоносную энергию…
После десятого пролета Стат понял, что нескончаемая лестница — это очередная хозяйская шутка. Разумеется, в таком здании был лифт, и не один. Их заставили идти пешком. Чего от них ожидают? Возмущения? Того, что они повернут назад и откажутся от своей миссии, или начнут скандалить? Прав на ошибку у них нет. Он обернулся, ободряюще кивнул остальным. Ради Флёр и малыша он пешком хоть на самый верх поднимется. К тому же хозяева планеты забыли, что подземные убежища эферийцев тоже очень даже многоярусные, и подъемники возможны не везде, так что такая зарядка для гостей вполне привычна!
На пятнадцатом по счету пролете очередная черная фигура протянула руку не вверх. Робот указал на боковую дверь, за которой открылся просторный холл. Там уже механические люди стояли шеренгой.
Одинаковые ничего не выражающие глаза смотрели сквозь эферийцев. На другой стороне холла, через высокий арочный проход, виднелся зал. Там их и ждали.
Стат с товарищами прошли половину холла, когда сбоку бесшумно разъехалась стена. За ней появилась светлая зеркальная кабина лифта. Оттуда вышли несколько ярко одетых человек — все чем-то похожи друг на друга, но не роботы. Смуглые, темноволосые и темноглазые, с жиденькими длинными бородками, круглолицые и скуластые. То были представители Трианглета, империи Восточного континента. Обе сверхдержавы периодически заключали перемирие и так же периодически его нарушали. Трианглетцы, невероятно трудолюбивые, замкнутые и подозрительные люди, во время своих визитов на Эфери ничего о себе не рассказывали, торговались за цену до последнего атома покупаемых ими металлов, зато и отношение от них было неизменно чопорно-вежливое. За исключением, конечно, того случая, когда они выжгли плазмой базу на Эо. Более открытые тиксанданцы носили пышные бороды, отличались светлым цветом глаз и волос, любили поболтать в свободную минуту (а свободная минута у них была всегда, когда начальник смотрит в другую сторону), охотно делились историями из жизни, громко хохотали над удачными шутками, а шутили частенько на темы, заставлявшие эферийцев сперва краснеть и отводить взгляд, а потом требовать это безобразие прекратить.
На трианглетцах были привычные для них костюмы — не пиджаки и брюки на западный манер, а темные балахоны, расшитые яркими узорами, в которых периодически повторялся треугольник. Их не стали заставлять одеться в манере тиксанданцев.
Потому что у них тоже оружие, подумал Стат, провожая взглядом трианглетских послов. Оба народа Сино Тау, находившиеся в состоянии полувражды, друг друга терпеть не могли, трианглетцы за глаза обзывали тиксанданцев кругляками, но те тоже были хороши и дразнили противников угловатыми. Эферийцам после нападения синотов оставалось только отводить душу, используя оба прозвища.
Угловатые прошли в зал первыми, обогнав эферийскую делегацию. По их непроницаемым физиономиям все же можно было понять — они считали такое положение дел само собой разумеющимся. За послами следовали их роботы, почти не отличавшиеся внешне от тиксанданских. Стат только удивился — надёжны ли такие охранники, можно ведь подменить робота хозяев, чтобы организовать покушение, и наоборот. Хотя что за глупости. У них наверняка есть встроенная защита от подмены. Надо же, прибыл на Сино, вырядился в здешний костюм, и уже думает, как синот.
Послы Трианглета вошли в зал. Дорогу Стату с товарищами преградил робот. Он просто встал безмолвной глыбой на пути, глядя сквозь них своими стеклянными глазами. Эферийцы остановились.
Слышно было, как в огромном светлом зале раздавались аплодисменты и приветственные возгласы. Глава трианглетской делегации ещё на середине пути начал произносить речь. Это было в их обычае — угловатые, люди деловые, не тратили время на то, чтобы вплотную подойти к собеседнику. Таким же быстрым, щелкающим и отрывистым был их язык. Одновременно заговорил переводчик. Стат, как и все эферийцы, обладал острым слухом и легко выучил оба языка. Трианглетский посол призывал к взаимопониманию и сотрудничеству. Ну-ну. Не сегодня-завтра две страны сорвутся в очередную войну, несущую смерть и разрушения, а сейчас синоты упражняются в лицемерии и выглядят лучшими друзьями. А им, эферийцам, наверняка продемонстрируют, что они здесь чужие.
Он не ошибся. Когда стихли аплодисменты и робот убрался с дороги, делегация вступила в зал в полной тишине.
Зал тоже был огромен. Длинный алый ковер, как кровь, пролитая на пол и растертая валиком. Потолок, светлый и высокий, как небо. Стены, покрытые фресками, только впереди пустое пространство, и висящий посередине позолоченный круг. И там, на возвышении, в окружении охраны стоял человек, от которого зависела судьба эферийской цивилизации.
Нет, не только от него одного, думал Стат, отсчитывая шаги и не слыша сердца. Тиксандания — республика, все вопросы решаются голосованием. Или, как иногда шутят синоты, голосуют деньгами — то есть богатые люди, не занимая правительственных постов, могут вполне себе влиять на правительственные решения.
Конечно, им невыгодно отдать Эо эферийцам. Но…
А человек на возвышении приближался, как приближается утес к летящему на него крылатому аппарату. Нестарый мужчина, приятной внешности, с короткой ухоженной бородкой, в таком же темном костюме, в который обрядили Стата. Только держался он куда более свободно и уверенно, что и неудивительно, — он привык и к этой одежде, и к этому залу.
Карие глаза смотрели на Стата, не мигая. В них не было злобы или равнодушия, в них даже угадывалось сочувствие. Но Стат подошёл ближе, к самим ступеням, и президент Апатуриано перевел рассеянный взгляд поверх его головы.
Вокруг стихли смешки и негромкие разговоры. Все Национальное собрание смотрело на эферийскую делегацию. Возможно, кто-то должен был объявить, что прибыли именно эферийцы, или дать знак, что послу дозволено начать выступление. Стат не дождался ни того, ни другого.
— Господин президент! — произнес Стат. — Мы прибыли сюда по поручению нашего народа. Я имею честь вручить вам послание народа Эфери Тау, в котором все мы выражаем надежду, что нашим планетам удастся прийти к взаимопониманию. Господин президент, прошу вас!
Президент Апатуриано молчал. Мгновение, другое, десять — а он не двигался с места. Чиновники, стоявшие по бокам возвышения, начали улыбаться и переглядываться. Президент не протянул руки и не сошел хоть на ступеньку ниже, просто стоял, будто ждал ещё чего-то.
— На колено, — произнес усатый полный человек слева от Стата. — Когда обращаются к высшему лицу в государстве, встают на одно колено.
Стат впервые слышал о таком обычае. Более того, он был уверен, что трианглетцы колен не преклоняли. Он даже не мог обернуться на своих товарищей и спросить совета у них. Может быть, правильно будет пойти на унижение ради спасения своего народа? Или же синоты просто над ним посмеются?
Что-то дрогнуло в глазах президента. Апатуриано еле заметно повел зрачками из стороны в сторону. И Стат выпрямился так, что чуть не качнулся назад.
— Прошу вас, господин президент.
Апатуриано щёлкнул пальцами. Стоявший рядом робот спустился на пару ступенек, принял бумаги из рук эферийца.
— Благодарю. Не уверен, сможем ли мы прийти к взаимопониманию при столь разных мировоззрениях, но с посланием ознакомлюсь. Вы можете изложить вашу просьбу.
Усатый толстяк зло сверкнул глазами и отступил назад. Стат перевел дух. Первый шаг был сделан.
Комментарий к Падающая звезда. От имени народа
Замечательный фильм Посол Советского союза с замечательной Юлией Борисовой. И тоже неплохая Легенда о Коловрате. "Вот ты и встал на одно колено".
Шведский король принимает грамоты у Кольцовой, после того, как она делает книксен - но даме в книксене приседать позволительно, а мужику на коленки бухаться - нет.
========== Падающая звезда. Переговоры ==========
Сколько их тут было! Стат впервые в жизни видел такое количество бородатых лиц. Не то, чтобы это было некрасиво, скорее, непривычно. У кого-то была небольшая аккуратная бородка, как у лидера тиксанданцев, у кого-то большая и окладистая, кто-то ограничился усами, как зловредный толстяк. Все они и не думали соблюдать тишину, счастье, что хоть говорили не в полный голос. Ладно, главное, чтобы его слышал Апатуриано. Стату ведь не показалось это движение зрачков.
— Господин президент, впервые за много лет представители нашего народа посещают вашу планету. Увидеть нам удалось не так много…
— Еще бы вы видели много! — буркнул кто-то сзади.
-…но по поводу увиденного я могу только высказать свое восхищение. Природа щедро одарила Сино Тау. Надеюсь, вы знаете, что наша планета этим похвастаться не может.
— Знаем! — ехидно сказал сзади другой голос. Апатуриано слегка нахмурился. Вокруг мгновенно стало тише.
— Ваши корабли иногда посещают Эфери Тау для взаимовыгодных торговых отношений. Вы должны быть в курсе, как обстоят дела на нашей планете. Мы практически потеряли атмосферу. Население вынуждено было уйти вглубь планеты.
Апатуриано надменно кивнул.
— Почти пятьдесят тысяч лет мы обустраивали жизнь под землей и справлялись не так уж плохо. Мы разрабатывали свои недра, освоили глубинные пласты литосферы, что позволило нам торговать с вашей планетой столь необходимыми вам тяжелыми металлами. При этом наш народ использует только энергию солнечных батарей. Но сейчас, к сожалению, мы больше не можем оставаться на Эфери Тау. Запасы воды и воздуха заканчиваются. Если мы не покинем планету в ближайшую сотню лет, последствия могут быть катастрофическими.
Стат перевел дух, услышал, как позади его кто-то из эферийцев вздохнул эхом. У него пересохло в горле. Это был не их очищенный подземный воздух, не влажная теплая атмосфера Эо, не запах озона, преследовавший снаружи. Здесь наверняка тоже работала искусственная очистка, гонявшая туда-сюда воздушные потоки. Отчётливо чувствовался сквозняк. Неужели им самим уютно? Или они привыкли?
Синоты смотрели на него без вражды, но и без особого интереса, меж собой не переговаривались — Апатуриано тяжелым взглядом обвел зал, и этого им хватило.
— Эо Тау — наш единственный выход, господин президент. Разумеется, если бы мы могли добраться до соседних звездных систем, мы бы так и поступили. Ваши пилоты рассказывали, что экспедиции находили не так уж далеко от нашего Ладо другие солнца и другие обитаемые планеты без разумной жизни. Вы можете добраться до них, мы — нет. И потому у нас нет альтернативы.
Апатуриано слегка кивнул, но скорее в знак того, что слышит, чем согласия. Он спустился на одну ступеньку и произнес:
— Тем не менее, вы не должны были забывать, что вы не одни в нашей солнечной системе.
— Господин президент, — Стат склонил голову, — от имени моего народа я приношу вашему народу извинения. Но мы были уверены, что вы знаете о нашем бедственном положении и не станете возражать. Ваши пилоты, прибывающие к нам для торговли, могли видеть, что мы живем в тесноте, что на Эфери Тау не хватает воды и воздуха.
— В тесноте, в тесноте, — сказал вслух человек с торчащим злым носом и узкой полоской растительности на подбородке. — Небось, и в сортире у себя повернуться не можете!
Апатуриано даже не скосил глаза в сторону шутника, лишь слегка сжал губы. Остроносый смолк.
— Ваши пилоты рассказывали о множестве планет, — возвысил голос Стат, — прекрасных планет! Еще более прекрасных, чем Утренняя звезда. Мы были уверены, что если вы, с вашими возможностями, до сих пор ее не колонизировали, значит, у вас не было в ней нужды.
Апатуриано снова щёлкнул пальцами. Робот развернул эферийские бумаги, держа их так, чтобы президент мог проглядеть послание и не терять из виду зал.
— Вам следовало бы сначала спросить, не является ли Эо чьей-то собственностью, — произнес президент, бегая глазами по строчкам. — Мы, знаете ли, потому и не колонизировали ее, что могли сделать это в любой момент. На фотонной ракете лететь до Эо не дольше, чем перейти пешком Дворцовую площадь.
— Господин президент, мы бы, безусловно, спросили о ваших планах, но наши планеты не поддерживают почти никаких отношений, кроме торговых. Сино Тау закрытая планета. После трагедий на наших базах мы напрасно пытались вызвать ваше правительство несколько десятков дней. Кроме того, экипаж ваших торговых кораблей наверняка видел наши ракеты и прочее космическое оборудование. Куда ещё мы могли летать в нашей солнечной системе, как не на Утреннюю звезду?
— Откуда экипажам было это знать? — пожал плечами Апатуриано. — Если вы их об этом не информировали? Ракеты могли отправиться куда угодно. Да, кстати… я читаю ваш документ и понять не могу — кто вас сюда отправил?
— Наш народ.
— То есть — народ? Почему не правительство?
— У нас нет правительства.
— Как же вы существуете? Кто вами управляет?
— Те, кто в данный момент наиболее компетентны… как правило, это члены ученого сообщества. Но как правило управления нам не требуется. Мы сами способны распределить обязанности и выбрать руководителя.
— Странно, — президент сделал роботу знак, и тот убрал документ. — Если отрубить курице голову, она бежит, не разбирая дороги. Не поэтому ли вы поступили, как эта курица? Народ это масса и толпа, он не способен решить свою судьбу. Мне странно договариваться о чем-то с людьми, с которыми у нас настолько разнится само понятие государственности…
— Неужели ваши принципы позволяют вам уничтожать людей за то, что у вас с ними различается понятие государственности? Позвольте не поверить в такую чудовищную принципиальность.
— Дело не в принципах, — Апатуриано скрестил руки на груди и словно замкнулся этим жестом. — Если возникают конфликты, ущемляющие наши интересы, мы их решаем, вот и все.
— Около сорока наших лет назад возле нашего лагеря на Эо опустился корабль с Сино Тау. Мы имели возможность наблюдать за началом встречи, у нас сохранилась запись. Представители обоих народов поначалу общались вполне мирно, но вот закончилось все тем, что наша база была частично разрушена, а исследователи убиты.
Стата несильно толкнул в спину Март, он обернулся и увидел поднимающегося с места посла Трианглета. Узкие черные глаза смотрели на эферийцев без презрения и вообще всякого выражения, как на неодушевленную помеху.
— То была провокация, — угловатый говорил на тиксанданском почти без акцента. Усилители звука разносили его слова по залу. Обычные и неудобные, по их мнению, микрофоны, синоты давно не использовали. — Провокация эферийских представителей. Они солгали, сообщив о своих мирных намерениях. На самом деле у них было оружие.
Стат по возможности незаметно сделал глубокий вдох. Держаться надо спокойно.
