Текст книги "Семья (СИ)"

Автор книги: Тайсин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Да, – потерянно произнес Оби-Ван. – Действительно. Смешно. Энакин…

– Кеноби.

– Я тебе мешаю.

– Проницательно.

– Прости.

Энакин вздохнул, всплыл повыше и открыл глаза. Посмотрел на Оби-Вана – ссутулившегося на краю дивана.

– Слушай, – сказал он, а Оби-Ван вздрогнул, поднял на него взгляд и побледнел, – как насчет совместно помедитировать? Тебе, мне кажется, будет очень к спеху.

– У тебя глаза черные, – прошептал Оби-Ван.

– Такое с ними случается.

– Но я не чувствую тебя в Силе как одаренного.

Энакин поднял бровь.

– Да неужели?

– Я не понимаю.

– Это хорошо, – сказал Энакин. – Я тоже. Силу, мне кажется, не понимает вообще никто. А уж Темную ее сторону и вовсе. Доложишь Совету?

– Я бы тебя послал, – произнес Оби-Ван сухо, – но даже не могу придумать, куда.

– Да, – согласился Энакин, вновь закрывая глаза, – я везде был.

– Успешной медитации.

– И тебе, Кеноби.

В темном океане оказалось тепло.

Времени там не было, совсем. Нечто – некто – огромное и бесформенное приняло его в себя и качало на волнах – а он пытался найти возможность дотянуться до своих, и ему все казалось – он не понимает чего-то очень важного и очень простого. Стоит лишь понять – и барьер между ним и семьей падет.

Восприятие мешало. Человеческие образы мешали. Язык мешал.

Он тянулся за ускользающим пониманием, за возможностью прикоснуться к семье, опускался все ниже и ниже.

Но это тоже было образом. Восприятием. Иллюзией.

Океана нет, нет на самом деле темноты, нет глубины. Так его мозг интерпретирует ощущение Силы – которую ощущать и вовсе не должен. Впрочем, этот темный голос всегда звучал иначе, чем тот, какой его учили слушать что джедаи, что ситхи Коррибана.

«Они все идиоты, – говорил учитель Реван. – Сила не имеет сторон. Нельзя определить Силу. Мы можем понять лишь отблески, а стоит заметить хоть часть настоящего – бежим в ужасе».

Учитель Реван видел настоящее, увидел в плену у Вишейта, но описать не мог.

Он был прав.

Этот океан – на дне, в вышине, в нигде – было не то что не описать, его нельзя было описывать – слова исказили бы опыт.

Вот чего бежали все, спустившиеся так глубоко – безъязычия. Там кончались смыслы, схлопывались слова. А что мы, как не слова?

Нет, подумал Энакин. Вот где ложь и иллюзия. Я – не слова. Я – не мое имя, не мои сформулированные мысли. Когда Падме смотрит на меня утром с любовью, вот тогда этот конгломерат плоти – я. И никаких слов нам тогда не нужно.

…Тьма в самой глубине сияла ярче квазаров.

Эта фраза была ложью в каждом слове. И правдой – тоже в каждом.

========== 14 ==========

Энакин провалился в медитацию мгновенно, а сам Оби-Ван медитировал с огромным трудом. Сила не хотела успокаивать его, не хотела просто позволять слушать свое течение. Каждая мелочь выбивала его из сосредоточения, будто юнглинга.

Он пытался, тем не менее. И пытался. И все еще пытался.

Когда-то между этими попытками в комнату пришла врач, посмотрела на сидящего на полу Энакина, на Оби-Вана и хмыкнула:

– Ну да что бы папаша ни делал, только бы не истерил. Передайте ему, пожалуйста, что все с его женой хорошо, роды проходят в штатном режиме, часов пять еще, наверное, придется подождать. Двойня, сами понимаете.

Оби-Ван ошарашенно кивнул, поблагодарил врача. Двойня, у Энакина и Падме.

Хотелось улыбаться. Все хорошо, двое детей у его… брата, наверное? Что уж тут теперь. А его другой брат жив. Коди жив. И его остальные братья…

Сидеть оказалось невозможно, Оби-Ван вскочил, прошелся по комнате.

Живы, живы. Потому что ситх Энакин Скайуокер два года назад не поверил Камино. А он, джедай, поверил. И все они поверили. Как было допустить подобную подлость со стороны Камино? Со стороны Сената и Республики?

И ведь как-то после всего, после той базы и сгоревших кораблей на орбите, придется возвращаться на Корусант. В Орден. Выполнять миссии. По заказу Сената в том числе.

Уйду с оперативной работы, решил Оби-Ван. Буду… да что угодно. Учебники писать. По тактике и стратегии для будущих поколений, чтобы не лажали так ужасно, как мы в первый год войны.

От необходимости подчиняться этому Сенату с души воротило.

Он остановился у окна, посмотрел на сад. Подышал. Решил вернуться к медитации – вдруг получится на этот раз, решение-то принято, – когда в комнату вошли трое.

Оби-Ван развернулся и поклонился. Родителей Падме и ее сестру он видел на голо, стоявшем на столе в кабинете Падме еще на Корусанте.

– Магистр Кеноби, – воскликнул ее отец, потряс ему руку, – мы рады, что в такой день вы рядом с нашей дочерью. Огромное вам спасибо, что вы предупредили нас.

Если бы не я, тоскливо подумал Оби-Ван, то этот день бы наступил сильно попозже.

– С вашей дочерью все в порядке, – сказал он. Передал слова врача.

Семья ее, очевидно прекрасные люди, явственно расслабились. Заняли второй диван. Оперативно развернули чайный сервиз на столике – который достали из маленькой с виду сумки. Пригласили Оби-Вана присоединиться, и он не отказался.

В сторону сидящего в углу Энакина никто из них не посмотрел.

Примерно четыре часа спустя Энакин зашевелился. Откинул голову назад, привалился к стене. Оби-Ван, извинившись перед Руви Наберрие, который как раз рассказывал историю из детства Падме, поднялся и подбежал к нему.

– Эни?

Энакин открыл глаза. Слава Силе, в них больше не было той черноты, которая его так напугала в прошлый раз. Но взгляд был странным. Острым и отрешенным одновременно.

– Они родились, – Энакин просиял ярче солнца. – Вот сейчас. Люк и Лея.

Оби-Ван решил не спрашивать, откуда ему это известно. Собственно, понятно и так. Только вот в Силе Энакин по-прежнему ощущался неодаренным. Обычным человеком. Тени вокруг него были лишь чуть темнее, но…

Тени?

В Силе Оби-Ван на мгновение увидел огромную тень вокруг Энакина, на половину неба. Внезапно полыхнувшую восходным солнцем. Аж виски заломило. Оби-Ван мотнул головой, проморгался – хотя, конечно, зрение Силы к обычному не имело отношения, но – слишком старая привычка…

– Не надо в меня всматриваться, Оби, – Энакин улыбался. – Что-то я намедитировал странное. Но я все еще неодаренный, ты не волнуйся.

– Скажи мне, неодаренный, как она?

Семья Падме замолчала сразу же, как Энакин сказал про детей, но не шелохнулась и не повернулась в его сторону. А сейчас и вовсе замерла.

Энакин поднялся на ноги, опираясь на стену. Посмотрел прямо на Солу и Джобал. И в затылок так и не развернувшегося Руби.

– Устала очень, но все в порядке. С детьми тоже. Они такие… – он рассмеялся и покачал головой. – Характер там даже не мой, не знаю, чей там характер. Весело нам будет, точно вам говорю.

Руби Наберрие расправил плечи и медленно обернулся к Энакину.

Сейчас он, насколько понимал Оби-Ван, прямо нарушал закон об изоляции опальных, но его это явно не волновало.

– Семья Наберри будет ходатайствовать перед Ее величеством, чтобы детей нашей дочери передали нам на воспитание.

Энакин побелел.

– Это против ваших же законов.

– Ты – ситх, – отрезал Руби Наберрие. – Ты только что сказал, что почувствовал рождение детей! Как уж ты обманул Орден, я не знаю…

– Он никого не обманул, – вмешался Оби-Ван. – Я присутствовал при ритуале… И я подтверждаю: сейчас Энакин Скайуокер – не ситх.

Он что-то совсем другое, не то, что Орден понимает под этим термином. С другой стороны, тем ситхом он никогда и не был.

– Я подам петицию в Орден Джедаев, – заявил Руби. – Пусть они разбираются.

Энакин закусил губу и распрямился. Спокойствие и радость уходили из него, исчезали, и Оби-Вану было физически нестерпимо на это смотреть.

– Если дело дойдет до Ордена… – начал Энакин.

– Папа, нет, – встала Сола. – Нет, я против. Я категорически против.

– Сола? – развернулся к ней Руби. – Ты же…

– Ты слепой? Он ее любит, нашу Падме. А она за ним пошла в опалу. Я думала, мы же все думали, это морок какой-то, но это не морок. Мама! Ну скажи, ты же видела то же, что и я!

Джобал вздохнула.

– Сядь, Руби. Давайте все сядем…

Руби Наберрие тяжело опустился на диван. Сола мотнула головой и сложила руки на груди.

– Я буду драться за моих детей, – произнес Энакин холодно, тоже оставшись стоять. – С кем угодно. Можете считать это предупреждением.

– Опасный мальчик, – сказала Джобал. – Против Набу ты не выстоишь.

– Хотите проверить? – прищурился он. Пару мгновений они мерялись взглядами, а потом Джобал усмехнулась.

– Хорошо. Согласна. Тебе не придется.

Оби-Ван ухватился за диван – так его захлестнуло облегчением. И он только мгновением спустя понял, что готов был встать с Энакином против Набу и против Ордена. Да хоть против Сената с Республикой. Неважно. За его любовь, за его детей.

За свою семью.

– Но если Падме решит…

– Все будет так, как решит Падме, – прервал ее Энакин. – В любом случае. Она же Наберри.

– Умный мальчик, – хмыкнула Джобал. – Сразу понял расстановку сил.

Сола шумно выдохнула и осела на диван.

– Давайте хоть чаю выпьем, – попросила она. – И поговорим. Пока нас никто не видит. Падме вечно ничего не рассказывает!

Энакин присел на диван рядом с ней, взял чашку. А Оби-Ван с четкой ясностью понял, что, похоже, не вернется ни на какой Корусант. И в Орден не вернется тоже.

И в первый раз за, кажется, вечность, ощутил спокойствие Силы.

========== Эпилог ==========

Пять лет спустя

– Дядя, дядя Бен приехал!

Дети атаковали его с деревьев сразу же, как только Оби-Ван вышел с посадочной площадки. Сидели в засаде, не иначе. Он ушел в перекат и перехватил улюлюкающих мелких десантников – в правильной камуфляжной раскраске, – в воздухе Силой. А они пнули его с двух сторон, в Силе же – окраску Силы он не мог разобрать, и сильно подозревал, что дети меняли стороны по пять раз до завтрака, – вывернулись из захвата и послали в него струи воды из очень реалистичных игрушечных бластеров.

Оби-Ван отмел воду движением ладони – а вот когда он был в Ордене, на это требовалось больше концентрации! – сцапал мелких бойцов и подтянул к себе. И обнял обоих. Дети смеялись и выворачивались.

– Ну дядя Бен!

– Нас уже нельзя так тискать!

– Это нарушение прав разумных существ! Разумных существ не тискают!

– Милых – тискают, – возразил Оби-Ван, смеясь. Лея громко возмутилась таким определением, и так они и дошли до дома.

По дороге Оби-Ван отметил, что розы-то в розарии вытянулись выше его головы и скоро расцветут, и порадовался. Он любил медитировать в самой гуще цветущих колючих зарослей. Да и дети опасались там резвиться: гнев Падме за разоренные розы помнили все и никто не хотел повторения.

Энакин ждал их в дверях. Незадолго до самого Оби-Вана вернулся с орбиты, судя по комбезу. Тендер на часть автоматической системы обороны Набу он выиграл два года назад, и работа уже близилась к завершению. Оби-Ван надеялся, что – бесполезная работа.

– Папа, папа, скажи дяде Бену, что мы уже взрослые и нас нельзя тискать! – вскричала Лея, увидев отца.

Энакин улыбнулся и забрал детей у Оби-Вана. Прижал к себе, они дружно пискнули.

– Вот совсем-совсем никому нельзя? Мы с мамой очень расстроимся.

– Правда? – огорчился Люк.

– Ладно, – разрешила Лея с королевским видом, – тебе можно. И маме!

– Я тоже очень расстроюсь, – заявил Оби-Ван.

– Это шантаж! – возмутилась Лея. – Мы вынуждены склониться перед грубой силой!

– Дяде Бену тоже можно, – разрешил великодушный Люк. – Дядя Бен хороший и стреляет хорошо.

– Спасибо тебе, Люк.

– Пожалуйста, – сказал вежливый Люк.

– У меня для вас задание, – Энакин спустил детей на пол. – Найдите Руку и притащите на техобслуживание. У нее указательный палец заедает, но она от меня прячется.

– Ура! – завопили дети и с топотом унеслись в глубины дома.

– И как долго они будут искать Руку? – поинтересовался Оби-Ван.

– До ужина, я думаю, – хмыкнул Энакин. – Рука не любит техобслуживание, но детям нельзя пропускать приемы пищи, так что она позволит себя поймать чуть пораньше.

Рукой в этом безумном доме звали в самом деле автономный протез руки. Энакиновой правой. Дети еще в годовалом возрасте полюбили с ним играть во время папиного техобслуживания, и Энакин, будучи Энакином, разумеется, добавил протезу автономное мышление и способность резво носиться по всему дому на пальцах. Дети до сих пор были в восторге, а непосвященные гости дома по первости заикались.

– Дети-то совсем взрослые, – покачал головой Оби-Ван, проходя за Энакином в дом сквозь сканеры. – Ты начал тренировать их на реальном оружии? Очень уверенно свои игрушки держат.

– Пока только на парализаторах. Но габариты верные, так что…

– Не рано?

Энакин пожал плечами.

– Иначе бы с них сталось начать самим и сразу на боевом, а это не то, чего бы нам всем хотелось.

Оби-Ван содрогнулся.

– О да.

– Кстати, – Энакин хмыкнул. – Они же сегодня и в школу пошли в первый раз.

Они вошли в залу, увитую растениями и заставленную полками со «всяким интересным». На диване сидела Падме и вдумчиво что-то печатала на деке. Но отвлеклась, услышав Оби-Вана, и встала поздороваться.

– Рада, что ты смог вырваться, – сказала она после приветствий. – Иначе нам бы пришлось брать их с собой на прием, а королевский дворец все же – памятник архитектуры, да и вообще здание красивое, жалко.

– Я уверен, – произнес Оби-Ван чопорно, – что такие умные дети, как Лея и Люк, понимают нежелательность разрушения дома Ее величества.

– Ну что ты, – улыбнулась Падме и последовала с ними в кухню, – Они же не специально. Лучше не рисковать.

Сложный кухонный дроид, оплетавший всю кухню, сварил им прекрасного кафа, и они вышли посидеть на террасу, с которой открывался замечательный вид на лес и на заросли цветов Падме. Между цветами просверкивала вода искусственной речки. Речка была мелкая, и дети с удовольствием регулярно туда шлепались. Оби-Ван был уверен, что Падме сделала ее специально с этой целью.

– Так что там со школой? – спросил Оби-Ван, отпив кафа.

Падме рассмеялась. Энакин покачал головой.

– Это начальная школа для приличных набуанских детей, представляешь себе размер катастрофы?

– Лее стало скучно, – уверенно предположил Оби-Ван.

– Разумеется, ей стало скучно, – фыркнула Падме. – И ведь мой дроид-секретарь же писала этим ретроградам, что детей нужно поднять на два класса выше. Но у нас же традиции. После семи лет тебя будут тянуть вверх крюками и всячески повышать эффективность, но начальная – это база социализации, детям нужно учиться общаться со сверстниками. Это же святое!

– Гораздо хуже, – добавил Энакин, – что скучно стало Люку. Лея всего лишь сорвала урок истории, поскольку устроила диспут с учителем по поводу интерпретации правления королевы Ирам. А Люку стало интересно, можно ли заставить всех дроидов-уборщиков школы собраться в одну большую многоножку, и чтобы она бегала по всем этажам и каждую комнату прошла только один раз, не пересекая собственный след.

– И как? – заинтересовался Оби-Ван.

– Можно, – гордо ответил Энакин. – Правда, часть траектории проходила по стене и потолку.

– Отличный результат.

– Вот и я так думаю, но школа не согласна.

– Ретрограды, – согласился с Падме Оби-Ван. – Просто ужасно. Вы можете сменить школу?

– Эта еще из лучших, – вздохнула Падме.

– Ну вот станет Лея королевой в десять лет и проведет реформу образования.

Родители Леи переглянулись и слаженно кивнули.

– Нужно будет подумать, как ее получше подготовить, – задумчиво проговорила Падме.

– Программу адаптировать, – добавил Энакин. – Поможешь, дядя Бен?

– Куда ж я денусь, – вздохнул Оби-Ван Кеноби, автор знаменитых на всю Республику книг о войне и куда менее знаменитых книг о военной стратегии.

***

На Последний королевский бал Ее величества Апалайны их с Падме пригласили очень официально, дроидом-курьером в королевских цветах.

Это приглашение означало окончание опалы. Как только они войдут в залу и их увидит Ее величество.

До этого момента никто не должен был их замечать, даже распорядитель, но пока они шли по залу приемов до трона, на них откровенно – для Набу, разумеется, – пялились.

Ну еще бы.

Все, разумеется, ожидали, что этот бал станет возвращением Падме Амидалы Наберрие в большую политику, однако новый образ Пад на ту Падме Амидалу совсем не походил. Ничего вычурного, так любимого Набу, ничего слишком – совсем простое черное платье в пол с серебряным поясом, простая прическа с шпильками-птицами из полированной дюрастали, которые он ей подарил три года назад. Серебряные браслеты на руке. Белый с черным макияж.

И он сам рядом в совсем не набуанском костюме, больше похожем на доспех одаренных. Черном. Как и положено лорду ситхов. Титула у него никто не отбирал.

…Если бы не очень тревожные разведсводки, Энакин бы, пожалуй, насладился отношением зала. Сейчас ему было не до того: он пытался оценить, не ошибся ли в расчетах.

Королева на троне, внешне совершенно бесстрастная, внутренне откровенно веселилась. Оценила. Прекрасно. Жаль, в самом деле, что на Набу у правителей всего два срока, в этой девочке он был бы уверен. А вот в ее замене… Кандидаты ему не нравились: слишком идеалистичны для надвигающейся грозы, которая Набу в этот раз не обойдет стороной. Дети долгого мира, предыдущая война совсем не затронула Набу – как-то они себя поведут под огнем?

Они склонились перед троном, Апалайна выдержала паузу и произнесла значительно:

– Мы рады видеть вас, Падме Наберри, и вашего мужа, Энакина. Как прошло ваше возвращение к нашему двору из далеких краев?

– Благословением Вашего величества, прекрасно, – ответила Падме и выпрямилась.

Ну вот и все. Теперь еще круг по залу: его должны официально представить всем важным лицам – с которыми он, разумеется, уже давно был знаком (в том числе и через работу), – и можно будет отойти в сторонку и надеть визор.

Но у окна его перехватил первый министр двора и глава Королевского совета, герой Оккупации Набу, несменяемый Сио Биббл.

Энакин поклонился.

– Полно, полно, – сказал Сио. – Я рад, что мы с вами, Энакин, сможем отныне разговаривать, так сказать, лицом к лицу.

– Взаимно.

– В следующее царствование нам придется много вместе работать.

А вот и угрозы пошли. В набуанском стиле. Сио Биббл всегда был категорическим противником милитаризации космического пространства системы Набу. Проект защитной системы продавила лично королева Апалайна, наперекор единогласному мнению Королевского совета. Сио, согласно слухам, был уверен в том, что подобное неслыханное поведение явилось результатом влияния на королеву как истории правления Падме, так и ее нынешних аналитических статей в республиканских медиа. Следующую королеву он не выпустит из рук.

– Я буду рад поработать с вами, – честно ответил Энакин.

Потому что это будет означать, что война не начнется хотя бы до избрания следующей королевы.

– Мне жаль ваше поколение, – произнес Сио, вздохнув. – Вы искорежены войной и видите лишь конфликты там, где цветет мир.

Цветет? Мир?

Спокойнее, Энакин, ты лорд ситхов или бешеный падший?

– Сио, простите за личный вопрос… Вы когда-нибудь голодали? Я не про краткий переход на рацион пайков, я про ситуацию, когда вы в течение месяцев никак не можете обеспечить себе базовое количество калорий.

– Попадал ли я в сугубо гипотетическую ситуацию? – переспросил Сио. – Вы не добьетесь многого, задавая риторические вопросы, Энакин.

– Я надеюсь, вы правы, – сказал Энакин, смотря в очень умные и очень добрые глаза собеседника. – В самом деле.

Сио несколько недоуменно улыбнулся и распрощался. Энакин закрыл глаза на мгновение, посмотрел во тьму.

«Готовься», – сказала тьма.

***

Бал казался Падме неестественным. Возможно, потому что Энакин был напряжен, и она это видела. Вокруг веселились и интриговали, а она, так долго ожидавшая погружения именно в эту атмосферу, не могла ей увлечься.

Она следила за теми же показателями, что и Энакин, и в макрооценке политической ситуации они были согласны, но…

Вот вокруг кружится бал, за окнами полыхает прекраснейший закат, запах роз доносится через окна. Не может же быть…

Вой сирены она услышала почти что с облегчением. Давящая – наверное, только ее – атмосфера лопнула, и она – посреди всеобщей растерянности, еще не перетекшей в панику, – почувствовала себя совершенно спокойно.

Прямо посреди зала – люди отшатнулись в стороны, – развернулся объемный экран голоприемника.

– К границам системы приблизился боевой флот с неизвестными опознавательными знаками, – сообщил мерный механический голос. – Флагман вызывает Ее величество королеву Набу.

Апалайна поднялась.

– Соедините.

На экране возник незнакомый мужчина-человек. В форме Конфедерации Независимых Систем. Той, старой. В зале ахнули.

– Гранд-адмирал флота Конфедерации Независимых Систем Ате Ро, – мужчина смотрел с холодной иронией. – Мое руководство сейчас объявляет войну Республике, вы же выбраны ради демонстрации наших новых возможностей.

– Набу – мирная планета, – шагнула вперед Апалайна. – Вы не можете…

– Вбомбить ваши беспечные города в пепел? Почему же. Радуйтесь, что вы умрете быстро, ваше величество. Нашим людям поддержанная вами республиканская политика не предоставила подобной милости. Прощайте.

Изображение схлопнулось и сменилось картиной вражеского флота, движущегося к Набу.

– Что значит «вбомбить»? – спросил кто-то в оторопелой тишине.

К чести ее сограждан, никто не кинулся прочь из зала. Напротив, приблизились к королеве – охрана же Апалайны явно собралась хватать ее, пусть даже в охапку, и уносить прочь, и только властный жест королевы их остановил.

– Орбитальную бомбардировку «база-дельта-ноль», – Энакин вышел вперед к экрану, прижимая комлинк к уху. Собранный и суровый. – Ваше величество, дайте разрешение на атаку. Желательно, прямо сейчас.

– Какую атаку? – голос Сио Биббла дрожал; Падме никогда не видела его таким, он мгновенно постарел на десять лет. – Система защиты не готова! И разве она справится с боевым флотом? Как… Нужно поговорить с ними, нужно…

– Ваше величество, вам необходимо покинуть помещение немедленно! – глава охраны.

– Связаться с Конфедерацией!

– Немедленно связаться с Сенатом!

Кто-то предлагал свои яхты для обороны, кто-то рвался организовывать ополчение…

На экране вражеский флот неспешно приближался к планете и перегруппировывался.

Падме пробилась к Энакину, взяла его за руку. Он ответил отчаянным взглядом.

Время уходило.

– Так, – зло произнесла Апалайна. Шум мгновенно стих. – Во-первых, я никуда не пойду, потому что это бессмысленно. Во-вторых, всем замолчать, кроме лорда Скайуокера. Какими силами располагает Набу, лорд Скайуокер?

Падме моргнула – вот так вот, походя, официально признать ситхский титул? Это неспроста.

– Система обороны полностью введена в строй, – ответил Энакин. Он явно читал отчеты систем с визора, голос его звучал отрешенно. – Минное поле активировано, щит планеты активирован. Дроны готовы к отражению атаки. Союзный флот Татуина просит принять его помощь, бывшие 501-й клонический легион и 212-й батальон отдают себя под вашу руку, стоит вам пожелать. Они находятся в минутном прыжке от системы.

Зал уставился на ее мужа, будто один человек. Падме скрыла улыбку.

– Прошло пять лет! – воскликнул Сио. – Даже если, как вы говорите, уцелел кто-то из ВАР, сейчас они уже…

– На пике сил, – холодно и отсутствующе обронил Энакин, внимание его было явно не в этом зале. – Я, разумеется, позаботился о том, чтобы мои люди жили дольше армейских пайков. Мы готовы отразить атаку, ваше величество.

Апалайна спустилась с возвышения и прошла к нему. Люди расступались с ее пути. Падме отпустила руку мужа, отступила прочь.

– А выиграть войну? – спросила королева, пристально смотря на Энакина снизу вверх.

– Это будет сложнее, – ответил Энакин. – Но возможно.

– Хорошо, – Апалайна кивнула. – Очень хорошо… Наклонись, лорд Скайуокер.

Энакин отвлекся от сводок, недоуменно моргнул на королеву и поклонился.

Падме как током ударило. И она застыла, мгновенно поняв. Сила, действительно, был такой обычай. Древний. Но…

О Сила, бедный ее муж. Врагу не пожелаешь такой ноши.

Апалайна ухватила его за подбородок, провела ладонью по своим лбу и щекам, стирая церемониальный грим, и – в толпе что-то закричали, – мазнула его по лбу.

Отпустила, шагнула назад. И склонилась в поклоне.

– Ваше величество, – произнесла она, – умоляю, защити Набу и жителей ее, и всех, кто попросит помощи.

Энакин ошарашенно посмотрел на нее, оглядел зал – и люди склонялись под его взглядом. Падме сочувственно улыбнулась, встретившись с ним глазами, и поклонилась тоже.

Энакин вздохнул. Помедлил.

– Хорошо, – сказал он. – Пусть… так. Хорошо. Всем прекратить балаган, на планете вводится военное положение, всем немедленно занять места согласно штатному расписанию на случай чрезвычайных ситуаций. Апалайна, вы – глава моего Совета, набирайте кого хотите, паники на планете быть не должно. Мне нужна связь с Сенатом и с Советом джедаев максимум через час. Что все застыли? Выполнять немедленно.

– Да, ваше величество, – Апалайна поднялась, вытащила шпильки из высокой прически, тряхнула головой. И схватила все еще ошарашенную Падме за руку. – Я тебя конфискую, ты – первая в новом Совете. Пошли работать.

И подмигнула ей.

Падме кинула взгляд через плечо на окруженного людьми Энакина, раздающего распоряжения. Он был в своей стихии, ровно там, и ровно тем, кем должен был быть. Красивый и опасный, как никогда.

Те, кто осмелятся сопротивляться – будут виноваты исключительно сами.

– Да, – сказала она. – Пойдем побеждать.