Текст книги "В пламени (СИ)"

Автор книги: Tasiette

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Часть 1. Бриенна ==========

****

Наступил рассвет, но она его не видела.

Силилась разглядеть сквозь засыхающую кровь, стягивающую веки, почти отчаялась, но не сдавалась. Пока не начала оседать вдоль холодной шершавой стены, туда, вниз, к мертвецам. Тогда чья-то сильная рука подхватила ее за талию, холодный металл, бережно, едва заметно коснувшийся щеки, опалил кожу на мгновение и исчез. Что-то в глубине ее сердца вздрогнуло, всколыхнулось, нашло-таки силы, губы сами прошептали: “Сир Джейме”, пока ее дрожащая ладонь утирала следы недавнего боя с лица – пот, кровь, слезы.

Сквозь алую дымку проступило его лицо, обеспокоенное, вероятно, такое же, как и у неё самой, – едва живое. Смертельно уставшее.

– Вам нужно к лекарю, – проговорил спокойно и твёрдо, не вопрошая – утверждая.

Она покачала головой, вложив в это короткое движение всю силу, что осталась, однако ее старания пошли прахом – Джейме обхватил ее здоровой рукой под плечом, и ужасная догадка прошибла насквозь: он собирается нести ее на руках.

От этой мысли ее повело в сторону, во рту появился явственный привкус металла, она хотела сказать: “Даже не вздумайте”, но неповоротливый язык сумел вымолвить только:

– Не…

И тут мир покачнулся, упал на бок и погас.

***

Бриенна очнулась, окружённая мягким светом от камина, в своей комнате, коротко охнула от боли после случайного резкого движения. После недолгого замешательства воспоминания навалились на неё бесформенной кучей, жестоким калейдоскопом, смешивающим одно с другим. Последняя битва, самый счастливый момент ее бесславной жизни незадолго до, ощущение стремительно приближающегося конца, ужас, восторг, чувство дома, настигшее внезапно, без предупреждения, боль, боль, очень много боли. Победа. Которая отчего-то оставила после себя горечь и соль.

Она неуклюже завозилась на своей лежанке, в несколько рваных движений скинув с себя тяжёлые меха, которыми была укрыта, и наскоро осмотрела себя. Ее переодели в длинную льняную рубаху до колен, добрая половина ее массивного тела была спрятана под повязками, разящими острым пряным запахом. Похоже, самая тяжёлая рана пришлась на правый бок: плоть горела адским пламенем, стоило ей только сделать вдох, а кожа под бинтами пестрела всеми цветами – от болезненно алого до иссиня-чёрного. Что ж, остальное – порезы разной степени глубины, синяки да выбитые пальцы – она даже не хотела считать за раны. Это все так, ерунда. Все вело к тому, что как-то – чудом, Божьей милостью, причудливым поворотом судьбы – ей удалось встретить этот бой со смертью и выжить.

И ей оставалось только надеяться, что и дорогим ее сердцу людям повезло не меньше. Измученной, но сильной Сансе. Ее прямолинейной, но имеющей собственные тайны сестре Арье. Их братьям – Джону и Брану. Подрику, возмужавшему и окрепшему за последние месяцы, за которого она была в ответе как рыцарь и друг. Всем друзьям и вассалам нареченных Короля Севера и Королевы Вестероса, с кем Бриенна делила кров и преломляла хлеб. Даже этому нелепому в своих первобытных порывах одичалому – храни его Семеро от него самого.

И ему, конечно же. Пришедшему к ним на помощь в полном одиночестве, без армии, золота, оружия и припасов, но принесшему с собой самый ценный дар для неё – отчаянное желание и причину выжить. Тому, чьё имя она гнала от себя месяцами, но оно возвращалось к ней с каждым золотым рассветом, с каждым звоном схлестнувшихся мечей, с каждым глотком алого вина, с каждым прикосновением обжигающей воды к ее измученному телу, каждым актом доблести и чести, свидетелем которых она являлась. Оно вышито на изнанке ее глупого сердца неровными, неумелыми стежками – ведь леди с Тарта так и не научилась сносно вышивать.

Свесив ноги со своей узкой кровати, она, превозмогая жгучую, но возвращающую к жизни боль, дотянулась до зеркала, заглянула в него с какой-то нелепой надеждой – вдруг рубящие мечи мертвецов сделали ее черты тоньше, изящнее, вдруг беспощадный огонь растопил шрамы и пятна на ее лице, сделав ее кожу золотой и ровной. Но хватит с тебя сегодня чудес, Бриенна-красотка, учись ценить, что имеешь, учись оставлять мечты, которые тебе не принадлежат. Вдобавок к старым следам, прошедшая битва отметила ее уродливой раной по левой стороне лица, начинающейся над бровью и заканчивающейся на середине щеки – слава Семерым – минуя глаз. Что ж, она ведь воин. Воинов украшают шрамы, они делают их мудрее, искуснее, отважнее. Они служат живым, неистребляемым напоминанием о пройденном пути, о принесённых жертвах, о своей удаче. Воины не страшатся ран, не скулят по царапинам, воины гордятся отметинами, полученными в достойном бою. Бриенна Тарт – прекрасный воин. Ни о чем другом она не смеет просить.

Но отчего-то ей не удаётся уснуть до самого утра. Боль терзает ее, не давая передышки. Она не может понять, где именно болит.

***

Наутро Бриенну навещает Санса, тихая и печальная, облачённая в чёрное. Бесцветным голосом она справляется о ее здоровье, накрывает ее большую руку своей узкой холодной ладонью, благодарит за службу. Бриенна сдержанно кивает в ответ, задумчиво разглядывая залегшие тёмные тени под глазами своей леди. Такая юная, такая прекрасная. Прошедшая столько испытаний и потерь. И потеря детской наивности, ощущения светлого и безоблачного будущего ранит больнее всего – Бриенна знает об этом все.

Леди Старк рассказывает ей о погибших – она не может дышать, пока не дослушивает до конца, липкий ужас сковывает ее грудь, обвивает ледяной паутиной. К горлу подступает горечь, но Тартской деве нужно держать лицо. Хотя речь о ее друзьях, названных боевых братьях и сёстрах, она не юная дева, чтобы исступленно и громко скорбеть о почивших, она – рыцарь. И она обязательно почтит их память перед Старыми и Новыми богами, пусть их души найдут покой.

– Лорд Грейджой и отряд Железнорожденных погибли в богороще, защищая моего брата от Короля Ночи, – голос Сансы становится ещё ниже, ещё тише. – Мы с Джоном пока не можем решить, как поступить с их телами: предать земле здесь, в Винтерфелле, где они встретили свою смерть, или передать леди Грейджой на Железные острова, где их отправят на встречу с Утонувшим богом. Мне нужно подумать об этом.

Бриенна понимающе кивает. Кому как ни ей знать, как прочны и остры бывают узы тех, кто прошёл через кровь и боль вместе, плечом к плечу.

– Мы не были близки в детстве, хотя и росли в одном замке, – вдруг признаётся леди Старк, избегая смотреть Бриенне в глаза. – Поначалу у меня были некоторые… мысли о том, как могла бы сложиться наша жизнь, не будь дом Грейджоев отшельниками и изгоями на Севере… Ведь он ничем не уступал моему брату Роббу в искусстве боя. Разве что был более самонадеян. Когда я узнала о его предательстве…

Бедная девочка.

– Я думала о том, как всажу кинжал ему прямо в сердце. Я ведь этого никогда не делала, вы знаете, леди Бриенна? Но я была уверена, что смогу. Всажу кинжал в сердце и буду смотреть, как жизнь покинет его глаза. Потом замужество с Рамси… – презрение и отголоски былого страха исказили ее прекрасные черты. – А ведь он был лучше. Лучше, чем он сам о себе думал. Ему хотелось быть хуже, мстить и покорять, вести за собой, но ведь не вышло?.. Не вышло же.

Санса замолчала, быстрым порывистым движением утерев глаза – абсолютно сухие, пусть и потемневшие от горя.

– Я знала, что все закончится в ту ночь. Для любого из нас. Я знала, что больше не увижу его. Он был моим другом, единственном в кромешном аду, моим спасителем, моим братом, пусть не по крови. Хорошим, достойным человеком, который нашёл свой путь назад, оступившись. Почему же я не сказала ему этого? – она подняла свой горький взгляд, полный отчаяния и скорби. – Он умер и так и не узнал этого.

Бриенна Тарт никогда не умела утешать. В ней с детства не было этой мудрой женственности, умеющей подбирать нужные слова, доводы, склеивающие разбитые сердца. У неё был меч и доспехи, но даже в полном своём облачении она была бессильна против демонов прошлого и настоящего, окружающих юную леди Старк со всех сторон. Поэтому она просто села на кровати, превозмогая боль от ран, и молча притянула Сансу к себе, впервые за долгое время вспоминая, как та юна и ранима, несмотря на свой статус и непростое прошлое. И судя по тому, что ее плечо почувствовало влажный холод, Сансе Старк все-таки удалось заплакать.

***

Погребальные костры окружили Винтерфелл плотным кольцом: количество павших в бою с ходоками настолько велико, а силы выживших настолько ничтожны, что братские могилы горят почти на каждом шагу. Приготовления к этому моменту шли несколько дней. Обессиленные северяне бережно и скорбно переносили тела своих друзей, родных и союзников на деревянные помосты, укутывали лежалым сеном. Больше всех, беспощаднее к себе работал Джон Сноу. Не зная отдыха, он разбирал завалы, руководил вассалами и одичалыми, с искренним сочувствием приносил соболезнования каждому дому, потерявшему близкого.

Бриенна тоже хотела помочь, но ее нелепая, неудачная рана вызывает опасения у лекаря, заставляет ее осторожничать и щадить себя. Хотя она с радостью заняла бы руки и голову, исполнила бы свой долг перед соратниками, как подобает рыцарю и командиру. До этой битвы ей не приходилось командовать на поле боя. Драться – да, она умела, она была хороша в этом. Тактика – да, она много наблюдала, старалась учиться, прислушиваться, анализировать. Но в настоящей битве все оказалось несколько иначе, чем она себе представляла. Ее люди – отважные и верные, она это знала, – перед лицом ледяной беспощадной смерти бились в неразберихе, перемещались, не слышали приказов. Кажется, она сорвала глотку, пытаясь докричаться до них, и если бы не сир Джейме, только Семеро знают, как она справилась бы с тем, чтобы увести людей за стены замка. Если бы не Джейме, только Семеро знают, удалось ли бы ей выйти из этой битвы живой. Мысль об этом наполняет ее самым вечным и беспощадным чувством на свете, древнее самого мира, это сильнее любви и прочнее верности, и глубина этого чувства ужасает, – ее сердце сжимается от благодарности.

Джейме стоял рядом с ней, бок о бок, плечом к плечу, гораздо менее потрёпанный, чем она сама, что обрадовало ее и в то же время озадачило. Кажется, ещё недавно – и вместе с тем целую жизнь назад – она уговаривала его не прекращать бороться, учиться жить с его увечьем, ещё недавно люди Болтона с легкостью выбили меч из его левой руки. Но теперь – Бриенне горько и сладко это осознавать – он снова предстал перед ней великолепным воином, сильным, искусным. Ей оставалось только надеяться, что они никогда не встретятся в битве, сражаясь за разные стороны.

Он не клялся в верности королеве Дейнерис, не преклонял колена, не просил защиты или убежища у Севера. Он пришёл бороться за живых, и он сделал это, и дальнейшие его решения и планы были ей неизвестны. Неопределённость медленно пожирала ее изнутри, ведь однажды вкусив этой отчаянной эйфории – знать, что вы вместе против ледяной вечности, против самой смерти – она уже не могла представить себе мира, где они не на одной стороне. Это врастало в неё несмело, постепенно, – с первого взгляда глаза в глаза, который они разделили вскоре после его прибытия сюда, через общее собрание, где отважной Бриенне Тарт едва хватило мужества, чтобы вступиться за него, сквозь их перепалки, ее посвящение в рыцари, его тёплый насмешливый взгляд, который теперь снится ей в безнадёжных снах о весне.

Но все это было глупостями, неважными и излишними. Бриенна не дура, ей известно о сложных и порочных отношениях между близнецами Ланнистеров – Джейме сам озвучил это при их первой встрече. И она прекрасно помнит королеву – тонкий стан, кошачьи зелёные глаза, повадки хищницы, красивой и желанной. На всём Севере, во всем Вестеросе не сыщется причин для Джейме забыть ее и отказаться от неё. В ней все – его семья, верность, любовь, страсть, понимание, которого у него не будет ни с кем другим, ибо между ними совсем другая глубина, другая близость.

– Я думал, что встречу смерть здесь, – его голос прозвучал спокойно, равнодушно.

В ее голове разом завертелось множество ответов, один другого нелепее, словно они с ним были героями старых романов, любовных песен, древних легенд.

Хотелось сказать: “Я бы не позволила”.

Хотелось сказать: “Я бы умерла следом”.

Хотелось сказать: “Семеро послали тебя в мою жизнь вернуть ей вкус и смысл, и ты сделал это в самой непредсказуемой и жестокой манере, и я знаю, что ты не пощадишь меня, не щадишь же сейчас, будучи так близко и бесконечно, беспощадно, навечно далеко, поэтому я буду с тобой честной, после тебя моя жизнь обратилась в такую пытку, лишенную чего-то важного, что с равнодушным, ледяным спокойствием…”

– …я тоже думала, что умру, – просто сказала она.

– Но вот мы здесь, – отозвался Джейме, и красивые его губы тронула лёгкая улыбка. – По большей части целые и невредимые. Кажется, мне заново придётся учиться жить после той ночи.

Джон, Дейнерис, Санса, Арья и Сэм поднесли факелы к самым горьким и несправедливым потерям. Она перевела на него взгляд.

– Вы вспомните, каково это, как только покинете Север. Это останется здесь.

Он посмотрел на неё в ответ с одному ему свойственной снисходительной улыбкой в зелёных глазах.

– Я думаю, что мне нескоро удастся проверить Ваши слова, леди-сир Бриенна. Пока я останусь здесь, – он снова повернулся к последним погребальным кострам, разгорающимся все ярче. – Здесь есть особое очарование, если только устроить в своей комнате пожар.

Она едва сдержала смешок.

– Вам просто нужно поддерживать слабый огонь в камине все время. Даже когда Вы покидаете комнату.

– Кажется, я более привередлив, чем Вы обо мне думаете. Я абсолютно уверен, что мне нужен самый высокий и яркий огонь во всем Вестеросе.

***

К ужину жители и гости Винтерфелла изрядно повеселели, постепенно прекращая скорбеть по мертвым и начиная чествовать живых. Официальные праздненства были назначены позже. Королева Дейнерис обещала всем славный праздник, достойный героев, но уже сейчас тут и там доносились истории о прошедшей битве, люди делились тем, что видели, что преодолели, и понемногу начинали праздновать это.

Бриенна выбрала себе место в конце зала, Подрик послушно приземлился рядом. Они коротали время за нейтральной беседой, лишь едва касаясь пережитого вместе. Ей хотелось сказать ему, как сильно она гордится им, как сильно ценит, но подходящих слов не находилось, да и они были бы лишними, поэтому она просто положила свою ладонь на его. И он все понял, судя по его тёплому благодарному взгляду.

За этим их и застал десница королевы. Подойдя к ним бесшумно, как и всегда, он деликатно кашлянул:

– Простите, что прерываю вашу беседу, но я срочно ищу компанию для себя и этого великолепного дорнийского вина.

Он с торжественным грохотом поставил на стол кувшин. Бриенна убрала свою руку, смутившись.

– Конечно, лорд Тирион, присаживайтесь.

Она не стала возражать, когда младший из Ланнистеров наполнил бокал Подрика до краев, не сказала ни слова, когда он проделал то же самое с ее бокалом. Тириона и Пода многое объединяло, поэтому она была только рада, когда они начали обмениваться историями и байками из совместного прошлого. Пусть Бриенна и слышала каждую из них сотни раз до этого.

– У вас тоже есть интересные истории, леди-сир Бриенна, – подмигнул ей карлик, – про моего брата.

– Боюсь, они не так хороши, как Ваши, – ответила ему она, вежливо улыбнувшись.

На ум пришёл другой разговор, очень похожий на этот. Зеленые глаза смотрят испытующе, без симпатии. Красивые губы, очень знакомой формы, кривятся в жестокой усмешке. Ей здесь не рады, ее здесь не ждали, ей здесь не верят. Здесь она только помеха, помеха чему-то, чего она сама до конца не может понять. “Вы его любите”, – сказала ей Серсея, и это звучало худшим обвинением на свете, самым бесчестным поступком, преступлением против природы и морали. Она стояла перед ней в глупом платье, в центре древнейшей из всех мыслимых войн – войны двух женщин за одного мужчину. Войны, в которой у неё не было ни шанса, но даже это не помогло ей заслужить милосердие королевы.

– Он ведь хороший человек, мой брат, – пьяно протянул Тирион, прищурившись. – Настолько, что даже сам не знает этого, пока ему не напомнить. Что ж, его можно понять. Его жизнь была полна дерьмовых примеров, – он потянулся за вином. – Как его возлюбленный брат, я только могу надеяться, что когда-нибудь рядом с ним будет достойный человек, с которым он будет счастлив…

Глаза Бриенны против ее воли искали Джейме.

И – на ее беду – нашли.

Он стоял вдалеке, беседуя о чем-то с леди Сансой. Вечно задумчивая и печальная, она сдержанно улыбалась в ответ на какие-то его слова, затем прикоснулась к его предплечью, приблизившись. Джейме растерянно посмотрел на ее руку, но не отодвинулся, продолжил что-то говорить.

– Если только не испортит все к пеклу, – пробормотал Тирион, но она его уже не расслышала.

Изрядно подвыпившие северяне затянули какую-то песню, незнакомую Бриенне, и люди повставали из-за своих столов, пустились в пляс, подпрыгивая и кружась. Парочки образовывались стихийно, танцующие цепляли друг друга в процессе. Джон Сноу подал руку королеве, и она послушно встала. Бриенна перевела взгляд на свою леди, которая в этот момент вежливо рассмеялась, когда Джейме протянул ей свою золотую кисть в качестве приглашения, взяла его под локоть.

Становилось душно, почти невыносимо. Запах паленой плоти, дешевого пойла и пота сконцентрировался вокруг неё, не позволяя дышать.

Коротко извинившись, она встала из-за стола.

– Ох, Бриенна, поверьте, Вы не единственный человек, который ненавидит танцы, – пробормотал ей вслед Тирион.

***

В ее дверь коротко постучали.

Бриенна приподнялась на локтях в постели, отозвалась сухо:

– Кто?

Если это Подрик снова мнит из себя ее защитника и покровителя, то уже в первом же бою она отделает его так сильно, чтобы синяки ему до лета напоминали о том, кто здесь рыцарь, а кто – оруженосец на обучении.

– Это я, леди Бриенна, – послышалось за дверью, и сердце Тартской девы ухнуло, словно в колодец, и полетело вниз, не встречая преград или спасения. – Хотел убедиться, что вы в порядке.

Пока она судорожно пыталась восстановить дыхание и отыскать в себе благопристойный и вежливый ответ, Джейме Ланнистер произнёс нетерпеливо:

– Я могу войти?

Бриенна коротко кивнула, пытаясь сохранить самообладание, затем спохватилась, поняв, что он не видит ее глупого жеста.

– Да, конечно, сир Джейме, заходите.

Послышался скрип двери, длившийся, похоже, целую вечность, терзая ее изнутри. Джейме был одет все в те же камзол и штаны, в которых был на ужине, вот только в глазах больше не было спокойного и твёрдого выражения. Было что-то другое, незнакомое, чему Бриенна не могла дать названия. Он оглядел ее комнату, перевёл взгляд на ее фигуру в постели, и она инстинктивно натянула одеяло выше, хоть впрочем грубая льняная рубашка, в которой она спала, надежно скрывала ее сомнительные прелести от чужих глаз. От ее порыва в его взгляде появились озорные огоньки.

– Оставьте это, миледи, – произнёс он с едва заметным вызовом и с смешинками в глазах. – Бывали времена, когда мы оба были гораздо более открыты друг перед другом. К тому же, ещё вчера я лично помогал освободить вас от доспехов и омыть ваше тело для того, чтобы лекарь смог осмотреть раны.

Бриенна вспыхнула от возмущения и стыда, но прочеканила твердо, не сдержавшись.

– Не стоило Вам оказывать мне такую любезность, сир.

Красивое лицо Джейме Ланистера помрачнело, он отвёл взгляд, смутившись.

– Простите меня, Бриенна, это было неуместно. Мы были на поле битвы, и это был мой долг – позаботиться о вас. Как рыцаря и как мужчины.

Мужчины… Конечно, Бриенна ни на секунду не забывала о том, кто он, он был мужчиной в самом лучшем смысле этого слова – высокий, хорош собой, сильный, галантный, честный. Достойный – и Бриенна готова была биться насмерть с тем, кто ставил это под сомнение. “Как мужчины”, – сказал он, словно он проводит различие между ними, словно видит в ней другое, противоположное, будто помнит, что она женщина. Будто считает это важным.

– Я благодарна Вам за это, – и это все, что ей удалось вымолвить.

Красноречие всегда отказывало ей в его присутствии. Помнится, несколько жизней назад, когда она вела его, клятвопреступника и врага своей леди, в Королевскую гавань, он весь их недолгий путь вдвоём жаловался на то, как угрюм и неразговорчив его уродливый тюремщик. Разве мог он себе представить, как сложно – и отчего-то важно – ей было сделать так, чтобы он начал воспринимать ее всерьез, чтобы думал о ней, не как о посмешище или ошибке природы, чтобы считал ее равной. Опасной. Сильной. Как же давно это было, о Семеро, как же давно. Теперь же он стоит здесь, в ее покоях, живой и все ещё прекрасный – как тогда, в Королевской гавани, как при осаде Риверрана, как в тех банях, в Харренхолле, когда он в первый и последний раз открыл ей своё сердце. Как и всегда.

Он не был похож на Ренли, ее единственного короля, ее первую влюблённость, ее горячую верность. Он был его полной противоположностью. Ее галантный, мудрый Ренли, никогда не обижавший ее ни словом, ни делом, ее прекрасный принц, ее острая потеря. Ренли Баратеон, никогда не бывший ее, но она была готова довольствоваться и этим и никогда не искать другого исхода. Но ее судьба распорядилась иначе, отобрав у неё Ренли и вверив ей другого – изможденного после плена, увечного, упрямого, дерзкого и порочного. И ее глупое сердце смогло продраться сквозь его броню и увидеть то, что было сокрыто от всех глаз. И это знание, их общая тайна стоила того. Стоила всего.

– Вероятно, я выбрал неудачное время, – впрочем, в его голосе не было слышно раскаяния. – Я просто хотел удостовериться, что Вы в порядке. Ваши раны выглядели очень серьёзно.

Ее голова немного кружилась, в голову лезли давно забытые образы.

Джейме Ланнистер осматривает ее полуобнаженное крупное неженственное тело, рот его кривится в презрении.

– Все в порядке, благодарю.

– И Вы так быстро покинули ужин. Я решил, что с Вами что-то случилось.

Джейме Ланнистер танцует с Сансой Старк, гибкой, тонкой, изящной. Танцует с Серсеей, с королевой, матерью его детей, любовницей настолько давней, что он знал наизусть каждый дюйм ее прекрасного тела, что не хотел знать других женщин. Частью его самого. Это так легко вообразить.

– Бриенна? – его голос пытался вывести ее из темноты.

Джейме Ланнистер называет ее уродиной, называет ее чудовищем, покидает ее в Харренхолле, отворачивается от неё в Королевской гавани, избегает ее взгляда, прочит им встречу на поле битвы – друг против друга.

Джейме Ланнистер никогда на неё не посмотрит.

Бриенна несколько раз недоуменно моргнула, вздрогнув от прикосновения – Джейме Ланнистер склонился над ее постелью с обеспокоенным выражением на безупречном лице, приложил здоровую ладонь к ее лбу. Она отстранилась мгновенно.

– Похоже у вас жар, миледи. Я позову сюда лекаря.

Но вот Джейме Ланнистер отбивает ее у мертвецов, подставляя собственную спину.

В несколько шагов он оказался почти у выхода, когда, измождённая, она сказала правду.

– Я буду вечно благодарна Вам за то, что спасли меня в ту ночь. Дважды.

– Без Вас, леди Бриенна, я тоже был бы мертв сейчас. Дважды, – ответил он просто, с готовностью встречая ее взгляд. – Трижды, – поправляет себя он, поднимая вверх золотую кисть. – Четырежды, если бы вы не смогли незаметно вывести меня из лагеря Робба Старка. И пять раз, если уж сегодня мы предельно честны друг с другом.

Тартская дева недоуменно моргнула, пытаясь понять, что он считает за пятый раз, но сердце снова предало ее, забившись чаще под его тёплым взглядом. Тартская дура.

– О чем Вы говорили с леди Старк? – она позволила себе последнюю слабость на сегодня, не в силах противостоять своим страхам.

Джейме пожал плечами.

– Леди на рассвете отправляется посетить несколько северных домов, поэтому попросила меня присмотреть за Вами.

Бриенна решительно встала с кровати, чуть покачнувшись от резкого движения – Джейме сразу подался вперёд корпусом, готовый удержать ее от падения.

– Исключено. Спасибо за Ваше беспокойство, сир, но я буду сопровождать и защищать леди Сансу в пути, как поклялась ее матери.

– Прекрати. В этом нет нужды, Бриенна, – Джейме оставил позади условности и их взаимную игру в двух рыцарей, сам того не заметив. – Ты и без того едва стоишь на ногах, в долгом пути ты будешь скорее обузой, чем защитой.

– Я не буду обсуждать это с тобой, уж извини, – она потянулась за рубашкой, но Джейме остановил ее руку.

– Я тоже не буду это с тобой обсуждать.

Она дернула руку на себя, пытаясь освободиться из захвата, но ее противник был твёрд и не уступал ей в силе. Бриенна перешла в наступление.

– С каких пор ты подчиняешься Старкам?

– Я подчиняюсь не Старкам. Я подчиняюсь желанию видеть тебя живой и целой, пока ещё могу, – вспылил Джейме, чуть порозовев.

От этих слов внутри Бриенны что-то зацвело, зарделось, она разом ощутила все – его обжигающую ладонь на ее запястье, жар его дыхания, его крепкое мускулистое тело рядом, напряженное, готовое ее остановить и уберечь.

Никакой мужчина, никакие чувства не встанут между ней и ее долгом, ее клятвами, ее сутью. “Никаких мальчиков, никаких чувств”, – повторяла себе маленькая Бриенна Тарт, оттачивая удары деревянным мечом. Список был длинным, длиннее, чем просто два обета, она также отказалась от вязания, глупых песен, щебечущих подружек, расшитых тонких платьев. Но сейчас ее искушал только мужчина и ее чувства к нему – несмелые, слепые. И Бриенна ринулась в бой. Она выдернула-таки руку из захвата, слегка толкнула его в плечо, процедила: “Отойди”. Джейме отрицательно покачал головой в ответ. Поднырнув под ее рукой, он схватил ее походную одежду со стула и два шага оказался у окна, толкнул его, распахнув. В ее груди вскипела животная ярость, когда он высунул руку с зажатой в ней ее одеждой.

– Только попробуй! – прорычала, подбираясь.

На его губах расцвела дерзкая улыбка.

– Умоляй.

Она упрямо покачала головой. Он улыбнулся ещё шире.

– Сдавайся. Ты останешься здесь.

Она накинулась на него, пытаясь дотянуться через окно – ладонь обожгла северная ночь, безразличная к тем играм, что они с Джейме затеяли. И как он только удерживает свою там так долго?

– Джейме, я пойду с ней, – она вложила в эти слова все: просьбу доверять ей, важность ее клятвы, свою заботу об этой девочке, свою преданность. Все то, за что он сам, кажется, ценил и уважал ее.

Он разжал пальцы.

Следующие несколько минут они провели в немой борьбе, Бриенна – пытаясь надавать ему тычков и пощёчин, Джейме, хохоча, как полубезумный, – уворачиваясь от неё.

– Она будет в порядке, – выдохнул он между ее атаками. – С ней поедет куча… ай!.. народа. С ней будет Клиган!

От упоминания этого имени Бриенна взревела, накинувшись на него с новой силой, почувствовала острую резь в боку, опустила взгляд – под рубашкой начало расползаться алое пятно. Джейме это тоже заметил, прошипел: “Глупая!”, оттеснил к постели – Бриенна перестала сопротивляться. Легко толкнул на кровать, наклонился к ней, поставив одно колено между ее ног, начал задирать рубашку.

– Молчи, – предупредил, – я не сделаю ничего дурного, просто посмотрю.

Она молча приподняла бёдра, помогая ему.

Плотная жёсткая ткань под его пальцами легко скользнула по ее телу, обнажив живот, превратившись практически в ласку, и Тартская дева зажмурилась, в одно мгновение прочувствовав все своё несовершенство – толстые мясистые бёдра, покрытые синяками, густую золотистую поросль в паху, бугристую белую кожу с розовыми шрамами, всю в мурашках от их пугающей близости, слабый намёк на талию. И Джейме видел все это. Не тот Джейме, кто смотрел на нее в бане, – едва живой, почти сломленный, уставший и измотанный, едва державшийся в сознании. А сейчас, здесь и сейчас, сир Джейме Ланнистер – герой битвы за Винтерфелл, союзник и друг – бросил на ее нескладное тело этот странный долгий взгляд.

Бриенне было не впервой чувствовать себя непривлекательной. За долгие годы она даже убедила себя в том, что тело есть тело, оно создано для твоих нужд, для достойных дел, чтобы служить высшей цели, а не красоваться, но отчего-то именно сейчас она была готова променять его на любое другое. Любое, не вызывающее у него такого вежливого сочувствия.

Его тёмный нечитаемый взгляд задержался где-то внизу ее живота, и внутри все похолодело: он так близко, о Семеро, как же он близко. Правым коленом она чувствовала мягкую ткань его штанов, стоило бы ей протянуть руку – она бы огладила его грудь, видневшуюся в разрезе рубашки. Она слышала запах хмеля в его дыхании, она почти обнажена, и где-то в другом мире, где все проще, где она прекраснее, он мог бы взять ее, взять здесь и сейчас, и видят боги, она бы не сопротивлялась, забыв и про честь, и про благородство.

Когда-то он предположил, что она ждёт мужчину сильнее себя, чтобы сорвал с неё доспехи и вошёл в неё, раз и навсегда одержав верх. Он сказал, что он достаточно силён. И он не обманул ее, он действительно силен, он сильнее многих – честного, но очевидно нерешительного Сноу, Клигана, отчаянного в бою, но утопающего в собственных страхах, сильнее самых отважных мужчин, своего умного и одинокого брата, сильнее ее самой – сметённой, сбитой с ног пустыми надеждами и горькими мечтами, в которых она не может сама себе признаться.

Между ног стало жарко и влажно, и она взмолилась всем богам, чтобы он не узнал об этом. Его левая рука приземлилась рядом с ее бедром, большой палец мягко и невесомо, почти случайно огладил кожу, тишина звенела в ушах. На мгновение ей показалось, что он сейчас потянет ее на себя, и все случится, захмелевший, он забудет, кто она, перепутает с какой-нибудь тонкой девой. В глазах защипало от того, как это низко и подло по отношению к нему, она услышала, как он шумно сглотнул, облизав губы, его грудная клетка двигалась часто, как будто бы сердце в его груди бьется так же часто, как и в ее. И Бриенна прикрыла глаза, не выдержав этого зрелища.

Что бы сказал ее отец? Что бы сказала септа, с самого детства вкладывавшая в неё правила, честь и благоразумие? Распутница. Павшая женщина. Разве можно так отчаянно желать прикосновения этого мужчины?..

Его прохладные после морозного воздуха пальцы невесомо коснулись ее живота, подцепляя повязки, потянули на себя, обнажая свежий уродливый рубец с рваными краями. Она вздрогнула – скорее от неожиданности, чем дискомфорта, но Джейме поднял руку к лицу, попытался согреть свои пальцы дыханием. И в этом простом жесте оказалось столько теплоты и заботы, что Бриенна задохнулась от горечи, горло обожгло чем-то беспощадным – завистью? неверием?