Текст книги "Мечтать полезно (СИ)"

Автор книги: Tarriga

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Пришлось повернуться к Снейпу и признать тот прекрасный факт, что он здесь. Пришлось все силы употребить на то, чтобы сдержать улыбку, в которой отчаянно захотелось расплыться – просто потому, что слишком родной. Пропитать им свою жизнь – правильное решение, потому что не было большего стимула, чем факт его существования и желание доказать ему, что Гарри Поттер чего-то стоит – многого стоит. «Я разберусь с этой чёртовой безответной любовью, но если… когда я придумаю это зелье, то объявлю его во втором классе небезопасных, потому что иногда безответная любовь может не просто дать силы жить дальше, а и определить смысл такой жизни». И если вспомнить о том, что этот невыносимый, прожигающий взгляд будет доступен ему всего лишь полгода, то сразу становится понятно, что ни в коем случае нельзя отворачиваться, прятать глаза и пытаться его «выдержать» – а только ловить его, наслаждаться им и запоминать прямое взаимодействие – глаза в глаза, в любимые и самые дорогие глаза.

– Хорошо, я напишу мистеру Поттеру рекомендацию, – произнёс Снейп, не отводя взгляда от Гарри.

И это было лучшим ответом на вопрос «Такая ли Снейп сволочь или просто прикидывается?». Прикидывается – непонятно зачем. Возможно, чтобы в него не влюбился весь «Хогвартс». Или не прикидывается, а просто не видит смысла пытаться быть хорошим для окружающих, и это гораздо вероятнее, потому что разумно, удобно и полностью в его характере.

– Спасибо, профессор Снейп.

Пусть думает, что это дань вежливости, пусть только Гарри знает, что это «спасибо» вовсе не за рекомендацию, а за гораздо более важную информацию, за понимание и осознание, за любовь, которая искрит всюду, но всё-таки он это «спасибо» сказал, а дальше пусть все сами разбираются, кто кого за что благодарил.

– Я думаю, мистер Поттер, на этом собеседование можно закончить, – сказала Макгонагалл. – Пригласите, будьте добры, мистера Рональда Уизли.

– Да, профессор, – кивнул Гарри, поднимаясь.

– И мисс Паркинсон позовите заодно, – отозвался Снейп, своей просьбой сообщая всем присутствующим о том, что его интересовало именно собеседование с Гарри Поттером.

Интересно, почему.

– Хорошо, профессор.

***

На первом же уроке защиты выяснилось, что на каникулах Поттер не только бродил по школе и мечтал. Заданный учебник предсказуемо прочитали два человека: Грейнджер и он. Судя по всему, они даже успели попрактиковать отдельные заклинания, потому что даже у таких гениев Заклятье Симметрии не может получиться с первого раза. Неожиданно вспомнился разбитый на симметричные части снеговик у входа. Снейп прищурился: Поттер, варвар, зачем снеговика разнёс? Потом нахмурился: давно пора было сказать Дамблдору, чтобы сочинил для особо ретивых учеников комнату, в которой они могли бы практиковать не самые безобидные заклинания. А то Поттер, бедняга, из Выручай-комнаты сделал себе лабораторию, теперь Заклятьем Симметрии дробит снеговиков.

Читали книгу они явно по отдельности, потому что выполняли заклинание по-разному. По-разному эффективно, но Грейнджер строго следовала написанным в книге рекомендациям, а Поттер обращался с ними так фривольно, что, не победи он Томаса и Уизли и не расправляйся сейчас с Лонгботтомом, можно было подумать, будто он вовсе их не читал. Эта беспечность вызывала досаду.

– Поттер!

Смешать в одном взгляде вызов с нежностью надо уметь. Поттер умел.

– Да, профессор?

– Вы что с палочкой делаете?

– Я ею колдую, профессор.

Уизли хихикнул. Снейп метнул в него уничижительный взгляд – умолк. Метнул такой же взгляд в Поттера – тот взял и поднял бровь. Паршивец.

Давай же, скажи, что я не умею колдовать. Затей со мной ещё одну перепалку на глазах у всех. Я, кажется, понял, что имела в виду Гермиона.

– Вы не колдуете, вы ею беспечно машете так, что колдовство у вас выходит случайным чудом.

Это действительно похоже на секс.

С такой точки зрения Снейп их перепалки определённо не рассматривал.

– Колдовство по сути своей является чудом, и уверяю вас, профессор, что оно не случайно.

Займись же им со мной, давай.

Самым дрянным было то, что он уже ввязался в этот спор, который сам же и начал. Нет бы оставить Поттера с его мыслями в покое.

– Поттер, какое движение палочкой вы производите при выполнении Заклятья Симметрии?

Ты слишком одет для секса. Если бы процесс сопровождался снятием с тебя всех этих чёрных помех, было бы значительно лучше. Сначала мантия…

Поттер повторил своё движение с таким видом, как будто действительно представлял движение, а не то, как снимает со Снейпа брюки. Снейп медленно вдохнул и выдохнул.

– А как в книге показано, Поттер?

Я бы с удовольствием вылизал твои яйца. Сначала одно…

Поттер посмотрел на палочку, потом сделал вид, что задумался.

…потом второе. Захватывая губами, обсасывая и…

– Не знаю, профессор. Пытаюсь вспомнить – и не могу.

…языком пробираясь дальше к заднице…

Нет, каков нахал!

…прямо до отверстия, которое тоже можно облизать…

– Подите-ка сюда, Поттер, – вкрадчиво предложил Снейп.

…и забраться внутрь…

Сейчас ему не поздоровится.

…двигая языком и пытаясь просунуть его как можно глубже…

Главное, чтобы эрекцию самого Снейпа не заметил.

Вообще, это не самая хорошая идея – подходить к тебе, думая о твоей заднице.

Правильно, Поттер.

Чёрт, о чём бы таком подумать? Заклятье Симметрии, м-м-м, Заклятье Симметрии используется для развоплощения объектов на симметричные части…

Поттер подошёл с равнодушным видом, глаза только нездорово блестели.

…поскольку является мощным разрушающим заклинанием, в тёмных искусствах часто используется против людей…

– Повернитесь, – почти шёпотом выдохнул ему в ухо Снейп, обходя его.

Акромантул меня возьми… Это слишком близко… Это не очень хорошо… То есть это очень хорошо… То есть… Твою мать…

– Движение, Поттер, совершенно простое, и запомнить его мог бы даже первокурсник, – тихо протянул Снейп, подходя со спины ещё ближе и беря руку этого лицедея за запястье.

Не прижиматься, не смей прижиматься, не прижиматься!.. Что он говорит?!

– Сначала вы поднимаете руку, – Снейп медленно повёл вверх чужую кисть, явно с трудом удерживающую палочку.

Шеей потереться об него… Нет, стоять спокойно! Спину держим ровно, задницей его член не ищем… Пожалуйста, Поттер.

– Потом ведёте петлю через правую сторону.

Смертофалда мне в голову, дракла в задницу и тролля на колени, Снейп, перестань…

Звонок, заставивший всех ретироваться на свободу, спас бы Поттера, если бы он его услышал.

Кто бы знал, что от одного твоего прикосновения в реальности можно так сойти с ума… Чтоб меня Редукто хватило… Как же хочется тебя, Снейп, Северус…

– Затем опускаете и делаете резкий выпад вперёд.

Ме-ерли-ин, ты с ума сошёл так проводить по моему запястью?.. Я же сейчас кончу, что ты творишь…

– Всё так, профессор Снейп, но мой вариант мне более удобен.

Наглец. Упрямец с отменной выдержкой. Лицемер. Притворщик. Сволочь мелкая. Молниеносным движением Снейп перехватил Поттера за запястье и развернул мальчишку к себе. Тот не успел сориентироваться, и лёгкое недоумение в глазах смешалось с невыносимым, острым, горящим желанием, стрелой пронзившим Снейпа.

– Поттер, вы неимоверно нахальны и, чёрт возьми, вы за это поплатитесь!

Угроза была завалящим объяснением его поведению и намерениям, но мальчишка, кажется, даже не услышал её. Секундное острое удивление затерялось в глубине вспыхнувших глаз, и тишину разорвал стон желания, когда Снейп схватил Поттера за ягодицы, привлекая его ближе. Возбуждённый член прощупывался через джинсы и мантию мальчишки, и не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть себе и напористо его поцеловать. Явно растерявшийся в первое мгновение, во второе он то ли разобрался с происходящим, то ли решил не разбираться вовсе, но ответил на яростный напор чужих губ с не меньшей силой, стиснул плечи, а потом окончательно осмелел и мёртвой хваткой вцепился в спину: захочешь – не оттолкнёшь. Целовался он спешно, отчаянно, явно имел намерение съесть партнёра целиком, чтоб уж точно никому не досталось. Снейп не удивился их столкнувшимся языкам, а, наоборот, попытался зажать чужой язык и отобрать рвущуюся из мальчишки инициативу. Поттер поддался мгновенно, открывая рот навстречу, цепко обвивая шею Снейпа и прижимаясь к нему всем телом в явной попытке получить всё и сразу.

Снейп подумал, что так и быть, пусть будет всё и сразу – и сгрёб ладонью ткань на его паху, ритмично двигая рукой по мошонке и твёрдому члену. Мироздание и физиология доказали Поттеру, что «всего и сразу» не бывает: ему не хватило воздуха, и он разорвал поцелуй, запрокидывая голову с бесстыдным стоном и толкаясь в руку Снейпа так рьяно, что у того возникла проблема с сохранением равновесия.

Происходящее говорило о том, что любовником Поттер может оказаться… неплохим. И, когда он впился в шею Снейпа губами, дрожа от последних судорог оргазма, а потом утих и расслабился, Снейп не стал отводить взгляд или отталкивать его: пусть сам решает. Некоторое время зелёные глаза со смесью неверия, желания, влюблённости и ещё десятка разных эмоций прожигали Снейпа. Наконец Поттер что-то надумал, сглотнул и с видом бросающегося с крыши самоубийцы тихо спросил:

– Не знаю, что это было и что будет дальше, но, прежде чем это будет, может ты завершишь начатое и трахнешь меня?

Это Снейп требовал от Поттера на занятиях конкретных формулировок? Вот формулировка, конкретнее некуда. Ни поспорить, ни порассуждать, ни время выиграть. Он вздохнул: серьёзность намерений Поттера требовала сдаваться. Конечно, давно хотелось проверить, как этот влюблённый отреагирует на беспардонное использование мыслеслуха и выдержат ли его чувства попрание всех норм морали в отношении него, но было неуютно. Кто знает, что могли вытворить эти зелёные глаза в ответ. Снейп отпустил его талию и, чуть помедлив, вытащил из-под мантии золотую цепь с висящим на ней тёмно-синим пятиугольником. И предъявил пятиугольник с интересом и непониманием следящему за его действиями Поттеру.

– Знаешь, что это такое?

Мальчишка наморщил лоб и внезапно перевёл взгляд с артефакта на Снейпа. Взгляд его был понимающим.

– Мыслеслух? Так вот как…

Он замолчал. Снейп отбросил мыслеслух на парту и посмотрел на Поттера. Тот потчевал его неожиданностями несколько недель – как сам откликнется на такую? Поттер сноровки не терял и выдал ещё одну неожиданность – улыбнулся.

Снейп вопросительно поднял бровь.

– Сам виноват, что в мои мозги полез, – с нежностью и какой-то надеждой Поттер. – Зато теперь я могу ничего не формулировать. Так ведь?

– Что? – снова попытался понять причинно-следственные связи в голове Поттера Снейп и снова осознал, насколько это занятие бесперспективно.

– Ну, объяснять, почему у меня мозг плавится, когда я на тебя смотрю. И говорить, что влюбился в тебя. Ты бы всё равно не поверил. А так ты сам должен обо всём знать, – объяснил Поттер, всё ещё цепляясь за его плечи.

Снейп обдумал сказанное.

– То есть вас не смущает, Поттер, что я несколько недель изучал ваши мысли и нарушал ваше право на приватность? – строгим тоном спросил он.

Поттер вдруг усмехнулся.

– Да я этому безумно рад, – с ноткой обречённости сказал он. – Скрывать от тебя мне нечего, а это, наверное, был единственный шанс рассказать тебе обо всём и единственный шанс… тебя заполучить.

– Заполучить? То есть ты по-прежнему меня хочешь? – уточнил Снейп, констатируя, что мысли и действия Поттера и впрямь не противоречат друг другу – редкое явление.

Поттер скользнул рукой под наполовину сброшенную мантию и с наслаждением провёл ладонью по чёрной ткани, скрывающей грудь Снейпа.

– Профессор Снейп, – ласково и горячо выдохнул он, – вы же умный человек. Как вы можете задавать такие глупые вопросы?

Снейп посмотрел на Поттера, задержал взгляд на приоткрытых губах и, усмехнувшись, бросил на дверь класса Запирающее. Поттер выдохнул у самой шеи и вцепился в плечо Снейпа так, как будто ему для полного счастья хватало одного этого плеча. Увлечь Поттера в поцелуй было приятно, тепло и почти спокойно, особенно когда он прильнул всем телом, норовисто отвечая и запуская руку в длинные чёрные волосы. Когда он со своей поттеровской шустрой практичностью сбросил с обласканных плеч мантию и явно намеревался продолжать в том же духе, Снейп вспомнил, что этот сорвиголова не против таких неудобных поверхностей, как парты. Поскольку парты не устраивали самого Снейпа, нужно было увлечь Поттера в подсобку, где стоял хотя бы небольшой диван. Увлекать в подсобку крепкое тело, которое решительно прилипло, отлипать не желало и освобождало по дороге от одежды, было затруднительно, но Снейп всё-таки отволок его к двери, сняв в процессе с упрямого тела футболку, расстегнув джинсы и забравшись под них. Поттер застонал, одновременно прижимая Снейпа к косяку двери, быстро снял остатки одежды с обоих – и совершенно сошёл с ума: вылизал ухо и принялся целовать все участки тела, до которых дотягивался ртом, а в те, до которых не дотягивался, жадно вжимался. В этот момент Снейп понял, что ласкать можно не только ладонями: живот, бёдра и плечи тёрлись об него с такой страстью, что давали фору многим рукам. Пальцы гладили ягодицы и пах, извивались между ними, и когда к пальцам добавился язык, пришлось всерьёз начать контролировать себя, иначе Поттеру грозило оказаться под ним на диване без всякой подготовки.

– Поттер, подожди, – выскользнул из-под его рук Снейп, отойдя на пару шагов, и жестом остановил устремившегося за ним мальчишку. – Мы же не хотим, чтобы твоя задница пострадала.

Тот усмехнулся и пробормотал: «Это как посмотреть», но подчинился.

– Я искренне надеюсь, что ты занимался сексом с парнем в нижней позиции, – сказал Снейп, разыскав подходящий флакон.

– Занимался, – кивнул Поттер, подходя к нему и с предвкушением глядя на флакон. – Сложно не лечь под какого-нибудь парня, когда после каждого твоего урока хотелось чувствовать член в своей заднице.

Снейп набрал смазки в руку и привлёк мальчишку к себе за талию.

– Меня представлял, – прищурился он, запуская руку меж ягодиц прильнувшего к нему Поттера.

– Представлял, – кивнул он. – Вряд ли получалось бы кончить в противном случае.

– Беспардонный циник, – проронил Снейп, проникая в него сразу двумя пальцами.

Поттер не врал: сексом он занимался, причём, видимо, не слишком давно.

– Да!

Вряд ли этим восклицанием он соглашался с тем, что он циник, подумал, усмехаясь, Снейп. И проник ещё глубже, массируя его изнутри и помогая ему тереться членом о свой пах. Поттер целовал его, толкаясь и насаживаясь, и Снейп понимал, что долго не продержится. Член требовал действий, Поттер тоже требовал действий, и он выскользнул из крепкой задницы, одновременно разворачивая и толкая её владельца на диван. Тот по инерции запрыгнул, разводя ноги, и Снейп тут же навалился сверху, прижимая собой горячее тело к спинке дивана. Поттер нетерпеливо поднял бёдра ещё выше, и Снейп, прочертив членом скользкую дорожку между покрасневшими ягодицами, одним движением руки направил его внутрь.

Поттер неразборчиво что-то прошептал, но оборвал себя стоном и подался назад, начиная двигаться первым и поощряя следовать его примеру, подставляя спину под его руки и выгибая тело так, что хотелось подхватить его и вжать в себя. Стесняться мальчишка явно не собирался: он и скулил, и шипел, и в конце концов закричал от удовольствия. И Снейп, вспомнив образы из его мыслей, поверил ему окончательно и ускорил темп, резкими движениями заполняя взмокший зад. Поттер то ли захлебнулся воздухом, то ли всхлипнул, но принялся двигаться навстречу со всем пылом. Бёдра с силой ударялись о ягодицы, руки царапали диван, и Снейп заломил их за выгибающуюся спину, намертво вжимая мокрое тело в мягкую поверхность. Обездвиженный Поттер только яростнее стал биться бёдрами, словно хотел компенсировать бездействие остальных частей тела. Он запрокинул голову, крики в его горле схлёстывались, образуя хрипящий и сдавленный вой, по шее и спине текли струйки пота. Снейп обхватил его член, понимая, что ещё пара движений бёдрами – и сил не останется ни на что. Через несколько секунд оргазм разлился по его телу, голова закружилась, и он только усилием воли заставил себя держать глаза открытыми и продолжать двигать рукой по толкающемуся в ладонь члену. Тепло окатило и без того пылающие пальцы, и, поняв, что это сигнал к отключке, он тяжело опустился на вздрагивающее тело.

Тело постепенно расслабилось, но никуда не выбиралось. Поттеру тоже, судя по всему, было не до движений.

Привёл в себя лёгкий холодок, обвевающий спину и шею. В подсобке было не слишком тепло, и взмокшая кожа стыла. Снейп с некоторым усилием поднялся.

– Вставай, холодно тут.

Поттер с трудом перевернулся на спину, сползая на подлокотник дивана.

– Ты великолепно трахаешься, – пробормотал он.

Снейп хмыкнул и отправился собирать разбросанную одежду в класс, оставив Поттера приходить в себя. Тот управился быстро и вскоре появился рядом, вполне оклемавшийся.

– Отправишь меня в гриффиндорскую башню? – нерешительно спросил он, следя за устраняющими беспорядок руками.

– Я собирался отправить тебя на ужин в Большой зал.

– Не хочу есть.

– Тогда в гриффиндорскую башню.

Поттер подобрал мантию и выпрямился.

– Туда тоже не хочу, – тихо сказал он.

Снейп тоже подобрал мантию и тоже выпрямился, глядя на него. Зелёные глаза смотрели прямо, тоскливо, влюблённо и чуть-чуть вызывающе.

– А куда хочешь? – усмехнулся Снейп.

Поттер подошёл ближе, тронул за талию и сообщил:

– С тобой.

– Пытаешься напроситься в мои комнаты, Поттер?

– Да, – послышалась улыбка в голосе, раздавшемся прямо возле уха.

– Я уже говорил, что ты неимоверно нахален?

– Да, как раз перед тем, как схватить меня за задницу и поцеловать.

– Неподражаем, – прокомментировал Снейп, отстранился и принялся одеваться.

Поттер, как ни странно, последовал его примеру.

– Ладно, Поттер, – наконец сказал Снейп. – Пойдёшь со мной, но, пока я не проверю все домашние задания, ты на меня не набрасываешься и никак меня не отвлекаешь. Ясно?

– Да.

– Ты всегда такой сговорчивый после того, как тебя отымеют?

– Не знаю, – задумчиво протянул Поттер. – Ты можешь исследовать эту закономерность.

Все условия соглашения он выполнил. Не пытался приставать к Снейпу, не отвлекал его и никак не мешал проверять чёртовы домашние задания третьекурсников. Он просто уютно свернулся рядом на диване, обнял профессорское бедро и уснул, уткнувшись в него. Нельзя было сказать, что тихое дыхание удовлетворённого мальчишки раздражало Снейпа. Или оставляло равнодушным. Нет, очень даже наоборот. И это заставляло думать не о том, что третий курс Гриффиндора ничуть не уступает в идиотизме первому, а совсем о других вещах.

***

Утром Снейп проснулся от того, что было жарко. Тёплое одеяло лежало сверху, жаркий мальчишка прижался сзади. Одеяло пришлось сбросить. Мальчишку трогать не хотелось, хотелось поразмышлять над определением «жаркий», которое Поттер оправдал ночью целиком и полностью. Пришлось ещё дважды его трахнуть, чтобы он, наконец, угомонился. Этот факт удовлетворял Снейпа во всех отношениях, и он как раз думал о том, что со всем этим – вот этим всем, что прижалось сзади, – делать дальше, когда «вот это всё» нежно поцеловало его волосы, уткнулось в затылок и потянуло носом воздух. Нос точно так же тянул пар над котлом, и Снейп на какое-то время увлёкся размышлениями о перспективности Поттера как зельевара.

Его решение было, мягко говоря, неожиданным, но что ожидаемого, в конце концов, делал Поттер в последнее время? Ничего. В итоге его стремление вполне вписалось в общую картину, Снейп принял его как должное, потому и согласился написать рекомендацию, тогда же задумался о том, что не мешало бы не упускать из виду мальчишку и помочь ему, потому что в Академии Зельеварения, несмотря на достойное качество обучения, имелись некоторые подводные камни, о которых хотелось сказать Поттеру – просто чтобы не натыкался и не бил и без того побитые кости. Его совсем не хотелось бросать на произвол судьбы, потому что… Потому что, чёрт возьми, слишком трогала любовь мальчишки и то, как он умудрялся её использовать. Первое растревожило эмоции, второе почти вызывало восхищение, потому что безответная любовь самого Снейпа ни к чему хорошему не привела.

Снейп вчера как раз собирался оставить его после урока под предлогом написания рекомендации и подбросить ему пару намёков на то, что если Поттер пожелает, то Снейп может и не исчезать полностью из его жизни через полгода. Но Поттер, как обычно, вмешался в план своими мыслями, своей наглостью и выдержкой: чуть ли не посылая профессора вслух, мечтать о его заднице – феерический цинизм! Невозможно не восхититься. И Снейп импровизированно видоизменил некоторые пункты плана. Таким образом Поттер остался после урока под предлогом «потрахаться», и теперь остро стоял вопрос о том, в какой форме делать ему намёки и что эти намёки должны предполагать. Так и не разобравшись с этим, Снейп понял, что объект его размышлений осторожно целует его плечо – осторожно, явно пытаясь не разбудить.

– Я не сплю, Поттер, – буркнул он.

Поцелуи мгновенно стали более ощутимыми, переместились с плеча на шею, руки принялись гулять по животу и даже нога забралась на колени. Снейп решил прекратить это безобразие одним махом, резко развернулся и подмял Поттера под себя, целуя в мгновенно отреагировавшие губы. Обезвредив его таким образом, он отстранился.

– Поттер, мне не восемнадцать лет, прекрати.

– М-м, – с сомнением отозвался мальчишка.

Действительно, аргумент слабый с учётом того, что Поттер возбуждал его ночью с большим успехом.

– Завтрак скоро, – назвал основную причину невозможности остаться в его объятиях Снейп.

Поттер утих и всем своим видом показывал, что будь завтрак материальным и одушевлённым существом, он бы метнул в него парочку проклятий.

– Ты же это предполагал, когда вчера напрашивался ко мне, – попытался вернуть его в реальность Снейп. – Ты хотел меня на всю ночь. Ночь имеет свойство заканчиваться.

– Я хотел тебя на всю жизнь, – пробормотал Поттер так, что даже лежащий рядом собеседник едва расслышал его слова.

Снейп замер. Признание было слишком острым, кольнуло и намертво засело иглой внутри.

– Не слишком ли далеко идущие планы?

– Не слишком, – посмотрел на него Поттер с таким видом, как будто говорил нечто очевидное. И объяснил: – В тебе слишком много разного, во что можно влюбляться снова и снова. Это поддерживает… чувства. Знаешь ли.

Снейп не очень знал.

– Вставай, Поттер, – обречённо сказал он, поднимаясь с постели.

К подобным разговорам с утра он готов не был, и вообще он никогда не был к ним готов. Выведать пару-тройку секретов у Люциуса Малфоя – хоть среди ночи пожалуйста, а обсуждать вопросы любви, да ещё с Гарри Поттером, да ещё и влюблённым в него – увольте. Снейп ретировался в другую комнату. Взгляд упал на мыслеслух. Альбус Дамблдор на этот раз переплюнул самого себя. Самым паршивым было то, что Снейп, как обычно, понятия не имел, стоит возмутиться или поблагодарить. Он подозревал, что не решит этот вопрос до конца дней своих. С одной стороны, Северус Снейп и Гарри Поттер – нет, если только вдуматься: Северус Снейп и Гарри Поттер! – никак не могли образовать даже криво-косо склеенную пародию на какие-то… взаимоотношения. С другой стороны, вот там лежит – нет, судя по звукам, уже не лежит, а одевается – вполне терпимая версия Гарри Поттера, которая способна соображать, отлично трахается и даже вызывает некоторое подобие… ладно, достаточно ощутимые положительные эмоции. С третьей стороны, объяснить Поттеру, на что он, Снейп, готов, настолько сложно, что лучше уж не объяснять вообще. А Поттер, хоть и оказался разумным, до такого точно не додумается. Вот до чего путного может додуматься это лохматое создание, появившееся в дверях и, кажется, собирающееся что-то сказать? И любопытно, и беспокойно.

– Слушай, Се… Северус, – нежно тронул его имя он и осторожно посмотрел, словно ожидая, что в него прилетит кочерга или вообще Авада.

Смешной: попросить его трахнуть ему не страшно, а назвать любовника по имени страшно. Снейп почти улыбнулся. Поттер приободрился.

– Я, конечно, понимаю, что ты намного старше и запросы у тебя, соответственно, другие…

Какие это, интересно?

– Но пока я… я тебя вроде как не раздражаю, – прозвучало наполовину вопросительно, наполовину утвердительно.

Снейп иронично хмыкнул: какой наблюдательный.

– И секс тебе понравился, – это уже утверждение.

Снейп согласно качнул головой: как не согласиться-то? Было невыносимо любопытно, к чему Поттер ведёт.

– Я… – тот вдохнул. – У меня накопилось огромное количество вопросов по зельеварению, с которыми к Слизнорту я не пойду и которые, возможно, не такие уж важные, но которые мне бы очень хотелось обсудить… с тобой.

Снейп с интересом посмотрел на оратора. Какая странная последовательность утверждений.

– Действительно хотелось бы, – вздохнул Поттер, видимо считая, что Снейп ему не поверил. – Просто мирно обсудить их, послушать о том, какими свойствами обладает… У меня есть подозрения относительно свойств ряда веществ. Задать кучу глупых вопросов, спросить об экзаменах в Академию Зельеварения. Может быть, проверить даже парочку работ каких-нибудь первокурсников. В конце концов, программу первого курса я вроде как знаю неплохо. А потом уйти с тобой в спальню и до потери сознания наслаждаться там тобой, – Поттер на мгновение умолк. – Давай попробуем?

Снейп прикрыл глаза, вздохнул. Лохматость создания, похоже, не мешает ему додумываться до чего угодно.

– Подумай… Пожалуйста, – попросило создание и направилось к двери.

Ладно. Глупо стоять столбом и молчать, когда вместо тебя всё сформулировали, предложили и всем своим видом обещают то, чего ты всегда хотел. Снейп скрестил руки на груди, выпрямил спину и позвал:

– Поттер.

Тот вопросительно обернулся.

– Давай попробуем, – согласно кивнул.

Опять пытается сдержать улыбку, глупый мальчишка, неужели думает, что с улыбкой выглядит глупее? Да ничуть. Полная любви улыбка – очень серьёзный аргумент.

– Приходи вечером.

Глаза горят так, что хоть подземную лабораторию Слизерина ими освещай.

– Только проверять будешь работы шестикурсников. Не хочу, чтобы ты деградировал от того, что пишет первый курс.

Вряд ли, конечно, он услышал что-то после фразы «Приходи вечером». Ничего, будет ему сюрприз. Если захочет. И если время останется. Снейп почему-то не сомневался, что вопросы у Поттера и впрямь имелись в приличном количестве. Сил никаких не было видеть эту материализацию счастья в отдельно взятом мальчишке в собственной комнате и при этом стоять вдали от него с серьёзным и хмурым видом.

– Марш на завтрак, Поттер.

***

Зачарованный потолок Большого зала затапливал сонных учеников золотистым солнечным светом. Лучи беспрестанно сновали по волосам, раскрашивая их во все существующие тёплые оттенки, гладили дерево скамеек, лились в серебряные кубки вместе с тыквенным соком. Гарри Поттер выдернул из искрящейся янтарной полосы гроздь винограда и закинул в рот несколько ягод. Сидевшая неподалёку Гермиона бросила на него примерно четырнадцатый за всё утро подозрительный взгляд. Гарри пожал плечами, оторвал ещё одну ягоду, подбросил её в воздух и поймал ртом. Что такое, уже и виноград нельзя поесть?

– Гарри, в холле повесили оценки за экзамены, пойдём посмотрим, – прозвучал за плечом настойчивый девичий голос.

Гарри беспрекословно подчинился: куда скажешь, Гермиона, хоть за оценками, хоть за драконами – сейчас он был готов на всё. Как только они оказались в холле, Гермиона повернулась к нему, поймала его взгляд и вопросительно уставилась.

– Что такое? – не выдержал наконец Гарри.

– Нет, Гарри Поттер, это я у тебя спрашиваю: что такое?

– А что?

– Тебя можно вывешивать на потолок Большого зала вместо сегодняшнего солнца: светить будешь не хуже.

– Правда? – Гарри задрал голову, словно проверяя, не обладает ли потолок холла похожими свойствами и нельзя ли его повесить для разнообразия сюда.

– Снейп, – констатировала слишком умная Гермиона.

– Ну… – потолок не подходил, пришлось осмотреть ещё и стены. – Где тут оценки?

– Там, – показала рукой Гермиона на противоположную стену. – Ну так что? Ты теперь, наконец, прекратишь трахать его взглядом каждый урок?

Это был хороший вопрос. Взвесив все за и против, Гарри подумал, что фактическая информация о теле Снейпа может давать о себе знать чаще, чем старания воображения.

– Сомневаюсь, – честно ответил он. – А почему ты оценки не смотришь?

– Да я их уже давно посмотрела, – фыркнула она. – Кстати, теперь понятно… Хотя нет, непонятно, – она снова взглянула на Гарри с видом прокурора на допросе. – Экзамен у нас был до каникул. Сиять ты начал только сегодня. Почему у тебя единственного на всём курсе «превосходно» по защите? Эти факты не могут не быть связаны, но хронология событий катастрофически нарушена.

Гарри вздохнул и повернулся к Гермионе. Уж кто-кто, а она и вправду имела право знать, что происходит.

– Снейп гонял за мной с мыслеслухом.

– О! – на лице Гермионы последовательно промелькнули заинтересованность, понимание, задумчивость, лукавство, озорство, усмешка, снова заинтересованность.

– Тебе, я вижу, всё стало понятно, – хмыкнул Гарри, проследив за сменой эмоций.

– Ну… да. Да. Теперь всё, – кивнула сама себе Гермиона. – А что тут непонятного в таком случае?

– Ну, например, как всё-таки связаны названные тобой факты?

– Но, Гарри… Это же очевидно. Если Снейп в тебя влюблён, то, разумеется, он не будет занижать тебе совершенно заслуженную оценку, – невозмутимо сообщила Гермиона. И добавила: – Жаль, что чувство справедливости возникает у него в таких, прямо скажем, нетипичных случаях. Но хорошо, что возникает вообще.

Гарри только глазами хлопал, пытаясь сообразить, как объяснить Гермионе несуразность такого предположения.

– Но, Гермиона! Он и близко в меня не влюблён! Секс не означает наличие влюблённости! Симпатии – да, но не влюблённости.

– Не означает, конечно, – согласилась Гермиона. – В отличие от его заигрываний, удовольствия в те моменты, когда он смотрит на тебя, согласия написать рекомендацию и ещё кучи факторов.

Гарри растерялся окончательно, не в силах выразить словами абсурдность заявлений Гермионы.

– Каких факторов? – беспомощно спросил он.

– Гарри, в конце концов, ты с ним спал или кто? Подумай сам, – фыркнула Гермиона. – Нумерологию он понял, а простую влюблённость распознать не может. И умный же человек вроде, – проворчала она и устремилась к лестнице.

***

Из запорошенной снегом хижины Хагрида валил густой зелёный дым. Её владелец время от времени появлялся у крыльца, где была свалена добрая половина высохшего леса, брал несколько деревьев, взваливал их на плечи, подхватывал в руку ещё какую-нибудь сосну и скрывался на заднем дворе. Периодически оттуда доносился резкий и визгливый клёкот, энергично звенящий над всей территорией «Хогвартса». Если не учитывать это досадное нарушение зимнего спокойствия, вокруг замка царила тишина, укрываемая холодным и острым январским солнцем. Даже Гремучая ива, временами беспокойно крутившая стволом и лениво бившая ветвями по пелене искрящегося снега, замерла, когда на поляне поблизости от неё появились две прогуливавшиеся фигуры – серебристая и чёрная.