Текст книги "Обжигающее солнце (СИ)"

Автор книги: Taeriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Пациентка, что вы помните о себе? Имя, возраст, семья? – после осмотра врач сел рядом и начал задавать банальные вопросы, а находящиеся в палате девушка с женщиной очень сильно волновались.

– Гу Санни, недавно исполнилось двадцать лет, младшая дочь председателя строительной компании Гу Ынсона. Извините, но почему я в больнице? Разве был нервный срыв? – сложно было не догадаться о месте своего положения, смотря на кучу аппаратов, подключённых ко мне, и мужчину в белом халате.

– Ваши самые последние воспоминания, можете рассказать мне о них? – аккуратно спрашивал врач, словно прощупывал почву моей памяти, и не зря.

– Да. Я недавно вернулась домой с Америки на похороны своей старшей сестры, ей стало плохо во время плаванья, из-за чего она утонула в бассейне. Или это была я? Постойте, мы в психиатрической больнице?

Мне было отлично известно, кто я, где проживаю, кем являются мои родители, как зовут мою страшную сестру, но при воспоминании о Муён моя голова сильно начала болеть, словно в мозг втыкали иголки. Перед глазами вспыхнули новые картинки, и из-за возникновения каждой из них я стала кричать от боли, что пронзила мою голову. Этим мне удалось напугать почти всех присутствующих в палате, но не врача. Он успокаивал меня, ведь, кажется, понимал, что со мной происходит. Вскоре в палату забежало ещё двое людей – незнакомая девушка с короткими чёрными волосами и высокий парень, чьё лицо я видела в своих снах, или же это всё-таки было наяву?

– Санни. – испуганный парень подбежал ближе, но врач остановил его, когда тот вроде как собирался обнять меня.

– Господин Ким, вы ведь помните, что я вам говорил о повреждении мозга госпожи Гу? Думаю, это посттравматическое расстройство, и оно повлияло на воспоминания девушки. Поэтому будьте терпеливы к ней сейчас, если вас связывают хорошие воспоминания, они вскоре вернутся, но если эти воспоминания болезненные, рекомендую начать всё заново. – сказал врач, а после дал команду медсестре подготовить меня к полному осмотру.

Ненавижу больницы. Всегда это чувство отвращения к ним сопровождало меня. Вездесущий запах лекарств, люди в белых халатах, жалостливые взгляды на тебя, когда ты одет в больничную пижаму, и всё тому подобное. Я прошла полную проверку, врачи проверили всё, что могли, и были довольны результатом, а после меня вернули в палату, где уже кроме незнакомых мне людей оказалась и Ёнын. Но только увидев её, я неосознанно начала задыхаться, лёгкие как будто заполнялись водой, а высокий парень по имени Намджун подошёл и крепко обнял меня.

– Просто дыши вместе со мной. Хорошо? Один, – вдруг начал считать он, и тогда я почувствовала, как рука парня поднялась выше с моей талии на спину, – два, – следом за правой он поднял левую руку, смотря мне прямо в глаза, – три. – Джун прижал меня к своей груди, нежно обнимая, после чего моя нахлынувшая истерика начала отступать.

Дежавю? Или это уже было между нами? Но когда я прижалась к человеку, которого совсем не знаю, мне стало спокойно, только один его запах заставлял меня чувствовать уют. Даже сравнить не с чем, чтобы описать спокойствие на душе от объятий Намджуна. Я понимала, что не хочу, чтобы он меня вообще отпускал из своих рук.

– Моя малышка, всё будет хорошо. – поглаживая меня своей широкой ладонью по спине, говорил он, а я всего-то обняла парня в ответ. Руки сами потянулись.

Три дня врачебных проверок, после чего меня наконец отпустили домой под присмотром нового опекуна, на что, к моему полному удивлению, дала согласие Ёнын. Я так и не смогла поговорить нормально с мамой, ведь как только видела её лицо, воздух словно заканчивался, а врач назвал это последствиями посттравматического расстройства. Ещё после выписки выяснилось то, что так же на меня влияет не только присутствие матери, но и пребывание в художественной студии Муён. Увидев картины на стенах первого этажа, я выбежала на улицу и упала на колени, пытаясь отдышаться. Такого у меня ещё не было, а ведь я знакома с разными признаками своей истерики.

Семья Ким вежливо предложила пожить у себя несколько дней без какой-либо причины на это, а Ёнын впервые сторонилась меня так же, как и отец. Я не удивлялась тому, что Ынсон ни разу не пришёл в больницу, но то, что мама согласилась оформить Намджуна моим опекуном, честно говоря, удивило. В принципе, эти незнакомые люди казались мне хорошими, и больше всех других я сосредотачивала свой взгляд на высоком парне, рядом с которым чувствовала себя в полной защите.

Как оказалось, раньше он работал моим телохранителем, но наши отношения были больше, чем просто начальница и подчинённый, наверное, поэтому я за пару дней так к нему прикипела. Младшая Ким тоже казалась доброй и милой девушкой, да почти все из семьи Ким были такими, кроме их соседки Чон Юны. Это не человек, а огромное хранилище разных ругательств и грубых высказываний, хотя ко мне она обращалась достаточно вежливо.

Я впервые в жизни делила с кем-то комнату, привыкая к людям, которые казались мне и близкими, и в то же время чужими. Я пробыла в коме неполную неделю, но из-за гипоксии некоторые клетки мозга были повреждены, поэтому подсознание закрыло от меня те воспоминания, которые причиняли боль. Всё это мне объяснил Намджун, но я плохо разбираюсь в медицине, хотя определённо знаю, что могу доверять Киму, это мне подсказывало сердце.

Несмотря на маленькие комнаты, я хотела находиться в доме его родителей, пускай те иногда не знали, как себя со мной вести. Даже Джун был робок в нашем общении, словно очень сильно хотел что-то сказать, но боялся последствий. И всё же, когда парень уходил на работу, мне становилось скучно, я скучала по человеку, которого даже не помню, не считая воспоминаний с побережья. В это время я напрягала свою память, просматривая фотографии в телефоне, сообщения и прочее. Но как только всплывали хоть какие-то картинки, моя голова сразу начинала болеть, словно наказывала меня за нарушения указаний врача.

Принимать ванную я тоже не могла – только одна мысль о том, что нужно погружаться в воду, вызывала дрожь по телу, и всё же человеку нужно мыться. Дождь и душ меня не пугали, но первые пару дней Дженмин дежурила у двери душевой кабинки, задавая постоянно одни и те же вопросы:

– У тебя всё хорошо? Не мутит? В голове не кружится? Дышится легко? Если что, могу помочь помыть голову, или спинку потереть? – младшая сестра Намджуна и сама недавно проснулась после двухлетней комы, что мне казалось иронично странным, но она была слишком гиперактивной в сравнении со мной.

– Спасибо, я уже помылась. – Дженмин могла тысячу раз спросить меня одно и то же, но меня это не бесило, а даже наоборот, такая её забота радовала. Не понимаю, почему.

Дни уходили, а вскоре Намджун пришёл домой с известием о том, что Ёнын купила для меня квартиру в том же районе, где жила семья Ким. Никто ничего толком мне не объяснял, но то, что другие скрывали нечто, я отчётливо понимала. И всё же это странно – потерять полтора года своих воспоминаний. Что же такое могло в них скрываться, раз моё подсознание решило их стереть? Каждой ночью один и тот же кошмар, в котором я тону, а между этим мелькают события, что действительно были, и те, которые казались моей фантазией. Но впервые я страшилась ответов на свои вопросы, поэтому и не задавала их.

– Очень красивая квартира, да и от моего дома недалеко, мама и Джени будут часто заходить к тебе, чтобы помогать по хозяйству, а ещё учить тебя готовить. Ты ведь не против? – Намджун такой милый, когда заботится о ком-то.

– А как же ты? – все эти дни после выписки я наблюдала за парнем, к которому сильно тянулась моя душа. Мы с ним раннее вроде были в романтических отношениях, о которых я почти ничего не помнила, но тогда почему он относился ко мне только как друг? Смотря на Кима, я могу с уверенностью сказать, что до сих пор не разлюбила его. Быть может, разлюбил он?

– Я всегда рядом, если будет нужна помощь, только позови. – Намджун джентльмен, которых не сыскать, и всё же сейчас это так бесит.

– Рядом как друг или как парень? – мы с Джуном после выписки ни разу не оставались наедине, всегда присутствовал кто-то третий, поэтому и поговорить со мной по душам парень не мог, а у меня уже возникло столько вопросов касаемо нас.

– Санни, все твои воспоминания о наших отношениях лично для меня очень важны, но пока ты прячешь их от самой себя, я не могу быть уверенным в том, что они не причинят тебе снова боль, если вернутся. – наконец он назвал причину, по которой держался в стороне от меня, чем только пополнил список своих достоинств. – Теперь ты свободна от всего. Больше не надо никуда сбегать, никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь. Живи в своё удовольствие, Ёнын позаботилась даже о том, чтобы ты не нуждалась в деньгах. Это твой шанс начать новую жизнь с чистого листа, и я не хочу быть преградой. У меня неплохо получалось всё это время сдерживать свои чувства в узде, и если таким способом я могу сделать тебя счастливой, значит, так тому и быть.

Я слушала Намджуна и не могла поверить в то, что он готов был пожертвовать своей любовью ради моего счастья. А голос внутри говорил о том, насколько мне дорог парень напротив, чьи появляющиеся от улыбки ямочки на щеках согревают мне сердце. Это и есть счастье. Да, временами неуклюжее, не умеющее готовить или быть сдержанным в споре с подругой, но всё равно счастье, моё единственное. Я не знала, что ответить на слова парня, чем могла убедить его остаться, поэтому просто встала на носочки и нежно поцеловала Джуна в губы, после чего отстранилась и снова взглянула в его испуганные глаза.

– Спасибо за всё, но на чистом листе, на котором я собираюсь писать историю о своей новой жизни, в самом начале должно быть твоё имя. Я во многом не уверена, но есть то, что я знаю наверняка – ты слишком дорог моему сердцу, поэтому не делай его одиноким. – я вовсе не планировала говорить что-то подобное, слова сами срывались с уст и буквально приковали ко мне внимание парня напротив. – Я уже знаю, чего хочу. Никому не ведомо, как было в прошлой жизни или будет в следующей, но в этой мне очень нужен ты. – кажется, я удивила, а может, даже напугала здоровяка напротив. – Скажешь хоть что-нибудь в ответ, а то как-то…? – он меня смутил своим молчанием, но я так и не смогла высказать до конца возмущение.

В сравнении с его поцелуем, который и был ответом Намджуна, мой оказался детским. Джун схватил меня в свои объятия так, словно мечтал это сделать долгое время, таким же голодным и страстным являлся его поцелуй. Прижатая к столу светлой гостиной, я обнимала руками шею парня, а в моём сердце эмоции зажгли фейерверки. В своей жизни я жалела о многом, и всё же до сих пор надеюсь на то, что никогда не пожалею о своей первой настоящей любви.