Текст книги "Обжигающее солнце (СИ)"
Автор книги: Taeriya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Всё-таки я не ошиблась в Сону, он действительно законченный нарцисс с отсутствием совести. Но как он мог поступить так по-свински с девушкой, с которой встречался больше двух лет? Я, конечно, по возможности собиралась лопатой вправить корону Джене, но не таким же подлым способом. Значит, сегодня на парковке они не просто ругались, а расставались. Ну Сону и гад, редкостный.
– Так что, пойдёшь со мной на свидание? – спросил он, а затем протянул свою руку к моему лицу.
Нарвался – ещё слабо сказано. Моего ответа не пришлось ждать долго, я со всей дури пнула парня между ног и, пока он крючился от боли, выбежала на улицу. Чувствую, из-за упрямства этого идиота у меня появится много проблем. Эх, только бы дядя Донгю отказал ему в возобновлении нашей помолвки, иначе моё откровение в мужском журнале окажется напрасным.
– Чего такая нахмуренная идёшь, будто в какашку ступила? – заметив меня на парковке, с иронией спрашивал Намджун.
– Не ступила, а вляпалась, причём по уши в самое настоящее дерьмо. Поехали уже, у нас на сегодняшний вечер куча дел. – недовольно ответила я, после чего сменила тему разговора.
Никогда не думала, что в морге может быть такая активность. Нам с Кимом пришлось сидеть в машине почти до полуночи, чтобы большинство работников ушли домой. Увы, не все.
– Взлом с проникновением. Интересно, какое наказание мы бы получили за это? – своим нелепым вопросом я решила разбавить ужасающую атмосферу в слишком тёмном коридоре, который вёл в помещение архива морга.
– Три года условно, это как минимум, поэтому лучше молчи, а то нас услышат. – тихо ответил Намджун.
– Дежурный ушёл в другое крыло, а мёртвые в холодильниках уже ничего не услышат и тем более не скажут. – решила пошутить я, но этим только вызвала у охранника Кима недовольный взгляд. – Ладно, молчу, молчу я, уже и пошутить нельзя. Кстати, ты не знаешь, как можно вызвать у человека отвращение? Но так, чтобы он даже в твою сторону смотреть не мм… – я не успела договорить, как вдруг оказалась прижата к выемке в коридоре, а большая ладонь Джуна закрывала почти всё моё лицо, и только свет фонаря промелькнул мимо.
– Ей-богу, я что-то слышал. Чувствую, ещё пару ночных смен в этом месте, и мне придётся лечиться в психушке. – вслух сказал мужчина, а затем пошёл дальше.
Одетый в тёмно-синий костюм, Ким всем телом прижал меня к двери в кладовку, поэтому дежурный нас не заметил. В этой ситуации я должна была почувствовать адреналин, но моё тело ощущало совсем другое. На мгновение сердце замерло, а сильный аромат мужского одеколона дурманил мысли. Я смотрела на подбородок своего охранника и нервно сглатывала слюну, пока его сердце отчётливо отбивало бешеный ритм.
– Прекрати болтать, если не собираешься провести эту ночь в полиции, объясняя, что мы вдвоём здесь делали. – на ушко шепнул Намджун, а затем убрал свою руку с моего лица и отступил. Но почему это прозвучало так сексуально?
Всё-таки мы без проблем пробрались к архивам, но в документах двухлетней давности так и не нашли нужные. Муён погибла 22 февраля полтора года назад, и ей действительно делали вскрытие именно в этом морге, но заключения о смерти сестры здесь нет.
– Так и знала, что из этого ничего не выйдет. – я слишком быстро опустила руки, но не Джун.
– Вряд ли управляющий моргом будет держать компромат на твою семью в легкодоступном месте. Думаю, нам стоит осмотреть его кабинет. – вдруг предложил он.
– Ну и как ты планируешь попасть на второй этаж? Там ведь при входе камера и двое дежурных, а плаща-невидимки у нас нет. – в такой ситуации не обошлось без моего сарказма.
– Зато у нас есть ты. Неужели в твоей голове не найдётся хотя бы одна идея для отвлекающего манёвра? Давай, подумай, а с камерой я и сам разберусь. Нам нужно пробраться туда. Сможешь помочь? – игриво спрашивал охранник Ким.
– Есть одна идейка, как привлечь внимание охранников со второго этажа, но мне нужна зажигалка или спички. – коварные мысли и вправду быстро приходят мне на ум.
– Кажется, я видел зажигалку в одном из выдвижных ящиков стола. Да, здесь. Вот, держи. – не имея представления, что я задумала, Намджун отдал мне зажигалку. – Даже знать не хочу, что ты собираешься сделать, главное, чтобы это сработало. И когда выключится свет, уходи отсюда. Встретимся уже в машине.
Как только он ушёл к дверям на лестничную площадку, оставив меня одну в архивном помещении, я подвинула стул посреди комнаты так, чтобы оказаться под датчиком пожарной безопасности. Но мне всё равно пришлось вытянуть руку вверх и встать на носочки, чтобы дотянуться к нему с зажигалкой. Несколько секунд пламя ласкало это устройство, как вдруг раздался звук сирены, и я тут же слезла со стула, а после покинула архивное помещение.
Мне удалось спрятаться от работников морга в кладовке. Из-за сигнализации на первый этаж спустились и другие дежурные с верхних этажей, поэтому Джун тоже остался незамеченным. Через несколько минут отключился свет, и пока мужчины искали источник огня в архивном помещении, я покинула морг. Где-то двадцать минут мне пришлось просидеть одной в машине, и впервые я так волновалась о ком-то, кроме себя или же Муён.
Облегчение пришло только тогда, когда я увидела идущего к машине Кима. Как всегда спокоен и уравновешен, он по привычке легонько почесал указательным пальцем свой лоб перед тем, как сесть в машину. Обычно Джун так делает, когда хочет избежать определённого разговора. Забавная привычка уже не впервые выдавала скрытые волнения парня. Но почему сейчас он так сделал?
– Ну что, нашёл документы? – с подозрения я слишком быстро переключилась на интерес к итогам нашей ночной шалости.
– Нет. Видимо, главный патологоанатом их прячет дома или ещё где-то. – легко ответил охранник Ким, словно ему были уже без надобности эти документы.
– Ох, только зря время потратили. – ну конечно, я расстроилась, не стоило вначале возлагать большие надежды на такую нелепую затею. Я снова осталась ни с чем.
Намджун подбросил меня домой, в художественную студию, а после того, как убедился, что я вошла в здание, сразу поехал домой. Моё предложение остаться на ночь он в который раз отклонил, а ведь именно сегодня из-за неудачи в поисках правды я не хотела оставаться одна. Не важно, увешанные стены картинами или же пустые без них, они всё равно не дают мне ровно дышать. Как же я хочу вернуться в те мгновения, когда мои глупые поступки заставляли близкого мне человека улыбаться. Я бы всё на свете отдала, чтобы очутиться там снова, хотя бы раз.
Район Намдэмун, поздняя ночь…
Подъехав к своему дому, охранник Ким припарковал авто, а затем включил свет и достал из внутреннего кармана пиджака документы, которых решил не показывать Санни. Он ещё раз пробежался взглядом по результатам вскрытия госпожи Гу Муён, а затем в голос прочёл заключение касаемо того, что привело её к гибели.
«Из-за огромного количества снотворного в организме девушка отключилась раньше того, как вода заполнила её лёгкие. Следов сопротивления на теле не обнаружено. Предположения патологоанатома – госпожа Гу Муён совершила самоубийство.»
– Ну и зачем она себя убила? – потирая лоб, Намджун задавался вопросом, на который некому ответить.
Четыре года назад, Сеульский Национальной университет…
– Да забей ты на этот экзамен, потом пересдашь, а вот тот художник, работами которого ты так восхищаешься, может больше не прилететь в Корею, и твой поезд с его автографом ту-ту. Я почти год слушала о том, как этот Урылио повлиял на твой стиль рисования, и ради чего? Чтобы ты его променяла на экзамен по теории архитектурного проектирования? Тьфу ты, еле выговорила. – сама завалила кучу экзаменов в школе, ещё и сестру подначиваю на такое же.
– Во-первых, не Урылио, а Аурелио Бруни, и во-вторых, я не ты, папа прибьёт меня, если узнает, что я сбежала с экзамена на конференцию какого-то художника. – Муён с детства привыкла следовать решениям Ынсона, откладывая в сторону собственные желания и потребности.
– Да блин! Онни, прекрати быть такой правильной, бесишь меня. Просто делай то, чего желает твоё сердце. – я хотела освободить сестру от заточения, но это было очень сложно.
– Эх, Санни, тебе всего семнадцать, и ты ещё ничего не понимаешь в жизни. Большинство людей не могут, как ты, делать всё, что хотят. У них есть обязательства перед другими, обещания, которых нужно придерживаться. – даже если открыть дверь к свету, Муён сама не выйдет из темноты, её оттуда нужно хорошенько пнуть.
Понимая, что спорить с сестрой бесполезно, я решила отпросить её сама у преподавателя с возможностью пересдать, но и тот отказал. Тогда в мою голову пришла одна бредовая идея. Я одолжила спички у студента-курильщика, свернула несколько листовок в трубочку и подожгла их в женском туалете, а затем поднесла пылающую бумагу к датчику пожарной сигнализации. Мне удалось сорвать экзамен Муён, и не жаль, что в итоге за это я получила пощёчину от папы. Главное, онни попала на конференцию к тому итальянскому художнику, и это принесло в её жизнь хоть чуток счастья.
Никогда не забуду выражение лица Муён, когда в стенах университета начался хаос, а я, выйдя из уборной, посмотрела на неё с улыбкой, а затем мило пожала плечами. Она, как и все другие, не понимала, что происходило, но по моим глазам уже догадалась, кто это устроил.
Вот в такой похожий момент, когда сестра искренне улыбалась, мне так хочется вернуться. Но жизнь беспощадна, единственное, что я сейчас могу, так это вытирать свои слёзы и обнимать рамочку с фотографией, на которой изображены мы с Муён. Сегодня вместо криков истерики немая тишина окутала помещения студии. Наверное, я уже устала от себя самой, раз больше не могу злиться на мир вокруг.
Фальшивый идеал
Разве в мире существует такой человек, которого никто никогда не осуждал? На протяжении собственной жизни быть идеальным во всём, при этом сохранить себя как личность, невозможно. Все мы ошибаемся, даже не желая этого делать. Судьба загоняет нас в такие ситуации, из которых что не выход, то новая ошибка – очередной грех, иногда без возможности искупления.
Я никогда не прятала свои ошибки. Всё, что происходит внутри меня, без торможения выходит наружу. Вот такой я человек, никогда не считаюсь с тем, что своими эмоциональными взрывами могу обжечь близких мне людей. Но жить, как они, в море лжи и фальши – не мой выбор. Кто же знал, что такой жизнью жила онни?
Район Каннамгу, художественная студия…
– Снова ты? Если пришёл читать мне очередные лекции о том, как я должна вести себя, сразу говорю, проваливай. – после неудачи с поиском свидетельства о смерти Муён я в прямом смысле раскисла, утопив своё горе в итальянском вине.
– Сейчас семь утра, а ты уже в стельку пьяная. Когда успела? Или ты так и не ложилась? Третий день так, не надоело? Вот откуда у такой коротышки столько здоровья? Ёнын волнуется, если так продолжишь, она не останется в стороне, или ещё хуже, Ынсон узнает, чем ты здесь занимаешься. – убирая пустые бутылки с пола такой же пустой студии первого этажа, ворчал Намджун.
– Ну и когда ты в мудрецы записался? С чего вдруг разбрасываешься своими советами? Ёри вчера заходила проверить, не сожгла ли я студию, так что можешь не волноваться, папа уже всё знает. Вскоре меня где-нибудь закроют, а тебе наконец дадут нормальную работу. Можешь запускать салюты в честь этого праздника, я не обижусь. – ненавижу самобичевание, но порой сама в нём утопаю.
– То есть всё? Ты так легко сдаёшься из-за первого провала? Больше не интересует правда гибели Муён? Или она всё-таки пугает тебя? – охранник Ким мог бы просто смотреть на моё саморазрушение, как это делали другие, но нет.
– Да, я сдаюсь, но мне нечего бояться. – это была ложь. В действительности я ужасно хотела знать правду, и всё же принять её такой, какая она есть, мне может оказаться не под силу.
– Ты боишься. Боишься познакомиться с другой стороной своей идеальной сестры. Но разве это выход – прятаться? Жить в сомнениях, что не дают спокойно спать? – Джун был настойчивый, словно нуждался в этой истине больше меня самой. – Тебе не удастся сбежать, научись терпеть поражения. Двигаться дальше после них бывает непросто, но ведь и ты не слабая. – следуя за мной по лестнице на второй этаж, не на шутку разошёлся он.
– Откуда тебе знать какая я, слабая или сильная? Лучше уходи, мне больше не нужны помощники. – я злилась из-за безвыходности, а обсуждать с другими такое своё положение мне непривычно.
– Я твой друг, а не помощник, так что не прогоняй меня, ведь всё равно не уйду, и не надо искать причин для этого. – слишком настойчив, Ким не позволял мне сдаться, поэтому я решила спугнуть его так же, как и своих прежних псевдо-друзей, воспользовавшись истерикой.
– Друг, говоришь…
Он ещё поднимался по лестнице, когда я на её вершине выпустила из руки полупустую бутылку, что несла в руке. Но всё равно оглянулась посмотреть, не задело ли его, и тогда охранник Ким громко закричал «Мимо!». Войдя в жилое помещение студии на втором этаже, где кроме большой гостиной с баром была спальня, кухня и нетронутый кабинет Муён, Намджун бездумно следовал за мной, а остановился только тогда, когда увидел большую кровать.
– А сейчас чем собираешься кинуть в меня? Настольной лампой или, быть может, этой книгой на твоей тумбочке? – он откровенно нарывался, а я, вместо того чтобы сорваться на парня, сдерживала себя.
– Послушай, лучше уходи, у меня нет настроения спорить. – пьяная я обычно не злая, и Ким уже это знал.
– Ладно, ну прогонишь ты меня, дальше-то что? Вчера Сону заезжал в дом твоей семьи и лично извинился за то, что его родители отменили помолвку. Кажется, ему не нужна другая невеста. На себя ты тоже забила? Собираешься выйти замуж за этого петуха? Да он ещё хуже твоего отца. – мне ужасно нравилось, как Джун волновался из-за меня, но чувство недоверия давало о себе знать.
– Так вот почему Ёри решила меня навестить, а этому идиоту, оказывается, делать нечего. Но вот ты сейчас, неужели ревнуешь? С чего вдруг? Разве не говорил, что я тебе не интересна? – Ким противоречил собственным словам.
– Не фантазируй, просто ты хороший человек, и я хочу помочь тебе. – уже мямлил охранник Ким, а я вдруг поймала в его взгляде фальш.
– Хороший человек? Где-то я уже это слышала. Ах да! От тебя. Только ты такую ерунду можешь говорить мне, но сейчас скажи правду. Почему тебя ни с того ни с сего стало волновать то, выйду я замуж за сына дяди Донгю или нет? – поставить колкий вопрос ребром я ещё как умею.
– Потому что не хочу, чтобы ты себя ущемляла в этом браке, ведь у вас с Сону нет ничего общего. Ты не любишь его, он не любит тебя. Зачем идти наперекор своим чувствам? – самое глупое оправдание, которое я слышала.
– Слушай, а бутылка с вином точно пролетела мимо или всё-таки зацепила твою голову? – понемногу я начинала злиться из-за того, что Намджун считал меня глупым ребёнком. – Ущемления? Чувства? Не смеши меня. Я сломлю Сону раньше того, как он это сделает со мной. Но ведь дело не в нём, так? Ты недоговариваешь и всё равно требуешь, чтобы я была с тобой честна? – мне сложно доверять людям, ибо относиться ко мне хорошо без причины могла только Муён, а все остальные, утверждая обратное, самые что ни на есть обманщики.
– Хорошо, дело не в нём, а в тебе. Я не хочу, чтобы ты выходила замуж за этого парня или за кого-либо ещё. Такой ответ подойдёт? – загнан в угол, Ким сказал то, чего я так хотела от него услышать. Но была ли это правда? – Я не умею кокетничать с девушками, немного чёрствый в отношениях с ними, и всё же ты мне нравишься. – так уверенно продолжал он, а ведь я ещё не отошла от предыдущего заявления. – Извини, что вначале отказывал тебе, просто я не желал стать чьей-то игрушкой, вещью, которую можно использовать, а затем выкинуть. Сложно быть уверенным в человеке, который сам не уверен в себе. Откуда мне знать, что для тебя будет всё серьёзно? Я не хочу обжечься собственными чувствами… – неудержимо оправдывался Джун, и тут моему терпению пришёл конец, я в доли секунды коснулась его губ своими.
Да, мне нравится этот парень, он заинтересовал меня с первого дня нашего знакомства. Но я не понимала, почему его отношение ко мне без ведомых причин менялось. Никогда ранее не получала отказ, поэтому после очередного от охранника Кима моё желание заполучить его стало только сильнее. Возможно, я кое-что пропустила из своей биографии. Рассказывая о собственных недостатках, я забыла упомянуть, что являюсь ещё тем собственником.
Все мои прежние отношения разрывались мной и только мной, одной из дурацких фраз: «Дело не в тебе, а во мне». В начале любых отношений я уже знала их итог, но не сейчас. Намджун всё ещё моя загадка, которая, к примечанию, умеет так сладко целоваться. Уверена на все сто, что хочу быть с ним, из-за чего постараюсь показать Киму всю свою искренность в этом желании, как он сейчас показывал свою страсть в нашем поцелуе.
Такой высокий, что мне пришлось вытянуться, стоя на носочках, словно опять попала на уроки балета, которые раньше так ненавидела. Не могу с уверенностью сказать, что Намджун ждал от меня именно такого спонтанного поступка, но его спокойствие в этой ситуации должно было насторожить. Увы, моя радость затмила собой все сомнения, в сильных руках своего охранника я увлеклась фантазией. Возможно, из-за того что была достаточно пьяная, или всё-таки одиночество сыграло свою роль? Но прекращать поцелуй мне совсем не хотелось.
– Ну и как мне воспринимать это? – Ким первым прервал поцелуй, всё ещё удерживая меня в своих объятиях.
– Началом нас. Обещаю, я не буду играть с тобой, но и ты всегда будь со мной честен. – сама себе удивлялась, с чего вдруг меня потянуло на эти откровения, от которых взгляд Намджуна снова изменился.
– Хорошо. – немного подавленно ответил он, а затем обнял меня, чтобы избежать зрительного контакта.
Возможно, сейчас я накручиваю себя, ведь всегда так делаю, когда в мою жизнь пытается войти новый человек. Эта паранойя как неизлечимая болезнь, а я даже не помню, когда она началась. С какой именно лжи, чьё предательство так глубоко засело в моём сердце? Испытав столько разочарований, я уже не вспомню первое. Так смогу ли я по-настоящему доверять Джуну? Наверное, да, ведь он не такой, как другие.
Ранним утром после бессонной ночи в компании итальянского вина мне не очень-то хотелось спать, как и останавливаться на одном поцелуе с охранником Кимом. Но, кажется, пошлые желания одолевали только меня, парень же, в свою очередь, оставался спокойным, будто даже в этом выполнял свою работу, соблюдая все правила.
– Не сейчас, ты пьяная, а у нас ещё куча дел на сегодня. – ткнув указательным пальцем в лоб, Намджун остановил меня, когда я полезла за вторым поцелуем.
– Эй, так нечестно. Мы же не будем вести себя как дети, поэтому прекращай дразнить меня. И что за дела могут быть важнее этого? – до сих пор возбуждена, я не принимала его отказов.
– Пока ты здесь упивалась, я кое-что узнал о предсмертных планах твоей сестры. – вдруг выдвинул охранник Ким, и моё желание продолжить начатое с ним тут же исчезло.
– О чём ты? Что ещё за планы? Муён собиралась замуж, у неё не было никаких планов. – пусть мы с ней тогда редко общались, сестра не отдалялась от меня, как это делали родители. Почему-то я была в этом уверена.
– Муён не собиралась выходить замуж, иначе тогда зачем она хотела перевезти свои картины в город Сполето где-то в итальянской провинции Перуджа? Она хотя бы раз упоминала в вашем разговоре об этом? Ты говорила, что вы были близки с сестрой. Она тоже так считала? – с некоей ноткой обвинения спрашивал Намджун, а задумавшись над его вопросом, я начала трезветь.
Ещё три недели назад я была уверена в том, что знала свою старшую сестру лучше всех остальных, но, как оказалось, это не так. С Муён я всегда оставалась открыта любой из эмоций, мне несложно было рассказывать ей о своих чувствах и о том, чем я дорожу или избегаю. Увы, сестра не умела изливать свою душу ни мне, ни кому-либо ещё. Я только знала, что рисование помогает ей избавиться от тяжести внутри.
Яркие картины в солнечном свете рассказывали о радостях Муён, резкие с бледными оттенками говорили о её тревогах, тёмные в чёрно-белой расцветке отражали гнев. Для меня такое её выражение эмоций было вполне естественным, наверное, потому что я не могла правильно справиться со своими. Отец постоянно нахваливал и до сих пор нахваливает онни за её стальное терпение. Но чего на самом деле ей оно стоило?
– Уже пришла в себя? Пойдём, примешь душ, а потом мы поедем в Инсадонг. Ёнын приказала мне во что бы то ни стало привезти тебя домой. – Ким дал мне время осмыслить им сказанное, а затем всё-таки озвучил то, зачем собственно приехал.
– И что, если откажусь идти, силой меня туда потянешь? – язвить в такой ситуации – это моя норма.
– Я не сделаю ничего из того, что может тебя ранить. Скажешь остаться здесь, и я останусь, но потом не спрашивай, почему меня уволили. Понимаю, ты сейчас в растерянности, но тебе нужно собраться, если хочешь победить своего отца и добиться правды. – Намджун продолжал открывать мне глаза на многие вещи, предлагая свою бескорыстную помощь. И из-за того, что я слишком нуждалась в таком человеке, как он, мне было проще довериться Киму.
– Хорошо, я поеду домой, но на ночь там не останусь. Ты ведь защитишь меня, если будет надо? – мне не нужно многого, но хотя бы один человек должен быть на моей стороне, чтобы я чувствовала себя в безопасности.
– Да, конечно, я всё время буду рядом. – спокойно ответил Намджун, а после натянуто улыбнулся.
Чтобы вернуться в реальность и протрезветь хоть немного, мне пришлось принять холодный душ. В пьяном виде родители видели свою младшую дочь очень много раз. И всё же, если я хочу, чтобы они воспринимали меня всерьёз, нужно соответствовать этому образу. Поэтому я и надела чёрное платье, которое скрывало почти все красивые части тела: шею, выпирающие ключицы, тонкую талию и, увы, короткие ноги. Последний раз что-то схожее я носила первые четыре месяца после смерти Муён. Больше похоже на наряд монахини, поэтому я удивилась, когда Намджун сделал мне комплимент.
Мне не показалось, его привлекают скромные девушки-загадки, но ведь я не такая. Всё, что происходит внутри меня, тут же выходит наружу. Так почему же этот парень решил изменить свои предпочтения? Он мне нравится, и я хочу быть с ним, но если мои желания идут вразрез с желаниями Джуна, это причинит мне боль.
За ночь до этого…
Район Инсадонг, кафе возле дома Кимов.
– Я взяла нам пиво и соджу. Тебе ведь не нужно будет посреди ночи садиться за руль и ехать к ней? – спрашивала уставшая после работы Юна у своего друга.
– Она не позвонит первой, будет подыхать, но первой не позвонит. Ты бы её видела, когда я сегодня уходил, ничего не ест, только без остановки пьёт. Теперь я понимаю, зачем богачам в доме нужны такие огромные бары с разнообразной выпивкой. – уныло говорил Ким, потирая пальцами свой лоб.
– Постой, только не говори, что тебе её жаль? Оппа, очнись. Твоя сестра сейчас на грани смерти из-за этой девушки. Вот такая жизнь – ещё не наказание за то, что она сделала. – возмущалась подруга.
– А если это не она? Ты ведь видела свидетельство о смерти Муён. С чего вдруг та девушка покончила жизнь самоубийством спустя три месяца с аварии? Твой папа сказал, что старшая дочь семьи Гу тайно оформила документы на доставку своих картин в Италию, но так её и не осуществила. Почему? – ещё недавно Джун был уверен в причастности Санни к аварии, а теперь всё так запуталось, пусть некоторые факты оставались неоспоримыми.
– И что, ты ведь не собираешься выяснять, почему Муён укоротила себе жизнь? С ума сошёл вместе с той чокнутой? Лучше думай над тем, как отомстить за Дженмин, например, разбей Санни сердце. Ты ведь говорил, что она хочет быть с тобой ближе, чем с обычным другом? Ну и чего ты ждёшь? Влюби её в себя, разрушь их семью, а затем брось эту сумасшедшую. – отмщение было единственным, что интересовало Юну в данной ситуации.
– Мой вдруг возникнувший к ней интерес будет выглядеть нелепо, я уже несколько раз отказал ей. «С чего вдруг передумал?», уверен, Санни по-любому это спросит. – уже знаком с паранойей своей начальницы, уверенно продолжал Ким.
– Так убеди её в том, что твои слова искренние. Санни должна подумать, что обрела друга и парня в одном человеке, тогда ею будет проще манипулировать. – с такими познаниями в психологии Юне стоило бы работать в больнице психиатром, а не в полиции следователем, но та решила идти по стопам своего отца.
– Притворяться другом и влюблённым идиотом – это две совершенно разные вещи. Даже если мне удастся себя пересилить, она не поверит в то, что мои фальшивые чувства настоящие. – Намджун уже давно позабыл о своём благородстве.
– И ты говорил, что Санни наивная. На себя посмотри, совсем не знаешь, как себя ведут девушки, когда понравившийся им парень наконец отвечает взаимностью. Да она сразу забудет твои отказы, для неё будет главным то, что ты вроде как понял, кого теряешь. Вот, собственно, и всё, считай, Санни твоя. – младшая Чон рассуждала о любви так, словно это какая-нибудь наука, которую она раньше проходила в университете. Как же девушка ошибалась в этом.
– Надеюсь, я не пожалею о том, что собираюсь сделать. Если честно, то меня раздражает эта девчонка. Никогда ранее не встречал отвратительнее человека, чем младшая дочь семьи Гу. Дикая и неуравновешенная, вот кто такую может полюбить?
Джун относится к отзывчивым людям, но в некоторых глупых поступках Санни он не видел смысла. Парень был уверен, что за пару проведённых с ней недель он хорошо изучил девушку, но, как и другие, охранник Ким ошибался.
Район Инсадонг, дом семьи Гу…
– Наконец-то, блудная дочь вернулась домой. Интересно, если бы не подачки твоей матери, сколько бы ты протянула? День, два, неделю? – в хорошем настроении Ынсон только увидел меня и сразу же начал унижать. Ничего нового, отношение папы ко мне никогда не изменится.
– Твой сарказм воспринимать как отцовское волнение, или ты от скуки решил со мной поболтать? Увы, эти шуточки слишком плоские. – какой привет – такой ответ, аж бесит.
– Мне не о чем разговаривать с ненормальной, только ради спокойствия Ёнын ты вернулась в этот дом, и позволь напомнить о том, что у тебя есть долг перед собственной семьёй. – слишком много пафоса в приказах моего «работодателя». – Возможно, ты ещё не знаешь, но Сону до сих пор хочет жениться на тебе, так что твоя идиотская идея с позорной фотосессией не выгорела. – а вот и причина довольствия отца. Я проиграла – он победил.
– Мне жаль его семью, ведь у меня ещё куча идиотских идей, которые могут разрушить их репутацию. Боюсь, из-за некоторых госпоже Онг придётся лечить свои нервы. Тебя такое устроит? – как иронично, но это у Ынсона я научилась угрожать.
– Йаа. Да что с тобой не так? Почему ты не уймёшься? Другая бы на твоём месте до потолка прыгала от счастья, а ты пытаешься всё испортить. – отцовские взгляды на жизнь всё так же стабильны и старомодны.
– Не люблю прыгать, меня укачивает. – съязвила я, а потом прошла мимо папы, который уже не очень торопился на свою деловую встречу.
Намджун всё слышал, но его лицо оставалось каменным, даже когда я посмотрела на него, направляясь в сад матери. Там она пребывает больше времени, чем в любом другом месте. Работа с растениями помогает Ёнын успокоиться и позабыть свои тревоги. Вот как у неё так получается? Мне, например, становиться легче только после выплеска эмоций. И почему я не такая терпеливая, как другие?
– Зачем звала? Надеюсь, ты не собираешься снова обсуждать мою помолвку с Сону? Вы с отцом не заставите меня выйти за него замуж, я не Муён. – лучшая защита – нападение, поэтому я с самого порога решила защититься.
– И тебе доброе утро. Ты уже завтракала, но едой, а не спиртным, которым от тебя воняет? – мама умеет менять тему разговора. – Пойдём, сегодня утром привезли много свежих морепродуктов, думаю, повар уже их приготовил. – снимая садовые рукавицы, спокойно продолжала она, будто и не слышала того, что я сказала ранее.
– Вот только не надо мне этой любезности, я не собираюсь с тобой завтракать, просто не игнорируй мои заявления. – меня бесит, когда собеседник ведёт себя вот так, как сейчас делала эта женщина.
– Я не игнорирую тебя, только ты так делаешь. Решила пойти в запой? А как же учёба? – Ёнын не хотела признавать свою вину, ей проще обвинить кого-нибудь другого, главное не себя. Увы, сейчас маме не удастся это сделать.
– Учёба? Я просидела две недели под домашним арестом, тогда тебя она не волновала. Почему сейчас беспокоишься? – ненавижу, когда она так делает – пытается быть со мной заботливой мамочкой, но ею на самом деле не является.
– Санни, послушай, я и папа желаем тебе только добра, будь немного снисходительнее к нашим решениям. Понимаю, ты считаешь их несправедливыми по отношению к тебе, но нам лучше знать, что для тебя хорошо, а что плохо. – Ёнын говорила так, словно заучила эти слова, написанные Ынсоном.
– А вам разве не хватило того, что вы за онни всё решали? Ей вы тоже желали добра? Тогда почему перед своей смертью она собиралась сбежать от вас? – слова Намджуна о желании Муён перевезти свои картины в Италию засели в моей голове, и я должна была услышать версию мамы касаемо этого. Но, кажется, она была удивлена не меньше меня.
– Что за глупости ты говоришь? Твоя сестра готовилась к свадьбе, она ни о чём таком не думала. – уверенно отрицала Ёнын.
– Ты знаешь город Сполетто – провинция Перуджа в Италии? Я тоже только недавно впервые о нём услышала, а погуглив, узнала, что в этом городе учился любимый художник онни – Аурелио Бруни. Ты ведь тоже от неё слышала о нём, и что для Муён значили работы этого художника. Помнишь, когда на четвёртом курсе обучения онни отец предложил ей продать все её картины и полноценно погрузиться в архитектуру, что она тогда сказала? – давить таким на отца бесполезно, но мама не такая безразличная, как он, поэтому она и пряталась от меня, когда я подняла вопрос о гибели её старшей дочери.
– Я не помню. Это было слишком давно. – неуклюже ответила Ёнын, а затем отвернулась, чтобы якобы убраться на столе, где лежал садовой инструмент.
– «Да как я могу продать их? Мои рисунки словно мои дети. В каждом из них часть меня. То, о чём я не могла сказать, те, кого я люблю и ненавижу. В них вся моя жизнь, мои воспоминания, настоящая я», – последнюю фразу мама пробубнила вместе со мной, а затем подняла руку к лицу, чтобы убрать со щеки скатившуюся слезу. – Как и я, ты всё хорошо помнишь, онни невозможно забыть, только потому что её уже нет с нами. И больше всего меня убивает то, что вы с отцом делаете вид, будто у вас не было ещё одной дочери. А теперь скажи, почему Муён хотела сбежать? Ведь отдать свои картины чужакам она бы не осмелилась. – почти все окружающие меня люди лгали, и я не могла поверить в то, что среди них была онни.
