Текст книги "Дом у Синего озера (СИ)"

Автор книги: T_Terracotta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Благополучно доставив тетушку и её пироги до начинавшего жить сегодняшним праздником эпицентра, я лишь помог с выгрузкой и ретировался с места событий. Нам с Евой, большую часть этого дня было позволено бездельничать и шататься по площади в числе прочих гуляющих. Поглощенной же азартом торговли Марте, обычно помогала разделяющая её страсть подруга.

Вернувшись домой, я горел одним единственным желанием – завалиться обратно в кровать и отдаться так влекущему меня в свои объятия сну. Наверстать нехватившие для полноценного отдыха два-три часа, было бы самым логичным сейчас для меня время препровождением. Но, сколь бы ни была заманчивой перспектива понежиться в подушках, я разделся и отправился взбодриться в душ.

Меня волновала Ева, а точнее, взятый под ее шефство Билл. Вознамерившись сопровождать писателя на сегодняшней ярмарке, она загодя составила культурную программу, от которой даже у меня голова пошла кругом. Список намеченных для парня развлечений впечатлял и уже несколько раз ею дополнялся, совершенно не собираясь ограничиваться безобидным хождением по торговым рядам и поеданием сладкой ваты. Хорошо зная свою кузину, я не сомневался в охваченной ею прыти и был абсолютно уверен в том, что я бы подобного уж точно не вынес.

К десяти часам утра на площади было уже не протолкнуться. И для того чтобы осмотреться и обнаружить Еву с её подопечным, мне пришлось взобраться на скамью. Вытянув шею, я вертел головой и внимательно всматривался в толпу, пытаясь узреть долговязую фигуру или хотя бы рыжую макушку, обязавшуюся маячить поблизости. Они нашлись довольно быстро, заставив воровато пригнуться в охватившем меня нежелании быть тот час же обнаруженным.

Идущая впереди Ева держала парня за руку и постоянно оборачиваясь, без умолку о чем-то говорила. Увлекаемый сестрой в сторону тира, Билл пока не имел ничего общего с человеком, взятым в заложники и сопротивления не оказывал. Замыкал шествие казавшийся угрюмым больше обычного Кристиан, который смиренно лавировал среди людей и старался не упускать из виду эту колоритную парочку.

Не сумев удержаться от ехидной ухмылки, я покинул свой импровизированный постамент, рассудив, что было бы неплохо подобраться к ним поближе. Остановившись на расстоянии каких-то шести метров, я предусмотрительно зашел за полосатый навес ближайшей ко мне палатки и принялся наблюдать разворачивающееся на моих глазах действо.

Первому поражать мишени-зверушки было доверено Биллу. Внимательно выслушав инструктаж, парень избавился от украшавшего его стройную фигуру пальто и вскинул винтовку. Возросшее в своей степени, моё любопытство влекло меня за пределы укрытия и я весь вытянулся, напряженно ожидая его выстрела. Донесшийся до меня щелчок затвора, ознаменовал истраченную попытку и первый промах. Четыре последующих выстрела также оказались неудачными и закончивший стрельбу писатель, выглядел теперь слегка расстроенным. Ева помогала ему надеть пальто и ободряюще гладила по плечу, очевидно призывая не отчаиваться и попытать удачу в чём-нибудь ещё.

Вторым стрелял довольно поднаторевший в этом деле Кристиан, без особых усилий выбивший четыре очка из возможных пяти. Довольный своим превосходством, он вручил невесте белоснежного зайца, которым та тут же решила поощрить потерпевшего неудачу Билла. Ошарашенный подобным вниманием, парень заметно смутился и яростно открещивался от свалившегося на его голову презента. В итоге, ни в чём не повинный плюшевый ушастик был отдан в его же добывшие руки и скоропостижно предан несправедливому забвению. Я готов был поспорить, что абсолютно безобидный Кристиан сейчас мысленно вновь вскидывал винтовку и предельно точно целился. Во мне же крепла и без того непоколебимая уверенность – парня нужно было спасать!

Снова юркнув под надежно укрывающий меня тканевый полог, я затаился и терпеливо ожидал их дальнейших перемещений. Благо, далеко уходить они не планировали и очень кстати застряли в очереди у лотка со сладкой ватой. Улучив момент, когда стоящий в сторонке Билл наконец-то остался один, я покинул свой тайник и ринулся в его сторону.

Оказавшись прямо за облаченной в серый кашемир спиной, я перевел дух и заговорщицки спросил:

– Билл, хотите клюквенного морса?

– Хочу. Очень, – словно произнеся ответный пароль, он даже не обернулся.

– Тогда уходим. Быстро, но тихо.

Еле заметного, поворота его головы было вполне достаточно, чтобы я смог рассмотреть прикоснувшуюся к красивым губам улыбку. Ухватив пальцами тонкое запястье, я вынудил его сначала шагнуть в сторону палаточных рядов, а потом почти бежать до ставшего мне уже родным укрытия. Скрывшись с глаз его недавних спутников, мы не сговариваясь высунули носы и как нашкодившие дети, спешили оценить успех, ловко провернутой нами шалости.

Заполучив любимую сладость, Ева стояла на том самом месте, где ещё минуту назад находился Билл и озадаченно озиралась по сторонам. В одной её руке было пушистое сахарное облако, а другой она закрывалась от солнца и забавно морщилась, скорее от недовольства, чем от мешающего ей светила. Стоящий же рядом с ней Кристиан, был совершенно счастлив и с блаженным удовольствием откусывал кусочки сразу от двух, доставшихся ему белоснежных шапок.

Не в силах унять распирающего меня веселья, я оглянулся на зажавшего себе рот ладонью Билла и покатился со смеху. Он тоже сдался и теперь мы гоготали в два голоса, невольно привлекая к себе внимание оказавшихся рядом прохожих.

– Она же обидится, – запоздало опомнился мой сообщник.

– Ничего, переживет, – успокоил я и вновь выглянул из-за полога. – Скажете, что я вас похитил. Так ведь и было?

– Не совсем... Я сбежал добровольно.

Проследив за игриво вздымающимися бровями, я придал лицу серьезное выражение и выдал последний и, на мой взгляд, веский аргумент:

– Она бы вас замучила, уж поверьте!

– А ещё Кристиан... Кажется, моё общество было ему не в радость.

– Ну вот, он тоже на нашей стороне, – одобрительно кивнув еще одному, нашедшемуся нам оправданию, я шагнул на свободу и призывно махнул ему кистью. – Идемте, я обещал вас угостить.

Смущенно закусив губу, Билл почему-то медлил, хотя мне отчетливо виделось, что в нашем побеге он давно перестал сомневаться.

– Я не кусаюсь, – напомнил я и протянул ему ладонь. – Нас ждет морс и отменные теплые пончики.

Лукаво усмехнувшись, он принял мою руку, но только лишь для того, чтобы выбраться из под навеса. Продираясь сквозь наводнивший площадь люд, я уводил нас от пользующегося популярностью центра, решив найти более спокойное и тихое местечко. Судьба нам кажется благоволила, словно нарочно оставив незанятыми два места за длинным столом, с приставленными к нему с обеих сторон скамейками.

– Не вздумайте сбежать, – шутливо предупредил я, оставляя его за столом. – Я знаю, где вы живете.

– Меня может похитить Ева.

– В случае чего, кричите, – посоветовал я и отправился за обещанным угощением.

Пристроившись в хвосте не очень длинной очереди, я то и дело оборачивался, как будто действительно опасался, что он может ускользнуть и от меня. Но парень оставался там же, где я его оставил и подперев подбородок татуированной кистью, не спеша обводил взглядом гуляющих. Иногда его лицо озаряла радушная улыбка и он приветственно кивал знакомым, которые успели у него здесь появиться. Пару раз, его изучающий взгляд добирался и до меня, вызывая, ставшее уже привычным волнение и заставляя торопливо прятать от него глаза.

– Держите, – протянув парню стаканы, я осторожно опустил на стол, чудом не вывалившуюся из моих рук тарелку с горячими пончиками.

– М-м-м... Выглядит аппетитно!

– На вкус будет не хуже, – заверил я и устроился напротив.

Аккуратно взяв румяный пончик салфеткой, Билл принялся за еду и удовлетворенно кивал, подтверждая тем самым мою правоту. Я последовал его примеру и едва заметно улыбаясь, пристально следил за его движениями. Еще тогда, в «Двух барсуках», за первой поданной ему чашкой кофе, я обратил внимание на то, как необычно парень ест. Он откусывал не кусочки, а целые кусманы, набивая рот до отказа и сосредоточившись, долго потом пережевывал. Вот и сейчас, довольно крупные пончики он уплетал всего лишь за два укуса. Выглядело это очень забавно и я никак не мог перестать на него пялиться, хотя сам же себя и одергивал.

Поняв, что уже рискую вызвать у него какие-то на этот счет подозрения, я решился разбавить наше молчание разговором. Тем более, что момент выдался довольно удачный – Билл закончил жевать и приложился к стаканчику с напитком. Да и, заинтересовавший меня вопрос был не из простых и решившись его задать, я надеялся на его доброе расположение духа.

– Билл, можно вас кое о чём спросить? – осторожно начал я.

– Угу.

– Ваш отец, он... Давал о себе знать с тех пор, как вы стали знаменитым?

– Нет, – не исчезнув с лица, его улыбка заметно видоизменилась. – Ни разу.

Я прекрасно понимал, что задеваю очень щекотливую тему, но всколыхнувшееся в моей груди волнение толкало дальше и шло в разрез с призывающим остановиться разумом.

– Как бы вы себя повели, доведись этому однажды случиться?

Крепко задумавшись, он опустил взгляд и взялся играть с соломинкой, которую то погружал, то вынимал из полупустого стакана. Я ждал его ответа точно приговора, нервно сминая в руках салфетку, призванную избавить мои ладони не только от лоснящегося на пальцах жира.

– Знаете, Томас, – задав теперь соломинке круговую траекторию, он поднял на меня разящие своей выразительностью глаза, – я абсолютно уверен в том, что наша с вами жизнь лишена случайностей. Любое, происходящее в ней событие, имеет за собой другое, ему предшествующее. Вам так не кажется?

Уловив ход его мыслей, я лишь пожал плечами, выдав в себе скептика и человека, не привыкшего полагаться на одну лишь судьбу.

– Другое дело, что эти события нас не всегда устраивают.

Хитро сощурившись, Билл наклонился к столу и завладел очередным пончиком.

– Я пожал бы ему руку, – дав ответ на мой вопрос, он широко улыбнулся и в свойственной ему манере ополовинил кондитерское изделие.

Мне показалось, что и так слепившее сегодня солнце, разразилось термоядерной вспышкой, обрушив на нас поток несвойственного этому времени года тепла и света. Удовлетворив свое нескромное любопытство, я урвал из полученного ответа даже больше того, на что мог рассчитывать. Ощущая пока неясную мне эйфорию, я теперь не скрывался, когда смотрел в эти искрившие жизнерадостностью глаза и испачканные пончиком губы.

– У вас джем.

– Где?

– Здесь, – ткнув указательным пальцем в точку на своем подбородке, я только сейчас заметил, что извел все имеющиеся у нас салфетки.

Билла подобная мелочь не смущала и он пытался дотянуться до спроецированного мной участка языком. Обнаружившаяся в последнем металлическая штанга пирсинга, ввергла меня в очередное, эмоционально неустойчивое состояние и то, что я сделал дальше, контролю уже не подлежало.

– Все?

– Нет, – протянув руку, я смазал пальцем злополучную каплю и отправил её не куда-то, а в свой собственный рот.

– Спасибо, – поблагодарил меня писатель и прошелся языком по уже чистым губам.

– Угу...

Повисшая между нами пауза была несколько неловкой и было похоже, что ни один из нас не знает, чем можно было бы её заполнить. Первым нашелся я и проглотив сковавший горло спазм, решился побороть объявшее нас обоих смущение.

– Сегодня, по завершении ярмарки, в «Двух барсуках» будет нечто, напоминающее... Вечеринку. Так, ничего особенного. Пара десятков хорошо знакомых друг другу людей и... Много пива. Приходите?

Смерив меня загадочным взглядом, Билл расслабленно скрестил на столешнице свои изящные кисти и не стал задерживаться с ответом:

– С удовольствием.

8.

Шлепая босыми ногами по дощатому полу, я потерялся во времени и никак не мог остановиться, наконец произведя, кажущийся не таким уж и сложным выбор. Сдернутая с полок и вешалок, моя одежда была везде, где только было возможным её разместить. Лежала цветастым ворохом на кровати, свисала со спинок стула и кресла, в полнейшем хаосе валялась на полу и даже на столе.

В очередной раз притормозив у высокого зеркала, я приложил к груди, наверное, двадцатую футболку и недовольно скривившись, отправил её к таким же, отвергнутым соплеменникам. Снова оставшись в одном полотенце, я чувствовал себя полнейшим идиотом и не знал, плакать мне над собой или смеяться. Таких тщательных сборов в моей жизни ещё не случалось и я никак не ожидал, что могу быть таким вот придирчивым.

Стремительно надвигающийся на меня вечер, сулил привычную для такого события гулянку в «Двух барсуках» и... Именно это «И», делало сейчас из меня придурка, который не мог хладнокровно достать из шкафа первые попавшиеся ему предметы одежды и привычными движениями в них облачиться. Я отчаянно топтал пробивающиеся в моем мозгу ростки аналогий, но мои ощущения мне больше не повиновались – я собирался на вечеринку так, как это делают лишь в особенных случаях.

Во мне еще буйным цветом переливались краски пережитого дня, заставляющие то и дело ловить себя на том, что распрощавшись с Биллом уже несколько часов назад, я не переставал улыбаться. Не только тому, что провел с ним время, в непосредственной близости видя кофейные глаза и по-детски открытую улыбку, но и потому, что до следующей встречи ждать почти не приходилось.

И сейчас, моему приподнятому до небес настроению, мешали только не пойми откуда взявшаяся занудность и критический взгляд, оценивающий привычное ему отражение в зеркале. Мне вдруг вспомнился Йен, извечно пытавшийся донести до меня мысль о чудовищном кощунстве, которому подвергалось моё тело, изо дня в день закутываемое в слои мешковатой одежды. И, помнится, я даже как-то ему поддался и согласился на поход по магазинам, увенчавшийся покупкой двух пар, соответствующих моему размеру джинсов и тонкого вязаного джемпера.

Настороженно посмотрев на кипу перемешанных друг с другом маек и толстовок, я не особо надеялся на свой успех, но за поиски взялся. Обнаруженный таки в этом хаосе, кусок трикотажа сохранил все свои ярлыки и бирки и казался мне не просто легким, а почти невесомым. Надеванные всего раз или два, брюки тоже благополучно нашлись.

Одевшись и пристально рассмотрев себя со всех сторон, я ухмыльнулся своему непривычному отражению и был готов наконец признаться – оно меня удовлетворяло. Совершенно повседневный, мой теперешний облик все же разнился с обычным и я готов был поклясться, что уж кто-кто, а Ева не преминет это отметить.

В ресторане мне надлежало появиться к двадцати часам и это значило, что я успевал даже прибрать окружающий меня беспорядок.

Отмечать окончание ярмарки в «Двух барсуках», стало уже давней традицией, заведенной ещё дядей и отцом. Любящие собраться после базарного дня шумной компанией, они однажды перенесли свои посиделки из дома в ресторан и вскоре, это действо приобрело иные масштабы и очень быстро вышло за рамки семейного пиршества. Теперь, «Два барсука» были открыты для всех желающих продлить осенний праздник и как следует повеселиться. Наша кухня этим вечером не работала, но сдвинутые к окнам и стенам, столы вечно ломились от угощений. Сюда несли всё, что не удалось сбыть на ярмарке и то, что было приготовлено хозяйками специально по случаю. От нас же требовалось немного – тёплое помещение и многолитровый запас пенного напитка.

Привычно суетясь за стойкой, я не спускал глаз с двери, которая по истечение часа всё ещё активно открывалась и впускала кого угодно, но только не Билла. Ожидая приглашенного мной писателя, я заметно для себя самого нервничал и если мне приходилось покидать многолюдный зал, то делал я это с большой неохотой.

– Том, у нас кто-то умер? – пропела сестра, с грохотом приземлив на столешницу чистые кружки.

– Прикуси язык.

– Вот и я так думаю. На носящего траур, ты не тянешь, – съехидничала она и расплылась в притворной улыбке, явственно давая понять, что в чём-то меня подозревает.

– У меня зуб болит, – буркнул я и поспешно отвернулся от сверлящих меня глаз.

– Это потому, тебя сегодня весь день не видать, не слыхать?

– Ага, – нагло соврал я и закусил губу, изо всех сил сдерживая предательскую улыбку.

– Всё понятно.

Одарив меня пронзительным и каким-то двусмысленным взглядом, Ева вышла из-за стойки и проходя мимо, добавила:

– Классный свитерок, кстати.

Ничего не ответив на перепавший мне язвительный комплимент, я развернулся к подошедшему посетителю и принялся наполнять его опустевшую кружку. В гудящем здесь многоголосии, было очень сложно что-то расслышать на расстоянии каких-то пары метров, но звук дверного колокольчика мной в этом шуме вычленялся с поразительной легкостью. В очередной раз вскинув взгляд на донесшееся до меня бряканье, я замер и тут же почуял, что дышать мне теперь захотелось чаще.

Он вошел и медлил, оглядевшись сначала по сторонам, а потом пытаясь добраться взглядом до барной стойки. Вытянув шею, я непроизвольно начал вставать на цыпочки, пытаясь себя возвысить над маячившими между нами головами.

– Том, хорош!

Окликнувший голос вернул меня на место и я только сейчас заметил, что лью через край.

– Вот чёрт! – инстинктивно отпрянув от ползущей на волю пены, я наконец перекрыл клапан.

Торопливо пытаясь расправиться со следами своей оплошности, я заливался краской и по уже какой-то установившейся за это время традиции, чувствовал себя полнейшим кретином. Билла на моём горизонте видно не было и я клятвенно обещал оторвать себе руки, если вышло так, что парню не понравилась царящая здесь атмосфера и он поспешил откланяться.

Покончив же с восстановлением порядка и сумев рассмотреть его среди прочих присутствующих, я выяснил, что на деле всё обстояло куда банальнее. Оказалось, что за то время, что я орудовал тряпкой, писатель был попросту перехвачен и улыбаясь, давал сейчас какие-то объяснения подбоченившейся перед ним Еве. Игриво буравя парня глазами, сестра явно не очень-то доверяла услышанному, а когда взгляд карих глаз вдруг метнулся в мою сторону, то и вовсе просияла от одной ей ведомой мысли.

Прекратив теперь свой допрос, она проводила Билла в импровизированную на этот вечер гардеробную из собранных со всего зала напольных вешалок и направилась ко мне. Пытаясь подавить в себе накатывающуюся волну веселья, я старался выглядеть невозмутимым, но моё кривящееся лицо похоже меня выдавало.

– Браво, Томас! – со всей дури шарахнув меня по плечу и встав вплотную, Ева торжествующе улыбалась. – Ты делаешь успехи!

– Если не прекратишь меня донимать, я закрою тебя в погребе, – пообещал я и скопировал ее гримасу.

– О! Это отлична идея! Попроси его с чем-нибудь тебе там помочь, а я вас «случайно» запру!

– Ты невыносима.

– Там ведь так холодно, Томас..., – изобразив на лице потуги низкопробной актрисы, она не собиралась останавливаться. – Вам придется как-то согреться...

Не выдержав и отвесив сестре шутливый подзатыльник, я развернул эту занозу в сторону подсобки, дав напутственный комментарий:

– Прекрасная фантазия, Ева! Может, из тебя тоже писатель выйдет?

– Ха-ха! – показав мне язык, вредина скрылась с глаз долой.

С облегчением выдохнув, я качал головой, в очередной раз дивясь её взбалмошности. Я почти скрестив пальцы надеялся на то, что сестра хотя бы с нашим писателем была не такой изобретательной и прямолинейной.

Шанс это выяснить мне предоставился уже спустя минуту. Подошедший к стойке Билл приветливо улыбнулся и на мою радость, устроился на высоком стуле. На нем были классического покроя черные брюки и белая рубашка, с наглухо застегнутыми манжетами на рукавах.

– Добрый вечер, Томас.

– Здравствуйте, Билл, – мы отчего-то здоровались так, будто сегодня ещё не виделись. – Будете пиво или как обычно?

– Я буду пиво.

Одобрительно кивнув, я на сей раз внимательно наполнял кружку и чувствовал растекающуюся по нутру неловкость под сопровождающим меня пристальным взглядом. Чуть склонив голову на бок, Билл не скрываясь меня рассматривал, заставляя тем самым подвергать контролю каждое, производимое мною движение.

– Вы сегодня необычный, – вдруг выдал он, подняв ко рту поставленную пред ним ёмкость.

Вопросительно вскинув бровями, я старательно делал вид, что не подозреваю о причинах сделанного им замечания.

– Вам идет этот цвет и фасон.

– Спасибо, – выдавил я краснея и едва не закашлявшись. – Вы... Тоже... Очень хорошо выглядите.

– Спасибо, – загасив довольную улыбку, Билл сделал очередной глоток.

Поборов смущение и согнав с лица предательскую краску, я обрел былую в себе уверенность и полюбопытствовал:

– Я видел, вас пытали?

– Совсем немного, – признался парень и деловито добавил: – Я вас не выдал.

– И что же вы ей сказали?

– Сказал, что отошел к лотку и сам не заметил, как потерялся. А потом встретил вас и мы немного прогулялись.

– Очень складно, – хохотнул я, – но, боюсь, она вам не поверила.

– Что ж... Значит, заговорщик из меня никудышный.

– Надеюсь, она не придумала чего-то ещё? – с опаской спросил я, всё еще помня о нашем виртуальном заточении в погребе.

Приложившись к кружке, Билл часто закивал, вздымая во мне стыдливую оторопь вперемешку с негодованием.

– Я должен буду с ней потанцевать.

С шумом выпустив воздух из переполненных легких, я закатил глаза и заложил руки за голову, чувствуя теперь блаженное облегчение.

– Ева так плохо танцует? – рассмеялся Билл, искоса наблюдая мои метания.

– Нет, ноги она вам не оттопчет, а вот уши я бы поберег.

Предоставившаяся Биллу возможность оценить навыки сестры в танцах, не заставила себя долго ждать. Как только был приглушен свет и зазвучала одна из популярных, зажигательных мелодий, кузина вынырнула из толпы и схватив парня за руку, потащила исполнять обещанное. Явно не рассчитывающий на танец подобного толка, покидающий меня Билл оглядывался и умоляющим взглядом взывал о помощи. Я же покатывался со смеху и только разводил руками, всем своим видом выказывая парню глубокое сочувствие.

Разливая по кружкам пиво, я неустанно следил за мелькавшей среди танцующих белой рубашкой. Билл потанцевал с Евой и Мартой, потом был уведен последней к столам и пробовал угощения. Всё остальное время он с кем-то общался, будто оказался здесь единственным, с кем горел желанием обмолвиться парой словечек чуть ли не каждый. Низко наклонившись к очередному собеседнику, он внимательно слушал и заразительно улыбался, очевидно испытывая удовольствие от неспешно текущей беседы.

Занятый заменой опустевшего кега, я в какой-то момент понял, что потерял его из виду. Сколько бы я ни приглядывался и не лавировал цепким взглядом по залу, писателя нигде видно не было. Тогда я нашел Еву и попросив подменить меня за стойкой, вышел на улицу. Я хотел было шагнуть на дорогу, но вовремя заметил какое-то движение слева. Не попадающий в отблеск окон и иллюминирующей вывески, он обнаружил себя красно-оранжевым огоньком, вспыхнувшем у самого лица. Облокотившийся о резные перила веранды, он выпрямился, стоило моему ботинку ступить на первую напольную доску.

– Я думал, вы ушли по-английски, – выдав свои опасения, я подошел ближе.

– Вышел проветриться, – улыбнулся Билл и выпустил изо рта белесую струйку дыма. – Вы курите?

– Нет.

– Ох... Извините, – решив, что нарушает границы дозволенного, он завертелся в поисках урны.

– Ничего страшного, можете продолжать.

Взяв в руки покоящуюся здесь же на перилах красно-белую пачку, Билл приоткрыл клапан и усмехнулся:

– Невероятно. Это та же самая пачка, с которой я сюда и приехал. Видимо, меня пьянит здешний воздух.

– Отличная тенденция! – похвалил я.

Кивнув вместо ответа, парень глубоко затянулся и стараясь свести страдания моих легких к минимуму, выдохнул в противоположную от меня сторону.

– Как вам наша гулянка?

– О! Просто замечательно, – его широкая улыбка казалась мне искренней и я с радостью себе заметил, что зря терзался и переживал. – Я в жизни столько не танцевал! И атмосфера такая, будто здесь собралась одна большая семья.

– На самом деле, здесь действительно много родственников.

Как бы я ни старался, я не мог оторвать глаз от четко очерченного в темноте профиля и подоспел со своей помощью, когда просто накинутое на плечи пальто, вдруг начало с них сползать.

– Уже поздно. Думаю, мне пора, – докурив, Билл поежился и поглубже запахнул на груди полы.

– Вы позволите мне вас проводить?

– Конечно! Я бы вас попросил, если бы вы сами не предложили, – одарив меня насмешливым взглядом, он принялся одевать пальто полностью. – В лесу сейчас не очень уютно.

– Мы можем взять мою машину или прогуляться, если хотите, – зачастил я, немного устыдившись своего вопроса.

– Давайте прогуляемся, – Билл пожал плечами и облачил кисти в перчатки, выказав свою полную к ночной прогулке готовность.

– О'кей! Я только возьму куртку.

Двинувшись в путь, мы шагали бок о бок и тихонько переговаривались, затуманивая перед собой пространство, вырывающимся из наших уст паром. Билл спрашивал меня о времени, проведенном в Штутгарте, о профессии, которую я так и не получил и сам рассказывал о том, что его душа никогда не лежала к получению знаний и тех препятствиях, какие ему пришлось преодолеть в своем творчестве.

Выглядывающий из-за лохматых крон, бледно-желтый диск освещал нам дорогу, делая её не такой непроглядной, как изначально казалось. Мы уже подходили к калитке «Хижины», когда с нижней ветви высоченной сосны сорвалась птица и расправив мощные крылья, беззвучно пронеслась над нашими головами.

– Ай! – вздрогнувший от неожиданности, Билл шарахнулся в мою сторону.

– Не бойтесь, это сова. Мы просто её спугнули, – я поспешил успокоить, прижавшегося ко мне в страхе парня.

Задрав голову, он смотрел в озаренное почти полной луной небо, а я, словно заколдованный, не мог оторваться от полоски белоснежной кожи с соблазнительными вкраплениями родинок и приоткрывшихся в удивлении губ. Будто подтолкнутый невидимой силой, я обнял его за плечи и встал ровно напротив. В ту же секунду, Билл опустил голову и столкнув нас нос к носу, рвано выдохнул.

Я напал на его губы, успев перехватить этот теплый выдох и не дать им сомкнуться. Заполонивший грудь жар, резко ухнул в голову, когда я осознал, что стиснутый мною парень совсем не двигается. Под моими ладонями были жесткие, напряженные плечи, а прижатая ко мне грудь едва вздымалась. Резко распахнув веки, я столкнулся с оторопелым, немигающим взором и тут же отпрянул.

– Простите меня, Билл..., – я задыхался и дрожащей рукой прикрывал посмевшие его коснуться губы.

Он молчал и по прежнему не двигался, лишь растерянно блуждая по мне каким-то остекленевшим взглядом.

– Извините меня..., – я отступал назад и молил Небеса сжалиться и разверзнуть под моими ногами, и без того нетвердую почву.

9.

      Я ушел. Постыдно сбежал, так и оставив стоять оторопевшего Билла у калитки. Заполонивший мою голову туман был непроглядным и я какое-то время находился в полнейшей прострации, не позволявшей мне сконцентрироваться на случившемся.

      Я вернулся в «Два барсука» и, словно запрограммированный механизм, на автомате заканчивал свою работу. На таком же автопилоте со всеми прощался и помогал Марте закрывать ресторан. Пожалуй единственное, что отличало меня в эти часы от напичканной шестеренками жестянки, это трепыхавшийся в груди и норовящий оборваться мне под ноги орган.

      Лишь глубокой ночью, оставшись наедине с собой в припаркованном у дома автомобиле, я в полную силу ощутил наваливающуюся на мои плечи реальность. Уронив гудящую голову на руль, я закрыл глаза и отдался в тиски, сковавшему меня липкому мандражу. Боязнь того, что я изломал нечто хрупкое и жизненно для меня важное, была главенствующей и не давала нормально вдохнуть. Будто преодолевший стометровку на пределе своих возможностей, я боролся с давящей на грудь тяжестью и задыхался. Я чувствовал себя несмышленым ребенком, которому дали подержать в ладошках маленькую пташку, а он заигрался и невзначай её придушил. И теперь, это внутренний «убийца» во мне был напуган и растерян, искренне не понимая, как такое могло приключиться?

      Прокрутив в памяти момент своего помутнения рассудком с сотню раз, я по-прежнему горел желанием провалиться сквозь землю и на все лады крыл себя матом. Ведь он не подал мне ни малейшего повода... Не выказав ни жестом, ни взглядом, ни тем более словом, что я могу позволить себе подобную роскошь. Так какого же, спрашивал я себя, чёрта?! Ответ никак не находился, сколько бы я ни требовал самоотчёта и не взывал к своей заблудшей совести.

      Мне хотелось себе аплодировать, потому как еще с утра, я и подумать не мог, что вот так вот запросто, смогу превзойти себя в собственной же глупости. Признав полное, одержанное мною фиаско, я откинулся на сидении и зашелся тихим, припадочным смехом.

      – Идиот... Боже, почему я такой идиот? – впиваясь пальцами в гудящие виски, я жаждал знать, почему Создатель подсунул мне брак и обделил мою черепную коробку нормальными мозгами.

      Сомнений не было – своей несдержанностью, я искалечил то, что вряд ли подлежало восстановлению. Украв этот поцелуй, я поверг парня в шок и наверняка обидел или даже оскорбил. Других вариантов, у меня, к сожалению, не было. Я попросил его меня простить и готов был извиняться бесконечно, но стыд, был ни единственным, сгрызаемым меня сейчас чувством.

      Неожиданно поддавшись нахлынувшему на меня наваждению, я словно расставил точки, над подвешенном в воздухе «i». И они оказались вовсе не теми, о которых я тайком, даже от самого себя грезил. Моя, так громогласно вопившая изначально, интуиция в какой-то момент притихла, совершенно опрометчиво оставив меня один на один со влекущей в свою пучину пропастью. И я шагнул в неё. Забыв о губительной высоте и дарованном нам при появлении на этот свет чувстве самосохранения. Я поддался этому коварному искушению, забыв и том, как больно бывает падать.

      И сейчас, сидя в кромешной темноте, я рукоплескал своей глупости и умолял замолчать скребущееся в груди сердце. Оно жестоко обманулось и не снискав взаимности, теперь болезненно ныло. Мне казалось, что кто-то правящий нами наверху, злорадствующе потешался и вновь пытался преподать мне так и не выученный когда-то урок. И даже сосны, клонящие свои стволы от вдруг налетевшего порывистого ветра, казались неодобрительными и махались в мою сторону колючими ветками.

      Жалеть о чём-то и припоминать себе о звонящей когда-то в колокола осторожности, было слишком поздно. Обладатель глаз цвета крепкого кофе, уже занял в моём сердце своё царственное место и свергнуть его с этого пьедестала мне было теперь не под силу.