сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
- Может быть, вы, наконец, прекратите меня разглядывать – я ведь не произведение искусства? - было первое, что я услышал от собеседника, о личности которого не имел ни малейшего представления – раньше я никогда не видел этого человека.
- Знаете, меня интересует всего один вопрос – зачем вы сюда пришли? – ответил я вопросом на вопрос, как еврей из анекдота.
- А мне вот кажется, мистер Грей, что вам не дают покоя куда более важные вопросы…, - туманно изрёк парень, обозначив улыбку.
- Кто вы такой? – ситуация почему-то перестала мне нравится совсем и сразу – это уже третий человек за день, который, по-видимому, знает обо мне больше, чем следует. Больше, чем я сам, чёрт подери!
- Меня зовут… Игорь, если вы об этом, - ответил юноша с ноткой иронии в голосе.
- Русский… И что же вы здесь делаете в такой дали от родины? Представляете какое-то ведомство или явились сюда, как посланник частного лица?
- Я тут сам по себе, мистер Грей, - ответил он.
- Допустим. И зачем вы здесь? – холодно спросил я в третий раз – парень меня начал нервировать своей манерой вести беседу.
- Вполне возможно – чтобы помочь вам, мистер Грей. А вот сделаю я это или нет – зависит только от вас, - изрёк русский, изобразив улыбку.
- Каким же образом вы собираетесь мне помочь? – я одарил собеседника самым скептическим взглядом, на который был способен. Собеседник, казалось, этого даже не заметил.
- Что вы помните о причине, приведшей вас в Хитерфилд? – таинственным тоном произнёс русский. Я никак не ожидал такого поворота, и не сумел скрыть свои эмоции. – Я так понимаю – не очень много, - хмыкнув, констатировал Игорь. - Вот как раз в этом я и могу вам помочь – я могу вернуть вам то, что вы утратили…
- Откуда вам это известно? – сквозь зубы зло спросил я, приводя свой взбунтовавшийся мыслительный аппарат в порядок усилием воли. Во рту у меня пересохло, и мне дьявольски хотелось пить.
- Я давно… наблюдаю за вами и вашими коллегами, мистер Грей, - ответил парень.
- Так что вам конкретно нужно? Мне кажется, что альтруизм это не ваш конёк, и вы вряд-ли притащились бы сюда из России только из желания мне помочь, - мой собеседник едва заметно улыбнулся, и мне очень не понравилась эта его улыбочка – от неё веяло чувством собственного превосходства и могильным холодом безразличия.
- Да, Джек, вы правы – не альтруизмом единым, как говориться… Видите ли, мне бы очень хотелось уговорить вас сделать то, что вы умеете делать лучше всего…
- Вы имеете в виду употребление пива в промышленных масштабах? – ядовито осведомился я, понимая, что речь идёт о совершенно иных моих уникальных умениях.
- Потреблять пиво не вы один горазды, мистер Грей, - Игорь снова улыбнулся. На этот раз улыбка его была дружеской. Такая быстрая перемена сбивала с толку. – Я и сам не прочь употребить… время от времени. Но вы поняли, что я имел в виду занятие куда более подвижное и экстремальное… И вот ещё что, - немного помедлив, продолжил русский. – Я не хочу, чтобы вы считали меня лжецом, эксплуататором или человеком, не достойным доверия, поэтому считаю своим долгом сразу вас предупредить – если вы согласитесь на моё предложение, то подвергнете свою жизнь серьёзной опасности. Хорошо взвесьте все «за» и «против»…
- А мне вот интересно, насколько наглым надо быть, чтобы говорить о таких вещах в присутствии полицейских…, - проговорил я, действительно призадумавшись над тем, что он мне сказал, и прикидывая, с чего бы это вдруг он изволил меня предупредить. Вся эта история перестала мне нравиться окончательно. В смысле – ещё сильнее, чем раньше, хотя я был уверен, что это уже невозможно.
- Стражи правопорядка временами поразительно невнимательны, - туманно ответил Игорь. – Так что вы скажете?
- Работа того рода, о которой вы говорили, всегда предполагает определённую долю риска, - ответил я. Нет. Здесь действительно было слишком много странностей на единицу времени. Образно выражаясь, я почуял запах серы – чертовщина какая-то. Нужно ещё повилять, потянуть время.
- Вы не совсем правильно меня поняли, - сказал Игорь. – Пока же я могу сообщить вам лишь одно – вероятности правят миром и его будущим… От того, какой вариант реализуется, зависит ваше будущее.
- Хм… Философствования вам не к лицу, - поморщился я.
- Однако, при том, чем я занимаюсь, философом становишься поневоле, - горько усмехнулся русский.
- И чем же вы занимаетесь? – без задней мысли спросил я, тем самым выиграв ещё немного времени на размышления.
- А вот об этом мы поговорим, если вы согласитесь оказать мне услугу, мистер Грей, - ответил парень. – Решайте сейчас – второй раз я не приду, - «Вот чёрт!» - выругался я мысленно, вынужденный теперь принимать решение, будучи ограниченным оставшимся временем и минимумом информации, а вернее её полным отсутствием. «Шанс ещё есть, но парень не шутит, и явно не намерен раскрывать карты. И ещё это его предупреждение – наверняка всё ещё хуже, чем он недоговаривает… С другой стороны он, возможно, действительно в силах помочь мне (только вот вопрос – как? Можно ли ему верить?), а возвращение памяти сейчас для меня – первоочередная задача, ведь без памяти я буду тыкаться носом в стену реальности, как слепой котёнок. Вероятности, говоришь? Чёрта с два!! Ты знал, что я отвечу!!!» И я ответил:
- Допустим, я соглашусь. Но мои возможности, как вы, должно быть, уже заметили, в данный момент существенно ограничены. Как же я смогу оказать вам услугу?
- Это не проблема, мистер Грей, - мне показалось, что на мгновение в глазах Игоря зажёгся лукавый огонёк. – Если вы согласны, то я смогу урегулировать ваши разногласия с законом…
- А разве я мог устоять, когда вы так вежливо и красноречиво убеждали меня? – съязвил я. – Но моё согласие имеет свою цену – вы выполните своё обещание и поможете мне вспомнить последний месяц моей жизни.
- Я рад, что мы смогли найти общий язык, мистер Грей, - довольно кивнул русский. – Но, как я и предупреждал – с этого момента ваша жизнь в опасности. И эта опасность может настигнуть вас когда угодно, и где угодно. Даже здесь.
- О какой опасности идёт речь? – раз уж я ввязался во всё это, то должен был знать, чего следует опасаться.
- Речь о ваших коллегах, - невозмутимо, и даже как-то цинично изрёк Игорь. – Вы теперь для некоторых сильных мира сего представляете серьёзную опасность.
- И как же им станет известно о нашем договоре? – скептически осведомился я.
- О-о-о… Я же сказал – вероятности. Поверьте - те, кого я имею в виду, уже наверняка знают о нашем уговоре. Будьте настороже, мистер Грей. И если вдруг что – не позволяйте себе расставаться с жизнью. Я буду крайне огорчён, да и вы окажетесь в весьма неприятном положении, - теперь речь собеседника шла в ироничном ключе. Впрочем, этот чёрный юмор был мне не по нраву. – Можете «собирать вещи» - через три часа вы снова будете абсолютно свободным человеком.
- Постойте, как…, - фраза повисла неоконченной, так как странный визитёр положил трубку и стремительно направился к выходу, оставляя меня наедине с моими вопросами…
Забавно, как за короткое время может измениться отношение к ситуации – на этот раз я воспринял своё пребывание в камере как благо. К моему собственному удивлению. Очень уж богатым оказался этот день на события. На события, имеющие для меня первостепенную важность. На мгновение мне даже показалось, что по какой-то, совершенно мне непонятной и невероятной причине кто-то сверху обратил на меня пристальное внимание и решил мне помочь. Одно могу сказать точно – таких совпадений не бывает. Да и что такое совпадения, если не следствия какой-то таинственной, не проявленной закономерности? Один раз – ещё можно списать на совпадения. Но второй – уже тенденция. Во что же я, чёрт возьми, ввязался? И даже не сейчас, а месяц назад? Чёрт с ними, с агентами – про них всё более или менее понятно, но этот русский что здесь забыл? И вообще, с какой стати ему было наблюдать за мной? Да и как? Вероятно, он всё это долго планировал, прежде чем прийти сюда. Какого чёрта! Всем от меня что-то нужно! Никогда я ещё не пользовался такой популярностью! Так. Снова. Разложим всё по порядку. Первое – более года назад я отошёл от дел и затерялся. А, зная себя, могу предположить, что затерялся я очень неплохо, качественно. И тут вдруг месяц назад по неизвестной, но, вероятно, из ряда вон выходящей причине я подорвался в Нью-Йорк, чтобы повидаться со Стивом. Чёрт! Насколько всё было бы проще, если бы я хоть что-то мог вспомнить!.. Уж не знаю, о чём мы говорили со Стивом, но от него я получил сведения о шестерых жительницах Хитерфилда, после чего и отправился в этот город. А затем Стив погибает при весьма странных обстоятельствах. Вряд ли это случайно. А вот что я делал в этом городишке – большой вопрос не только для меня. Но что ещё более странно – побывав там, я потерял память, а осознал себя уже в полицейской машине на пути в эту гостеприимную тюрьму. Медина и Мактинен очень интересовались моей деятельностью в Хитерфилде…и делали это настолько настойчиво, что у меня сложилось впечатление о связи агентов с этим городом.
А потом появился этот странный русский со своим не менее странным предложением о взаимовыгодном сотрудничестве. Его мотивы мне пока совершенно непонятны, так как верить на слово я не привык, хотя и стоит принять во внимание его версию. Но самое интересное – уверенность русского в том, что он способен помочь мне вернуть память. Каким же образом он намерен это сделать, если даже сеанс регрессивного гипноза, проведённый во второй день моего пребывания здесь, ничего не дал? Да и о том, что ему, собственно, от меня нужно, ничего толком не сказал – только туману напустил, хотя и дал понять, что это связано с моей работой в качестве наёмника… И я, как последний дурак, согласился подставить свою шею под удар, который ещё не известно когда, и где ожидать! Не думал, что мне настолько сильно дорога моя память… Но почему он сказал, что потенциальному противнику уже должно быть известно о нашем с ним договоре? Как они могли узнать об этом? Никто не мог нас слышать… если только помещение не прослушивалось. Но это было бы верхом наглости – поставить жучки здесь. Однако, этот вариант тоже заставляет серьёзно задуматься о возможностях противника. И в какой-то степени это объясняет, почему Игорь отвечал на мои вопросы так туманно и витиевато… Но, чёрт возьми, всё это слишком просто и банально – я нутром чую, что русский имел в виду нечто иное, говоря об осведомлённости противоборствующей стороны. Знать бы только что. И опять же – стоит ли верить всему, что говорит этот русский? Пожалуй, всё же, нет… Однако, мне не следует расслабляться – вряд ли он шутил, говоря о том, что моя жизнь находится в опасности. Что ж, по крайней мере, буду предельно внимателен и готов к бою.
Между тем, Солнце уже давно перестало жарить мою камеру слепящими лучами, и клонилось к закату. Я вздохнул глубоко и с облегчением – теперь, по крайней мере, не было видно пыли и чисто психологически дышать стало легче. Я сел на кровать, исторгнувшую из себя оглушительный скрип. Прошло уже гораздо больше тех трёх часов, в течение которых русский обещал уладить мои проблемы с законом. Это к вопросу о доверии – я был готов к такому повороту событий. И вместе с тем, мне Игорь не показался шутником… И тут, наконец-то, оконце в двери моей камеры с лязгом отъехало в сторону, и из образовавшегося отверстия на меня уже в который раз за день зыркнули угрюмые глаза охранника, утром конвоировавшего меня на допрос. Затем оконце также резко и внезапно захлопнулось, и я услышал скрежет ключа в замочной скважине. Смутное подозрение завладело моим сознанием – охранник ничего не сказал. Да и выражение его глаз было каким-то…сонным. Я всегда доверял предчувствию, и поэтому решил обезопасить себя. На всякий случай. Тем более, учитывая разговор с Игорем. Я моментально встал в угол рядом с дверью так, чтобы, открываясь – а открывалась она вовнутрь – дверь закрыла меня. И когда через мгновение дверь открылась, я понял, что был чертовски прав – охранник вошёл в камеру, держа наготове пистолет! Медлить было нельзя – я тотчас метнулся из своего ненадёжного укрытия к охраннику и рубанул его ребром ладони по шее – тот мешком рухнул на пол, выронив пистолет, который закатился под кровать. Но это оказалось лишь началом – внезапно я ощутил, как все мои мышцы онемели! По телу прошла волна холода, будто я оказался в морозильной камере, и внезапно почувствовал, что не могу даже моргнуть, уже не говоря о том, чтобы пошевелиться! Все мысли вдруг почему-то стали вялыми, разум затуманился. Я будто стал погружаться в дрёму, и с каждой секундой это ощущение становилось всё сильнее. И тут чудовищной силы судорога свела все мышцы тела, вернув меня к реальности – моё тело начало жить своей жизнью, словно и не я им управлял, а кто-то другой! Вновь судорога – и моя нога сделала резкий шаг к кровати. Невыносимая боль – едва не потерял сознание – и я против собственной воли нагибаюсь, и трясущимися пальцами правой руки хватаю пистолет под кроватью. Взор застилает кровавый туман с рисунком капилляров, а постоянные вспышки невероятной боли терзают моё сознание и волю, норовят вышвырнуть их в пучины забвения и безпамятства. И всё же, превозмогая всё это, я каким-то чудом, в промежутках между вспышками чудовищной, выворачивающей наизнанку боли, сумел различить тёмный силуэт в дверном проёме. А между тем, моя правая рука, сводимая особенно сильными судорогами, медленно, но верно подносила пистолет к виску. И тут мой разум буквально взорвала накапливавшаяся всё это время небывалой силы ярость! Она была настолько сильна, что, казалось, растворяет мою душу, сжигает сознание и испепеляет тело, а я превращаюсь в чистейшее пламя! И только одна мысль – бороться и убить!!! Всю ярость я направил в правую руку – она стала неистово трястись, будто в припадке эпилепсии или болезни Паркинсона, но, миллиметр за миллиметром я отводил её в сторону от своего виска! И вновь чудовищная, неописуемая боль пронзила моё тело, но ярость не позволила мне отвлечься на это – всё моё внимание, вся моя воля, все мысли были подчинены лишь одной цели – вернуть контроль над своим телом себе!!! И ярость, клокотавшая во мне, наконец, прорвала все барьеры и неудержимым, сметающим всё потоком хлынула вовне! Последнее, что я услышал, перед тем, как отправиться в забытье – чей-то удивлённый и отчаянный предсмертный крик где-то вдалеке, за многие сотни миль от меня. А затем наступила тьма…
Странный гул раздавался в костях черепа, эхом отзываясь в барабанных перепонках. Тьма была настолько непередаваемо объёмной, непроницаемой и всепоглощающей, что я даже грешным делом подумал: «Уж не ослеп ли я?» Но самое странное – я не чувствовал своего тела. И сразу возник вопрос: «А почему я решил, что у меня должно быть тело?». «Интересно, где это я?» - следующее, что пришло мне в голову. Впрочем, не известно, куда эта мысль пришла, ведь у меня вообще не было тела! «Как я здесь оказался?» - вновь задал я вопрос пустоте и, естественно, не дождался ответа. Между тем, обстановка неуловимо изменилась – кажется, краем сознания я заметил какой-то просвет во тьме. «Что бы это могло быть? В любом случае, лучше проверить», - решил я, и моментально столкнулся с проблемой – я не знал, как перемещаться в этом странном мире тьмы. А поскольку я не смог придумать ничего лучше, то представил себе, что перемещаюсь в нужном мне направлении. И – о чудо! – я действительно начал лететь в нужную мне сторону! Однако, проходили секунды, минуты складывались в часы, годы, но никакого намёка на просвет не было. Я не видел ничего, что могло бы мне помочь. «Хотя нет! Что это?» - я устремил свой взор к мелькнувшей вдалеке вспышке. Это не обман зрения! И я метнулся в ту сторону. Теперь это была уже не точка – световое пятно, быстро увеличивающееся в размерах. Оно было ослепительно ярким, но я упорно летел вперёд, невзирая на внезапно возникшую боль и странные, но вместе с тем знакомые ощущения. И вот, наконец, свет полностью поглотил меня…
- А-а-а, очнулся, - услышал я далёкий сильно приглушённый голос. - Давай-ка поднимайся. Хватит разлёживаться, - мгновением позже нечто необычайно холодное и мокрое обрушилось на мою голову с характерным всплеском. Я тут же издал протестующий нечленораздельный звук и с трудом разлепил глаза – ощущения, которыми всё это сопровождалось, навевали нехорошие ассоциации с продолжительной бурной пьянкой и её последствиями. Оказалось, что я лежал на спине. Об этом можно было судить не только по ощущениям, но и по тому, что мой взгляд моментально упёрся в потолок, кое-как заклеенный обоями. Откуда-то с улицы доносились звуки городской жизни – шум проезжающих или тормозящих машин, голоса людей.
