Текст книги "Оковы судьбы: нерушимая связь (СИ)"

Автор книги: Survivor soldier

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– То, что ты подписывала документы о неразглашении, ещё не значит, что ты не можешь заявиться на чёртову базу, чтобы предупредить их! – нервно тараторила девушка, пытаясь успокоить саму себя. Ничего не получалось.

Она не думала о том, как попасть на базу. Не думала о том, как объяснить всё это Шарлотте Миринг. Не думала о том, что её сочтут ненормальной за обвинения без доказательств в адрес одного из военных и странные оправдания в духе «я знаю, я чувствую это!», а ведь уж чему-чему, а чувствам доверять, с её-то странными шрамами, точно научишься.

Миллер ввела её в ступор своими словами. Её предупреждение звучало слишком подозрительно. О чём она говорила? Почему, несмотря на начавшуюся охоту, сказала держаться от этого подальше и предупредила о надвигающихся изменениях? Зачем она вообще начала говорить в духе «всё намного сложнее, чем ты думаешь»? И почему за ней приехал мотоцикл, которого не было на базе, тогда как Леннокс, отвечая на очередной её вопрос, сказал, что все автоботы в тот момент были именно там? И почему она вообще была такой нервной?

Все эти вопросы не давали Авалайн покоя. Ещё больше она убедилась, что происходит беда, когда её пронзила боль в плече, прямо в машине. Она вот-вот собиралась повернуть ключ зажигания, но не успела. Охнув, сцепив зубы, девушка упёрлась лбом в руль, жадно хватая ртом воздух. В этот раз было даже больнее, чем во все предыдущие. Она не верила в знаки, но почему-то именно сегодня это подстегнуло её рискнуть и пойти до конца.

Из собственных мыслей её выдернул гудок автомобиля. Увидев летящий на неё в лобовую джип, Авалайн взвизгнула и резко ушла влево. Она не сразу даже сообразила как выехала на встречную полосу. Сбавив скорость, остановившись на светофоре, девушка пыталась отдышаться, крепко сжимая руль.

– Что же со мной творится-то?!

На зелёном она вновь стартанула. Ей оставалось буквально несколько кварталов до цели, из-за чего руки начинали дрожать. Авалайн на своём старом седане пролетела ещё один перекрёсток на зелёный и резко в её глазах всё поплыло. Боль в груди оказалась неожиданной. Словно со всей силы ударили, выбивая из лёгких воздух и ломая все рёбра разом. Руки перестали её слушать. Нога кое-как надавила на тормоз, но было уже поздно.

Руль резко крутанулся. Машину занесло вправо – и она вылетела на тротуар, врезаясь в столб – последнее, что увидела Авалайн, прежде чем провалиться в темноту, вылетая через лобовое стекло…

========== 5. Ключ к разгадке. Часть 1. ==========

Происходящее больше походило на жалкие глюки его умирающего процессора, нежели на реально происходящие события. Айронхайд хорошо прочувствовал темноту: всепоглощающую, обволакивающую со всех сторон, настырно пробирающуюся под каждую пластину, проникая всё глубже, пытаясь добраться до остатков его Искры, чтобы растащить на кусочки, злорадно посмеиваясь. Она чернее его корпуса; в ней никто не узреет собственного отражения, исполосанного неровностями и грязью, и не увидит ничего, кроме темноты, утягивающей за собой на самое дно, в бездну, туда, где есть начало и конец.

Тут есть всё и нет ничего.

Тут есть он и в то же время нет его…

Когда казалось, что в этом бесконечном падении настал закономерный конец, появилось пятно. Чей-то когтистый манипулятор, цепко вцепившись в остатки того, что было автоботским оружейником, вдруг резко потянул его вверх, к свету, со стремительной скоростью преодолев всю ту бесконечность, по которой он падал.

Подобно резкому порыву воздуха, попавшему в его вентсистему в первые секунды пребывания на Земле, это чувство вернуло другие: слух, запах, зрение… Айронхайд пришёл в себя, слыша голоса: грубые, резкие, перекрикивающие один другого. Мимо него пробежал человек в белом халате, и оружейник не сразу понял, что он был с ним на одном уровне. Автобот в замешательстве посмотрел по сторонам, видя коридор больницы. Обычной человеческой больницы. Вокруг сновали люди: больные и здоровые, персонал и посетители. Воняло препаратами и стерильностью, не снившейся Рэтчету даже в самых сладких снах, если бы таковые вообще ему снились.

Двери справа резко распахнулись. По коридору неслись люди в халатах и везли каталку. Врач приказывал подготовить операционную и позвать кого-то из хирургов. Кричали о потери крови, критическом состоянии, многочисленных травмах…

Когда каталка проносилась мимо, время словно замерло. Айронхайд узнал человека на ней, несмотря на распухшие синяки и раны. В измученно сжатых губах, в окровавленном, сохранившем ужас и боль лице он узнал Авалайн Дэвис – ту самую девушку, мысли о которой не давали ему покоя. Стоило ей оказаться совсем близко – и он почувствовал странное тепло, одновременно казавшееся отрезвляющим холодом; он почувствовал, как вместе с медленно поднимающейся грудью, делающей шаткий, на грани жизни и смерти вдох, борясь за жизнь, он и сам балансирует на этой грани, вот-вот норовя сорваться в пропасть, вслед за ней.

Откуда-то сбоку раздался крик. Крик матери, умоляющей пустить её к дочери и с ужасом называющей её по имени, словно надеясь, что она очнётся, придёт в себя, отряхнётся и скажет: «Хэй, мам, всё в порядке, это просто дурной сон!». Но не в этот раз. Эта история не закончится кошмаром в сознании – она закончится кошмаром наяву. В этот раз, к ужасу женщины, чьё лицо исказили морщины, её ребёнка завезут в операционную, где за закрытыми дверьми врачи будут бороться за её жизнь, что выскакивает из пальцев, подобно рыбе, пытающейся вернуться в пруд…

Каталка промчалась мимо. Люди скрылись из виду. Странное чувство, давшее ощутить нерушимую связь, вдруг испарилось, оставив одиночество и разложение. Айронхайд невольно осознавал происходящее, казавшееся абсурдом. Его сознание медленно погружалось обратно в бездну, вновь вцепившуюся в него своими грубыми пальцами. Единственное, что мог трансформер, так это попросить человека бороться за них двоих, впервые в жизни признавая собственную беспомощность…

***

Пустота. Не страх, не ужас, не отчаяние, не раскаяние. Пустота.

Когда где-то на краю её, казалось бы, угасшего сознания, вспыхнуло нечто новое, Авалайн даже не могла сказать, что с ней происходит. Её тело словно находилось где-то в другом месте, повиснув в невесомости, пока сознание было тут. Где-то тут, если у сознания вообще были границы и чёткие координаты определённых точек. Отсутствующая в ней с рождения религиозность и сейчас не давала о себе знать. Огоньки из мыслей и образов медленно зажигались, собираясь воедино, возвращая её обратно. Девушка отчётливо помнила последние секунды перед столкновением. Если бы она ощущала своё тело, то могла бы со стопроцентной уверенностью сказать, что сердце вновь бы разболелось, как в те секунды, возвращая обратно, заставляя прокручивать произошедшее раз за разом, пытаясь найти ответ. Она всё пыталась осознать, что произошло. Ей не хотелось кричать или поддаваться панике – всё это отсутствовало в принципе, скованное безжизненным холодом чего-то неизвестного, бесконечного…

Авалайн вновь и вновь прокручивала произошедшее, стараясь выудить из этого правду о случившемся. Почему-то её сознание, её внутреннее «я», упрямо отталкивало очевиднейшее, пытаясь объяснить всё чем-то большим. И чем больше она пыталась распутать клубок, тем чаще всплывали обрывчатые фрагменты, никогда не происходившие в её жизни. Какой-то неизвестный ей огромный красный автобот с выставленной вперёд пушкой; кричащий полковник Леннокс, оттаскивающий испуганного парня; капающая на землю голубая жидкость… Всё это как-то органично вплеталось в импровизированный видеоряд, создавая совсем новое кино, с флэшбеками в виде сцен, где она неловко машет автоботскому оружейнику, и он отвечает ей тем же, после проводя внимательным взглядом…

Осознание пришло само собой, не давая опомниться. Айронхайд! Всё это произошло с ним! Это его имя кричал Леннокс. Это в него стрелял «красный». Это его жидкость капает на землю из-за несовместимых с жизнью ран. Это всё связано с ним! И в то же время связано с ней самой. Неразрывно, толстыми нитями, образовывавшими нерушимую связь, заштопывая все пробелы и наконец давая ответы на вопросы. Всё как-то резко встало на свои места, давая жизнь чему-то новому, переворачивая уже запылившуюся страницу книги.

Авалайн хотела бы сделать судорожный вдох, приводя перевозбуждённое сознание в порядок, и наконец обратить внимание на окружающую её невесомость, но что-то резко схватило её, потянув за собой, куда-то далеко-далеко, где в её существование возвращались боль и страх, делая её живой…

***

Тут было жарко – первое, что мог бы сказать Айронхайд, будь кому слушать. Его метапроцессор заработал вновь, на привычной мощности, запуская все системы и давая изображение с окуляров, возвращая чувствительность датчикам и устраняя неполадки.

Тут было жарко, как в пустыне, в которой он успел побывать, когда они боролись против Падшего и своры десептиконских морд. Тут и была пустыня – песок лежал везде: под ступинаторами, на резко выступающих скалах, на его собственной броне. Где-то вдалеке, за пеленой грязного тумана, виднелся диск солнца или чего-то похожего на него, дающего слабый свет, позволяя видеть всё вокруг.

Автобот несколько раз пытался пройти дальше, осмотреть округу, позвать кого-то или понять, где он находится, но всё было тщетно. Датчики упрямо отказывались определять его местоположение. Все сети исчезли из виду. Ноги несли его куда-то вперёд, в им одним известном направлении, но с каждым десятком шагов трансформер видел всё те же скалы, впадины и неровности которых углублялись под тяжестью теней. Айронхайд не хотел признавать очевидное. Ему было знакомо это место: именно так его описывал Сэм Уитвики, рассказывая им о восстановлении артефакта и его собственном пробуждении из мёртвых, но автобот не собирался признаваться себе в подобном исходе событий. Ему хотелось поймать новый сигнал, услышать голос Прайма с помехами по внутреннему каналу связи, заметить парочку таких надоедливых людишек где-то на горизонте, но с каждым кликом надежда угасала, вырываясь у него из-под пальцев, оставляя лишь чувство одиночества и неизбежности.

Он деактивирован. Стоило бы это признать, мужественно принять правду, как подобает кибертронцу, но это оказалось непосильной ношей. Легче было попытаться разрушить уже порядком надоевшую скалу, но та, рассыпаясь, собиралась вновь, словно тыкая в него пальцем и насмехаясь над чужой беспомощностью.

Вдруг его аудиосенсоры насмешливо лизнул чей-то голос: совсем тихий, еле уловимый, но казавшийся таким настоящим! Айронхайд обернулся, поймал взглядом небольшую фигуру, чьи пышные бёдра и короткие светлые волосы выдавали уже знакомую человеческую женщину, стремительно шагающую к нему. Она резко сокращала расстояние между ними, словно на неё не действовало проклятие передвижения на месте, и остановилась лишь когда оставалось ещё шагов двадцать. Убрав руку от лица, прекратив закрывать глаза от летящего песка, в миг упавшего на землю, Авалайн замерла, с ужасом рассматривая кибертронца. На её теле отсутствовали повреждения: ни крови, ни синяков, ни ссадин. На его корпусе не было ни раскуроченной камеры Искры, ни следов рассыпающихся деталей.

Они целы. Они тут одни. Они до этого серьёзно пострадали…

– Т-ты… ведь умер? – тихо шепчет девушка, но он слышит. Его вокодер отказывается подавать хоть какие-то звуки, из-за чего трансформер лишь кивает, не в силах признать поражение.

Авалайн не верит в услышанное. Девушка оседает на песок, не чувствуя ожидаемого тепла, и сотрясается в рыданиях, переходящих в натуральную истерику; кричит и воет от ужаса, не в силах поверить, пытаясь отогнать от себя горечь правды, обжигающую её душу, готовую вот-вот рассыпаться на такой же песок, что под ней; качается, поджимает конечности, словно её ломает от острой боли во всём теле. Она не думает о том, что рядом с ней находится кто-то ещё. Стыд, как понятие, сбежал, оставив наедине с собственным горем, позволяя не сдерживаться…

Айронхайд отвернулся, не в силах это слушать. Ему хотелось по привычке поднять голос, как с автоботским молодняком, теряющим контроль, или выписать затрещину, вмиг отрезвляющую Бамблби, но тут всё было иначе. Здесь требовался непривычный, более деликатный и бережный подход.

Не выдержав, оружейник наклонился, как можно аккуратнее взяв на ладони плачущую девушку. Та дёрнулась, но не стала противиться, сильнее обхватив собственные колени, позволяя ему делать всё, что захочет. Автобот медленно сел, облокотившись спинными пластинами об осточертевшую ему скалу, и поднял манипуляторы на уровень камеры Искры. Авалайн прижалась к нему, схватилась за броню, уткнувшись покрасневшим лицом, и продолжила выть, пока оружейник медленно поглаживал её, датчиками ощущая дрожь хрупкого тела и от этого касаясь ещё аккуратнее, боясь повредить свою ношу. Он невольно начал успокаивать человека, хоть и не умел этого; говорил что-то, понимая, что не может бросить происходящее на самотёк: нет, нужно дать ей необходимое время. Его-то у них теперь достаточно.

В какой-то момент рыдания затихли, и Авалайн наконец отлипла от чёрной брони, не спеша поднимать голову. Девушка прижалась лбом к тёплому металлу, делая тяжёлый вдох – такой же, какой сделал Айронхайд, в очередной раз провентилировав системы. Удивительно, но он проявил недюжинное терпение и понимание, не смея тревожить её, позволяя себе лишь словесную поддержку и мягкие поглаживания.

Когда большой палец в очередной раз коснулся её бедра, Авалайн мягко схватила его, прижав к себе, и автобот не стал этому препятствовать, впервые позволяя такие вольности кому-то ещё, кроме Леннокса.

– Всё не может так закончиться, верно? – наконец раздался её охрипший голос, заставляя все системы автобота заработать активнее. Датчики передавали информацию обо всём вокруг, но метапроцессор пропускал лишь данные о состоянии человека в его ладонях. Оружейник уже устал спорить с этим явлением и позволил этому происходить дальше.

– Мы уже… мертвы. Ничего не поделаешь, – тихо признал Айронхайд, сам в то не веря.

– Тогда зачем давать нам это бремя? Зачем продолжать нас мучить подобным образом? В чём вообще смысл?!

Он не нашёл, что ответить, лишь вновь тяжело провентилировав, синхронно со своей подругой по несчастью. Она и сама затихла, прикрыв глаза, стараясь обдумать и принять их положение. Ни человек, ни трансформер – они не видели незримых наблюдателей, пристально следящих за ситуацией, анализируя её и делая выводы насчёт дальнейшей судьбы этих двух существ, у которых ещё мог быть шанс…

========== 6. Ключ к разгадке. Часть 2. ==========

Песок везде. Под ногами, на скалах, на выступах брони и сгибах ткани. Авалайн казалось, что этот чёртов песок забивался в кроссовки, но стоило их снять и перевернуть – оттуда ничего не высыпалось.

Они запутались ещё больше. Сбились со счёту времени – здесь оно словно стояло на месте, не смея отбивать ритм, будто побаиваясь сбить всю систему. Здесь не было ночи – и не было без неё нормального дня. Только солнце, тени, скалы и песок, чёртов песок, который никак не влиял на ориентировку в часах. Даже внутренние системы Айронхайда то и дело сбивались, не давая ему определить нужные данные.

По ощущениям, они тут торчали вечность.

На деле, прошло лишь несколько дней.

Человеческий организм ничего не требовал. Чувство жажды, то и дело подкатывающее к горлу от вида пустыни, испарялось, как песок из кроссовок. Желудок не высказывал нужды, а стекающие капли пота, то и дело отвлекающие от размышлений, оказывались таким же миражом, как и всё в этом месте.

Высказав свои подозрения трансформеру, девушка узнала, что с его системами происходит нечто похожее – он не испытывал нужды в топливе или отдыхе, хотя иногда корпус подавал сигналы об этом, словно не давая окончательно поверить, что всё это происходит уже после смерти.

Они так и не сдвинулись с места. Сидели на выступающих камнях, облокотившись на безразлично-холодные скалы, и говорили. Говорили о своих жизнях, о последних неделях, о дне первой встречи. Говорили о том, что им было близко – о матери и сестре, о полковнике Ленноксе и других бойцах, об автоботах, о друзьях и предателях – последних уж точно хотелось помянуть словцом, причём матерным, что напарники по несчастью и сделали, переглянувшись – нецензурщина что в кибертронском варианте, что в человеческом звучала одинаково понятно и характерно.

Тему повреждений они то и дело откладывали – не хотелось верить в невозможное. Ну с чего, спрашивается, между ними быть чему-то общему? Он – кибертронец, инопланетянин, проживший миллионы лет, и она – земная женщина, та, кому суждено просуществовать лишь малую крупицу его времени, боясь болезней, травм, и самой госпожи Смерти, которая любит протягивать руку в самый неожиданный момент. С чего вдруг между ними чему-то образоваться? Может, те ощущения и само видение – лишь глюк его умирающего процессора, а фрагменты их смертей в её памяти – просто иллюзия, такая же, как песок?

Айронхайд в очередной раз усадил девушку к себе на плечо, когда той надоело торчать на камне – он позволял ей подобное с первой просьбы. Авалайн, поставив ноги на сегменты брони и уперев локти в колени, запустила пальцы в волосы, обречённо застонав – кричать уже сил не оставалось.

Автобот её понимал, как никогда, к своему удивлению.

– Слушай, – наконец, вновь ощутив мистическую жажду выпить, причём не только воду, начала девушка, – ты ведь тоже кое-что хочешь обсудить?

Оружейник покосился на неё краем оптики, нахмурившись. Он и сам уже подумывал начать этот разговор – в конце концов, у них слишком много времени, а посчитать его свихнувшимся роботом она могла и после очередного приступа ломания скал.

– Если ты про… – Он запнулся, тяжело подбирая слова.

– Я о том же, да, – ляпнула первое, что пришло на ум. – В последние дни ты ощущал… боль в спине?

В том, что они чувствуют боль, она уже не сомневалась, вспоминая всю ту агонию увиденных воспоминаний – или иллюзий.

– Было дело, – Айронхайд хорошо помнил момент со спарринга, – и там появилась вмятина на одной из пластин.

Авалайн вздрогнула даже, посмотрев на него. Ей не приходила мысль, что её проклятие, с которым приходилось мириться, действует и в обратную сторону. И по ярко горящей оптике, полной такого же осознания, девушка поняла: не врёт он ей, не выдумывает.

Они наконец пришли к тому самому моменту «Х».

– В тот вечер, когда ты спасал меня… я закричала от боли и мне стало плохо. Не знаю, видел ли ты…

– Я засёк это. Как и твои очевидные касания бедра, там, на базе. Место выстрела, – констатировал автобот настолько спокойно, что её руки, только начавшие дрожать, затихли, и сердце, вроде как стучавшее в бешенном ритме где-то далеко-далеко, забилось медленнее.

– Верно, – Авалайн шмыгнула носом, впервые ощутив нечто похожее на горячий воздух, – место выстрела. У меня там шрам. У меня шрамы во многих местах. Видимо, где ранили и тебя. Вот этот, – она приподняла футболку, оголив живот, показав длинный рубец, – был получен несколько недель назад. Около двух часов дня. Боль шла от верха к низу.

– Узнаю, – коротко кивнул Айронхайд.

– Узнаёшь… – даже усмехнувшись, повторила та. – И вот так у меня с вашего прибытия. Я много изучала – всё же, с появлением интернета держать тайны под замком стало гораздо сложнее. После вашей стычки в том городе – как его там, Мишн-Сити или как? – первый шрам появился лишь спустя день или два – ночью я проснулась от жуткой боли, а потом обнаружила рубец. Судя по всему, за годы вашего пребывания на планете, что-то такое, что связало нас, укрепилось, от чего чувствительность повысилась и сократилось время – или дело в расстоянии, но после того выстрела я почувствовала боль сразу же. Ты не замечал чего-то ещё?

С осознанием пришла какая-то лёгкость. Всё то, на что долго нужно было подбирать слова, теперь само лилось ручьём, охлаждая их измученные домыслами разумы.

– Мои системы начали активно барахлить после твоего появления. Сбои, проблемы с данными. А перед тем, как этот шлаков продукт отработки меня пристрелил, мои аудиосенсоры уловили твой крик и визг тормозов, что невозможно. Ты говорила об этом. Я отвлёкся и меня застрелили. – Последнее он произнёс даже как-то жёстко, будто отрезав.

Авалайн вздрогнула, анализируя услышанное. Выходила паршивая картина: она задумалась, выехала на встречную и её эмоциональное потрясение задело его, из-за чего Айронхайда и застрелили. Из-за чего она попала в аварию. Из-за чего её мать и сестра теперь страдают.

Из-за чего они теперь тут.

– О нет, нет-нет-нет, – девушка спрятала лицо в ладони, опустив голову, – похоже, это моя вина. Если бы я…

– Не смей так говорить, – довольно грубо произнёс Айронхайд, аккуратно коснувшись её плеча пальцем – за всё это время он наловчился справляться и без всех своих сенсоров. – Ты не знала об этом. Мы не знали. Такое бывает на войне – данных не хватает, мы проигрываем. Ты пыталась нас предупредить, как поступил бы любой уважающий себя автобот. Прекращай это. Ты отличный боец.

Авалайн подняла на него взгляд, потом обхватила тёплый палец и прижалась щекой, прикрыв глаза. Такое сравнение от большого воина, автоботского оружейника, уж точно имело вес.

– И вот мы тут, ни черта не знаем о происходящем там и о собственных судьбах…

– Это исправимо, – прозвучал абсолютно чужой голос где-то далеко. Они вздрогнули, чуть не подорвавшись с места – Айронхайд даже не сразу опомнился, что у него на плече пассажирка, – и попытались всмотреться вдаль. Там, за летающим песком, между скал, показались какие-то тёмные пятна, постепенно становящиеся всё больше, обретая форму, вырисовывая силуэты самых древних кибертронцев.

Уитвики не врал.

– Какого чёрта? – сорвалось с губ Авалайн и потонуло где-то в тишине.

– Это Праймы, – не веря, не слыша, как сам заговорил шёпотом от шока, пояснил Айронхайд.

– Ваши божества? – в тон ему пролепетала девушка.

– Намного большее…

Голос Праймов казался единым – будто говорил он один, но по его мощи, способной заставить даже скалы дрожать, казалось, что голосов вовсе не один, просто за тысячелетия они научились звучать в унисон, единым потоком, разносясь по округе – и ударяя в одно место, заставляя всему нутру сжаться.

– Вы проделали долгий путь в поисках решения…

– И хотим знать правду! – резко, не веря откуда у неё вообще взялась смелость перебивать нечто настолько древнее и фантастическое, крикнула Авалайн. – Что с нами творится?!

– …и всё ещё не достигли конечной цели, – абсолютно спокойно, ровным тоном, как ни в чём не бывало продолжили они.

– Как это?! – втиснулся возмущённый Айронхайд.

– Вы что, собираетесь держать нас тут вечно?!

– Нет! – властно, так громко, что зазвенело в человеческих ушах, отрезали Праймы, вмиг пресекая любые попытки раскрыть рот и вылить на них тонну ненужных вопросов. – Ваш путь только начинается. Смерть – лишь иллюзия. Вы дали правильные ответы – при жизни и после, поэтому заслужили второй шанс. Ваши тела готовы к возвращению.

– Наши? – не выдержав, переспросили они в унисон, и Авалайн тут же добавила: – Но ведь тело Айронхайда уничтожено…

Автобот от упоминания даже вздрогнул, словно его грудной отсек вновь ощутил то жуткое чувство в камере Искры.

– Вам придётся ещё многое пережить, прежде чем вы найдёте ответ на все свои вопросы.

– Издеваетесь?! – снова вклинилась Авалайн, встав на ноги. – Мы, чёрт возьми, умерли, теперь, с ваших слов, должны воскреснуть, а вы даже не ответите хоть на пару вопросов?!

– Она права, – пока что сдержанно добавил кибертронец, нахмурившись: чуял неладное, какой-то подвох. Он ненавидел подобные пляски вместо прямоты.

– Запомни, человек, – голос прозвучал где-то совсем рядом, словно гром, заставив её, для спокойствия, ухватиться за одну из выступающий деталей на шлеме Айронхайда, – найди материал, из которого будут состоять извращённые клоны трансформеров, и отыщи выделяющийся из всех корпус. Подготовься к этому, потому что второго шанса у тебя не будет. Ты заслужила возвращение в своё тело, поддерживаемое приборами, но не забывай о том, что ты связана с другим существом. Одна ошибка – и вы исчезнете навсегда.

– Н-но…

Авалайн не успела возразить. Где-то в груди кольнуло, как в тот раз, перед смертью – и она, покачнувшись, полетела вниз. Айронхайд успел подставить манипуляторы, выкрикнул её имя, после выругавшись на кибертронском – и всё в её глазах померкло, а сознание провалилось в темноту…

***

Шум. Шуршание страниц, тихие шаги, голос молодой женщины – всё это Авалайн слышала так, будто находилась где-то глубоко под водой. Ощущения приходили к ней медленно, не спеша, словно она всего лишь проснулась после глубокого сна. Девушка раскрыла глаза – веки лениво расклеились, а зрачки сузились, привыкая к свету; пробежалась по помещению взглядом – больничная палата, вроде как. Во всяком случае, тут было много белого и где-то рядом тихо пищало.

Авалайн хотела открыть рот, но уловила движение сбоку. Незнакомая женщина – медсестра в белом халате с именной биркой на кармашке, взволнованно вскочила со стула, отложив бумаги. Её голос, такой мягкий и на удивление спокойный потонул за другим шумом. Позади неё открылась дверь, пропуская в помещение из темноты коридора человека. Тот замер на проходе, выронив из рук поднос, что с грохотом и звоном битого стекла стукнулся о пол.

Девушка открыла рот, беспомощно, в порыве боли и радости пытаясь произнести желанное «мама», но вместо этого лишь пошевелила губами, как выброшенная на берег рыба, не в силах произнести хоть слово, ощущая, как вновь проваливается в сон, только и слыша баюкающий голос медсестры: «Всё, не переживайте, она выходит из комы, это нормально!» и «Эй, зови врача, пациентка очнулась!».

И перед тем, как закрыть глаза; перед тем, как потерять из виду мамино лицо, украшенное новыми морщинами и обрамлённое абсолютно седыми волосами; перед тем, как вновь провалиться в темноту, уже не такую всепоглощающую и холодную, Авалайн услышала уже знакомый голос где-то у себя в голове:

«Всё в порядке, я с тобой. Надерём этим шартиконам бампера, а?»

========== 7. Кислород. ==========

Ей долго ничего не говорили. Авалайн искренне раздражала манера окружающих проявлять свою заботу в недосказанности и ограждении от информации. Только убедившись в стабильной работе мозга, врачи ошарашили её правдой: множественные травмы, вылет через лобовое стекло и кома длинною в полтора года. Вердикт как приговор: годы на восстановление. Айронхайд в тот момент не смог сказать ничего лучше, кроме как «Сочувствую» тихим шёпотом где-то у неё в голове. Большего он, сбитый с толку их беспомощным положением, не мог.

Мать с сестрой навещали её поочерёдно, скрывая боль за благородными улыбками. На тумбе у кровати всегда распространяли сладкий запах свежие цветы, но родные приходили без них, а на красноречивый взгляд – и со временем вопросы – отвечали уклончивое «Не знаем».

Врачи в чём-то были правы: восстанавливаться девушке оказалось тяжело. Мозг работал как до комы: пробелы в памяти восполнились сами собой за считанные дни – и иного объяснения, кроме как «чудо» не нашлось. Сложнее оказалось с физической стороной вопроса: Авалайн долго училась заново держать ложку, ходить, а уж с речью у неё и вовсе возникали проблемы – связки вроде работали, но ничего членораздельного выдать не получалось. Айронхайд со временем догадался что к чему, и стал терпеливо думать – и говорить – вместе с ней, в унисон, поддерживая, не сбивая с толку и без того перенапряжённый мозг, помогая настроить его работу. Их общение – если это можно так назвать – стало хором вороха мыслей двух существ в одной голове с ограниченной картой памяти. Часто многовековой опыт кибертронца врывался воспоминаниями и вызывал у девушки убийственно сильные мигрени.

Позитивные сдвиги тянулись неделями, и основной год работы оказался самым тяжёлым. С первых месяцев, когда приходилось нащупывать руками предмет и восстанавливать моторику дрожащих пальцев – и до момента, когда получались осмысленные предложения, проходило слишком много времени для самой Авалайн. Все вокруг радовались, а она только скрипела зубами от недовольства, осознавая сколько на её плечах ответственности. И Айронхайд – вовсе не глюк её сознания или фантазии, вполне реальный по голосу и ощутимый непонятным теплом в минуты отчаяния, оставался тяжёлым грузом.

У неё – прогресс, у него – заточение и вынужденное пребывание возле беспомощного человека, неспособного первое время даже поесть самостоятельно.

Когда в палате не было медперсонала и её родных, они экспериментировали, пытаясь понять предел собственных возможностей. Увы, Айронхайд оказался не привидением из игр и комиксов: перемещаться он не мог, получал информацию, обработанную мозгом девушки, и по сути его привычным занятием стали разговоры и наблюдения. Иногда это помогало Авалайн вставать после падений, ощущая важность каждого шага. И наоборот: временами его хриплый голос только нагнетал и доводил её до тихих слёз пока никто не видит. Уверенное «Ты не виновата», звучавшее каждый раз, словно кинутый камень в спину, не убивает, но оставляет болезненный синяк в напоминание.

Недостаточно быстро.

Недостаточно прогрессивно.

Недостаточно сильно.

Недостаточно…

Айронхайд её ни в чём не попрекал, лишь иногда, в порывах человеческих истерик, позволял себе гаркнуть, да так, что девушка замирала и опускала голову, пытаясь унять рой хаотичных мыслей в порывах самокопания. Вынужденное заточение без должного объяснения его вымучивало. Где его боевые товарищи? Кто жив? Кто мёртв? Сколько десептиконов осталось? С каждым днём, потом – неделей, потом – месяцем, – его мысль насчёт возвращения собственного тела приходила всё реже.

Он не мог смириться с унизительным заточением в тюрьме чужого разума. Хотелось ощутить привычную тяжесть пушек, промчаться по пригородным дорогам под закатное солнце и помять парочку десептиконов. Но ворчанием и обвинениями – даже в порыве ярости – ничего не добьёшься, и в какой-то момент Айронхайд осознал, что его вспыльчивость в отношении поступков и мыслей девушки ушла на задний план. Он стал терпеливее к её внутренним демонам – и перестал заострять внимание на хрупкости сломанного человеческого тела. Автобот всё равно существует, думает, и это давало ему слабую, но надежду.

Авалайн редко улыбалась. Её губы дрогнули в улыбке только несколько раз: от первого произнесённого слова без хриплых перебоев, от ощущения бетона улицы вне больницы под ногами и когда психотерапевт перестал измываться над ней с вопросами о чувствах с глубокой аналитикой мыслей. На втором году после выхода из комы она устроилась на работу – полноценную, на полную ставку, хоть родные и волновались, что чрезмерная сидячая активность и близость компьютера могут ей навредить. Только вот запреты врачей стали ей поперёк горла, а сидение на чужой шее – тяжкой ношей. Девушка подозревала: счета оплачивал конкретный человек – слишком уж непосильным для семейного бюджета стало бы лечение у лучших специалистов и нахождение в дорогостоящей клинике. С Барри она напрямую на контакт не выходила, предпочитая потихоньку узнавать всё самой.