Текст книги "Три звездочки для принцессы (СИ)"

Автор книги: Сумеречная грёза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 22. Сергей. Арест

Даже ничего не успел – ни попрощаться, ни сказать, что всё будет хорошо. Только крикнул из-за спин комитетщиков, что я её люблю… Айлин кричала, раздирая мою душу просто в клочья. Меня держали крепко, чтобы я не мог вырваться, – да я и не пытался. Какой смысл оказывать сопротивление тем, кто пришёл исполнить закон? Только накликаю себе ещё один срок.

Нет, тут нужно действовать с умом. Хотя в этот момент я впервые потерял самообладание. Да… мне хотелось раскидать всех, кто удерживал меня и не пускал к Айлин – включая старого урода, оклеветавшего меня с ног до головы.

Мы спасли шкуру этого козла, а он ответил черной неблагодарностью – вонзил нож в спину сразу, как я повернулся к нему спиной. Надо было оставить его там, в джунглях, да устав не позволил. Впервые пожалел о том, что свято исполняю протоколы, установленные законом.

– Куда меня везут? – спросил я уже в космолёте, когда понял, что мы поднимаемся в стратосферу. – На орбиту Земли? Или на какую-нибудь станцию? Что же вы молчите? Я имею право знать – по закону.

Барнс Столнберг оторвался от скучного созерцания иллюминатора и посмотрел на меня безразличными карими глазами:

– На Землю, – коротко сказал он и опять отвернулся.

– Мне нужно связаться с моим куратором, – не унимался. – Олегом Коршуновым. Вы должны предупредить его о том, что случилось.

– Не волнуйтесь, – на этот раз Столнберг даже не повернулся ко мне, думая о чём-то своём. – Всё, кому нужно, будут об этом предупреждены.

Понял, что ничего толкового я из этого следака вытянуть не смогу, остаётся только ждать, когда меня доставят на орбиту, а потом требовать адвоката… Биться всеми способами, если будет нужно – рвать даже зубами.

В голове пролетали мысли, словно беспокойные чайки. Я оставил её там одну… на холодном космодроме, без защиты, даже без каких-нибудь гарантий. А ведь я обещал Айлин защитить любой ценой, обещал, что со мной она всегда будет в безопасности. А вместо этого бросил – хоть и не по своей вине.

Какое это имеет значение, по своей или не по своей? Легче Айлин от этого не станет. Наверняка, она сейчас плачет. Каждая её слеза – как нож по нервам, а её отчаяние… Хотелось прекратить это сейчас же, изменить всё в одно мгновение и вернуться назад, чтобы всё стало так же, как прежде… и впереди у нас не было ничего, кроме радостного будущего. А сейчас у нас только одно будущее – неизвестность.

Мы прилетели не на саму Землю, а остановились на орбите – как я и предполагал. Держа за наручники, Барнс вывел меня по трапу, и под молчаливые взгляды солдат, выходящих из соседнего космолёта, посадил в служебный транспорт. Меня везли, как опасного преступника. Ещё паршивее я себя никогда не чувствовал. Будущее разбилось вдребезги.

К сожалению или к счастью, мне досталась одиночная камера. Из всей роскоши – только маленький иллюминатор двадцать на двадцать сантиметров, простая солдатская кровать и… да в принципе и всё, если не считать отхожего места.

Походило на место временного содержания, но, учитывая, сколько меня здесь держали, – это было вовсе не временно. По ощущениям, меня «мариновали» не менее трёх дней, изредка давая еду и воду, других контактов с внешним миром не было. Ни адвоката, ни кого-нибудь из начальства. Ощущение, будто я попал в вакуум.

– Эй! – кричал, стуча кулаками по стене. – Здесь есть кто-нибудь? Я требую адвоката!

Тишина… Что за бред? Оставалось только хвататься за голову.

Тот парень, Барнс, точно был сотрудником следственного, это было понятно по его погонам, да Абдул бы не стал устраивать фарс, не его это уровень. Так что вариант неправового заточения точно отметался. А вот почему ко мне не пришел хотя бы досудебный следователь – я понятия не имел.

Не имел такой привычки, но за три дня в камере я успел себя здорово накрутить. По большей части из-за Айлин, ведь я сидел здесь, в заточении, а она где-то там… Если Абдул сделал с ней что-нибудь, я лично сверну ему шею – во что бы то ни стало; в этом я себе поклялся твердо. Если выберусь отсюда. Должен выбраться. Вот только складывалось ощущение, что однажды кто-то войдёт в мою комнату, а потом меня вынесут вперёд ногами…

Я пребывал в тревожном забытье, когда дверь в мою камеру загремела. Металлические петли скрипнули, и я вздрогнул. Сел на кровать, пытаясь прийти в себя. Неужели кого-то сюда занесло? Кто соизволил посетить мою одинокую обитель? Не убийцы ли? С Абдулом может статься – тот ещё таракан.

– Спишь? – услышал я до боли знакомый бас, с недовольной хрипотцой. Вскочил с кровати, и как дурак сразу:

– Здравия желаю, Олег Константинович! – ладно хоть ладонь к голове не приложил спросонья, голова-то у меня была без фуражки.

Олег, войдя в камеру, посмотрел на меня волком – с ног до головы. Отметил, что никаких повреждений на мне нет. А потом спросил:

– Что, прохлаждаешься?

– Никак нет, Олег Константинович. Страдаю…

– На кровати? Поди, кости уже затекли от постоянного сна? Насилу тебя нашел – тот еще квест, когда тебе вставляют палки в колеса.

– Плохо сплю, Олег Константинович… всё думаю.

– Ещё бы, – цокнул он, недовольный и злой, как черт. Он был одет по форме, в белом кителе с погонами и знаками отличия – чтобы все знали, кто ко мне пришёл и по какому делу. А главное – перед кем они будут отвечать, если со мной что-то случится. Это немного успокаивало. – Что, не трогали тебя? – спрашивает Олег, пристально щурясь, оценивающе.

– Никак нет, – твердо отвечаю. – То ли не успели, то ли забыли обо мне. Еду иногда носят…

– Отлично, – Олег медленно подлетает, а потом ка-а-ак оказывается рядом, что я и заметить не успел. Какой шустрый старикан. В следующую секунду я уже согнулся пополам от его стального удара под дых. Упал на четвереньки, тяжело дыша. Олег навис сверху, положив ладонь мне на спину и подождал немного – пока я отдышусь, а потом громко произнес: – Я сказал НИКАКИХ КОСЯКОВ, – вкрадчиво, словно идиоту, отчеканил он. – Какое, черт возьми, из этих двух слов тебе непонятно?!

– Всё… всё понятно, – откашливался, пытаясь поймать дыхание. – Вот у вас удар, Олег Константинович… врагу не пожелаешь.

– Это я сделал физиологическое восстановление, – Олег одернул полы смявшейся от резких движений формы, снова сделавшись чопорным военным высокого ранга. – Не рассчитал, ты уж прости. Думал, как старик буду бить, – а нет… силушки прибавилось.

Олег вел себя непринужденно и расслабленно, будто не он только что орал на меня и не он хорошо прописал мне двоечку – как и обещал, если я ещё раз накосячю… а я накосячил. Так, что новый косяк затмевал все остальные.

– Встать-то можно? – спросил довольно осторожно. Благо, отдышался уже.

– Конечно, – хмыкнул Олег. – Я что, изверг какой, что ли?

Куратор постучал в дверь камеры, ему отворили. Он прошептал что-то, и там, за дверью, кивнули, тут же скрывшись в проеме. Не прошло и десяти секунд, как в мои скудные апартаменты занесли свежую воду, тарелку фруктов и сигареты.

– Я не курю, – напомнил Олегу.

– Это правильно, – ответил он, наливая стакан прохладной воды. – На, держи. Передохни немного.

Выпил стакан до дна. Вода была прохладной, за что я был отдельно благодарен Олегу. Несмотря на то, что поприветствовал он меня совсем не рукопожатием и отеческими объятьями. Ну и что? Он, в конце концов, прав. В следующий раз буду внимательней, прежде чем ударить нападающих на меня кураторов. Хотя второй раз бить стариков у меня не было ни малейшего желания.

– Как… как там Айлин? – задал самый главный вопрос первым. Олег посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом, помяв ладонью подбородок. Ответил он мне не сразу:

– Девчонку забрали родители. Она сейчас в своем особняке на планете Баллу.

– Абдул не тронул её? – напряжённо спросил.

– Нет, – отрезал Олег.

– Слава Богу, – выдохнул с облегчением, уронив лицо в ладони. У меня будто гора с плеч свалилась, и я в одно мгновение почувствовал слабость во всём теле. Нет, совсем не от удара. Потому что напряжение последних дней наконец отпустило меня.

– Джалил раструбил всем, что девчонка обесчещена, – сказал Олег. – Порченная, и он не желает брать её в невесты. Это бред какой-то. Столько шумихи из ничего. Они даже не были помолвлены толком. Какие-то мутные договорённости между семьями. Не понять мне эти игры.

– Как сильно раструбил? – обеспокоился я. – Её что, травят?

– Да пёс его знает, – развёл руками Олег. – На Баллу свои заммуты со всеми этими дворянскими штучками… Но, видимо, Абдул решил уничтожить репутацию Айлин. Землянам на это обстоятельство все равно… А вот Баллу – там может быть строже.

Наверное, Айлин ужасно страдает, – снова схватился за голову.

– Как тебя угораздило-то, парень?

– Вы же сами сказали.

– Что я сказал?

– Чтобы девушку найти. Умную, добрую, любящую. Не такую, как все.

– Я имел в виду из обычных, а не тащить в постель дочку министра с телепатией третьего уровня, обещанную куратору восьмого сектора. Ты чем думал?

Я покашлял в кулак.

– Понятно, – рявкнул Олег. – Вот тем, чем ты тогда думал, сейчас думать не надо. Надо думать головой!

– Так поздно уже, – ответил я. – Головой думать-то…

– Эх! – Олег махнул рукой. – Годовой думать никогда не поздно.

– А чего этот Абдул от меня хочет-то? Если он не берет Айлин в невесты, то…

– Этот старый хрыч всегда был вредным, ещё с молодости, – пояснил Олег. – Генсолдаты обычно выеживаются ближе к старости, а этот начал лет так с двадцати. Крайне обидчивый мужик. Чуть что – сразу кровная обида. Он, наверное, и сам уже не помнит свой список кровных обид. Может, записывает…

– Посадить меня хочет?

– А ты сам как думаешь?

– Хочет. – удрученно кивнул головой.

– Вот видишь, никогда не поздно думать головой, – одобрительно ответил Олег и похлопал меня по плечу.

– Сколько мне грозит? – мрачно спросил.

– Что? – Олег посмотрел на меня недобрым взглядом.

– Сколько лет грозит, говорю…

– Нисколько! – рявкнул Олег. – Ещё бы этот старый хрыч смог тебя посадить. Я ему собственноручно голову откручу. Вот он уже где у меня сидит! Мне семьдесят, Сергей, – думаешь, я сына своего товарища не вытяну? Посмотрим, у кого больше осталось пороха в пороховницах. Может, на пенсию меня наконец отправят… замучился я пахать за троих. Жена всё на Омегу зовёт, в гости к родственникам ей подавай… всю плешь выела, зараза моя любимая…

– А что вы планируете? Адвокат…

– Короче, – Олег хлопнул ладонями по коленкам и резко встал. – Дела обстоят так. Ты вывел группу из сектора, тем самым спас им жизни. Принял сигнал "SOS". Если честно, на твоем месте я поступил бы так же. Да любой на твоем месте поступил так же! Ты действовал по протоколу. Вызволил потерпевших крушение, да и Абдулу дал заслуженную оплеуху.

– Я не виноват. Он напал первым.

– Я и сказал – заслуженную. Не кипишуй. Генерал Центавра согласен дать показания и выступить в твою защиту на суде.

– Правда?

– А как же. Ты же его спас… А я двадцать лет назад соврал, что он на работе, а не у любовницы.

– Вот те на, вы знакомы?

– Орбитальная военная среда – очень тесная штука…

– А он на работе был?

– Опять мозгами не пользуешься? Конечно, у любовницы. – Вздохнул Олег. – Да, соврал, но не горжусь этим. Да дело и не в этом.

– А в чём же?

– Вопрос, что делать с Айлин. Скандал сейчас только разгораться будет. Девчонка упала в обморок, когда приземлилась на Баллу – прямо перед кучей репортёров. Пошли слухи… Индилы пытались всё отрицать, да кто им поверит? Пришлось признать. Скандал с министерской дочкой… да теперь еще с такими пикантными последствиями... как выбраться из этой передряги, ума не приложу. Девчонка беременна, Сергей.

Глава 23. Сергей. Новые перспективы

Меня будто земля из-под ног ушла. Беременна… моя девочка беременна. И Олег говорит это вот так просто, даже с неприятием, будто это событие – что-то ненужное, мешающее...

А у меня в висках бьёт: «Я – отец». Я, чёрт возьми, отец!

Свыкнуться с этой мыслью оказалось сложнее, чем я предполагал. Да, принять новую информацию не так-то просто… представил младенца на руках Айлин, и внутри всё перевернулось. У моей девочки будет ребёнок, сын или дочка… и я принял в этом непосредственное участие. Так сказать, приложил руку. Или быть точнее, не совсем руку...

– Серёга, ты сейчас со мной? – послышался бас Олега где-то там, далеко, в другой реальности, и я вдруг очнулся от своих хаотичных мыслей.

– А, что? – вздрогнул и посмотрел на куратора невидящим взглядом. – Айлин беременна...

– Конечно, а чего ты хотел? Бабы залетают, если затащить их в постель. Или ты маленький такой, не знал, откуда дети появляются, балбес?! Ты вообще о чём думал? – Олег махнул рукой. – Да понял я уже, что ни о чём не думал, и не тем местом, каким нормальные люди думают. Керимки без введения перинатальной сыворотки могут забеременеть только от генсолдатов, от простых человеческих мужчин они не могут. То есть ты выбрал себя – единственного мужчину из всей группы, от которого девчонка может залететь, и сделал ей ребёнка. Почему я не сомневался, что от тебя ко мне прилетит ещё один сюрприз?

– Я этого не знал, – попытался оправдаться. – Что керимки могут забеременеть от генсолдатов. Нас этому в академии не учили.

– Вас в академии членом думать тоже не учили, но тем не менее ты прекрасно справился, – упрекнул меня Олег. – Я видел твой запрос на Айлин Принсцесс перед тем, как вы отправились в лагерь. Почему ты не доложил о том, что она в группе? Ты же знал, что она беглая.

– Так получилось...

– Что, уже тогда понравилась девчонка? – покачал головой Олег.

– Угу...

– Ладно, этот факт я быстро потёр в истории, можешь не волноваться. Хрен теперь что докажут. Не знал – повёл группу, как и полагается, по протоколу. А значит, с тебя взятки гладки. Надеюсь, Айлин догадается не болтать лишнего. Она знала, что ты знал?

– Угу…

– Плохо… но вроде по показаниям она не сказала ничего, – Олег поправил форму и подмигнул мне. – А значит, все обвинения ложны. Через несколько дней тебя должны освободить, и досудебное разбирательство будут проводить в облегчённом порядке. Нападение на Абдула переквалифицировали в самозащиту. Это из хороших новостей.

– Правда? – облегчённо выдохнул. – Неужели…

– Мне спасибо скажи… и генералу Центавра. Этот вредный хрыч так его достал за четыре дня, что Центавра готов был дать любые показания. Я ещё похлопочу, чтобы тебя к награде представили за спасение высоких чинов. Всё-таки Абдул совсем берега попутал...

– Олег Константинович, спасибо! – полез к куратору с объятиями, и на удивление, Олег совсем не стал сопротивляться.

Он стойко принял мою благодарность и сдержанно кивнул, когда я отстранился – в знак одобрения.

– Но нужно решить вопрос с семьёй Айлин, – сказал он после.

– Но как?

– Погоди… – Олег посмотрел на интерактивный браслет, активированный у него на запястье. – Помяни чёрта... Подожди секунду, я сейчас.

После этих слов Олег резко развернулся и покинул мою камеру. Странно… что такого важного ему пришло на браслет, связанное со мной, что потребовался такой срочный ответ? Голова шла кругом. Если честно, за последние десять минут на меня свалилось столько информации, что я даже не знал, что чувствовать сейчас. Сначала новость о беременности Айлин, потом об освобождении через несколько дней, и даже о возможности потенциальной награды… да сама возможность благополучного исхода дела меня радовала, а остальное казалось и вовсе роскошью.

Олег Константинович совсем меня не щадит. Признаться, с эмоциями у генсолдат достаточно туго, тем более с их мгновенными переключениями. Можно сказать, что мы слишком... стабильны. Мой максимальный лимит – одна эмоция в день, я даже вёл статистику как-то раз. Если эмоция яркая, то, конечно, еще реже… а в основном я чувствовал только спокойствие, может быть, сосредоточенность… физические нагрузки мне всегда давались легче, чем эмоциональные.

А тут целый ворох эмоций, где не знаешь даже, за что хвататься… то ещё испытание для моих нервов.

Думаю, следует сосредоточиться на беременности Айлин, всё-таки это сейчас важнее.

Пока я снова погружался в собственные мысли, Олег уже успел обсудить свои важные дела и вновь вернуться. Дверь в камеру отворилась.

– Ну что там? – обеспокоенно встал с места.

– Есть кое-какой вариант… – сказал мне Олег. – Семья Айлин, вернее, министр Индил согласился с моим запросом на твое освобождение…

– Это же замечательно! – что-то у меня сегодня действительно было много эмоций.

– Да погоди ты… при этом он готов отозвать свой иск на похищение своей дочери и замять дело.

– А в чём подвох? – вот тут я уже перестал радоваться, почувствовав, что пахнет чем-то палёным. То, что чета Индил при известии о ребёнке решила дать добро на наш союз с Айлин, я решительно не верил. – Не хотят же они одобрить нам свадьбу, – сказал с сомнением в голосе. – Министр подал на меня иск. Значит, Индил не из тех, кто отдаёт дочерей за скандального капитана, не имеющего высокой должности.

– Ну наконец-то у тебя начали варить мозги, – одобрительно проворчал Олег. – Да, министр иностранных дел Баллу – тот ещё прохвост, но вот что я тебе скажу… они согласны на твое немедленное освобождение взамен на экстрадицию на планету Баллу.

– Они хотят, чтобы я прилетел к Айлин?

– Этого я не знаю, но… Индил требует тебя у себя в особняке, и чего-то определённо от тебя хочет.

– Чего?

– Спроси что-нибудь попроще. Его официальные представители оповестили меня, что у него есть для тебя какое-то предложение.

– Какое? – поразился.

– Одному Богу известно, – предчувствуя неладное, скривился Олег, – Но чую, это предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

Глава 24. Сергей. Непристойное предложение

Морозный воздух планеты Баллу ринулся мне в лицо сжатым кулаком, как только я оказался на трапе космического корабля, приземлившегося на центральном космодроме города Шейна.

Ещё в космосе я наблюдал эту снежную планету, не сулившую мне ничего хорошего. Единственное, что было ценным в ней, – Айлин, ждавшая где-то там, внизу, в одной из маленьких точек светящихся городов. Холодная планета. Неприветливая.

У самой развитой цивилизации во всей Вселенной не хватило достаточных ресурсов, чтобы переселить перспективный homo sapiens на какую-нибудь цветущую планету, и будущие керимы вынуждены были выживать в бесконечной череде ледяных метелей и коротких весен. Неудивительно, что здесь остались одни мудаки. В таких условиях с хорошим характером не выстоять.

Неизвестно, как среди керимов затесалось такое прекрасное создание, как Айлин. Видимо, во всемирной матрице произошёл какой-то сбой, и среди высоких гор и снегов родился нежный комочек солнечных лучей и счастья, смотревший на мир через призму наивной любви.

Так получилось, что Айлин доверила мне эту любовь и самое дорогое, что есть у неё на свете, – своё искреннее сердце. Мог ли я обмануть её доверие? Вопрос, конечно, риторический. Нет, не мог. И не собирался.

У этой девушки получилось то, что не получилось до сих пор ни у кого – заставить меня чувствовать. Сильно, отчаянно, жгуче. Я скучал и не спал ночами, мысли в моей голове роились, когда по обыкновению своему я ни о чём не думал, или спал с такой безмятежностью, что не проснулся бы, даже если рядом взорвалась бы атомная бомба. Таковы были генсолдаты – стабильные. Вот только Айлин кинула меня в пучину чувств одним своим взглядом, лишив меня всякой стабильности. Она заставляла меня изнывать от ревности, от беспокойства, от воспоминаний, от любви. Она – моя атомная война.

Как только мы сошли с трапа, повторилась до боли знакомая мне картина: люди в форме, неизвестная мне доселе (скорее всего какая-то баллуанская), провели меня до частного транспортника и усадили внутрь под молчаливые взгляды прибывших пассажиров. Но в отличие от заключения на Земле, мне хотя бы не надели наручники и не вели, как самого опасного преступника. И на том спасибо.

Весь путь до резиденции Индилов я провёл практически слепым. Вернее, окна были наглухо тонированы, и я не мог полюбоваться на красоты этой «гостеприимной», с огромными кавычками, планеты. Не велика потеря – глазеть на этот сплошной холодный кусок камня я вообще не собирался. Мне нужно было запомнить дорогу до космодрома, отправные точки для бегства. Не исключал, что и такой исход придётся применить – я не настолько наивный, чтобы поверить в скорую свадьбу и «все жили долго и счастливо».

Кишками чуял, что где-то кроется подвох. Да такой, что ростом он будет с целую гору Килиманджаро. Или какая тут, на Баллу, самая высокая гора?

– Прошу, господин Белевский, вы на месте, – передо мной открылась дверь транспортника, и я увидел чопорного камергерa в чёрном фраке и белых перчатках.

Первой белой перчаткой он держался за ручку, второй указывал куда-то вдаль. О как. Надеюсь, послал он меня не слишком далеко, а то с такой обходительностью потом, бывает, сдирают шкуру.

Моя чуйка опасности подскочила примерно на десять пунктов и была уже где-то семьдесят из ста.

Под подошвами зашуршала галька – я вышел на хорошо оформленную дорожку, ведущую к главному входу особняка. Дневной свет ослепил глаза, и я сощурился, отвыкая от тусклого света транспортника.

Снаружи, на удивление, оказалось лето. А я-то думал буду щеголять в футболке посреди зимы.

Загородный дом, говорите? Да это целый чёртов дворец, не иначе. Трёхэтажный особняк был выполнен из серого камня с высокими арочными окнами на каждом этаже – от стены до стены. Также имелось несколько башенок с покатыми крышами, большая лиственная шапка, растущая наискось с самого первого этажа и до последнего, мраморный центральный вход с коваными вратами, фонтан во дворе и, насколько я подозревал, большой сад за самой резиденцией. Все при нем. Верхушки пышных деревьев, аккуратно подстриженных прислугой, были видны даже отсюда. Да, эта резиденция имела все признаки шикарного дворца.

Интересно, они все здесь подстерегают и укорачивают? Не укоротили бы и мне кое-что, исключительно ради соблюдения традиции. Поймал себя на мысли, что мне абсолютно плевать – пусть укорачивает. Дать в морду я могу и без рук, лоб у меня даже крепче, чем кулак.

Я пошёл вслед за молчаливым камергером, который сказал свои единственные слова, поприветствовав меня. Больше встретить меня никто не удосужился. Интересно, Айлин здесь? В каком из этих окон бьётся о стекло моя милая птичка?

Очень переживал за свою малышку, но чтобы вызволить её из заточения, нужно было немного потерпеть. Я был совершенно уверен, что в очень скором времени встречу главного зачинщика всей той ерунды – августейшего министра внутренних дел Индила, по совместительству отца Айлин. Чёрт бы его побрал.

Меня завели в особняк, провели по широкому коридору, устланному узорчатым ковром. Сквозь высокие арочные окна бил дневной свет, рисуя на полу тени из паутины – на окнах стояли стальные кованые решётки. Тонкие, словно колоски пшеницы, но факт оставался фактом – это место было сущей тюрьмой, а мы с Айлин здесь заключённые.

Мне почему-то казалось, что она где-то здесь. Плачет и тоскует без меня, а наш ребёнок нуждается в моей любви. Не больше, не меньше – именно любви отца. Олег просветил меня по кое-какой части физиологии керимов, и я нехило так испугался. Если Айлин потеряет ребёнка, я себе этого не прощу.

– Прошу, пройдите сюда, – камергер снова ожил, проводя меня в просторное воздушное помещение с длинными колоннами. Место походило на кабинет, чёртовски большой кабинет – с массивным столом посередине из красного дерева, с длинными шкафами с книгами и здоровенным проектором у дальней стены. Ага. И среди всего этого они умудрились втиснуть ещё и колонны.

Меня посетило чувство, что в этом доме собрались люди, очень любящие помпезность, даже если это идёт вразрез с практичностью. Если честно, крайне тревожный звоночек. Что-что, а правильно делать выводы – мой главный конёк, и я, не будь дураком, прекрасно понимал, что такие люди сделают всё для своей репутации. Даже если придётся укоротить что-то одному очень упрямому генсолдату.

– Я вижу, вы уже освоились, – прозвучал позади голос спокойный, томный, будто кто-то вонзил когти мне в спину.

И я сразу понял – папаша. Обернулся. Передо мной предстал невысокий мужичок лет так пятидесяти, плешивенький – куда же без этого, но в дорогом костюме, с баллуанскими примочками и идеально начищенных туфлях из какой-то диковинной кожи. Надеюсь, это хотя бы было животное, а не человек. Мужчина держал в руках бокал вина, камергер за его спиной держал какой-то листок бумаги. Не к добру это. Впрочем, всё с самого начала к этому шло.

– Позвольте представиться, – плешивый поднял бокал вина, будто решил выпить глоток за моё здоровье. Я решил, что скорее всего – за упокой, настолько хищно он выглядел.

– Вы Элеата Индил, отец Айлин, – опередил я его, не желая уступать ни пяди своей воли.

– Да, какой вы догадливый, – слегка улыбнулся Элеата. – Это очень хорошо. Я получил ваши характеристики из центрального генетического бюро – и мне нравится то, что я увидел.

– Это хорошо или плохо? – спросил с подозрением я.

– Всё зависит от вас, – сказал Элеата и пригласил присесть жестом руки.

На самом деле – приказал. Чуял, что всё, что здесь будет происходить, я должен буду выполнять беспрекословно, иначе просто не увижу Айлин. Это я прочитал в холодном, беспрекословном взгляде Элеата, который держался за честь и статус своего рода зубами, а всё остальное для него было расходным материалом. Включая меня. Включая Айлин.

Я сел туда, куда указал Элеата – за стол из красного дерева, который оканчивался в другой части просторной комнаты. Но я не гордый, занял только уголочек. Элеата не соизволил присесть, он воткнул руку в карман брюк, не отпуская бокал из другой, и дал знак камергеру показать мне листок бумаги, что тот держал в руках. И почему я был уверен, что этот листок бумаги по мою душу?

– Прочитайте, – спокойно сказал Элеата. – И прошу прощения, что не встретил вас должным образом. Вы, наверное, устали с дороги? Как долетели?

– Вас это так сильно заботит? – спросил я.

– Нет, – рассмеялся Элеата. – Но вежливость. Привычка. Как вы думаете – вредная?

– И как у такого отвратительного папаши могла родиться такая прекрасная дочка? – скривился я, не скрывая своей брезгливости. О вежливости и соблюдении приличий я и не думал даже – после всего того, что случилось, мы с Элеатом, даже будучи абсолютно незнакомыми людьми, уже пришли к обоюдному консенсусу. Мы ненавидели друг друга. И принимали эти позиции – это было единственное, что нас объединяло.

– Читайте, – усмехнулся Элеата и сделал глоток вина. – Не желаете выпить?

– С ядом?

Элеата громко рассмеялся.

– Нет… если прочитаете, что написано в договоре, навсегда перестанете так думать. Мне не нужен отравленный семенной материал. Мне нужен здоровый отец моих внуков.

Кое-что начало проясняться. Я опустил голову и начал внимательно читать строки, которые с каждой своей буквой заставляли меня всё больше хмуриться. Как хорошо, что я изначально не надеялся на свадьбу, потому что там ей и не пахло. Профессионально составленный договор имел весьма однозначные пункты, оговаривающие моё так называемое «рабство»:

...«Контракт на один и более плодов»…

....«Оплата с предоставлением жилья и полное обеспечение сроком на восемь баллуанских лет»…

«…предоставление высокой должности в качестве благодарности и статусности наследников Индилов»…

...«отказ от прав на детей»...

Последние строчки меня добили окончательно, и всё, на что я был способен, – это задать один-единственный вопрос:

– Какого хрена?

Элеата глубоко вздохнул, разочарованный моей крайне солдатской реакцией:

– Я предлагаю вам отличную сделку, господин Белевский, – Индил соизволил оказать мне честь и приземлился рядом – на соседний стул с позолоченными резными ножками. – Доктора провели ряд осмотров моей дочери, и анализы показали, что мой внук… да-да, это мальчик, какая удача, правда? Так вот, мой внук имеет исключительные параметры. Во-первых, он здоров – уже само по себе отличная новость, а во-вторых, он имеет телепатию. Да не простую телепатию… а очень важную. По тестированию лютэн-энергии мы можем сделать вывод, что с вероятностью 80% это будет тактическая телепатия. Воин! Невероятное стечение обстоятельств… хотя, не удивительно… ведь его отец – капитан. Видимо, он пошёл в вас.

– И вы хотите, чтобы я питал Айлин до рождения сына, а потом выкинете меня на помойку? – мои глаза налились кровью, руки сжались в кулак.

Думал, что этот проныра испугается, или хотя бы отстранится – ведь я мог и в морду дать, а Индил вместо этого достал из внутреннего кармана ручку и сунул её мне в дырочку от кулака – я аж офигел.

– У вас очень хорошие генетические данные и качество спермы, – вывалил он на меня правду-матушку без прикрас. – У вас получаются очень хорошие дети, я предполагаю, исключительно сыновья. Я определённо согласен на такой подарок судьбы. И поэтому запросил «право анпейту" у Верховного суда.

– Что за "право анпейту"?

– Аристократки могут родить без вступления в замужество, если это вопрос продолжения телепатии рода, и это не будет считаться позорным прелюбодеянием. Право анпейту – священно для баллуанцев. Никто не посмеет сказать, что Айлин пала и стала какой-то ветреной потаскухой. Она будет гордостью нашего рода.

– А нельзя просто выдать её за меня замуж? – прогремел я.

А по взгляду Индила видел – нельзя. Никак нельзя. Выдав Айлин за меня, он унизит свой род, и в меня будут вечно тыкать как в зятя, который пробился наверх через постель его премиальной дочурки, заделав ей здорового ребёнка с телепатией. А потом будут говорить, что министра внутренних дел можно обвести вокруг пальца, как последнего дурака, раздвинув ноги его дочке, которая не отличается умом и целомудренностью. Гораздо легче запросить право анпейту, чтобы изначально всё выставить в таком свете, что род хотел получить телепатию, и выбрал для этого определённого человека, а чувства и нравы Айлин тут не причём.

Вот только у нас была любовь, но на это, естественно, всем было просто плевать.

– Я не намерен останавливаться на одном ребёнке, – сказал Индил. – Мне нужно как минимум ещё один. Если вы подпишете контракт, вы сможете быть с Айлин ещё несколько лет – чтобы зачать второго ребёнка, и, если понадобится, ещё и третьего. У вас будет всё – статус, деньги. Вам только нужно согласиться.

– Вы хотите сказать, что будете использовать меня как быка-осеменителя? – сказал я с яростью.

– Почему сразу быка? Вы слишком утрируете. Донора. Как донора с отличным качеством семенного материала. В наше время трудно найти здоровых, сильных мужчин. Настоящих воинов. Уверен, ваши дети прославят род Индилов.