Текст книги "Карточный домик (СИ)"
Автор книги: StussyCat
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Однажды два брата, не говоря никому о том, куда они идут, взявшись за руки, медленно двинулись к кладбищу, на котором вечным сном спал их отец. Раньше они никогда не ходили туда. Молча дошли они до деревянного забора, который отделял кладбище от полей и лугов. Дойдя до двери склепа, они с удивлением увидели, что ее окружают гирлянды из свежих цветов.
Они посмотрели друг на друга, как бы спрашивая: «Ты принес эти цветы?» И поняли, что этого не сделал ни один из них. Братья вошли через полуоткрытую дверь и вскоре заметили, что в склепе кто-то есть. В полусумраке виднелась фигура молодого человека.
– Наконец-то вы пришли, – сказал кроткий нежный голос Эрика. – Я каждый день ждал вас, я был уверен, что вы придете, как только вам захочется помириться со мной.
– Эрик, Эрик, – смиренно сказал Аларик, – я охотно уступил бы тебе все мои земли, если бы ты мог уделить мне хотя бы крошечную часть той драгоценной доли наследства, которую оставил тебе наш отец.
– Возьми все мои леса, мои охотничьи угодья, мое золото, возьми все, но умоли отца простить меня, – простонал Рюрик.
– Наш отец благословляет вас в эту минуту. И я тоже прощаю вас, – сказал Эрик, обнимая братьев.
С этого дня они зажили счастливо. Теперь все было у них общее – и земные богатства, и драгоценная часть наследства – благословение отца.”
Сказка закончилась. Мальчик помолчал. Бережно закрыл книгу и прижал к груди. Посмотрел на дремавшую на его плече девочку и покрепче накрыл её пледом, отдав ей добрую часть своей половины.
Уже давно пора было спать, но вместо этого он думал о мире прошлого. Мире таком похожем на их собственный, и совсем другом.
Мальчишке казалось, что он сам очень похож на младшего брата из сказки. Заботится о матери, заботится о сестре, радуется жизни совсем неказистой. Вечерам в жалкой лачужке, играм на свалке, давно истертой одежде и остаткам еды, никогда не утоляющей голод. Другие бы посмеялись с того, как они живут. Но для ребенка, как и для Эрика, такая жизнь была верхом блаженства. Ведь он был честен в своей душе, никому не желал зла, и никто не желал зла ему.
Мысленно он даже пару раз ошибся и назвал себя Эриком.
“Смешно, ведь у меня никогда не было имени из букв.”
Смешно, но одновременно и так тепло звучали эти “имена из букв” , словно само их звучание несло на себе заряд энергетики. Не сравнить с их дурацкими номерами вместо имён. Не сравнить…
Комментарий к Часть 2. “Сестра”. Глава 17. Эрик. (или Вступление ко 2-ой части)
*Книга, которую читает мальчик в воспоминаниях, это шведская народная сказка “Наследство”.
========== Глава 18. Встреча ==========
“Обиталище” А-325 с тех пор сократилось до одной комнаты, но какой комнаты! Он был без ума от всех макетов и книг, обнаруженных в ней. Космос, доисторический мир, мир животных, структура земной коры, карта стран за разные годы… Объёмная модель участка болота, в котором плавают инфузории, самозаводящиеся механические машинки и самолёты, подробное руководство о том, как собрать часы… Можно сколько угодно перечислять. А-325 понял вдруг, что никогда ему не рассказывали так много о мире вокруг, сколько он мог узнать в этой комнате. Привычные часы уныния сменились для него временем мечтаний.
Каждый день А-325 с большим удовольствием читал то, что обычно читают детям, рассматривал удивительные модели и воображал поразительные миры, которые когда-то были, есть, будут или могли бы быть.
Каждый день он приходил в клинику исполнять свою роль помощника. Вначале область его работы заключалась в проставлении печатей, поливе цветов и беготне за лекарствами. Но потом доктору вдруг пришла идея получше. Он закрепил А-325 за отделением людей, страдающих от амнезии и назначил его там чем-то вроде психолога.
А-325 приходил к ним каждую неделю. Читал книги, рассказывал истории. Позиционировалось это как уроки веры в себя и психологические сеансы. Люди быстро полюбили его, потому что атмосфера на таких уроках была доброй и располагающей к общению. Потому что сам А-325 никогда не был врачом и никого ни к чему не принуждал. И, возможно, ещё потому что в этом мире очень многим не хватало этого простого тепла. Чтобы кто-то говорил с тобой, читал тебе книги, рассказывал истории. Вместе с тем это помогло значительно разрядить атмосферу в клинике. И уже посторонние люди, вначале подозрительно косившиеся в сторону А-325, поверили в то, что он действительно помощник, психолог, а то и вообще большей специалист в области человеческой психики.
Помимо уроков веры в себя само собой появилось и ещё одно занятие. Уроки психологического спокойствия, которые состояли в совместном желании всякой ерунды и проводились в специально для этого организованной игровой комнате. Там пациенты, во главе с А-325 могли учиться рисовать или раскрашивать простые картинки; читать книги, составлять карты, мастерить из бумаги макеты и оригами, делать открытки, собирать паззлы, и, наконец, просто болтать. Занятия вначале показались странным явлением, новшеством, экспериментом, но скоро обрели свою популярность. Многие благодарили А-325, дарили ему маленькие приятности в виде конфет или открыток.
Он никогда не носил белый халат. Был таким же, как и всегда. Разве что помощь людям и освобождение от необходимости каждый раз нажимать на кнопку, сделали его жизнь более осознанной, более приятной и не настолько безвыходной.
Никаких вестей о тех странных людях, что подбросили ему письмо, никоим образом не проникало в его жизнь. Но, как оказалось, лишь до определённого момента.
Как-то раз после очередного бдения в игровой комнате на выходе его остановила одна из пациентов. На вид это была молодая девушка примерно его возраста. Худощавая с коричневыми волосами и коричневыми, но чуть более светлыми глазами.
– Можно вас? – Осторожно спросила она странно вглядываясь в его лицо.
– Вы хотели что-то спросить? – А-325 был готов к вопросам от пациентов и не ждал ничего необычного.
– Вы помните?.. – Она прикусила губу и запнулась.
– Помню что?.. Простите, но я каждый день встречаю здесь много людей, и не могу всех помнить. Что-то случилось?
Она ещё больше замялась, видимо, не решаясь определить, стоит ей вообще говорить или нет.
А-325 вздохнул.
– Если вы хотите поговорить о своём случае с глазу на глаз. – Он закрыл дверь немного расстроенно, потому что в это время обычно уже шёл домой. Повернулся к ней. – Я вас слушаю.
– Простите, но пару месяцев назад, вы, наверно, получали письмо?
А-325 замер, на лице появилась тревога, и он пожалел, что запер дверь.
– Не бойтесь… – Пробормотал девушка. – Это я передала письмо вам… Мне так много времени потребовалось, чтобы вас найти… Но, возможно, я ошибаюсь… Я мало что помню… Возможно, я зря прерываю вас… – Она опустила глаза.
– Вы попали в группу лечащихся от амнезии. То есть вы не помните ничего?
– Да. Но… – Она вздохнула. – Те люди, о которых я писала, помогли мне вспомнить. Немного.
– Люди Сопротивления?
– Да. – Она улыбнулась. – Это самые добрые люди на свете. Единственные, кто пытается вернуть этому миру такой вид, какой должен быть.
А-325 замялся.
– Ты знаешь, что эти люди… Ты же не против на ты?
Она покачала головой.
Он продолжил.
– Эти люди не так хороши как кажется. Они взрывами клиники, где есть не только врачи, но и ни в чем не виновные люди. Наша мать, она постоянно оставляла нас одних. Мы были счастливы, потому что мы дети. Но разве хороший родитель оставит своих детей одних? Так, чтобы им приходилось просить помощи в деревне? Я подозреваю, что Сопротивление очень фанатичная и опасная организация.
– Нет, ты не понимаешь, они спасают людей…
– Спасают одних, убивая при этом других невиновных? Что-то мало похоже на спасение. Я здорово испугался, когда ваш человек после передачи письма полночи стоял у меня под дверью… И, знаешь… Моя сестра, она пережила операцию. А после операции сознание не может полностью восстановиться. После операции человек не может писать, мыслить связно… Иными словами я не верю, что ты моя сестра. Возможно, они здорово тебя обманули…
– Нет, они бы никогда так не поступили. – Сказала она с уверенностью какой-то даже религиозной.
А-325 вздохнул.
– Ты уверена?
– Да… Но вы даже смотреть на меня не хотите, когда я все сделала, только чтобы увидеть вас… Вы меня бросите в этой клинике? Отречетесь от сестры?
Снова вздохнул:
– Я ещё раз говорю. Я не думаю, что вы моя сестра. – В ответ он тоже перешёл на “вы”. – Моя сестра погибла много лет назад. А вам никогда не делали операцию. И не помните вы ничего вероятнее всего из-за таблеток.
– Но что мне делать?
– Вспомнить. Вспомнить то, что было на самом деле. Есть одно средство, которое помогло мне…
– Я никогда не буду пить таблетки! – С уверенностью выпалила она.
А-325 вздохнул.
– Я спрошу у своего друга, что ещё можно сделать, чтобы помочь вам вспомнить. Но… Не все таблетки зло. – И он поспешил уйти, чтобы никоим образом не попасть в капкан, услужливо расставленный чьей-то невидимой рукой.
========== Глава 19. Идеальный план. ==========
– Знаешь… – Мальчик неуверенно дёрнул свою спутницу за рукав. – я больше не хочу называться номером. Я хочу, чтобы у меня было имя. Как у людей прошлого. Из букв.
– Из букв? – Она удивилась и на секунду задумалась.
– Да. Я даже знаю какое…
– Какое?
– Недавно мы читали сказку… Там был персонаж Эрик… Помнишь? Младший брат. Я хочу, чтобы меня тоже звали Эрик… – Он неуверенно потупился. – Можно? Пусть это не мое настоящее имя, но… Мне так нравится, что люди прошлого называли друг друга так..
Она задумалась ещё больше.
– Тогда мне тоже надо придумать имя.
Мальчик пожал плечами.
– А я не знаю, никогда не обращала внимания…
– Тогда я могу придумать имя тебе. Кто тебе нравится в сказках, которые мы читали?
***
К-124 жила довольно тусклой жизнью. Утро её начиналось в клинике. Она старательно изображала, что пьёт таблетки, а на самом деле прятала их в карман, чтобы при любой удобной возможности смыть в унитаз. Она улыбалась врачам, отвечая на стандартные вопросы: “Да, хорошо.”, “Нет, не помню”. И она действительно не помнила ничего. Почти ничего.
Главным, что К-124 помнила и во что она верила свято незыблемо, было одно слово “Сопротивление”. Чёткие воспоминания начинались именно с него. Это были люди, подобравшие её и долго лечившие. С трудом придавшие её сознанию более менее удобоваримую форму.
“Мы спасли тебя после операции.” – Говорили они.
“Мы откопали старые документы и выяснили, что у тебя есть брат.”
“Он жив. И ты можешь найти его.”
Вот только брат совсем забыл о своей сестре и завёл дружбу с каким-то доктором, совершенно непримечательным на вид и больше напоминающим маленькую кваратную тумбочку.
“Напиши письмо брату.” – Услужливо предлагали они. К-124 написала. Она не была уверена, что брат услышит, что он поверит, но вдруг…
Нет, брат не поверил. Он испугался. Испугался и смылся на следующее утро.
К-124 расстроилась, плакала. Но все равно прождала его всю ночь на остановке, надеясь, что негодник придёт хотя бы ради интереса проверить, было ли письмо правдой. Но он не пришёл.
Когда она совсем уже отчаялась, Сопротивление предложило ей новый план.
“Ты можешь устроиться в клинике с амнезией. Там работает твой брат. Ты сможешь увидеться с ним, поговорить. Он как раз работает с потерявшими память”.
План казался идеальным. К-124 была так рада, словно это небольшое усилие сможет спасти её и поставить все на свои места. Но… Результат полностью выбил её из колеи.
Этот человек. Этот “брат” практически напрямую отказался от неё. Да как он мог!
К-124 обессиленно ударила спинку кровати
Как он мог, негодник, разрушить все, что у неё есть.
Весь день она плакала и не могла успокоиться, пока, наконец, это окончательно не надоело периодически наведывавшимся в палату медсестрам.
Днём к ней пришёл доктор-тумбочка и спросил, что случилось.
К-124 молчала, но потом обида дала о себе знать.
– Тот человек, что работает здесь психологом, он мой брат! Но он не хочет меня видеть! Знать меня не хочет! А мне больше не к кому идти, потому что я ничего не помню…
Доктор замялся.
– Почему вы так уверены, что он ваш брат?
– Я знаю это точно!
– Вам кто-то дал эту информацию?
– Мои друзья.
– Вероятно, они вас обманули, потому что…
– Нет! Они спасли меня из бессознательного состояния! Я была после операции. Не человек, овощ. Но они помогли мне стать на ноги и найти его!
– Послушайте… – Начал доктор успокаивающе. – Если бы вам делали операцию…
– Вы ничего не понимаете! – Новые приступы рыданий.
– Что ж. Давайте проведём исследование, которое покажет, делали ли вам операцию. Снимок. На нем будет видно, есть ли разрезы, характерные для операции.
– Нет, нет и нет! Вы не понимаете, меня вылечили, и никаких разрезов больше нет!
– Будет шов…
– Не будет!
– Послушайте, зачем нам спорить. Результат все покажет.
– Ни на какие исследования я не пойду!
Доктор только развёл руками.
– Вы не понимаете! Я знаю о брате не только со слов друзей. Я кое-что помню. Помню его руки, его глаза. Как он накрывал меня своей курткой. Как мы сидели с ним одни в тёмной комнате. Помню, как он обнимал меня, когда мне было холодно. И… Я добьюсь. Я добьюсь, что он тоже вспомнит!
Доктор молчал.
– А саму операцию вы помните?
– Я помню, как меня на неё вели. Точнее, я думаю, что на неё. Помню, как какие-то люди ворвались, схватили меня и потащили. Брат пытался меня спасти, но мы были дети. Его схватили за руки и держали, хотя он рвался спасти меня. Я помню, как плакала. А потом мне дали какую-то тряпку. Приложили к носу. И я больше ничего не помню.
– Есть, конечно, ещё один вариант, узнать, являетесь ли вы братом и сестрой. Это ДНК-тест… – Начал доктор, но его оборвали.
– Ни на какие исследования я не пойду! – К-124 снова зашлась слезами.
========== Глава 20. Нет, нет и нет! ==========
Девочка пожала плечами.
– Мне много персонажей нравится. Мне нравятся принцессы…
– Я придумал получше. – На лице мальчика довольная улыбка. – Помнишь, мы бегали смотреть зарю? Это было очень красиво. Самое красивое зрелище в моей жизни. Я буду звать тебя Зарей.
– Это так красиво! Спасибо! – Девочка в благодарность обняла его. – Я даже и не думала о таком красивом имени…
***
Вечером к шумной пациентке пришёл брат.
– Не плачьте… – Начал было он, но К-124 не дала ему договорить. Она рванулась вперёд и обняла его.
– Даже если ты не помнишь, я все равно тебя люблю.
– Давайте поговорим напрямую… Я не думаю, что вы моя сестра. Я думаю, что вас жестоко обманули. Но я глубоко сочувствую всем, кому плохо… И я здесь, чтобы помочь вам как пациенту нашей клиники, с которым очень нехорошо поступили.
Она снова тихо плакала.
А-325 испытывал странное двойственное ощущение. С одной стороны ему хотелось пожалеть несчастную. С другой стороны эта странная замена понятий настораживала и отпугивала его.
Вздохнув, он все таки уступил и обнял её в ответ.
– Вы сказали доктору, что что-то вспомнили? – Начал было он.
– Можно на ты как тогда… – пробормотала она.
А-325 помолчал. Сейчас ему не хотелось называть её “ты”. Словно этот жест негласно принуждал его разделить её веру. Но А-325 он не был суровым и жёстким как камень. Его сердце сжималось при виде чужих слез. И в конце концов он уступил.
–… Ладно… Что ты вспомнила?
Она пересказала ему то же самое, только тихо и на ухо.
А-325 молчал. Части паззла не складывались.
– А как тебе пришли эти воспоминания? Когда ты вспомнила?
– Мне они иногда приходят. Иногда во сне. Иногда так просто… Вот сейчас я помню, что у тебя тёплые руки. И мне так приятно, когда я тебя обнимаю вот так… Тебе, может, непривычно… Я для тебя чужая, но ты для меня такой родной…
– А как тебя лечили от операции помнишь?
– Я пришла в себя уже когда была более менее здорова…
– А сад помнишь? Деревню?
– Тот сад, что только наш? Помню. Там было много цветов и высокая трава. И мне так приятно, что ты о нем вспомнил. Я так тебя люблю.
– А как мы друг друга звали?
– Я звала тебя Эриком. Это имя ты вычитал в какой-то старой книге. А меня ты звал Зарей. Потому что тебе так понравилось. Ты любил рассветное небо.
А-325 молчал. Теперь он не понимал, как реагировать. Эта девушка явно не была его сестрой, но как будто бы и была.
– Знаешь… – Она прервала его молчание. – Давай, мы вместе вернёмся в сопротивление. Они объяснят тебе все. Они лучше знают, как именно они возвращали мне разум.
– А почему ты не хочешь сделать снимок? Оно называется исследованием, но это буквально пару минут. Одеть шлем, снять шлем. Это не больно.
– Я никаких исследований делать не собираюсь! Они тебе говорят, что ничего, а потом убивают тебя! НЕТ, НЕТ и НЕТ!
– Ладно,… – А-325, наконец, выпутался из её рук. – Но точно также и я не собираюсь поддерживать твое Сопротивление. “Нет! Нет! И нет!” – Передразнил он.
К-124 нахмурилась.
– А доктора, по-твоему, совершают меньше убийств?
– Доктора иногда ещё спасают жизни.
– Сопротивление тоже спасает жизни.
– Опять 25… – Вздохнул он. – Ты фанатично веришь этим людям.
– А ты фанатично веришь врачам!
А-325 махнул рукой, отворачиваясь к стене.
***
– А может ли быть такое, что воспоминания одного человека, перенесли в голову другого? – А-325 сидел за столом, листая какой-то не особенно ему интересный журнал.
Доктор, заполнявший очередные бумаги, удивлённо поднял голову.
– Что?
– Та девушка. Она не может быть моей сестрой. Но она помнит то, что должна помнить моя сестра.
– Может, она просто врет?
– Может, но у меня такое ощущение, что она действительно вспоминает не свои воспоминания. Как такое возможно?
Доктор пожал плечами.
– Люди с Сопротивления сказали ей говорить эти слова.
– Мне кажется, что она действительно вспоминает. Но как такое возможно, ума не приложу.
– Ну,… По крайней мере наша медицина ещё не научилась подменять воспоминания. А, если в их медицине такое возможно, то эти ребята с Сопротивления химичат не хуже правительства.
========== Глава 21. Игра в брата и сестру. ==========
Постепенно К-124 добилась того, что названный брат согласился ходить с ней ненадолго гулять. Они начали потихоньку общаться, хотя он так и не признал её своей сестрой.
К-124 вела себя с ним как с братом, иногда впадая в ребячество и споря по всякой ерунде. Он отвечал тем же.
Эти странные отношения было сложно охарактеризовать каким-то привычным словом. Это не была любовь. Это не были и родственные чувства. Назвать это дружбой можно было с большой натяжкой, хотя… Это было, пожалуй, наиболее подходящее слово. А-325 действительно сочувствовал ей и потому эта странная ситуация продолжалась. Она же верила всему тому, что внушили ей её “друзья”.
***
Было уже поздно, когда К-124 разбудил телефонный звонок. Посмотрев на номер, загоревшийся на экране, она тут же взволнованно вскочила и подняла трубку.
На том проводе был хорошо знакомый ей голос, но теперь звучащий строго и как-то чересчур холодно.
–… Время, которое было отведено вам на обращение брата на нашу сторону, подходит к концу. Через день вы должны покинуть клинику с ним или без него.
– Но… – Начала было она.
– Это не обсуждается. С ним или без него. Вы уходите через день. Никаких отсрочек не принимается.
– Но вы не понимаете… Мои попытки до него достучаться идут слишком медленно…
– Вы услышали.
Разговор оборвался. К-124 сидела с ошарашенным лицом.
“Что?”
“Почему так холодно, ведь они же всегда были такими добрыми?”
“Наверное, потому что я никак не могла справиться со своей задачей…”
Она опустила голову.
***
А-325 читал какую-то книгу, когда к нему прицепилась недавно объявившаяся “сестра”.
– Братец, ты не хочешь помочь мне сходить по магазинам сегодня? Только я имею в виду не те магазины, которые здесь. Я хотела бы съездить в другой город.
– Что? Нет, я не могу в другой город. Это далеко. Но походить по здешним с тобой могу.
– Ну, братец… Я выписываюсь отсюда совсем скоро. Хотя бы просто, чтобы осталось что-то на память.
– Выписываешься? Почему? – Он насторожился.
– Ну… А сколько же мне здесь сидеть, мучить вас всех своим присутствием…
– Это не похоже на тебя…
Она пожала плечами.
– Я прошу о такой мелочи….
– Ты почему-то не хочешь, чтобы я был в клинике в этот вечер…. Если ты что-то скрываешь, тебе лучше это сказать. И я не шучу.
– Да ничего я не знаю. – Обиженно протянула девушка. – Просто так надо…
– Это сказали тебе твои дружки?
– Эм… – К-125 напряглась на секунду. – Да никто мне ничего не сказал…
– У тебя на лице написано… То есть тебя попросили… Нет, тебе приказали покинуть клинику к завтрашнему. А не готовят ли они теракт, а?! Они ведь взрывали клиники!
– Они никогда до этого не опустятся. – Устало вздохнула девушка. – Впрочем, как хочешь. Видимо, у тебя характер такой быть упертым как баран. Просто пойдя со мной ты мог бы примкнуть к нам… Но ты не хочешь.
– Какое “нам”?! Разуй глаза! Ты же ничего не помнишь о своём настоящем прошлом! Они сделали из тебя свое орудие! Играли на твоих чувствах! И после этого ты говоришь “пошли к ним”?! Никогда! Уйти, зная, что они здесь уничтожат все?!
– Никто ничего не уничтожит…
– Ха! – А-325 всплеснул руками. – Это ты так думаешь, потому что они тебе ничего не сказали. Мне срочно надо увидеться со своим другом!
========== Глава 22. Кто не спрятался, я не виноват ==========
А-325 потребовалось немало времени, чтобы найти доктора, хотя он старался и действовал так быстро как мог.
– У меня к вам срочное дело! – Он влетел в комнату и остановился в дверях, видя, что доктор как раз не один.
– Подождите пару минут. Я закончу, и мы поговорим.
А-325 послушно ждал.
Доктор выписал пациенту какое-то средство, расписался везде, где надо было, и отпустил очередного клиента идти своим путем. Только потом он устало перевёл глаза на горящего нетерпением молодого человека.
– Что у вас случилось?
Эта небольшая заторможенность и излишняя официальность всегда были свойственны доктору на работе. А-325 вздохнул и потёр руки.
– Нам срочно нужно эвакуировать клинику!
– Почему?
– Этой девушке приказали люди из “сами знаете чего”, чтобы сегодня она покинула клинику. И чтобы меня она взяла с собой. Зачем им приказывать ей такое? Если только они не думают сделать здесь какую-нибудь гадость…
– Это действительно настораживает. Но эвакуировать без причины мы не можем… Нам нужны доказательства. Официальное “почему”…
А-325 схватил со стола лист бумаги, фломастер и размашисто нарочито неаккуратно скачущими огромными буквами написал:
“Ваша клиника поднимется на небеса не позднее утра завтрашнего дня. Большой БА-ДУМ! Вы все умрёте! Смерть чёртовым врачам! Смерть всем ублюдкам!”.
Показал доктору свой шедевр, положив лист перед ним и уперев руки в бока.
– Мы нашли это, приклеенным к стенду и начали расследование.
– А вы изобретательны. – Хмыкнул доктор, улыбаясь.
А-325 снова притянул лист к себе и написал на обратной стороне:
“Жареные врачи! Кто не спрятался, я не виноват”.
– Осталось прилепить это к стенду и изобразить “нахождение” этого шедевра. – А-325 задумался и после небольшой паузы добавил. – Тогда, скажем, мы нашли это не на стенде. А в игровой комнате, где я занимаюсь с ними. Там не стоят камеры. Для психического комфорта пациентов было принято не размещать их там.
– Что ж… – Хмыкнул доктор. – Тогда я сообщу в управление, что у нас непредвиденная ситуация.
***
Непредвиденная эвакуация прошла успешно. К вечеру в клинике не осталось ни одного посетителя.
А-325 стоял во дворе, оперевшись руками на край заборчика и посматривая на далёкий силуэт клиники. Совсем недавно ему пришлось выслушать длинную и полную недовольства тираду самоназванной сестры. В голове все ещё звучало:
“Дурак! Как ты можешь таким быть!”
“Они никогда не пошли бы на это! Они просто хотели помочь мне вернуть брата, вернуть тебя… Как ты…”
Не договорив, она махнула рукой и ушла. А-325 остался стоять.
– Она ушла? – Спросил доктор, выглянув во двор.
А-325 пожал плечами.
– Мне жаль эту девушку, но что я могу сделать. Следуя их приказу, она в любом случае вернётся к ним. А я в любом случае не собираюсь туда идти.
– Мне кажется, что теракта не будет… – Начал доктор.
А-325 дёрнул плечами, резко ощутив всю навалившуюся усталость. Нет, он устал не от прокручиваемой в голове тирады. Он просто приложил слишком много сил. Его жгла жалость по отношению к этой девушке. К жалости примешалось сомнение в правильности собственных действий. А за сомнением подступала волна давящего ощущения тщетности всего происходящего.
Доктор подошёл ближе.
– Я не считаю ваши опасения ошибочными,… Но именно из-за того, что мы подняли шум и обратили на это внимание, они могут побояться что-то делать.
А-325 молчал.
– Я что-то сильно устал. – Наконец, вздохнул он. – Я пойду в дом.
***
Не дождавшись, пока вопрос “Будет ли терракт?” разрешится, А-325 выпил свою порцию таблеток, и забрался в кровать.
До того как заснуть, он лениво и как-то заторможенно смотрел в потолок. На посверкивающие блики закатного солнца. На полоску ещё не потемневшего неба, видневшуюся через окно. На слегка покачивающиеся ветви деревьев. На пейзаж собственной небольшой комнаты и столь любимые им макеты, книги, белые звезды на синих обоях.
Взгляд задержался на объёмном макете планет, и в голове пронеслись какие-то трудноуловимые космические картины. Чёрное небо в белую крапинку. Приближающийся Сатурн охотно распахивает свои объятья…
А-325 ушёл в сон. И уже через секунду лицо бесконечно уставшего человека преобразилось, сделав его спокойным и невинным как малое дитя.
***
Двое детей сидели посреди цветущего сада на стволе поваленного дерева, давно превратившегося для них в аналог скамейки.
– Я точно сделал все правильно? – Мальчик спрашивает, смотря в пустоту, подпирая подбородок руками.
Девочка смотрит на него ласково и немного смеясь.
– Откуда мне знать? Я знаю только то, что знаешь ты… Ты пытался ей помочь. То, что она выбрала уйти – её выбор. Ты бы все равно никого не удержал.
– Но кто на самом деле эта девушка? И как они могли подменить воспоминания?.. Она ведь не была на самом деле моей сестрой, правда же?
Девочка молча обняла его. Мальчик помолчал, потом продолжил совсем тихо:
– Она помнила даже имена… То, что я так долго не мог вспомнить… – Затих и добавил после небольшой паузы. – Либо я полный идиот… либо их Сопротивление ещё хуже, чем наши врачи…
========== Часть 3. Карточный домик. Глава 23. Практиканты. ==========
“Да, я -
Тот парень, что видит сны других людей.
Страдаю тем, чем должны страдать они сами.
… Если Круппингхэм-Джонс опоздает к чаю,
Я даже не смогу спросить, по ком звонят колокола.
Кажись, никогда не имело значения, есть ли опасность.
Ибо опасность – та крыша, с которой я свалился давно -
Однажды я выйду и никогда не вернусь,
Забудь о выпивке, что ты задолжал мне, Джек,
Просто плюнь на могилу и продолжай шоу!”
(“Радуга Тяготения” Томас Пинчон) **
Обычно фойе при клинике было достаточно тихим местом, чтобы в нем можно было спокойно читать книгу, смотреть в окно и думать свои мысли. Здесь стояло несколько мягких светло-зеленых диванов, столик с журналами и множество цветов, служащих украшением для и без того достаточно больших окон, через которые открывался вид на небольшой участок леса. Словом, атмосфера была достаточно уютной, чтобы даже пациенты могли на секунду забыть, что находятся в больнице.
Но сегодня привычный покой был нарушен двумя новыми фигурами. Это были студенты, недавно прибывшие на практику. Парень и девушка. Весь день они воодушевленно болтали.
Недалеко от них у окна сидел молодой человек с книгой. Настолько сосредоточенный на своём занятии, что проходящие мимо едва ли замечали его. Эта приятная, но максимально непримечательная наружность, вкупе с умением сидеть беззвучно и почти неподвижно создавали настоящий талант выпадать из поля зрения.
Студенты не обращали на случайного свидетеля своих бесед ровным счётом никакого внимания. Шумели, топали, звучно бросали папки бумаг на стол, создавая далеко не самый приятный звук внезапных хлопков. Говорили громко, во весь голос, периодически разражаясь хохотом.
– Я пару месяцев работала там, где делают операции. – Вдохновенно рассказывала девушка.
– Ну и как тебе? – спрашивал её практикант.
– Да, ничего особенного. Сейчас не то время, когда операции делали насильно. Сейчас все сами охотно на них идут. Счастливые, так и светятся. Прям даже завидно… Были бы у меня показания на операцию, сама бы с удовольствием её сделала, чтобы стереть из башки лишнее…
– Ан-нет, это удовольствие только для сумасшедших! – Посмеялся парень.
– Ага. Они иногда даже подначки дают. Всякие штуки со своей прошлой жизни. Мол “Слушай, дорогая, я не хочу брать с собой этот хлам, поэтому отдам его тебе”.
– И что они дают? Что-то стоящее?
– В основном всякую ерунду. Одна на днях принесла мне тетрадь. Говорит: “В новую жизнь я все равно это с собой не возьму. И мне некому отдавать это. Правда, был один человек.” Он, дескать, работает в это клинике. То ли врач, то ли воспитатель. Я сама толком не поняла. Говорит: “Если он не возьмет, оставляй себе”.
– А ты читала, что там вообще?
Девушка фыркнула:
– Там какой-то роман. Много текста и скучно. Я думаю найти этого доктора и отдать ему… А не найду, так придётся выкинуть. Хочешь, могу тебе отдать? Мне такое не надо.
Студент посмеялся.
– А мне что, по-твоему, нужен роман, написанный сумасшедшей?
– Ну и я о том… – Девушка подхватила. Они оба заливисто смеялись.
Человек, сидящий поодаль и тщетно пытавшийся читать в этом шуме, нехотя отложил свое занятие и, вздохнув, подошёл к весёлой парочке.
– Могу я взглянуть?
– Да, пожалуйста. – Девушка охотно протянула ему тетрадь. – Можете даже забрать.
Человек взял в руки творение, ставшее причиной насмешек. Пролистал бегло пару страниц.
– А кому вы должны были это передать?
– Она не помнила его имя. Говорит, парень примерно её возраста. Вроде врач, а вроде и нет. Халат не носит, но возится с пациентами. Болтает с ними, какие-то занятия ведёт.
– Я знаю, кому предназначена эта вещь. – Сухо заключил он. – Я заберу?
– Да, пожалуйста, только рада. – Улыбнулась девушка.
А-325, а это был именно он, отошёл от них к своему маленькому закуточку у окна.
В тот день почти год назад никакого теракта, как и предполагал доктор, не произошло. Жизнь продолжала идти своим чередом. И наш старый знакомый продолжал выполнять свою роль “психолога”, оставаясь “любимцем” у пациентов и других обитателей клиники. Он почти забыл уже думать о той странной девушке с ложными воспоминаниями, когда вдруг упоминание тетради и операции кольнуло внезапным предположением.
“Неужели?..” – Не успел он довести до конца мысль, как за спиной снова заголосили.
